Роззи. Стать счастливой. Часть 2

11.

За ужином распорядительница предупредила, что через два дня снова предстоят испытания. Агнесс хотела было намекнуть на тему конкурса, но ее так скрючило откатом клятвы, что весь вечер подруга провела лежа на софе, кроя семиэтажным матом короля и все его семейство. На шее Люсии сиял новый кулон, но вот улыбки или радости на лице не было…

Предложила устроить посиделки всей нашей большой семьей, остальные поддержали. Кинули пару одеял на пол, раскидали подушки, достали напитки с закусками, расположившись рядом с камином. Тихо потрескивали поленья, периодически шипя и чуть стреляя искрами в вверх. Огонь плавно покачивался, причудливо подсвечивая лица в сумраке комнаты. Было спокойно и уютно, по-домашнему.

В такие моменты приходит осознание, что дом — это не стены и крыша, а особенные люди, рядом с которыми возникает чувство, что ты на своем месте, что ты дома…

Вигмар, улыбаясь, показал вторую искалеченную руку, с упоением рассказывая о дрессировке маленьких негодников. Ги приполз на бровях от усталости, кратко поведав об издевательствах, через которые пришлось пройти, чтоб получить допуск и дальше продолжать свою деятельность. Вилли и Ири возбужденно вещали о саде с лекарственными травами, который можно оборудовать по новому методу прямо в поместье, чтоб собирать урожай круглый год. Я поведала о случившемся со мной.

— Да, Эллен та еще стерва, — без злости произнесла Агнесс. — Будь аккуратна. Эта избалованная дрянь может отколоть что угодно.

— Мы увязли в этом дворце, — сказала то, что вертелось в голове. — Слуги короля не зря едят свой хлеб, все, так или иначе, втянулись в этот дикий отбор, забыв о первоначальных целях. Начинаю забывать о поместье… Эта бешенная гонка отнимает все внимание и силы. Мне нужен лояльный и самостоятельный муж. Давайте вспомним, что это первоочередная задача. Итак, задание для каждого — искать подходящего кандидата… Невольно увидела тайную свадьбу в саду, скандалов не было, значит, такое иногда практикуют. Мне тоже подойдет.

— Ты права, детка, — отозвалась Агнесс. — Даже я увлеклась… Грамотно сработано…Плесни-ка мне, сегодня можно. Как-то подустала…

— Мы поняли тебя, — ответил за всех Вилли.

Посидев еще немного, медленно разбрелись по своим углам спать. А ночью приснился шалопай. Выглядел он откровенно паршиво: прозрачное тельце сплошь зияло множеством дыр, что не мешало характеру остаться прежним:

— Ты что творишь, дурная!? Обещала, ты обещала помочь матери!!! А сама? Скачешь по садам и балам! — накинулся с кулаками. — Забыла обо мне? Забыла! Да если не направить, мать выберет аристократскую гниду и тю-тю счастьице!

— Не ори, — остановила его. — Четко и по существу: что делать?

Гневно сопя и зло зыркая, малец в красках описал возможные варианты своей семьи. Дал инструкции и погрозил кулаком напоследок.

— Смотри у меня! Больше прийти не смогу! Все отдал за возможность с тобой поговорить. Не подведи, пришлая, имей совесть!

После него приснилась синекожая. Оказывается, скучала по ней. Поиграли в шахматы под классическую музыку в современной обработке, поболтали.

— Ну как, — спросила она, когда собиралась уходить. — Надумала?

— Нет, прости. Хоть он бесит, но …

— Не готова, — закончила за меня собеседница. — Еще не вечер, как говорят в твоем мире. До встречи.

Попрощались и разошлись. Спать тоже надо. Проснулась выспавшаяся, довольная и решительно настроенная на действия. Сделала зарядку, умылась, оделась в практичное платье темно-серого цвета, заплела простую косу и спустилась в сопровождении Ги на завтрак. Агнесс продрыхла до победного и ускакала на общественные работы, сильно опаздывая.

Вернувшись в покои, застала полудохлую Альберту, таскающую ворох подарков и цветов.

— Раздай служанкам. Пусть порадуются. После возвращайся и жди на этом кресле. Если меня долго не будет, приказываю поспать. Посещать уборную и приемы пищи разрешаю.

Она обреченно кивнула и пошла выполнять. Ну, хоть дышать станет легче. От обилия ароматов начинала болеть голова. Взяла Люсию под руку и повела на выход.

— Надо прогуляться.

— Как скажете, госпожа, — недоуменно произнесла девушка.

— Что там побитый? Видела с утра?

— Да, госпожа. Отдала ваши зелья, передавал благодарность…

— А аристократ тот, чего? Семью подготовил? Что-то сделал? Тебя представил?

— Нет, госпожа, — отрицательно помотала головой девушка. — Еще не представил. Говорит, рано. Но он хороший, вы не думайте! Дал слово — сдержит!

— Я и не думаю, Люсия, — пожала плечами.

Когда дошли до нужного места, за плечи развернула девушку лицом к себе и попросила не орать. Заранее извинилась и указала на дверь от комнаты дворцовых служанок. Тихонько приоткрыв, Люсия ахнула и задрожала, закусив кулачок. В коридоре стали слышны звуки:

— Цаца твоя где? — вопрошала девушка.

