Ростов-папа

Глава 21

– Что, Жора, не пожалел ещё, что к нам в Ростов приехал? – устало спросил Пётр.

– Некогда жалеть, только и успеваю, что стрелять да перезаряжаться, – парировал я.

– Что есть, то есть, – согласился напарник. – Если и дальше такими темпами пойдёт, придётся вокруг угрозыска рыть окопы.

– А что – пулемёты в ход пустили, скоро и до пушек дойдёт.

Мы вдвоём переводили дух после недавней схватки и релаксировали, чистя оружие. Самое успокаивающее нервы занятие.

В кабинет заглянул фельдшер.

– Это самое… Короче, я с арестованным закончил, он ваш, ребята. Можете допрашивать.

– Спасибо! – поблагодарил я. – Что, Петь, пошли, поговорим с налетчиком?

– Чего ж не поговорить, тем более вопросов к нему – выше крыши.

Поскольку налётчиков интересовал только Мамонт, других арестованных они даже не планировали выпускать, поэтому контингент сидельцев в целом не изменился. Охрана была перебита, и теперь тут дежурили бойцы ЧОН, горячо обсуждавшие недавние события.

По всем меркам это действительно было крупное ЧП, уже пошли звонки и телеграммы из Москвы.

Мы вошли в камеру, в которой до налёта сидел Мамонт, сейчас это вакантное место занимал бандит, взятый мной под перевёрнутой телегой. Не считая простреленной руки и пары ушибов, отделался он сравнительно легко, разве что выглядел несколько помятым, но это было куда лучше, чем лежать сейчас на льду в покойницкой.

При виде меня он нахохлился и поджал губы. Узнал, сволочь!

– Встать! – приказал я.

Бандит медленно поднялся, придерживая раненую руку.

В камере, кроме него никого не было, просто идеально для допроса. Мы заняли пустую шконку. Пётр знаком разрешил налётчику сесть.

– Ну, давай, рассказывай, – предложил я.

– Чего рассказывать-то?

– Для начала: что ты за перец такой и откуда свалился на нашу голову?

– Кто он – это я и сам скажу, – вмешался Пётр. – Вот, Жора, хочу представить тебе не последнюю личность в уголовном мире Ростова – Малявин Семён по прозвищу Моль, собственной персоной, известный налётчик, промышлял этим ремеслом ещё до революции, даже успел побывать на каторге. Правда, я не слышал, чтобы он прежде под Мамонтом ходил.

Пётр повернулся к бандиту:

– Как ты докатился до жизни такой, Сёма? У тебя ж своя банда была…

– Была да сплыла, – вздохнул арестант. – Ваши всех, кроме меня, в прошлом месяце почикали.

– И что – за столько времени новую банду не собрал?

– Соберёшь тут! Люди решили, что я теперь вроде как не фартовый, никто ко мне не идёт. Пришлось самому к Мамонту подаваться.

– Вижу, не ошиблись люди, раз ты теперь у нас, – довольно кивнул Пётр. – А сколько всего народа под Мамонтом ходит?

– До хрена!

– Ты поконкретнее, Малявин. Нам что – так и в протокол записать твоё «до хрена»?

– Так я ж не счетовод! С утра человек тридцать было, теперь меньше, – грустно усмехнулся он. – Только вам от этого не полегчает: Мамонт и так был человек уважаемый, а после сегодняшнего налёта станет главнымпаханом. Теперь если он свистнет, любой вентерюшник почтёт за честь под него пойти.

– Не долго ему в паханах ходить, – заверил я. – Взяли раз, возьмём и в другой.

– Рано хвалишься, мент, – хмыкнул бандит. – Мамонт не дурак, теперь вы его хрен поймаете.

– Земля круглая, обязательно свидимся. Рассказывай, что знаешь про банду, про малины ваши.

– А с какой стати мне перед вами соловьём разливаться? Во-первых, западло, во-вторых, меня ж потом мои кореша и замочат.

– Ты хорошо подумал? – насупился Пётр.

– Да уж не беспокойся, мент. Больше я вам ничего не скажу, так что не тратьте время зря.

Малявин демонстративно отвернулся.

– Жор, ты это слышал, а? – хмыкнул напарник. – Он с нами говорить больше не хочет!

– Имею полное право, – не поворачиваясь, заявил Малявин. – И вообще, я раненый, мне лечиться надо.

– Дело твоё, – кивнул я. – Не хочешь говорить, не надо. Как-нибудь без тебя обойдёмся.

Пётр окинул меня странным взглядом, но промолчал, догадавшись, что я веду свою игру.

– Ну, а раз колоться не собираешься и толку нам от тебя никакого, только перевод казённого харча, так хотя бы испытаю на тебе новые американские патроны со смещённым центром тяжести, – продолжил как ни в чём не бывало я.

– Ч-чего? – не выдержал Малявин и повернулся.

Петя тоже недоумённо замигал.

