Рыцарь. Далекое эхо войны (СИ)

Глава 12

Начало поездки Брон бы приятным не назвал. Глаза безбожно слипались, доспехи казались неподъёмными, да к тому же солнышко начало греть, и растаявший снег быстро превратил дорогу в месиво. Брон с глухим раздражением наблюдал, как каждое движение копыт подкидывает в воздух целые шмотки грязи. Телеги пока не застревали, но бойцам пришлось слезть с них и идти рядом, по обочине. Скорость от этого упала еще ниже, и парень даже представить боялся, что будет на обратном пути, когда телеги придется толкать каждый метр. Небо было ясным, и Брон на секунду задумался о том, что той комнаты наверняка можно было бы полюбоваться солнечным видом, наступающей весны. В дороге же никакого желания лицезреть красоты не имелось. Да и настроения не было.

Все произошедшее сегодняшней ночью, навевало печальные, грустные мысли. Он точно не любил Мари, чего уж говорить о Тае. Но Брона угнетали не собственные чувства, он вдруг неожиданно понял, что у Мари то чувства могут и быть и тогда она ничем не отличается от Брона, чьи симпатии к Вилоре тоже разбились о пирамиду сословного неравенства. Но он мог, да что там мог, он знал, что сможет по ней подняться, а вот для девушки-служанки она была непреодолима. Единственный выход — это выйти замуж, но кому она нужна? Она безусловно красива, но разве мало красивых девиц среди крестьян?

— О чем думаешь? — голос незаметно подъехавшего барона заставил юношу вздрогнуть.

— Да так, — махнул он рукой.

— О бабах, — хмыкнул барон, настроение которого видимо поползло вверх, по мере удаления от замка, — ну ты и учудил конечно.

— А что я? — буркнул юноша, — в чем моя вина?

— Для меня, ни в чем, — улыбнулся барон себе в бороду, — но женщины мыслят иначе и задай ты этот вопрос моей жене, она бы нашла за тобой целый воз провинностей.

— Я не обещал ей свадьбы с Таей.

— Но и сношаться на её глазах не стоило, — в голос рассмеялся мужчина.

— Да никто и не сношался, — возмутился парень, — она пришла к моей комнате, когда меня не было и ей открыла дверь голая девица, чего такого-то?

— Чего такого? — в свою очередь удивился Туний, — ты представь, что должно быть в голове у семнадцатилетней девки, чтобы она сама решилась подойти к парню в комнату? Наверняка навыдумывала себе чего-нибудь, да и жинка моя наверняка масла в огонь подлила. И что она увидела? Голую девицу, довольную как кошку, от того что ты ей драл пару часов к ряду?

— Не вижу своей вины, — Брон посмотрел в глаза барону, а тот во свою улыбался.

— Я уже говорил, что тоже её не вижу, — пожал он плечами, — а ещё я говорил тебе, что моя жена ненавидит тех, кто рушит её планы.

— И что теперь?

— Для тебя? — барон пожевал свой ус, — да, ничего наверное, пока не до бабских обид, война на носу, а вот после войны, — барон нахмурился, — коли живы будем, то готовься, у тебя появился явный недоброжелатель.

— Да и ладно, — отмахнулся Брон, — если живым вернусь, все равно обратно в академию отправлюсь, надо нормальным магом стать.

— Это хорошо, кстати, ты дочку мою какой-нибудь волшбе обучить можешь?

— Волшбе? — удивился парень, — боюсь, что нет, показать то могу, но этим не стоит заниматься самостоятельно, а помочь ей не кому будет, как бы чего плохого не вышло.

— Например?

— Например, может вместо того, чтобы свечку поджечь, поджечь себя, или вовсе не удержать плетение и тогда будет взрыв.

— А ты как справился?

— Мне помогали, — соврал Брон, — да и кто вам сказал, что я ни разу не пострадал? Разок так шваркнуло, повезло что в поле был, ободрался лишь слегка, а попадись рядом что-нибудь твердое, и размазало бы как муху по столу.

Тут в голове парня что-то щелкнуло, и он припомнил слова барона:

— Вы сказали для меня?

— Чего? — не понял тот.

— Для меня ничего страшного, а для кого будут последствия?

