Роар

— Нова… — неуверенно начала Рора. — Я пришла попросить тебя кое о чём, гораздо большем, чем то, что можно было бы считать одолжением у друга. Если ты скажешь «нет», я пойму. Но обещаю, это будет последнее, о чём я попрошу тебя.

Нова вздохнула.

— Что тебе нужно? У меня есть одежда, которую ты хотела.

— О, это… замечательно. Спасибо, — сказала Аврора. — Но просьба значительно больше, чем одежда.

Нова жестом пригласила Рору присесть на узкую кровать соседки по комнате.

— Мне стоит беспокоиться, что хозяйка этой кровати скоро вернётся? — спросила Рора, присаживаясь.

— Рена встречается с одним из конюхов. Она уже побывала здесь, забрала одежду на завтра и улизнула в его комнату, — Нова опустилась на колени у кровати и потянулась за сумкой, которую спрятала под ней днём. — Кстати, о конюхах.

Она достала из сумки стопку простой одежды. Брюки от конюха Рены. Две льняные туники. Старая юбка от матери Новы с подолом, выпущенным наружу. Даже поношенные ботинки, которые казались немного великоватыми. Она убрала одежду обратно в сумку и протянула её Роре.

Принцесса сунула руку в карман, поигрывая чем-то внутри. Она сказала:

— У меня тоже есть кое-что для тебя.

Она подняла руку и раскрыла ладонь, чтобы показать гладкий, перламутровый камень. У Новы перехватило дыхание. Сердце Бури. Резко стряхнув головой, она ответила:

— Нет. Я не могу принять это.

— Можешь. Он не из королевских. И ты мне очень помогла. Мне говорили, что за них можно получить неплохую цену в Глазе.

— Я помогаю тебе не из-за… денег.

— Знаю. И хочу, чтобы он был у тебя по куда большим причинам, а не только потому, что ты мне помогала в последнее время. Сохрани. Продай. Мне всё равно, что ты будешь с ним делать, но пожалуйста, возьми его.

— Я не могу. Это слишком. А что, если он понадобится тебе?

Аврора слабо рассмеялась.

— Не понадобится.

Когда Нова посмотрела на принцессу, та сморгнула слёзы. Крепко сжав Сердце Бури в руке, Рора глубоко вздохнула и прошептала:

— Во мне нет никакой магии.

Нова помолчала. Несколько ночей почти без сна довели её до исступления.

— Что ты имеешь в виду?

На этот раз голос Роры был твёрже, но всё ещё тихим.

— Магии Бурь. У меня нет её. Когда я прикасаюсь к Сердцу Бури… — она подняла камень небесного огня, который держала в руке, — я вообще ничего не чувствую.

— Но… но я слышала…

— Слухи. Враньё. Я отстранилась от тебя, от всех, когда мы узнали об этом. Мама боялась, что я потеряю корону. Всё то, что мы делали последние несколько лет, делалось для защиты этой тайны.

Нова откинулась на спинку кровати, а её мысли понеслись галопом, вырывая старые воспоминания и воспринимая их в новом свете. И тут её осенило.

— Свадьба. Вот почему ты выходишь замуж за другого Бурерождённого.

Рора кивнула.

— Мы держались сколько могли, но наступил сезон Гнева… — она умолкла, ей не нужно было объяснять остальное.

— А теперь с завтрашней свадьбой… — Нова поморщилась, как только слова слетели с её губ.

— Я не выйду за него замуж. Я уезжаю на рассвете.

С благоговением страхом и ужасом Нова слушала, как принцесса Павана рассказывала ей о предательстве Кассия и жестоком манипулировании её чувствами, а также о своих планах сбежать с группой охотников за бурями.

Жар кипел под кожей Новы. Рора не могла всерьёз раздумывать об этом. Она не уйдёт и не будет рисковать своей жизнью таким образом. Нова понимала, что Рора отчаянно пытается взять контроль. Нова жила с этим каждый день. Но должен же быть иной способ, кроме бегства. Нова тоже сделала бы это, но не по своей воле.

— А что будет, когда Локи узнают, что ты нарушила королевский контракт? — спросила Нова. — Соглашению, за которое так упорно боролась твоя мать, придёт конец.

Рора упёрлась руками в колени, медленно вздохнула и подняла глаза на Нову.

— Вот почему я должна сделать вид, что не по своей воле нарушила брачный контракт.

— Рора, — предупредила Нова. — О чём бы ты ни думала…

— Возможно, это гениально. А может и ужасно. Но, надеюсь, в основном гениально.

Рора неуверенно улыбнулась, и Нова не могла не ответить ей тем же. Она вспомнила все грандиозные, возмутительные идеи, которые были у них в детстве. Тогда Нова всегда говорила «да», и хотя это приводило к немалым неприятностям, она не могла припомнить другого случая, когда была бы так счастлива. Когда её дар или проклятие, или что бы это ни было, было так легко контролировать.

Рора изложила свой план и роль, которую должна была сыграть Нова. Как всегда принцесса поступала дерзко.

— Я знаю, о чём прошу тебя, — сказала Рора. — Если ты не можешь помочь, я пойму.

Нова хотела сказать «да», быть такой бесстрашной, но она так долго была во власти своей тревоги. Рора вложила Сердце небесного огня в ладонь Новы, сжав обе её руки вокруг кулака Новы.

— В любом случае, пожалуйста, возьми это. Это моя благодарность за твою помощь, мои извинения за все те годы, что я держала нас порознь, и моё обещание, что всё будет по-другому, когда я вернусь.

Теперь уже Нова боролась со слезами. Они застряли у неё в горле, и ей стало трудно говорить. Она чуть было не рассказала Роре о своём секрете. Она так сильно хотела поделиться этим, но годы молчания сковали слова на её языке. Вместо этого она взяла Сердце Бури и сказала:

— Что произойдёт, когда солдаты начнут рыскать по округе в поисках тебя? Как ты сможешь остаться в безопасности?

Рора протянула руку и коснулась шарфа, скрывавшего её волосы.

— Возможно, мне нужна ещё одна услуга.

* * *

Когда небо всё ещё было багряным, Рора нашла свою лошадь, Хани, в конюшне и подарила ей яблоко в качестве упреждающего извинения за всё, что должно было измениться. Бурая лошадь уткнулась носом в руку Роры, а затем понюхала шарф, обернутый вокруг её головы. Наверное, она унюхала запах пасты, которую Нова смешала, чтобы покрасить волосы Роры в тёмно-каштановый цвет.

— Шшш, девочка. Мы отправляемся в маленькое путешествие. Тебе же нравится путешествовать, не так ли?

Хани прикусила пальцы Роры в манере, которую ей нравилось считать, как «да». Она была слишком занята, чтобы ездить верхом на этой неделе, и она соскучилась. Когда Рора запускала пальцы в грубую белую гриву Хани, а тело прижималась к спине лошади, ничто не могло поймать её. Ни стражи замка, ни её мать, ни буря в небе, ни вихрь мыслей в её голове. Теперь им предстояло бежать намного дольше, чем на несколько часов покоя.

Она подвязала лошадь самым старым седлом и уздечкой, какие смогла найти, и направилась к дворцовым воротам. Там она повстречала одного из рядовых охранников.

— Элмонт, это я, — приблизившись, сказала Рора.

Она должна была быть уставшей от недосыпа, но быстрое биение её сердца качало адреналин по всему телу. Охранник не отпустил рукоять меча, висевшего у него на бедре, вглядываясь в темноту.

— Принцесса?

Она съёжилась от упоминания её титула и напоминания, которое оно принесло обо всём, что Рора вот-вот оставит в прошлом.

— Куда вы направляетесь?

— Просто прогуляться, хочу успокоить нервы.

Рора не позволила своей улыбке дрогнуть, подойдя ближе, в свет фонаря у его поста. Она не могла просто так расхаживать с только что перекрашенными волосами. Иначе все узнают правду о том, что должно было произойти. Он посмотрел на её шарф, но ничего не сказал.

Он весело улыбнулся ей.

— Нервничаете? Я бы не стал слишком беспокоиться. Я ещё не видел ничего, с чем бы вы не смогли справиться. Свадьба должна быть для вас пустяковым делом.

При её появлении его лицо приобрело свой обычный красный оттенок. Она почувствовала укол вины за ту долю обвинения, которую он возьмёт на себя за то, что выпустил её этим утром.

— Элмонт, ты всегда хорошо начинаешь мои выходные.

Румянца на его щеках стало больше, и он выпрямился, став немного выше.

— Я горжусь своей службой, Ваше Высочество.

Сегодня утром всё приобрело чувство завершенности. Рора задержала взгляд на каждой детали, когда Элмонт открыл дворцовые ворота своим родовым даром небесного огня. Она не знала, когда вернётся в Паван, но понимала, что всё будет по-другому, когда вернётся. Она будет другой. Да и во многом, она уже была такой.

Слёзы дразнили уголки глаз Роры, пока она двигалась через тихий, сонный город, а затем в очень короткий промежуток времени, она миновала внешние стены. Было достаточно рано, и пока нигде не было видно охотников, поэтому она помчалась в своём обычном направлении, понуждая Хани перейти в галоп. Очень скоро она исчезла из поля зрения охранников на городских стенах. Она продолжила путь, наслаждаясь последней поездкой по знакомым пшеничным полям, которые скоро засияют золотом на солнце. В любой другой утренней поездке они с Хани могли бы блуждать по полям; Рора легла бы на спину, позволив стеблям качаться на ветру вокруг неё. Но сегодня было необычное утро.

