Рождение звезды

Друзья семьи

– Осуждаете, теть Кать, – не знаю почему как то грустно стало. Фурцева секунд наверное десять смотрела на меня, потом сделала шаг и обняла, не поверите, но как то так спокойно стало словно мама обняла.

– Нет Саша, не осуждаю, просто боюсь за тебя, – подняв голову, внимательно взглянул в глаза ей, действительно волнуеться, на губах грустная улыбка, – за тебя и за Женьку ведь влюбилась в тебя дурочка, а узнают затравят и я ничем не смогу помочь, а сейчас тем более, после этого концерта, завистников будет много. Будь ты хотя бы года два три на сцене с такими успехами, ни один бы не посмел тявкнуть, а сейчас нет еще у тебя ничего за душой. Сашенька пойми нельзя тебе сейчас ни в какие скандальные истории попадать.

– Вы не думайте теть Кать, я все прекрасно понимаю, просто возраст такой не всегда головой думаю.

– Понимаю, – взъерошила мне волосы и уже более весело улыбнулась, – но ты все же постарайся.

– Я постараюсь.

– Ладно ты вроде домой собрался, – чмокнула меня в щеку, – давай до завтра, Аннушке скажешь, буду к трем, помогу ей с готовкой.

Вот так и окончился мой субботний день, а на следующий день была беготня по магазинам с утра, да и на рынок пришлось забежать, докупить продуктов для праздничного стола. Вот вроде и выступаю на концертах, а денег ели на букет цветов и открытку бабушке хватило и то за счет денег которые выплачивает государство сироте потерявшему кормильцев, Бабушка выдает немного на карманые рассходы, ну ничего посмотрим что будет дальше, когда ВУОАП заработает в полную силу после вчерашнего концерта, который сегодня покажут по телевидению. К трем пришла Фурцева она сразу надела фартук и ушла на кухню к бабушке, я спросил почему одна пришла, оказалось дочь с внучкой и мужем дома остались, внучке сейчас всего годик так что не до гостей.

Примерно к пяти подошел Борис Александров потом подтянулись Виталик и Олег с семьями, что-то сердечко затрепетало при виде Александры, да и девушка не много покраснела когда нас представляли и вот не знаю как, но услышал я два тихих хмыка один со стороны мамы Александры второй со стороны Фурцевой. Позже у нас была не большая ббеседа с ней, где Екатерина одобрила мое влечение к Саше, обьяснив, что та больше мне по возрасту годиться и люди не так будут сильно обращать внимание, что она чуть старше. Я же сделал вид, что ничего не понял. А вот то что дальше произошло меня очень сильно удивило, а точней меня удивили гости пришедшие примерно без четверти шесть. А были это Косыгин и Брежнев, поздней конечно я узнал что так сложились обстоятельства, что они были не долеко и изначально хотели встретиться с отцом Виталика, ну, а позже узнав, где он, Брежнев решил заодно навестить бывшую московскую светскую львицу Анну, а по совместительству жену одного из близких друзей. И поэтому когда открыв дверь я сначала остолбенел.

– Здравствуйте, – выдавил я кое-как из себя.

– Саша, как ты вырос, – Брежнев увидел кто, открыл дверь, сразу узнал меня, – а как на отца с дедом стал похож. Алексей Николаевич, посмотри ну вылитый же Семенов.

– Да уж хотя глаза Анны, – подтвердил Косыгин.

– Это точно, да оно и к лучшему посмотри какие глазищи пожалуй девчонки наглядеться не могут, – хохотнул Леонид Ильич, – ну что пустишь внутрь или на пороге так и будешь держать.

– Ой простите, – поспешил извиниться за бестактность, но не выдержал и решил пошутить, – только вот есть ли у вас шоколад с собой дядя Леня.

– Узнал, чертенок, – сказал довольно улыбаясь Ильич. Мужчины прошли в квартиру.

– Леня, Алеша, – наверное кроме родных только Анна и могла Косыгина звать так по семейному Алеша, Брежнева же многие звали Лёней в его близком кругу, – не ожидала, вот кого угодно готова сегодня встретить была, но не Вас, что же произошло, что вы решили старуху навестить.

