Рыцарь Отражения

3

Пятно света, которое я принял за заблудившийся солнечный зайчик, передвинулось с пола в точку возле моей чашки с кофе. Оно имело форму кольца, и я решил промолчать о нем, потому что остальные, похоже его не заметили.

Я попытался установить связь с Корал, и ничего не нашел. Чувствовалось, как Ясра с Мандором тоже тянутся к ней и, объединив с ними усилия, я попробовал еще раз. Еще настойчивее.

Что-то есть?

Что-то… Я вспомнил, как не мог понять, что чувствовала Виала, когда пользовалась Козырями. Это что-то отличалось от видимых сигналов, знакомых нам всем. Возможно ее ощущения были именно такими.

Что-то было.

Я чувствовал присутствие Корал. Но ее изображение на карте не оживало под моим взглядом. Сама карта стала заметно холоднее, но это не был тот ледяной холод, который обычно чувствуешь, установив связь с кем-нибудь из остальных. Делая новую попытку, я чувствовал, как Мандор с Ясрой тоже умножают свои усилия.

Потом изображение Корал на карте исчезло, но вместо него ничего не появилось. Тем не менее я ощущал ее присутствие, хотя глядел в пустоту. Больше всего это напоминало попытку установить контакт со спящим.

– Трудно сказать, просто ли трудно добраться до этого места, – начал Мандор, – или…

– По-моему, на нее наложили заклятие, – объявила Ясра.

– Это могло бы кое-что объяснить, – сказал Мандор.

– Но только кое-что, – раздался совсем рядом тихий, знакомый голос. – Силы, удерживающие ее, внушают ужас, папа. Ничего подобного я прежде не видел.

– Колесо-призрак право, – сказал Мандор, – я начинаю их чувствовать.

– Да, – начала Ясра, – тут есть что-то…

Но вдруг мы прорвали завесу, и я увидел тяжело осевшую Корал, которая явно без сознания лежала на темной поверхности в очень темном месте, и единственное, что давало свет – подобие огненного круга, очерченное подле нее. Даже захоти она перенести меня туда, ей бы это не удалось…

– Призрак, ты можешь отнести меня к ней? – спросил я.

Прежде, чем он сумел ответить, изображение исчезло, а я ощутил холодное дуновение. Прошло несколько секунд, и только потом до меня дошло, что дует, кажется, со ставшей теперь холодной, как лед карты.

– По-моему, нет, я не хотел бы делать это, и может статься, в этом нет необходимости, – ответил он. – Сила, удерживающая ее, осознала твой интерес и даже сейчас подбирается к тебе. Не мог бы ты как-нибудь отключить этот Козырь?

Я провел рукой по лицевой стороне карты, чего обычно бывает достаточно. Холодный ветер похоже еще усилился. Я повторил жест, прибавив мысленный приказ. И начал ощущать, как, чтобы это ни было такое, оно сосредотачивает внимание на мне.

Потом на Козырь упал Знак Логруса, и карту вырвало из моей руки, а меня отбросило назад, ударив плечом о дверь. Мандор в этот момент откинулся вправо, хватаясь за стол, чтобы удержаться на ногах. Своим логрусовым зрением я увидел, что из карты, прежде, чем она упала, бешено забили светящиеся линии.

– Цель достигнута? – крикнул я.

– Связь прервалась, – сказал Призрак, – из-за нее.

– Спасибо, Мандор, – сказал я.

– Но сила, которая пробиралась к тебе через козырь, узнала, где ты сейчас, – сказал Призрак.

– Почему это ты посвящен в то, что ей известно? – потребовал я ответа.

– Это догадка, а основана она на том факте, что эта сила все еще пытается добраться до тебя, хотя и идет длинным, окольным путем – сквозь пространство. Может, она доберется до тебя только через целых четверть минуты.

– Ты неопределенно пользуешься местоимением, – сказала Ясра. – Ему нужен только Мерлин? Или оно шло за всеми нами?

– Точно не знаю. Сосредоточилась она на Мерлине. Понятия не имею, что будет с вами.

Во время этого диалога я склонился вперед и вернул Козырь Корал на место.

– Ты сможешь нас защитить? – спросила она.

– Я уже начал перемещать Мерлина подальше отсюда. Вас тоже переместить?

Когда, спрятав Козырь в карман, я поднял глаза, то заметил, что комната стала чуть менее материальной – прозрачной, как будто все в ней было сделано из цветного стекла.

– Прошу тебя, – тихо сказала Ясра, похожая на витраж в соборе.

– Да, – слабым эхом отозвался мой исчезающий брат.