Вскоре Рора повернула обратно к Павану и остановилась на открытом поле, где яркими пятнами росли полевые цветы. Они с Новой согласились, что это место было лучшим для фальсификации похищения. Она соскользнула со спины Хани и быстро переоделась из платья в брюки и тунику. Оторвала несколько полосок от подола платья, а потом спрятала его в седельную сумку. Затем она взяла один из своих ножей и глубоко вздохнула.

Она не хотела никого беспокоить больше, чем это было необходимо, но в историю Новы должны были поверить. Иначе Рора навлечёт на свою подругу и Королеву Афру большие неприятности. Поэтому со странным чувством спокойствия она разрезала ножом вдоль ладони, разбрызгивая немного крови на разорванную ткань и дорогу. Она ехала вдоль Южной дороги, позволяя стекать крови, пока она двигалась. Время от времени она роняла окровавленный кусок ткани, как будто пыталась оставить намёки на то, в каком направлении похитители забрали её. Если всё пойдет по плану, то к тому времени, когда начнут её искать, она уже будет на пути на восток с охотниками. Похищение Бурерождённых не были редкостью, и все слухи о невероятном мастерстве Роры делали её более ценной мишенью.

Наконец, она перевязала руку и вернулась в обратном направлении. Когда она уже могла видеть купол дворца в постепенно светлеющем небе, она размотала шарф с головы. Её новые волосы были тёмными и короткими, подстриженными до плеч. Она по привычке продолжала тянуться к прежней длине, но ничего не находила. На рассвете Нова выедет из деревни за полевыми цветами на поле, а через час вернётся во дворец с придуманной ими историей. Было слишком поздно поворачивать назад, даже если бы Рора захотела.

Её желудок скрутило от нервов, но она знала, что подготовилась так хорошо, как смогла. Она наполнила свои рюкзаки всем, что, по её мнению, могло оказаться полезным: луком и стрелами, её заветными ножами, книгами по языкам, травам и дикой природе, монетами, в таком количестве, чтобы купить всё, что ей может понадобиться, её любимой книгой для утешения и кольцом её брата с камнем торнадо. Это было эгоистичное напоминание о доме и о горе, которое она оставит позади, если не сумеет вернуться.

Рора подождала в роще деревьев, пока солнце не окрасило небо в золотисто-розовый цвет, а затем пустила Хани рысью к каравану на восточной дороге, который, как она полагала, принадлежал охотникам. Там было с полдюжины лошадей, две из которых были запряжены в карету, не похожую ни на одну из тех, что она когда-либо видела. Передняя часть изогнута, как шар, и была сделана из стекла. Задняя часть была квадратной, а на сверкающей металлической крыше были установлены незнакомые приспособления, которые вращались на ветру.

Она глазами отыскала Локи, он стоял рядом с каретой, глядя на город. Руки были скрещены на груди, а тело натянуто в напряжении. Она выкрикнула:

— Надеялся, что не появлюсь?

Он повернулся, и его волосы развевались на ветру. Он нахмурился и посмотрел за спину Роры.

— Откуда ты пришла?

Она указала на дорогу позади себя.

— Я была слишком взволнована, чтобы спать, поэтому решила покататься.

Он нахмурился ещё сильнее.

— А где ты взяла лошадь?

— Я не крала её, если ты к этому клонишь.

По крайней мере… не совсем. Она принадлежала Роре.

Он стиснул зубы.

— Я этого не говорил.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Я думал ты…

— Беспомощная девушка, которая нуждалась в твоём спасении? Ты ожидал, что я появлюсь с пустыми руками, с одной лишь одеждой за спиной, нуждаясь в тебе по любому поводу? Хоть ты и помог мне в ту ночь, в целом, я прекрасно могу позаботиться о себе.

Он так сильно стиснул зубы, что Рора не удивилась бы, увидев, как они рассыпаются в пыль у него во рту.

— Этого я тоже не говорил.

— Хорошо. Потому что если бы ты это сделал, моему искушению заставить Хани растоптать тебя, не было бы предела.

С громким металлическим скрежетом открылся люк на крыше странной кареты, и оттуда раздался громкий смех, за которым вскоре показались огненно-рыжие волосы Бейта.

— Выходи за меня. Пожалуйста. Любая, кто не моргнув и глазом, угрожает Локи, станет для меня идеальной женщиной.

Локи повернулся к другому охотнику, его лицо угрожающе нахмурилось, и подросток издал негромкий писк, прежде чем исчез в карете. Рора рассмеялась, и сердитый взгляд Локи теперь был обращен на неё. Но вместо гневного ответа, которого она ожидала, он рявкнул:

— У тебя тёмные волосы.

Её желудок на мгновение сжался от страха, прежде чем она сказала:

— И что?

Он пожал плечами, проворчав что-то, чего она не расслышала, а потом жестом велел ей спешиться с лошади. Он снова представил её каждому члену экипажа. Большинство из них были в восторге от перспективы её вступления в команду. Джинкс практически тряслась от волнения. Рансу был более сдержан, но она подозревала, что он редко проявлял хоть какие-то эмоции. С другой стороны, Слай даже не пыталась скрыть от неё свирепый взгляд. Рора помнила лишь беглое знакомство с девушкой в ту первую ночь на рынке, и это приобрело больше смысла, когда Локи сказал:

— Слай, наш специалист по скрытности. Ты не услышишь, как она подкрадывается к тебе, если только она сама этого не захочет.

Улыбка, которую Слай подарила Роре после этого заявления, заставила волосы на её шее встать дыбом.

— Ты можешь поехать в Скале, — сказал Локи, указав на странную карету.

Через стеклянный купол спереди она разглядела всевозможные ручки, циферблаты и рукоятки, и хотя ей было любопытно, её тяга к Хани была сильнее.

— Я предпочитаю ехать на своей лошади.

Он вздохнул.

— Так не пойдёт, если ты будешь спорить со всем, что я тебе говорю.

— Я и не спорила. Моя лошадь никогда не покидала этих мест, поэтому я бы предпочла быть с ней, чтобы она была спокойной. Нужно ли мне спорить?

— Хорошо, — сказал он, но счастливее от этого не стал выглядеть. — Садись на свою лошадь. Мы уже уходим.

После этого заявления, последовал пронзительный свист, который, по-видимому, был сигналом для всех остальных, чтобы собраться и подготовиться к отъезду. Дьюк и Бейт забрались в Скалу, и рыжеволосый подросток послал ей игривый поцелуй, прежде чем закрыть верхний люк. Все остальные взяли лошадей за уздцы, оставив ещё нескольких лошадей для перевозки припасов.

Рора подошла к Хани и провела рукой по её боку, прежде чем сесть в седло. Она прислонилась к шее Хани, погладила лошадь по подбородку и спросила:

— Готова, девочка?

Хани беспокойно топнула копытами, как бы говоря: «Ну же!» Рора понимала, что рискованно брать с собой Хани, но она была нужна ей как напоминание о доме, как спутница в приключении, которое было либо смелым, либо безумным.

— Слай, ты ведёшь. Сегодня мы не ожидаем никаких штормов, но ты — наши лучшие глаза. Ран, ты замыкаешь колонну. Бейт, готов?

Из кареты до Роры донёсся крик Бейта.

— Готов!

Она нахмурилась. Когда она приехала, к карете были привязаны две лошади, но теперь они были осёдланы припасами, и карета стояла одна. Как, по их предложению, она будет двигаться без лошадей? Она услышала очередной скрежет металла, громкий свистящий звук, который превратился в жужжание, и лязг поворачивающихся шестерёнок. Звук ускорился, и она увидела, как Дьюк потянул за рычаг внутри Скалы. Колёса кареты начали катиться, несмотря на полное отсутствие уклона на землю. Колёса закрутились быстрее, пока карета не оказалась в дюжине лошадиных корпусов впереди.

После ещё одного свиста от Локи, оставшаяся команда ускакала верхом. Рора постучала пятками по бокам Хани, и они бросились вперёд. Хани, должно быть, была взволнована или встревожена, потому что лошадь понеслась быстрее, чем ожидала Рора. Натянув поводья и тихо нашептывая, Рора убедила Хани замедлить шаг, и они заняли позицию слева от кареты, рядом с Локи.

— Как движется Скала? — спросила она. — Я никогда не видела ничего подобного.

— Она единственная в своём роде, насколько я знаю. И работает на магии бури. В задней части есть замкнутое пространство, камера, в которую мы бросаем магию крутящего момента, и вращение поворачивает храповую систему, которая в свою очередь поворачивает другие шестерни, а те поворачивают колёса и позволяют карете двигаться без посторонней помощи.

— Магия крутящего момента?

— Это то, что охотники называют штормами, которые вращаются вокруг центральной точки. Око.

Она нахмурилась.

— Я никогда не слышала, чтобы его так называли. Ни в одной из книг, что я прочитала о…

— Ах, но ведь твои книги написаны Бурерождёнными, не так ли? Они наследуют свою власть. Они полагаются на свою магию, чтобы сражаться на расстоянии. Любой идиот с родовым даром может развеять бурю, но вот чтобы приблизиться и оставаться рядом достаточно долго, чтобы украсть магию — это требует умений.