– Какая старуха, Анна ты о чем, – Косыгин решил вступить в диалог с некогда едкой на замечание женой генерала, видя что Леонид, стушевался все же Брежнев был человеком добрым очень и сейчас зная его Косыгин понимал, чтоон скорее всего винит себя, что тот забыл дорогу в дом своего друга после его смерти, – ты все так же прекрасна.

– Ну как же я забыла нашего дипломата Алексея, что сразу пытается уладить все конфликты нашей некогда дружной компании, – довольно едко заметила бабушка, – а ты Леня пожалуй стыдишься и думаешь, ну зачем я сюда пришел.

– Аннушка, ты прости меня, что я так и не приходил после его смерти, – Брежнев правда в душе считал себя виноватым, он прекрасно помнил, как его принимали в этом доме как рады были его приходу еще тогда когда он не успел стать значимым, плевать было жильцам этой квартиры на его политический вес их Леня как веселый балагур хороший собеседник интересовал, как друг семьи которому всегда рады и готовы помочь всем чем могли, а ведь это дорогого стоит, когда ничего не требуют взамен.

– Эх Леня все такой же, – вздохнула бабушка махнув рукой, на него после чего сделала раскинула руки приглошая обняться, чем и воспользовался Брежнев, – да как же на тебя оболтуса можно долго обижаться, я рада что вы пришли.

Брежнев расплылся в улыбке видя, что хозяйка простила, да и Алексей Николаевич, был доволен подойдя к ним тоже приобнял бабушку. Как позже узнал я общаясь с Леонидом Ильичом, так по простому моя бабушка общалась только с близкими друзьями, а вот на всяких раутах более жесткой блюстительницы этикета поискать надо, настоящая львица укорот многим могла одним жестом дать и ни кто не помышлял как то преструниц строптивую, что позволяла сбе долеко не безобидные высказывания в сторону властьимущих, просто так сложилось, что многие были в друзьях у семьи Семеновых от простого капита с дальнего востока, до членов ЦК, а главное все знали что семья генерала не рветься в политику от слова совсем, от того и Суслов спокойно относился к этому семейству и не поддержал Хрущева, когда тот хотел выдворить вдову их Москвы куда нибудь подальше от столицы, помня отказы ее мужа исполнять некоторые рекомендации сверху да и нелицеприятные высказывания его строптивой женушки. Не знал я таких подробностей о своей семье, да и откуда знать было кто молокососа посвящать будет.

– Так, заходите быстрей и разувайтесь мойте руки и взял бегом сейчас концерт начнется, – бабушка, улыбаясь, принялакомандовать.

– Концерт? – сильно удивился Косыгин, зная характер старой подруги он был очень удивлен, что ее может так заинтересовать какой-то концерт, неужто сдает Анна и теперь ее просто интересуют такие житейские радости.

– Ох, вы же не в курсе, – Бабушка сначала опешила, тем что удивлены тем/, что она ждет так концерт внука, но потом вспомнила, что гости не вкурсе о током значимом событии в семье Семеновых, а те тем временем разуваясь с огромным любопытсвом ожидали о чем это они не в курсе, – Саша мой стал певцом и композитором, пишет стихи и музыку к ним, а так же сам поет, вот сейчас будет концерт где будут звучать его песни да и он сам будет там выступать.

Брежнев с Косыгиным, удивленно посмотрели на меня, от чего я не выдержав, чуть ли не шаркнул ножкой в притворной скромности. Но вдруг будущий генеральный секретарь, будто что-то вспомнил и более внимательно посмотрел на меня и придя к какому-то мнению решил поинтересоваться у меня.

– Саша, а ведь это ты пел на двадцать третье про шинель на голубом огоньке, так ведь? – дождавшись моего утвердительного кивка, улыбнулся и как то облегченно вздохнул будто, решилкакую-то загадку что терзала его некоторое время, – а ведь я тогда все никак не мог понять, чем же меня так твое лицо зацепило, да и представление тебя я пропустил, а так бы сразу узнал, хоть по телевидению ты немного не так выглядишь уж больно взросло. А песня твоя мне очень понравилась, сильная песня. Ну что же давайте поспешим интересно, что ты такое сочинил для наших женщин.

Мужчины проследовали в ванную комнаты, мы же с бабушкой на правах того что это были друзья семьи не стали их дожидаться и пошли в гостинную.

