Романов #15

Глава 3

Первая наша сестра, которую пригласил к себе Игорь Михайлович на сегодня, входила в число тех родственников, кто хотел заявить о своем происхождении самостоятельно. А потому, несмотря на обещания цесаревича, я был склонен ожидать попыток устроить какой-нибудь скандал. Или хотя бы серьезный торг за наследство.

Дверь в тронный зал открылась, впуская красивую девушку в светло-голубом облегчающем платье. Темные волосы, уложенные в сложную прическу, покачивались при каждом шаге, сапфировые серьги в ушах блестели в такт движениям. Но при этом глаза оставались холодными.

Остановившись на положенном расстоянии от трона, она склонила голову, приветствуя наследника престола. В мою сторону даже глазами не повела, словно меня и вовсе не существовало.

— Добрый день, Игорь Михайлович, — произнесла боярышня Тверская, выпрямив спину.

— Анастасия Валентиновна, — с улыбкой кивнул цесаревич, — рад, что вы решили действовать разумно. И не стали «объявлять на все царство, что корона должна достаться вам, а не какому-то выскочке, которого царю подсказали Романовы».

Окончание фразы было дословной цитатой сказанного боярышней накануне в приватном разговоре с приемной матушкой. Боярин Тормашин умер от инфаркта несколько лет назад, и родом руководила боярыня, опирающаяся на четырех фаворитов из Слуг рода.

Веки боярышни чуть приподнялись, зрачки расширились. Однако больше она ничем своего удивления не выдала. И спрашивать, откуда цесаревич знает о ее словах, тоже не стала. Поняла, Анастасия Валентиновна, что ее частные разговоры — не такие уж и частные. А потому сразу сменила тактику.

— Прошу простить, если мои слова показались слишком резкими, цесаревич, — с новым поклоном произнесла она. — Однако я должна заботиться о себе в первую очередь, и если для этого мне пришлось бы бороться за свои права, я бы так и поступила. Ты ведь поступил также, верно? Род Стремневых серьезно возвысился, несмотря на то, что ты якобы карал их на суде.

Я хранил молчание, влезать в этот разговор пока что нужды не было. Анастасия Валентиновна защищалась, нападая — классическая женская тактика. Не она виновата, это обстоятельства ее вынуждают. Однако судя по характеристике, составленной «Оракулом», эта бедная овечка могла загрызть стаю волков.

— Знаешь, Анастасия, — произнес Игорь Михайлович, приподняв ладонь от подлокотника, — я ведь тебя ни в чем не обвиняю. Да, мне было не слишком приятно узнать, что я, например, как один из создателей наномашин, спасших уже сотни тысяч жизней русских подданных, всего лишь выскочка. Но, полагаю, это нормально, ведь в тебе на тот момент говорили эмоции. А раз ты пришла сюда, желая, чтобы я поступил по совести и признал тебя своей сестрой, сейчас ты руководствовалась разумом. Я ценю твою прямоту и открытость, однако ввиду случившегося обязан спросить: готова ли ты гарантировать мне, что твой язык впредь не станет опережать мозги?

Боярышня сверкнула глазами, но спорить не стала.

— Я готова, цесаревич, — ответила она.

— Хорошо, а если ты все же нарушишь данное мне слово, — подчеркнуто добродушно улыбнулся Игорь Михайлович, — я, как глава рода Милославских, не только изгоню тебя, но и накажу соответственно. Прилюдное оскорбление правящей семьи, равно как и его членов, со стороны царского человека — это серьезный проступок. А именно царским человеком ты и будешь считаться по закону после изгнания. И отвечать будешь, как положено царскому человеку — без поблажек. Ты знаешь, как за подобное наказывают?

Девушка сглотнула, ее кулаки на миг сжались так, что ногти впились в ладони. Очевидно, она не ожидала, что Игорь Михайлович так жестко будет вести переговоры. В конце концов, само его предложение ею расценивалось, как попытка купить своих братьев и сестер, а не примирить разрозненное семейство. То есть, в глазах Анастасии Валентиновны Игорь Михайлович начал с позиции слабого соперника.

Но она все же нашла в себе силы кивнуть со всем полагающимся достоинством.

