Рождение

Глава 18 НОВЫЕ ЗАМЫСЛЫ И НАМЕЧАЮЩИЙСЯ БУНТ

Прошла неделя, необходимая для хоть какой-то поправки здоровья. Ланакэн всё ещё ходит мрачный, в тайне бесясь на свою временную беспомощность из-за травмы. Однако старый друг заверил: всё должно пройти бесследно и на владении клинком не отразится. Именно Соул и посоветовал бывшему соседу сменить жилище на более свободное: пора задуматься, чтобы как можно быстрее среагировать, если у юной спутницы Создателя Убежища начнутся схватки. Пришлось выделить время и для личных дел.

Поймав Силион, в тот день Рауша не удержалась и негромко спросила:

— А походы за провиантом ещё будут? Я… чувствую себя виноватой, ведь не справилась со своими обязанностями.

Григстанка удивлённо заглянула в лицо женщине.

— Я всегда готова пойти под твоим началом. Просто на роль руководительницы не гожусь. Я…

— Вы очень много сделали для нас всех. Мы пойдём туда, как только я смогу поставить на крыло первых оттоиров[11]. Я ещё надеюсь привезти сюда всё, не захваченное в прошлый раз. Не расстраивайтесь! — улыбнулась Безумная Григстанка. Тана поймала себя на том, что не боится смотреть в эти глаза, хотя они и опасного цвета.

— Так примешь меня обратно? Под своё руководство? — явно тревожится. Но на юных губах мелькнула чуть усталая мягкая улыбка:

— Конечно! Если не передумаете! Ваша поддержка бесценна для меня!

Тяжёлый груз упал с плеч. Теперь надо только дождаться полного выздоровления бывшей наследницы Руали. Когда открылось, насколько высокое положение у своих занимала хрупкая девушка, особенно поразительно стало наблюдать её здесь и лицезреть, сколь глубоко её сочувствие чужеродному племени. И, тем не менее, именно поэтому спасённые при прошлой вылазке женщины стали уважать малышку ещё больше. Но отнюдь не все разделяли их оптимизм. Некоторые, наоборот, откровенно насмехались над наивностью, доказывая: подобному поступку могло послужить причиной огромное количество иных целей, кроме спасения нескольких человек от неминуемой гибели. Немало масла в огонь этих толков подливалось и со стороны Сиано, привыкшей руководить не только нгутами, но и подчинёнными погонщиками. Уже через три дня после утверждения вся группа, набранная для эксперимента с полётами, в полном составе пришла к Осилзскому и высказала общую глубочайшую просьбу, чтобы руководящая обучением григстанка была безоружна. Он готовился дать им отпор в виде жёсткого приказа, но слышавшая всё Силион со смиренной вежливостью предложила выполнить пожелание. Узнав об этом, Тални пришёл в полнейшее негодование. Он в тайне поделился услышанным с Шоу, и теперь они вдвоём старались отслеживать создавшуюся ситуацию. Только вот что могли поделать? Ни один из них не имеет возможности подключиться к «воздушному» проекту.

В качестве прикрытия захватили ещё пятерых воинов и Соула (последний необходим для проверки состояния добровольцев), поэтому можно полностью отвлечься на первый экспериментальный урок. Поход вёл в неизвестные никому, кроме баронов и их наследников, пещеры в Шоукмунском хребте неподалёку от Ристана. Дорога крайне опасная: в этих местах бродит множество дозоров. Правда, обнаружилось: наследница Руали знает тайные тропы, о которых даже её братья не осведомлены. Путь, конечно, не простой: то уходит ввысь, почти до не ведающих жизни вершин, то вновь спускается к не знающим солнца ущельям, пару раз ныряет в подземные гроты, хранящие ещё следы чьего-то могучего труда, пересекает горные ручьи, холодные и искристые. Наконец, люди достигли небольшой плоской территории. Но через несколько шагов Силион торопливо приказала одному из сопровождавших их охранников отступить ближе к ней. Заметив недоумение, коротко и веско добавила:

— Здесь город шаворов[12].

— Как ты определила? Тут же нет ни одного! — недоверчиво осведомилась Рангма.