— Нам больше достанется, — хихикнула вторая.

— Дааа, ужо и свадебка скорехонько, а там забудете дорожку к нам, — притворно вздохнула первая.

— Чего это забуду? К себе служанками возьму. А там и пикнуть не посмеет, мужняя жена! Да я ее и выбрал-то: молода, глупа, якшается с наследницей. Все слыхали о ее сердобольности. Отсыплет золотых в подарок, заберу в брачную ночь, да долги раздам, хозяйство подправлю. После маман сдам строить и воспитывать, хоть отстанет малясь, а женке рожать и рожать, мальчонок побольше.

Последовали характерные звуки взрослых занятий. Люсия беззвучно прикрыла дверь и вернулась. Обняла ее, погладив по спине. Девушка закусила губу и кивнула.

— Я все поняла, — тихо прошептала. — Снова спасли…

— Снова невроз устроила… Пошли уже отсюда, — подтолкнула в обратном направлении девчонку.

Ничего, лучше сразу обрубить, чем потом сопли на кулак мотать. Сдала разбитую горем Люсию на руки Маргарет, велев накормить и обогреть, и пошла в сад. По пути в коридоре краем глаза заметила, как неприятный старикашка в дорогом костюме щупал молодую служанку. По всей видимости, девушка была согласна, поэтому не стала встревать. Фу-фу-фу…

До выхода оставалась пара шагов. Выскочив, словно из-под земли, прабабка железной хваткой вцепилась в мой локоть и неспешно поплыла в сад. Будто так и задумано. На воздухе она активировала купол, отошла на приличное расстояние и усадила обеих в скамейку, рядом с которой ничего не росло. Типа, шпионам прятаться негде.

— Ну и поволновалась я за тебя, идиотка. Кто-ж хоронит себя из-за таких пустяков. Жизнь одна, Роззи, — встряхнула меня Мариса. — Нечего ее укорачивать переживаниями. Ну, потеряла перспективного раба, ну, не досталось наследства его и библиотеки, так не сигать же за ним в след на тот свет! Надо денег? Дам! Проси чего хочешь, все достану. Да и ты не промах, раздобудешь.

— Мариса, ближе к делу, — рывком освободила руку из захвата и отодвинулась.

— Мужа выбрала?

— Нет.

— Я чего пришла. Не тяни. Мерзкий старик перед смертью успел нашептать королю. Мне передали, каким взглядом смотрел на тебя, когда нес бессознательную в покои. Считай повезло, что сам убился! Могла бы не проснуться или проснуться там, где лучше никогда не оказываться… Даже меня переплюнул в изысканиях… Отвлеклась. У Филиппа перемкнуло на твой счет. Как бы на принце не женил, раньше окончания отбора. Давай начистоту, — повернулась ко мне прабабка с серьезным лицом. — Ты мне нужна в нашем роду. Согласна на любые условия. Хочешь, Клариссу удавишь… Мужиков на любой вкус и умения. Не упусти шанс. Я не худший вариант. Круг ловцов вокруг тебя сужается… Надумаешь — приходи в любое время. Клятвы обсудим, женим тотчас же. Не упусти шанс быть свободной. Внучка.

Она поднялась и ушла, не прощаясь.

Нечего и думать, к тебе ни ногой, старая карга.

Светила на небосводе ярко сияли, обещая теплый денек. Птицы звонко чирикали и перелетали с место на место. Зелень тянулась вверх, стараясь развернуть листочки и веточки повыше. Все дышало радостью и счастьем. Кроме одного места, там царила настороженность. Не особо надеясь на успех, навестила уединенную берлогу и была приятно удивлена, найдя Эддрика на месте.

— Итак, — вместо приветствия начал он, — нам придется договариваться. Вчера я имел дурость по-рыцарски уступить место даме, попав при этом впросак. В чем ваш интерес?

— И вам доброго дня, принц, — плюхнулась без приглашения рядом. — Я, как и вы, жаждала уединения.

— Прекрасно! — меня перебили. — Там поставили вторую скамью, располагайтесь и не шумите. Друзей не водить, доступ не дам. Более не задерживаю, — отвернулся мужчина.

— Однако, — громко продолжила я, на что собеседник скривился, — не думали же вы, что я так просто отстану?

— И не надеялся, — проворчал мужчина. — Драгоценности, золото? Чего вы хотите за свое молчание о вчерашнем инциденте? — скучающе произнес Эддрик.

— Мы не с того начали, — выставила ладонь вперед. — Позвольте представиться…

— Я прекрасно осведомлен о том, кто вы.

— Ну и отлично. Раз вы не настроены на расшаркивания, скажу сразу…

— Удивите меня, — едко прокомментировал Эддрик, повернувшись лицом ко мне.

— Что вы несносный мужик, который постоянно перебивает даму, чтоб вас! — вскочила я. — Приперлась сюда, чтоб попытаться вылечить, а вместо этого терплю нападки! Хотя вчера, даже не зная о вашей личности, старалась помочь с этой гадюкой Эллен! Но нет, вы же топите в своей желчи руку помощи, закрывшись в панцире своей злости ото всех!

