Русские навсегда

59.

Маша.

Она стояла у околицы, слегка нахмурившись и подбоченясь. В белой пушистой шубке и унтах. Светлые волосы рассыпались по плечам, глаза встревоженные.

Сергей знал эту женщину достаточно хорошо. Многогранность ее талантов иногда ставила его в тупик. Казалось, не было такой вещи, с которой Маша не могла бы справиться. Она прекрасно готовила, дом всегда сиял чистотой, на стенах висели картины, написанные ее рукой, с ней всегда можно было обсудить что-нибудь эдакое, начиная от недавнего политического скандала и заканчивая модными философскими течениями. У нее были знакомые везде, от Минобороны до богемной тусовки. Она никогда не стеснялась тряхнуть связями, чтобы помочь друзьям. И в любой компании она являлась скрытым, но очень мощным двигателем.

Но самой настоящей страстью жены Михалыча являлись боевые единоборства. При росте в метр восемьдесят пять Маша имела вес девяносто восемь килограммов, и ни грамма не было потрачено впустую. Любой имперский гвардеец имел бы честный повод для зависти от такого, почти идеального, телосложения. Ко всему прочему, Маша была инструктором по джиу-джитсу, самбо и дзюдо. Имела второй дан по карате и очень любила кендо. Когда Маша находилась рядом, Сергей чувствовал себя за каменной стеной. И более того, за очень женственной каменной стеной как бы странно это ни звучало.

С такой женщиной мог жить только Михалыч. Такой же удивительный и вместе с тем опасный человек.

А еще у них были дети. Мальчик и девочка.

И родня. Живущая в сказочном месте, куда даже спутники заглядывают нечасто…

Михалыч подошел к калитке, остановился, сбросил рюкзак в снег.

– Маш… Это я… – просто и как-то невпопад сказал он.

Сергей и Гриша остановились в стороне, понимая тонкость момента.

Маша толчком откинула створку и бросилась к мужу. Обхватила его, прижалась. Было очень странно видеть, как женщина, способная раскидать нескольких здоровых мужиков, бросается к своему мужу, как школьница, зажмурившись и прижимаясь щекой к родной и небритой физиономии.

– Ну-ну… – Михалыч терпеливо дожидался, когда жена успокоится, похлопывал ее по спине. – Все хорошо. Все живы. Здоровы. Так… Есть кое-какие неприятности… Но все решаемо… В общем… Все хорошо. Дети как?

– Хорошо. – Маша всхлипнула. – Они сегодня у Жуковых, за лесом. Завтра вернутся… Я хотела сегодня, но потом…

– Правильно, правильно. Пусть пока там. Ничего, – бормотал Михалыч.

– Я волновалась, – жалобно, словно бы оправдываясь, шептала Маша. – Ты позвонил, номер незнакомый, ничего толком не сказал…

– Ну, ты ж у меня умница. Все понимаешь…

– Я понимаю…

– Ну вот и все. Давай заканчивай… Все хорошо, живой, здоровый… Квартира только…

– Да черт с ней…

Маша отодвинулась от мужа. Вытерла слезы. Улыбнулась.

– Хорошо, что ты приехал. И ребят хорошо, что вытащил. – Она повернулась к Сергею с Гришей. – Привет, мальчики! Умаялись? Сегодня баньку сочиним! Чего Гришка такой… Странный?

– У него челюсть сломана, – привычно пояснил Сергей.

– Ну не совсем сломана, – поправил Михалыч, но было поздно.

– Как сломана?! – возмутилась Маша.

Она тут же кинулась к Грише, который испуганно замер по стойке смирно.

– Гришка, ну-ка покажи… Дай я посмотрю… Доктора что говорят? Тут болит? А вот тут? Где угораздило? А ну-ка в глаза мне посмотри? Вроде норма…

Гриша пытался отмахиваться, но бесполезно. У мухи, попавшей в лапы паука, шансов было больше. Программист был осмотрен, ощупан, опрошен, правда, безответно. Травматическая медицина была одной из бесчисленных Машиных хобби…

– Да все у него нормально, – вмешался Михалыч. – Старая травма, уже все хорошо. Уже все срослось… На тренировке вломили, бывает.