— Присмотрись к камням под ногами. Они очень тщательно выкладывают свои сигнализационные системы. И ещё — я чувствую их рядом. Совсем рядом, — словно бы прислушиваясь к чему-то внутри себя, отозвалась григстанка. Её спутники недовольно переглянулись. Таинственных существ боятся все. Их подземные казематы строятся десятилетиями и скрывают практически неприметную на поверхности смертельную ловушку любому, кто нарушал незримые границы. Особенно ночью.

— Город… Словно бы они разумные, — пробурчал кто-то из мужчин за спиной.

— Они о нас похожего мнения, — усмехнулась подруга предводителя Убежища, убирая упавшие на лоб волосы. Сиано остановилась.

— Так они действительно разумны? Как мы? — сорвался сам собою напрашивающийся вопрос.

— Как мы? Нет. Они другие совсем. И мы для них совсем не разумные животные. И они для нас, наверное… Но… Как разобраться у настолько разных видов: кто разумен, а кто — нет? Они живут городами с налаженным производством всего необходимого для пропитания, не носят одежды, но могут при помощи мелкого гравия под ногами создать столь совершенную систему оповещения, которая нам и не снилась… Кто знает? Я судить не берусь! — философски развела руками рассказчица, вызвав раздражение у спутников. Вблизи такого серьёзного риска кажется совершенно неуместной болтовня о теоретических проблемах определения разумности каких бы то ни было организмов. Главное — вовремя унести ноги с небезопасной территории.

Вскоре прибыли в место удивительной красоты. Маленькая долина среди горных уступов, окутанных бурной зеленью. В крошечное тёмное глубокое озерко падает узкий белый от пены водопад. По берегам склонились деревца, словно бы завитые искусной рукой художника, покрытые буйно растрёпанной листвой. Скальные уступы отполированы до блеска.

— Это и есть гнездо ваммаров. Кто пойдёт со мной первым? Сразу скажу: они не любят носить больше одного ездока, хотя и без усилия поднимают троих. Поэтому это будет тряский полёт. С одним оттоиром они летают много мягче, — зеленоглазая девушка выжидательно посмотрела на следовавших за ней. Сиано, со свойственной ей стремительностью грозы, подошла впритык к низкорослой учительнице и жестом велела вести дальше. Как ни странно, малышку не смутило пренебрежительное обращение. На бледном лице появилась тень едва различимой усмешки. Сложилось впечатление, девочка и не заметила, насколько дерзкая ученица выше (а разница получилась где-то на голову). Спокойно кивнула и повела дальше — туда, откуда низвергается бурный поток. Оказалось, наверху в русле множество крупных валов, буквально отшлифованных веками, а вода струится практически незаметная у их основания. Зайдя по ним до середины речки, Силион поправила волосы и почему-то сообщила:

— Отсюда берёт своё начало Малоокка. С этих самых вершин струи уходят под основания гор, рассеиваются на пустоши Раднаара, а затем выходят наружу, чтобы впасть в Даиньское озеро при Ристане. Красивые места выбирают иногда эти дивные создания.

Бывшая наследница Руали встала на самом краю и громко свистнула, выводя какую-то непростую трель, затем раскинула руки, словно бы стараясь стать как можно заметнее среди окружающих завалов камней. Не прошло и десятка вздохов, как раздался чуть различимый шорох, сменившийся хлопаньем кожистых крыльев. Некто вылетел откуда-то снизу, словно б из-под пенящихся струй. На лету отряхнулся, окружая себя полными света мелкими каплями, и завис в воздухе перед вызывавшей его. Громкий ответный свист оповестил, что женщина опознана и признана. Животное неповоротливо стало перебирать когтистыми лапками, приближаясь к не умеющим летать гостям уже ползком. Рангма ненароком отшатнулась. Ничего общего с нгутами нет! Мохнатое и всего с четырьмя, как человек, например, конечностями. Притом передние преобразованы в громадные крылья за счёт тонкой кожаной перепонки, соединившей слишком длинные пальцы и задние ноги. Остроконечные тонкие ушки, покрытые бурым мягким мехом, то и дело шевелятся, стараясь уловить малейший шорох, а острая мордочка, заканчивающаяся круглым блестяще-чёрным влажным пятачком, принюхивается, морщится, шевелит жёсткими усами. Судя по всему, крохотным глазкам оно не особо доверяет. Григстанка низко поклонилась, а странное творение природы склонилось следом, ибо всё старается не потерять взгляд оттоира. Пользуясь этим, девушка вспрыгнула ему на спину. Привычное животное только терпеливо распрямилось.

