Рыцарь Чаши и Змеи

Глава 4

Дженг медленно прохаживался взад-вперед по тронному залу диктаторского дворца. Топ… топ… топ… Звуки шагов взлетали коротким эхом, замирая где-то вверху, под сводчатым потолком. Тихо. Но тишина эта - обманчива. Капитан прекрасно знал, что зал прослушивается и просматривается… Поэтому, собственно, предпочитал помалкивать и ничего не делать. Это было чревато.

Молодой человек сунул руку под плащ и стиснул пальцами холодный цилиндр королевской булавы. Здесь. Да и куда бы она делась?… Дженг не такой дурак, чтобы упустить из рук этот пропуск в лучшую жизнь! Булава - не просто дорогая игрушка, не просто творение лучших мастеров Золотого дела, и не просто символ власти. Она - сама власть! И тот, кто ею владеет, правит страной… Тайгет всегда был прежде всего военным государством, а это значит, что его правителей чаще можно было увидеть на поле боя, нежели на троне. Но в отсутствие государя кто-то же должен управлять королевством?… Отправляясь в поход, правитель выбирал из своих приближенных человека, которому мог довериться, и вручал ему булаву. Это означало, что отныне и до возвращения истинного властителя Тайгета вся власть в государстве переходит в руки хранителя королевской булавы… Он мог карать и миловать, издавать и отменять законы и даже вести военные действия - словом, на время владения булавой доверенное лицо становилось полноправным правителем государства! Это была высокая честь и величайшая ответственность, которой за всю историю Тайгета никто никогда не злоупотреблял в своих целях - это считалось несмываемым позором… но все это было до Дженга. Терять ему, кроме жизни, было уже нечего, а жизнь он любил. Какая бы она там ни была…

В двери тронного зала вопросительно постучали.

– Чего надо?- обернулся капитан. Он был не в настроении сейчас кого-либо видеть.

– Отужинать изволите, милорд?…- вышколенный дворецкий, служивший еще отцу Наорда, осторожно заглянул внутрь.

– Изволю,- буркнул Дженг.

– Полный ужин, или…

– Обыкновенный!- капитан, хоть и достаточно долгое время вращался при дворе, к излишествам вроде "полного ужина" (двенадцать перемен блюд, семь вариантов десерта и тому подобное…) относился весьма скептически. Он все-таки был воином, а если так усиленно питаться, то на поле боя противника можно будет напугать только разве что своими габаритами. Раз в неделю наесться от пуза еще можно себе позволить, но не каждый же день?… И как Наорд ухитряется при дворцовом режиме питания сохранять хорошую форму? Вероятно, опыт… У Дженга такого опыта не было.

– А вино какое подать прикажете?- не отставал дворецкий.- Есть Рагонское красное, Эндлесское выдержанное, традиционное…

– Попроще и покрепче,- проскрипел генеральский сын, которого начало раздражать невозмутимое лицо придворного. "Ведь терпеть же меня не может,- подумал капитан,- и я это знаю, и он знает, что я знаю, а все равно будет стоять тут с этой своей ледяной вежливой улыбочкой… Главное, и ведь пнуть-то не за что!"

– Белое, красное?…- дворецкий, по мнению Дженга, решил окончательно довести его до белого каления.

– Красное!

– Скольки лет выдержки милорд предпочитает сегодня?

"Прибью гада!"- подумал капитан, собрал волю в кулак и отчеканил:

– Портвейн. Красный. Десятилетний. Тайгетского производства. Один бочонок на три литра!… Все! И пошел вон отсюда!!