— Не знаю, как вы, а я вижу здесь дворовую девку, что изъясняется хуже забудлыги из подворотни, а не Даааму! — передразнил этот козел. — Восхищаюсь вашим самомнением! Лучшие лекари не смогли помочь, а вы, бездарь-самоучка, вдруг сотворите чудо!

— Сибилла, чтоб ты там икала и падала!! — проорала в сердцах, топая ногами. — В этот раз ты ошиблась в своих предсказаниях! Пошел на х. р этот самодур, х. р ему, а не лечение! Пусть сидит и жует свои сопли! В жо. у всех!! — орала и рвала ветви изгороди, что вдруг стала препятствовать выходу. — Выпустите меня!

— Позвольте уточнить, — начал Эддрик.

— Не позволю!!!

— В этом замешан оракул? — спокойно уточнил будущий покойник.

— Это все, что вы услышали??!!

— И все же.

— Да!!!… Мужик, я пришла к тебе просто так. Пришла помочь. Обосрал и послал, так что катись лесом. Понял? Без тебя нервов хватает, — спокойно ответила ему. — Не откроешь — пожалеешь.

Проход мгновенно открылся.

— Когда успокоитесь, Розалинда, возвращайтесь. Я буду здесь.

— Пошел в ж. у!

* * *

Закрыла дверь покоев, символично отрезав себя от внешнего мира. Альберту отправила восвояси, дав задание выспаться. Она все еще не входила в круг своих. Чтобы мысли не скакали, словно дети в магазине сладостей от полки к полке, посвятила время нашей маленькой семье: подлечила Иду, провели ревизию в шкафах, записав, что нужно докупить, заставила сделать всех разминку, предупредив, что это станет обязательным пунктом. Вилли с Ири прибегали за чем-то, да так и остались, раз случился общий день. Обговорили кому чего надо, нацарапали список покупок и торжественно вручили сыну Иды, Герду, дабы завтра в компании Ги съездил в город.

Проверили с Черной Розой на скрытые угрозы подарки и, не найдя в этот раз ни одного, уселись полукругом. Эдакое первое января — праздничная распаковка. Каждый тянул к себе понравившийся сверток и извлекал содержимое.

— Какая красота, — тихо выдохнула Ида, оглаживая тончайшую ткань шарфика.

— Феее, — протянула Беттани, брезгливо отодвинув двумя пальцами дурно пахнущий мешочек.

— Чтоб меня!!! Яйца болотной жмыхи! — подскочил Вилли, довольно баюкая в ладонях ценный ингредиент.

— Это за гранью понимания, — отмахнулась от открывшей рот Беттани.

Маргарет сегодня была прицельным снайпером: все драгоценности прошли через нее. Ида стоила кучку из простых писем.

— Да лаааадно, — удивленно протянула я.

Пару секунд таращилась, а потом извлекла… записку и кусок коровьей лепешки. Грянул хохот. Мои даже не пытались сдержаться или замаскировать эмоции. Я тоже поржала. Ну, аристократки, ну дают!

По итогам мы разжились: писчими принадлежностями — две шт., удобные большие тетради — комплект из трех штук, отрезы различных тканей — пять штук, гребни из золота — две шт., авторская мазня на холсте — три шт., духи с приворотом — десять шт., драгоценности — пять колец и одно колье, засушенные мешочки трав — пять шт., авторские стихи — пятьдесят штук. Любовь Вилли — яйца болотной жмыхи, вне списка и конкуренции. Ну, и «лепешка» в коробочке.

Писчие принадлежности и тетради поделили между Идой и Беттани. Гребни решили продать — красивые и не удобные. Все ткани ушли Иде и Герду, ее сыну. Мазню и стихи отправили в топку. Все лекарское забрал Вилли. Драгоценности сложила в закрома. Одеть их сейчас — дать кому-то зеленый свет.

Маргарет понесла в утиль приворотные флаконы.

— Постой, — окликнула ее. — Отдай мне.

Под удивленные взгляды вся батарея пузырьков перекочевала в мою сумку-артефакт. Учитель, спасибо вам очередной раз за этот подарок!

— Милая, — осторожно начала няня, — зачем они тебе?

— На всякий случай. Руки чешутся забрать, значит пригодится.

Я готовилась к вечеру. Внезапно раздался оглушительный треск двери о стену — пришла Агнесс.

— Как. Я. Устала…Как. Меня. Достали…, - ворчала она, вытаскивая заколки из волос и разминая шею. — О, все открыли без меня! — капризно протянула она. — Расскажите хоть, что было?

Маргарет принесла напитки и закуски. Усадили труженицу в кресло, Вилли делал ей массаж плеч, Ири сверлила взглядом, а я рассказывала, как прошел день и распаковка.

— Все мелкая, ты напросилась, — Агнесс наклонила корпус вперед и повернула голову в сторону Ири. — Буду учить держать лицо. У тебя с этим еще хуже, чем у Роззи. Теперь ты, — посмотрела она на меня, усевшись обратно. — Возьми «лепешку» и размажь по наглой морде Эддрика, если хочешь выпустить пар и потешить задетое самолюбие. Но! — подруга откусила ароматного хлеба, прожевала и продолжила. — Если тебе интересно мое мнение… Хватай удачу за хвост, детка! Да покрепче! — возбужденно воскликнула Агнесс. — Эддрик Брассет — самый упрямый из всей королевской семейки, самый принципиальный и самый нормальный, даже если тебе так не показалось.