— Садись позади меня, постарайся не мешать крыльям, держись за меня изо всех сил. Пока, собственно, всё! — распорядилась маленькая наездница и протянула ладонь, чтобы помочь забраться следом. Страх сделал ученицу бледной, но ни единый мускул не дрогнул на решительном лице. Обе весьма расторопно устроились с максимально возможным удобством на мягкой и тёплой спине зверя. Сиано глубоко вздохнула и замерла, а наставница обняла животное за шею и потянула вверх. Особых убеждений не требуется — оригинальное существо куда покладистее обычных шестиногих верховых. Стремительный взлёт неровный и жёсткий. С каждым движением мощных кожистых «парусов» словно бы поднимаются на очередную невидимую ступень. Земля быстро уносится вниз, превращаясь всего лишь в красивый рисунок на полированном самоцвете. Не верится, будто полная разноцветных искр влаги поверхность только что служила опорой для ног. Всё стало зыбким и неверным. Затем плавное парение над ущельями внизу, полными малахитовой зелени. Облака, кутавшие близлежащие пики, превратились в туман где-то под ступнями, из которого призрачно просвечивают горные кряжи. Резко свернули, потом в другую сторону. Каждый бросок груб, словно удар, но, вместе с тем, и ошеломительно прекрасен. Холодный воздух бьёт по щекам и лбу, колко целует в губы, не давая свободно дышать. Рангма то и дело вскрикивает, впиваясь всем телом в единственную опору, которой стали словно б слившиеся животное и его погонщица. Малые драконы бросились пёстрой стайкой прочь от мощной тени над ними. И тут они резко спикировали вниз. На несколько ударов сердца движение завилось в тугую спираль, отчего всё перемешалось в уме. И вот, мощные конечности, хлопая последним обрывком ветра, застрявшим в складках, цепко ухватились за почву, передний край тела вдруг опустился намного ниже заднего. Если б не Безумная Григстанская Красавица, ученица перелетела бы через его голову и приземлилась где-нибудь в нескольких десятках локтей впереди. Итак Сиано буквально свалилась через плечо крупного зверя и, не устояв на неверных ногах, совсем отвыкших от стояния на чём-либо, рухнула на руки. Когда сумела распрямиться, над ней озабоченно склонилась Силион, с тревогой наблюдающая последствия первого эксперимента. Это больно уязвило самолюбие. Какая-то малолетняя григстанка стоит, как ни в чём ни бывало, а человеческая нормальная женщина не способна встать с колен! К тому же… Произошедшее вызывает одновременно два чувства: панику и упрямое восхищение. Именно поэтому, прежде, чем обдумать свои слова, Рангма громко вскрикнула:

— Я справлюсь! Непривычно, но хочу ещё! Это было… это было так… Аж дух замирает! Я точно справлюсь, как освоюсь!

Изучение наставницы сменилось едва различимой насмешкой, но ответ прозвучал обнадёживающе:

— Для первого раза отлично. Посмотрим, что скажет врачеватель. Если он подтвердит, то потом возьмёшь их под своё командование и займёшься обучением следующих.

Соул долго осматривал, слушал, просил пройтись, ответить на лёгкие вопросы… Никаких особенных отклонений не наблюдается, кроме, конечно же, того, что переволновалась. Следующий подопытный после приземления безостановочно безумно кричал, в истерике стараясь отползти подальше. Придя в себя, мужчина долго бессвязно повторял, будто григстанка решила их извести таким образом, а человек не способен летать, и это всё невозможно изначально. Только вот после первой удачной попытки ему не особо поверили. В результате осталось пятеро. Остальные — кто запаниковал, кто действительно не перенёс высоты и был вынужден долго приходить в себя из-за невыносимых для них перегрузок — собирались в обратный путь. Однако Нгдаси велел им разбить лагерь и помогать в обустройстве стоянки: пятёрка удачных учеников должна приступить к обучению с максимальной отдачей, что несовместимо с заботами о бытовых мелочах. Дать необходимые знания всем одновременно, конечно, невозможно. Поэтому вначале Силион «поставит на крыло» двоих, а те уже в дальнейшем помогут с последующими.

