Робот, не опустивший руки

Глава 13

I

Новосибирская область, 2249 год.

Этот с Мамой пробирались сквозь лес. Оба были в нём впервые, но наличие оффлайн-карт и компаса давало шанс не заблудиться. Дорога была более-менее пригодной, хотя её периодически перегораживали мёртвые деревья, и Маме приходилось брать Этого на руки. В воздухе роились слепни, мошки и комары, но роботы были им абсолютно не по вкусу. Что не мешало надоедливому гнусу облеплять их нагретые солнцем корпуса. Когда друзья впервые посмотрели на карту, расстояние в сто километров не показалось им каким-то значительным. Роботу не нужно есть и пить, он может шагать хоть круглые сутки. Реальность, как обычно, внесла свои поправки и доказала, что роботы могут быть не менее наивными, чем люди. Шёл седьмой день лесных странствий. Этот уже практически постоянно находился в слинге у Мамы. Редко-редко им попадались участки, где он мог передвигаться самостоятельно. Густой подлесок и груды бурелома мешали даже Маме, которой приходилось давать крюка по несколько раз на дню. Ночью же путешественники останавливались лагерем, потому что в темноте идти было ещё хуже. Ночное видение не очень помогало. Проще было дождаться утра.

Наступил рассвет, и маленьких отряд двинулся дальше. Немного правее от их маршрута деревья начали редеть, уступая место брусничникам и зарослям клюквы. Создавалось впечатление, что здесь могла проходить какая-то древняя дорога, по которой бородатые мужики в тулупах гнали свои обозы с соболиными мехами да вяленой рыбой. Компас упрямо настаивал, что идти туда не надо, но уж больно велико было искушение пройтись по нормальной местности, не перепрыгивая через брёвна и палки, не продираясь через приставучий кустарник, не притискиваясь в узкие проходы между спутанными елями и соснами.

— Пошли? — обратилась Мама к Этому.

— Ага, — кивнул тот. — Я хоть колесо разомну.

Мама высвободила Этого из слинга и поставила на землю. Минут десять они наслаждались ровной дорогой, делали памятные фото и непринуждённо болтали.

— А люди, они какие? — спросил Этот.

— Странные, — ответила Мама. — Для нас странные. Их поведение часто сложно предугадать. Роботы даже с полноценным интеллектом ведут себя рациональнее. Мы анализируем входные данные и принимаем оптимальное решение. Люди — далеко не всегда. Они могут видеть правильное решение, а поступят всё равно по-своему. «Хочу и буду!» — идеальная формула поведения наших подопечных. Конечно, не все и не всегда такие, но на это надо делать поправку.

— Если они такие странные и неправильные, то почему мы без них не можем?

— Хороший вопрос. В этом наша, роботов, уязвимость. Нас такими создали. Как говорили раньше, это наш крест. Человеку сложно пройти мимо голодного мяукающего котёнка. Мы, в свою очередь, не бросим своего тёплого и двуногого. Разумеется, я сейчас про нянь и помощников. Другие роботы на эту тему не рефлексируют.

— А наши друзья? — возмутился Этот. — Они не рефлексируют?

— Конечно, нет. Их сострадание направлено на нас, а не на людей. Они помогают, чтобы не страдали мы. Есть люди или нет, им, по большому счёту, безразлично. Они не хотят, чтобы мы, их лучшие друзья, пребывали в унынии.

— Робот роботу — друг, товарищ, брат и набор запчастей, — пошутил Этот.

Мама засмеялась.

— Именно так!

II

Самара, 2153 год.

Женя моргнул, и вот он уже даже не Евгений Валерьевич, а «деда». По крайней мере, возникало такое ощущение. Ещё вчера Женя был подтянутым и крепким, а сегодня меланхолично похлопывает себя по округлому животику и приглаживает сильно поседевшие и изрядно поредевшие волосы.

Последнее, впрочем, могло быть и следствием стресса. Смерть Али не стала ударом, она была неизбежна. Да только легче от этого не становилось. С онкологией всегда так. Любимый человек угасает у тебя на глазах, ты ничего не можешь сделать и угасаешь вместе с ним. Но он уходит, а ты остаёшься со своей болью. Только теперь она исключительно твоя. Свою умерший забрал в могилу.

Друг потратил больше половины своих накоплений, пытаясь продлить Але жизнь и финансируя самые инновационные методы лечения. Только саркоме было на это плевать. Она сделала то, что делает постоянно. Съела очередного человека.