— На хрена он мне?

— Мы, девушки, такие ранимые, такие нежные, — театрально взмахнула рукой собеседница. — Совсем не можем без крепкого мужского плеча… В качестве извинения и награды за молчание… Пусть найдет тебе мужа, — победно улыбнулась Агнесс. — Он точно сможет подобрать кандидата, который не будет скакать под дудку Филиппа. Вуаля!

Я откинулась на спинку софы, рассматривая потолок. Идея хорошая.

— А если он сочтет размер обиды несоизмеримым с размером услуги?

— Придумаешь, — отмахнулась Агнесс, направляясь в купальню. Открыла дверь и посмотрела на меня. — Направление дала. Дождись меня, я быстро, — дверь закрылась.

Убранство зала этим вечером было посвящено четырем стихиям: ветер, огонь, земля и вода. Зал условно разделили на зоны и обустроили по высшему разряду. Напитки, одежда и облик слуг, пол, стены, закуски, мебель, украшения и иллюзии — абсолютно все отображало принадлежность к определенному направлению.

— Я придумала, — довольно прошептала подруга, закрывая мой открывшийся от восхищения рот.

Стало понятным, почему приготовленный заранее наряд был выдернут из рук и отправлен обратно на полку.

Агнесс, естественно, была воплощением огня. Расшитый рубинами корсет платья туго обхватывал, выгодно приподнимая грудь. Юбка была выполнена в виде лепестков цветка, при каждом шаге верхние слои сдвигались, открывая вид на нижние юбки, создавая игру цвета. Артефакт, вшитый в подклад, давал иллюзию танцующих язычков пламени поверх ткани. Руки и плечи покрывала блестящая красная сеточка с крупными ячейками. Перед выходом на открытые участки тела нанесли особую мазь, от чего кожа эффектно сияла. Вьющие волосы были распущены и свободно струились по спине. Дерзкий макияж и высокомерная улыбка завершали образ.

Мне подготовили костюм воды. Простое нежно-голубое платье, небольшой вырез лодочкой, струящиеся до пола широкие рукава, гарнитур из сапфиров от Монтеро и фантазийная коса, украшенная кристаллами.

— Молодец, Ида, не проболталась заранее, — улыбнулась подруга. — Я же все правильно сделала? На моем фоне ты блекнешь, не выделяешься. Хороший середнячок.

— Все правильно, — успокоила ее.

При всей агрессивной красоте и оригинальности наряда, сегодня центром внимания была не Агнесс, что неимоверно бесило подругу. Как только вошли, волна людей повернулась в нашу сторону, мазнула по нарядам и снова отвернулась к трону. Там, рядом с королем, стоял мерзкий старикашка в черном костюме, увиденный в компании служанки недавно в коридоре. Сегодня его рука нежно обнимала хрупкую женщину, олицетворявшую лед. Холодные глаза равнодушно скользили по толпе, на губах застыла вежливая полуулыбка. Дойдя до меня взглядом, она лишь моргнула, чуть медленнее, чем обычно, ничем более не выдавая знакомства.

Вот и встретились, Лика.

* * *

Король, одетый в костюм цвета грозового неба, благосклонно отвечал на сладкоречивые пресмыкания старика. Главный менталист, одетый в свой обычный наряд, стоял с другой стороны от трона с каменным лицом, невидяще смотря вперед. По всей траектории его взгляда был пустой коридор, люди поспешили покинуть опасную зону.

Наш угол снова собрал аншлаг из девочек и их семей. Блестели платья, улыбки, взгляды и камни, шуршали ткани и декорации, колыхались тела в танцах и волосы на ветру, скрипели стулья под весом обжор и зубы недовольных дам, а я стояла и смотрела на нее, не в силах переварить увиденное…

— Улерих Григ и его жена Ангелика Григ, — аккуратно развернула меня Лиса, пока Агнесс была занята и не заметила мой ступор. — Если не хочешь познакомиться с мерзким стариканом ближе, не стоит так пристально смотреть…

— Личные счеты? — поинтересовалась Корни.

— Контраст режет глаза, — наконец смогла озвучить мысли.

— По крайней мере, сегодня ее представят ко двору, будет иметь статус официальной жены, в отличии от всех его предыдущих пассий… гниющих в зем… — недоговорила Ингольда из-за крепкого подзатыльника от Корни.

— Что? — я будто оглохла.

— Пей, — сунула воду Лиса, гневно стрельнув глазами в нашу природницу.

— Простите, — покраснела Ингольда, — я не хотела…

— Успокойся, Роззи. Смотри, эта как стерва держится, как трясется над ней муж, какой наряд, ухоженная кожа и волосы. Все у нее хорошо, — подытожила Корни и вынужденно продолжила после моего выразительного взгляда. — Да, да, — вздохнула она. — Все его предыдущие женщины быстро умерли. Из ближайшей родни лишь бастарды.

— Ты сама сказала, что на из пансионата удобных жен. Откуда знать, как там дрессируют…

— Жестко, — на выдохе прошептала Лиса. — При всем влиянии отца, не смогли их закрыть… Там такая директриса…такая тварь… Разговор не для этого места… Скажу лишь одно: раз попавши — воспитанницы остаются рабынями навсегда…

— Но это не повод идти и бить ему морду сейчас, — выразительно посмотрела на меня Корни, загородив собой вид. — Я, конечно, подержу. Но давай придумаем что-нибудь умное и хитрое, раз тебе так надо?