— И всего лишь мимолётное желание умереть, — отозвалась Джинкс.

— Может быть чуть больше, чем мимолётное.

Локи улыбнулся своей напарнице, и Рора впервые увидела, как он улыбается с тех пор, как она приехала.

Он снова повернулся к ней и продолжил:

— Никто никогда так хорошо не изучал внутреннюю работу бури, как мы. Чтобы победить бурю без родового наследия, ты должен знать, как она ведёт себя, поэтому мы разделили бури по движению. Кроме крутящего момента, есть поток — дождь, снег, мокрый снег, молния.

— Бури, которые движутся с неба на землю?

— Именно. Третий тип — прилив. Всё, что проносится над землей подобно океанскому приливу. Песчаные бури одни из них. Хотя здесь это может случиться и с пылью на лугах.

— Туман, — тихо подсказала она.

Хотя туман и был непритязателен, он всегда занимал видное место в её ночных кошмарах. Возможно, это была параллель с её реальной жизнью — медленное, мучительное приближение к неизбежному. Туман не обладал силой торнадо или мощью огненного смерча, но он был жаден до своих жертв. Как только ты оказывался в ловушке тумана, он любил держать, заставлял блуждать до безумия или смерти или и того и другого.

— В зависимости от того, с кем из нас ты говоришь, цунами или лесные пожары также могут считаться штормами прилива.

— В них есть Сердце Бури?

Рора считала, что только религиозные секты, поклоняющиеся бурям, верят в это.

Локи пожал плечами.

— Твоя догадка так же хороша, как и моя. Слай считает, что Сердце у них есть, потому что так её воспитали. Её племя считает, что все экстремальные природные явления — это бури. Они верят, что бури исходят от душ умерших, которые жили образцовой жизнью. Они снова рождаются как часть стихий. Но, насколько мне известно, никому ещё не удавалось захватить Сердце Бури у одного из них.

— Слай принадлежит к церкви Святых Душ?

Рора читала о культе, который поклонялся бурям, но никогда не считала его нечто большим, чем просто суеверием и глупостью.

Локи рассмеялся.

— Не позволяй ей услышать это от тебя. Церковь Святых Душ — это новая группа, которая заимствовала ряд старых идеалов. Слай была воспитана в гораздо более древней традиции. В Выходи.

У Роры отвисла челюсть. Те, что остались от первых племён после Времен Потрясений, как говорили, были чрезвычайно преданы старым порядкам, старым богам. Они даже не общались с остальной частью Каэлиры. У них не было королевской семьи или дворцов, но они жили простой жизнью в недалекой пустыне. Как могла Слай присоединиться к команде, которая охотилась на бури, если она была из племени, которое их почитало?

— А во что веришь ты? — спросила она у Локи.

Он поправил хватку на поводьях и тряхнул головой, убирая непослушные волосы с лица.

— Я думаю, что этот мир невероятно сложное место, и мы едва ли сковырнули поверхность его познания. Но я лучше останусь мёртвым и похороненным, чем вернусь бурей.

— Тогда, полагаю, мы не во всём расходимся во мнениях.

Он посмотрел на неё, но не улыбнулся так, как улыбался Джинкс.

— Полагаю, что нет.

— Как ты думаешь, когда мы встретим нашу первую бурю? — спросила Рора. Её сердце заколотилось, когда ей кое-что пришло на ум. — Будем ли мы ждать бурю, идущую на Паван?

— Ты не готова к тому, чтобы оказаться рядом с бурей, принцесса, — она открыла рот, чтобы возразить, но он добавил, — а мы охотимся только в дикой местности. Невостребованные территории — это честная игра, но вблизи городов большой риск спутаться c ратью Бурерождённых. Они скорее бросят таких, как мы, в бурю, чем спасут.

Она хотела возразить против его оскорблений в адрес воинской рати, многие из воинов на протяжении многих лет жертвовали своим временем и терпением, дабы помочь ей. Ей было ненавистно думать о них плохо, но если Локи был осторожен, как и Нова, ей придётся учиться на опыте других, а не только на своём собственном.

Локи набрал скорость, отрываясь от неё и сосредоточив свой взгляд на дороге впереди. Рора знала, что на этом всё, и отложила остальные вопросы на потом.

Теперь они двигались мимо пшеничных полей. Она ослабила хватку на поводьях и обернулась, в последний раз взглянув на дом. Дворец сверкал в свете раннего утра, чёрные клубящиеся облака надвигающейся бури разворачивались позади него. Паван не был самым религиозным королевством. У них не было памятников старым богам, только Бурерожденным. Её родина перестала искать ответы столетия назад. Только одно сюда спускалось с небес, и это была не надежда.

Но даже при этом, Рора произнесла молитву тому, кто будет слушать. Были ли это старые боги или природа или просто вольный воздух, который окружал её. Она молилась о безопасности в этом путешествии и о том, чтобы Нова не пострадала от их сегодняшних действий. Она молилась, чтобы мать поняла и простила её. И эгоистично молилась, чтобы, вернувшись, Кассия уже давно не было, и ей никогда больше не пришлось бы встречаться с ним лицом к лицу.

Помолившись, она глубоко вздохнула и попрощалась с домом в последний раз.

С Паваном. И с Авророй.

С этого момента, она может быть только Роар.

Раскинувшись более чем на шестьдесят процентов суши Каэлиры, Дикие Земли являются незащищёнными территориями, которые остаются невостребованными королевствами Бурерожденных. Подобно границам цитаделей Бурерожденных, география Диких Земель менялась с течением времени, когда королевства приходили к власти и падали с небес.

— Опасные Земли Каэлиры.

10

В течение нескольких часов они ехали почти в полной тишине, и только жужжание механизмов Скалы боролось с мыслями в голове Локи. Он старался не отвлекаться, время от времени разъезжая взад и вперёд вдоль всей группы, проверяя, как дела у Слай впереди, а потом у Рансу в хвосте. Но он всегда оказывался в центре группы, рядом с Роар

Она хорошо ездила верхом, неохотно признал он. Поначалу он наблюдал за ней в поисках малейшего признака того, что она может передумать. Был момент, когда Роар обернулась и посмотрела на уменьшающийся город, и он понадеялся, что она передумает. Но после долгого, пристального взгляда она повернулась лицом вперёд, наклонилась к ветру и ускорила шаг лошади. И с этого момента она оглядывалась назад только с осторожностью, как будто ожидала, что в любой момент на них обрушится буря.

Он почти желал этого. Ему бы не помешало отвлечься.

Мало-помалу её нервные взгляды назад поубавились, так что к тому времени, когда они остановились поесть и отдохнуть в месте, известном как Хребет Смерти, она казалась совершенно спокойной. Почти что… легкомысленной.

Это только ещё сильнее испортило ему настроение.

С помощью своего дара Джинкс развела небольшой костёр, и Ран начал разогревать суп, который он приготовил накануне вечером. Скоро они начнут охотиться за большей частью своей пищи, дополняя любое мясо, которое они убивали, припасами, принесенными с собой, или растениями, которые выращивала Джинкс. Ведьма уже ушла в поисках хорошего участка земли, чтобы вырастить ягоды на десерт. Он сосредоточился на Джинкс, пристально глядя, как она зарывается руками в землю, загоняя одно-единственное семя как можно глубже. Она оставила руки в земле, закрыла глаза и начала использовать свою магию. Этого должно было быть достаточно, чтобы удержать его внимание — его друг уговаривал полностью выросшее растение возникнуть почти из ничего.

Но его взгляд был прикован туда, где Роар шла вдоль скалистой линии песчаника, который давал название этой местности. Хребет Смерти был неофициальным концом территории Павана, и с этого момента, они были против диких земель. Было что-то завораживающее в Роар, стоящей на этой разделительной линии — обрамлённой цивилизацией с одной стороны и дикой местностью с другой. Она смотрела на окружающую местность, волосы развевались на ветру, впитывая всё это, как будто она впервые испытывала радость. Он винил земную магию Джинкс; когда она работала с нею, всегда казалось, что сосредоточиваясь на выращивании растения, она оказывала влияние не только на само растения. Солнце светило чуть ярче, трава казалась зеленее, даже ветерок, казалось, наслаждался присутствием магии, снисходительно обвиваясь вокруг них. Должно быть, именно поэтому вид Роар привлёк его внимание.

— Думаешь, она справиться с этим? — спросил Рансу между помешиванием супа.

— Я позабочусь об этом.

Его друг слишком хорошо его знал.

— Похоже, ты не очень доволен этим.

— Да, но у меня не было особого выбора.

— Не делай вид, что ты не рад её присутствию здесь. Мы все видели, как ты на неё смотришь.

Локи нахмурился.

— Она была красивой девушкой, которую я не ожидал никогда больше увидеть. Но теперь она стала постоянным элементом в моей жизни.

Локи выполнит свой долг и обучит её, но не более. У него не было времени, заботиться о ней. Как только позволяешь себе такие эмоции, становится намного сложнее изо дня в день бросать все свои силы навстречу смерти.

— Кроме того… если бы я смотрел на неё так, что это действительно что-то значило, вряд ли я захотел бы знакомить её с такой жизнью, как у нас.

Локи оставил Рансу готовить и занялся проверкой припасов, подальше от того места, где бродила Роар. Когда они сели за стол, он слушал, как Джинкс рассказывает Роар о Таранаре.

