Род Корневых будет жить! Том 7

Глава 23

В большом зале с колоннами и резьбой на постаменте, к которому вели ступени, на величественном троне сидел мужчина в халате золотистого цвета с широкими рукавами и с нефритовой подвеской с шёлковой кисточкой на поясе. У него на голове была небольшая цилиндрическая шапочка с плоской площадкой по верху, с которой спереди и сзади свисали нити с бусинками — по двенадцать нитей и по двенадцать бусин на каждой.

Внизу, у подножия ступеней на коленях, распростёрши руки перед собой, лежал человек в дорогом халате сиреневого цвета.

— Ваше величество, — проговорил лежащий на коленях. — Докладываю!

— Встань! — приказал император.

— Этот подчинённый не смеет! — ответил тот, который лежал. Но тем не менее поднялся, хотя остался слегка согнутым, как бы застывшим в поклоне.

— Что там? — спросил император.

— Они встретились, — склонив в почтении голову, доложил подчинённый.

— Вот как? — оживился император. — И как всё прошло?

— Ваше величество были правы, это он, — смиренно сообщил подчинённый.

Император задумался.

— Что с охраной? — спросил он, спустя некоторое время.

— Как вы, ваше величество, и предполагали, ваши противники сделали свой ход, — доложил подчинённый.

— Очень хорошо! — закивал император, отчего нити с бусинами закачались, отвлекая внимание от его лица. — Очень хорошо! — повторил он другим тоном — холодным и безжалостным. Отчего у подчинённого по спине пробежали мурашки.

— Какие будут приказания? — смиренно спросил подчинённый.

— Продолжайте наблюдать! — приказал император. — И не вмешивайтесь, что бы ни происходило!

— Слушаюсь! — ответил подчинённый и, пятясь, вышел из тронного зала.

Хорошо, когда есть магия! В моём мире мы бы заколебались выбираться из этой ямы! Даже больше скажу — мы не выбрались бы ни за что! Разве что прилетел бы грузовой вертолёт и вытащил нас.

А тут активировали парочку артефактов и всё! Карета вместе с лошадьми перелетела через песчаную гору и опустилась с той стороны. Даже распрягать коней не нужно было!

Потом начальник стражи задал направление, и мы поехали дальше.

Песчаная гора осталась далеко за горизонтом, когда я понял, что мы снова едем по дороге — видимо сюда буря, поднятая Лейреном, не дошла.

В карете снова вернули сиденья, и я потихоньку дремал, когда моего плеча коснулась Полина.

— Володя, ты не хочешь снова подняться на крышу? — негромко спросила она. И быстро добавила: — Я никогда не ездила на крышах карет…

Я посмотрел на её платье и подумал, что ей будет совсем не просто забираться наверх. Да и сидеть там тоже комфорта мало.

Однако, Полина смотрела на меня глазами кота из Шрека, и я согласился.

— Хорошо, давай, составлю компанию…

— Ура! — закричала Полина и покраснела. И обратилась к Синявской: — Варвара Степановна, попросите, пожалуйста, остановить карету?

Синявская не стала задавать лишних вопросов. Да и какие вопросы могут быть? Она всё слышала. А потому просто дёрнула колокольчик.

С тем, чтобы поднять Полину наверх, проблем не возникло. Если уж карету с лошадьми подняли, то тут…

Нет, это были не артефакты! Мо Сянь просто поставил девушку перед собой на свой меч и взлетел. Отпустив Полину, он вернулся в карету.

У меня был соблазн попросить Мо Сяня и меня поднять наверх, но, глянув на стражников, на их насмешливые лица, передумал и залез так же, как и в прошлый раз.

Больше никто не решился составить нам компанию. Все всё поняли и оставили нас с Полиной вдвоём, дали возможность пообщаться наедине.

Кстати, когда я залазил на крышу, то услышал брошенное мне вслед:

— Это так романтично…

Вздыхала Анастасия. Но я, обернувшись, увидел завистливые взгляды и Анны с Мартой. Да и парни тоже проводили нас взглядами.

Усевшись рядом с Полиной, я спросил:

— О чём ты хотела поговорить?