— Для девицы твоей, — пожал мужчина плечами, — моя жена не любит когда ломают её планы, может и зло выместить.

— И что, — удивился Брон, — вы ей не помешаете?

— Я? — удивленно воскликнул барон, — с какой стати? Слуги и хозяйство — это её вотчина, ладно бы что-то серьезное случилось, мог бы и встрять. Но в бабские разборки? Не, — барон демонстративно поднял глаза к небесам, — упаси меня Четверо.

— И что ей будет? — с легким раздражением спросил Брон.

— Мне почем знать? — пожал плечами сюзерен, — пакости мелкие строить будет, может нахамит, может из замка выгонит.

— И что делать?

— А что тебе делать? — удивился барон, — я сам не знаю, что сейчас будет, вернемся ли живыми, а ты за жопу бабскую переживаешь, не боись, мужика себе быстро сыщет, девка она ладная.

Брона покоробила речь барона, а тот меж делом продолжил.

— А хочешь, можешь её себе забрать.

— Куда? — удивился Брон.

— Да всяко, не на войну, — хмыкнул мужчина, — у тебя же дом строят, а кто в нем порядок поддерживать будет? Вот и поселишь её там.

Брон задумался над этой идеей.

— И что ей, меня там ждать сидеть? В жены я её не возьму, дома если только на лето приезжать буду, что ей, как птице в клетке меня дожидаться?

— Ха ха ха, — расхохотался барон, — все забываю, что ты так юн, — все еще через смех произнёс он, — действительно думаешь, что она втрескалась в тебя по уши? Да и полгода не пройдет с твоего отъезда, как уже с другим в постели будет.

— Думаете, к ней кто-то подойдет, зная, что она моя служанка?

— А она тебе разве непорочной досталась? — хмыкнул мужчина, — да для большинства мужиков она как крынка сметаны для кота будет, как же, напихать рыцарской бабе, показать, что и они то могут не хуже, — барон чуть отсмеялся и продолжил уже серьезно, — вниманием она обеспечена точно будет, а тут от неё уже зависеть будет, есть мозги, так и мужика нормального найдет, а нету, так и будет как лягушка по членам скакать. Ну и ты, уезжать будешь, поговори с ней, объясни, что, мол, так и так, не против будешь, если она мужика себе найдет для жизни и в постель тащить её не будешь, ну или будешь, это дело ваше, — вновь барон захохотал, разговор на такие темы явно поднимал ему настроение.

Брон же наоборот еще сильнее погрузился в себя. Мудрый и честный мужчина в нем боролся с наглым мальчишкой, который не желал упускать из рук, то, что считал своим.

Барон, заметив это, незаметно отстал, оставив парня наедине со своими мыслями.

До Опушки добрались только к вечеру. Их прибытие заметили, когда им оставалось едва ли сотня метров до первых домов.

«Не иначе какой мальчишка, с друзьями, взрослые то уже по домам сидят, чего ночью на дворе делать в такую погоду?» — подумал Брон.

Новость о их прибытии распространилась по деревне быстрее лесного пожара, и мужики повалили на улицу, то ли встречать гостей, то ли выяснять, кто заявился к ним на ночь глядя. Женщин на улице Брон не заметил, не к чему бабам на глаза вооруженным мужикам показываться. Кому как не крестьянам знать эту мудрость.

Когда въехали в деревню, немного перестроились. Брон с бароном ехали впереди, за ними баронские солдаты, за ними телеги, а замыкали все пешие солдаты Брона, которых дневной переход изрядно вымотал, несмотря на то, что амуницию свою они покидали в телеги и двигались налегке.

Брон буквально кожей, ощущал настороженные взгляды крестьян. Его фигура в доспехах явно привлекала внимание, поскольку все остальные двигались просто в теплой одежде. Хотя у солдат барона под куртками явно скрывалась кольчуга, но это крестьяне разглядеть точно не могли.

Кавалькада не замедлила движения, двигаясь по улице к центру деревни, а за ними потихоньку начал двигаться хвост из любопытных крестьян. Судя по шепоткам, барона явно узнали, и его появление вызвало не слабый ажиотаж, он явно был здесь не частым гостем.

Встретил их староста. Он с ходу согнулся в поклоне.