План занятий вышел крайне несложным: совместные полёты, пока будущий оттоир перестанет терять самообладание на высоте, затем он берёт управление на себя, но летает вместе с учителем, после — несколько параллельных полётов на отдельных ваммарах. На всякий случай изготовили простые свистки и раздали будущим летающим наездникам.

За три дня Сиано прекратила терять ориентацию в пространстве при взлёте, даже полюбила то особое чувство, возникающее от удалённости поверхности под тобой. Это и впрямь оказалось настолько захватывающим — даже страх прошёл. К тому же подгоняет соперничество, незаметно используемое подругой создателя Убежища. Лекарь, с присущим ему неудовольствием, отметил себе: иноплеменница умеет руководить настолько совершенно, что ни у кого зачастую даже подозрения не возникает, насколько многие внутренние устремления и эмоции навязаны талантливым тонким влиянием извне.

От утренней и до вечерней зори теперь продолжались занятия. Силион не позволяла себе расслабиться и отдохнуть, упорно муштруя обоих начинающих оттоиров по очереди. Управление ваммаром не представило особых трудностей для Сиано, когда она поменялась местами с ней. Чего нельзя сказать о втором обучающемся. Однако едва ли не сразу же григстанка осознала: Суари Хмарри всего лишь от природы крайне не уверен в себе. Мужчина сильно стеснялся собственной неловкости, особенно перед молодой Рангмой, отличавшейся жгучей красотой и всем известными талантами к управлению вьючными насекомыми (а в человеческой среде таким мало кто вообще занимается).

Так прошла ещё одна неделя. Успехи налицо. После двух дней параллельных поездок Силион назначила очередную проверку у врачевателя и экзамен, которым должна послужить вылазка за брошенным урожаем, собранным группой женщин под предводительством Таны Рауши. Погода выдалась на редкость удачной: солнце с самого утра не прикрывает ни единая тучка, ветра нет. Даже самые дальние вершины видно, словно на ладони. Будто бы Шоукмунский хребет старается показать все пути из таинственного укрытия в самом своём сердце.

Соул осмотрел всех и поморщился.

— Что-то не так, господин лекарь? Их состояние казалось мне стабильным, — заволновалась Безумная Красавица. Обладая довольно высоким уровнем знания человеческой физиологии, всё-таки сознаёт: информации получала на Родине меньше, чем было бы достаточным для нынешней ситуации.

— Их? В отличной форме оба. А вот тебе бы перегрузок надо как можно меньше. Не забывай о своём состоянии, если уж так вышло. Это не безопасно для тебя, хотя… Как хочешь, — пожал плечами с деланным пренебрежением. Женщина сглотнула, заставила себя улыбнуться и тихо отозвалась:

— Безопасность для меня непривычная роскошь. Я должна успеть выполнить свой долг. Иначе всё в моей жизни бессмысленно.

— Твоё дело, — мрачно поджал губы Нгдаси, мысленно выругавшись. Его поражает упрямство и целеустремлённость пациентки, которые в будущем могут здорово прибавить ему работы. Всё-таки не удержался и с досадой бросил: — А потом меня винить будут за то, что специально «не справился»?

— А вы будете стараться справиться? — чуть слышно сорвавшийся комментарий заставил умолкнуть, но она уже решительно взяла себя под контроль и громко попросила: — Надо будет послать в Убежище гонцов, чтобы мы не стали нежданными гостями.