В голове всплыли слова Лики, сказанные напоследок. Хорошо, Лика. Не знаю, какие у тебя планы, мешать не буду.

— Мы не будем лезть, — нехотя произнесли мои губы.

— Хвала Богине Матери! — воскликнула Ингольда.

В это время Режинальд Овиндж, ухмыляясь, вальяжно подошел к Григу, поздоровался, пожимая руки, сделал дежурный комплимент Ангелике, да так и остался стоять. Рядом с троном и своим другом, что поделился частью фавора, накинув на Овинджа словно кусок плаща.

После очередного танца пару представили официально. Только из-за того, что скользила взглядом в этот момент по толпе, случайно увидела секундную реакцию двоих парней, стоящих близко друг к другу — презрение, ярость, бессильная злоба и огромная ненависть.

— Бастарды Грига, — прошептала на ухо Лисандра. — Теперь Ангелика первая претендентка на наследство, а после и их дети…Если до этого дойдет.

Нехотя вытерпела пару танцев, не запомнив партнеров, но улыбалась, как и было положено. Попросила Вигмара уйти раньше, он согласился, и мы отчалили, оставив Агнесс на попечении отца Лисы, обещавшего лично сопроводить ее и сдать с рук на руки.

* * *

Королевство Любек после бала.

После короткого стука, король вошел в покои друга, сел на кресло и сплел пальцы в замок.

— Итак, Блэк снова в строю. Твоя дочь начала, жена Улериха продолжила. Что она хочет в награду? Не хочет замуж за Эддрика?

— Да.

— Хорошо, пусть участвует дальше… Зелье для Режинальда готово?

— Уже у меня, — в свете ночного светила блеснул бок пузырька.

— Отдай Клариссе. Улерих сегодня будет кутить, сможет забрать артефакт.

Король ушел. Спустя пять минут из покоев Эреварда вышли двое слуг, друг за другом. Первый постучался тайным шифром в двери Клариссы Овиндж, передал посылку хозяйке и неслышно растворился в темноте коридора. Кларисса прочла записку, улыбнулась и пошла быстро собираться.

Второй слуга шел дольше, перейдя в крыло для менее родовитых гостей, постучал особым ритмом, отдал посылку и сам закрыл дверь с другой стороны. В записке было лишь одно слово: «Сегодня».

Сонная ночная стража, совершавшая положенный обход дворца после рассвета, нашла в крыле высокородных прямо посреди коридора истекающее кровью тело молодой девушки, одетой в рванину. Мужчины кинулись к пострадавшей, дабы отнести к целителям. От чужих прикосновений девушка подняла вой и скулеж, звучавший в утренней тишине особо громко, от чего все двери на этаже открылись настежь, являя сонные лица слуг, а затем и господ.

Особо впечатлительные подняли вой и крик, началась суета и неразбериха. Пока прибежала растрепанная распорядительница с целителями, стража и остальные, добровольцы из зевак установили, что кровавый след, прерываясь, вел в покои Улериха Грига…

Филипп был в ярости, когда Эревард поднял его и рассказал о произошедшем. Монарх лично вынес двери в покои старика. Улерих встречал венценосного на коленях на полу вместе со своей женой. Стража выгнала зевак, загородив живым щитом происходящее.

Что там произошло — никто так и не узнал.

Через пол часа в утренней прохладе колеса двух карет стучали по дороге, ведущей в город из дворца. Улерих был в ярости, топя бессилие на дне бутылки.

— Я еще вернусь! — желчно грозился старик в пустоту. — Эревард, я тебе отомщу!!! — взвыл Григ, глядя на балкон второго этажа.

На котором стоял довольный главный менталист, издевательски отсалютовавший уезжающим.

За каретами следили и из окон третьего этажа, испытывая похожие чувства, что и Эревард. Мариса Овиндж была в наилучшем расположении духа.

На утро Альберта передала хозяйке записку от неизвестного. Открыв ее в постели и прочитав, Розалинда после долго смотрела в пустоту.

«Ты мне — я тебе.

Режинальд Овиндж не вернется.

Сторонись Марису. У Клариссы появился некий артефакт против Овинджей, действия не знаю.

Спасибо, что не испортила все на балу.

Будем живы — встретимся.

Не прощаюсь. Лика».

* * *

Незадолго до войны с гномами

Тусклый свет угасающей звезды слабо освещал край небесной тверди, крутой обрыв в голодную пустоту чернильной бездны, пояс астероидов в воздухе, две неподвижные фигурки и огромный черный шар.

Эллария устало откинулась на спину, вытерев капли пота, стекающие по лицу. Атор сгорбившись от бессилия сидел на камне, согнув одну ногу и положив голову на колено.

— Я выжата. Хочешь, не хочешь, теперь связаны крепче некуда. Отец и Мать не простят… Пожалуй, спущусь в храм, подпитают. И тебе не помешает восстановиться. Огмиос свихнулся, дохлый ты ему не противник.

— Убирайся.

— Пошшшел ты, — ответила сестра, мгновенно испарившись.