— Разве я не могу просто так быть рядом с тобой? Обязательно нужна причина? — надула губки Полина.

— Нет, конечно! Причин не нужно, — сказал я и, закинув руки за голову, лёг.

Полина пару минут смотрела на меня, а потом легла рядом.

Над нами проплывало белёсое небо, светило выгоревшее от собственного жара солнце. Ни одного облачка не разнообразило картину.

Поначалу у меня было непреодолимое желание снова и снова осматривать горизонт — вдруг опять увижу точку, которая и не точка вовсе. Но я подавил этот порыв. И теперь лежал и смотрел на небо, на котором ничего не происходило. Есть в этом определённая магия — когда ничего не происходит.

Видимо, Полине надоело молчание и она, повернувшись на бок, спросила:

— О чём думаешь?

— О том, что там, за небом, находится бесконечное пространство, недоступное для постижения, — ответил я.

— О! — ответила Полина и замолчала.

— А ты о чём думаешь? — спросил я, чтобы как-то сгладить ситуацию.

— У меня всё проще, — вздохнула Полина. — Хочу искупаться. В какой-нибудь прохладной речке или озере.

— С кувшинками… — улыбнулся я.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Полина. — Я ведь про кувшинки ничего не говорила!

— Просто я сам с удовольствием поплавал бы в озере, где растут кувшинки, — с улыбкой ответил я.

Немного помолчали и Полина снова спросила:

— Как думаешь, мы найдём этот артефакт?

— Мне без разницы, — пожал я плечами.

— Хм… — удивилась Полина. — А зачем ты тогда отправился в экспедицию, если тебе всё равно, достигнем ли мы своей цели?

— Потому что мне обещали зачесть несколько выпускных экзаменов, — ответил я и добавил: — К тому же я никогда не был в Китае.

— Я думала я прагматичный человек, — засмеялась Полина. — Но куда мне до тебя!

Так, разговаривая ни о чём, мы и ехали. До тех пор, пока карета не остановилась.

Я сел и огляделся.

Вокруг по-прежнему были пески, но впереди на горизонте виднелись постройки. Они утопали в мареве, и разглядеть подробнее пока было невозможно.

Начальник стражи приказал всем напиться и напоить лошадей. А потом повернулся к нам.

— Я попрошу молодого господина и молодую госпожу вернутся в карету, — сказал он.

В его голосе не было ни раздражения, ни какой-то жёсткости. Он просто предложил. Но я почувствовал, что это не просто просьба.

— Возможны какие-то неприятности? — спросил я.

Начальник стражи пожал плечами и ответил:

— Кто знает?

— Мо Сянь! — крикнул я своего телохранителя, чтобы он помог спуститься Полине.

После чего вернулся в карету сам.

— Такое ощущение, — сказал Валентин Демьянович, когда сначала Полина, а потом и я вошли в карету, — что вы всё это время медитировали около источника силы.

Я не успел ничего ответить. Вместо меня ответил Мо Сянь:

— Это пустыня. Она и есть место силы! Огромное место силы! Вот только усвоить её сможет не каждый!

Я вспомнил колючую ци, которую почувствовал, когда мы только въехали в пустыню и удивился:

— Но мы же не медитировали? Мы просто разговаривали на крыше кареты.

Мо Сянь ничего не сказал. А вот наш доктор достал из пространственного артефакта небольшой столик и начал смешивать напитки, точно так же как это делал, когда я лежал в медблоке.

Через некоторое время он протянул нам с Полиной по кружке освежающего напитка.

— Как пахнет, — потянула носом Марта.

— А нам тоже можно такого же напитка? — попросила Анна.

— Пожалуйста! — присоединилась Анастасия.

И три пары умоляющих глаз уставились на нашего доктора.

Парни и преподаватели ничего не говорили, но и так видно было, что и они не отказались бы попробовать что-то столь же освежающее, как наш напиток.

— Вам я приготовлю помягче, — ответил Валентин Демьянович, и снова начал колдовать над своими склянками.

Когда он протянул кружку Мо Сяню, тот немного помедлил. Потом поклонился и сказал:

— Элексир утренней росы, помогающий усвоению агрессивной ци. Это очень щедрый дар.