— Знаю, цесаревич. Каторгой до двадцати лет и штрафом для семьи преступника, — ответила она.

— А раз боярыня Тормашина тебя поддерживает во всем, в случае нарушения с твоей стороны вы с ней обе отправитесь копать урановые рудники. Ну, или чем там женщины занимаются в таких местах? Насколько я наслышан, иметь сразу нескольких любовников, боярыне не привыкать, — жестко произнес мой биологический брат. — Несдержанность, Настенька, может привести к твоей смерти. Уж поверь, я знаю достаточно, и впредь буду знать все о тебе, твоих беседах и встречах. Мы поняли друг друга?

— Поняли, цесаревич, — шумно выдохнув, кивнула боярышня.

— В таком случае я, как глава рода Милославских, официально признаю тебя своей кровной сестрой, Анастасия Михайловна Милославская, — поведя рукой, сказал наследник престола.

Волна жара взметнула подол платья девушки, но быстро сошло на нет. Как и в случае с двумя другими Милославскими, дар был не слишком силен в момент активации.

— Ступай, тебя проводят в твои покои, где ты будешь дожидаться официального выхода, — велел цесаревич. — Твои служанки прямо сейчас будут возвращены в московский особняк Тормашиных, им нечего делать в Кремле, это чужая для них земля. А тебе будут помогать люди Милославских. Они уже ждут тебя за дверью, Анастасия.

— Благодарю, Игорь, — поклонилась наша биологическая сестра. — Но могу ли я попросить?..

Цесаревич вскинул бровь, всем своим видом демонстрируя удивление ее наглостью. После такого разговора еще и выдвигать просьбы — Анастасия явно далеко пойдет с такой напористостью. Теперь-то она Милославская, и мало найдется тех, кто посмеет ей отказать.

— Я слушаю.

— Я вижу, что рядом с тобой опять стоит князь Романов, — произнесла она, впервые бросив в мою сторону взгляд. — Раз уж ты при Романове открыто говоришь о моих прошлых делах, значит, он в курсе. Могу я попросить тебя хотя бы не подсматривать за мной в душевой и уборной? Не хочу, чтобы Дмитрий Алексеевич оказался в моей постели, пусть и только наблюдателем.

Игорь Михайлович запрокинул голову и рассмеялся совершенно искренне. Я же положил руку на ремень брюк, заложив большой палец за пряжку с гербом.

Разумеется, я понял, что таким образом сестра проверяет степень моей вседозволенности. Цесаревич не должен скармливать мне свою родню по первому моему требованию. А без его разрешения я не могу и пальцем тронуть Милославскую. А раз она официально признана — Анастасия Михайловна уже член царской семьи.

Благодаря блокираторам, вмонтированным в стены во время ремонта, в Кремле не работает магия, проявление при официальном признании от того и слабое, что его давят блокираторы. А значит, чтобы добраться до девушки, мне придется преодолевать расстояние между нами. Так что мне придется требовать ответа на словах. А я не царских кровей, значит, мое слово стоит меньше, чем ее. С этой точки зрения Анастасия Михайловна в полной безопасности.

— Дмитрий, как глава рода Милославских, я прошу тебя простить мою несдержанную сестру, — повернувшись ко мне, заговорил цесаревич, все еще улыбаясь. — Кажется, внезапно свалившееся ей на голову величие законной семьи затмило ей разум.

Девушка при этом чуть дернула бровью. Ей не нравилось, как с ней обращается Игорь Михайлович, однако и идти против него она не могла. Не после того, как он показал, что в курсе всей ее истории в роду Тормашиных.

— Я принимаю извинения, Игорь Михайлович, — ответил я ровным тоном, не сводя взгляда с Милославской. — А что касается завуалированного обвинения в вуайеризме, то я возьму с тебя обязательство, что Анастасия Михайловна выплатит стандартный взнос, соответствующий высокому статусу члена царской семьи, из своего приданого в фонд «Сибирское здоровье». Только что получив конкретные условия своего пребывания в твоем роду, она тут же их нарушила. Так что Анастасии Михайловне пригодятся наномашины, и, скорее всего, на регулярной основе. Отравят ее или будут устраивать другие проблемы новые «поклонники» — не так уж важно. Твой двор, цесаревич, сожрет эту наивную девочку с потрохами. Как говорится, можно вытащить боярышню из курятника, но нельзя вытащить курятник из боярышни.