Потом сквозь огненный обруч я перенесся во тьму. Я наткнулся на каменную стену и ощупью пошел вдоль нее. Поворот – и передо мной светлая зона, испещренная точками…

– Призрак? – позвал я.

Ответа нет.

– Не люблю, когда прерывают разговор, – продолжал я.

Я двигался вперед, пока не дошел до места, где явно находился вход в пещеру. Передо мной нависало ясное ночное небо, а когда я ступил наружу меня овеял холодный ветер. Дрожа, я отступил на несколько шагов.

Черт его знает, где я мог находиться. Не то, чтобы это и вправду имело значение, раз я получил передышку. Я потянулся с помощью Знака Логруса вдаль, и только тогда отыскал тяжелое одеяло. Завернувшись в него, я уселся на пол пещеры. Потом пришлось проделать то же самое еще раз. Найти кучку дров оказалось легче, а зажечь несколько поленьев – и вовсе не фокус. Заодно я поискал еще одну чашку кофе. Меня разбирало любопытство…

А что? Я опять сделал ходку, и в поле моего зрения вкатилось яркое колесо.

– Па! Прошу тебя, перестань! – раздался обиженный голос. – Вытащить тебя сюда, в этот потаенный уголок Отражения, стоило мне кучу неприятностей. Но слишком много перемещений – и ты привлечешь к себе внимание.

– Ладно тебе! – сказал я. – Мне нужна всего-то чашка кофе.

– Я принесу. Только не пользуйся некоторое время собственной силой.

– А почему то, что делаешь ты, не привлечет такого внимания?

– Я пользуюсь обходным путем. Вот!

По правую руку от меня на полу пещеры занял место кубок из какого-то темного камня. От него шел пар.

– Спасибо, – сказал я, поднимая его. – Что ты сделал с Ясрой и Мандором?

– Каждого из вас я отослал в другом направлении среди полчища фальшивых подобий, прыгающих туда-сюда. Все, что от тебя теперь требуется – посидеть некоторое время тихо. Пусть его внимание уляжется.

– Чье внимание? Чего? Кого?

– Силы, которая держит Корал. Вовсе не нужно, чтобы она нас отыскала.

– Почему бы и нет? Кажется, я припоминаю, как не так давно ты недоумевал, не божество ли ты. Чего тебе бояться?

– Это ого-го что за штука. Она, похоже сильнее меня. С другой стороны, я, кажется шустрее.

– Как бы там ни было, это – кое-что.

– Выспись этой ночью как следует. Утром я дам тебе знать, продолжается ли охота на тебя.

– Не исключено, что я это выясню сам.

– Не обнаруживай себя до тех пор, пока не встанет вопрос о жизни и смерти.

– Я не это имел в виду. Предположим, она найдет меня?

– Делай, что сочтешь нужным.

– Почему мне все время кажется, что ты от меня что-то скрываешь?

– По-моему, па, ты просто подозрителен по натуре. Это, похоже у вас семейное. А сейчас мне нужно идти.

– Куда? – спросил я.

– Проверить, как остальные. Сбегать по нескольким делам. Поглядеть, как там мои собственные разработки. Проконтролировать свои эксперименты. Все в таком духе. Пока.

– Что насчет Корал?

Но маячивший передо мной световой круг начал терять яркость, потускнел и исчез. Невозможно спорить с таким завершением разговора.

Призрак все больше и больше делался похожим на всех нас – трусливым и водящим за нос.

Я пил кофе. Не такой хороший, как у Мандора, но приемлемый. И начал задумываться, куда же отосланы Ясра с Мандором, но решил не пробовать связаться с ними. В сущности, решил я, идея самому защититься от магического вторжения не так уж плоха.

Я снова вызвал Знак Логруса, которому позволил исчезнуть пока Призрак переносил меня. Им я воспользовался, чтобы расставить стражу у входа в пещеру и возле себя, внутри. Потом я отпустил его и сделал еще глоток. И тут понял, что вряд ли этот кофе не даст мне уснуть. Нервное напряжение, достигшее было своего пика, стало спадать, и внезапно на меня навалилось бремя всех моих деяний. Еще пара глотков – и я едва мог удерживать чашку. Еще один – и я заметил, что каждый раз, как моргаю, глаза куда легче закрываются, чем открываются.

Отставив чашку в сторону, я покрепче завернулся в простыню и относительно удобно устроился на каменном полу – в этом я стал докой за время, что провел в хрустальной пещере. Перед моими закрытыми глазами собрались мириады мигающих призрачных огоньков. Трещало пламя, как будто кто-то хлопал в ладоши, в воздухе пахло смолой.

Я отключился. Наверное, среди наслаждений этой жизни сон – единственное, что не должно быть кратким. Он заполнил меня, и я уплыл по его волнам, как далеко и надолго ли, не знаю.