– А чего тут неясного? – притворно удивился я и для наглядности крутанул перед глазами бандита барабан револьвера. – Неужели не слышал про экспериментальные американские патроны?

– Н-не слышал, – признался Малявин.

– Деревня! Газеты читать нужно! – воскликнул я. – Об этом открытии сейчас весь мир говорит! Это ж настоящий переворот в военном деле!

– Ага, отличная вещь! – поддакнул Пётр. – Товарищ Троцкий хорошо о них отзывается. Говорит, что скоро поступят на вооружение нашей армии.

– И нам прислали в угрозыск партию этих патронов. Они похожи на обычные, с виду ничем не отличаются, только, как я и говорил, центр тяжести у них смещён.

– И что это значит? – ошарашенно спросил бандит.

– А ты что – баллистику изучал?

– Ничего я не изучал. У меня вообще два класса образования, – обиделся бандит.

– Оно и видно. Так какой смысл тебе объяснять?

– Да ладно тебе, Жора! Ты б так, на пальцах для наглядности, – попросил Пётр. – Мне и самому интересно.

– Только ради тебя! Малявин, не возражаешь, если я из тебя сделаю подопытного кролика? – не дожидаясь его ответа, я произнёс:

– Буду считать, что ты не против. Показываю. Стреляю я в тебя и попадаю, допустим, в руку… Допустим, сюда, – коснулся я стволом его забинтованной конечности.

Бандит от неожиданности дёрнулся, а я лекторским тоном продолжил:

– Что обычно происходит в таких случаях: пуля либо проходит навылет, либо застревает в кости или в мягких тканях. Но, это при условии, что я стрелял обычным патроном. А вот американские пули действуют иначе: попав в руку, пуля начнёт вращаться и поднимется по кровеносным сосудам, разрушая всё на своём пути, и выйдет из головы. Правда, это в теории, лично мне наблюдать этот эффект не удалось. А тебе, Петя?

– Тоже, пока только слышал, а своими глазами чего не видел, того не видел.

Я радостно хлопнул себя по лбу.

– Петь, я только сейчас допёр, как же нам с тобой крупно повезло! До чего же удачно ты нам подвернулся, Малявин!

– Почему это вам со мной повезло? – с опаской поинтересовался бандит.

– Да ты сам посуди: когда выпадет ещё такой шанс – лично испытать американскую пулю на живом… пока живом человеке!

Я взвёл курок и наставил на арестованного наган.

– Петь, как думаешь – Малявина успели в журнал задержанных записать?

– Ой, Жор! Я тебя умоляю! Даже если записали – не велика беда. Я договорюсь – замажем чернилами. Никто не догадается, – усмехнулся напарник.

Малявин ошалело завертел головой.

– Менты, вы чего?! Офонарели что ли?! Пули на мне американские испытывать собрались…

В его глазах стоял непритворный испуг. Нет на свете ничего страшнее непонятной опасности.

– Ну, а ты как думал: мы с тобой будем лясы точить? – продолжил нагнетать я. – Ты ж нам своих сдавать не хочешь, а тут хоть какая-то польза от тебя – проверим, не врут ли американцы. Газеты газетами, а самому проверить как-то сподручней. Так, Петя?

– Естественно, – подтвердил тот. – Помнишь какая каша из мозгов на фотографиях была – а ведь пуля всего-то в ногу попала?! Страсти господни! Каких только ужасов не придумают люди!

– Что поделать, наука не стоит на месте! – кивнул я, едва удерживаясь от смеха, однако бандита проняло как следует.

– Убери шпалер, – взвизгнул он.

– С какой стати?

– Убери! Ну будь человеком!

– С тобой-то?! Это после того, как ты на нас со своими корешами напал? Да нас за то, что мы тебя тут хлопнем, к награде, может, представят…

– Не стреляй! Ну, пожалуйста… Я всё скажу, – сдался Малявин.

– Жор, ну в самом деле – пойди навстречу! – совершенно серьёзно сказал Пётр, вошедший во вкус роли доброго полицейского. – Чего тебе стоит? А пули на ком-нибудь другом испытаем. На Малявине свет клином не сошёлся. Тем более сейчас он нам весь расклад разложит. Так ведь, Малявин?

– Да-да! – закивал тот с бешеной скоростью. – Всё скажу!

Я с сожалением посмотрел на револьвер.

Бандита уже трясло как припадочного. Похоже, он всерьёз поверил в мою сказку про белого бычка, то есть про экспериментальную американскую пулю.

– Эх, видать, в другой раз пробовать придётся, – вздохнул я, засовывая наган в кобуру. – Излагай, Малявин.

Через четверть часа мы уже имели детальный расклад по местам базирования банды, попутно арестованный вывалил кучу другой полезной информации.

– Вот видишь, а ты боялся! – похвалил его Пётр. – Глядишь, за содействие органам скидка на суде будет.