– Ладно, вечером посмотрим более внимательно. Давайте в дом! Замерзли, наверное. Городские…

Дом оказался большим не только снаружи.

Уютная прихожая, в которой, после того как зашли все, стало тесно, вела в просторную комнату, где солидным бастионом возвышалась русская печь. Две лестницы вели наверх, на второй этаж, где находились несколько двухуровневых комнат.

– Расположиться есть где, не волнуйтесь, – успокоила Маша. – Давайте я вам покажу, куда кинуть вещи…

Сергей с Гришей устроились в одной комнате, один на первом, а другой на втором «этаже». Тут удивительно пахло елью, свежим, живым деревом. А под ногами лежали толстые медвежьи шкуры. И какое-то чувство, смутно волновавшее Сергея, вдруг обрело наименование. Надежность. Забытое, невозможное в панелях города, с постоянным грохотом проспектов, суетой метрополитена и коммунальной беззащитностью каждого жителя. Надежность. Уверенность.

За этими стенами, в уютном тепле живого огня было надежно и по-настоящему хорошо.

Сергей очнулся, когда. Гриша ткнул его кулаком в бок. Довольно чувствительно.

– Эй, елки, больно же…

Гриша развел руками и встал рядом с Сергеем, с видом истукана уставившись в потолок.

– Еще и дразнится, паразит…

Они спустились вниз как раз вовремя. Хозяйка дома, Катерина Федоровна, уже накрывала на стол. Маша ей помогала. Что-то вкусно шкворчало в сковороде.

– О, молодцы, – воскликнула Катерина Федоровна, делая ударение на первом слоге. – Спустились! Хорошо… Поможете чуток… Маша, объясни ребяткам…

Молодцы были тут же приставлены к делу.

Один притащил из сарая дров в баню, а второй, как выразилась хозяйка, «в темпе», натаскал ледяной воды в какую-то деревянную емкость непонятного городскому уму назначения.

Все это получилось естественно и как-то легко. Словно бы само собой.

И когда они, чуть усталые, но довольные собой, вернулись в дом, их уже ждал стол, много вкусных, совершенно невозможных блюд, которым Сергей даже не знал названия. Большой кусок запеченного мяса, картошка вареная, жареная, какие-то лепешки, маленькие вкусные чебуреки, соленые огурцы, помидоры, чеснок, перчик и еще бог знает что, разное вкусное… И запотевшая бутыль самогона. Как раз такая, которую часто показывают в кино.

– А где Петр Фадеевич? – поинтересовался Михалыч.

– Спустится, он свою чарку не пропустит, – усмехнулась Катерина Федоровна.

И правда, как только сели за стол, заскрипела вторая лестница, жалобно взвизгнули ступени. И спустился… Ну иначе не скажешь… спустился Илья Муромец.

Машин отец был огромен. Два с лишним метра росту, натурально косая сажень в плечах. Былинный богатырь, как полагалось, бородатый, с густой сединой в волосах и кустистыми бровями.

– Антон, – пробасил хозяин. – Молодец, что приехал! Не видел тебя уже сколько!

Человек-гора раскинул руки. Сергею показалось, что он достает ими от одной стены до другой, сгреб Михалыча в объятья и поднял над полом.

– Задушишь, Петр Фадеич! Задушишь! – смеялся Михалыч.

– Ничего, ничего! – басил великан. – Сто лет тебя не видал!

Оставив наконец Михалыча в покое, великан подошел к столу и поздоровался с Сергеем и Гришей. За руку. У Сергея сложилось четкое ощущение, что ладонь побывала в огромных, мягких тисках, из которых невозможно вырваться.

Когда хозяин занял свое место за столом и улеглась предобеденная суета, Катерина Федоровна разлила по стаканам чуть мутноватую с зеленью жидкость… Густо пахло лесом и летним солнечным лугом.

– На травах настояно, – шепнул Михалыч Грише. – Машкин отец сам собирает.

– С приездом, – пробасил великан, поднимая стакан. – И чтобы не последняя…