Что разбудило меня, я тоже не знаю. Знаю только, что был где-то в другом месте, а в следующее мгновение вернулся. Во сне я чуть изменил позу, ноги замерзли, и я чувствовал, что уже не один. Глаз я не открыл и не изменил дыхания. Возможно, ко мне просто решил заглянуть Призрак. Но могло быть и так, что кто-то проверял мою охрану.

Я приподнял веки буквально на волосок, поглядев сквозь завесу ресниц наверх. Снаружи, у входа в пещеру, стояла маленькая фигурка неправильных очертаний, а догорающий костер слабо освещал его странно знакомое лицо. В нем было что-то от меня самого и от моего отца.

– Мерлин, – тихо сказал он. – Проснись-ка. Тебе есть, куда пойти и что сделать.

Я широко раскрыл глаза и уставился на него. К нему подходило определенное описание… Фракир запульсировал, но я утихомирил его.

– Дворкин?… – сказал я.

Раздался смешок.

– Ты назвал меня, – ответил он.

Он шагал туда-сюда вдоль входа в пещеру, время от времени останавливаясь, чтобы протянуть мне руку. Но каждый раз медлил и убирал ее.

– Что такое? – спросил я. – В чем дело? Почему ты здесь?

– Я пришел за тобой, чтобы ты продолжил поход, который забросил.

– Что же это может быть за поход?

– Поиски заблудившейся где-то леди, которая позавчера прошла Лабиринт.

– Корал? Ты знаешь, где она?

Он поднял руку, опустил, скрипнул зубами.

– Корал? Ее так зовут? Впусти меня. Нам нужно поговорить о ней.

– Мне кажется, мы и так прекрасно беседуем.

– Ты совсем не уважаешь предков?

– Уважаю. Но у меня еще есть братец, двигающий отражения, которому очень бы хотелось снять мне голову с плеч и вывесить ее на стене своего логова. А если дать ему хоть полшанса, он сумеет управиться по-настоящему быстро. – Я сел и протер глаза, заканчивая собираться с мыслями. – Итак, где же Корал?

– Идем. Я покажу тебе дорогу, – сказал он, протягивая руку вперед. На сей раз она миновала мою стражу и ее контуры тут же вспыхнули. Он, казалось, не замечал этого. Глаза его, подобные двум темным звездам, заставили меня подняться на ноги, притягивали. Рука Дворкина начала плавиться, плоть стекала и капала с нее, как воск. Костей внутри не было, там оказалась весьма странная структура – словно кто-то быстро набросал руку в трех измерениях, а потом наплавил на нее какое-то, подобное плоти, покрытие. – Возьми меня за руку.

Я обнаружил, что вопреки собственной воле, поднимаю руку и тянусь к загогулинам, похожим на пальцы, и заменяющим кости завиткам. Он опять издал смешок. Я ощущал влекущую меня силу. Непонятно было, что же произойдет, если я возьму эту странную руку.

Поэтому я вызвал Знак Логруса и послал его вперед, пожать руку вместо меня.

Может, я выбрал, как поступить, не лучшим образом.

Меня на мгновение ослепила яркая шипящая вспышка, последовавшая за этим.

Когда мой взор прояснился, я увидел, что Дворкин исчез. Быстрая проверка показала, что моя охрана по-прежнему была на месте. Простым коротким заклинанием я раздул пламя повыше, заметил, что чашка с кофе пуста только наполовину, и тем же способом – только в более кратком варианте – подогрел ее тепловатое содержимое.

Потом я встряхнулся, уселся и отхлебнул. Как мог, я анализировал только что случившееся, но не представлял себе, что же это такое. Было известно, что давным-давно никто не видел этого полусумасшедшего демиурга, хотя, если верить россказням моего папаши, когда Оберон починит Лабиринт, разум Дворкина изрядно прояснится. Если на самом деле это Юрт пытался обманом пробраться ко мне, чтобы прикончить, странно, что он выбрал такую личину. Задумавшись об этом, я не получил уверенности в том, что Юрт вообще знал, как выглядит Дворкин. Я прикинул, насколько разумно будет вызвать Колесо-призрак, чтобы узнать мнение нечеловека. Однако, не успел я на что-нибудь решиться, как вход в пещеру заслонила другая фигура, куда крупнее Дворкина, и пропорций просто героических.

Один-единственный шаг – и он оказался в пределах досягаемости света от костра. Вспомнив это лицо, я пролил кофе. Мы никогда не встречались, но в Замке, в Амбере, я видел множество его изображений.

– Я считал, что Оберон погиб, переделывая Лабиринт, – сказал я.