— Если тебе показалось, что Глаз — это что-то нереальное, то подожди, пока не увидишь Таранарские рынки. Кажется, они растянулись на целую вечность, и даже обычные рынки без магии — очень зрелищные. Богатые гобелены, специи и керамика…

Локи перебил и спросил Роар:

— Ты ведь говоришь по-таранарски, верно? Ты упомянула об этом ранее.

Роар отхлебнула суп из своей ложки, прежде чем ответила:

— Да, говорю.

— Но ты никогда там не была?

Она покачала головой.

— Подруга детства родом из Таранара. Многое я взяла у неё и практиковалась, читая книги на этом языке.

Она, несомненно, была загадочной. Знатные дворяне не говорили ни на одном другом языке, и всё же эта девушка с улицы говорила на нескольких.

— Хорошо, продолжай, — сказал Бейт. — Поговори со мной по-таранарски.

Она рассмеялась.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Скажи, что я самый красивый мужчина, которого ты когда-либо встречала, и ты безумно влюблена в меня.

— Кто-нибудь ещё говорит на таранарском? — спросила она.

Никто не ответил, но Локи знал, что Дьюк всё прекрасно понимал.

Она повернулась к Бейту с лёгкой улыбкой и заговорила. Локи понятия не имел, что она сказала, но наблюдал, как шевелятся её губы, пока из них вырывались низкие, мягкие звуки. Он никогда не считал таранарский особенно красивым языком. Так много звуков формировалось в задней части рта и горла, что он частенько думал, что звучит искажённо или бессвязно. Но из уст Роар он был похож на мурлыканье, сладкое и гортанное.

— Что ты сказала? — спросил Локи, не в силах сдержаться.

Она не ответила, но с любопытством посмотрела на него и продолжила говорить, и на этот раз ему показалось, что речь идёт о нём. Он тут же дал обет выучить таранарский язык. Он увидел, как Дьюк наклонил голову, чтобы скрыть улыбку, и спросил у него:

— Что она говорит?

Роар прекратила на середине звука, её лицо покраснело, когда она посмотрела на Дьюка. Её голос дрожал, когда она спросила на родном языке:

— Ты знаешь таранарский?

— Не так хорошо, как ты. Но я понимаю достаточно, чтобы обходиться.

— Что она сказала? — спросил Бейт, практически подпрыгивая на камне, где он сидел.

Дьюк ответил:

— Она сказала, что ты похож на маленького щенка. Полон энергии и переполнен любовью. И она надеется, что ты не пускаешь слюни, как щенок.

Все засмеялись, но Бейт, похоже, не возражал. Он не знал, каково это быть серьёзным. Иногда Локи задумывался, не нарочно ли он это делает, не проще ли шутить, чем смотреть правде в глаза. Все члены команды были здесь, потому что оставили в прошлом нечто худшее. Такую жизнь не выбираешь, если в будущем тебя ждёт лучший вариант.

— Я переполнен любовью, — сказал Бейт. — И всё это для тебя, Роар, — он многозначительно поднял брови, и Локи с трудом подавил желание толкнуть его в костёр.

— Ладно, любовничек, — вмешалась Джинкс. — Успокойся, пока я не лишилась своего супа.

Рансу между глотками пробормотал:

— Остерегайся. Щенки могут попытаться совокупиться с твоей ногой, если не будешь осторожным.

Роар задохнулась от смеха, запрокинув голову. Обычно молчаливый Рансу выдавил улыбку.

— Но это правда, — добавила Джинкс. — Бейту действительно нельзя доверять.

Один уголок рта Роар приподнялся.

— С моей ногой?

Джинкс усмехнулась.

— С чем угодно. Выскочки думают, что забавно проказничать. Он может и льстит тебе сейчас, но это не помешает ему помучить тебя позже ради удовольствия.

Локи добавил вторую порцию супа в свою миску и сказал:

— Всё может кончиться тем, что у тебя будет такая же стрижка, как у Джинкс.

У Роар отвисла челюсть, и она посмотрела на ведьму, чьи волосы были коротко подстрижены с одной стороны, и прямо над её ухом был вырезан узор в волосах.

— Бейт отрезал тебе волосы?

Джинкс рассмеялась и шлёпнула Локи по руке.

— А кто теперь издевается над девушкой? Бейт не прикасался к моим волосам. Он не настолько глуп.

— Не знаю, — ответил Бейт, почёсывая подбородок. — Я бы мог. Как думаешь, как будет выглядеть Ран с половиной бороды?

— Ты скорее умрёшь, чем узнаешь, — прорычал Ран, заставляя Бейт сменить место и сесть поближе к Роар.

Локи всё ещё не мог прийти в себя от слов, которые она произнесла на таранарском. Не в силах больше ждать, он спросил:

— Что ты сказала после этой фразы со щенком?

Она замерла, и румянец залил её щёки. Когда она не ответила, он повернулся к Дьюку.

Старик пожал плечами.

— Не уверен. Я не расслышал ту часть.

Предатель.

Роар прикусила губу и улыбнулась старику. Что бы она ни сказала, должно быть это не было лестно. После этого стал молчалив, не желая, чтобы его отвратительное настроение выплеснулось наружу, и другие увидели это. Роар свободно общалась с ними, особенно с Джинкс и Бейтом, и он задавался вопросом, не потому ли, что эти двое приносили ему больше неприятностей, чем остальные. Она будет тянуться к ним.

Роар восхищалась ягодами, которые вырастила Джинкс. Она задала дюжину вопросов о том, как это работает и какие семена Джинкс держит в запасе. Между каждым вопросом она бросала в рот очередную ягоду, закрывая глаза и наслаждаясь сладостью. Он заставил себя отвернуться и начать разговор с Рансу и Дьюком. Роар отвлекала, а в его жизни нельзя отвлекаться, иначе это приведёт к смерти.

Покончив с супом, Бейт взял грязную миску Роар и предложил почистить. Она сказала:

— Я сама могу сделать это.

— Чушь. Как свою будущую жену, я собираюсь баловать тебя, — Он закончил заявление с преувеличенным поклоном.

Она рассмеялась.

— Это очень мило. Но считаю справедливым предупредить тебя, что замужество со мной не уживается. Я уже разорвала одну помолвку. Мне бы не хотелось и тебя огорчать.

Локи потребовалось всё его самообладание, чтобы продолжать выглядеть безразличным, пока он чистил свою миску.

Джинкс усмехнулась, и Бейт опустился на колени перед Роар.

— Ты можешь сломить меня. Думаю оно того стоит.

Она снова рассмеялась, и её щёки залились румянцем. И это сделал Бейт, а не он. Так было лучше. У неё с Бейтом будет больше общего. Выскочка появился в их команде всего шесть месяцев назад.

Но после того как он убрал свою миску, Локи обнаружил, что всё равно идёт к нему.

— Ты закончил выставлять себя дураком, выскочка? Нам нужно выдвигаться в дорогу.

Роар свирепо глянула на него, но остальные привыкли к его приступам угрюмого поведения. Бейт поднялся с колен и отдал честь.

— Да, сэр! Прямо сейчас!

Джинкс закатила глаза и вздохнула, посмотрев на Локи. Она встала и тоже собралась уходить. Пока они возвращались к своим лошадям, он попытался придумать, что сказать, чтобы ослабить напряжение между ним и Роар, но сказал лишь это:

— Твои волосы короче.

Она не спеша отвязывала лошадь, а когда закончила, повернулась к Локи, беспечно вскинув брови.

— Хм?

— Твои волосы. Они стали короче.

Она откашлялась, и когда она постеснялась встретиться с ним взглядом, он понял, что заставил её нервничать, но не знал почему.

— Раньше я носила шарф.

— Да. Но я чувствовал массу волос под ним, когда ты упала в обморок, и я поймал тебя. Они были гораздо длиннее, чем сейчас.

Она вздохнула и пожала плечами.

— Они были слишком длинными и мешали бы мне во время езды, — она взмахнула одной из коротких прядей и добавила, — так проще.

— Практично.

Ему это понравилось.

— Не хочу быть обузой.

Он нахмурился.

— Ты когда-нибудь забудешь об этом?

— Возможно. А может и нет, — она села в седло. — Ты собираешься научить меня ещё чему-нибудь о бурях? Или мы продолжим наше путешествие в неловком молчании?

Он остался на земле возле её лошади, и раннее послеполуденное солнце окутало её ореолом.

— Возможно. А может и нет, — парировал он. — Молчание меня не беспокоит. Тишина или же я, что именно вызывает неудобство у тебя?

Она ошарашено уставилась на него, её глаза сузились, а руки крепко сжались в гриве лошади. Он улыбнулся, и она схватила поводья.

Было ясно, что она вознамерилась закончить их разговор, но он задержался ещё на мгновение. Он провёл пальцем по морде её лошади, и красивая кобыла подалась ближе к его касанию. Он нежно потёр её чуть выше ноздрей, и она одобрительно дернула ушами. Он наклонился и тихо прошептал лошади:

— Будь хорошей девочкой для неё.

Он дал лошади одну из ягод Джинкс, и кобыла уткнулась носом в его руку, в поисках большего. Когда он поднял глаза, Роар свирепо смотрела на него.

— Ну, так что? — спросила она. — Ты собираешься учить меня чему-нибудь ещё?