Атор взглянул вперед. Огромный черный шар, сужающийся внутри до окружности в десяток шагов, надежно охранял пленницу, отрезая любые контакты с внешним миром. Ни одна молитва, ни одно жертвоприношение, ни одна мысль, ни одна капля силы не дойдут до адресата.

Эллария откопала старый манускрипт в архивах отца, место предложил Атор, часто сбегавший подумать в одиночестве после случая с братом. Внутри юноши завозилась чернота, почуявшая слабость носителя, острый приступ боли заставил согнуться пополам. Неведомая тварь, словно зараза, смогла частично пробиться в сознание, вытащив на поверхность нужные эмоции.

Через некоторое время все дети собрались в одном месте. Ни сладкие речи Гестеда, ни вкрадчивые призывы Элларии, ни колкие издевки Атора не помогали убедить остальных начать вторую игру. Обведя взглядом притихших, Атор презрительно бросил:

— Ссыкуны, — и испарился.

— Куда он? — хмуро отозвался Суцелл.

— Да ко мне, договорились, — лениво ответил Гестед. — Выпьем и выпустим пар.

— Чего тогда сам здесь? — нервно спросила Эпона.

— Путь один начнет, как бы не прибил в процессе, — отшутился Гестед.

Эллария завела старую песню о пересмотре сфер влияния, вовлекая в дискуссию каждого. Спор и выкрики набирали обороты. Все почувствовали «это» одновременно, падая на пол, чтобы взлететь и гореть в жгучем желании отомстить. В каждом из них вскипели частицы черноты, ширясь и множась, захватывая носителя все больше.

— Предатель! — заорал обезумивший Суцелл и… испарился.

В это время на совете королей, созванном недавно коронованным Роджером Бошаном, Уильям I все больше распалялся о недопустимом поведении гномов, об их жадности и несметных богатствах, предлагая силой заставит подгорный народ поделиться.

— На своих землях давно повысили налоги. И они платят! Плевать, что начали сбегать и меньше торговать! Часть человеческих семей и дружественные рода, влиятельные на других землях, тоже притесняют бородатых! Если выступим единым фронтом, создадим одинаковые условия повсеместно, им некуда будет бежать!

— Довольно, — грубо оборвал речь Эдварт Солсбери, отец Нормана, король Брихейна.

Но не успел договорить, комнату на секунду накрыла темнота, а когда снова стало светло, появился никем не замеченный дополнительный участник. Нити подчинения прошивали каждого насквозь, кроме преклонившего голову Филиппа. Черные ленты извращали сознание и волю людей, вытаскивая наверх и многократно увеличивая самые худшие качества.

— Гномы готовят тайный заговор против людей! — взревел Уильям I с красными белками глаз, лопнувших от напряжения сосудов.

Слово за слово, через минуту ярость достигла апогея. Так было положено начало противостояния людей и гномов. В кабинете развернулся штаб: слуги передавали послания, гонцы отправились в разные города, маг почта мгновенно распространяла задания. Среди королей не было договоренности и четкого плана, каждый имел приоритет урвать больше, чем остальные, особенно больше Уильма I, на чьих землях было больше всего гномов. Замутненные сознания правителей опасались увеличения влияния Астурии в связи с большей наживой.

Атор вынес окно, зависнув в воздухе, от распростертой фигуры рванули в разные стороны сотни черных нитей, сея безумие и хаос. Эллария и Гестед успели поставить блокирующий купол над Большой землей, на секунду опередив остальных.

— Долго не продержусь! — прошипел сквозь зубы Гестед.

— И не надо… мы подготовились, — слизнула кровь из прокушенной от напряжения губы Эллария.

Так началась война. Купол пробили, остальные участники вступили в игру, нанося ответные действия. Астурию сровняли с землей в назидание Гестеду, там располагался крупнейший храм вместе с наиболее ярыми последователями, дававшие силу богу странствий.

Чернота бурлила и пенилась в каждом боге, начисто вышибая мозги. Огмиоса накрыла кровавая пелена, и он, уже не разбирая, что рушит, летал повсюду в поисках брата. Найдя, они сцепились … на землях многострадальной Астурии, со временем переместившись в божественные чертоги, продолжая бить друг другу морды.

Пока небожители сводили счеты, их воздействие стало постепенно исчезать, со временем сойдя на нет. Филипп I, не потерявший голову от безумства хозяина, расчётливо выполнял задания Атора и преследовал свои интересы. Он же инициировал повторное собрание правителей для оглашения официального окончания противостоянии, символично предложив собраться в том же месте.

Где начали — там и закончили.

Филипп все делал не просто так. Дурандир успел передать записку о том, что Сесси жива и предположительно в замке, Стефания долго искала ответы в видениях и подтвердила слова гнома, однако не смогла найти точное местоположение из-за хитрой защиты, скрывающей пленницу. Король Любек предположил, что и остальные пропавшие Бошан могут быть живы. Пылая от бешенства, он схватил Роджера, как самое слабое звено, и методично избивал до тех пор, пока принц, громко воя от боли, не сознался во всех грехах.

Подловив Гуго, Филипп вытряс из него всю необходимую информацию и забил до смерти лично. Собственная ярость, помноженная на каплю божественной силы, требовала выхода. Страх за истинную и за приемную мать отключил мозги.