– Ты присутствовал при этом? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – но раз уж вы пришли вот так, по пятам за довольно причудливым призраком Дворкина, вы должны простить мне сомнения насчет того, настоящий ли вы.

– Это ты столкнулся с фальшивкой. А я настоящий.

– Что же тогда я видел?

– Астральную форму настоящего джокера… колдуна по имени Джолос из четвертого круга Отражений.

– А, – отозвался я. – А откуда мне знать, что вы – не проекция какого какого-нибудь Джолоса из пятого круга?

– Могу рассказать наизусть всю генеалогию королевского дома Амбера.

– Как и любой приличный писец у меня дома.

– Я включу и незаконнорожденных.

– Кстати, а сколько их было?

– Тех, о которых мне известно, сорок семь.

– Да ладно вам! Как вам это удалось?

– Разные временные потоки, – сказал он, улыбаясь.

– Если вы пережили переделку Лабиринта, почему же вы не вернулись в Амбер продолжить свое царствование? – спросил я. – Почему вы позволили Рэндому короноваться и еще больше изгадить положение дел?

Он засмеялся.

– Но я не пережил ее, – сказал он. – Я был уничтожен в ходе переделки. Я – призрак, вернувшийся, чтобы потребовать от живых бороться за Амбер против растущей силы Логруса.

– Arguendo, считаю доказанным, что вы – тот, кем объявили себя, – ответил я, – но, сэр, соседство у вас по-прежнему неподходящее. Я – посвященный Логруса и дитя Хаоса.

– Но ты еще и посвященный Лабиринта и дитя Амбера, – ответила величественная фигура.

– Верно, – сказал я, – тем больше у меня причин не выбирать, на чьей я стороне.

– Приходит время, когда мужчина должен сделать выбор, – заявил он. – Для тебя оно наступило. На чьей ты стороне?

– Даже если бы я верил, что вы тот, за кого себя выдаете, я не считал бы себя обязанным делать подобный выбор, – сказал я. – А при Дворе существует предание, что Дворкин – сам посвященный Логруса. Если это правда, то я всего лишь иду по стопам почтенного предка.

– Но он отрекся от Хаоса, когда создал Амбер.

Я пожал плечами.

– Хорошо, что я ничего не создал, – сказал я. – Если вам нужно от меня что-то особенное, расскажите мне, что это, чтобы у меня были все основания поступить так, как вы желаете – и, может быть, я помогу вам.

Он протянул руку.

– Идем со мной, и ты ступишь в новый Лабиринт, по которому должен пройти по правилам той игры, что должна быть сыграна Силами.

– Я по-прежнему не понимаю вас, но уверен, что настоящего Оберона не остановила бы столь несложная охрана. Подойдите ко мне, пожмите мне руку, и я с радостью буду сопровождать вас и взгляну на то, что вы хотите мне показать.

Он стал еще выше ростом.

– Ты непременно хочешь проверять меня? – спросил он.

– Да.

– Будь я из плоти и крови, вряд ли это встревожило бы меня, – заявил он. – Но поскольку теперь я сделан из этой призрачной ерунды, то не знаю. Я бы предпочел не рисковать.

– В таком случае, мне следует согласиться с вашим мнением по поводу вашего предложения.

– Внук, – ровным тоном сказал он, а в глазах появился красноватый огонь, – никто из моих потомков не смеет так обращаться ко мне – даже к мертвому. Теперь я иду за тобой не как друг. Теперь я иду за тобой и сквозь пламя протащу тебя я в сем странствии.

Он приближался. Я отступил на шаг.

– Зачем же все принимать на свой счет… – начал я.

Когда он наткнулся на мою охрану, эффект был как от фотовспышки, и я прикрыл глаза. Щурясь от избытка света я увидел фрагменты точного повтора того, как огонь сдирал плоть с руки Дворкина. Оберон в некоторых местах стал прозрачным, а кое-где расплавился. Когда внешнее сходство сошло, внутри него – сквозь него, – я увидел абстрактно расположенные внутри контуров крупной, благородной фигуры завитки и загогулины, перемычки и канавки. Несмотря на это, в отличие от Дворкина, видение не исчезало. Миновав мою охрану, оно замедлило движение, но, тем не менее продолжало идти в мою сторону, протягивая руки. Чем бы оно ни было на самом деле, оно было одним из самых пугающих созданий, с которыми мне приходилось сталкиваться. Продолжая пятиться от него, я воздел руки, вновь заставив появиться Логрус.

Знак Логруса оказался между нами. Абстрактная версия Оберона продолжала подбираться ко мне, небрежно обрисованные руки духа столкнулись с извивающимися отростками Хаоса.

