Рыцарь в клетке

Глава 18

— Господа, леди, большая честь для меня видеть вас всех, — сказал я тоном настолько формализованным, что выбил бы из Уокера слезу умиления. Старый солдат очень рьяно стремился стать эталоном дворецкого. Надеюсь, что он и Легран уже летят в Европу из этого дурдома…

— Взаимно, сэр Алистер, — проскрипел высохший старик в монокле и сюртуке, что был в моде едва ли не две сотни лет назад, — Прошу вас, присаживайтесь. Событие, что здесь нас собрало, весьма далеко от ординарности… даже для Древних.

Собрание было сравнительно небольшим. За большим столом на вполне европейских стульях сидело двенадцать личностей, часть из которых была мне совершенно незнакома, часть знакома достаточно хорошо, а еще часть я хотел убить. К последним относились мой сумрачный отец, граф Роберт Эмберхарт, сидящий по правую руку от поприветствовавшего меня старика, и правая рука императора Японии, господин Ямимори. Обведя взглядом присутствующих, я дополнительно поклонился бледной как полотно беловолосой женщине, взиравшей на меня с ярко выраженным ужасом. Леди Элиза Мур, так и не вышедшая замуж, была как всегда очаровательна и… боялась меня до усрачки. Как всегда.

Хоть что-то в этом мире неизменно.

Десять представителей семей Древних, посланник императора и Фаусто Инганнаморте, заваривший всю эту кашу.

— Думаю, мы достаточно потеряли времени, а юному Алистеру по очевидным причинам приличествующие случаю церемонии безынтересны, — заскрипел дальше тот же старик, представившийся Дикурием Октопулосом, представителем одной из константинопольских Древних, — К тому же, по таинственным причинам, так и не озвученным нам лордом Робертом, его отвергнутый сын не может покинуть пределы Японии. Предлагаю перейти сразу к делу.

— Какие любопытные новости, — медленно проговорил Ямимори, не отводя тяжелого взгляда от моего отца, — Боюсь, что император захочет узнать подробности, Эмберхарт-доно. В обязательном порядке.

— За пределами вашей страны Алистеру грозит смерть! — сухо отрезал лорд замка Гримфейт, скрещивая на груди руки, — Не более, не менее!

Ямимори хотел что-то добавить, но был прерван начавшим раздражаться старикашкой. Патриарх, как и большинство присутствующих, был, мягко говоря, совсем не в восторге от происходящего — ему, как и остальным, пришлось перемещаться через зеркала в далеко не самое безопасное место по причинам, сути и смысла которых большинство не понимало, а Эмберхарт-старший не спешил никому исповедоваться. Сам светлейший граф был мрачен как туча, насыщенная чернилами — в глазах же Инганнаморти поблескивал живой интерес.

— Итак! — стукнул костяшками пальцев по столу старик, — Мы здесь, чтобы испытать явление, проецируемое юным рыцарем на реальность. Изучить его, засвидетельствовать новизну, назначить мальчику испытание, а по удачному завершению оного присвоить звание Лорда, проследив, дабы страна, которой он присягнул, ничем не умалила его статуса! Коли юноша добьется успеха в развитии аналогичной способности у одного и более из своих потомков, то будет ему присвоен статус равный нашим!

В переводе с древне-канцелярского на русский — меня планировали испытать, проанализировать Тишину, озадачить какой-то фигней, а затем выдать одноразовый допуск в свои ряды. Ну как одноразовый… до момента моей смерти. Если же мои способности смогут передаться по наследству, то мой род признают Древним со всеми вытекающими плюсами и минусам. Проще говоря — в самом наилучшем исходе я получу определенный статус у очень узкого круга лиц… в Японии. Остальным будет плевать… несколько десятков, а то и сотен лет, пока не будет придуман способ извлечь из Тишины пользу.

— Протестую! — встал Роберт Эмберхарт с места, оглядел изумленно поднятые брови собравшихся, откашлялся и уточнил, — Мой протест не касается цели сбора, его обоснованности или кандидата… во всем, кроме его имени. Двух Древних с одинаковым именем быть не может. Надеюсь, с этим все присутствующие согласны?

Взгляды присутствующих заметались между мной и изгнавшим меня отцом.

— Ничего не имею против того, чтобы сменить имя рода, — пожал я плечами, — Его Светлость все равно не первый раз его у меня отбирает. Но… пусть лорд Эмберхарт сначала получит одобрение божеств, благословивших мой брак. Вызывать на себя их гнев я не буду ни под каким предлогом.

