Рука Бога

Глава 21 Сны.

После того как королева Горомиола телепортировала Крома в одну из комнат главной башни, то с плеч её упал непомерный груз. На конец-то можно было расслабится и выпить уротоса, - подумала она, беря прозрачный бокал с красивой янтарной жидкостью в свои холеные ручки, - надо еще провести беседу с дежурными охранницами.

Уротос был самым любимым её напитком, рецепт которого она придумала сама, как и то магическое дерево их чьих ягод и лепестков цветов он был сделан. Громиола гордилась этим фактом, ведь этот напиток снимал усталость и чувствительно бодрил выпившего, при этом слегка опьяняя. Она видела каким взглядом девушки из её личной охраны смотрели на гипертрофированный орган шестиглазого воина. Эти девушки будут охранять Крома от других оголодавших айконок, но кто будет охранять шестиглаза от них самих ,таких замечательных и красивых?

В девушках скопилось столько страсти и желания, что даже устрашающий Кром был для них просто красавчиком. Да и кто говорил, что мужчина должен быть слишком хорош лицом. За всю свою жизнь Громиола не встречала на столько мощного и атлетичного самца. Мужчины их племени были выше ростом Крома, но на много худее и стройнее , и поэтому не выглядели столь эффектно и впечатляюще. Когда смотришь на рельефное, мускулистое тело шестиглаза, то не совсем понимаешь, как могло нарасти столько мышечной массы всего на одном существе. Добивает наповал этот, почти бесконечный, вздыбленный к верху орган, что гордо у него торчал во время прибытия. Она видела реакцию толпы девушек и женщин, что присутствовали на площади Героинь во время его прибытия.

Если бы королева не присутствовала там лично, то айконки точно бы разорвали Крома на части или бились бы между друг другом, просто за право прикоснуться к нежданному пришельцу. Началась бы такая заваруха, что даже вся стража и сама, почти всесильная, Громиола не смогли бы их так просто разнять без пролития крови.

Только одного слуха о прибытии мужчины-иноземца хватило, чтоб почти все население Мираля очутилось на городской площади. А то, что он оказался полностью обнажен было сюрпризом даже для самой девушки. Поэтому, все и молчали как будто в рот воды набрали. Столько времени не видеть самца, а тут сразу такой сильный и такой монструозный, даже между ног. Все были просто ошарашены напрочь. Громиола даже замешкалась сначала, не сразу сообразив, что надо телепортировать срочно такое чудо в королевскую башню подальше от айконок, что потеряли дар речи от такого невиданного зрелища.

Но, как только королева и её охрана исчезли с площади Героинь, то тишина там сразу сменилась на такой неудержимый гвалт, а многие девушки и женщины окрасились беспощадным румянцем, показывая какого размером они выловили сегодня рыбу из озера Мечты! И они еще очень долго не расходились по своим домам, имея при этом глупый, улыбчивый вид и надежду, что скоро все изменится и кончится их непосильное, женское, многолетнее одиночество.

Сейчас же королева сидела и тяжкий груз упал с её плеч. Везение повернулось к ним своим улыбчивым ликом, а главное теперь не профукать этот шанс на свободу. Они уже потеряли счет времени, в течение которого они находятся в этом, искусственно созданном ими рае, который без мужчин стал просто местом их бесполезного и бессмысленного существования. Мало того, что время шло в аномалии совсем по другому ритму и тут не было абсолютно ни каких признаков смены времен года, но и взросление тут приходило очень медленно, а благодаря её неуёмной работе и старость не грозила им очень долго. Казалось живи и радуйся, но не было ни мужчин, ни детей от них. Громиолой проводились гигантская работа по искусственному оплодотворению, но она прошла без особых успехов на этом таком важном поприще ля них.