Сначала пошел к Анне, таким образом пытаясь доказать самому себе, что Сесси по-прежнему не властна над его волей.

Дверь заскрипела и открылась, магический купол опал. С радостным криком истинные король и королева кинулись на выход и застыли, увидев состояние вошедшего.

— Я их убил. Прости…мама, — склонил чуть на бок голову Филипп, словно волчонок, сжимая зубы, весь в брызгах крови со сбитыми костяшками рук. — И я об этом не жалею, — прорычал он, все также не смея поднять взгляд на женщину.

Трясущимися руками Анна обняла Филиппа, по ее щекам текли слезы. Генри молча обнял обоих. Когда Филипп все же посмел взглянуть на королеву, то в ужасе отшатнулся, узрев нынешнее состояние. Слабая здоровьем Анна сильно сдала, постарев разом на десятки лет, находясь практически одной ногой на том свете. Бережно подхватив жену на руки, Генри понес королеву на выход. Филипп сжимал и разжимал кулаки, дико сожалея, что подарил предателям такую легкую смерть.

Затем освободили Берна и Сесси. Принцесса вела себя молчаливо и сдержанно. Берн шепнул Филиппу на ухо, что опасается на умственное состояние сестры. Пока имеющиеся лекари трудились над здоровьем женщин, Стефания в видениях искала самых сильных, Филипп и мужчины Бошан освободили запертых в покоях остальных братьев, все вместе отправившись на собрание.

Короли, словно нашкодившие дети, не могли смотреть друг другу в глаза. Уильяму I первому было хуже всех. Первая порция ярости Атора оказалась самой токсичной, здоровье правителя сильно подорвалось, хотя остальные списали эти проблемы на горе от потери королевства. Обсудив и договорившись, решили все списать на коллективное безумие, божественное вмешательство было трудно не заметить.

Пока мужчины решали дела, Сесилия озаботилась будущим. Она вошла без приглашения к Стефании, дабы расставить точки над и. Разговор не ушел дальше них двоих. Стража не смогла рассказать Филиппу предмет обсуждения, лишь то, что обе спокойно разошлись. Оракул впервые ослушалась и отказалась говорить, закрыв перед офигевшим королем двери изнутри.

Все правители остались на неделю другую, чтобы разгрести последствия, находясь в одном месте для наилучшего взаимодействия. Филипп же решил остаться до полного выздоровления Анны. Ночью к нему пришла Стефания. Пытаясь найти в ней замену истинной, король провел долгую бессонную ночь.

На утро в спальню правителя королевства Любек вошел Генри Бошан, да не один… Плохо соображающий Филипп не мог понять, отчего двоится в глазах. Повернув голову, он грязно выругался, увидев с кем провел ночь.

Невозмутимая Сесилия отобрала одеяло, кинув подушку прикрыть наготу, завернулась в кокон и гордо прошлепала босыми ногами по каменному полу на выход. На простынях алело красное пятно. Филипп, рыча от злости, откинулся было назад, да больно приложился головой об деревянную спинку.

— Собственно, тебя не спросили, — спокойно подытожил Генри. — Будешь готов, приходи. Если этот союз так противен… поговорю с дочерью. Придумаем общее решение.

— Боюсь, утаить не получится, — вставила пять копеек Стефания. — Сесилия только что вошла в обеденный зал в том виде, в котором ушла, громко сообщив, с кем провела ночь.

— Ну, я попробовал, — пожал плечами Генри. — Сами разберетесь, не маленькие.

* * *

Роззи

С Ликой все было неожиданно: знакомство, правда, отъезд. Хочется верить, что у обеих получится задуманное, и не раз еще встретимся после… Сделала легкую растяжку, пошла умываться и наткнулась на ожидающую Альберту. Она склонила голову, закусила губу и попросила:

— Госпожа… Ночью случился конфуз. Григ перешел границы, нашли девушку в коридоре, его с женой выслали… Такое дело…К нему ходила заработать моя…хорошая знакомая, — решительно подняла взгляд служанка. — Дозвольте попросить у вас помощи…подлечить, чтоб на ногах хоть стояла… Золото есть.

— Пошли, посмотрим.

Улыбки Маргарет и Бетани ясно давали понять, что зарядки не будет, после слов о моем вынужденном уходе. Агнесс еще дрыхла, смешно посапывая во сне. Тихо прикрыла дверь ее спальни, собралась и в компании Ги спустилась к больной.

— Берта, это ты? — простонала кучка тряпок.

— Шшш, я привела целителя.

— Чтоб высекли? Ты слышала короля?

— Помолчи. Это госпожа.

— Ох, век не расплатимся…

Девушку привела в себя быстро. Из-под вороха показалось молодое привлекательное лицо с настороженным взглядом.

— Благодарю, госпожа.

— Больше не приду лечить дурость. Первый раз — бесплатно.

Во время завтрака только ленивый не обсуждал ночное происшествие. Через час участниц собрали в саду. Не знаю, кого они грабанули и где… На большой поляне оборудовали столы и огромные стеллажи с продуктами.

— Дорогие участницы, — неожиданно раздался голос распорядительницы, — сегодня готовим завтрак для избранника. Все необходимое перед вами. У вас час, время пошло.

