Роза Дашваара

17. Молчание

Я долго лежала, сначала на животе, как меня и оставили. Потом решила, что это не обязательно, не зря же приходил муари. Меня вылечили. Просто нужно «соблюдать покой».

Халид ушел и больше не появлялся. Это удобно для него — можно спокойно меня оставить и заняться своими делами, оправдание есть. Не знаю, насколько такое оправдание понравится айнару… В конце концов, сам Халид недавно был наказан куда суровее и точно не лежал два дня дома, только несколько часов до рассвета, и сразу за дела. Правда, к вечеру он падал с лошади от усталости…

Мне принесли обед. Самое время, потому что я страшно проголодалась. Ведь только завтракала блинчиками, потом мы уехали в лагерь, потом верховая езда и сразу назад.

Мне принесли что-то вроде сладкого плова с изюмом, мелко нарезанной курагой, острыми специями. С крупными сочными кусками мяса. Непривычное сочетание, но было вкусно! Сыр, фрукты, орешки, холодный копченый окорок, сладкие булочки, кувшинчик кислого подсоленного молока. Я тут растолстею на такой еде… Или не растолстею, с такими физическими нагрузками… у меня после тренировок все тело болит.

Я поела, полежала еще немного. Посидела на балконе, глядя на город. В кои-то веки можно никуда не бежать, и просто расслабиться. Странное такое ощущение нереальности, если хоть немного отвлечься и подумать.

Главное, не начать вспоминать свои сны и думать о доме… а то у меня сердце сжимается. Мама ведь так и не знает, что со мной, я просто пропала. Меня, наверно, ищут, сходят с ума… Лучше не думать… слезы наворачиваются.

Но если у Халида все выйдет, то я смогу вернуться? В тот момент, из которого я попала сюда. И все это забудется, словно страшный сон. Словно со мной ничего не было.

И жить дальше…

Хочу ли я все забыть?

Во сне я видела, что Халид там со мной. Но он ведь не сможет остаться в моем мире? Или, может быть, если у него не сложится тут, то мы оба сможет сбежать туда? Может быть, в этом все дело? Он там, со мной, на моей кухне жарит блинчики потому, что он сбежал со мной?

Если есть люди, которые могут устроить перемещения между мирами, фотосессии, могут договориться о съемках в университете, арендовать помещение, протащить сюда контрабандный виски, в конце концов, то они, наверняка, могут обеспечить Халида необходимыми документами. Он способный парень, он справится и там.

Глупо мечтать об этом.

Зачем это ему? Если только совсем от безысходности. Здесь у него есть шанс стать правителем страны, а там… Не зря же они затеяли всю эту игру.

Но говорить с ним об этом сейчас нельзя. Айнар не позволит ему сбежать. И мне не позволит.

Просто как запасной план… и это немного греет душу. У нас есть пути отступления. У нас… если я ему вообще хоть как-то интересна вне этой игры. Женщин Халиду хватает и без меня. Куда более красивых женщин.

Нашла книжки, взялась читать — надо хоть чем-то занять себя. Географический атлас с красивыми картинками… а ведь этот мир чем-то похож на наш… не совсем точно, но в целом — похоже.

Читала до ужина.

А потом снова.

Халид вернулся поздно ночью. Тихо, не зажигая света, прошел, разделся и залез в кровать.

Я делала вид, что сплю, отвернувшись. Честно говоря, даже не знала, со всеми этими играми — могу ли я что-то спрашивать у него, чтобы не сломать его планы. Пусть лучше начнет сам.

Он лег на спину, долго лежал, так тихо, я слышала только его дыхание. Потом повернулся ко мне, пододвинулся, обнял сзади.

— Спишь? — спросил тихо.

— Сплю, — согласилась я.

Он фыркнул.

— Как ты?

— Хорошо, — сказала я. — Полежала, отдохнула, наконец.

Он кивнул, поцеловал меня в плечо.

И очень долго больше ничего не говорил, просто лежал, обняв, прижавшись ко мне щекой.

От него так странно пахло чем-то чужим — озоном и едва заметно какой-то химией… что-то медицинское? Так неправдоподобно.