В данный момент она расслабилась и тихо радовалась, что скоро наконец-то закончится их многолетние заключение в подземелье позабытого острова, а она сделает все, чтоб Кром не сорвался с её крючка, потому-что такой шанс, как появление крылатого воина Аростина может просто больше никогда выпасть им в их мире.

Как же удачно его занесло на этот ни чем не примечательный осколок суши, что остался после разрушения материка Адонии. Это воистину божье провидение и благодать. Она допила последний глоток ароматного питья из своего бокала и пошла инструктировать стражниц, что будут бдеть сегодня ночью, охранять покой Крома. Конечно она не доверится слепо им, а навешает следящее заклинание в комнату Крома, и не только его.

Ей еще надо было разработать стратегию поведения с таким скользким ключом к свободе, каким был устрашающий, но очень притягательный Кром. Даже на нее подействовала его самоуверенность и беспредельная наглость.

***************************************************************************************************

Громиола уже давно спала, видя розовые сны, которые обычно приходят после распития уротоса. Её распушенные, роскошные волосы раскидались по мягким подушкам, что были красиво расшиты золотистой нитью. Её частое дыхание прерывалось непонятными, искренними стонами во сне, а глаза девушки хаотично двигались под её веками.

А в это время, у комнаты Крома намечалось многочисленное, но очень даже предполагаемое движение. К стоявшим на страже крылатым девушкам, одетыми по форме, подошли сильно расфуфыренные дамочки в прозрачных пеньюарах, многие из них были даже без нижнего белья, сверкая загорелой кожей и и изящной полоской заветных волос на бугорках Венеры. И груди у многих топорщились сквозь тонкую, прозрачную ткань стоячими, возбужденными сосками.

На крылья у айконок был нанесен какой-то мерцающий нежно блеск и сладко-пахнущий парфюм. Каждая из девушек пахла цветочно-ягодным, неповторимым ароматом и порхала бесконечно длинными, накрашенными ресницами. Ресницы тоже мерцали, при том, у каждой девушки своим неповторимым ритмом и цветом. Между ними завязался очень нервный и непростой диалог:

- Мурания, не дрейфь, мы уже сняли все заклинания, что установила королева. И даже подсыпали ей в уротос особенное зелье. Теперь ей до утра будут сниться такие сны, что даже ворвись в её спальню дикие зверолюди, то она еще долго будет думать, а стоит ли ей просыпаться, очнувшись от таких приятных, эротических снов.

- Алерисия, ты ведь понимаешь, что если Громиола узнает о ваших поползновения, то у нас у всех будут такие проблемы, что сегодняшняя жизнь покажется сладкой амигонией. (П.А. Амигония самая сладкая и ароматная ягода бордового цвета в городе Мирале) А все последующие дни станут почти каторгой, как у зверолюдей в нурилиевой шахте.

- Мурания ты слишком нагнетаешь! И почему ты говоришь, что это только наши поползновения. Мы ведь вас не прогоняем, а призываем присоединиться к сегодняшнему празднику телесной радости. Лерикания, Шрилония, Текесия, Лебидия! Да и все остальные девчонки...

Давайте зажжём вместе звезду страсти! Ни кто сегодня не уйдет не удовлетворенной с праздника жизни. Мы с девчонками запаслись особым зельем, что раньше подливали совсем слабовольным айконам. Черный самец будет неутомим и его гигантская, крайняя плоть совсем не будет нуждаться в отдыхе.

-Эх, Алересия, Алересия... Да и вы остальные: Глирия, Кредония, Ставия! Вы все продумали. И когда только успели? Нас ведь целых четырнадцать здоровенных айконок. Все больше и выше шестиглаза. Не будет ли ему много? Вдруг черному воину Аростина совсем станет дурно и он пожалуется королеве, ну или просто упомянет про нас? Что тогда будет? Ты вообще подумала!?

- Мы и это продумали Мурания, зря ты на нас злишься так. Мы дадим ему в конце ночи уротос, когда ему захочется пить после таких-то скачек, с добавленным туда зельем забвения.