Дворецкий величественно кивнул и испарился, даже дверь не скрипнула. Новоиспеченный правитель Тайгета перевел дух и зло уставился в окно. Снаружи было темно - зимой в Тайгете солнце садится рано. Дженг скучающим взглядом обвел пыльный витраж на стене, одинокий холодный трон, неподвижные складки тяжелых бархатных занавесей, отделяющих зал от рабочего кабинета государя, вспомнил о гигантской горе бумаг, требующих рассмотрения, и его взяла глухая тоска по казарме и веселым домам столичного пригорода. Вот где жизнь!… А тут… Указы, законы, государственный совет, приемы эти, будь они неладны!… Куда ни шагни - охрана, куда ни глянь - придворные рожи, куда ни плюнь - в соглядатая попадешь! Если бы не крайние обстоятельства, капитану этот трон и даром был бы не нужен. Взял бы из казны денег - да и всех дел. Только вот кто ж тебя из дворца без усиленной охраны с булавой в руках выпустит?! Государственный символ! Реликвия!… Народное достояние!… Растудыть его в капель… А без булавы вообще пропадешь, свои же "подданные" на тряпки порвут! Нет, не те, которые за стенами дворца - до них ты и дойти не успеешь, а вот эти, лизоблюды придворные, что спину в поклонах гнут, только на них взглянешь. Очень уж Дженг у них непопулярен… Так что единственное, что остается - держаться за булаву обеими руками и не расслабляться. Что трудно. А ну как Наорд вернется?… Он-то, в отличие от остальных, имеет полное право вломиться во дворец, поднять по сигналу всю охрану, и засунуть капитану злосчастную булаву туда… да-да, вот именно туда и засунуть!… Перспектива не из лучших…

"А ведь он вернется,- подумал Дженг.- Как только узнает, сразу вернется. Что тут ехать - от Тайгета до Эндлесса рукой подать… И тогда других вариантов, кроме как перед смертью его величеству его же символом власти по темечку вдарить, у меня не останется. Еще, кстати, не факт, что я попаду…"

Дженг прислонился плечом к резной раме витража и задумался. Надо было что-то делать… Отец всегда его учил: если у тебя трудности, не впадай в панику, а сядь, переведи дух, и найди выход. Причем в девяноста девяти случаях из ста суть проблемы уже содержит в себе решение… Попробуем разложить все по полочкам. Проблема - капитану конец, потому что Наорд обязательно вернется… вернется… вернется?… Так в чем же дело? Значит, нужно сделать так, чтобы не вернулся! Капитан в таком случае будет иметь законное право занять престол, потому как детей у правителя нет, постепенно удалить от двора ненужных людей, а на их место назначить нужных… тогда, чем черт не шутит, можно и поцарствовать!…

"Итак,- наморщив лоб, принялся размышлять молодой человек,- кто мне может помочь?… Солдаты отпадают, они присягу не нарушат. У придворных жиртрестов кишка тонка. Наемники - ненадежно, обдерут как липку, а дело не сделают… Опять же, Наорд противник опасный, с ним лицом к лицу в поединке встретиться и я бы не рискнул. Нужен кто-то равный по силе, да с головой на плечах, да еще, желательно, чтоб зуб на диктатора имел… За одни только деньги на государственное преступление вряд ли кто пойдет. Тут другой мотив нужен…"

Дженг просветлел лицом и улыбнулся.

– Пожалуй, такой человек у нас есть!…- сам себе сказал он. Развернулся к дверям и крикнул:- Начальника королевской стражи мне сюда! И главного тюремщика!…

Увидел в дверях знакомую физиономию ненавистного мажордома и добавил:

– Ужин в кабинете накрыть. На двоих. И вина побольше!

– Могу я…

– Не можешь!!- рявкнул капитан, с трудом борясь с желанием придушить назойливого придворного.- Сгинь, пес! Еще раз на глаза мне сегодня попадешься - пойдешь на кухню котлы чистить! Я все сказал!…

– Как вам будет угодно, милорд,- не дрогнул дворецкий. Отвесил почтительный поклон и исчез в коридоре. Дженг проводил его недовольным взглядом и со вздохом взгромоздился на трон. Непривычно, жестко, неудобно, но зато солиднее… У этих придворных кретинов, зацикленных на иерархии, свои понятия о том, как должен выглядеть правитель страны. Судя по Наорду, который всегда тонко чувствовал предпочтения окружающих, государь это: трон, скипетр и буйное самодурство. С троном порядок, скипетр вполне заменит булава, а уж орать и швыряться чем ни попадя Дженг умел не хуже отсутствующего диктатора…

Старый замок баронов Эйгонов погрузился в траурную тишину. Над воротами слабо трепетал под ветерком черный вымпел со сгорбленным стервятником на корявой ветке высохшего дерева - дань старой семейной традиции. Еще добрую сотню лет назад этого крылатого вестника смерти вышила пра-пра-бабушка Хайдена, когда ее супруг не вернулся с очередной войны… То есть, вернуться-то он вернулся, но - увы - в виде бездыханного тела, завернутого в собственный изорванный плащ. На плаще и вышила убитая горем Идалия Эйгон горбатого грифа, и с тех пор всякий раз, когда старый замок лишался хозяина, черный вымпел пятном темнел над решеткой ворот, оповещая всю округу о том, что кто-то из Эйгонов покинул этот мир.