Дернулся левый глаз. Нас же не распределили? А дополнительные условия? А… Первые девушки подорвались и побежали, растерянно смотрела им вслед.

— Роззи, с тебя продукты! — раздался зычный голос Корни в метре слева. — Я займу места!

Остальные члены нашей сплоченной команды, стоявшие кто где, сами распределились и стартанули. Рядом со мной оказались Ингольда и Мира. Загрузив продукты, поспешили на места. Неожиданно, корзины выпрыгнули из рук и мгновенно вспыхнули, а мы втроем упали на землю.

— Девушки, ведите себя достойно! — образцово-показательно пожурила Эллен «не честных», проходя мимо.

Ей не хватало нимба над головой. Да. И хвоста с жалом на конце, выглядывающего из-под юбки. Пока я фантазировала, Мира смачно выругалась, мое дурное влияние, без предупреждения подняла проказниц, туго спеленала силой, перевернула в воздухе и протащила по земле волосами вниз под ор наказанных. Пока она мстила, мы с Ингольдой похватали остатки снеди и увлекли подругу за собой.

Нас ждало три стола.

— Никто не говорил, что каждая должна стоять отдельно, — пояснила свое решение Корни.

— Кто знает, что любит принц? — застенчиво спросила Лиса.

— Кто умеет готовить? — поправила ее Ингольда.

Переглянулись и рассмеялись. Что правилами не запрещено, то разрешено. Шкворчали яичницы, румянились полоски мяса, порхали ножи, вытекал сок из сочных овощей и фруктов, хрустела корочка хлеба при нарезке, булькал отвар.

Через час была готова шеренга из шести тарелок с одинаковым наполнением. Многострадальный принц подходил к каждому столу, посмотрел все, попробовал часть. Не хрюшка же на заклание, столько жрать. Зачет приняли, оценки выставили, итоги объявили, мы были где-то в конце, и отправили отдыхать. Вечером обещали танцы и развлечение на открытом воздухе.

Попрощавшись с девочками, отправилась выжимать соки из сухаря. Люблю голубое небо и кучерявые облака, люблю цветение природы и буйство красок — в душе становится легче и радостнее. Изгородь легко пропустила внутрь. Сухо поприветствовали друг друга.

— Итак, вы все же почтили меня своим вниманием, — прокомментировал Эддрик.

— Оставьте свой сарказм для тех, кто оценит старания по достоинству.

— В прошлый раз, во время цветастых словесных излияний, вы упомянули причастность некоего оракула. Поясните, — требовательно приказал мужчина.

— Сбавьте тон, не в казармах… Не совсем оракул, скорее видящая, предсказательница. Дословно: каждого можно вылечить, даже если он сопротивляется, — скептически посмотрели друг на друга. — Я выбрала плату, в качестве вашего извинения за дурной поведение, и за молчание увиденного.

— Какая вы быстрая. Только намекнули на возможную помощь, тут же потребовали плату. Я тоже не сидел без дела, узнал о вас и предпочтениях. Будем обсуждать место под строительство лечебницы?

— Мне нужен жених. Маг договор на три года, без возможности расторжения досрочно со стороны жениха, но возможностью расторжения с моей стороны. Нормальный, адекватный мужчина средних лет. С кем можно договориться, холостой, желательно, с нормальной семейкой. В общем нужен партнер, что сможет не плясать под дудку короля и не будет мешать мне.

— Размер финансового состояния?

— У меня свои есть. Жених пусть сам заботится о себе.

— Надо подумать, — задумчиво произнес Эддрик.

— О, нет. Вы дадите клятву найти кандидата. Скажем, трех- четырех дней вполне достаточно.

— А как же любоффффь? Как же Монтеро?

— Его сейчас нет рядом. Хочу обезопасить себя. Поэтому и условия о возможности расторжения лишь с моей стороны. Как только вернется, поговорим. Возможно, кандидату и не придется долго краснеть в обществе за меня.

— Чисто гипотетически, что вы потребуете от меня при успешном лечении?

— Чисто по-человечески, мне от вас ничего не нужно. Но вы правы, могу попросить содействие с завещанием или с постройкой лечебницы.

— Лучше бы вас интересовали радужные камни, был бы проще…

Эддрик с кислой миной произнес клятву. На руках расцвели тату: у меня — щит с выпуклым изображением короны по центру и меч, протыкающий его насквозь сверху и снизу, у него — черно-красная роза с черным стеблем и шипами.

— Занятно, — прокомментировал увиденное мужчина.

Сидела вот уже десять минут и не могла переварить увиденное. Были мелочи, вроде атрофии мышц, малоподвижности суставов и застоев — все это прекрасно лечила магия. Долго, муторно, эффективно.

Но.

Была какая-то черная…Фигня? Клякса? …Вещество, что полностью блокировало ноги, оплетая, словно грибок, локализуясь мелкими шариками, образуя подобие мелкозернистой сети. Черная Роза выпустила тончайшую нить и, двигаясь очень медленно, поглотила крошку с краю, также медленно отползая обратно. Еле втянула отросток обратно. Прерывающимися словами выдала, что ей безумно плохо и ушла в спячку. Целительским даром решила пока не трогать.

— Это будет трудно, — озвучила итог. — Но я постараюсь.