Ронин

Эпилог

каждый самурай достоин заката и восхода Солнца. Меч самурая, вложенный в ножны в последних лучах вечернего Солнца, хранит в себе отблеск уходящего дня, принесшего Земле самурая благодать, Императору — доблесть и преданность его самураев, а Поднебесной — почитание ее предков. В утренний час Солнце вновь восстанет над Землей самурая, освящая силу и красоту его Императора, неся благодать его Земле, открывая взоры восхищения Поднебесной. И в тот же миг, с первыми лучами Солнца, самурай достанет меч из вечерних ножен и отраженные в мече вечерние лучи вчерашнего дня встретятся с утренними лучами Светила. И в миг их встречи в Поднебесной наступит новый день.

Они шли ровно, как и положено. капитан и сержант спереди. Ефрейтор сзади. Излишне не спешили, но и не медлили. Сапоги чеканили шаг вызывающе громко, что каждому встречному было понятно — они власть. Редкие утренние прохожие прятали глаза. Воробьи взлетали при их приближении. Я уже видел момент их инициации. Со стороны это похоже на маленькую задержку в реакции. Но сама личность в этот момент содрогалась, словно пораженная молнией. И было от чего. В этот момент твою сущность давит чужая, отбирая у тебя и мысли и тело. Словно разбойник, ворвавшийся в дом, запирает хозяина в погреб, а сам начинает хозяйничать. И уже ничего не говорит о прежнем хозяине, как будто его никогда и не было. Помимо тела и разума сущность забирает весь багаж знаний реципиента, оставляя того томится без всякого дела и смысла. Хорошо если на время, бывает, что навсегда. Вот сейчас, например, я доподлинно знал, войдя в дом № 8 по улице Содовой, выйдут из дома только два перепуганных насмерть солдата, капитана же вынесут. Спустя двадцать минут, после того как они зашли в дом, из дома вышел Он, в теплом плаще и фетровой шляпе с большими полями. Быстро и неприметно осмотревшись по сторонам,

Он подхватит тяжелый фанерный чемодан и скользнет в первую же подворотню, петляя и путая следы. Якобы развязная и легкомысленная походка ему не к лицу, подумал я, качая головой. Потому, что когда он думает, что его никто не видит, походка изменяется и с головой выдает в нем человека военного, пусть бывшего, но военного. Видимо это неистребимо. Но она изменится, изменится, как скоро изменится и сам хозяин.

Проводив его взглядом, как он карабкается по водосточной трубе на крышу, торопясь на сеанс медиума, я усмехнулся. Именем Рабиндраната Тагора! Вот же учудил. Смешно. И прикрыл дверь в доме напротив. За дверью сладким сном почивал хозяин ломбарда Митрофан Палыч.

— Здравствуйте Петр Андреевич!

— Дорогой мой! как давно не виделись?! Да вы проходите, располагайтесь, к чему реверансы между старыми друзьями.

— И действительно, давненько не встречались, — сказал я, попав в крепкие объятия его сиятельства. Их превосходительство я не видел гораздо дольше, чем он мог себе представить.

— Что же вы не заходите? Не навестите старика, я ведь вам дорогой мой жизнью обязан. А такое не забывают! — граф поднял указательный палец к небу.

— Забывают, Петр Андреевич, и не такое забывают, — сказал я, — Человек по своей сути бывает благодарен, но чувствовать себя постоянно обязанным не любит. Такое чувство очень быстро начинает его тяготить. И вскоре он старается избавиться, как и от самого чувства благодарности, так и от причины её вызывающую, т. е. от человека, которому он обязан.

— Полностью с вами согласен. как это не прискорбно, но такое встречается сплошь и рядом. Только к вам это отношения не имеет! — Петр Андреевич лукаво посмотрел на меня и погрозил тем же указательным пальцем, — И ко мне тоже…

— А вот молодое поколение уже не те люди, мельчает народ, мельчает. Самое ужасное, что это молодое поколение наши дети, — граф опустил глаза, чтобы тут же поднять их, — Вы уже слышали о моем горе?

— Наслышан, — скромно ответил я.

— Мне стыдно сознавать, что я, посвятив свою жизнь во благо отечества, вырастил такого непутевого сына. И за что мне такое наказание?

— Не волнуйтесь граф, всё уладится. Молодо, зелено. Просто нет достойного дела.

— Шел бы служить! — вспылил граф, — Так, нет! Ему, видите ли, скучно! Это в Преображенском полку-то скучно?! какую карьеру мог бы сделать, и все простите меня псу под хвост. Дуэль эта, женитьба немыслимая. Я уж его и наследства лишил, и в Н-ск отправил. Пусть остепенится.

— Вы правы. Остепенится. Содержание ему не давайте, проиграет. А вот купите деревеньки три и пусть сам распоряжается.