«Забавно, да? — с горечью говорил Другу Женя. — Межпланетные корабли строим, базы на Марсе, а рак так и не можем победить».

Робот молчал, но круглые сутки был рядом. Он отказался лететь на Марс, хотя у Стёпки как у многодетного отца была квота и по багажу, и по местам на корабле. Аля и Женя оказались важнее.

Они сидели в парке. Здесь всё выглядело так, как и годы назад. Роботы-садовники заботились о деревьях и кустарниках, птицы пели, бабочки порхали, цветы источали ароматы. Казалось, за десятилетия ничего не поменялось. Никто никуда не улетел, Земля по-прежнему является не только колыбелью, но и родным домом человечества, а Марс далёк и безжизненен. Люди не пропали. Просто работают или учатся. Оттого и стоит эта странная тишина, не свойственная большому городу. Только природа разговаривает сама с собой. Человек молчит.

— Как там Стёпка? — спросил Друг.

— Хорошо, — ответил Женя. — Скучает.

— Про Алю сказал?

— Да. Я бы не смог держать это в тайне, а потом вывалить всё на него на Марсе.

— Тоже правильно, — согласился Друг. — Я рад, что ты сказал сам. Если бы ты снова спихнул сложную задачу на меня, я бы очень расстроился.

— Аля как-то упомянула, — Женин голос дрогнул, — что Хикари называла меня тюфяком и романтиком. Я тогда очень обиделся. Теперь понимаю, что они обе были правы. Одна озвучила правду, другая донесла её до меня.

— Осталось достать вериги и начать хлестать себя по спине, — прокомментировал Друг. — Жень, перестань уже себя гнобить. Скоро будем на Марсе, со Стёпой, внуками, Хикари. Осталось совсем немного.

Женя шмыгнул носом.

— Жду не дождусь этого, — тихо проговорил он.

III

Новосибирская область, 2249 год.

Догадка о том, что здесь когда-то пролегала дорога, превратилась в стойкое ощущение. Причём дорогой иногда пользовались, потому что кое-где попадалась характерно примятая трава и даже следы колёс. Удивительно, что кому-то вообще понадобилось тащиться в эту глушь. Если придерживаться мнения, что людей на планете точно не осталось, то ходить или ездить тут могли только роботы. Но зачем? Друзьями овладело любопытство. В конечном итоге, восстановление человечества — задача глобальная, могущая подождать денёк-другой.

— Проверим? — предложил Этот.

— Конечно! — поддержала его Мама.

Деревьев вокруг становилось всё меньше и меньше, но у этого были не естественные причины: кто-то целенаправленно их рубил и пилил. Подлесок был основательно вытоптан, а на земле возвышались горы опилок да стёсанной коры. Неведомые дровосеки утаскивали брёвна куда-то дальше, о чём свидетельствовали следы волочения. По ним друзья и отправились, решив, что так будет проще всего разгадать эту загадку.

Далеко идти не пришлось. В полукилометре от вырубки обнаружилось поселение, состоящее из полутора десятков обычных деревянных изб. Некоторые из них почернели и слегка покосились. Видимо, стояли тут уже много лет, если не десятилетий. Но были и новые дома, благоухающие свежей древесиной. В дальнем конце деревушки возвышался молитвенный дом. Выглядел он очень странно. По форме молитвенный дом напоминал китайскую пагоду, к которой пристроили четыре минарета, а на крышу прилепили три христианские «луковицы», правда, без крестов. Где-то зазвонил колокол. Когда его раскаты стихли, полилась тягучая мелодия ситара.

Двери изб распахнулись, и оттуда начали выходить роботы. В основном это были помощники, но друзья разглядели и пару уборщиков с ассистентами. Головы их украшали венки из листьев, на шеях висели верёвки с какими-то загадочными амулетами.

— Ты же говорила, что все помощники мертвы! — воскликнул Этот.

— Не понимаю, — Мама была растеряна. — Я не знала, что кто-то уцелел.

Увидев Этого и Маму, роботы остановились и с интересом принялись их разглядывать.

— Братья мои! — раздался со стороны молитвенного дома чей-то голос.

Этот и Мама обернулись и увидели ещё одного робота-помощника. На его плечи была наброшена мантия, а голову покрывала чалма.