— Конечно. Люди уже готовы. Скажу, чтобы выходили, — согласился стоявший рядом охранник лагеря. Друг Ланакэна одобрительно кивнул, хотя в глубине его серых глаз и застыла растерянность. Оброненная ненароком фраза Силион однозначно вызвала нехорошее предчувствие. Впереди будут сложности: она предвкушает с его стороны откровенную и жестокую расправу, когда ничего не помешает. Первый порыв возмутиться застрял в горле, так и не вырвавшись. Внезапно, заглянув в себя, обнаружил отголоски чудовищного даже в собственном понимании желания последовать её страхам. Возможно, это стало бы в чём-то освобождением от влияния чужеродной культуры на дальнейшую судьбу полууничтоженного народа. Исчезли бы опасения, что однажды их подземный город будет предан странной жительницей. Но… Случись эдакое, Осилзский бы потерял сразу двоих самых близких для него людей: любимую и друга. Не говоря уже о желанном столь долго ребёнке. И всё Сопротивление лишилось бы адекватного руководства. Да и сам поступок… Становясь лекарем, берёшь на себя обязательство делать всё возможное для обратившегося к тебе человека… Конечно, можно тут вспомнить: перед ним наследница высоких григстанских кровей, а никакой не человек… И всё-таки… Внутри царствует хаос самых разнонаправленных идей. На губах юной собеседницы мелькнула чуть насмешливая и вместе с тем откровенно горькая ухмылка, словно бы услышала отголоски сомнений и уже практически убеждена в завершении спора врачевателя с самим собой.

И вот… трое ваммаров одновременно взмыли ввысь и бросились в разные стороны. Лететь вместе крайне опасно: можно привлечь нежелательное внимание (в дикой природе крупные животные не любят охотиться группами, хотя живут и скученно). Окружающий мир, словно подсвеченный бриллиант, заполнил все чувства ярким сиянием дня и скорости. Давно григстанка не оказывалась настолько предоставлена самой себе. Из-за непредсказуемости эксперимента с полётами никто не задумался, что в подобных условиях за иноплеменницей никак не проследить. Лучшего момента может больше не предоставиться. Возможность добраться до старых друзей и узнать настроения на вражеской стороне, слишком заманчива. Колебаться некогда. Предельно снизив ваммара, сразу же, стоило скрыться из поля зрения соратникам, свернула к Руали. Шансов на успех, навскидку, не столь уж и много. Там могут опознать и привести к новому барону, могут отсутствовать дома оба Таузски (а начинать решилась именно с них), а могут и измениться или быть неверно истолкованными их мотивы, за их домом могут следить, если о преступном содействии побегу предводителя человеческого Сопротивления стало почему-либо известно. И всё же пускай крошечная вероятность даёт надежду: прожитая жизнь получится не столь уж и пустой.

Кутаясь в старый грубый плащ, женщина оставила верховое животное в стороне от главной дороги и пошла дальше пешком, не желая привлекать посторонние взоры слишком уж контрастирующим сочетанием оттоира и вдруг — в бедняцкой одежде. Пройдя в город, постаралась держаться незаметнее и естественнее, хотя сердце грохочет, будто может выдать своим боем всем вокруг опасное соседство. Людей немало. Чувствуется несвойственное старому городу возбуждение последними новостями. Хотя, как бы ни экстравагантно звучало «нападение на фермы вольных человеческих стай», у всех хватает хладнокровия, чтобы не отрываться от ежедневных занятий, поддерживающих размеренный пульс жизни крупного населённого пункта. Идти, к счастью, надо недалеко. Вот уже узкие окраинные улочки, где ютятся полукровки, человеческие слуги и досматривающие за ними, чуть расступились, пуская в приличный район знати. Здесь проживают родственники кровных дворян и приближённые к ним семьи кандидатов. Дома отличаются гармоничностью внешней привлекательности и комфортности без особой роскоши. Светлые стены ажурно оплетают цветущие лианы, за стрельчатыми окнами мирно плещутся кружевные занавески. Мирок целомудрия и расчёта. Здесь всё пропитано стремлением к идеальности, дышит умиротворением спокойно спящей силы, подготовленной на случай необходимости замены прежних руководителей процесса движения эволюции целого общества.

Дверь отворил молодой григстанин, одетый в тёмно-зелёную рубашку с золотой вышивкой и чёрные кожаные штаны. На поясе висит только один небольшой кинжал — травма не позволяет теперь полноценно использовать меч. Пристально посмотрел на нежданного посетителя и инстинктивно отшатнулся, заметно побледнев. Прежде Силион не приходилось встречаться с сыном хозяйки — юноша проходил обучение далеко от отчего дома. Но сомневаться не приходится: он знает её в лицо и несколько опасается. Даже поздороваться забыл, торопясь впустить внутрь, чтобы как можно меньше чужих глаз успело обнаружить чреватый бедой визит.