Внутри замок казался вымершим - так там было тихо и пусто. Слуги попрятались по своим каморкам, и появлялись в господских комнатах только по необходимости - стараясь не сильно мозолить глаза хозяевам. Все понимали, что пришло тяжелое время. Правда этим самым "хозяевам", а, точнее, хозяйке замка было совсем не до слуг… Леди Айлин, то ли невеста, то ли уже вдова, из покоев Хайдена не выходила. Не просила ни есть, ни пить, и, кажется, даже не спала. Если бы не Кармен, практически насильно впихивающая в подругу пищу, то Айлин, вероятнее всего, погибшего жениха пережила бы ненадолго…

– Послушай,- уже в который раз терпеливо сказала испанка, глядя на сидящую у кровати девушку,- ну так же нельзя!… Уже третий день пошел! И хочешь ты этого или нет, но его придется похоронить!

– Нет.

– Айлин,- Кармен подошла ближе и присела на край широкой постели.- Я понимаю, это трудно… это больно… но… Хайдена больше нет! И даже если ты сейчас сама себя в гроб вгонишь, ты его не воскресишь. Пожалуйста, позволь нам…

– Нет!- яростно замотала головой девушка.- Нет, нет, нет!…

– Но так не может продолжаться вечно!- всплеснула руками испанка.- Человеческое тело подвержено тлену!… Ты хочешь в результате оказаться с глазу на глаз с разлагающимся…

Умоляющий взгляд подруги заставил ее умолкнуть.

– Нет,- чуть слышно проговорила невеста молодого барона,- я не могу!… Я не могу без него… Я знаю, что ты права, что это необходимо… Но я не могу! Как подумаю, что больше никогда его не увижу, мне становится так… страшно…

– Я понимаю,- тихо сказала девушка, ласково глядя подругу по руке,- это страшно, это больно, но… малышка, жизнь не кончилась!… Сейчас тебе тяжело это понять, но со временем…

– Время?- глядя в пустоту, пробормотала Айлин.- Раньше оно летело, как птица… а сейчас совсем не движется. Каждая минута - что месяц, каждый час - что год… я не могу так больше, Кармен!

– А другие?- возразила испанка.- А как же сотни жен, невест, матерей, которые потеряли своих любимых в боях?… Они, стало быть, смогли, а ты - не можешь?

– Значит, они сильнее меня.

– И вовсе нет!- сердито заявила девушка.- Они такие же, как ты! Такие же, как я!… Думаешь, мне было легко, когда Аркадий пропал?… Но я…

– … но ты не видела своими глазами его бездыханное тело с ножом в сердце!- вскинулась та.- И его не убивала твоя покойная сестра, накануне вашей с ним свадьбы!

– У меня нет сестер,- буркнула Кармен, у которой захолонуло сердце при одной только мысли о том, что было бы, окажись она на месте Айлин. Да что там! Мысленно возвращаясь в прошлое, испанка вынуждена была признать, что, когда вирусолог исчез, она вела себя ничуть не лучше несчастной невесты барона. Это сейчас все стало проще - и говорить о нем, и думать. А тогда…

Сначала Кармен ждала. Ждала, что вот сейчас откроется дверь, и знакомый веселый голос скажет: "Что, блин, не ждали?!" При чем тут блины, она не понимала до сих пор. Наверное, в тех краях, откуда пришел Аркадий, так принято… Потом ожидание сменилось горькой обидой. Да как он мог?! Ушел, ничего никому не сказал, ничего не объяснил… просто взял всех и бросил! А еще говорил, что любит!… Враль! Да пусть теперь только попробует на глаза ей показаться! Уж она ему задаст!… Уж она ему все выскажет! Уж она ему… На этом обычно все мечты об отмщении спотыкались и таяли - Кармен понимала, что, вернись он в действительности, единственное, что она смогла бы сделать - так это прямо с порога броситься на шею своему герою. Без всяких слов…

Сейчас страсти, кипевшие тогда в горячей душе испанки, улеглись. Конечно, она ничего не забыла, но смогла - нет, не смириться, а просто принять его уход. Значит, так было надо. Кому и зачем - она старалась не думать. Уж очень тоскливо становилось от таких мыслей…