Вот все поздоровались друг с другом и уселись за стол, а во главе стола находился просто шикарнейший телевизор Темп-22, цветной советский телевизор, а точней, просто переделанный американский, ведь это традиция у нас: тырить у американцев и переделывать, а пока мы доводим все это до серийного производства, техника уже устарела, и дальше все по новой, также у нас будет и с компьютерами. Нет, не подумайте, что я считаю, что мы все стырили у них, они так же поступают и с нами, но мы делаем это как-то через жопу. Да и мне, человеку, который присвоил столько песен, осуждать их… Ну да плевать, народ уставился в экран, а на нем появилась заставка голубого огонька, не буду полностью пересказывать все высказывания по поводу концерта, но ряд значимых расскажу. После песни "Бель" ко мне обратился Брежнев:

– Саша, песня вышла просто замечательной, и я уверен, что она понравится не только нашим гражданам, – улыбался дядя Леня и даже пару раз похлопал по плечу, высказывая этим свою уверенность в хорошем будущем песни.

– О, вы совершенно правы, Леонид Ильич, – Фурцева, довольная произведенным мной эффектом, подтвердила слова Брежнева. – Французская делегация, присутствующая на концерте, была очень довольна выступлением Александра и мало того, они выяснили, что у него есть еще песни на французском и, как я поняла, если им понравятся они, а в этом я не сомневаюсь ни секунды, хотят пригласить выступить Сашу во Франции. А пока они хотят запись концерта для показа по своему телевидению, но тут уже надо все согласовать.

– Это прекрасно, – Косыгин тоже решил высказать свое мнение, – если Александра пригласят. Во-первых, наши страны сейчас идут на сближение, а во-вторых, валюта стране всегда нужна.

– Алексей Николаевич, опять ты все о деньгах, – Брежнев был немного не доволен словами Косыгина, но не тем, что он заговорил о валюте, а тем, что заговорил об этом тут. – Саша, я надеюсь, ты постараешься, и твои песни понравятся нашим друзьям из Франции – мало кто из молодежи может похвастаться, что ездил во Францию, а у тебя будет такая возможность.

– Дядя Леня, а я согласен с Алексеем Николаевичем, стране действительно нужна валюта, но я не согласен с тем, как благодарит страна добытчика этой валюты, – я видел, что им не особо хочется говорить на эту тему, но все же продолжил: – Я даже уверен, что пока несовершеннолетний меня просто поблагодарят, может даже грамоту подарят и на этом захотят закончить с благодарностью, но вот только я, скорей всего, пошлю их куда подальше, пусть сами поют и сочиняют. Да и те песни, которые уже спел я, тоже не позволю без моего ведома использовать.

– Саша, для этого разговора сейчас не место и не время, – немного недовольства проявилось в голосе Брежнева. – Да и тебе не кажется, что все же своей стране можно помочь, и не думая о деньгах, ведь и страна идет на встречу: бесплатное образование, медицина есть не во многих странах.

– Давайте разбираться, с чего это наше образование бесплатно, впрочем как и медицина: население платит налоги, государство в обход всех продает ресурсы страны, так что все оплаченно. Но вы правы, конечно, как патриот нашей страны, я готов помогать ей безвозмездно, – напряжение в конце моего монолога спало, и Леонид Ильич даже улыбнулся, зря он это, слишком рано расслабился, – но вот в чем закавыка: не всегда же это делать бесплатно, должно же наше правительство совесть иметь. Вот пластинка, которую они запишут, пусть даже с тем количеством песен, которые я уже спел – сколько на этом заработает государство, и сколько я? Признайтесь, это несоизмеримо и поэтому, если вдруг решат, что мне надо будет выступить во Франции, то пусть думают, как меня заинтересовать этим. Грамоту могут оставить себе в качестве награды за то, что смогли меня уговорить.

– Не думал я, что у моего друга вырастет такой внук, – была какая-то фальш в этих словах, и я не мог понять, в чем она.

– Леонид, вот давай не будем. Семенов всегда отстаивал свои права и права своих подчиненных, и в его ведомстве всегда находились средства для проведения операций, так что внук полностью пошел в деда.