Я не пытался сделать с этим призраком что-нибудь на расстоянии. Даже с помощью Логруса. Я чувствовал, какой необычайный ужас внушает это существо. Вот что я сделал: я швырнул Знак в этого фальшивого короля. Потом я прошмыгнул мимо обоих наружу и покатился, царапая ступни и руки, когда упал на склон, сильно ударился о валун и крепко обхватил его, в тот момент, когда пещера взлетела на воздух с таким шумом и вспышкой, словно прямым попаданием накрыло склад аммонита.

Я лежал, плотно зажмурившись и вздрагивая, наверное, с полминуты. Меня не покидало ощущение, что в любую секунду что-нибудь может цапнуть меня за задницу, если только я не буду лежать совершенно неподвижно, изо всех сил стараясь казаться еще одним камнем.

Тишина была абсолютной. Когда я открыл глаза, свет исчез, но вход в пещеру сохранил свои очертания. Я медленно поднялся на ноги и еще медленнее пошел. Знак Логруса пропал и, по непонятным причинам, мне до отвращения не хотелось еще раз вызывать его. Когда я заглянул в пещеру, в ней не оказалось никаких признаков того, что что-то вообще произошло, не считая моей взорванной охраны.

Я ступил внутрь. Одеяло так и лежало там, куда упало. Протянув руку, я потрогал стену. Холодный камень. Должно быть, взрыв произошел не в этом уровне, а в каком-то другом. Мой маленький костер все еще слабо мигал. Я все-таки еще раз вызвал его к жизни. Но единственным, что я увидел в его свете и чего не замечал раньше, была моя чашка кофе, которая упала и там разбилась.

Я так и оставил руку на стене. Нагнулся. Немного погодя диафрагма у меня неуправляемо сжалась. Я захохотал. Не знаю точно, почему. На меня навалилось все, что выяснилось после тридцатого апреля. И вышло так, что этот смех вытеснил иной вариант – заколотить себя в грудь и завыть.

Мне пришло в голову, что все участники этой непростой игры мне знакомы. Люк с Ясрой, похоже, сейчас были на моей стороне вместе с моим братом Мандором, который всегда немного остерегался меня. Мой безумный брат Юрт хотел моей смерти, а теперь он заключил союз с моей бывшей любовницей, Джулией, которая, кажется, тоже была настроена ко мне не слишком-то доброжелательно. Была еще ти'га, – которую я оставил спать в Амбере, спутав заклятиями, – сверхзащищающий демон, влившийся в тело сестры Корал, Найды. Был еще наемник Далт – подумав о нем теперь, я понял, что он, к тому же, приходится мне дядюшкой, – который неизвестно зачем и почему разделался с Люком, после того как в Ардене надавал тому пинков по заднице, а две армии наблюдали за этим. Относительно Амбера у него были гнусные планы, но ему не хватало военной мощи, чтобы добиться большего – поэтому он ограничивался периодическими партизанскими вылазками, чем досаждал нам. Еще существовало Колесо-призрак, мой кибер для работы с Козырями, механический полубог низшего разряда; он, похоже, развивался от опрометчивости к расчетливости и паранойе. Как я мог быть уверен, куда его унесло отсюда? Но он, по крайней мере, наконец-то обнаружил какую-то уважительность, на данный момент смешанную с трусостью.

Во многом дело было именно в этом.

Но события последнего времени, похоже, свидетельствовали, что в игре участвовало нечто еще – нечто, желающее вытащить меня отсюда совершенно в ином направлении. Призрак утверждает, что оно обладает немалой силой. Я понятия не имел, что оно представляет на самом деле, и не имел никакого желания ему доверять. Это сделало бы наши отношения неловкими.

– Эй, парень! – раздался снизу знакомый голос. – Трудновато тебя найти. Тебе в одном месте не сидится!

Быстро обернувшись, я прошел вперед и пристально посмотрел вниз.

По склону взбиралась одинокая фигура. Крупный мужчина. Около шеи у него что-то вспыхивало. Различить его черты не удавалось – было слишком темно.

Я отступил на несколько шагов, начав заклинание, которое восстановило бы мою охрану.

– Эй! Давай не убегай! – крикнул он. – Мне надо потолковать с тобой.

Стража заняла свое место, а я вытащил свой клинок и зажал острием вниз в правой руке так, что его совершенно не было видно от входа в пещеру, и повернулся. Заодно я приказал Фракиру стать невидимым и свисать с моей левой руки. Раз вторая фигура оказалась сильнее первой и прошла мимо моих стражников, эта третья может оказаться сильнее второй, и тогда мне понадобится все, что я сумею собрать.

– А? – крикнул я наружу. – Кто ты и чего тебе надо?