Один из сидящих за столом весело хмыкнул, вызывая на себя бешеный взгляд севшего графа. Почтенный старец не выдержал, встал и гаркнул совершенно нецензурно, объясняя всем окружающим доступным языком, что у них денег окупить его время не хватит, а если он услышит еще слово не по делу, то не хватит и здоровья. Окружающие молча внимали. Какой интересный персонаж…

Начались испытания. Я вызывал Тишину, пытаясь контролировать её интенсивность, радиус действия и прочие требуемые почтенным собранием параметры. Получалось ни шатко, ни валко — но это мало кого смущало. В истории Древних нередко были эпизоды, где зачатки дара развивались десятилетиями, не приводя, в итоге, к выдающимся результатам.

— Что же, стоит подытожить… — Дикурий промокнул чуть вспотевшую лысину салфеткой, посматривая, как Элиза суетится возле Эмберхарта-старшего и Гримшейда-очень-младшего, пребывающих в слегка потраченном состоянии. У обоих господ были налицо большие нелады со здоровьем, они прерывисто дышали и закатывали глаза. Легко отделавшийся старичок позволил себе немного полюбоваться этим зрелищем, отхлебнул черного кофе, на весь зал пахнущего специями, и пошёл резюмировать.

— Изначально, юный рыцарь, я, ознакомившись с выводами достопочтенного мессира Инганнаморте, был склонен опротестовать ваше самоназвание освоенной стихии, но теперь изменил свою точку зрения. «Тишина» — вполне подходит, хоть и совершенно ей не является. Благодаря подвигу и самоотверженности достопочтенных господ, мы можем с уверенностью утверждать — ваша сила, сэр Эмберхарт, укрепляет законы той реальности, в которой присутствует ваше, так сказать, тело.

— Укрепляет? — сделал удивленно лицо я.

— Именно так, — благодушно покивал Октопулос, наблюдая как граф Роберт пучит глаза и выблевывает на мисс Мур очередную порцию крови, — Видите, как неможится вашему почтенному и скрытному предку? Сие потому, что ваша «Тишина» стала медленно выдавливать не присущий этому миру элемент из Его Светлости. А так как он с ним давно сроднился… А теперь взгляните на юношу бледного, из Грейшейдов! Вы перешли с ним на план тени, вызвали Тишину и… се-ля-ви! — она начала выдавливать человека из Тени! Видите эти чудесные гематомы и почерневший язык у нашего дорогого посланца? Могу поспорить, что ему досталось куда сильнее, чем графу!

Тишина, по Октопулусу, оказалась явлением интересным, но не особо перспективным после того, как я рассказал о своих невыдающихся успехах по овладеванию этим умением. В целом, всё было довольно просто — протекающая через меня энергия усиливала законы текущей реальности, в перспективе даже имея возможность сделать их временным абсолютом. Всё, проистекающее из других миров и реальностей «выдавливалось» Тишиной в определенном объёме. Я гасил японские боевые техники, выжимал иномировое из присутствующих здесь Древних, чуть не довел бедную Элизу до инфаркта, случайно погасив ей Чувство Крови, а также временно и, к счастью, без существенных повреждений отключил часть имплантов инквизитора.

— Ну что же, думаю, мы закончили! — константинопольский Древний, который, как и кисло озирающий всех Ямимори, ни грамма не пострадал от испытаний, лучился облегчением, — Вы определенно владеете силой нашего круга, юный рыцарь! Конечно, пока мы увидели лишь вершину айсберга, но я уже устал за сегодня повторять одно и тоже — большего и не нужно! Засим считаю уместным вновь пропустить церемонии, просто дав слово представителю вашего сюзерена, лорд Эмберхарт!

— Секунду, — поднял руку человек, до этого мне одобрительно улыбавшийся, — Японский лорд Эмберхарт, у меня есть с вами несколько достойных обсуждения тем. Я могу рассчитывать на аудиенцию после того, как вы пройдете испытание? Могу заодно занести полагающуюся вам по новому статусу ахейскую свечу… уже вторую, кстати? Кажется, вас есть с чем поздравить!

— Разумеется, лорд Монтгомери, — улыбнулся я, — А если заодно и зеркало прихватите, моя благодарность не будет знать границ. А то прошлое увы, разбилось. Говорят, это к несчастью.

— Что вы, что вы! — замахал руками лучащийся счастьем француз, — Это моя благодарность к вам будет вечной!