«Устал?» — хотелось спросить. Но даже тут я была не уверена. Вдруг предполагалось, что он был дома, ему не от чего уставать. Да и вообще, не слишком уместный вопрос от только что наказанной рабыни. Я должна бояться его.

Он лежал тихо, но его пальцы легонько поглаживали мой живот. Нежно и безумно приятно, и кажется даже, с далеко идущими намерениями… но намерения эти он пока держал при себе.

— Значит, Эле-энке больше не сердится на меня? — спросила я вкрадчиво, на пробу, как пойдет.

Почувствовала, как он улыбается. Его пальцы замерли.

— Дай-ка подумать, — сказал он.

Развернул меня к себе и очень быстро под себя. Не прижав, лишь опираясь на локти, но я все равно чувствовала его вес и его тепло. Халид разглядывал меня… убрал с моего лба прядь волос. Он как-то так на меня смотрел, что даже в полутьме мне стало неловко от его взгляда… Нет, даже не неловко, это не то… Но как-то волнительно-горячо внутри, как никогда раньше.

- Ты очень красивая, Ю, — сказал он.

Это прозвучало так убедительно-честно. И так… мне показалось — он меня сейчас поцелует, он уже чуть потянулся ко мне. И капелька спокойного теплого счастья в его улыбке.

И вдруг что-то дернулось в его лице.

— Я тебя никому не отдам, — сказал он, даже голос изменился. — Ты моя, поняла, барга. Только моя. Тебя мне подарили. Если хоть кто-то посмеет прикоснуться к тебе, то я убью вас обоих. Кем бы он ни был. Хоть сам принц.

А потом резко отпустил и отвернулся от меня. Лег, повернувшись ко мне спиной.

Я осталась…

Я не могла понять, сколько правды в этом, а сколько лжи. Да, сегодня был отличный спектакль, и Халид не тронул меня. Но что будет дальше — я уже не уверена.

Маджина наказали по-настоящему.

Меня — предупредили пока.

Со всеми этими играми я до сих пор не могла понять — что за человек Халид на самом деле.

Мне снились его объятья. Перед рассветом.

Та другая реальность у меня дома, он там со мной…

Мне снилось, что он целовал меня в губы, так, как здесь, в этой реальности, никогда не целовал — горячо, со всей страстью. Мы занимались любовью во сне. И это никогда еще не было так хорошо. И даже не потому, что во сне он делал что-то такое… или я… просто я чувствовала, как нужна ему, как сильно он меня любит, и как я люблю его. Для меня, для него, потому что мы оба хотели этого и нам не больше не нужно притворяться и скрывать. Свобода и счастье. Только для нас.

Я проснулась.

Поняла, что он лежит рядом, опираясь на локоть, и смотрит на меня. Внимательно и хмуро.

Он видел? Нет?

Я потянулась было к нему, даже не обнять, просто дотронуться. Еще не успев отойти ото сна… мне еще хотелось просто улыбаться ему.

Но Халид вдруг резко перекатился на спину, потом на другой бок и вскочил с кровати.

— Я буду на заднем дворе. Приходи, — сказал он. — Можешь не торопиться, спокойно вставай, одевайся, выпей кофе.

Он почти на ходу натянул штаны, взял саблю с крючка на стене. В городе Халид всегда ходил без оружия, и брал с собой, только отправляясь в военный лагерь. Куда же теперь?

Не торопиться? Он не хочет, чтобы я приходила сразу? Или это просто не имеет значения? Я скоро с ума сойду от этих догадок.

Полежала еще немного, на всякий случай, умылась. Одежду мне уже приготовили.

Пока одевалась — принесли кофе и кучу свежих булочек, я села завтракать.

Торопиться не стоит.

Халид тренировался с оружием на заднем дворе.

