Роковой мир

Глава IV

Создание сидело на земле и с интересом смотрело на них. Куэйд с тощим оператором Питерсом со впалыми щеками ответили ему тем же.

— Это лягушка, — сказал Питерс.

— Лягушки не поют, — возразил Куэйд.

— Почти что поют.

— Но… слова! — воскликнул Куэйд. — Послушай. Там, где по небу ходят марсианские луны… — не попадая в ритм, пропел он первый куплет.

Нет, это была не лягушка. Впрочем, существо походило на нее, хотя его покрывали кольца серебристых волос. Передние конечности удивительно напоминали человеческие, потому что на них было по пяти крошечных пальчиков. Над лягушачьей мордой был очень большой, подвижный рот. Под горлом надулся горловой мешок, и, когда Куэйд замер, создание сомкнуло руки в замок, село на задние лапы, и запело.

Изо рта существа раздался голос Куэйда. Оно пело, как проигрыватель, в точности повторяя интонации Куэйда, не забыв сбиться с ритма в конце третьей строчки, как и оригинал. Закончив, создание сдуло мешок, едва заметно покачнулось и продолжало смотреть на людей.

— Оно даже поклонилось, — изумленно сказал Питерс.

— Это мутация, — объяснил Куэйд. — Возможно. Попугаи тоже так могут, но… мне кажется, тут дело в другом. Походит на условный рефлекс.

— Это, конечно, все объясняет.

— Ну… смотри. Предположим, что этот маленький артист подражает крикам животных. Возможно, он питается… н-ну, плутонианскими змеями. Слышит, как они шипят, или что они там делают, и повторяет за ними. Змея слышит лягушку, думает, что это соперник или подружка, и спешит на зов, прямо в пасть Карузо.

— Хорошая теория, — признал Питерс. — А оно, правда, так называется?

— Можешь звать его, как хочешь, — усмехнувшись, ответил Куэйд.

Лягушкоподобное существо усмехнулось вслед за ним, но тут же замолкло, чтобы почесать волосы гибкой задней лапой.

— Думаю, надо взять его с собой, — продолжал Куэйд. — Съемки закончились. — Он похлопал по металлическому контейнеру в форме диска, лежащему на столе рядом. — Интересно, что случилось с телевизором? Такое не происходит просто так.

Питерс не ответил, но повернулся, чтобы собрать оборудование в кучу. Через пару минут они сложили в машину все, что нужно и, взяв Карузо, поехали в лабораторию.

Но уже очень скоро им пришлось остановиться, потому что дорогу перегородило какое-то больше животное и свирепо уставилось на них. Куэйд с Питерсом засмеялись. Существо походило на черепаху, но его голова была плоской, как у змеи. Свирепый вид полностью нивелировало то, что язык существа торчал из пасти сантиметров на тридцать.

— Я не могу не смеяться, глядя на эти танки, — улыбнулся Куэйд и потянулся к пульту управления. — Я знаю, что язык заменяет им органы чувств, но все равно это выглядит чертовски нелепо.

Карузо тоже засмеялся. Чудовище встало и занесло над машиной короткую, толстую переднюю ногу Куэйд нажал кнопку на пульте.

И ничего не произошло. Куэйд с Питерсом прекратили смеяться, но Карузо продолжал бессмысленно хохотать. Нога создания опустилась.

Куэйд с Питерсом выскочили из машины как раз вовремя. Они успели прихватить с собой пульт и драгоценный контейнер с пленкой. Карузо выбрался следом, все еще смеясь. Гигантская нога раздавила машину, превратив ее в кучу искореженного металла.

— О, Боже! — отчаянно тыкая в пульт пальцем, воскликнул Куэйд. — Что за ерунда? Неужели… — Тут его осенила одна мысль. — Может, сдох генератор?! А это значит…

— Значит, что у нас на хвосте комета, — выглядя так, будто его сейчас стошнит, закончил фразу Питерс.

Танк очень медленно повернулся к людям, его язык дрожал, улавливая вибрации, сообщающие, где находится добыча. Змеиная голова неторопливо опустилась.

— Ничего страшного, — сказал Куэйд. — Мы всегда сможем увернуться от него.