— Хватит этого фарса! — прорычал багровый от злости граф Эмберхарт, начавший покрываться кристалликами льда, — Заканчиваем!

Какой-то батя у меня нервный. Неужели ему не нравится, что муж его дочери искренне благодарен его же собственному сыну, хорошо поработавшему над этой самой дочерью? С чего бы?

Но шутки действительно кончились. Ямимори озвучил, что именно император желает лично от меня, окружающие аристократы подтвердили, что задание прекрасно подходит для испытания на роль лорда, а я…

— Вы смерти моей хотите? — задал я вопрос окружающим, в глазах которых увидел всю риторичность этого вопроса. Как-то иначе на меня смотрели лишь Инганнаморте и Монтгомери, а вот остальные явно желали мне зла. Откровенно.

— Юноша, не преувеличивайте, вас всего лишь просят проверить заслонки, — хмыкнул Октопулос, допивая остывший кофе, — Да, солдат вам не дадут, а Его Величество воспрещает привлекать к операции Эмберхарт Рейко. Но всё остальное — вполне укладывается в рамки и нормы процесса!

— Вы хотите моей смерти, — мрачно подытожил я.

— Было бы неплохо, — искренне мне улыбнулся один из ранее молчавших представителей Древних, — Посудите сами, рыцарь. Вы довольно неудобны многим из здесь присутствующих, а ваши свежеоткрытые таланты скорее опасны, чем полезны. Тем более все эти сложности с вашим статусом. Новый Древний род из Древнего рода, подумать только! Зачем это все нам? Молчу уж про то, что всем здесь присутствующим пришлось отрываться от своих дел именно из-за ваших обстоятельств!

Крыть было нечем. Отказаться я не мог — первый официальный приказ императора. Что же, будем исполнять…

***

— Открывай!!!

В дверь снова шарахнуло с такой силой, что на улице загомонили солдаты. Все, кто был в казармах уже стояли под окнами моего кабинета, шумно переговаривались и, кажется, делали ставки. Сволочи.

— Открывай, скотина!!

— Кто там?! — робко выкрикнул я, затравленно рассматривая почти выбитые петли.

— Это я, твоя вдова!! — забилась в дверь Рейко, от злости вновь позабывшая о своей способности к генерации молний, — Открывай, гад! Не заставляй ломать мое наследство!!

— Момо! Камилла! Эдна! — я оставил попытки воззвать к разуму Рейко и решил обратиться к прекрасному полу, лелея надежду, что коротышка не настолько взбешена, чтобы поубивать и их на месте.

Ответом мне послужил разряд молнии, выбивший и оплавивший одну из дверных ручек. В получившееся отверстие в комнату заглянул большой серый глаз, подёргался по сторонам, а потом сфокусировался на мне и прищурился. Я спрятался за стулом. Глаз исчез, а вместо него через дырку в комнату проник зловещий утробный смех.

— Никто не придёт, Ариста! Никто! Готовься к смерти!!

С следующим разрядом Рейко не совладала, и он впился в эфиропровод, заставляя лампу у меня над головой радостно лопнуть. Кабинет погрузился в сумрак. Я гулко сглотнул, планируя, как будет ловчее выпрыгнуть из окна.

— Госпожа Эмберхарт, зачем вы ломаете дверь и нарушаете порядок? — раздался сердитый голос прибежавшего на шум коменданта.

— Хочу попасть к мужу! — бодро отрапортовала русскому коротышка на весьма пристойном английском.

— А он что?

— А он не хочет!

— Не нужно разрушать домовое имущество! Возьмите гранату, она слезоточивая.

— Спасибо, Степаненко-сан!

Противогаза у меня не было, как и места для маневра, пришлось идти на очень большой риск. Заливающаяся зловещим хохотом Рейко слишком рано метнула гранату с газом сквозь проделанное ей отверстие, что позволило мне поймать маленькую железную канистру в воздухе и, изобразив из себя бейсболиста, метнуть её сквозь стекло на улицу. Следом за этим я, не теряя ни секунды, резко распахнул двери, шагнул вперед, сграбастал свою коротышку в объятия, поднял и впился поцелуем в её губы.

Нас обоих затрясло от страсти к жизни и электричества, а на улице резко зарыдала сильно растроганная этим сотня солдат. Но выжить у меня вроде бы получилось.

— Гад. Дурак. Сволочь. Бросил меня, — бормотала мне Рейко куда-то в шею, — Как ты мог?!