— Не гни спину старик, — громкий бас барона, заставил замолчать шушукающихся крестьян, — не в твоем возрасте держаться этикета.

Староста послушно разогнулся.

— Здравия желаю вам, добрый господин, какими судьбами в наших краях? — Брон с ходу расслышал странные звуки в надрывном голосе старика, у того явно были проблемы с легкими.

— Грех говорить о делах по ночам, — барону видимо было не с руки распинаться перед толпой, — надеюсь у вас найдётся где разместиться моим людям.

— Как не найти… то, — речь старика прервал сильный кашель, но собравшись с силами он договорил, — добрый господин.

Барона и парня разместили в доме самого старосты. Было там довольно тесно. Дом был в принципе довольно добротным и для крестьянского даже большим. Но там кроме самого старосты с женой, ютилось еще и трое детей, одна девица лет пятнадцати, да пара мальчишек-близняшек, всего лет десяти на вид. Брон видел, как горели любопытством глаза детей, но ему, если честно было не до них.

Староста, заведя гостей домой, начал суетиться, зажег свечи, подкинул дров в печь, желая разогреть еду.

— Свечи тратить не надо, — буркнул юноша, быстро сотворив небольшой светляк.

Барон странно на него взглянул, но уж что-то, а покрасоваться Брон желал в последнюю очередь.

Чего говорить о детях, если и сам староста нет-нет, да бросал взгляд на замерший под потолком комочек света.

Барон тем временем уселся за стол, а староста, перепоручив заботу о еде своей жене, уселся напротив.

— Вы, наверное, прибыли усадебку посмотреть? — попытался угадать старик причину приезда высокого начальства, — но там еще работы много, к лету наверное под крышу поставим и дадим срубу чуть подсохнуть, а там и внутренней отделкой займемся.

— На усадьбу на обратном пути посмотрите, — отмахнулся барон, усадьба вассала его интересовала мало.

— Значится на лесопилку? — предпринял вторую попытку дед, — но там тоже еще не все готово, само здание подготовили, колесо установили, воду подвели, теперь дело за внутренними механизмами, а с этим Корон сказал заминка какая-то.

— Лесопилка? — барон удивленно поглядел на Брона, тот в ответ невозмутимо пожал плечами, на нее взглянем, когда заработает уже.

— Так может, скажете тогда, для чего прибыли? — осторожно спросил староста, кинув опасливый взгляд на замершего возле печи Брона.

Тот, войдя в избу, разве что шлем снял, так и громыхал доспехами, а сейчас и вовсе застыл, не сводя со старосты странного взгляда.

— А то ты не знаешь? — тяжело вздохнул барон, — наверняка из замка уже слухи разошлись, — сцепил руки в замок, положив их перед собой на стол, — война к нам в гости пришла.

— Правда значит, — не сказать, что для старосты эта новость стала сюрпризом, но плечи его еще больше осунулись, — и сильна та война будет?

— До нас дойти не должна, но северу достанется, — барон задумчиво пригладил бороду рукой, — от вас же мне надо по два мешка овса на каждую лошадь, да мешок крупы или муки с каждого дома, — видя, что староста хочет чего-то сказать, Туний чуть прихлопнул ладонью по столу, — и не прибедняйся, знаю я вас, у вас и в плохой год заначки есть, а тут и урожай хороший был.

— Так мыши подъели.

— Не зли меня старик, я к тебе не за данью приехал, мне от тебя еда нужна, чтоб было кому твою же жопу защищать? Значит сами на войну отправитесь, как раз с каждого дома, кто кочевряжиться будет, по человеку и заберу, а что они сами жрать будут, вопрос десятый.

Староста сразу сдулся, спорить с бароном было бесполезно.

Тем временем жена старосты, подогрела еду и начала накрывать на стол.

— Чего на него уставился? — вдруг обратился к Брону Туний, — садись да ешь, завтра день долгий.

— Легкие у него воспалены, — ответил Брон не глядя на старосту.

Подойдя к столу, он пододвинул к себе табуретку и с металлическим стуком сел.

— Если не лечить, то пару месяцев жить ему осталось, — не глядя на старосту глухо обронил Брон.

В доме воцарилась тишина. Из руки старой женщины выпал деревянный черпак, расплескав по полу остатки супа.