– Да знаю я, только вот тяжело тебе будет, Саша, ведь могут заставить, хотя нет, не заставят, могут просто не дать нигде выступать, – вздохнул дядя Леня и как-то с грустью посмотрел на меня. – Я конечно постараюсь помочь, но ведь и у меня на всех сил может не хватить.

Он встал, подошел ко мне со спины, положил руки на плечи.

– Саша, будь все же осторожней в своих высказываниях, – я даже повернул голову, чтобы посмотреть в его глаза, и там действительно было беспокойство, а Брежнев склонился к моему уху, тихо договорил так, чтобы никто не слышал: – по крайней мере пока, потерпи до своего совершеннолетия, может что изменится.

А в голове мелькнула мысль, что да, изменится, в октябре, но если и коснётся, то только меня и близких тебе людей, дядя Леня. Спеть что ли им песню о том, что "перемен требуют наши сердца". Да нет, не стоит, и мало ли куда пойдет этот разговор, вроде бы здесь все свои, но я и так наговорил лишнего.

– Вы правы, дядя Лень, что-то я уж слишком. Спасибо, – посмотрев на него, улыбнулся немного, как бы извеняясь.

– Полно, – вот ведь, живое лицо у Брежнева, так ярко видны все чувства, вот и сейчас: облегчение и радость от того, что я его понял и без всякого подросткового бунта принял его слова. – Вот уж не думал, что буду говорить о таком с пятнадцатилетним.

А тем временем концерт все еще шел.

– Ох, и талантище ты, Сашка, – Брежнев даже покачивал головой в такт музыки. – Я очень рад, что ты решился выступить на сцене, нашей стране нужны такие таланты и такая молодежь.

Вновь вернулся к своим лозунгам Брежнев, все же у партийных работников это, наверное, въелось уже.

– Если бы не Екатерина Алексеевна, ничего бы не вышло, – решил я все же напомнить о роли Фурцевой в моей судьбе, да и в будущем она поддержит Брежнева во время смещения Хрущева, но ничего за это не получит, хотя Брежнев и обещал ей. А ведь эта женщина многое сделала, что для Хрущева, что для Брежнева. Первого в пятьдесят седьмом хотели сместить и только то, что Фурцева смогла выйти и позвонить Жукову, того и спасло, да и в дальнейшем во всем его поддерживала, но эта неблагодарная сволочь сразу обо всем забыла, стоило только тени упасть на нее из-за интриг всяких Сусловых, Козловых и тому подобных. Второй же, обещав вернуть в пленум ЦК, сразу же забыл об этом, а ведь эта женщина верна всем до той поры, пока ее не предадут, но если этого не случиться, она будет за вас горло всем рвать. И я все же надеюсь, что с моей помощью о ней на этот раз не забудут.

– Екатерина Алексеевна, спасибо тебе, что поддерживаешь Сашку, – Брежнев благодарно посмотрел на нее, улыбнувшись. – Мы теперь тоже, если вы позволите, поучаствуем в его судьбе.

– Я буду только рада, если вы тоже примите в этом участие, будет гораздо легче.

– Ох, мы с вами почти породнились благодаря сорванцу, вы – тетя Катя, я – дядя Леня, – усмехнулся Брежнев, Фурцева поддержала его смехом.

Когда концерт закончился, я опять получил свою порцию славы – каждый из присутствующих гостей счел важным похвалить меня. А Брежнев даже предложил, чтобы я исполнил свою песню уже вживую. Гости предлагали песни, которые слышали на концерте, причем каждый свою, и никак не могли прийти к общему знаменателю.

– Дорогие гости, я исполню песню, но только одну, ведь сегодня в центре внимания должен быть не я, а наши прекрасные дамы, сегодня их день.

– Саша, мы будем не против, если ты перетянешь своими песнями внимание на себя, так что можешь спеть больше, чем одну, – тетя Катя попыталась таким не хитрым способом вынудить меня спеть больше.

– Я Вас понял, тетя Катя, – хитро ей улыбнулся, дав понять, что разгадал ее хитрость, – и я исполню две композиции, одна будет просто музыка, а вторая – уже песня.