— Я был уверен, что вы распознаете это лекарство, — сказал довольный Валентин Демьянович.

— А волкам и коту не нужно? Они ведь тоже поглощали тут ци…

На что доктор ответил:

— У них процессы усвоения ци идут иначе. В этих местах звери либо быстро погибают, либо их культивация растёт очень быстро. А высокая культивация у зверей — это долгая жизнь. Если же культивация настолько велика, что зверь становится человеком… — доктор глянул в сторону Яньлинь. — То он обретает способность к обучению.

Ох! Так вот почему высокоуровневые звери рискуют и становятся людьми! Получается, способность к обучению настолько ценна, что кое-кто ради неё готов поставить на кон свою жизнь…

А люди, имеющие эту способность от рождения, не ценят её!

Ну, с медведем и котом всё понятно, а как же Умка и Шилань? Они чего хотят? К чему стремятся?

Жалко, что пока мои демонические волки не могут говорить, иначе я расспросил бы их, выяснил бы, о чём они мечтают. И помог бы с осуществлением мечты. Просто, потому что это Умка и Шилань.

Но это всё потом. А сейчас нужно понять: впитав агрессивную ци, не пострадают ли они? И если могут пострадать, то их нужно защитить.

Да и Шаман тоже — пусть он и многоуровневый демонический зверь, который скрывает свою культивацию, но он тоже не привычный к агрессивной пустынной ци.

Я автоматически глянул на волков и на Шамана.

— С ними всё будет хорошо, — успокоил меня Ростислав Петрович.

— Может, правильнее было бы всё-таки им тоже дать хоть немного элексира, чтобы они смогли быстрее приспособиться к здешней ци?

Доктор быстро глянул на Синявскую и ответил:

— Давайте попробуем. В конце концов, мне самому интересно, что получится.

Я постарался не обращать внимание на то, что старшие тут же поменяли планы только потому, что я высказал пожелание. Я ведь прекрасно понимал, что в планы Валентина Демьяновича не входило готовить элексир для волков и кота. Но потом вдруг ему стало интересно…

Ну и ладно! Для меня сейчас важнее результат! А если они там себе чего-то придумали, что нужно выполнять все мои капризы, то я только за!

Через некоторое время волки и кот лакали ароматный элексир.

Причём, лакали они его аккуратно, стараясь, чтобы ни одна капелька не пропала даром.

Валентин Демьянович с преподавателями с интересом наблюдали за тем, как наши питомцы вылизывали свои блюдца.

После чего Шаман вернулся к Варваре Степановне и разлёгся у неё на коленях.

Что касается волков, то Шилань пошёл к Мо Сяню, а Умка ко мне. Оба улеглись у наших ног.

Через некоторое время их шерсть заискрилась, заиграла всеми цветами радуги. В какой-то момент их даже трудно стало отличить одного от другого, несмотря на то что Умка от природы белый, а Шилань серый.

Но радужный эффект продлился недолго. Закончился он яркой вспышкой, ослепившей всех, кто был в карете.

Когда наше зрение пришло в норму, я удивлённо уставился на волков — они явно стали крупнее. И шерсть стала шелковистей и длиннее. Про когти и зубы вообще молчу — они и так были внушительные, а теперь стали вообще устрашающими!

— О! — радостно заявил Валентин Демьянович. — Похоже, волки взяли новую ступень!

Все посмотрели на волков. А потом перевели взгляд на Шамана.

Котяра лежал, развалившись, и, похоже, не собирался прорываться.

Видимо почувствовав на себе множество взглядов, он приоткрыл один глаз и посмотрел на нас, мол, чего надо? Не мешайте спать!

И поёрзал, укладываясь поудобнее.

Синявская тут же начала гладить замурлыкавшего котяру. Я бы даже сказал: привычно начала гладить… Заученно… Или даже выдрессировано!

— Вот паршивец! — пробормотал я, восхищаясь котом.

Сейчас по его виду никто не сказал бы, что перед ним высокоуровневое демонической животное! Просто котик! Которого непременно нужно погладить!

Чем больше я смотрел на кота, тем больше понимал: я тоже так хочу!