- Алерисия ты совсем с ума сошла, смешать столько зелий с уротосом. Их действие будет совсем не предсказуемо.

- Давайте сделаем проще девчонки, - в их спор вмешалась Шрилония, взмахнув неожиданно свои обнаженным мечом, - мы просто все проголосуем и поступим так, как решит большинство. Все облегчено выдохнули, ведь им, разгоряченным таким долгим ожиданием, уже стал надоедать столь длинный диалог начальницы стражи и главной заводилы ночных охотниц за наслаждением.

Голосование прошло быстро: десять за ночной праздник, две против, включая Муранию и её близкую подругу Глирию. А оставшихся две айконки решили воздержаться и поступить, как большинство.

- Да ладно тебе Мурания! - возбужденно пролепетала Алерисия, поправив неуёмную, пляшущую, вполне увесистую грудь в своем белом, просвечивающем пеньюаре с красивым узором. - давайте все вместе это сделаем! Такой шанс просто нельзя упускать. Когда он нам еще выпадет!? Кто знает, что будет в будущем? И справится ли Кром с тем заданием, что ему навязывает Громиола. А самое главное - захочет ли он так рисковать ради Мираля и всех нас, а так мы дружно задобрим его неугомонную плоть. Сам-то он забудет, но напряженность и злость, что кипят в нем уйдут в небытие, а мы уж все постараемся в этом деле. - с предвкушающей улыбкой на устах закончила свою речь Алерисия.

Тут, Мурания окончательно сломалась и её фиолетовые, неповторимые глаза, как и у всех девушек тоже заполнились азартом предстоящего развлечения, да и все крылатые самочки уже дружно потирали себе лобки, ни капли не стесняясь при этом друг друга, многие из них уже были навеселе, если не все.

Алирисия взмахнул своей ухоженной рукой, с нанизанными на пальцы волшебными, изящными кольцами, после этого легко непринужденного движения в комнату Крома появился проход с деревянными, резными, утонченными дверцами. Девушки устремились вожделенно вперед, заталкивая Алирисию и Муранию, забыв о субординации на службе. И какого же было их удивление, когда в комнате с помятой, большой кроватью их встретила абсолютная пустота, шестиглазого гостя там не было и в помине.

Все девушки стояли, надув миленькие губки от обиды и досады, что охватили их опьяненное сознание.

Столько будоражащего тело и душу предвкушения и все зря, их надежды были жестко растоптаны непредвиденными событиями. Мурания так вообще выпала в осадок, открывая и закрывала свои алые губки, которые дрожали, то ли в гневе, то ли от крайнего разочарования, что охватило её, полностью завладев ей.

В её ошарашенных, округлившихся глазах зажигалась неуёмная паника.

И где же Кром-то? Что им вообще делать-то дальше?

Наверное надо будить спящую, возбужденную снами королеву и приводить её в порядок, а иначе их просто всех очень неприятно и жестко накажут, хотя скорее всего все равно так и будет, но не стоит усугублять глубину своей вины еще глубже.

Она наконец отвисла и вместе со своей подругой Глирией побежала в королевские покои, приказав всем остальным занять свои места согласно расписанию. Девушки в пеньюарах, расстроено помахивая крыльями, устремились прочь по своим спальням, сегодня они еще долго не смогут уснуть, мечтая о сексе, пытаясь удовлетвориться ручными ласками, но это будет увы совсем не то...

******************************************************************************************************

Я в разочарование и злости упал на мягкую кровать, так не снимая с себя ничего и тут же вырубился. Усталость и раздражение сделали свое коварное дело и меня унесло беспощадной волной в страну ночных грёз. Только сны, которые мне снились этой ночью были на столько реалистичны, что я тут уже потерял разницу между реальностью и страной фантазий.