Кармен тряхнула головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания, и вновь взглянула на Айлин. Бедняжка! За три дни дня осунулась, истаяла, как свечка. Одни глаза остались!… Видел бы это Хайден…

Девушка наморщила лоб. Хайден!… Не зря ведь вспомнился!… Раз кроме обожаемого жениха эту упрямицу ничем не проймешь, попробуем зайти с этой стороны… Дьос мио, только бы сработало!…

Диктатор Наорд, склонив голову, мрачно вчитывался в недлинное письмо с родины. Письмо только что доставил в замок Эйгонов один из дворцовых пажей. Скакал двое суток, лошадь загнал, четверть пути своим ходом добирался… Настоящий тайгетец, как и старый верный дворецкий, который не побоялся послать весточку своему господину, не побоялся нового короля… При мысли о Дженге Наорд яростно заскрипел зубами и по привычке принялся шарить правой рукой по столу, в поисках чего-нибудь тяжелого, что можно было бы с размаху швырнуть о стену… Осознав свое неблаговидное намерение, устыдился. "Держи себя в руках,- велел сам себе диктатор.- Ты не у себя во дворце, ты - гость!…" Сделал глубокий вдох и поднял голову. Мальчик-гонец, тихо клюющий носом в углу библиотеки, встрепенулся:

– Ваше величество?…

– Сиди,- махнул рукой правитель.- И без того едва на ногах держишься. Благодарность сердечная вам обоим, значит, не ошибался я в своих людях… И в Дженге не ошибался. Сразу надо было в тюрьму упечь, негодяя! Так ведь пожалел - не его, Зафира пожалел… Что с генералом?

Мальчик не ответил, только глаза опустил.

– Убит.- Сам ответил на свой вопрос Наорд.- Никогда и никому Зафир бы булаву не отдал… а уж сынку своему тем более. Дженга, разумеется, за руку не поймали?…

– Господин королевский дворецкий справлялся,- сказал мальчик.- Слуги в поместье говорят, нашли ночью генерала в его кабинете, заколотого. И деньги пропали, говорят… простите, ваше величество!…

Диктатор криво усмехнулся:

– За что извиняешься? Это можно было предугадать. Такие, как Дженг, ни перед чем не остановятся. Кроме того - он все-таки сын своего отца!…

На непонимающий взгляд пажа Наорд невесело улыбнулся:

– Да, ты не ослышался. Характер у него отцовский, да только дорожки их в разные стороны разошлись… Генерал ничего не пожалел бы во имя долга. И семью не пожалел бы, я, признаться, не уверен, что сам на такое способен… И Дженг такой же. Только ни долга, ни чести не ведает… Эх, Зафир, Зафир, верный мой пес, ушел, оставил своего государя без тыла спокойного!… Не в вину тебе говорю, душа стонет…

Наорд обхватил голову могучими руками и, сгорбившись, замолк. Маленький паж, ставший невольным свидетелем чужого горя, затаился в своем углу тихо, как мышонок. Он любил своего короля, был ему предан, и жизнь бы отдал, только чтобы не видеть сейчас этой согбенной фигуры, опущенных широких плеч и побелевших пальцев, в отчаянии сжимающих мудрую, бедовую голову… Минута прошла в стискивающем сердце молчании, другая, а на исходе третьей государь поднял голову и сказал:

– Пойди наверх, найди Кармен. Это такая красивая смуглая девушка с темными волосами. Передай, что я просил где-нибудь тебя устроить. Тебе нужно отдохнуть и как следует выспаться.

– Но, ваше величество, я думал…

– Домой ты не поедешь,- перебил его диктатор.- Я отдаю должное предусмотрительности моего дворецкого, но и Дженг тоже не дурак. Уверен, что и у него в Тайгете полно своих людей… Это был бы лишний, никому не нужный риск. Отправим весточку с почтовым голубем.

– Нет,- качнул вихрастой головой мальчишка.- Голубей отслеживают!… Если позволите, я отправлю Куса. Он умный и хитрый, он точно доберется…

Поймав вопросительный взгляд диктатора, паж улыбнулся и тихонько свистнул - три раза коротко, и один - протяжно, долго. За окном, в ветвях яблони, кто-то завозился, и в приоткрытую створку ставни просунулась узкая блестящая мордочка хорька. Зверек застрекотал, облизнул розовым язычком крошечный черный нос и, скользнув вниз по подоконнику, вскарабкался на колени к хозяину.