Милославская вскинула брови, ее пальцы сжались, словно когти. Еще пара моих слов, и она бы кинулась выцарапывать мне глаза. Впрочем, цесаревич вновь рассмеялся, не давая ей перейти в словесную атаку и дальше эскалировать конфликт.

— Мне нравится твоя идея, Дмитрий, — хлопнув ладонью по подлокотнику, Игорь Михайлович тут же прервал смех. — Да будет так! Анастасия, ты все слышала. А теперь, иди. Я пришлю человека из царской канцелярии, он расскажет, чего ты только что лишилась за несдержанность из своего приданого, которое я, как глава рода Милославских, подготовил для тебя. И учти на будущее — указ о том, что порочить имя награжденного из рук государя, запрещено, не прекращал своего действия. В следующий раз подбирай слова, когда будешь говорить кавалеру ордена «Андрея Первозванного» о том, что и как он делает. Дмитрий находится здесь по моему приказу, и не тебе оспаривать мою волю.

— Прости, цесаревич, — поспешно склонилась Анастасия Михайловна. — Разреши идти?

Видимо, слова о том, что ей теперь полагалось царское приданое, дошли до нее позднее, чем она сама об этом подумала. Определенно, у девчонки явные проблемы с умением держать язык за зубами.

Я смотрел, как она покидает зал, опустив плечи. Мне ее ничуть не жаль, несмотря на то, что мы кровная родня. Однако в Кремле ей будет очень тяжело, и цесаревичу придется разгребать за ней.

— Да уж, — выдохнул Игорь Михайлович, когда за официально признанной сестрой закрылась дверь. — Уже начинаю жалеть, что дал слово принять всех в род. Надо было поступить, как отец, и просто выдать им какие-то деньги и поддержку. Натерплюсь я из-за нее.

— И не только из-за нее, — заметил я. — Кольцо тоже не вызывает доверия.

— На него управа найдется, — отмахнулся цесаревич. — Я не зря напоминаю, что могу и изгнать из рода. А кто-то из новых Милославских обязательно зарвется. И вот тогда я так и поступлю — это заставит остальных трижды задуматься. Я еще на комбинате так делал, — улыбнулся он. — Правда тогда я специально человека нанимал, чтобы уволить на глазах остальных. Но здесь так не получится.

— Обиженный тобой брат или сестра могут встать на путь заговора, — напомнил я.

— Мертвые в заговорах не участвуют, Дмитрий, — отрезал Игорь Михайлович, глядя на меня прямым взглядом. — Жизнь одного человека не может стоить жизней миллионов. И если для спасения страны мне придется еще раз обагрить руки кровью родственника, я это сделаю. Русское царство должно быть крепко своим единством.

На мгновение я увидел в цесаревиче самого себя прошлого. Я ведь руководствовался тем же принципом. Уничтожал цивилизации, как только понимал, что они могут нести угрозу человечеству.

Что такое цивилизация разумных насекомых, стремительно переходящая к освоению ближнего космоса, когда на кону миллиарды человеческих жизней? Масштабы разные, а проблематика одна.

— Осуждаешь? — вновь спросил Игорь Михайлович, глядя на меня.

И сейчас я увидел в нем Михаила II, помолодевшего, но такого же жесткого и сурового. Наш биологический отец с возрастом утратил ту резкость, с которой царствовал в самом начале правления. И сейчас на меня взирала его копия.

— Нет, — пожал я плечами. — Но предпочел бы, чтобы наши братья и сестры остались живы. И умирали от старости, а не ради очередной интриги.

Несколько мгновений мы молчали, после чего мой биологический брат тяжело вздохнул, теряя облик сурового правителя, каким он выглядел только что.

— Будем надеяться, им хватит мозгов не рисковать, — кивнул цесаревич. — Думаю, можно сделать небольшой перерыв. Составишь мне компанию за чаем?

Я покачал головой.

— Благодарю, но вынужден отказаться. Мне лучше посетить центр «Оракула» под Кремлем, — я вытащил руку из кармана, демонстрируя лежавший в нем портативный жесткий диск. — Если ты не решил отказаться от моей помощи, конечно.