Снилась мне гигантская гора, разметавшая свое раздробленное, массивное тело в жарких лучах безжалостного солнца. Она была черна как уголь и совершенно безжизненна, ни ней, ни рядом не было ни одной травинки или деревца, а вокруг разлеглись горячие, кроваво-красные пески, что обжигали безжалостно мои стопы, не давая ни секунды на осмысленные размышления. И никакая чешуя не спасала мои ноги от жутких и очень болезненных ожогов. Я не стоял на месте, мчась во всю свою прыть, мелькая пятками к спасительной, высоченной горе.

Откуда-то в моей голове билась назойливая, одинокая мысль, что черная гора является единственным спасением моей жизни. Пески начали содрогаться от подземного движения, еще больше затрудняя мой бег. Я очень хотел взмыть птицей в небо, но в один момент понял, что крыльев-то за спиной у меня и нет совсем. Теперь только сильные ноги и ловкость с выносливостью спасут мою темную шкуру от смерти.

Я еще никогда так не обливался леденящим кожу потом, который заливал мне глаза и лицо, становясь помехой в моем паническом движение вперед. Прожигающий мою душу безжалостный ужас гнал меня в строну вожделенной горы, а та все также была далека от меня, не приближаясь совсем ни на йоту.

В какой-то момент коричневая, гигантская, сморщенная клешня вынырнула из песков и почти ухватила меня за пятку, скользнув болезненно по ноге.

Кажется мне вот-вот придет конец.

А после этого я наконец очнусь от этого реалистичного кошмара, сил у меня уже оставалось совсем мало, их почти без остатка съедала немыслимая жара, что была главной карающей дланью для меня в этом странном сне.

Вскоре, клешня еще раз ударила из под земли и в этот раз она отхватила мне большой палец на моей ноге. Мое жадное дыхание сбилось с ритма и черный шлейф крови стал виться за мной по пятам, сознание замутилось, последние силы покидали меня.

Ещё один такой удар и я точно останусь без ноги, а там и смерть станет моей самой близкой подругой сегодня. Как противостоять чудовищам я не знал, оружия у меня не было совсем, а крылья и вовсе испарились с моей спины, как будто их и не было никогда у меня там.

Я, стал готовится к неминуемой своей смерти; сил бежать просто уже не оставалось; ноги налились беспощадным свинцом. Я, уже ели передвигал свои болезненные ноги, что были безжалостно покрыты пузырями несчитанных ожогов. Они уже стали подкашиваться от усталости. Под песками, около меня, уже было заметно движение очередной, наверное последней для меня опасности. Сил уклониться от очередной атаки у меня уже просто нет. И последнее, что мне пришло в мою разгоряченную бегом и болью голову, так это помолится создателю, чтоб он сжалился и вернул мне мои чудесные крылья. В эту молитву я вложил все отчаянье и боль, что терзала мою душу и тело.

Я хочу жить!

И, когда выныривающая из песка, очередная клешня готовилась сомкнуться на моей лодыжке, то меня неудержимо рвануло вверх: серебристые крылья гордо распустились за спиной, унося меня стремительно в прекрасное, спасительное небо.

Наконец-то я задышал, наслаждаясь полной грудью, а гора стала стремительно приближаться ко мне, становясь моей основной опорой в этом затянувшемся для кошмаре. Мне казалось, что я больше часа мчался по этому раскаленному аду, а может это было гораздо дольше. Хорошо еще, что песок был плотный и мои ноги почти не увязали в нем. Наверное он просто сплавился коркой от таких беспощадных солнечных лучей. Сейчас же меня обдувал встречный поток теплого ветра и это хоть каплю, но облегчало страдание от глубоких ожогов. Ведь они покрыли не только стопы, но и все мое тело. Лучи адского солнца были совсем беспощадны ко мне.

И тут, совсем для меня неожиданно черная гора оказалось точно подо мной, распахнув свою клыкастую и хищную, алую пасть. Она стремительно поглотила меня, а мгновение спустя на меня опустилась, убивающая меня, беспросветная и безжалостная тьма. Наверное так и выглядит смерть...