Сев за рояль, я обратился к моей публике:

– Я хочу заранее извениться перед вами, за то, что вы услышите, – все посмотрели с удивлением на меня, ожидая обьяснения, – я сейчас сыграю вам музыку, что хотел посвятить своим родителям, и пусть сегодня женский день, однако, я все же посвящу эту музыку им обоим. Назвал ее просто "Я скучаю по Вам".[43]

Если есть люди, которые потеряли кого-то, услышав эту мелодию, не загрустят, то это черствые люди. Мой друг, услышав ее впервые, не удержался, по щекам его катились слезы. Человек потерявший жену и ребенка в аварии плакал, слушая музыку и вспоминая их, правда, после этого ни разу не захотел вновь ее услышать.

Мои же нынешние зрители тоже не были черствы, даже молодежь, а что говорить о взрослом поколении, но вот о чем я не подумал, так о том, что я баран и скотина, который заставил бабушку плакать. Ее обняли с двух сторон Фурцева и Брежнев, я же хотел прекратить играть, но она не позволила, велела продолжить. Доиграв, я побоялся смотреть ей в глаза, так и сидел за роялем, даже сжавшись как-то. Ведь тут не только мелодия сыграла свою роль, но и сам посыл перед началом о родителях. Ведь кто бы что не думал, я действительно хотел посвятить эту музыку родителям Саши, мелкий скучает по ним, и в душе я знаю, он бы одобрил, а это главное. Меня обняли за плечи, тихо поцеловав в макушку, бабушка просто прошептала: "Ты молодец, они тобой бы гордились", и вот тут я чуть сам не разревелся от осознания того, что вряд ли бы гордились сыном, укравшим песни, но я сдержался и, знаете, даже немного разозлился: хватит уже этих внутренних терзаний, я уже все решил для себя, и если у меня все получится, то ваши песни, которые спою я – не цена тому, что я попытаюсь сделать. Похлопав бабушку по ладони, поцеловал в нее же, и бабушка успокоившись отошла от меня. Я же, обернувшись, посмотрел на всех: не задетых мелодией не было, правда, мужчины делали уж больно каменые и серьезные лица, мол, нас таким не задеть, а вот у женщин глаза на мокром месте. Ну что же, надо продолжить.

– Сейчас же спою вам новую песню, называется "Звездочка моя", песня на стихи прекрасной поэтессы Фокиной Ольги Александровны

Я посмотрел на Александру, у девушки даже прелестные ушки покраснели, а вот ее мать посмотрела на нас как-то заинтересованно.

– Ох, молодец, Сашка, – Брежнев, подойдя, хлопнул меня по плечу и сказал фразу, которую я уже от многих слышал, – отбоя от женщин у тебя не будет.

– Это уж точно, – бабушка не удержалась, при этом тихонько глянула на Александру.

А вот в конце вечера на балконе, куда я вышел подышать, меня и настиг поцелуй Саши, он был какой-то наивно детский. Выйдя на балкон, она похвалила меня, сказав, что у меня великолепные песни, и ей очень нравятся, после чего сделала решительный шаг, прижалась ко мне и поцеловала в уголок губ, скорей даже в щеку, после чего, испугавшись самой себя, отпрянула и убежала в комнату, и до конца вечера взгляд на меня не поднимала.

Все, пора заканчивать упражнения и бежать домой.

– Простите, а вы случайно не Александр Семенов? – сзади раздался девичий голос.

Обернувшись, я увидел тех девушек, что также занимались на школьной площадке.

– Да, меня так зовут.

– Я же говорила, что это он, – чуть ли не с визгом одна другой прокричала.

– Простите ее, просто мы слышали вчера Ваш концерт, и нам он очень понравился. Жаль, что у нас с собой нет ничего, на чем можно расписаться.

– Спасибо, – решил поблагодарить своих первых поклонниц, которых встретил не на концерте, – я в этой школе учусь, так что всегда сможете найти меня тут, да и занимаюсь почти каждый день, если погода позволяет.

– А подскажите, Вас где-нибудь еще можно услышать, я имею ввиду, вы выступаете с концертами или может у вас есть пластинка, – интересовалась более серьезная девушка, вторая просто смотрела и пожирала глазами.

– Нет, пока нет, но, думаю, скоро будет, а сейчас простите, девушки, но мне пора, – решил прощаться с ними.

– До встречи, Александр, – раздалось в спину обещание пожирательницы.