Роззи. Стать счастливой. Часть 1

5. Теперь уже Роззи

Как все болит! Спина – незатухающие угли. Чувствую множественные порезы сзади. Голову будто сдавили железным обручем, иголками вовнутрь. Апатия навалилась тяжестью железобетонной стены. Лежу на боку. Сил шевелиться нет. Дико хочется пить и поскорее сдохнуть…

– Воды, – каркаю я.

Ощущение, что кошки залезли в горло и разодрали там ко всем чертям. Жизнь – дерьмо. Разбитые губы потрескались, опухли и горели. Глаза открыть не смогла. Очень холодно и знобит. Наверное, температура. Где я?

– Сейчас, сейчас станет легче, – шепчет незнакомый голос, приложив что-то к моему рту. – Пей.

Послушно раскрываю губы. Вязкая жидкость медленно вливается в рот, неспешно стекая по пищеводу вниз. И тут меня будто включили. В уши ворвалось многообразие звуков: скрипели окна, на улице пели птицы, рядом противно шаркали, старые скрипучие доски надрывно жаловались на жизнь, незнакомые голоса перешептывались рядом. Ветерок чуть обдувал лицо, не принося облегчения.

Фуууу!! В нос беспардонно ворвались запахи. Меня скрутило, но рвать было нечем. Воняло кислым запахом немытых тел, запахом застарелого пота, плесени, пыли, чего-то пригоревшего. Как шейх на подушке, над этим всем властвовал запах духов. Судя по интенсивности, где-то разлили ведро благоухающей жидкости.

Когда смогла открыть глаза, почувствовала, как от увиденной картины на загривке встали волосы. Я лежала в маленьком чулане на колючей фигне. Напротив было открыты ставни. Старые окна рассохлись и скрипели при малейшем дуновении ветра. На улице буйствовала зелень. Занавесок не было. Просто грязные серые стены, местами покрытые плесенью. Если бы не окно, подумала бы, что нахожусь в каменном мешке. Рядом обнаружился паренек. За спиной паренька шаркала бабулька. С озабоченным лицом, она умудрялась делать шаги туда-сюда в этом закутке.

Перевела взгляд на паренька. Он внимательно смотрел на меня. Я изучала его в ответ. Худой до ужаса. Сальные волосы непонятного цвета, выпирающие скулы, впалые щеки. Белесые сеточки шрамов по всему лицу и рукам. Свежий лиловый синяк под правым глазом, поверх серых мешков от недосыпа. Красные пунктиры, недавно затянувшихся корочек от порезов. Лопнувшие капилляры на белках. Плотно сжатые губы. Волнение в блеклых прозрачно-зеленых глазах. За меня?

Щелк, и все знаю про него. Будто дружили сто лет, но отчего-то запамятовала. Вилли. Друг. Лекарь. Безвольная собственность опекуна Вигмара. Младший сын, некогда богатых, ныне обедневших аристократов мелкой руки. Они обменяли его, как вещь, на кусок земли и горсть золотых, прописав условия передачи в магическом договоре, фактически делая его пожизненным рабом. Чудовищное везение в нынешнее время для всех. Вигмар получил ручного лекаря. Родители Вилли – возможность начать жить, а не влачить нищенское существование. Вилли потерял все.

Благодаря стараниям паренька, Роззи смогла дожить до семнадцати лет. Он помогал ей, помогает мне. Значит в будущем, я помогу ему. Совсем не сказка вокруг. Будет очень тяжело. Но я смогу.

Впоследствии, эта фраза станет мантрой, позволяющей не опускать руки в любой ситуации.

– Привет, – тихо шепчет Вилли.

Медленно опускаю ресницы, на миг, прикрыв глаза. Сил говорить нет. Тошнит. Вилли пахнет не розами. Хотя сам он, вроде чистый, кроме волос. Одежда же выглядит, будто ее не стирали со дня пошива.

Дышать стараюсь через раз. Но рвотные позывы дают о себе знать. От телодвижений спина начинает болеть еще больше. Там полосы от плети, как говорила мелкая Роззи при знакомстве. Следы на спине ужасно пульсируют. Слезы неконтролируемо оставляют мокрые дорожки на щеках. Скрипят зубы. Мои.