Так, закончился первый мой сон. Может быть и сон, а может быть и нет. Боль и усталость, что я испытывал в нем были слишком реалистичны.

Вскоре, я вновь появился из небытия.

Я снова был без крыльев, для меня это были на столько неприятные ощущения, что мне просто не хотелось жить от этого. Я стоял на чем-то мягком и податливом, и тут мое зрение неожиданно вернулось ко мне полностью, и в этот же миг я чуть не ослеп от ярких красок, что ударили неожиданно мне по глазам. Вокруг и подо мной раскинулись сочные, яркие розовые облака с золотыми, сияющими прожилками.

Блин! После такого... я точно неделю спать не смогу, даже если захочу невыносимо совсем. Мои глаза все еще не привыкли к такому яркому зрелищу и слезились, но я старательно смотрел по сторонам и вверх, вглядываясь в следующий слой оранжевых облаков, которые были исчерчены черными, контрастными прожилками.

Прямо вверх, уходили множество прозрачных, хрустальных лестниц с ажурными, золотистыми, вполне изящными такими тонкими поручнями. Мне нужно было сделать выбор, найдя свой путь к заветному желанию. Такое откровение пришло в мою, перегруженную яркой картиной, голову. Эта мысль пришла ко мне извне и явно была чужим посылом.

Мне хотелось закричать в ответ, что-нибудь глупое и безрассудное, но я понял, что рта у меня нет, а вместо него глубокая уродливая вмятина с неровными краями, сочащимися гниющей плотью. Бррр! За что? Только один вопрос колошматил стальным молотом мою перегруженную резкой сменой событий голову.

Я не веря, ощупывал свое лицо и жаждал скорее проснуться, молясь постоянно богам, снова уповая только на создателя, но он меня не слышал. Я же медленно и недоверчиво начинаю передвигаться по мягкой, розовой плоти облаков или чего-то похожего на них. Проходя мимо красивых, искусно выкованных лестниц, точнее их перил, что красовались цветами, листьями и многочисленными, разнообразными змеями.

Чтобы это значило вообще?

Сами же ступени были почти прозрачными, отливая слега лазурью, но, при этом, очень фактурными и интересными, с различным, диковинными насекомыми, замершими в них навсегда. Многих из которых я видел первый раз в своей новой короткой жизни. Я давно уже устал бродить по этому бесплатному музею энтомологии, устала и моя голова, что уже не обращает на всякие левые словечки внимания. Меня начинает клонить ко сну.

Блин! Я ведь, и так вроде сплю.

Но вот, проходя мимо очередной, уже несчитанной лестницы, меня как-будто молнией ударяет в пятки, странные такие ощущения однако. И я не долго раздумывая, начинаю тяжелый подъем вверх по этой крутой лестнице. Он длится целую вечность, а может и больше, мои измученные ноги и руки поверх ожогов покрываются за это время кровавыми мозолями, а волдыри лопаются и кровоточат. Я бреду вверх только на силе воле.

И оставляю за собой черные, чуждые этому месту кровавые следы. Моя кровь тут же начинает дымиться и сгорает, оставляя за собой мелкие призрачные дымки, которые исчезают за мной почти бесследно, но тут я понимаю, что лестница подо мной начинает неудержимо таять.

Неужели моя черная кровь так убийственно действует на неё?

Я из последних сил ускоряюсь, уже начиная бежать вверх, срывая очень болезненно для меня так и окровавленные мозоли, неумолимо скользя при этом по широким, гладким ступеням.

Неожиданно из оранжевых облаков высунулась длинная, когтистая рука пятнистого, темно-зеленого цвета и попыталась резво схватить меня в свои удушающие тиски. Все на что хватает моей, притупленной постоянным монотонным подъемом, реакции, так это ударить по ней своим окровавленным кулаком, но этого на удивление хватает для гигантской руки.