– Черт! – раздалось в ответ. – Я не представляю ничего особенного. Я всего-навсего твой папаша. Мне нужна кой-какая помощь, не хотелось бы выносить сор из избы, оставить все в семье.

На него упал свет костра и, должен признаться, это оказалась отличная имитация принца Корвина Амберского, моего отца – вплоть до черного плаща, сапог, штанов, серой рубашки, серебряных запонок и пряжки, была даже серебряная роза, – он улыбался той самой быстрой улыбкой, которая иногда освещала лицо Корвина в те давние времена, когда он рассказывал мне свою историю… Увидев все это, я ощутил внутри какой-то спазм. Мне хотелось узнать его получше, но он исчез, и мне так и не удалось разыскать его вновь. И вот теперь эта штука – чем бы она ни была на самом деле – приняла его облик… Сказать, что я был раздражен такой попыткой играть на моих чувствах, значит не сказать ничего.

– Первой фальшивкой был Дворкин, – сказал я, – а второй – Оберон. Карабкаешься вверх по генеалогическому древу, да?

Не останавливаясь, он прищурился и недоуменно вскинул голову – еще одна реалистическая черта.

– О чем это ты, Мерлин, не пойму, – отозвался он. – Я…

Тут это существо вошло в охраняемую зону и дернулось, будто дотронулось до раскаленной проволоки.

– Твою мать! – сказало оно. – Ты что, никому не доверяешь?

– Семейная традиция, – ответил я, – подкрепленная недавним опытом.

Тем не менее я недоумевал, почему это столкновение не вызвало очередного фейерверка. Еще я не мог понять, почему эта штука до сих пор не начала превращаться в орнамент из завитков.

Выругавшись еще раз, оно взмахнуло плащом так, что тот обернулся вокруг левой руки, а правая потянулась к великолепно воспроизведенным ножнам моего отца. Серебряное гравированное лезвие со звуком, подобным вздоху, описало дугу, после чего обрушилось на защитный экран. Когда они встретились, сноп искр поднялся на целый фут, а клинок зашипел, словно был раскален, а теперь окунулся в воду. Узор на мече засветился и опять полетели искры, на сей раз – на высоту человеческого роста. В этот миг я ощутил, что охрана сломлена.

Потом оно вошло в пещеру, а я развернулся всем корпусом, взмахнув клинком. Но похожий на Грейсвандир меч опустился и снова вознесся, сужая круги, уводя острие моего собственного клинка и проскальзывая прямо к моей груди. Я парировал это простым приемом «ин кварте», но оно прошмыгнуло понизу и продолжало заходить вглубь пещеры. Я ответил ударом «сиксте», но моего противника там не оказалось. Его передвижение было лишь обманным маневром, он незаметно прокрался в пещеру справа от меня, перехватил свой меч за острие, а левой рукой размахивая перед моим лицом, я же сделал полный оборот и опять парировал удар.

Я слишком поздно заметил, что, покуда левая рука мелькала возле моей головы, правая поднималась. Прямо мне в челюсть держала курс рукоять Грейсвандира.

– Ты и правда… – начал я, и тут последовал удар. Помню последним, что я увидел, была серебряная роза.

Такова жизнь: доверяй – и тебя предадут, не доверяй – и предашь сам. Это, как и большинство моральных парадоксов, ставит вас в неудобное положение. Было слишком поздно, чтобы принимать нормальное решение. Я не мог выйти из игры.

Очнулся я в темноте. Настороженный и недоумевающий. Как всегда, когда я чего-нибудь не понимаю и осторожничаю, я лежал абсолютно неподвижно и продолжал дышать в естественном ритме. И слушал.

Ни звука.

Я чуть приоткрыл глаза.

То, что виднелось, приводило в замешательство. Я снова зажмурился.

Телом я ощущал вибрацию внутри каменистой поверхности, на которой я был распростерт.

Я до конца раскрыл глаза, подавив внезапное желание закрыть их. Приподнявшись на локтях, я подтянул к себе колени, потом выпрямил спину и повернул голову. Очаровательно. До такой степени потерять ориентацию мне не удавалось с тех самых пор, как я напился с Люком и Чеширским Котом.

Вокруг нигде не было никаких цветовых пятен. Все было черным, белым или разных оттенков серого цвета, словно я попал внутрь негатива. В нескольких диаметрах справа от меня над горизонтом как черная дыра висело то, что я счел солнцем. Небо было очень темно-серого цвета, по нему медленно двигались черные облака. Моя кожа была черной, как чернила. Несмотря на это, под ногами и вокруг меня сияла почти прозрачным, белым, как кость, цветом каменистая земля. Я медленно поднялся на ноги, поворачиваясь. Да. Земля, похоже, светилась, небо было темным, а я оказался тенью между ними. Такое ощущение пришлось мне вовсе не по вкусу.