Он отошел назад, голова продолжала опускаться, пока не стукнулась о ствол дерева. Несколько секунд создание не двигалось, по-видимому, не понимая, куда делась еда. Затем голова снова поднялась и опять начала опускаться.

— Давай вернемся в лагерь, — предложил Куэйд. — Там мы будем в безопасности. Электричество скоро включат.

Люди ушли, а чудовище продолжало смотреть туда, где они были раньше. Лишь через несколько минут оно поняло, что перед ним только деревья, и принялось тщетно исследовать воздух чувствительным языком. Но Куэйд с Питерсом, сопровождаемые Карузо, были уже далеко.

Из леса донеслись сдавленные крики и грохот. Оказавшись рядом с булыжником, наполовину торчащим из земли, Карузо остановился, чтобы осмотреть его. В камне была дырка, а из дырки торчал круглый, розоватый объект, испускающий привлекательный запах. Кудрявая лягушка заинтересовалась и подобралась поближе.

Затем осторожно протянула лапу к розовой штуке. Кажется, это был какой-то фрукт. Он хорошо пах и, наверное, был очень вкусным. Карузо облизнул губы, предчувствуя трапезу.

Куэйд развернулся как вовремя, чтобы увидеть, как отверстие в камне резко захлопнулось, а Карузо, взвизгнув от ужаса, отскочил. Булыжник внезапно поднялся на шести ногах и ринулся вперед, но волосатая лягушка уже ускакала.

Куэйд с Питерсом встревоженно посмотрели, как существо успокоилось и вновь притворилось булыжником. В отверстии снова появилась вкусно пахнущая приманка.

— Ну, это не так уж и оригинально, — сказал Питерс. — На Земле есть морской черт. Забавно, что некоторые существа с разных планет так похожи друг на друга.

— Да уж, — сухо согласился Куэйд. — В лагере гораздо безопаснее. Давай-ка поспешим.

Но трагедия разыгралась прежде, чем они добрались туда. Нечто длинное и тонкое спрыгнуло с дерева, напало на Питерса и умчалось в джунгли. Худой оператор уставился на крошечный прокол в руке.

— Просто царапина, — начал он… и тут у него подкосились ноги.

Куэйд успел поймать его. Затем быстро перетянул руку, пронес несколько оставшихся метров до лагеря и нашел всасывающий насос. Но эта первая помощь оказалась бесполезной.

Питерс, лежа на койке, начал дергаться и извиваться. Его глаза широко открылись, но он ничего не видел. Мышечная судорога сбросила его на пол, где Куэйд тщетно попытался спасти его.

Голова Питерса дернулась назад и гротескно повернулась. Казалось, он совершенно потерял контроль над мышцами шеи. Внезапно голова страшно вывернулась, раздался режущий ухо треск… Питерс обмяк. И умер.

Куэйд продолжал смотреть на друга со стиснутыми зубами. Он вспомнил случай в Гондурасе на Земле, с Ciotalus durissus — гремучей змеей, яд которой, судя по всему, похож по действию на яд существа, набросившегося на Питерса. Это был нейротоксин, влияющий только на мышцы шеи. Иногда бьющаяся в судорогах жертва ломает себе шею.

Уже не впервые Куэйд вспомнил безжалостность фон Цорна недобрым словом. Босс мог рискнуть десятком человек, если видел возможность снять кассовый фильм. Тем не менее, почему-то мало кто ему возражал. Что-то из старой театральной традиции «представление должно продолжаться» в странном, искаженном виде перекочевало в киноиндустрию. Лунный Голливуд смеялся над тем, что нужно уважать прошлое, — но только внешне. Подсознательная верность и гордость заставляла киношников безропотно соглашаться даже на самые безумные авантюры, потому что такие порядки укрепились еще в дни славы театра — во времена Бута, Дрю и Берримора, — а такое наследие забыть непросто.

Подумав об этом, Куэйд чуть-чуть улыбнулся, но без всякой радости. Питерс погиб на съемках фильма. Но зрители «Рокового мира» не узнают об этом, а даже если узнают, им будет все равно.

Слева донесся чей-то крик. Куэйд поднял глаза и повернулся к воротам ограждения под током. Потом распахнул их и побежал туда, откуда послышался голос Кэйтлин.