Рука начинает визжать, как резаная и корчится в конвульсиях от боли, дымясь при этом жутким, зловонным, желтым, густым дымом.

Фантасмагория какая-то! Где её хозяин-то?

Или это такое существо, состоящее из одной руки? Скоро рука затихает, а я подхожу к ней поближе и рассматриваю зеленое, странное нечто, что легло прямо поперек узкой лестницы, преграждая своей мерзкой плотью мне мой путь наверх.

Из легкого интереса обламываю ей, совершено не щадя при этом, все её массивные, очень острые когти. Целых шесть штук! Пальцев ведь тоже шесть. Авось, они пригодятся мне когда-нибудь. Запихиваю быстренько себе их в свою безразмерную сумку; хорошо, что я не снял её, ложась вчера спать. После, я снова устремляюсь неуклюжим, многострадальным бегом наверх, уже воочию наблюдая трещины на мутных, совсем не прозрачных ступенях.

Скоро эта лестница расколется и я рухну вместе с ней вниз, так и не узнав самого заветного своего желания. И по этому, я мчусь наверх так бойко, что бешено мелькают мои пятки, а сердце вообще грозится выскочить из моей широко вздымающейся груди.

Надо успеть, обязательно надо!!

Ведь, цена этого падения вниз, может быть и моя драгоценная для меня только еще начавшаяся жизнь. И тут, сверху, прямо из оранжевых облаков, посыпался синий град величиной с мой кулак. Его мощные кристаллы грозили просто сбить меня с лестницы вниз.

Я получал очень основательные удары ими по многострадальному моему телу и голове, при том, так сильно и болезненно, что моя темная чешуя полетела в разные стороны, осыпаясь на лестницу кровавыми ошметками, а я просто ошеломлен напрочь долгое, почти бесконечное мгновение.

Такого еще со мной, на моей памяти, никогда не было, а самое главное, что самой лестнице доставалось еще больше и её доживавшим последние мгновения ступеням, по которым я перебирал ускоренно ногами, несмотря на прямые попадания в меня.

Бег мой основательно так замедлился под монотонно бьющим градом, а лестница начала громко трещать под моим весьма нескромным весом. Вот-вот она обрушится и я устремлюсь в свободном падение в неизвестность.

Интересно, а станет ли для меня оно полностью фатальным?

Проверять это, мне явно было не охота. От слова совсем. На моей ноге до сих пор нет пальца и рана не закрывается, постоянно лишая меня утекающей безжалостно крови, а она ведь не бесконечная, я уже и так чувствую легкое головокружение от её потери.

Задаваться вопросом реальности происходящего у меня нет совсем никакого времени. Я постоянно получаю увесистые удары града, один за другим. Они выбивают из меня последние остатки силы и моей жизни. Моя рука уже с превеликим трудом ползет к поясу, почти в полном изнеможение, ища хоть какое-то оружие против убийственного, синего града, выбивающего безжалостно глухой ритмичный звук по моему телу. Она с неповторимой радостью обнаруживает там мой верный, славный меч. Если я и умру, то точно с ним в руке. Такая смерть уже не будет на столь обидной для меня.

Я выдергиваю его из ножен и молю, призывая искры, чтоб те дали мне хоть какую-то защиту от ударов, что скоро выбьют последние крупинки жизни из меня. Они очень болезненны для и почти смертельны.

Вот, дерьмо синее! Не уж-то ты меня все же доконаешь.

Алые искры бешеной, неудержимой стаей набрасываются споро на град, расщепляя их на атомы в ярких, почти торжественных для меня вспышках, но тут лестница обламывается у самого своего основания, а я не успеваю пробежать какие-то пару десятков метров. Мы вместе с распадающейся в воздухе лестницей, начинаем совместное, неудержимое падение вниз.