Воздух был сухим и прохладным. Я стоял в предгорье абсолютно белой горной гряды, на вид такой застывшей, что напрашивалось сравнение с Антарктидой. Гряда простиралась вверх и влево от меня. Справа, холмистая и низкая, простершись до того, что мне показалось утренним солнцем, лежала черная равнина. Пустыня? Пришлось поднять руку, чтобы она отбросила «тень» в ее… чем? Анти-свете?

– Черт! – попытался я сказать, и сразу же заметил две вещи.

Во-первых вслух слово не выговорилось. Во-вторых, челюсть болела – там, куда меня треснул отец… или его подобие.

Еще раз молча оглядевшись, я вытащил Козыри. Раз дошло до путаницы с перемещениями, все ставки снимаются. Я вынул Козырь Колеса-призрака и сосредоточил свое внимание на нем.

Тщетно. Козырь был точь-в-точь мертвый. Хотя сидеть тихо мне велел именно Призрак, и, может быть, он просто отказывался отвечать на мой зов. Я пролистал остальные Козыри. Над Козырем Флоры я помедлил. Обычно она не отказывалась помочь мне в трудную минуту. Разглядывая это прелестное лицо, я позвал ее…

Ни один золотистый локон не дрогнул. Температура не понизилась ни на градус. Карта оставалась картой. Я попробовал понастойчивее, бормоча усиливающее заклинание. Но там никого не было.

Тогда Мандор. Я провел над его картой несколько минут с тем же результатом. Я взялся за Козырь Рэндома – то же самое. Бенедикт, Джулиан. Нет и нет. Попытка вызвать Фиону, Люка и Билла Рота дала еще три отрицательных результата. Я было вытащил даже парочку Козырей Смерти, но не сумел добраться ни до Сфинкса, ни до сооружения из костей на вершине зеленой стеклянной горы.

Плотно сложив карты, я убрал их в футляр и спрятал.

Со времен Хрустальной пещеры я впервые столкнулся с феноменом такого рода. Однако существует множество способов блокировать Козыри – правда, для меня этот вопрос представлял сейчас академический интерес. Меня больше заботило, как перебраться куда-нибудь в более благоприятную обстановку. Исследования можно было отложить на потом, когда можно будет лениться.

Я тронулся в путь. Шаги были беззвучны. Когда я пнул кусок гальки так, что тот, подскакивая, покатился передо мной, шума от его движения я не услышал.

Белое слева, черное справа. Горы или пустыня? Не останавливаясь, я свернул налево. Насколько можно было заметить, двигались только черные-пречерные облака, и только. С подветренной стороны каждого обнажавшегося куска породы – чуть ли не ослепляющая зона повышенной яркости: безумные тени в безумной стране.

Снова налево. Три шага, потом обойти валун. Наверх через кряж. Свернуть вниз к холмам. Направо. Еще чуть-чуть, и слева среди камней покажется красный ручеек…

Не-а. Значит, в следующий раз.

Короткий укол боли во лбу.

Ничего красного. Иди дальше.

За следующим поворотом направо будет расселина…

Никакой расселины.

Боль сжала виски, я потер их. Дыхание стало тяжелым, а лоб, чувствовалось, влажным.

Внизу, на следующем откосе увидишь камни серого, переходящего в зелень, цвета и хрупкие синевато-серые цветы…

Легкая боль в шее. Никаких цветов. Ни серого, ни зеленого.

Тогда пусть облака разойдутся и тьма прольется вниз от солнца…

Ничего.

…А в следующей низине услышишь, как шумит бегущая в маленьком ручье вода.

Мне пришлось остановиться. В голове стучало, руки тряслись. Протянув руку, я потрогал каменную стену слева от себя. На ощупь она была достаточно основательной. Реальность иного уровня. За что все это свалилось на меня?

А как я попал сюда?

И куда это «сюда»?

Я расслабился. Выровняв дыхание, я привел в порядок свою энергетику. Головная боль утихла, отхлынула, исчезла.

Я снова зашагал.

Пение птиц и ласковый ветерок… В укромном уголке, в трещине на камне – цветок.

Нет. Зато впервые вернулось противодействие… противодействие?

Что же на мне за заклятие, что я потерял способность ходить по Отражению? Я никогда не воспринимал ее как что-то, что можно отнять.

– Ничего смешного, – попытался я выговорить. – Кто бы или что бы ни было такое, как тебе это удалось? Чего тебе надо? Где ты?

И снова я ничего не услышал, а уж ответа – тем более.