Он снова поймал себя на том, что ухмыляется. Ему не терпелось стереть этот надменный взгляд с её лица.

— Мы начнём твой первый урок сегодня вечером после того, как разобьём лагерь.

— И о чём же будет урок? — спросила она.

— Как не умереть.

* * *

Руки Новайи дрожали, когда она рассказывала о похищении принцессы Авроры. Она тяжело дышала, пробежав всю дорогу от цветочных полей, чтобы прокричать эту новость солдатам, стоящим на страже у городских стен. Некоторые сразу же отправились верхом, а другие поспешили во двор дворца, который украшали к свадьбе, волоча её вперёд к королеве.

Нове не пришлось притворяться, что она расстроена или плачет, когда королева Афра рухнула во дворе, где она с удовольствием рассматривала цветочные композиции для свадебной церемонии, которой никогда не будет. Даже будучи подругой детства Роры, Нова всегда находила королеву пугающей. Она хранила слишком много секретов, чтобы когда-либо чувствовать себя свободно со своим правителем.

Но теперь эта сильная, могущественная женщина была самой сокрушенной плачущей матерью на всей земле. Звуки, лившиеся из уст королевы, пронзали до костей и высушивали ложь во рту Новы.

Солдат рядом с Новой, женщина с повязками на униформе, означающими родство к грозам и туманам, шагнула вперёд и сказала:

— Целое подразделение уже занимается поисками, Ваше Величество. Но нам требуется больше глаз.

Эти слова, казалось, на мгновение вернули королеву к реальности. Она кивнула, её голос дрожал, когда она сказала:

— Да. Возьмите всех. Бери всё, что тебе нужно.

Затем, словно эти слова лишили её последних сил, она упала на землю, прижавшись лбом к земле. Рора написала письмо, чтобы отдать его королеве, и оно, казалось, горело в кармане Новы. Ей нужно было как можно скорее остаться с королевой наедине, чтобы прекратить её мучения.

Воцарилась ужасная тишина, пока принц Кассий не спустился по ступеням дворца.

— Это правда? — прорычал он.

Когда никто не ответил, он снова прокричал это, и Нова заставила себя сказать:

— Да.

Он подошёл и встал перед ней, его лицо превратилось в маску ярости. Внутри у неё всё кипело от жара.

— Расскажи мне всё, — прошипел он. — Быстро.

Её голос дрогнул, когда она сказала:

— Я пошла собирать полевые цветы…

— Мне плевать на эти проклятые цветы. Сколько их было? В каком направлении они её повели? Она была ранена?

Нова сглотнула и почувствовала, как её магия начала подниматься вверх по горлу и наполнять лёгкие. Она сжала руки в кулаки и стиснула зубы.

— Ответь мне, — прорычал принц.

— Трое. Может быть четверо. Всё произошло так быстро. Не думаю, что она пострадал, но она кричала. Они… они связали её. Забрали и её, и её лошадь. Они отправились на юг. Это всё, что я видела. А потом я побежала за помощью.

Он щёлкнул пальцем, и к нему подбежал солдат в синей форме Локи.

— Ты командуешь, Ортуз. Найди её. Убей тех, кто осмелился похитить её. Мне нужны их головы.

Солдат повернулся, чтобы уйти, и Нова попыталась отойти на небольшое расстояние от принца, придвинувшись ближе к скорбящей королеве. Не успела она отойти и на шаг, как принц выкинул вперёд руку и сковывал её запястье. Пламя лизало её кожу изнутри, умоляя освободить его.

Своему командиру Кассий сказал:

— Обыщите и дворец. Начиная с её комнаты, на случай, если она замешана в заговоре.

Её сердце упало, и она ахнула и споткнулась, когда он притянул её к себе.

— Я… я бы никогда этого не сделала. Она моя…

— Судить об этом буду я.

Нова посмотрела на королеву, моля о помощи, когда два солдата Локи окружили её, но женщина была потеряна для мира, пойманная в ловушку теми ужасами, которые топтали её разум. В считанные минуты командир Локи привёл в действие десятки людей, включая солдат Павана.

Когда Нову повели во дворец, она была благодарна, что солдаты не касались её. Но это была лишь небольшая милость, поскольку они держали руки на своих мечах. С бешено бьющимся сердцем она подождала, пока они войдут во дворец, а затем полезла в карман, где лежало письмо Авроры. Она скомкала бумагу в кулаке, затем высвободила руку. Медленно, размеренно дыша, она использовала свою магию, позволяя теплу течь через её руки.

Если солдаты и заметили запах дыма, то никак не реагировали. Понемногу бумага горела в её кулаке, и она позволяла пеплу сыпаться на каменный пол по её следу.

Она найдёт другой способ связаться с королевой. Сначала ей придется остаться в живых после принца.

* * *

Ноги Роры затекли от седла, но она не жаловалась. Она была слишком занята, впитывая всё вокруг себя. Земля, по большей части равнина, была усеяна зелёными холмами. Дорога, по которой они ехали из Павана, стала намного труднее для передвижения спустя несколько часов после Хребта Смерти. Разрушенная дорога, как называли её охотники. То, что некогда было длинной дорогой из плоских камней, ведущей из Павана в Таранар, теперь было изрыто ямами, а местами и вообще смыто. Скала издавала громкие металлические стоны каждый раз, когда колёса врезались в неровный участок дороги.

Чем дальше они продвигались, тем больше Дикие Земли соответствовали их названию. Она была очарована каждой птицей, пролетевшей над головой, и пасущимся оленем, который останавливался и смотрел, как они приближаются, а затем убежал с удивительной скоростью. Река Напатья, которая текла вниз с гор к северу от Павана и огибала часть города, появилась вскоре после того, как они остановились у Хребта Смерти, и с тех пор бежала почти параллельно дороге, время от времени исчезая из виду, только чтобы вернуться спустя какое-то время. Зловещее настроение, казалось, всегда висело в воздухе, но до сих пор они не видели никакого намёка на бурю.

Вечером они остановились на ровной полосе земли между Разрушенной Дорогой и рекой. Напатья, названная в честь старой богини рек и озёр, была окружена деревьями, поэтому Роар не могла видеть воду, но она слышала шум потока, когда они разбили лагерь.

Её бёдра и ягодицы болели, когда она соскользнула со спины Хани и повела её к реке, напоить. Под сенью деревьев было темнее, и насекомые шипели и трепетали, наполняя ночь звуками. Хани медленно вошла в воду, пока она не закрыла её копыта, а затем наклонилась, чтобы попить. Роар уже подумывала о том, чтобы самой войти в прохладную воду, когда рядом с ней появился Локи. Он не разговаривал с ней после остановки у Хребта Смерти, но она не раз ловила на себе его свирепый взгляд.

— Бейт позаботится о твоей лошади. Пришло время для твоего первого урока.

Бейт возник позади неё и схватился поводья Хани. Он посмотрел на неё широко раскрытыми глазами и пробормотал:

— Удачи.

Она вздохнула.

— Хорошо. Научи меня выживанию.

— Следуй за мной.

Он пошёл вверх по берегу и вышел из-за деревьев. Когда они миновали последний ряд ветвей, он побежал. Она последовала за ним, но нахмурилась, когда они миновали остальных, разбивающих лагерь.

Она сдерживала свои вопросы, зная, как они действуют ему на нервы, и сосредоточилась на том, чтобы не отставать от его длинных ног. Она была рада, что он остался на дороге. Сумерки отбрасывали вокруг них жуткие тени. Когда его темп ускорился, она последовала его примеру. Она была в приличной форме после своих случайных пробежек с Тавеном и его подразделением — её мать верила в силу, как тела, так и ума. Неожиданная боль пронзила её при мысли о своём страже. Она знала, как серьёзно Тавен относится к её защите. Должно быть, он сошёл с ума от беспокойства. Возможно, ей тоже следовало оставить ему записку.

— Что? — Локи рявкнул, прищурив глаза, но не остановившись.

Она покачала головой.

— Ничего.

— Уже устала? — подстегнул он.

О, да. Её бёдра кричали от необходимости двигаться после целого дня верховой езды, но она не собиралась говорить ему об этом. Она усмехнулась и сказала:

— Едва ли.

Он снова ускорился, словно проверяя её, и она подавила боль, чтобы не отстать. Он нахмурился, когда она побежала с ним в ногу, не запинаясь. Его взгляд метнулся к её руке.

— Рана причиняет тебе боль?

— Нет. Ничего особенного, — но когда он продолжал смотреть на неё, она закатила глаза и ответила, — я думала о тех, кого оставила дома.

Он резко остановился и повернулся, встав перед ней. Ей едва удалось избежать столкновения с ним, и он был слишком близко, когда она пыталась отдышаться.

Он сказал:

— Скажи мне сейчас, сможешь ли ты справиться с этим.

Она вздёрнула подбородок.

— Я справлюсь со всем, что бы ты ни уготовил для меня.

— Я имел в виду всё это. Ты покинула свой дом. Ушла от людей, которых любишь, — последнее слово он произнёс, насмешливо сморщив нос. — Если ты хочешь вернуться, скажи мне сейчас. Потому что если мы проведём неделю в дороге, а потом вдруг тебя поглотит тоска, тебе придётся самой искать дорогу домой.

— Ты оставишь меня в глуши одну?

Он стиснул зубы, тяжело дыша, но ничего не ответил.