Когда рукопись была закончена, обмокнув перо в чернила, проставил на её полях цифры 23, 25, 568. Лучина догорала. Лучины горят быстро, но я к ним привык. Они все же лучше чем масло. Масло дорого и чадит. Меня мутит от запаха горящего масла. Фитиль в лампе, приходится постоянно поправлять. Рукопись готова. Пожалуй, остальное все получится само собой. Серое пятно в стене, что служило окном, становилось всё светлее. Лоскут черно-фиолетового неба в нем синел на глазах. За загородкой блеяли козы. Душно. Сегодня вечером обещал зайти Иоанн. Он уже совсем стар. Память играет с ним злую шутку.

какие-то события он помнит ярко и точно, какие-то помнит смутно. Вспоминая, постоянно путается в хронологии. И разобрать, что было прежде, что потом совершенно невозможно.

— Вы уверены? — спросил Борис.

— Более чем, — улыбнулся я, — через двадцать лет к вам придет молодой человек, и вы отдадите ему книгу.

— Это и будет моя плата?

— Да.

Сочтя разговор оконченным, я развернулся и вышел из этого дома и этого времени. Но для собеседника я растаял в воздухе как привидение. Лишь ионизированный воздух слабо светился на том месте, где я только что стоял. Я знал, что Борис, не смотря на свой здравый скептицизм, этого случая в своей жизни не забудет.

Она вздрогнула, чуть заметно, но вздрогнула. Свершилось. Ирина Алексеевна, более не размышляла ни минуты. Все её дальнейшие действия были определены вселившейся сущностью. Диана. Только она да ещё один знакомый мне человек могли вселяться так, не подавляя личность, а руководя ей исподволь, на уровне чувств и эмоций. Впрочем, женщины, существа, прежде всего эмоциональные, может ими руководить именно через желания легче? Меж тем графиня собралась и в сопровождении Анфисы, несущей длинный продолговатый сверток вышла по указанному адресу. Не мало, не заботясь тем, что адрес, только что пришедший ей в голову, она знать никак не могла. Счастливчик! Сегодня у него будет ночь любви, и начало новой и долгой любви в его жизни. Диана она такая, она не оставит его. Не бросит. Она ещё долго будет посещать его под видом разных женщин. Но потом все, же придет сама. И они никогда больше не расстанутся.

— Давай барин тебя отвезу, — сказал я, подсаживая его на сидение.

— Куда поедим то?

— Домой.

— Ясный перец домой, — сказал я, — живешь то где?

— Там!

— Кудой едим?

— Тудой! — махнул он рукой.

Немного покатав его по городу и подыграв, я привез его к дому поручика.

Парализатор слабо пискнул, сообщая о том, что зарядка завершилась. Ну вот, подумал я, теперь хватит его на четыре-пять выстрелов. Я аккуратно завернул его опять в тряпочку и положил назад, под старое ржавое ведро на чердаке трактира.

Я смотрел на Него через прорезь прицела. На флешах уже началось ликование и беспорядочная пальба. Вот Он вскочил на бруствер, высоко поднял меч над головой. Вот он скинул порванный мундир и совершенно по-мальчишески стал размахивать им. Победа!

И я нажал на курок. Странно это. Странно это, убивать самого себя. Но каждый человек должен убить самого себя, убить в себе все плохое, чтобы осталось только хорошее. Чтобы стать, наконец, тем, кем он должен быть изначально. Именно сейчас перед смертью к нему придут видения и понимание того, что он должен сделать. Конечно, не сразу. Но это только первая ступень, первый шаг на пути к цели. А пока он ещё слишком молод, чтоб её осознать. Пока он только воин, и хоть его несет по течению времени. Но он уже барахтается. А через каких-то пять тысяч лет научится плыть против течения. Он встретится с Дервишем и другими друзьями. И они останутся в истории как «девять неизвестных». И мы перекроим историю. А самое главное изменим человека. Хоть, все это произошло из-за маленькой ошибки. Та машина времени, что исправно показывала прошлое, но не смогла показать будущее, ошиблась. Она показала другую ветвь будущего, в которой людей на земле не было. А их действительно не было. По одной простой причине. Люди выросли и покинули землю. Они стали совсем другими. Они перестали быть куколками, а стали бабочками. И разлетелись по всей галактике, чтобы создавать жизнь. И как кузнечику невозможно жить на горошине, так и людям на Земле. Мы выросли из своей колыбели. И какой бы родной она нам не была, но залезть в неё назад уже не получится. Всё просто. И всё давно сказано: «создал по образу и подобию своему». Значит, нам по роду написано быть творцами. И я склоняюсь к мысли, что не было никакой ошибки и неисправности в машине времени. Просто нам в очередной раз показали путь.