– Ручной?- уточнил Наорд.

– Да!…- мальчик погладил Куса по шелковистой спине.- Я его в лесу нашел и сам выкормил… Он в такие щели пролезть может, вы не поверите, ваше величество!

– Верю,- кивнул правитель, придвигая к себе перо с чернильницей.- Значит, письмо он доставит?

– Непременно, мой государь! Когда старший брат воевал, мы через Куса весточки от него получали. Он не подведет!

– Хорошо.- Наорд положил перед собой чистый лист бумаги.- Иди. Я напишу ответ, а ты пока отдыхай. Тебя позовут.

– Как вам будет угодно, ваше величество,- поклонился мальчуган и тихо вышел, чтобы не мешать.

Правитель обмакнул перо в чернила и задумался. Думалось плохо - захлестывали эмоции. Болело сердце по убитому товарищу, грызла тревога за судьбу родины, в одночасье оказавшуюся во власти мерзавца, душила злость. И на себя - что не предусмотрел, не просчитал, не уберег, и на Дженга. Представив на секунду этого проходимца, восседающего на его, Наорда, троне, диктатор до хруста сжал кулаки. Ярость, до сей поры сдерживаемая, прорвала невидимый заслон в душе и хлынула наружу. Наорда затрясло.

– Изничтожу негодяя!…- не сказала, прорычал лесным зверем государь.- На дыбу… На виселицу… чтоб за все ответил… за все!!

И словно какая-то мощная внутренняя пружина, дремавшая, свернувшись, глубоко в теле Наорда, выпрямилась, взвилась вверх, рванула острым концом тонкую грань сознания… Мир вокруг качнулся, затрещал по швам, раскололся на деревянные щепки, цветные осколки оконных витражей, гусиные перья и ошметки залитой чернилами бумаги. Не обезумевший диктатор, а неуправляемый смерч бушевал сейчас в тихой библиотеке старого замка, и зрелище это было - страшным… Маленький паж, вернувшийся за своей котомкой, застыл в дверях, похолодев от макушки до пяток. Хотел позвать, достучаться до ослепшего разума его величества, но не смог - язык словно одеревенел. Хотел побежать за помощью - ноги перестали слушаться… Так и стоял, вцепившись пальцами в дверную ручку, пока государь, хрипя, как раненый вепрь, громил мебель и зубами рвал древние книги. "Берсеркер" - всплыло вдруг в голове перепуганного мальчугана. Он часто слышал это слово, но до этого момента слабо представлял, что оно значит на самом деле… Наверное, именно поэтому при дворе так боялись вспышек государева гнева. Ведь попадись сейчас кто под руку - свой ли, чужой,- один был бы конец… В припадке неудержимой ярости преград для Наорда не существовало - сносил все на своем пути, как несущийся бык, ничего не видел, не слышал, не помнил…

Мальчик стоял и смотрел, пока буря не стихла: ревущий диктатор внезапно остановился, тяжело дыша, огляделся вокруг, будто не веря, что все это сотворил он один, и рухнул на обломки тяжелого дубового стола… И тут паж увидел такое, что напугало его гораздо сильнее, чем зрелище недавнего погрома баронской библиотеки. Несгибаемый правитель государства Тайгет, непобедимый воин, гроза врагов и опора подданных… плакал! Мальчик отшатнулся от дверей, не сразу даже успев понять, что вновь обрел способность двигаться, и побежал прочь, куда глаза глядели, подальше от библиотеки, не важно, куда - только бы не видеть этих вздрагивающих квадратных плеч и не слышать булькающих, прерывистых всхлипов… Мальчику было всего одиннадцать лет, и он не знал, что слезы правителя - не проявление слабости или отчаяния, не признак собственной беспомощности, а необходимая, спасительная и практически бессознательная реакция организма, подвергшегося припадку берсерка. Иначе не восстановишь равновесие, не избавишься от свинцового осадка внутри, пропитаешься ядовитой горечью и усохнешь, а то и с ума сойдешь… Был бы здесь хоть кто-то из взрослых, бывалых мужчин, он бы все смог ему объяснить. Но никого рядом не было. Поэтому мальчик бежал, прижимая к груди беспокойно вертящегося на руках Куса, бежал со всех ног, и в голове его билась испуганной пташкой только одна мысль: "Что же теперь с нами будет? Что будет? Что?…"

Кармен преступила порог библиотеки и громко ахнула:

– Дьос мио!… Ваше величество, что здесь произошло?!