— Я не передумаю, — сказала Рора. Её сердце билось быстро, как барабан, но она не знала, сколько в этом было напряжения, а сколько гнева. — Паван был моим домом. Там всё и вся, кого я знаю. Но это не меняет того, почему я здесь с тобой, с Дьюком. Уверена, ты тоже поначалу скучал по дому.

Локи усмехнулся, наклонив голову и разминая шею.

— Нет, не скучал. Не думаю, что кто-то из охотников здесь скучал по дому.

— Ты никого не оставил в прошлом?

— Они все мертвы, — безучастно ответил он, — так что я скучал бы по ним одинаково, где бы ни был. Если ты оставила любимых в Паване, может быть, тебе стоит вернуться к ним, прежде чем твой ответ станет таким же, как мой.

Он повернулся и исчез в ночи. На этот раз он не стал постепенно увеличивать темп, а быстро набрал максимальную скорость. Она зарычала и бросилась за ним. В отличие от упрямых, контролирующих всё мужчин, бег был, по крайней мере, чем-то, что она понимала. Всё было просто, тихо, умиротворенно.

Но к тому времени, как она догнала Локи, она начала понимать, что не было никакого умиротворения в том, как Локи бежал. Он бежал так, словно стая волков грызла его за пятки. Как будто земля рушилась у них под ногами, и замедлиться хотя бы немного, оглянуться назад означало бы их конец.

Каждый мускул в теле Роры горел, но она не сопротивлялась этому. Она отдалась боли, потому что ещё никогда не чувствовала себя такой живой и свободной. И пока она оправдывала ожидания Локи, пока превосходила их, у неё был шанс стать именно тем, кем она всегда хотела быть.

В конце концов, её сознание стало блаженно пустым — ни гнева, ни боли, ни печали. Было слишком темно, чтобы видеть дальше, чем на несколько шагов, поэтому она полностью забыла о своём окружении. Она даже не поняла, что Локи остановился, пока он не позвал её по имени, разрушая её отрешённость. Колени у неё одеревенели, когда она замедлила шаг и повернулась.

— Если ты собираешь уговаривать меня вернуться домой, — сказала она, — то я бы предпочла не слушать это.

Он нахмурился ещё сильнее.

— Вполне справедливо.

— Я знаю, что ты не хочешь меня здесь видеть, — он прервал её насмешливым лающим смехом, и желудок Роры болезненно сжался. — Но это всё, чего я хочу. Это значит… совершенно всё. Так что, даже если это трудно, даже если это опасно, даже если все, кого я оставила в Паване, будут ненавидеть меня за это… я не передумаю.

Через мгновение Локи повернулся и пошёл обратно тем же путем, каким они прибежали. Роар слишком долго стояла неподвижно, и теперь ей казалось, что ноги могут сломаться, если она сделает неверный шаг. Но она всё равно спросила:

— Что? Мы не собираемся бежать обратно?

— Побереги свои ноги. Мы продолжим то же самое утром.

Она смотрела вслед его удаляющейся фигуре.

— Бег? И это всё? Это и есть мой урок?

Он зашагал обратно к ней. Отблеск лунного света в сочетании с серьёзным выражением лица подчёркивали острые углы его лица. Его скулы были высокими и плоскими, а покрытый щетиной подбородок выступал вперёд, как край утёса.

— Наступит день, Роар, когда ты будешь одна против бури. У тебя будет лишь секунда обдумать экстремальный объем информации и сделать стратегический выбор. Самое главное, чему учится любой охотник, это понимать, когда драться, а когда бежать. Этот инстинкт может развиться только со временем. Но это бесполезно, если ты не можешь бежать достаточно быстро и достаточно далеко, чтобы убежать.

Он вытащил из кармана что-то, чего она не могла разглядеть в темноте. Затем он надел ей на шею два длинных кожаных шнура. С первого свисал белый кристалл, похожий на те, что они продавали на рынке, которые обнаруживали магию бурь.

— До тех пор я буду обеспечивать твою безопасность всеми возможными способами. Тот, кто дежурит в Скале, контролирует увеличенную версию такого же кристалла и подаст звуковой сигнал, если обнаружит магию поблизости. Но если ты будешь одна, у тебя есть вот это. Если он станет горячим, ты должна найти убежище максимально быстро.

Он всё ещё держал кристалл между ними, когда она потянулась к предмету на другом ожерелье. Её рука наткнулась на руку Локи, когда она подносила маленькую трубку ближе к глазам.

— Порох огненного смерча, — выдохнула она.

— Да, и ты примешь его, если мы когда-нибудь приблизимся к нему. Даже если остальные из нас будут там, ты не будешь рисковать. Тлеющие угли слишком опасны. Ты понимаешь?

Она кивнула, и их руки снова соприкоснулись, прежде чем он опустил кристалл и отошёл. Она спрятала две подвески под тунику, и они упали рядом с кольцом грозового сердца, которое качалось в ложбинке её груди.

В темноте они пошли обратно к лагерю.

— Роар? — сказал Локи. Она что-то промычала в ответ. Было достаточно темно, поэтому она едва могла видеть его на расстоянии шага. — Думаю, твои близкие не возненавидят тебя за то, что ты преследуешь желаемое. Но если они не поддерживают тебя, то они дураки. А не ты.

Роар подавила улыбку.

— Кажется, я помню одного охотника, который не очень-то поддерживал моё решение.

Его низкий смешок разнёсся в темноте.

— Скорее всего, он тоже дурак.

Штормы могут уничтожить тебя своей дикой силой или увлечь ужасной красотой, поэтому их и называют величайшими из всех существующих в мире хищников. Словно ядовитый цветок, скрытность змеи и свирепость льва, и сила всех армий мира объединились в них.

— Предание о Лорде Финнесе Вольфраме.

11

Локи плохо спал. В первую же ночь на дороге он обвинил в этом свой корректирующий график. На вторую ночь он сделал то же самое. Но теперь, после трёх ночей беспокойного сна, прерываемого кошмарами о девушке в опасности, которая каким-то образом была одновременно и его сестрой и Роар, у него закончились оправдания. Прошло много лет с тех пор, как ему в последний раз снился кошмар. Он знал, что присутствие Роар в этой поездке выведет его из равновесия, но это было даже хуже, чем он предполагал. До рассвета было ещё далеко, и он взял несколько банок с магией небесного огня, чтобы обеспечить себе достаточно света для работы. На коленях он разложил несколько карт дикой местности между местом их стоянки и Таранаром. Обычно, прокладкой пути занимался Дьюк, но старик не жаловался, когда Локи предлагал ему более безопасные маршруты, которые, хотелось надеяться, отсрочат любые столкновения со штормами, пока он не почувствует, что Роар будет готова.

Она впадет в ярость, узнав об этом, но ему было всё ровно. Дело было не только в ней. Он доверял своей интуиции, и он нутром чувствовал, что что-то было не так. В дикой местности достаточно было всего одной ошибки, и вся команда погибнет. Он должен привести свои мысли в порядок.

Они покинули Разрушенную Дорогу два дня назад, решив следовать вдоль русла реки, когда она сворачивала на северо-восток, но вчера вечером река снова повернула на юг, возвращая их к Разрушенной Дороге.

Пока Локи изучал карты, стало совершенно очевидно, что безопасных маршрутов для следующей части путешествия больше не было. Охотники понимали Дикие Земли и бури лучше, других. Дьюк был великолепен, и он мог часами говорить о том, как природа и магия сливаются, создавая таких зверей. Старый охотник имел свою гипотезу, что бури могут образовываться одним из двух способов: в результате того, что он называл столкновением погодных систем, которые меняли давление воздуха, или от столкновения природных магий. Подобно исследователям, путешествующим по новым землям, они вели записи и рисовали карты для всего, что видели и испытывали. В Скале Дьюк следил за уровнем магии в воздухе и вёл список за списком показаний. Они вели отдельную карту, где отмечали места всех бурь, с которыми они сталкивались или указывали разрушения, которые видели после предполагаемых бурь. Со временем вся эта информация позволила им отмечать места, где магия была последовательно более распространена, и типы условий или географических особенностей, которые делали бури более предсказуемыми.

До сих пор он пользовался этими картами и цифрами для прокладки их маршрута, но сейчас они приближались к долине под названием «Утроба Скорби» на юге, где бури возникали с пугающей регулярностью. Земля там была наполнена таким количеством первобытной магии, что случится чудо, если они не столкнутся с бурей в ближайшее время. Обычно они могли бы провести несколько дней в лагере к северу от долины, используя бури, накатывающие из Утробы для пополнения своих запасов. Но было слишком рискованно разбивать лагерь рядом с парником, когда с ними были такие новичка как Роар и Бейт.

Последние три дня он заставлял Роар бегать утром и поздно вечером, и хотя ему было ненавистно признавать, она была более чем способна выжить, если бы это было необходимо. Вероятно, она уже была быстрее, чем кто-либо из команды, кроме него. Даже небесам известно, какой упрямой она была. Он всё давил и давил, а она ни разу не попросила у него передышки или чтобы он притормозил. Даже прошлой ночью, когда он гнал её до тех пор, пока она не согнулась пополам и не вышвырнула свой ужин в траву. Тогда он зашёл слишком далеко, даже его собственные лёгкие были на грани коллапса, но она просто вытерла рот краем рубашки и продолжила.