— М-да, — неодобрительно крякнул барон, но к чему относилось его неодобрение, к болезни или поведению Брона было непонятно, — помочь сможешь?

— Как раз думал об этом, — ответил парень, — но работа тонкая слишком нужна, я до такого уровня еще не дорос, попробовать могу, но результата не обещаю. Вы лечитесь чем?

— Отвар из корня замоши он пьет, — неожиданно влезла в разговор старуха, за что словила от старосты злой взгляд.

— Замош не поможет, — отрицательно покачал головой парень, — она лишь отводит гадость всю из легких. Лучше отвар из морши ему давайте, она чуть-чуть, но успокоит, — Брон поглядел на энергетическую структуру старосты, — но и оно не сильно поможет. Стар ты стал, энергии организм почти не вырабатывает, от того и с болезнями бороться не хочет. Не было бы дома детей, так и вовсе бы помер уже, это от них энергия рассеивается, а ты чуть подпитываешься. Я могу амулет сделать, энергии туда залить, чтоб чуть подпитывала тебя, но надолго его не хватит, неделя, может две. Если за это время отвары не помогут, то… — Брон замолчал, все и так все поняли.

— Чего тебе для амулета надо? — спросил Брона Туний.

— Энергия жизни лучше всего хранится в том, где она и раньше была, дерево или кость. И чем больше энергии при жизни было, тем лучше она там храниться будет. Лучше подойдет бычья, или коня какого, что при жизни крепок и силен был, ну или человеческая.

На последних словах староста вздрогнул, рукой сотворив знак отгоняющий зло. Перспектива носить с собой человеческие кости, его явно не прельщала.

— И много тех костей надо? — вновь встряла в разговор жена старосты.

— Да не много, — пожал плечами Брон, — пару крупных костей.

— Сейчас принесу, — старушка довольно проворно для своих лет покинула дом.

За столом царило молчание, но Брон, зная, что впереди предстоит работа, пододвинул к себе миску с супом и, стащив латные перчатки, заработал ложкой. Барон, чуть помедлив, тоже переключился на еду, а староста лишь сидел на своем стуле, смотря перед собой ничего не видящим взглядом.

Не успел Брон ополовинить тарелку, как на пороге появилась бабка, притащившая в дом здоровенный конский череп. Брон взглянув на нее, одобрительно кивнул.

Когда с едой было покончено, он, поблагодарив хозяев, подхватил череп и вышел на улицу. Ему требовалось сконцентрироваться, а в доме ему бы явно мешало всеобщее внимание. Выбравшись на свежий воздух, он глубоко вздохнул и присев на крыльцо, покрепче ухватил голыми руками череп. Он уже практиковался с изменением материи в академии, но тогда он просто чуть увеличивал прочность предметов, чуть увеличивая плотность, сейчас же ему надо было превратить череп в какой-то предмет обихода, который бы старый крестьянин носил всегда при себе и не имел возможности где-нибудь забыть. Идею сделать трость, Брон сразу откинул, наверняка староста её будет постоянно забывать. Сделать подобие нагрудника, так наверняка на ночь снимать будет, потому что спать неудобно. Самой оптимальной Брон выбрал идею парных браслетов.

Манипуляция настоящим, а не намагниченным веществом требовала довольно много энергии, но кость в этом отношении была куда приятнее, чем камень. Если уж на землянку сил Брона хватало, то и на десяток таких браслетов должно было хватить. Разве что землянка была собрана и скомбинирована в заклинание, а тут ему продеться идти путем простых манипуляций. Брон начал потихоньку сантиметр за сантиметром обрабатывать кость, чуть сжимая её, для увеличения её накопительной способности, а заодно и для придания ему формы.

Сколько он в итоге провозился, парень не знал. Но в итоге вроде все получилось. Идеальной конечно работу было не назвать, все же он был не гончар и не ремесленник, и вышло немного непропорционально и ушло гораздо больше энергии, чем планировалось. Все же коэффициент у кости, тем более при ее сжатии, оказался куда больше чем у земли, но результат есть, а это главное. Влив остатки энергии в свою первую подделку, которую язык бы не повернулся назвать артефактом, Брон торжественно вручил её крестьянину.