– Только вы никому не говорите, что я своих сдал, – понуро попросил Малявин.

– Насчёт этого можешь не переживать. Раз на тебя напал приступ откровенности, поведай нам, Малявин, не ваших ли рук дело недавний обстрел угро из пулемёта и нападение на больницу?

– Не, Мамонт к этому отношения не имеет.

– Уверен?

– Уверен. Если бы с вас или с больнички можно было что-то взять, а так… ради форсу… Мамонт на такие глупости не пойдёт.

– Коль так, бывай, Малявин! Считай, что тебе очень повезло, раз товарищ Быстров не смог распробовать на твоём организме новую американскую пулю.

Мы вышли из камеры, сделали несколько шагов и беззвучно заржали, держась за животы.

– Ну и горазд же ты врать, Жора! Это же надо такое придумать: пуля со смещённым центром тяжести…. Попадёт в руку, выйдет из башки… А главное так серьёзно это заявляешь, что я чуть сам не поверил, – задыхаясь от хохота, выпалил напарник. – Бедный, Малявин!

Я приложил палец к губам.

– Тише ты!

– Хорошо, хорошо! Кстати, насчёт того, что Мамонт к тому нападению на нас и на Лёву не причастен… Думаю, Малявин не солгал. На Мамонта и впрямь не похоже.

– Тебе виднее, ты эту публику давно знаешь. Давай взглянем на нашего Сучкова, – предложил я. – Тут ведь такой бой был… Вдруг очухался?

Увы, пьяного официанта, похоже, не разбудил бы даже выстрел из «Авроры» над ухом.

– Спит, сволочь! – резюмировал Пётр. – Надо бойцов собирать, шмон по адресам устроить.

– Мамонт на дурака не похож, вряд ли туда после побега сунется. На его месте я бы сейчас залёг на дно и долго не отсвечивал.

– Он же не знает, что Малявин у нас и заложил все их малины. Да и всё равно проверить нужно. Авось, найдём что-то полезное.

Внутри здания угро и без того не блиставшего красотой, царил настоящий разгром: стены облупились от пуль и осколков, двери изрешечены или попросту выбиты. Правда, трупы бандитов уже успели убрать. К сожалению, не обошлось без жертв среди наших.

В коридоре мы столкнулись с пишбарышней Варей.

– Как вы? – участливо спросил я.

– Ох! Это было так страшно! Я думала – они сейчас ворвутся и застрелят меня. Спасибо, что спасли! – говоря это, она так посмотрела на Петра, что я сразу понял: девушка к нему неровно дышит.

Да и сам Пётр явно об этом догадывался, только не знал, что делать. Он неловко топтался на месте, а на его лице блуждала смущённая улыбка.

– Рад, что всё обошлось, – сказал я и, подхватив напарника за руку, потащил дальше по коридору к кабинету Художникова.

Там двое рабочих уже пытались поставить новую дверь, взамен той, что вышибло гранатой.

Начальник угро разговаривал с каким-то мужчиной, я не видел его лица, потому что собеседник Художникова сидел к нам спиной.

Увидев нас, Иван Никитович приветливо помахал рукой.

– Михайлов, Быстров, заходите. Как раз вы-то мне и нужны. Вот, познакомьтесь с товарищем из ГПУ. Будете с ним работать.

Его собеседник обернулся и обрадованно улыбнулся.

– Старые знакомые!

– Здравствуйте, товарищ Мышанский! – сказал я, протягивая руку чекисту, чью жизнь мы недавно спасли.

– Просто Григорий, – сказал он.

– Вижу, вы знакомы, – удивился начальник угро. – И когда успели?

– Мы вместе с товарищем Мышанским брали Кабанчика. Я докладывал вам об этом, – пояснил Пётр.

– Чем обязаны? – Я вопросительно посмотрел на сотрудника ГПУ.

Чекист замялся.

– Товарищам Быстрову и Михайлову можно доверять, – заверил Художников. – Это мои лучшие люди.

– В таком случае я попрошу вас до особого распоряжения держать в секрете то, что вы услышите, – сказал чекист.

– Можете не сомневаться, – сказал я.

– В конце прошлого года наши петроградские товарищи разгромили большую банду Васьки Кореня. Васька и часть его людей чудом смогли избежать ареста и скрылись из города. Как выяснилось, они осели в Ростове и теперь хотят подмять под себя власть в городе, а для этого им крайне необходимо громко заявить о себе. Нападения на угрозыск и отдельных сотрудников – часть их плана. Они даже придумали себе название – «Белая маска».

– Почему раньше не поделились с нами этой информацией? – спросил я. – Мы могли бы тогда подготовиться.

– Мы сами узнали об этом только вчера, – пояснил чекист. – Только, повторюсь, прошу держать пока информацию в секрете: не хотим, чтобы в городе поднялась паника…

– А ещё это может подставить кого-то из ваших агентов, – догадался я.

– Всё верно, товарищ Быстров.