И это очень хреново, крыльев-то, так у меня и нет. Ни какие искренние просьбы, посланные создателю в форме молитв, не заставляют их вернуться ко мне обратно на спину. И это очень скверно печально. Мой взгляд ищет постоянно пути к спасению, но не находит их совсем.

Вдруг, очень неожиданно для меня, мои алые искры воплощаются в сияющую, спасительную веревку, что падает мне одним концом прямо мне в руку. Я судорожно, почти с остервенением, сжимаю этот спасительный конец, с чувствительным рывком повисая в воздухе на ней, срывая уже куски плоти со своих ладоней вмести с остатками мозолей.

Это было очень больно!

Другим концом, сверкающая алым сиянием, веревка цепляется за остатки лестницы. Я молю свои спасительные искры выдержать мой совсем нескромный вес и начинаю усиленно, сквозь дикую боль в руках, перебирать ими, стремясь вверх к своему нежданному спасению.

О главном своем желание я уже забыл. Я уже не верил, что это сон.

Все происходящее было слишком реалистичным. Мне попадает по спине и голове еще несколько раз градом, но я уже не обращаю на это внимания. Кажется мое тело просто онемело от беспрерывных ударов и я их уже не чувствую так остро, как раньше. Только смутные отголоски гулких ударов.

Наконец-то я добираюсь до остатков лестницы и совсем без сил замираю на краю оранжевых туч. Искры погасли и мой меч, что до сих пор был в моих руках остался полностью темным и безжизненно безмолвным.

Интересно, а что это значит вообще?

Но даже сил думать об этом у меня не было совсем и я закрываю с облегчением свои глаза, стараясь отгородиться от этого бесконечного кошмара хотя бы чуть-чуть. Вернуть своего лучшего друга в ножны я уже поленился.

Как же хорошо-то... Вот так, просто лежать и ничего не делать.

Но всему, когда-то приходит конец. И не смотря на свои многочисленные раны от синего града и ожоги с мозолями надо вставать и идти вперед.

Откушенный сморщенной, песчаной клешней палец левой ноги просто прожигает меня фантастической болью , "скрашивая" и так мою не скучную жизнь.

Я все же встал, сильно и неуклюже покачиваясь, при этом опираясь на мой безжизненный меч, совсем его не жалея при этом. Но он не роптал, он понимал в каком я сейчас состояние нахожусь. Я зашагал прочь от обрыва по жалким остаткам лестницы, направляясь при этом вверх. И вскоре вышел на мрачную, почти черную, пугающую меня поверхность.

Она так контрастировала с оранжевым цветом облаков, что я оцепенел на долгое мгновение, но когда я впереди увидел неяркое мерцание высокого постамента, что состоял из массивного, черного, как уголь камня, то я увидел на нем каменного воина трехметровой высоты. Это впечатлительно вооруженный воин стоял совсем как живой, а я двинулся, не долго думая к нему, оставляя глубокие следы среди -темно-серого пепла, что мягко расстелился повсюду и прилипал к моим влажным от сукровицы ногами.

Подойдя к памятнику ближе я понял, что воин был двуликим, а за спиной у него висело целых два меча. Они выглядели очень внушительно и опасно. В угрожающей же небу руке, у него бал еще один меч, гораздо более массивный и тяжелый.

Воин держал его на вытянутой вперед руке острием вверх, как будто угрожая самому создателю, при этом, на каждой стороне лица у него было надето по маске. С одной стороны бледно-серебристая, а с другой желто-золотистая; и обе маски поблескивали, изображая неизвестных мне оскалившихся своими клыками существ, и несли своей жуткой гримасой явную угрозу этому миру.

Все это совершенство было выполнено талантливым, магическим скульптором из серого, неброского камня. Широкоплечий, гордо стоящий воин, выглядел очень реалистично, почти совсем, как живой. Кроме масок меня больше ни чего здесь не интересовало.