— Если будет болтаться, обвяжи тряпьем, она передаче энергии не помешает, а так постарайся даже спать с ними, — выдав столь краткий ликбез, Брон, скинув доспехи завалился спать. Работа с энергией не слабо его вымотала.

Поутру на старосту было приятно смотреть. Он был все так же болен и постоянно кашлял, но в целом был куда как жизнерадостнее себя вчерашнего. Прилив жизненной энергии позитивно сказался на истощенном организме. Это Брон в свои юные года не чувствует разницу меж концентрациями жизненной энергии в организме, а в старосте она ощутима как небо и земля.

Староста под впечатлением, даже присоединился к баронским людям, помогая собирать провизию у крестьян. На удивление проблем не возникало, видимо присутствие самого барона положительно сказывалось как на крестьянах, так и на солдатах и чуть позже обеда, со сборами провианта было покончено и две из четырех телег вместе с десятком солдат барона двинулись в обратный путь. Сам же барон Туний, в компании Брона и оставшихся солдат отправились к следующей деревне, несмотря на то, что староста зазывал их погостить подольше.

— Если он выживет, то считай у тебя в деревне появился свой, надежный человек, — заметил барон.

— Ага, — безразлично кивнул Брон, он не стал объяснять, что делал это не ради хороших отношений, а просто потому что мог помочь человеку.

До Малых предгорий добрались тоже без происшествий, чего нельзя сказать о сборе провианта.

Началось все нормально. Они так же переночевали в деревне, так же спокойно начали собирать провизию, но потом все пошло не по плану.

Брон мирно стоял на улице, обсуждая с местным старостой дела деревни, как с одной из улиц раздались крики. Брон мельком оглянулся на барона и поспешил на звуки.

Там творилось что-то непонятное. Ко двору, из которого раздавались крики, уже сбилась не малая толпа крестьян и туда же спешили солдаты от соседних домов. По шуму, который издавала толпа Брон ничего не разобрал. Так какие-то обрывки. Сумел разобрать только имя Чернуж и фразу про слабоумного.

Не успел Брон добраться до толпы, как она сама расступилась, пропуская пяток солдат. Пара из них вытащила клинки, грозно покачивая ими, но агрессии к крестьянам видно не было. Еще двое солдат, один из которых оказался Торфом тащили под руки какого-то мужика. Тот лишь хныкал, да изредка пытался дергаться, но вырваться из хватки двух дюжих парней не сумел.

— Какого хрена происходит? — гаркнул Брон, встав на пути у воинов.

— Сир, тут юродивый Клауха порезал! — ответил ему один из солдат, шагавших с мечами.

— Сильно? — только и спросил Брон, как в калитке показался и сам раненный. Его вел Фин, а сам раненный шел чуть пригнувшись, прижав одну руку к лицу. Рукава его рубахи почти по локоть уже пропитались кровью.

— Сюда его, — крикнул Брон, перекрикивая толпу и сам направился к раненому, а солдаты повели дебошира дальше, к барону.

В пару шагов он приблизился к подвывающему от боли солдату.

— Убери руку, — скомандовал Брон, но солдат не отреагировал.

— Рану покажи, — встряхнул Брон раненого, обратив наконец на себя его внимание.

Тот наконец подчинился.

— Мать твою за ногу, — выругался парень.

Рана была плохой. Брон с ходу определил, что полоснули солдата скорее всего ножом. Тот задел глаз, прошелся по кости и разрезал вену на виске.

Юноша сразу понял, что глаз потерян. Такие вещи может и под силу опытным лекарям, но Брон о таком владении магией даже не мечтал, легче было пересадить глаз, чем вырастить новый из остатков того, что осталось.

— Замри, сейчас остановлю кровь и обезболю.

От спешки Брон едва не потерял контроль над создаваемым заклинанием, но все же сумел удержать концентрацию. Первым делом он остановил кровь. Уже затем он аккуратно, тонкими манипуляциями, отключил парню нервные окончания. Действовать грубо, когда работаешь с нервами в человеческой голове было нельзя.

Солдат не сразу понял, что боль пропала. Он продолжал вздрагивать и чуть подвывать себе под нос, но Брону было всё так же не до этого. Закончив с первой помощью, он взялся за восстановление. Сперва залатал перерезанный сосуд, лишив солдата возможности открыть рану, при резком движение. Следом взялся за лечение кожных покровов.