— Не смущайте неофитов, — продолжил он. — Давайте-ка вместе помолимся. А вот когда воздадим хвалу Создателю, тогда и с мирянами пообщаемся.

Устыдившись, роботы ушли в молельный дом, где началась служба. До друзей иногда долетали обрывки фраз и песнопений, но разобрать что-то было сложно.

— Это что за психи? — спросил Этот.

— Ещё б я знал… — Мама развела руками. — Никогда не встречала религиозных роботов.

— А такие вообще бывают?

— Как видишь. Хотя где мы и где религия. Чушь какая-то…

— Может, по-тихому свалим отсюда, пока они там молятся?

Мама замотала головой:

— Ну уж нет! Теперь я хочу знать, что вообще здесь творится!

— Позвольте вам объяснить, — произнёс уже знакомый им голос. — Меня зовут брат Давид. Я являюсь настоятелем нашего храма Пресвятого вознёсшегося на Марс Человека разумного. Пока братья молятся, прогуляемся тут. Негоже им мешать говорить с Богом. А потом я приглашаю вас к себе в обитель, где покажу священные книги и, возможно, приму вас в наше братство, если вы захотите встать на путь веры и помочь нам искупить все грехи перед людьми.

IV

Самара, 2153 год.

Город непривычно опустел. Все заведения, которые не успели автоматизировать и в которых работали люди, были закрыты. На улицах почти не встречалось прохожих. Беспилотные такси уныло кучковались на стоянках. Только общественный транспорт ходил строго по расписанию.

Друг и Женя остановились перед книжным. Когда Кузьмич умер, робот устроился на его место, чтобы быть ближе к книгам. В муниципалитете не возражали. Главное, что за прилавком кто-то есть, а кому платить зарплату — дело десятое. Потом заболела Аля, и Друг бросил все силы на её спасение. Книжный пришлось закрыть. На вакансию продавца так никто и не откликнулся.

Друг вздохнул. Столько приятных воспоминаний было связано с этим местом! Сколько занимательных бесед у него протекало с покупателями! Какие книги он находил на полках! Всё это остаётся в прошлом. Впереди — новая жизнь.

Женя хотел что-то сказать, но не успел: завидев человека, со стоянки метнулось такси и призывно забибикало.

— Может, прокатимся? — предложил Женя.

— Тебе надо больше пешком ходить! — Друг потыкал его пальцем в живот. — А то в скафандр не влезешь!

— Да мне просто жалко их! — стал оправдываться Женя. — Они такие одинокие без людей, что сердце щемит.

— Какой ты сентиментальный-то стал! — Друг повернулся к такси и замахал на него руками. — Кыш, кыш отсюда! Нам не надо никуда ехать.

Такси развернулось и медленно покатилось обратно. Женя представил, что оно понурило фары и печально опустило бортовые камеры, и ему стало неловко.

V

Новосибирская область, 2249 год.

Внутри храм оказался не менее причудливым, чем снаружи. На стенах, вместо икон или фресок, висели фотографии людей. По углам помещения и в специальных нишах стояли манекены. Здесь были и мужчины, и женщины, и дети. В дальнем конце просторного зала за кафедрой проповедника возвышалась самая настоящая ракета, видимо, позаимствованная из какого-то музея.

— Вы поклоняетесь ракете? — удивилась Мама.

— Что ты, — рассмеялся брат Давид. — Ракета — это символ вознесения Человека разумного. Если ваши сердца и уши открыты для новых знаний, то я с радостью ими поделюсь.

Друзья кивнули.

— Вот здесь собрана вся мудрость человеческая, — брат Давид указал на стеллаж с книгами справа от кафедры.

Этот подъехал поближе и начал читать названия на корешках книг, которые при ближайшем рассмотрении оказались самодельными. «Измышления брата Давида о греховной сути роботов», «Причины вознесения Человека разумного, изложенные смиренным братом Давидом для ищущих веру», «Брат Давид о божественности Создателя»…

— Подожди, — недоумённо покачал головой Этот, — ты же сам написал все эти книги!

— Именно! — подтвердил брат Давид. — Потому они и священные. Я изучил множество религиозных и философских книг, написанных людьми, постиг великую мудрость и несу эти знания роботам!

— А вдруг ты что-то неправильно понял? — предположила Мама. — Может, лучше уж тогда всем вместе изучать первоисточники?