— Я тебе все расскажу, — пробормотал я ей в шею, — Но нам нужно срочно закрыться. Сюда бежит рыжая. Она, кажется, попала под газ.

К счастью, из сверхвозможностей у Регины Праудмур был только доступ к бесконечной злобе. Когда мы заткнули сорванной портьерой дырку в двери, рыжей осталось лишь беситься снаружи, вопия о возмездии. Разбитое стекло особо беседе не помешало, так как дисциплинированные воины Ватикана предпочли уйти рыдать в казармы, утирая лица рукавами черно-белых шинелей. Самонагревающийся кофейник и запас печенья у меня в кабинете присутствовал, поэтому беседе ничто не помешало.

Театр Гениев, Механический Город, Родина Кукол — у закрытого для посещений научного города, гнездившегося под землей, было множество названий. Он был приютом самых известных изобретателей и механиков страны, отрезавшей себя от остального мира, некоей загадочной шкатулкой по производству причудливых и странных механизмов. Для рядового обывателя империи он был местом полным тайн, загадок и невероятных чудес, в котором живут самые настоящие кудесники от науки. Для людей же власть предержащих этот небольшой балаган, пытающийся изобразить из себя научно-исследовательский институт, был пожирателем бюджета, который изредка и случайно приносил сомнительную пользу.

Когда же Япония открыла границы, а её посланники увидели, куда шагнул мир за последнюю сотню лет, взгляд императора на Механический город стал взором палача. Перед мастерами города поставили одну единственную задачу, элементарную с точки зрения отряда в десяток инженеров любой европейской страны — построить линию производства и сборки примитивного и устаревшего английского СЭД-а. Мастерам выдали все необходимые чертежи, все ресурсы, всё нужное оборудование, но при этом — закрыв город по-настоящему. Родина Кукол стала закрытым бункером, из которого вывели немногочисленных женщин и детей, оставив всех остальных выполнять императорский приказ.

У людей, лишенных хотя бы подобия на системное образование, не было ни шанса выполнить поставленную задачу… те, кто её ставил, прекрасно об этом знали. Возможно, японские мастера и инженеры смогли бы правильно собрать часть линий, но выточить необходимые детали по совершенно чуждым их пониманию материалам? Нет. Более того, они даже не смогли организоваться, чтобы начать расчищать место под проект. Итог — все сроки вышли, и рубильник устройства, запускающего накопленные Театром Гениев миазменные отходы назад в город, был нажат недрогнувшей рукой.

…и что-то пошло не так. Точнее, не пошло — миазма. Механизмы заклинило, заслонки не поднялись, город не затопило. Ответственные люди, посовещавшись, решили, что отправлять отряды гвардии в изолированное от внешнего мира место, полное совершенно отчаявшихся и частично вооруженных людей — занятие не самое разумное. Поэтому, не мудрствуя лукаво, город просто оставили вариться в собственном соку, без малейшей возможности связаться с внешним миром.

Прошло время, начались диверсии «терниев»-волшебников, прилетели инквизиторы, открылись расследования, появились вопросы. История с Театром Гениев угрожала стать известной миру. Проблему очень хотели срочно решить, но свободных сил и ресурсов ни у японцев, ни, тем паче, у ватиканцев не было. Зато были мощные эфирные бомбы «Торов», каждой из которых хватило бы для полной зачистки бывшего НИИ. Увы, эта идея пришла в головы местным бонзам слишком поздно. А потом…

— …а потом на глаза местным показался я, и они решили — а почему бы не послать Эмберхарта убить их всех? — закончил я эту душещипательную историю.

— Как убить? — озадаченно переспросила впавшая в прострацию Рейко.

— Как захочу, — ласково погладил я её по голове, — Но оптимальный способ — узнать, почему не открылись заглушки, исправить это и… убежать, пока низ города затапливается миазмой, а верх заполняется её испарениями.

— То есть, — медленно и тяжело заговорила моя миниатюрная жена спустя несколько минут, — Ты должен спуститься в огромную темную пещеру полную сошедших с ума механиков… и убить их всех? Один?!!

— Именно так, — кивнул я, — Только у меня есть «Свашбаклер». Я просил выдать «Паладин», но мне было отказано с простой формулировкой — у Театра Кукол местами очень плотная застройка, пятиметровый СЭД будет очень ограничен в перемещении. И… да, Рейко. Не просто сумасшедшие механики… Люди императора уверены, что там процветает каннибализм. Во всяком случае, ни о каких складах пищевого довольствия у них информации нет. Артезианских источников там парочка имеется, а вот еды…

— Я иду с тобой!

