Роголом

5

По дому пронесся пронзительный крик. Только это был не крик ужаса или боли. А крик ярости.

Затем голос надломился и загрохотал, как пушечный огонь.

- ДИН! НЕМЕДЛЕННО ТАЩИ СЮДА СВОЮ ЗАДНИЦУ!

Дин слез с дивана, на котором спал вместо кровати, и направился в спальню, почесывая себе яйца.

- Что? - спросил он.

Дафна, только что поставив свои чемоданы на кровать, обернулась. Лицо у нее было свекольно-красного цвета.

- Это что на полу, ТАБАЧНЫЙ СОК?

Дин посмотрел на бурое продолговатое пятно на бежевом ковре.

- Ага, - ответил он. - Табачный сок, верно.

- Ты безрассудный, ни с кем не считающийся ДЕРЕВЕНЩИНА! - вопила Дафна, одетая в элегантное платье с открытыми плечами от "Живанши". - Ты ПЛЮЕШЬ на ковер!

- Ага.

- Вот именно! Чем больше я стараюсь, тем хуже ты становишься. Я требую развода!

- Ты его получишь, - согласился Дин, продолжая чесать яйца. - Как насчет быстрого отсоса, прежде чем мы подпишем бумаги?

Дафна в бешенстве схватила свою сумку и швырнула в него. Дин пригнулся, и та пролетела у него над головой.

- Это было ошибкой, - спокойно сообщил он жене.

Сломав прикроватную лампу, он обмотал шнур вокруг ее шеи и потащил за провод из комнаты. Ее задница застучала по ступеням. Дафна давилась и пиналась, пока он тащил ее в столовую. Столовая была идеальным местом - с большим выступающим окном. Там он схватил жену не за волосы, а за лицо, и поставил на ноги перед стеклянными панелями.

- Пусть твой адвокат мне позвонит, - сказал он и двинул Дафне в лицо с такой силой, что та отлетела, словно сдернутая буксиром. Окно взорвалось, и она вылетела сквозь него, приземлившись на спину перед домом, посреди осколков стекла.

Дин снова почесал себе яйца и двинулся на кухню...

... И сдвиг и звяк и бряк и...

- О, нет, - прохрипел Дин.

Он стоял в спальне, а Дафна, все в том же платье от "Живанши", ругалась на совершенно очевидное доказательство присутствия табачного сока на ковре.

Пылающее от ярости лицо превратилось в жесткую маску презрения.

- Я ЗНАЮ, что это на полу! И ты это УБЕРЕШЬ! - От крика Дафны с потолка едва не сыпалась гипсовая пыль. - Ты будешь драить этот ковер с шампунем, СЕГОДНЯ!

- Но-но-но, дорогая? Сегодня же воскресенье. Прокат пылесосов не работает.

- Ты будешь делать это РУКАМИ, на КОЛЕНЯХ! - продолжала она орать. - Господи ИИСУСЕ, Дин! Чем больше я работаю, тем ленивее ты становишься! Та конференция в Вегасе была ТЯЖЕЛОЙ работой! А ты все время сидел здесь на заднице, пьянствовал с этим болваном Аяксом и ПЛЕВАЛ на ПОЛ!

- Милая, пожалуйста!

- Заткнись, деревенский жлоб. Господи, я все делала для тебя, и вот как ты мне отплатил? Ты не у себя на ранчо, гребешь лопатой коровье дерьмо и поливаешь из шланга стойла. Сейчас мы в ГОРОДЕ, мы - ГОРОДСКИЕ ЖИТЕЛИ! И тебе лучше начать вести себя, как городской житель!

Дин стоял поникший, как кукла Гамби.

- Прости, милая. Не знаю, что на меня нашло. Я...

- Заткнись! - повторила она. - Убирайся с глаз долой! И принимайся за уборку этого ГАДЮШНИКА! О, и ты должен был свернуть этот ЧЕРТОВ шланг перед домом еще НЕДЕЛЮ назад! Так что сворачивай, чтобы мне не приходилось больше об него спотыкаться!

- Да, милая, прости, милая, - пробормотал Дин, пятясь из спальни. Сейчас он уже не чесал себе яйца. В действительности, в этот самый момент он чувствовал, будто у него и вовсе нет яиц. Дафна могла носить их вместо серег.

Что за хрень случилась? - подумал он в состоянии глубокого отчаяния. Его мозг напоминал пережаренный мясной рулет. Неужели я плюнул жвачку на ковер?

Да. Он помнил только, что вчера вечером к нему приезжал Аякс. Они напились. Аякс уехал домой на последнем автобусе, а Дин допил виски и отрубился на диване.

Но я же правда не плевал на ковер?

Ответ был простым, если только вчера вечером сюда на полгода раньше не приперся Санта Клаус с жевательным табаком за щекой.

Ох, блин. Что со мной происходит?

Внезапно "психиатрическая" болтовня Аякса показалась ему не такой уж неубедительной.

Возможно, он прав. Возможно, во мне действительно два человека, разделенных между моими идеалами. Возможно, у меня действительно раздвоение личности.

- И принеси гребаную газету! - крикнула Дафна со второго этажа. - Она все утро валяется посреди подъездной дорожки!

- Да, дорогая, - отозвался он. - Я как раз собирался сделать это.

Дин натянул джинсы, валявшиеся на журнальном столике. Вывалился во входную дверь под неистовый солнечный свет и споткнулся об петлю несвернутого садового шланга, валявшегося поперек дорожки, как растяжка мины.

Дин упал плашмя, ударившись подбородком.