Игорь Михайлович вздохнул вновь.

— Ты меня так торопишь, как будто что-то скоро случится, а сказать ты мне об этом не можешь, — заметил цесаревич. — Проблемы с Хранителями?

— Никаких проблем. Пока что у меня есть, чем на них давить, — ответил я. — Но мне нужно вернуться домой и заняться своими делами. Так что задерживаться в столице я не планирую.

Игорь Михайлович помолчал несколько секунд, разглядывая жесткий диск в моей рукой. Наконец, он кивнул.

— Я дам приказ, тебя проводят, — сообщил он. — И, пожалуй, не возвращайся.

Я приподнял бровь, дожидаясь пояснений, и цесаревич их дал:

— Волю Романовых ты исполнил. Показал свою близость со мной, и даже передавал мои приказы придворным, — тут он усмехнулся. — Понравилось ощущение власти?

— Ты хотел сказать, ответственности, — поправил я его с улыбкой. — И нет, не понравилось. Ты же знаешь, мне куда приятнее двигать прогресс, чем играть в придворные интриги с людьми, которые занимаются черт-те чем, лишь бы не трудиться на благо своего общества.

— Другого общества у нас нет, — напомнил он, откинувшись на спинку трона. — Все человечество так устроено, это не только Русского царства проблема.

— И поэтому я работаю с тем, что есть, — ответил я. — Но сегодня ты будешь представлять высшему свету лишь тех, кто оказался близко к столице.

И это правильно — так всем будет проще запоминать новых членов царского рода. Представление затянется на несколько дней, однако никаких проблем с введением новых людей не будет. К тому же и самим будущим Милославским станет ясно, что цесаревич держит слово, раз уже признал часть своих родственников.

А это в свою очередь даст понять тем, кто желал объявить о себе самим, что их притязания имеют все меньше шансов на успех. Потому что одно дело бороться против одного брата, другое — когда перед тобой стоит толпа Милославских, чья общая магическая мощь даже без верховного правителя способна выжечь небольшую страну.

И кроме Анастасии сегодня других проблемных родственников в Кремле нет. Игорь Михайлович все правильно обставил — самые трудные кандидаты приедут позже даже «украденных» детей.

— Верно, слона едят по кусочкам, — кивнул Игорь Михайлович. — Ко всему прочему, это отличный способ снизить накал страстей вокруг ситуации. Чем дольше длится официальное признание, тем меньше интереса оно будет вызывать среди подданных. Одно дело, когда появляется один царевич или царевна, совсем другое — когда их больше десятка.

Я покачал головой в ответ.

— Кроме того за маленькими группами легче вести наблюдение, — озвучил я то, о чем умолчал сам цесаревич. — За ними следит «Оракул», но наши братья и сестры будут оставаться в неведении, и те, кто продолжат интриговать против тебя, будут пойманы за руку. На твоей территории и без магии.

Цесаревич улыбнулся и махнул рукой.

— Кому нужна магия, Дмитрий Алексеевич, когда на моей стороне «Стражи»? — задал он риторический вопрос. — А теперь иди, я согласен. «Оракул» должен быть беспристрастен, и не позволять никому влезать в его настройки.

Я все же решил уточнить:

— Он будет подвластен мне, — напомнил я.

— И это его основное преимущество, — сказал Игорь Михайлович, поднимаясь с трона. — В Русском царстве нет человека, которому я бы доверял так же, как тебе, князь. Наши интересы полностью совпадают, и то, что у меня есть, я готов предоставить в твое безраздельное пользование. Ради нашего общего будущего. Ради будущего всего Русского царства. Мы с тобой оба слишком умны, чтобы не понимать — так или иначе, но Михаил II нашел бы способ посадить одного из нас на трон. И раз уж эта ноша выпала мне, я сделаю все, чтобы облегчить тебе работу. Потому что от твоего успеха напрямую зависит и успех всей нашей страны. Двести миллионов человек, князь Красноярский, ждут, когда ты откроешь им путь в новый мир.

Я наклонил голову в знак уважения его жертве.

— Спасибо, Игорь Михайлович. Я этого не забуду.