Его величество виновато вздохнул и развел руками:

– Простите меня, Кармен! Я, к сожалению, не всегда в состоянии себя контролировать. Может, как-нибудь потом я расскажу вам, как это получилось, но не сейчас. Сейчас не до этого… Весь ущерб имуществу сэра Эйгона, нанесенный - признаюсь - мною лично, я, разумеется, возмещу…

– Ох…- горестно всплеснула руками испанка, обозревая вышеупомянутый "ущерб".- Неужели… вот это все… ВЫ?!

– Увы - я.- Диктатор, который, сидя прямо на полу со скрещенными ногами, быстро дописывал какое-то письмо, поставил точку и посыпал лист песком.- Мне, право, очень неловко, но так уж вышло.

Он поднялся с пола и, порывшись в кармане камзола, вынул какой-то мятый лист:

– Вот, возьмите. Возьмите и прочтите. Сам удивляюсь, как оно уцелело…

Девушка взяла лист в руки, осторожно разгладила и принялась читать. Послание было коротким, но за те две минуты, что ушло у Кармен на его изучение, деятельный правитель успел стряхнуть песок со своего письма, свернуть его трубочкой и запечатать. Уже собрался было поставить на место выдранную с корнем оконную раму, как его отвлек гневный возглас испанки:

– О, каррамба!… Как он посмел?!

– А, прочитали?…- живо обернулся диктатор и оставил многострадальную раму в покое.

– Ваше величество!- девушка нервно мяла в руках доклад старого дворецкого.- Да как же такое может быть?!

– Поверьте моему опыту, может быть еще и не такое…

– Куда уж хуже?!

– Не знаю,- честно ответил государь,- от Дженга всего можно ожидать. А вы сами что думаете по этому поводу?…

– Я?…- Кармен пожала плечами и выпалила:- Я вот думаю - как вы после этого,- она показала на письмо,- весь замок не разнесли?!

Наорд расхохотался и по-отечески потрепал испанку по щеке:

– Ну, милая моя, даже я - в любом состоянии - на такой подвиг не способен!…

Кармен оглядела библиотеку и вздернула брови. В последнем утверждении правителя она явно сомневалась… Диктатор хмыкнул и направился к двери:

– Пойдемте. Не то меня окончательно замучает совесть, и я возьмусь за молоток… Как себя чувствует леди Айлин? Все так же?

– Да… Но я все-таки уговорила ее дать разрешение на похороны!

Правитель Тайгета присвистнул:

– Как вам это удалось?

– Ну…- замялась девушка,- я просто сказала, что сэру Хайдену вряд ли понравилось бы, что она вот так заживо себя хоронит. Вы же знаете, что для нее значит его мнение! Даже теперь… Наверное, нехорошо это с моей стороны, но… больше ее ничем было не пронять! Упрямая, как мой мул!…

– Под стать барону,- кивнул Наорд, и обоим стало грустно. Ни он, ни она не признавались никому, но на самом деле так же, как и Айлин, все еще не могли поверить в то, что близкого им человека больше нет. Нет, и никогда не будет…

– Я пойду к отцу Симону,- наконец сказала Кармен.- Сообщу, что он может готовиться к панихиде. Тогда завтра с утра можно будет…

Она не договорила, но диктатор понял и так. Слегка кивнул:

– Конечно, идите… Один вопрос - вы устроили на ночлег мальчика, что привез мне письмо из Тайгета? Я посылал его к вам.

– Мальчика?…- наморщила лоб испанка.- Нет… То есть, ко мне от вас никто не приходил, ваше величество!

– Да? Странно… Ну, ничего. Идите, я найду его сам. Видно, совсем умаялся малец, да уснул, где пришлось… Как поговорите со святым отцом, сообщите мне, где и когда состоится церемония погребения. Я хочу присутствовать.