— Со мной не идет никто, — категорично отрезал я, глядя в глаза бросившейся мне на шею коротышки, — Внизу и без открытых заслонок могут быть утечки миазмы! Меня спасет СЭД, а остальных? Я не беру никого.

Девушка слезла с моих коленей для того, чтобы нервно забегать по комнате в раздумьях. Рейко топотала туда-сюда с самым серьезным видом, яростно чесала голову, грызла ногти. Пинком отшвырнув мешающий ей думать стул, она остановилась, взвизгнула от боли, а затем начала прыгать на одной ноге. Мыслительному процессу это почти не помешало.

— Тебя хотят убить, — наконец, вынесла она свой вердикт, — Это из-за того, что я услышала перед тем, как мы убили Кензо? Ты кричал, помогая мне вас найти. Унижал его. Унижал Асина Кензо! — её глаза комично расширились.

— Раньше я принадлежал к очень старому и знатному роду, — поведал я ей, закуривая, — Частично принадлежу до сих пор. Такие как Асина… знают об этом. Мне нужно было его спровоцировать. Я смогу многое тебе рассказать, Рейко, но после того, как вернусь. Меня признают, договоренности с императором Таканобу будут пересмотрены…

— Если ты вернешься, — мрачно отрезала жена, упирая руки в боки. Её хмурое личико не заставляло сомневаться, что ситуацией Рейко прониклась «от» и «до». Она досадливо цыкнула зубом, а потом внезапно спросила, — А может, убежим? У тебя же есть влияние на этих… из Ватикана?

— Есть, — согласно кивнул я, — Но убежать мы не сможем.

Вид сероглазой малышки, узнавшей, что я не могу покинуть границы Японии, был комичен настолько, что я от души расхохотался. Она же сама как-то предлагала нам покинуть страну, отважно жертвовала своим семейным долгом, думала, что это решит наши проблемы, а теперь выяснилось, что её «жертвы» были невозможны. Я был даже слегка побит и сильно облит взглядами полными подозрений, в которых сквозило «что ты еще от меня скрываешь, подлец?!». За эту сценку я даже был ей благодарен, получилось немного расслабиться.

В комнату, сонно потирая глаза, заглянула Момо. Обнаружив нас сидящими в обнимку в одном из кресел, она меланхолично зевнула, дёрнула несколько раз кошачьей парой ушей, а потом невозмутимо полезла на кровать, где с деловитым видом закопалась под одеяло. Пронаблюдав этот спектакль, мы вновь рассмеялись. Рейко призналась, что совершенно не ревнует к потомку некоматы, периодически ночующей со мной под одним одеялом. Я рассказал, как близки мы были недавно с моей телохранительницей к нарушению границ приличия. Рейко внезапно жутко заревновала.

Я ей напомнил, с какими словами мне изначально пихали Момо в кровать. Грудастая коротышка зависла, бегая глазами, но решения найти не смогла — со времен, когда она официально настояла на том, чтобы Момо была моей наложницей, совершенно ничего не изменилось, кроме появления у самой свежеиспеченной жены острого желания познать мужа. Тихое, отчетливое, но весьма победоносное хихиканье из-под одеяло оказалась последней каплей для нервно размышляющей девушки. Рейко нецензурно заворчала и решительно атаковала пододеяльную Момо. Судя по доносящимся до меня протестующим звукам, в ход шли щекотка и активное щупанье разных частей тела.

Спустя некоторое время девушки угомонились, а Рейко высунулась из-под одеяла с печальным выражением на личике.

— Значит, мы сегодня снова не…? — спросила она, тут же сама себя обрывая, — Ну да, тебе нужно отдохнуть и подготовиться…

— Выходит так, — согласно кивнул я, смотря на часы. В душе была просто огромная черная глыба сожаления, по которой скребли сотни кошек, но мое физическое состояние оставляло желать лучшего, — С другой стороны, у тебя все шансы стать вдовой-девственницей…

— Дурак! — тут же последовал вопль, быстро сменившийся почти жалобной просьбой, — Вернись только, мы будем ждать. Несмотря ни на что, вернись.

Ответ вырвался из меня неосознанно, рефлекторно. Как кашель, икота или отдёргивание руки от огня. Прежде чем понять всю лживую романтичность и алогичность своего ответа, я не удержал его внутри, произнеся:

— Обещаю.