— Что Вы делаете здесь? Если я помог один раз, то это не значит ничего!

— Я не к тебе, а к твоей матери. Мы давние подруги. Правда, не знаю, как будет воспринято моё теперешнее посещение, однако… Всё-таки хотелось бы её повидать, — непринуждённо объявила бывшая наследница баронского титула Руали. Юноша тяжело вздохнул и заметил:

— Я тоже не знаю, хотя прошлый мой поступок и известен ей. Если мама сочтёт возможным наше общение — я поддержу её. Если нет… Я однажды уже не послушался её мнения. Закончилось довольно серьёзной травмой, хотя и это только благодаря тому, что мне попался на пути странный человек, с которым Вы оказались в плену. Другой на его месте не стал бы церемониться. Я многое для себя открыл тогда. В том числе, насколько я бестолков, когда речь заходит о политике, — досадливо поморщился и провёл из светлой прихожей в почти круглый из-за большого количества граней зал. Здесь царствует атмосфера покоя. Бледно-жёлтые решётчатые колонны вплетаются в паутину арок на потолке, делая визуально помещение куда более просторным, нежели на самом деле. Узкие частые оконные проёмы наполняют пространство золотистым из-за шафранового оттенка стёкол светом. Едва различимая янтарная сетка на белоснежной стене добавляет некоторый оттенок женственной роскоши, повторяясь в рисунке ткани, отдёрнутой для лучшего проникновения солнечных лучей. На кованных подоконниках развесились с природной лёгкостью цветы из бисера. Здесь спокойно и как-то отстранённо, словно в медовом сне, куда ненароком заглянул и забылся. Силион вздохнула, вспоминая кажущиеся теперь бесконечно далёкими годы, когда вокруг царил такой же подчёркнуто добропорядочный уют. С тех давних пор всё настолько переменилось… Ныне впечатление, будто бы прежняя жизнь, полная иллюзий, насаженных влиянием прежнего барона, являла из себя лишь странный мираж, неустойчивый и лживый, хотя очень привлекательный поначалу. Римм нервно провёл по торчащим коротким волосам, спешно поклонился и вышел, уловив шаги с противоположного конца комнаты.

Таралина переступила порог и замерла, мгновенно опознав нежданную посетительницу. На несколько вздохов в ней смешались сомнение и радость, но предпочтение отдала последней эмоции, несмотря на откровенный риск подобной симпатии. Силион обернулась и тепло улыбнулась, стараясь не выдать тени тревоги, ещё холодившей сердце. Хозяйка гостеприимно склонилась в поклоне, подчёркивая уже давно не существующее положение своей ученицы.

— Ну, зачем же столь пафосно! Я уже не наследница, насколько мне известно! — легко рассмеялась незваная кандидатка. Стало несколько легче на душе от столь радушного приёма. Сама приветливость к опальной должна уже быть близка к преступлению.

— Это случилось крайне неожиданно и… Хотя Испытание Крови пройдено без Вас… Большинство подданных прежнему барону Руали чётко сознаёт: произошло нечто, повлекшее за собою внезапное исчезновение первоочередной наследницы; только непреодолимой силы грязная подпольная ловушка должна была вызвать Ваше бегство в столь ответственный момент… Хотя сознаются в своих чувствах немногие. Сам князь продемонстрировал, к кому он благоволит, Силион. А это уже не просто победа или поражение, а мощнейший козырь потомка Окналзски! — подруги обнялись уже куда менее официально и сели за стол, накрытый до пола вышитой серебром скатертью. Если бы кто-нибудь стал свидетелем тайного посещения, то очень изумился бы: в элегантном длинном бежевом платье, свободными мягкими складками ниспадавшем до самого пола, перехваченном вышитым серебром и золотом корсажем, выгодно подчёркивающим достоинства худого стройного тела, украшенной драгоценными камнями сложной причёске, сооружённой из тонких тёмных косичек, жгутов, локонов и золотых цепочек, куда более зрелая женщина почти с благоговением взирает на юную девушку в незамысловатой крестьянской одежде из тёмно-коричневой грубой ткани с перехваченными полоской кожи волосами.