Погруженный в магию, Брон и не заметил, как за всем этим пролетело пол часа, а вокруг них скопилась толпа народа. Когда с кожей было покончено, Брон перешел к самому неприятному.

— Дайте воды, — попросил он.

Пока кто-то сбегал за водой, Брон уже стянул с рук перчатки. Омыв руки в ведре, Брон обратился к Фину.

— Держи его голову крепко.

Пальцем забравшись в пустую глазницу, Брон начал извлекать из неё остатки глаза. Солдат задергался, хотя и не должен был чувствовать боли, но держали его крепко и к Фину присоединилась еще пара вояк, крепко ухвативших больного за руки. Брон старался абстрагироваться от окружающего мира, но даже так услышал, как рядом кого-то вывернуло. Зрелище было не для слабонервных. Сам же раненый совершенно неожиданно потерял сознание. Когда с остатками глаза было покончено, Брон промыл рану и наконец, отступил от раненого.

— Смойте кровь, но аккуратнее, не внесите грязь в рану, — строго наказал Брон окружающим.

— Закончил? — спросил его барон, — тогда пойдем.

Втроем они, юноша, барон и староста, отправились в дом к последнему. Домом он своему коллеге из Опушки вряд ли уступал, может дом и был чуть меньше, но зато стоял на крепком каменном основании, да и в целом был чуть ухоженнее. Но это было и так понятно, если тот староста был на пороге смерти, о этот явно лучился здоровьем, да и не странно. Мужик был в самом рассвете сил, на вид ему было не дать больше тридцати.

Дома у них было чуть более шумно, поскольку было аж четверо детишек, причем все мальчуганы, от совсем крохи, которого еще кормили грудью, до восьмилетнего пацана, который больше времени проводил в работе по хозяйству, чем в самой избе.

Когда дверь избы отсекла их от внешнего мира, Туний направился к столу.

— Вино есть?

Староста кивнул.

— Тащи, и скажи жене что б уши не грела, — в голосе барона слышались стальные нотки.

Произошедшее не оставило и следа от прежде благодушного настроения Туния.

Когда староста притащил и налил три стакана вина, барон почти залпом осушил свой и жестом показал обновить содержимое.

— Кислятина, — прокомментировал он свои ощущения.

«Ну да, не десяток шиллингов за кувшин» — подумал про себя Брон, но в защиту старосты не полез, барон и не намеревался его обидеть.

— Ну что, чего делать то будем? — спросил барон у собеседников.

— Можно узнать чего они вообще не поделили? — влез в разговор Брон, у которого пока в голове не складывалась полная картина.

С отмашки барона ответил староста.

— Да чего можно не поделить с юродивым? — в пустоту спросил староста, — нормальным мужиком был Чернуж, да тем летом в город поехал, с женой и дочуркой. Вернулся один избитый до неузнаваемости, сам ничего не объяснял, но потом узнали, что и жену и дочку его какие-то тати прирезали да снасильничали перед этим на его же глазах. С тех пор он и того, — староста сделал рукой неопределенный жест, показывая что с головой у него не в порядке, — совсем с ума сошел, то с пустотой разговаривает, то по улице голый бегает. Совсем в общем того. Ну а тут ваши солдатики во двор вошли, напугался, наверное, али привиделось чего, вот он с ножом и кинулся.

— С пустотой разговаривает? — у Брона возникли нехорошие мысли, — пойду ка до дома его схожу.

— На кой оно вам? — удивился староста.

— Как бы пустота эта, призраком не оказалась, — буркнул он, поднимаясь с лавки.

Барон не возражал.

В голове у Брона, пока он шел да дома сумасшедшего, выстроилась невеселая картина. Если жену на глазах мужика изнасиловали и убили, то даже после смерти обычного человека мог бы призрак остаться, а кто знает, может она и одаренная была, а если призрак есть, то может и нападение не ошибка? Может солдат то и был тем самым татем?

Но вот он, пройдя сквозь гудящую толпу, что и не думала разбредаться, вошел в ворота. Прикрыв глаза, он двинулся дальше. Это обычные люди могут увидеть призрака, если он только сам того захочет. От магического взора таким созданиям не скрыться, да и след они оставляют. Там, где проходил призрак, магические потоки будто рябят от излучаемой им энергии.