– Как?… Я думала, вы…

– Немедленно прыгну в седло и помчусь в две руки отвоевывать свое государство?- проницательно усмехнулся диктатор.- Увы, милая моя, тут все не так просто, как хотелось бы. Мне нужно подумать, все взвесить, возможно, попросить помощи у его величества Сигизмунда Эндлесского… иначе можно основательно наломать дров. Впрочем, у вас и без меня полно забот! Простите, что задержал…

Наорд учтиво поклонился и отправился искать пропавшего пажа. Кармен посмотрела ему вслед и покачала головой. Привык в себе все держать, ни с кем своими переживаниями не делиться… Потому и заторопился, не хочет другими трудности свои обсуждать. В другое время испанка всенепеременно обиделась бы на такое недоверие, но сейчас ей действительно было не до того. Она прикинула, который час, вычислила, что как раз время вечерней молитвы, подобрала юбки и побежала в сторону замковой часовни. Преподобный отец Симон как раз должен был быть сейчас там.

И ни Наорд, ни Кармен не видели, как из-за тяжелых бархатных портьер у дверей библиотеки выскользнул потерянный мальчишка-гонец. Он огляделся, прислушиваясь к каждому шороху, и неслышным шагом потихоньку направился следом за своим государем.

Дженг, закинув по своему обыкновению ногу на ногу, развалился в кресле, потягивая вино. Его глаза внимательно изучали сидящего напротив грязного небритого человека в рваной рубахе. Хищный взгляд блестящих темных глаз, так и шарящих вокруг в поисках наживы, скособоченный, сломанный в одной из бесчисленных драк нос, мускулистые плечи, покрытые рубцами от плетей надсмотрщиков - первый признак того, что их обладатель большую часть своей жизни провел за решеткой… Вот как выглядел ночной гость капитана Дженга, доставленный во дворец прямиком из подвала государственной тюрьмы. И не будь он сейчас так нужен новоявленному правителю Тайгета, сидел бы он там и дальше!… Потому что, не кривя душой, по сравнению с недавним узником капитан был просто невинной овечкой…

Королевского гостя звали Галаш Ураз, и на его счету было столько преступлений, что хватило бы на три виселицы, одно четвертование и лет сто тюрьмы. А то и сто пятьдесят, да только простые люди столько не живут… Единственный оставшийся в живых из трех братьев-разбойников, наводивших страх не только на Тайгет, но и на соседние государства, он был схвачен и помещен в тюрьму относительно недавно, от силы месяц. И, не будь Наорд так занят, то казнил бы грабителя и убийцу без промедления, да вот не успел… Чем предприимчивый капитан не преминул воспользоваться.

– Еще вина?- поинтересовался Дженг, глядя, как в глотке разбойника исчезает содержимое последнего, уже четвертого по счету кувшина.- Я распоряжусь…

– Давай,- булькнул Галаш, вытирая рот тыльной стороной заскорузлой ладони.- И еще пожрать. На тюремных харчах особо не разгуляешься!…

"Ты и так уже половину свиной туши сожрал, утроба ненасытная!- с досадой подумал капитан.- И вино хлещешь, как гимра воду в засушливый сезон… Знал бы, так вместо портвейна сивухи приказал принести… тебе, свинья, все едино!"

Он любезно кивнул гостю и повернулся к дверям кабинета, чтобы позвать кого-нибудь из слуг. Оставлять Галаша одного, наедине с золотой посудой и открытым окном ему по определенным причинам не хотелось…

– Тьфу ты!- невольно вырвалось у самозваного короля, когда, обернувшись и еще рта не успев раскрыть, он узрел в дверях фигуру невозмутимого мажордома. Стережет он его, что ли?!

– Что будет угодно вашему величеству?- подлец дворецкий был сама предупредительность.

– Нашему величеству,- с трудом подавив очередную вспышку раздражения, процедил Дженг,- угодно вина и мяса. Того и другого - побольше. Чего встал? Выполняй!

– Сию минуту, ваше величество…

Дверь тихо скрипнула и закрылась.

– Неплохо живешь, браток,- хмыкнул бывший каторжник, откидываясь в своем кресле, и цапнул с опустевшего блюда последнего перепела. Дженг выдавил из себя кислую улыбку:

– Не жалуюсь. Сам-то как? Давненько тебя не видно было.

– Потому и не видно, что глубоко упрятали,- тот рванул тушку на две части.- А как я жил - не твоя забота… Чего надо, Дженг? Я тебя знаю, не стал бы ты меня из темницы вытаскивать, да в королевских покоях разносолами угощать, кабы не приспичило! Давай ближе к делу.