— Мне о многом бы хотелось узнать, что произошло после моего ухода из общества григстанов. Я практически абсолютно отрезана от информации отсюда.

— Значит, сын прав… Он говорил мне, будто встретил Вас с предводителем человеческого подполья. Не предполагала даже о возможности ничего похожего! О них рассказывают ужасные истории, а на деле… Всё лишь странная игра стареющего владетеля престола. Если б Вы только догадывались, в каком ужасном положении я очутилась!

— Таралина, тебе что-то угрожает? — встревожилась гостья.

— Нет. Мне не может ничего угрожать. Кому я мешаю! — отмахнулась с горечью хозяйка: — А вот моё потомство… Среди Кровного Дворянства и Кандидатов я являюсь носителем довольно чистой генетически крови. Так вот… На сегодня, по сути, мой сын или его будущее потомство может без особых проблем претендовать на наследование баронского титула. С точки зрения стандартных правил, уже сам нынешний барон является весьма спорной кандидатурой. Его больная мать, неустойчивая психика, явная склонность к агрессии и низкосортным интригам… Он у власти только по какому-то соглашению с Тарокко! Фунал желает, видимо, потянуть с передачей власти, надеясь найти более подходящего претендента на престол. Быть может, есть и другие причины… Только вот страдают в результате все! Мой сын покалечен в совершенно ненужной нашему обществу схватке, а сколько пало только у ферм! Каждый день я боюсь того, что мне сообщат о смерти моего мальчика от человеческой руки… И отнюдь не уверена: на самом ли деле это будет один из бунтующих племён или кто-то из прихвостней барона. Если так пойдёт дальше, то Кровное Дворянство перестанет существовать, как таковое, уступив место обыкновенной примитивной монархии! Что означает полную деградацию общества! И нет альтернативы… Что б не двигало князем, но для большинства носителей Чистой Крови его поступки становятся всё более необъяснимыми и невыгодными нашему народу. Кому какой прок от беспричинных столкновений? Я уже не сомневаюсь: лишь распускаемые им мифы, будто бы то там, то тут кто-то из примитивных совершил нечто ужасное… А пугающих слухов с каждым днём всё больше! Если бы твои нынешние покровители были реально настолько кошмарными творениями природы, то мой сын уже бы погиб. Притом исключительно по собственной вине. Да и поговорить бы нам тоже не вышло. И это осознают многие. Не я одна! Только вот ничего не меняется. Мы запуганы и не знаем, куда податься. Как выжить на жерновах власти. Ведь происходящее, в принципе, переворот во всём укладе! Нынешний правитель поступает супротив многовековых традиций, зарекомендовавших правила искусственного отбора среди кровных претендентов.

— А как же Сиото? — вставила слушательница, стараясь подобраться к волнующей её теме. В ответ Таузски тихо фыркнула, с трудом подавив желание сморщить прямой острый нос, чуть отстранилась и задумалась, но всё-таки призналась:

— Между нами… Наследник — трус. Он откровенно не желает связываться с влиятельным родственником, ещё надеясь, что как-нибудь тот не успеет найти себе лучшую замену, которая на Испытании Крови сможет превзойти нынешнюю кандидатуру. Я бы на его месте, правда, задумалась над настойчивостью Тарокко. Если бы Косимон был смелее, то уже «подвинул» бы нынешнего князя. Хотя, возможно, тогда и не существовало бы проблемы наследования вообще, как таковой, изначально.

— Судя по твоим словам, если бы было кому начать, то возникло бы движение в среде григстанов против их руководства? — с нескрываемым уже интересом задала мучающий в последнее время вопрос Окналзски.

— Возникло бы. Я уверена. А… Есть какие-то предложения? Вас раньше срока скинули со счетов? — в тоне рассказчицы прозвучала буквально мольба, но она спохватилась и постаралась принять более независимый облик. Однако в глубине зрачков искрится болезненное любопытство, которое уже не подвластна скрыть. На этом свете у неё существует единственное близкое существо — уже достаточно взрослый сын. И материнское сердце чувствует необходимость поиска любых путей к его спасению.