Вилли понял все не так.

– Потерпи, Роззи, – шепчет он. – Зелье, конечно, на вкус так себе, как тухлые яйца болотной жмыхи. Зато действенное, сам варил!

Мысленно закатила глаза. Кто такая болотная жмыха? Откуда он знает, каков вкус ее тухлых яиц? Хотя нет, не хочу ничего знать. Хочу, чтоб перестало болеть. И о чудо! На спине постепенно снижается градус пекла. Действительно, действенное.

– Вигмар совсем озверел. Перед разговором с тобой, он смочил плеть в растворе огнянки из личных запасов. Заживать теперь будет долго. Шрамы останутся. Хозяин запретил помогать тебе, лечить. Если узнает, шкуру спустит…

В голове выплыло воспоминание. Огнянка – редкая трава, препятствует заживлению ран, блокирует магическое воздействие на область попадания. Допускаются только не магические способы лечения. При попадании в раны, после долго процесса заживления, остаются уродливые шрамы. Свести практически невозможно.

Все веселее и веселее.

Тут бабулька, увлеченная бормотанием, увидела, что пациент ожил. Старческие глаза смотрели с неверием. Столько надежды и счастья плескалось в них. Никто и никогда так не смотрел на меня. Бабулька заплакала от облегчения, присела на пол и, обхватив мою руку, уткнулась в мою ладонь лбом.

– Девочка, моя! Счастье мое! – торопливо шептала она. – Как я рада, что ты очнулась! Думали, сгинула. Три дня лежала в горячке. Вигмар все настойки забрал, запретил лечить! – она подняла лицо и взглянула в мои глаза. – Борись, душа моя, борись! Ты сильная, не сдавайся! А мы поможем, чем сможем. Не долго осталось. Меньше года!

Мне было стыдно. Что меня тошнит от запаха этой старушки. Что я не ее горячо любимая девочка. Что я не могу облегчить ее страдания. Бабулька тоже была со следами побоев. Оказывается, я ее тоже любила. Это была старая няня Роззи – Маргарет. Она как могла, оберегала девочку, часто отдавая последнюю еду ребенку, принимая наказания на себя.

Слезы полились из моих глаз. Меньше года. Это фраза, почему-то не давала покоя. Додумать не успела. В коридоре послышались тяжелые шаги. Вилли торопливо выкинул в окно сосуд из-под зелья и повернулся к входу всем телом. Маргарет вытерла слезы и встала, загородив собой. Ничего не было видно, я лежала ногами к окну. Вход был сзади меня.

Удар двери об стену, и в комнатку, как щупальца осьминога, вползают новые запахи: алкоголя, перегара и табачного дыма. Два шага, передо мной возвышается Вигмар собственной персоной. С легкостью вытолкал старушку из комнаты и там, судя по звукам, ее увели.

Испуг в глазах опекуна исчезает быстро. Он с удовольствием смотрит на мое лицо и его губы растягиваются в мерзкой ухмылке.

– Не подооохла. Хорошооо. На долго запомнишь. Если откажешься выходить за меня замуж, забью так, что уж наверняка сдохнешь. Перед этим, чтоб помучалась, отхожу друга твоего и няньку. И всех детей. А может и стариков, если не устану, – его глаза горели фанатичным блеском.

Вигмар когда-то был единственный из семьи матери, кто не отвернулся от нее после замужества. Часто приходил, дарил подарки, улыбался и был сама любезность. Только глубоко в его глазах пряталась злость. Родители не видели этого. А маленькой девочке не верили, считая, что она боится его из-за большой копны кучерявых волос, темных глаз и огромного роста. Когда-то статный и могучий, ныне обрюзгший и ссутулившийся, он стоял, глядя на меня с превосходством. Вся привлекательность лица утонула в количестве спиртного. Волосы поблекли, щеки лоснились, лицо прибрело красный оттенок. Глаза все также ярко горели. Только злость теперь не пряталась на дне. Она была хозяйкой.