– Не знаю, как и зачем ты сделал это, – пошевелил я губами, и задумался. – Заклятия я на себе не чувствовал. Но я, должно быть здесь неспроста. Ну, валяй же дальше. Скажи, чего ты хочешь.

Я пошел дальше, без особой охоты продолжая попытки убираться прочь из Отражения. При этом я взвесил ситуацию. Мне казалось, что я где-то проглядел что-то элементарное.

…И маленький красный цветок за скалой, за следующим поворотом.

Я свернул, и там был маленький красный цветок, который я полусознательно наколдовал. Я рванулся к нему, чтобы убедиться, потрогав его, – вселенная милостива и Мерлин ей здорово нравится.

На бегу я споткнулся, подняв облако пыли. Подхватившись, я поднялся и осмотрелся. Следующие минут десять-пятнадцать, не меньше, ушло на поиски, но цветок так и не отыскался. Наконец, я выругался и повернул прочь. Кому нравится быть мишенью для шуточек мироздания?

Вдруг меня осенило и я принялся шарить по всем карманам – нет ли там хоть кусочка голубого камня. Его странные способности теперь могли бы как-нибудь провести меня по Отражению к тому месту, откуда он появился. Но не тут-то было. Не осталось ни щепотки голубой пыли. Все камни остались в гробнице моего отца, вот оно что. Я догадался, что такой выход был бы слишком прост для меня.

Что же упустил?

Фальшивый Дворкин, фальшивый Оберон и человек, объявивший, будто он – мой отец… и все они хотели отвести меня в какое-то странное место, чтобы, как подчеркнул поддельный Оберон, я принял участие в какой-то непонятной борьбе Сил. Потирая челюсть, я подумал, что «Корвин» явно преуспел в этом. Только что же это за игра? И что это за силы?

Назвавшееся Обероном существо говорило что-то насчет выбора между Амбером и Хаосом. Но, значит, насчет прочего оно в том же самом разговоре врало! Черт с ними обоими. Я не просил, чтобы меня втягивали в эту их игру Сил. У меня и своих проблем хватает. Мне даже не хочется выяснять, по каким правилам происходит… то, что происходит.

Отшвырнув ногой маленький белый камушек, я наблюдал, как он катится прочь. Не похоже, чтобы это было делом рук Юрта или Джулии. Это, кажется, не то новый фактор, не то сильно изменившийся один из прежних. Когда же он появился в картине впервые? Я догадывался, что это имеет какое-то отношение к той Силе, что погналась за мной, когда мы пытались спасти Корал. Можно было лишь предполагать, что она выследила меня, и вот результат. Но что это могло быть такое? Сперва, счел я, необходимо узнать, где тот огненный круг, в котором лежит Корал. По моим предположениям, то место теперь каким-то образом оказалось связанным с тем, что стояло за моим нынешним положением. Тогда что же это за место? Корал попросила Лабиринт отослать ее туда, куда ей следовало отправиться. Теперь у меня не было никакой возможности спросить Лабиринт, где это может быть – и в данный момент никакой возможности пройти по нему, чтобы он отправил меня вслед за ней.

Значит, настало время прекратить игру и задействовать для решения этой проблемы самые разные средства. Мои Козыри потеряли контакт, моя способность ходить по Отражению натолкнулась на таинственное препятствие, и я решил, что пришло время воспользоваться особенностями собственной силы по степени важности. Я вызову Знак Логруса и продолжу свой путь по Отражению, защищая каждый сделанный шаг силой Хаоса.

В мое запястье врезался Фракир. Я быстро осмотрелся в поисках приближающейся опасности, но ничего не заметил. Еще несколько минут я оставался начеку, исследуя местность поблизости. Так ничего и не появилось, и Фракир угомонился.

Его система тревоги сработала неправильно не впервые – было ли тому виной случайное астральное течение или какая-нибудь моя непонятная мысль. Но в таком месте, как это, нельзя действовать на авось. Самый высокий из камней неподалеку, футов пятнадцати-двадцати высотой, находился по левую руку от меня, шагах в ста вверх по холму. Я подошел к нему и начал взбираться вверх.

Добравшись, наконец, до его известковой вершины, я получил возможность видеть на большое расстояние во все стороны. И не заметил в этой странной вселенной ни единого живого существа.

Поэтому я решил, что тревога и впрямь была ложной, и спустился вниз. Я еще раз попытался вызвать Логрус, а Фракир прямо-таки отрывал мне руку. Черт. Не обращая на него внимания, я послал вызов.

Знак Логруса вырос передо мной и помчался на меня. Он танцевал, как бабочка, а ударил, как грузовик. Мой киношный мир унесся прочь, став из черно-белого черным.