— Не знаю… Есть некоторые мысли… Понимаешь, я оказалась в новом для меня обществе. И увидела вовсе не примитивных существ, как нам испокон веков внушают. Родственные связи, культура, чувства, высокий уровень мышления… Они отлично развивают свои аграрные навыки до степени, на которую им позволяет пресс нашего влияния. Я сама видела, как ваял их скульптор… Это сознательное стремление к прекрасному! Более того — работа не показалась мне примитивной! Они куда больше нас склонны к состраданию. Наши соплеменники уничтожают их сотнями, а им стало жаль меня… Приютили и позволили делить с ними один кров. Организация их общественных отношений меняется. Прежде разрозненные племена-деревеньки — теперь уже образуется город, где есть конкретные органы управления: предводитель, Совет Старейшин, военный совет приближённых к предводителю. Они становятся реальной силой. И направлены против всех григстанов, хотя и открыты для сочувствия, как я уже говорила. Они проиграют в неравной схватке. Длительность их существования обуславливается лишь грамотностью построения их сопротивления. Но есть и альтернатива, а они и не подозревают, будучи ограниченными в притоке информации о нашем сообществе. Эта альтернатива заключается в союзе с Косимоном. Если Сиото (со своей стороны) соберёт достаточно народа для поднятия бунта, если он призовёт человечество в качестве равных григстанам соратников, то у него есть шанс победить и легализовать их народ. Без лишних жертв. Без длительного кровопролития, способного уносить жизни ещё десятки лет. Правда, ни одна из сторон до сей поры взаимной выгоды не обнаруживает. Я — вижу. Я могу постараться их сблизить. Но здесь я — преступница, а так просто никого не подпустят к наследнику князя. Подумай хорошенько, во что ты можешь оказаться завязанной. Это опасно. А у тебя есть сын. Мои мысли достаточно ясны? — больше не существует тайн или недосказанного. Рискованное откровение произнесено. Сердце громко мерит время, ожидая суда старой союзницы.

— Да, госпожа. Достаточно. Поддерживая Вас, я рискую не намного больше, чем потакая нынешнему положению дел. Я постараюсь прощупать почву. Подыскать возможных соратников, — каждое слово продумано. Явно, здесь мечтали о сходном предложении уже давно.

— Главное: мне надо выйти на контакт с Сиото. Я должна обсудить с ним нюансы. И ещё — узнать о нём как можно больше. Так уж вышло: мне не приходилось с ним сталкиваться, — нахмурилась Силион. Судя по отзывам подруги, именно кандидатура на роль будущего князя и вызывает наибольшее сомнение.

— Я постараюсь договориться с ним, госпожа! — обе встали, собираясь расставаться.

— Я надеюсь вскоре найти возможность вновь пообщаться с тобой. Хорошо бы, чтобы уже была возможность поговорить и с будущим князем. Удачи, дорогая моя, — вновь мягко улыбнулась юная бунтарка, обращаясь во всего лишь хрупкую девочку, зашедшую в гости к годящейся ей в матери старшей подруге.

— Но я бы хотела, чтобы Вы понимали меня правильно… Я присягаю на верность Вам, Силион Окналзски. И только Вам. Человечество для меня ничего не значит. Но значат дальнейшая судьба моего сына и Ваша — некогда я уже присягала на верность Вашему отцу. Старый барон достаточно ясно дал мне понять, кого желает видеть вместо себя. Несмотря на сомнительность Вашего Кровного происхождения, по правилам, он имел возможность рекомендовать Вас на Испытании. Все знали изначально: без права дальнейшего наследования. Я поддержала его тогда. И поддерживаю ныне, — Таузски с достоинством опустилась на колени и тихо, но решительно произнесла: — Присягаю быть верной Вам до последней капли крови, склоняя свой род перед Вашим. Можете приказывать и распоряжаться, госпожа!

— Благодарю тебя, Таралина! Для меня великая честь принять твоё служение. Со своей стороны обязуюсь не злоупотреблять этим великим даром и ценить, как величайшее сокровище[13], - чуть слышно прозвучали предписанные обычаем слова. Владелица дома встала и добродушно рассмеялась, словно бы груз опасений наконец-то сбросила с плеч. А ведь совсем нет! Обе отныне начинают активную войну с законом и порядком, сложившимся за последние годы.