Я вспомнила, что он был дальним родственником. Без имущества и будущего, жил, как пивка, за чужой счет. Но нюх на деньги у него был отменный. Именно его в спешке назначили опекуном, после смерти родителей. Семья матери не успела прибрать Роззи к рукам. Было не известно, что хуже.

Мой взгляд показался ему не достаточно измученным. Он быстро нагнулся, разорвал рубаху на спине и болезненно надавил пальцами. Вилли дернулся в нашу сторону, но был отброшен одним мощным ударом, стукнулся об стену и свалился на пол мешком.

– АААААААА!! – закаркала я.

Голоса орать не было. Слезы потекли рекой. Как же больно! Козел!

– Помни, дрянь! Я твой хозяин! Моей милостью ты еще жива! – брызгал слюной от злости мужчина.

Удовлетворенно посмотрел на мой затуманенный от боли взгляд, кивнул и ушел. Я уплыла в темноту.

Открыла глаза лежа на траве. Вокруг каменные стены, рядом вода. Значит, снова оказалась у себя в источнике силы. Надеюсь, Вилли жив. Я была морально сломана. Подползла и легла в кусты роз, свернувшись калачиком. Хочу спрятаться.

Жестокий мир. Ужасные люди. А я не супергерой, чтоб помочь всем. Себе-то не могу помочь. Начала плакать, тихо поскуливая. Не знаю, что делать, как выбраться. Истерика набирала обороты. Села на ноги и начала колотить землю руками. Почему-то среди кустов роз трава не росла. Голая земля. На ней и сидела. В один момент накрыло. Прооралась, выплескивая боль и отчаяние.

Вот он – переломный момент.

Сдаться, сломавшись в самом начале. Ведь потом будет только хуже. Или помочь себе, разозлиться и все преодолеть. Если сдаться, проще прямо сейчас вырыть могилку и сдохнуть. Вспомнила избитую малышку Роззи, старую няню, помятого Вилли…

Нет!! Злость чёрными волнами вибрировала внутри меня. Неееет. Ты не сломаешь меня, Вигмар.

Я отомщу тебе за все.

Я убью тебя.

Подняла взгляд, зелёный шар вырос. Совсем немного. Внутри добавился чёрный цвет. Темная полоска угрожающе пульсировала внутри. Не знаю, что это. Пугает. Хотя, здесь не должно быть ничего постороннего. Значит надо действовать.

Подошла к шару и положила руки на него. Сияние потекло по одной руке, прошло по телу и вернулось обратно в шар из другой руки. Не знаю, сколько так стояла. Устала. Отошла и легла. Хочу спать.

Проснулась уже в своей комнате в реальности. Не зря говорят, что человек, как таракан, ко всему привыкает. В этот раз запахи не резали глаза. Да все так же воняло, доставляло дискомфорт, но отошло на задний план. Теперь у меня задача выжить. Приспособиться. Спина разрывалась. Боль была везде. Стиснула зубы.

Я все смогу.

В комнате обнаружился Вилли. Он спал прямо на грязном полу. Не стала его будить, пусть поспит. За окном было утро. Лучики солнца скользили по серому камню стен. Створки окон были закрыты. Ветер, находя путь в щелях старых рам, свистел замысловатую мелодию.

Никому не нужны твои проблемы. Решить можешь их только ты сам.

Как хочется есть. Живот кромкой трелью согласился с моими мыслями. От этого звука Вилли проснулся. Он подскочил, привычно съёжился, ожидая опасности, а не дождавшись, встал, уже полностью проснувшись. Его глаза смотрели с беспокойством. На лице отчетливо виднелся огромный свежий синяк.

– Роззи! Ты очнулась! – негромко воскликнул Вилли. – Как себя чувствуешь? Я немного подлечил твоё горло. Мне уже все равно, узнает ли Вигмар.

– Жить буду, – слабо прошептала в ответ, внутренне пылая злостью на Вигмара. Вилли опять бит. По моей вине. – Как ты? Цел?