Все эти выпады, блоки, это вот все, я точно не знаю, как правильно назвать. Красиво, словно танец. Засмотреться. Стремительно, резко и точно. Особенно притом, что он все так же, в одних штанах, без рубашки, я вижу его сильное тренированное тело, как мышцы перекатываются под кожей, напрягаются… Да, в нем давно уже нет юношеской изящной гибкости и легкости, он не мальчик, но зато отлично чувствуется сила и мощь… опыт, уверенность…

Стойка, выпад, еще…

Левой рукой. Не то, чтобы я придала этому какое-то значение, но невольно отметила для себя, глаз зацепился. Едва я появилась во дворе, он перебросил саблю из левой руки в правую. А до этого держал левой. Почему? В этом был какой-то смысл, или у меня уже паранойя?

Он заметил меня, но никак ничего не сделал больше, не обернулся, ничего не сказал. Пришла и пришла, ему ничего от меня не надо.

Я постояла немного, потом села в уголочке, смотреть. Ведь я должна быть рядом с ним, даже если не происходит ничего особенного, если он дома.

Сабля в его руках. И в каждом движении отчаянная злость.

Час, наверно, а то и больше, я чуть не задремала, пока сидела. Красота красотой, но мне-то заняться нечем.

— Барга! — окликнул он. — Ну что, как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

А должна? Он хочет оставить меня дома.

— Немного, — сказала я. — Когда сижу — еще ничего, но когда встаю — такая слабость…

Он кивнул, удовлетворенно. Я все сказала правильно?

— Я сейчас пойду помоюсь, и потом по делам. Ты сегодня останешься дома.

Так и есть.

В купальни я пошла за ним. Немного странно, все же, ходить следом, словно тень, я никак не привыкну. Нужно ли мне ходить? Наверно, нужно, он не отсылал меня назад.

— Потрешь мне спину, барга?

Конечно, я сделаю это.

Он и без того весь мокрый от пота, капельки блестят на спине, на плечах, волосы взъерошены. Смыть это все.

Я терла мочалкой его спину и провела рукой. Напряжение в каждой мышце, словно взведенная до упора пружина. Наверно, и нервы так же, до предела, но по лицу не понять. Знать бы, что происходит. Хотелось спросить, сказать что-то хорошее, хоть просто — что все получится, что я с ним…

С ним ли? Я даже не знаю, что у него за планы.

Я погладила его спину пальцами, и он чуть потянулся за моей рукой, совсем чуть-чуть… но ему тоже хотелось этого, было приятно. И непонятно, как быть. Даже пытаться заигрывать с ним, как в тот раз, я уже не готова. Слишком сложно.

— Хватит, — он остановил меня сам.

Отобрал мочалку. Даже отошел к другому краю маленькой купальни. Он не хочет? Не может? У меня нет сил гадать.

Халид помылся, выпил две чашки кофе и ушел.

Я снова осталась одна.

Я даже вышивать взялась от тоски и нервов — говорят, успокаивает… хотя я никогда не умела это делать, и сейчас только путала нитки. Да все равно. Никому это не нужно, я так, ради процесса, крестиком. Нужно было хоть чем-то занять себя, не думать, не мучиться.

Халид вернулся сильно после полудня, с отчетливо разбитым носом и губой, ссадина на лбу. Злой. Или не злой, просто напряженный.

— Что случилось, Эле-энке? — уж это-то я могу спросить? Если айнар смотрит моими глазами, то он отлично видит, в каком Халид виде.

— Ничего, — сказал он. — Подрался. Я никому не позволю так обращаться со мной!

Сквозь зубы, с вызовом, его ноздри дрогнули, так правдоподобно… и все же, в этом почудилась нотка фальши. Или нет…

— А могу я спросить: с кем, Эле-энке?

— Это не твое дело, барга.

Не мое.

Несколько пятен крови у него на кафтане — наверняка из разбитого носа.

Он достал бутылку виски из своего шкафчика, глотнул прямо из горла. Потом снова.

И ушел с этой бутылкой на балкон.

Он там напьется сейчас? И что будет потом? Как-то не очень меня эта перспектива радовала.

Только напиться он не успел. Всадники у ворот.

Я даже испугалась — это за ним, точно так же, как и той ночь, когда его решили наказать. Что если он подрался с принцем?

Но нет, это совсем другое.

Зато принц Джейлин сам решил навестить нас.

И я даже не знаю — лучше это или хуже людей айнара.