Он вздохнул. Уже давно надо было начинать тренировать её по-настоящему. Явно, её не отпугнет немного тяжелого труда, несмотря на все его надежды.

Он убрал карты обратно в Скалу, а затем направился к палатке Роар, возведенной на скорую руку. Эта штука стояла ненадежно, накренившись на ветру, но, верная своему упрямству, она отказалась позволить кому-либо помочь ей установить её.

Он осторожно приподнял полог палатки и крикнул в темноту:

— Проснись и пой, принцесса.

Локи услышал шарканье одеял и ворчание:

— Я убью тебя.

Он боролся с улыбкой и продолжил напевать:

— Давай, принцесса. Не заставляй меня вытаскивать тебя оттуда. Я гарантирую, что буду очень сильно этим наслаждаться.

Он едва увернулся от бурдюка с водой, который она бросила в открытый полог палатки, но услышал, как она стала копошиться внутри. Она всегда была немного сварлива по утрам, и каждый раз его это забавляло.

— Ты же знаешь, что бури никого не ждут. Они приходят, когда ты спишь, болен, или устал, и те, кто недостаточно силён, чтобы убежать от них, не выживают.

— Я уже иду. Успокой свои небеса, охотник.

Он опустил полог палатки и отошёл на несколько шагов, чтобы подождать. Когда она выбралась из палатки, он совершенно потерял ход своих мыслей. Её волосы были растрёпаны и в безумной беспорядке, а рот открыт в зевке. На ней была большая льняная туника, которая скрывала её стройную фигуру, свисая до середины бёдер. Её ноги были обнажены, лунный свет отбрасывал на них мягкое сияние. Это зрелище навсегда запечатлелось в его мозгу, такое забыть было нельзя.

Он, и правда, слишком сильно надавил на неё прошлым вечером. Обычно к тому времени, когда он приходил за ней, она уже просыпалась (хотя и раздражённая).

— Я… оставлю тебя здесь, приготовься. Встретимся у костра.

Он заставил себя уйти, прежде чем он сделал бы что-то глупое. Он достал из рюкзака яблоко и сел у костра, который они развели накануне вечером. Несколько оранжевых угольков всё ещё горели, хотя и давали мало тепла. Мгновение спустя она подошла к нему сзади, застав врасплох.

— Напомни мне ещё раз, почему никто не уходит до рассвета.

Она снова надела свой обычный наряд. Она натянула тонкие коричневые брюки, а поверх большой туники она застегнула кожаную амуницию, которая спускалась ниже груди и стягивалась на плечах. Он видел рукоятки нескольких ножей, торчащих у неё за спиной. Он встал и бросил в лес огрызок яблока, оставшийся от завтрака. Он предложил ей яблоко, но она покачала головой.

— Я пас. Я не буду есть, пока мы не закончим с пробежкой.

Он прикусил губу, чтобы не рассмеяться, и сказал:

— Остальные спят, потому что они оплатили свои взносы. Они все боролись с бурями и выжили. Они знают, что для этого нужно. Я верю, что они отнесутся к этому серьёзно и подготовят себя так, как сочтут нужным. Но ты… если ты не будешь готова, когда первый раз встретишься с торнадо, это будет по моей вине.

Её голос слегка дрожал, когда она спросила:

— Я начну с торнадо?

Хорошо. Пришло время девушке показать здоровую дозу страха.

— Уже не так захватывающе, не так ли?

Роар сильно толкнула его в грудь, но он привык держаться на ногах против ветра, намного сильнее, чем она. Его отсутствие реакции только разозлило её ещё больше.

— Ты осёл, — прошипела она, поворачиваясь, чтобы уйти.

Но он оказался быстрее и схватил её за запястье. Он рванул её к себе так, что она чуть не упала на него, и уперлась рукой ему в грудь, чувствуя учащённое биение его сердца.

— И ты боишься, — тихо сказал он.

— Конечно, я боюсь. Ты меня полной дурой считаешь?

— Я считаю, что ты безрассудна. Как только тебе в голову приходит какая-то идея, ты сразу же воплощаешь её в жизнь. Но ты не продумываешь все исходы событий. Инстинкты важны, но не тогда, когда они не проверены и малосведущие. Ты сделала всё возможное, чтобы не показывать страх с тех пор, как покинула Паван. И я хочу знать, что именно из того, что я только что сказал, стряхнуло твою показуху.

Роар наклонила голову, заправляя тёмную прядь за ухо. Она завязала волосы сзади у основания шеи, но пряди уже вырвались наружу, обрамляя её лицо.

— Прости меня, если я не готова к словесной перепалке с самого утра.

Он проследил за их разговором, точно определив момент, когда она впервые позволила своим стенам опуститься.

— То, что я упомянул о торнадо, да? Ты уже бывала в одном из них раньше?

— Может, ты перестанешь зацикливаться на всём, что я говорю?

Он покачал головой. Он никогда не остановится. Если она не выдаст своих секретов, он узнает их сам.

— Нет. Этого не может быть. Если бы ты побывала в одном из них и выжила, ты бы использовала это в качестве аргумента, чтобы убедить меня и Дьюка принять тебя в команду.

— Дьюка. Я пыталась убедить Дьюка. Он здесь главный.

— Хм, хитро, да. В этой команде, однозначно. Но как быть когда мы на поле боя, в чреве бури, а Дьюк в Скале делает замеры? Я здесь главный. Может, он и король, но я генерал, который стремиться уберечь все жизни. И мне нужно знать, с чем ты можешь и не можешь справиться. Так почему же торнадо так пугает тебя?

Он всё ещё держал её за запястье, и она рванула руку, попытавшись освободиться. Его хватка была крепкой, но Роар никогда не сдавалась так легко. Почти полностью развернувшись, Роар попыталась выскользнуть из его хватки. Он ослабил хватку, опасаясь, что она поранилась. Но как только она вырвалась, он снова схватил её, обхватив руками за талию и прижав спиной к своей груди.

Он должен отпустить её. Теперь он знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, что грубое обращение только усилит её сопротивление. Но он был слишком отвлечён тем, как её тело прижималось к его. Её мягкие волосы щекотали ему шею. Более прекрасным было то, что она полностью перестала бороться с ним. Её тело прильнуло к нему, спина прижалась к его груди и животу. Он остро ощутил, как его руки обхватили её плечи и живот. Она резко втянула в себя воздух, и их груди вздымались и опускались одновременно.

Он знал, что должен отступить, но создавалось впечатление, будто он был заворожен её красотой. Он стоял неподвижно, его мысли были заняты только ею. Если бы она была бурей, она могла бы уничтожить его в два счёта, а он бы и пальцем не пошевелил в свою защиту.

Если он не научит блокировать инстинкты, которые она пробуждала в нём, в дальнейшем это может плохо закончится для них.

* * *

Жар от дыхания Локи щекотал ухо Роар, затем её щёку, и если мысль о торнадо взбудоражила её, то его близость угрожала вызвать сердечный приступ. Ей хотелось закричать и вырваться из его объятий, а потом вернуться к спору, который бы дал ей возможность отстраниться от него на приличное расстояние. Но это ощущалось лучше, чем она когда-либо признает. Прильнуть к нему и позволить охотнику позади себя быть тем, что удерживало её на некоторое время.

Она думала, что Роар станет новым началом, шансом освободиться от всего, что душило её в Паване, но даже после нескольких дней путешествия по диким землям её жизнь всё ещё не избавилась от тайн. И эти оковы были самыми тугими из всех. Это была не только физическая боль от мучительных пробежек с Локи, которая истощила её, но и удушение от скрываемых ею секретов.

Но это… это был единственный секрет, который она могла рассказать.

— Мой брат, — прохрипела она, задыхаясь от непонятных ею причин.

— Что с ним?

Руки Локи разжались, и он наклонился ближе к её лицу. Его дыхание коснулось её щеки, когда она ответила:

— Я не была в торнадо, но мой брат был.

Его хватка ослабла, и она решила, что достаточно долго опиралась на него. Она рванулась вперёд и вырвалась из его рук.

— Был? Он?..

Она кивнула, не поднимая глаз. Не было ничего плохого в том, чтобы признаться в этом. Принц Павана едва ли был единственным человеком, погибшим в торнадо.

— Ужасно терять тех, кого любишь, — сказал Локи. — А утрата их из-за бури, заставляет почувствовать тебя ещё более беспомощным, чем если бы ты мог встретиться лицом к лицу со своим врагом, — он придвинулся ближе, его голос почти перешёл на шёпот в темноте. — Но именно поэтому ты должна довериться мне в своей подготовке.

Она даже не была уверена, что знает, как это сделать. Доверять. Особенно когда ложь матери и Кассия всё ещё омрачала её мысли.

— Поверь мне, я не поставлю тебя в такое положение, пока ты не будешь готова. Пока ты не сможешь сделать то, что не смог твой брат. Ты не умрёшь на моих глазах, принцесса. Я тебе это обещаю.

На последних словах он отбросил прядь волос у её подбородка. Прядь взметнула вверх, а потом опустилась на щёку, которая так сильно покраснела, что болела, как синяк. Она заправила волосы за уши.

— Я же просила тебя не называть меня так.

Он отступил назад, давая им двоим достаточно места.

— Оправдай своё другое имя2, и я не буду больше называть тебя так.

Она с рычанием вскинула руки и зашагала прочь в темноту.