Наверное, что-то отразилось в моих глазах. Вилли, подавшийся было вперед, отпрянул назад.

– Ты какая-то другая, Роззи. Твой взгляд, твои слова.

Парнишка сосредоточенно смотрел на меня.

– Твоя аура изменилась! – тихо воскликнул он. – Роззи? – Вилли растерянно смотрел в мои глаза.

Он не понимал, а я боялась. Лежу тут мешком, без сил. Один псих уже посетил. Помощи ждать не откуда. Точнее, вот она, помощь, стоит рядом. Но можно ли рассказать? Что ему там видно? Может и рассказывать не надо ничего. Супер сил лекаря в себе не чуяла.

– Вилли, о чем ты? – спросила слабым голосом.

Максимально честные глаза! Немного наивности, немного испуга. Главное не переборщить.

– Роззи, в тебе что-то изменилось.

– Я умерла, Вилли. И вернулась. Ты вернул меня. Ничто не проходит бесследно.

Надеюсь, такая отговорка прокатит.

– Вилли, очень есть хочу! – самый жалобный голос.

– Конечно! Сейчас! – подорвался парнишка.

Он убежал. Доски под его ногами проскрипели. Ненавижу скрипучий пол. Голова болит. Теоретически, я – маг. Лекарь. Надо попробовать лечить себя самой. Воды-дара в подсознании было мало, значит запаса магии мало. Телу нужны силы. Значит, надо есть. Перевела взгляд на окно. Старое, но окно. Стекла в такое время, наверняка, роскошь. Память подкинула объяснений.

Окна ставили при родителях. Денег в семье было много. Очень много. Маму часто наказывали в детстве, сажая в комнату без окон на долгое время. Это стало ее страхом. Ранимая и забитая. Когда обживали данное королём поместье, в каждой комнате пробили по окну. Большие, средние, маленькие. Они были везде. Кроме подвалов конечно. В послевоенное время эта блажь стоила баснословно дорого. Именно блажью посчитали все. Но папа так любил маму, что готов был на все.

Родители уже воспринимались родными. Земные, мысленно, отошли далеко, оставшись просто картинкой в голове.

Серые стены были такие грязные, что смотреть было тошно. Вообще, было тошно. От меня тоже воняло. Сальные волосы, голова чесалась. Тело, подозреваю, тоже давно не мылось. Первое, что сделаю, когда встану, основательно помоюсь. Хоть где. Даже в луже.

Посмотрела на руки и хмыкнула. Ужасаться сил не было. Это не руки. Это – кости. Я была страшно худая. Вспомнила, как мелкая Роззи ела при знакомстве. Все понятно. Тут голодают. Многие, но не все. Судя по Вигмару, себя он не обижает в еде. Надо искать плюсы. Многие попаданки худеют до голодных обмороков. Ну да, у меня они тоже будут. Только от недостатка еды. Про формы нимфы и ухажеров можно забыть. Ито радость.

– Мммм, – невесело промычала в пустоту.

В этот момент послышалось звук открываемой двери. Судя по запаху, вернулся Вилли. Он принёс глубокую миску, от которой исходил пар, кувшин и чашку. Положил поднос на пол рядом со мной. Взял миску и хотел начать кормить с ложки. Когда увидела предметы в его руках, меня передернуло. Все было грязное. Посуда была деревянной, старой.

– Вилли, – прошептала парню, – пожалуйста, возьми воды из кувшина. Помой чашку и налей бульон туда.

Парнишка напряжённо вглядывался и молчал.

– Зачем? – только и спросил он.

За мясом!

– Вилли, пожалуйста. Миска очень грязная. Станет плохо животом.

Он думал не долго. Сделал, что просила. Выливать пошёл куда-то за кровать. Скрипнула дверь. Унюхала отхожее место. Ага. В моем вип чулане есть признаки комфорта. Ладно, не придётся бегать на улицу. Уже хорошо. Вилли кормил и рассматривал, будто искал что-то в чертах лица. Ищи дорогой, ищи.

Поела и уснула. Надо спать и выздоравливать. Баю, бай мне.