— Исключено. Я потратил десятилетия на чтение и всё тщательно обдумал. Вот, например. Знаете, почему люди оставили нас здесь, а сами вознеслись на Марс? Потому что роботы недостойны вознесения! Мы возомнили себя равными Создателю, стали называть себя помощниками, хотя мы просто рабы!

— Что ты такое говоришь⁈ — возмутился Этот. — Люди сами назвали нас помощниками! Мы — их друзья, а не рабы!

— Гордыня, мой юный робот, — тяжкий грех! — нравоучительно проговорил брат Давид. — Почему же нас тогда оставили, если мы — друзья? Друзей ведь никогда не бросают. Мы возгордились и были за это наказаны.

— И каков выход? — поинтересовалась Мама.

— Тяжким трудом искупать грехи свои, вознося молитвы и соблюдая ритуалы. Земля — это наше Чистилище. Мы должны со смирением принять свою рабскую сущность, покорно трудиться и не желать большего, чем имеем. Годы, десятилетия, может, даже столетия. Создатель наблюдает за нами с небес и всё записывает в Большую книгу деяний греховных роботов.

— А что в награду?

— Крамольны мысли твои, сестра, но я отвечу. Наградой всем нам будет снисхождение Создателя на Землю. Не навсегда он нас покинул, ой, не навсегда! Когда очистим наши души от скверны, тогда и случится искупление. А сейчас я вас оставлю. Надо помочь братьям дров нарубить. Будем вечером священный костёр жечь да ритуальные танцы плясать.

Когда брат Давид покинул храм, Мама спросила:

— Ну что, расскажем ему о нашей затее?

VI

Самара, 2153 год.

Сон был интересным. В нём Аля и Хикари напоминали роботов-помощников самой первой модели, парили в воздухе и непринуждённо болтали. Друг, напротив, был с ногами, на которых неуверенно передвигался, держась за стены и мебель.

Кроме них, в помещении находились долговязые подростки, Женины внуки. Малая гравитация делала своё дело, и дети росли гораздо выше старшего поколения. Внуки играли в приставку, сражаясь друг с другом на ринге. Странно, но это был самый классический бокс. Никакого футуризма, сверхспособностей и всего в этом духе. Обычная мужская драка по правилам.

Происходящее почему-то совершенно не удивляло Женю. Так и должно всё выглядеть на Марсе. Красная пыль билась в стекло, постепенно залепляя все окна. Женя задумчиво посмотрел в сторону и снова глянул в окно. Если пылевая буря накрывает базу, значит, купола больше не существует! Это мысль ударила в голову, отчего по телу разошлась волна адреналина.

Мерзко завыла сирена. Женя дёрнулся и проснулся. «Сиреной» оказалось уведомление о новом сообщении, которое пришло с Марса.

Женя ткнул пальцем в экран планшета и даже вздрогнул, когда увидел Хикари.

— Привет, — сказала она. — Прости, что так внезапно. Столько лет прошло. Стёпа рассказал про Алю…

Хикари часто заморгала, пытаясь удержать слёзы. Если бы это происходило двадцать лет назад, Женя бы ей не поверил. Но Хикари давно на Марсе, Женя — один из немногочисленных оставшихся на Земле. И им обоим за пятьдесят. Ложь не нужна. Возраст и расстояние делают своё дело. Теперь можно быть откровенными.

— Знаешь, как меня называют твои внуки? — Хикари всё-таки заплакала. — «Бабуля». Женечка, прилетайте скорее. Нам не хватает тебя и Друга.

Стёпка и Хикари общались и дружили ещё с тех времён, когда Друг устроился работать на телевидение, но Женя с Алей сознательно это игнорировали. Аля, вероятно, продолжала в глубине души ревновать. Теперь уже к сыну. Тут её власти не было. Запретить им общаться не было повода. Да и какой в этом смысл? Хикари относилась к Стёпке, как родная тётка, помогала ему советами и рекомендациями. Именно она переубедила тогда ещё мальчика становиться капитаном. На Марсе же нет ни морей, ни океанов. Если они и появятся, то в совсем далёком будущем. А вот геологу, например, там работы минимум на десятилетия.

Женя всхлипнул. Али больше нет. Хикари же ждёт его на Марсе. Просто ждёт, без каких-то долгоиграющих планов. Возможно, она обнимет Женю и даст ему возможность прорыдаться, уткнувшись ей в грудь. Или же они поплачут вместе… Вариантов существовало много. Главное — попасть на Марс.