20.2

Посейдон кивнул.

— Мы будем петь друг другу, положив руки одна на другую на эти магические камни, нереида.

Я с сомнением покосилась на камушки.

— Зачем? В чем подвох? — решила уточнить.

Морской Владыка мягко улыбнулся.

— Наши песни будут слышать мифические существа моря — сирены. Они благословят нас, если решат, что песни достойны, — ответил мужчина.

Я усмехнулась.

— Ну-ну. Ладно.

Посейдон положил свою ладонь на алую ткань, а затем другой рукой взяв меня за руку, положил мою ладонь сверху своей.

— Начинай, Амфитрита… — прошептал он, глядя мне в глаза.

Рука мужчины жгла кожу, вызывая во мне странные чувства неловкости и непонятного томления, словно, что-то дышало мешать. Но я сумела взять себя в руки.

— Моя песня из моего мира… — предупредила я. — Из мультика Голубой щенок…

Посейдон поперхнулся, смутившись цветовой окраски щенка, но выдержал и руку не убрал. Лишь усмехнулся.

— Ну же! Я жду!

Я набрала побольше воздуха в грудь и тоненьким противным голосочком запела единственное произведение, которое ассоциировалось у меня с Поседоном.

— Я рыба по прозванию — Пила! Аааа-а-а-а!

Пилю, что в океане попадется!

И скоро ваша шхуна попола-а-а-аааам!

Под острою пилою распадется!

Я закашлялась, прочищая горло и активно жестикулируя явно прибалдевшему Посейдону о том, что это еще не конец.

— Тут еще припев! — откашлявшись, сообщила я.

Припев надлежало спеть ритмично и живо, а потому я сделала выражение на лице дура-дурой, вживаясь окончательно в роль, и вновь раскрыла рот, дабы осуществить то самое ублажение слуха.

— Это дело я люблю! Это дело я люблю! Все на свете я пилю! Все на свете я пилю!

Посейдон всхлипнул, закрыв лицо свободной рукой, а я продолжила.

— Я с детства все пилила, что могла-аааа!

Призвание, видно, у меня такое!

Пилою моя мамочка была-аааааа!

И бабушка моя была пилою-уууу!

— Не сомневаюсь… — простонал Морской Владыка, я же вновь пошла на припев.

— Это дело я люблю! Это дело я люблю! Все на свете я пилю! Все на свете я пилю!

Я закончила, сделав поклон и собираясь отплывать в сторону, но Посейдон не отпустил моей руки, удерживая ее на камне, покрытом алой тканью.

— Мда… Нечто такое я и ожидал… — сказал он. — Но не спеши уходить. Теперь моя очередь… Доррррогая. — Последнее слово он как будто прорычал, а у меня по спине побежали мурашки. Это было странно, почти невыносимо находиться рядом с ним. Какое-то напряжение возникло вокруг нас, словно закутывая в искрящий кокон…

Загрузка...