– Как хочешь,- пожал плечами капитан, наблюдая, как в растворившиеся двери вносят бочонок с вином (опять самое дорогое подал, собака!… не иначе, как назло…) и несколько больших блюд со снедью. Дождался, пока слуги заново накроют стол и выйдут, наполнил свой бокал:

– Не буду ходить кругами, знаю, ты этого не любишь… Убрать надо одного человека. Серьезного человека, Галаш, потому я тебя и позвал.

– Кто?- коротко, по-деловому спросил ночной гость.

– Диктатор Наорд.

В комнате повисла тишина. Разбойник молчал, уставившись на жаровню, в которой плясал огонь. Молчал, выжидая, Дженг. За окном шуршал дождь, где-то под половицами скреблась мышь… "Думай, думай…- мысленно сказал Галашу капитан.- Ты же знаешь, нет у тебя выбора!… Или на свободу выйти, за братьев отомстить, которых Наорд собственноручно мечом в сырую землю тогда уложил, да деньжат из казны огрести - или назад, в каземат, ждать возвращения нашего дорогого диктатора, а потом, прямиком из пыточной,- на плаху… Думай!… Я-то знаю, что деваться тебе некуда, дружок… да ты и сам это знаешь!"

Недоеденный перепел плюхнулся обратно на золотое блюдо.

– Это будет дорого стоить,- хрипло проговорил разбойник. Дженг усмехнулся:

– Пятьдесят тысяч на руки и еще столько же - по завершении работы. Полная свобода действий. Окончательное помилование - моим королевским указом. Могу и дворянство дать, да только знаю, что даром оно тебе не нужно… Как тебе такое предложение?

– Солидно,- признал тот.- Крепко, видать, прижал тебя диктатор, коли ты так расщедрился!…

– Ты согласен?- вместо ответа спросил капитан. Галаш зло фыркнул:

– А то нет… Между виселицей и свободой не выбирают.

– Значит, по рукам?

– По рукам,- разбойник вытер перепачканные жиром пальцы о штаны и пододвинул к себе кувшин.- Давай подробности. Как убрать - быстро, медленно, чтоб помучился, обставить, как случайность?…

– По твоему усмотрению,- отмахнулся Дженг.- Главное - конечный результат.

– Где он сейчас?

– В Эндлессе. В замке баронов Эйгонов, насколько мне известно. Но не исключено, что до него уже дошли слухи о том, что булава сменила хозяина… Тогда он вполне может быть в дворце короля Сигизмунда.

– Это осложнит дело,- нахмурился гость.- Бывал я в столице Эндлесса, ко дворцу не подступишься, кругом охрана… Ладно, это уже моя забота, твоя забота - платить. Сколько с ним людей?…

– Шестеро стражников.

– Уже лучше…- бывший узник помолчал, что-то прикидывая в уме, сделал большой глоток прямо из кувшина и посмотрел на Дженга:- Мне нужно оружие, подробная карта Эндлесса, хорошие лошади и пара надежных людей из наших. С ними сам рассчитаешься, как договоритесь.

Он встал.

– Я привезу тебе голову Наорда. Только помни, браток, - не вздумай надуть Галаша Ураза! Иначе…

– Я знаю, что обычно бывало с теми, кто пробовал вести нечестную игру с братьями Ураз.- Дженг тоже поднялся.- Не беспокойся, в моих интересах, чтобы все вышло к общему удовольствию… Однако,- он с ухмылкой взглянул в лицо разбойнику,- и ты не думай, что я вот так просто вручу тебе мешок золота и отпущу на все четыре стороны. Еще до твоего прихода во дворец по моей просьбе прибыл чародей из Гильдии Свободных магов. Он ждет внизу, в зале для священных обрядов. Сейчас мы вместе спустимся туда, и оба принесем клятву на собственной крови… После чего ни ты, ни я, не сможем нарушить уговор, даже если нам этого очень захочется!

Капитан направился к двери, взялся за медную литую ручку и обернулся, что-то вспомнив:

– Да, кстати. Положи на место нож. Во-первых, столовое серебро в драке не лучший помощник, а во-вторых - перед нашей встречей тот же чародей наложил на меня одно простенькое, но очень действенное заклинание. Неуязвимости.

Галаш расхохотался и бросил спрятанный в рукаве нож на стол:

– Узнаю старину Дженга!… Ладно, пес с тобой… Пошли.