Оставалось только забраться на постамент и быстрее снять их, но в голове маячила упорная мысль, а что если этот гигант оживет? Тогда, с моими ранами и без крыльев, это точно будет мой последний бой.

Стоять и ждать не известно чего было глупой потерей времени, и я с разбегу, причитая громко и матерясь, от боли в ноге и остальном теле, зацепился когтями за край постамента, с превеликим трудом подтянув свое тяжелое, сильно избитое, тело наверх.

Наконец-то я забрался. А после, долго немедля, потянулся за серебристой маской рукой, аккуратно и трепетно снимая её с воина. Под маской оказалась абсолютно гладкая, плоская поверхность: лица просто не было.

Не долго подумав, я снял и другую маску, ослабляя драгоценные застежки с блестящими камнями. И как только я это сделал, то каменное тело воина внезапно рассыпалось серым прахом, осыпая меня с ног до головы, а рядом со мной раздался тяжелый вздох облегчения.

Он унесся тихим эхом в даль, а я чертыхнулся от неожиданности и громко чихнул. Противный прах умудрился попасть мне даже в нос. Да, что там говорить, когда я даже умудрился вдохнуть его в свои легкие. Я выплевывал его из своего рта и проклинал его про себя. Это миг не хотелось почему-то нарушать громкой и злобной бранью.

А еще, через несколько мгновений, такой же участи не избежал и постамент и я полетел вниз, больно ударившись при этом поврежденной ногой. На этот раз из моего рта вырвалась мощная тирада многоэтажного мата.

Рот!

Он опять был у меня на своем законом месте.

Но это я воспринял уже совсем спокойно. К этому моменту я так устал и был сильно измучен, что все чувства притупились.

Теперь, я был абсолютно весь вымазан остатками памятника, так, как был весь в своей крови и поте, да и не только. Хорошо хоть волос нету на рогатой голове, иначе и они были бы полны этой гадости. Я стоял и долго отходил от боли в ноге. Она пульсировала с новой силой пальце, а вернее том огрызке, что от него остался. Рана вновь открылась, а из остатков фаланги большого пальца снова полилась черная, неуемная кровь.

Вот же, ёжики курчявые!

Что же теперь мне делать и куда вообще двигаться? Путь вниз был для меня точно закрыт. Туда можно было отправляться только с крыльями.,

Это явно не сон, можно даже не пытаться щипать себя за руку. Сейчас, мне точно проснуться не грозит. Потому, что я и так не сплю вовсе.

Меня начал терзать дикий, хищный голод, а мое тело срочно требовало питательных калорий для своего восстановления. В мешке кажется, была еще рыба. Я стал доставать её и поедать с жутким остервенением, а остановился только тогда, когда её не осталось совсем.

Вот, я обжора все же.

Мой живот всё также оставался плоским и рельефным, будто в нем исчезало всё в никуда.

Одной проблемой стало меньше, мои раны слегка зарубцевались, наконец-то остановив потерю моей совсем не бесконечной крови. На меня навалилась сильная усталость, а сытый желудок потребовал отдыха и полного покоя. Я решил положить золотистую маску в сумку. Серебристая мне почему-то больше приглянулась.

От чего так. Я не знаю. Ведь, они обе изображали сильно неприятных, отталкивающих тварей.

Я наконец-то сподобился лечь на мягкий, серый пепел, положив сумку под голову и обняв её правой рукой, а левой взял занятную такую вещицу, подробно и досконально рассматривая понравившуюся мне вещь. Я совсем близко, при этом, поднес её к своему уставшему лицу.

Неожиданно маска засияла многочисленными, мелкими, синими молниями, а я так ничего и не успев сделать, получил ослепляющий удар, такой вот шустрой и резкой молнией. При том, его я получил прямо себе в лицо.

Мое сознание не долго переживало впечатляющую, безграничную боль. Оно плавно растворилось, почти незамедлительно уплывая в далекую страну безвременья, где я бываю последнее время и так слишком часто для себя.