Брон немного знал о призраках, он только подбирался к основам некромантии и слышал о них лишь урывками. Но зато он видел одного вживую и ни с чем бы подобного не перепутал.

Двор был пуст, никаких следов. Брон не сбавляя ходу двинул в дом. Призраков он не боялся. Сами по себе призраки, это лишь отпечаток энергоструктуры, осколок личности, неясным образом связанный с упорхнувшей в неизвестные дали душой. Большая часть призраков имеют такую рыхлую и дырявую структуру энергоканалов, что вся энергия, которую они черпают из своей души, просто рассеивается в пространство. Лишь единицы могут накапливать и управлять ею. Да и в целом разум призраков довольно ущербен, мало кто из них сохраняет полную личность. Обычно они помнят лишь пару последних недель, а иногда и только момент смерти. Потому хоть сколько-то обученному управлению энергией человеку призраки не страшны.

Оттого Брон и двигался бесстрашно по дому, выискивая малейшие признаки присутствия существа. Ничего. Пустота и бардак, а еще вонища. Похоже, местный сумасшедший справлял нужду прямо дома.

Вернувшись домой к старосте, он доложил барону, что мужик действительно просто сошел с ума и нечистая сила здесь не при чем.

— Ну, так что с ним делать то будете? — не вытерпел, наконец, староста.

— Он моего человека калекой на всю жизнь оставил, за это только одно наказание.

— Нельзя же кровь блаженных лить, грех это, — осторожно заметил староста.

— Значит, крови и не прольётся, — дернул щекой барон, — созывай народ.

— А ты готовься, сможешь магией его убить быстро?

— Я? — удивился Брон.

— Он твой поданный, ты за него в ответе, тебе и приговор выносить.

Брон тяжело сглотнул в раз ставшей вязкой слюну. Убивать человека, не чинившего ему зла, парню еще не приходилось.

Когда Барон с парнем вышли из дому, солдаты уже все подготовили. Толпа образовала круг, в центр которого вывели связанного Чернужа. Брон вслед за сюзереном вошел в круг, чувствуя, как кровь стынет в жилах от волнения.

Толпа меж тем притихла, и в этой тишине голос барона был подобен реву тура.

— Жители Малых Предгорий, я владелец этих земель и ваш господин, барон Туний из дома Ржанного Колоса. Этот человек, это создание, покалечило и хотело убить моего человека. За такое всегда было одно наказание, смерть. Приговор приведет в исполнение ваш рыцарь-владетель, сэр Брон по прозвищу Шутник. Вера в Четверых предостерегает нас от пролития крови умалишенных, потому он умрет быстрой и милосердной смертью.

Брон еще никогда не ощущал всю неуместность своего прозвища так сильно как сейчас. Барон закончил свою речь и требовательно посмотрел на парня.

Тот неуверенно подошел поближе к пленному и возложил ему на голову свои руки. Брон старался не смотреть в глаза сумасшедшему, а тот наоборот не отводил своих бешено бегающих глаз с лица Брона.

— Повторяй за мной, — услышал парень шёпот барона.

— Я сир Брон, рыцарь-владетель этих земель и ваш господин, исполняю этот смертельный приговор, потому что это справедливость, да будут милосердны ко мне Четверо, ибо не убиваю я, а дарю милосердие, и не для радости своей вершу это, а ради правосудия!

Голос Брона едва не дрожал от волнения, а пот заливал глаза. Но заклинание уже было готово. Брон влил в него кучу энергии, от чего даже люди в толпе начали видеть, как начинает светиться воздух, вокруг ладоней Брона. Когда кровоостанавлиющее заклятье уже начало трещать от влитой в него энергии, он одним движением отправил его в голову мужчины. Заставляя свернуться почти всю кровь в его мозгу.

Тот даже не дернулся, но солдаты, что придерживали осужденного, явно уловили перемену. Они отпустили тело, и оно медленно, как подрубленное дерево, завалилось вперед.

Воцарившуюся на площади тишину можно было резать ножом.

— Вот и все, — едва слышно произнес барон Туний.

— Вот и все, — столь же тихо повторил за ним Брон.