— Я полагаю, что это было немного ближе к рёву, но над этим всё ещё стоит поработать, — сказал он, прежде чем обогнать её, бодро побежав трусцой. — Ну же. Сегодня мы поступим немного по-другому. Посмотрим, сможешь ли ты не отставать.

— Смогу.

Она лишь надеялась, что сможет сделать это, не опустошив содержимое своего желудка в траву. Одного раза было достаточно.

Она побежала с ним в ногу, и он спросил:

— Сперва скажи мне, куда мы бежим.

Она закатила глаза и устремила взгляд к тёмному небу, усеянному звёздами. Она увидела знакомое созвездие Путь Резны. Это скопление звёзд было самым близким, которые указывали строго на север. Созвездие богини окружали и другие скопления звёзд, многие из которых были названы в честь бурь.

— На север, — ответила она. — Это должно было быть сложно?

— Нет. Но ты права. Следуй за мной. Повторяй всё за мной.

Он обогнал её, но на этот раз он не просто бежал. Он набрал скорость, вильнул влево и скрылся за валуном. Она перенесла вес на ногу, развернулась и последовала за ним. Он поднял колено и запрыгнул на вершину валуна, а потом спрыгнул с другой стороны и снова пустился бежать. Она стиснула зубы и сделала то же самое, только ей пришлось воспользоваться руками, чтобы подтянуться на камень, и она не столько спрыгнула с другой стороны, сколько перекатилась. Её всё ещё заживающая рука болела от напряжения, но не было времени думать об этом. Он повёл её вверх по холмам и меж деревьев, преодолевая полосу препятствий из вырванных из земли корней и упавших ветвей. Её ноги начинали гореть сильнее с каждым прыжком, но она старалась держаться как можно ближе к нему. Они проползли под поднятыми корнями деревьев и скатились вниз по склону холма. Она ободрала колени и локти почти до крови.

Локи исчез в зарослях деревьев, окружавших реку. Она прорвалась сквозь наружный слой ветвей и обнаружила, что он уже исчез. Внизу была река, вокруг Роар одни деревья, но она не видела никакого движения. Она попыталась задержать дыхание и прислушаться, но не услышала ни звука его шагов, ни даже его дыхания.

Кожу на затылке стало покалывать, будто она почувствовала кого-то, а потом она услышала его голос у себя за спиной.

— Ты бежишь от бури. Ты только что нашла эти деревья для укрытия. Что ты будешь делать?

Она проигнорировала тревогу, вызванную тем, что он стоит у неё за спиной, и сказала:

— Зависит от того, что за буря?

— Хорошо, — это слово прозвучало так близко к её шее, что она почувствовала, как его дыхание врезалось в её кожу. — Скажем, небесный огонь.

Она фыркнула.

— Я бы развернулась и ушла. Быть рядом с водоемом — плохая идея.

Она сделала ошибку, следуя за своим собственным указаниям, из-за этого она теперь стояла напротив Локи, а их тела были так близки, что её плечо коснулось его груди, когда она повернулась.

— И куда же ты пойдёшь? — его голос был низким и глубоким в темноте, и он склонился ближе, как будто она не могла услышать его, или не слишком хорошо осознавала каждый звук и движение, которые он делал.

— Я бы… искала укрытие.

— Здесь нет никакого укрытия.

Его взгляд упал на её губы. Она сглотнула, но, казалось, во рту всё пересохло. Вряд ли он интересовался ею в этом смысле, так что, должно быть, она выдумала себе этот блеск в его глазах. И это было хорошо, ведь её он тоже не интересовал. Конечно же, он был привлекателен, но она была здесь только ради одного, и явно не преследовала цели снова поставить своё сердце под угрозу.

Она отвела взгляд и сказала:

— Я бы нашла самую низкую точку на земле, например долину или впадину. А затем сделала бы себя как можно меньшей мишенью. Свернулась бы в клубок и как можно меньше касалась земли.

— А если местность плоская?

Она прикусила губу.

— Тогда, в крайнем случае, я пришла бы сюда. Но нужно держаться подальше от воды. И я бы поискала местность с небольшими деревьями, так как молния, скорее всего, ударит в более высокие деревья. И опять же, сделаю себя как можно незаметнее.

— Отлично, — её живот скрутило от удовольствия. — А если бы это был огненный смерч?

— Вода.

— Тогда мы пойдём к воде, — он проскользнул мимо неё и побежал вниз по берегу. — А что потом? — выкрикнул он, когда она последовала за ним.

— Если я в непосредственной опасности, то под воду.

— Ты сейчас опережаешь бурю.

С колотящимся сердцем она погрузилась в поток, вода плескалась у её ног. Не леденяще стыло, но вода оказалась достаточно холодной, чтобы заставить её мышцы напрячься от прохлады.

— Затем я побегу. По речке в том случае, если буря догонит или деревья охватит пламенем, и мне нужно нырнуть под поверхность воды.

— В каком направлении?

— Ммм… ммм…

Она посмотрела в одну сторону реки, потом в другую. Она резко обернулась, напоминая себе, в каком направлении видела Путь Резны.

— Огненный смерч обычно формируется над сухим климатом и не перемещается в районы с большим количеством влаги в воздухе. Но эта речка может оказаться недостаточно большой, чтобы это имело значение.

— Хорошо. Но помни, мы не прячемся в потоке, мы используем его как средство спасения. Так в каком направлении ты побежишь?

Она была по колено в воде, и её ноги начали дрожать.

— Большинство рек тянутся к большим водоёмам. Так что я направилась бы в ту же сторону, куда течет река.

Она указала туда, где Напатья повернула за поворот и направилась на юго-восток.

— Затем побежала бы.

Она так и сделала, поднимая колени как можно выше, чтобы не увязнуть в воде. Но даже несмотря на все эти усилия, вода делала её медленной и истощала. Уже утомленные мышцы отяжелели и онемели, а поднимать колени становилось всё труднее и труднее. Она решила, что лучше бежать по берегу, достаточно близко к воде, чтобы одним прыжком нырнуть под воду, но с достаточно твёрдой почвой под ногами, чтобы ей не пришлось сильно напрягаться. Когда она двинулась, чтобы сделать это, её ботинок ударился о плоский, покрытый мхом камень, и нога соскользнула. Кувыркнувшись вперёд, она ударилась коленом о речное дно прямо перед тем, как её лицо погрузилось под воду.

Она вынырнула, кашляя и отплевываясь. Она всё ещё пыталась отдышаться, когда Локи остановился рядом с ней. Она уже и так была смущена и знала, что он сделает всё только хуже.

— Воображаемый огненный смерч догнал тебя? Или ты просто упала?

Так оно и было.

Не отвечая, она обхватила руками его колено сзади и рванула вперёд изо всех сил. Падая, он издал удовлетворительный всплеск, когда его спина коснулась воды. Роар промокла и замёрзла, но улыбка было на её лице. Когда он вынырнул на поверхность, она уже не размахивала руками и ногами, а вода стекала по его холодному, расчётливому лицу.

Он вытер один глаз, потом другой. Его движения были медленными и рассчитанными, как будто ни один мускул в его теле никогда не двигался просто так, и её сердце заколотилось от чего-то похожего на ужас, но более лёгкого, подобно ощущению подъёма на высокое дерево в первый раз в детстве или её первой успешной попытке сбежать из дворца. Беспокойство, которое было одновременно ужасным и прекрасным в равной мере. Затем он выкинул вперёд руки, схватил её за руки и потянул, пока её спина не коснулась воды. Последнее, что она увидела перед тем, как река поглотила её, был Локи, парящий над ней с самодовольной ухмылкой на лице. Она закричала, пузыри вырвались изо рта, и она обхватила ногами ту часть его тела, до которой смогла дотянуться. Она дёргалась и извивалась, подталкивая себя вверх, пока с успехом не перекатила его под себя.

Тёмные волосы прилипли к её лицу, а зубы клацали от холода, но это не омрачало победы, которую она ощущала от погружения всего его тела под поверхность воды. Когда он поднялся из воды, смертельно спокойный, это победоносное чувство исчезло, и смех замер у неё в горле. Она съёжилась, ожидая его атаки.

Вместо этого своими длинными пальцами он убрал волосы, прилипшие к её лбу и щеке, и она вздрогнула, когда он прикоснулся к её коже. Он замер и посмотрел на неё так, как охотники смотрят на добычу, как будто старался казаться как можно менее опасным. Затем его влажная ладонь скользнула по её щеке. Скольжение его кожи по её было не похоже ни на что, что она когда-либо чувствовала. Она не чувствовала ничего подобного, когда касалась своего лица в ванне или вытирала щёку под дождём. Она не чувствовала ни жара, ни холода, ни всех промежуточных температур сразу. Его большой палец зацепился за её подбородок, остальные пальцы щекотали гладкую кожу её шеи, и её рот открылся от тяжести. Или от того, как сложно стало дышать. Или от того, что её сердце решило, что подпрыгнуть до самого горло было хорошей затеей. Всё по этим причинам. Или вовсе не из-за них. Она не знала. Она едва могла удержать мысль дольше, чем на мгновение, прежде чем та рассеялась под его пристальным взглядом.

Его пальцы изогнулись и слегка надавили на её затылок, её тело наклонилось к нему. И только тогда она поняла, что её ноги по-прежнему по обе стороны от него, и мокрая ткань его одежды прижалась к мокрой ткани её одежды. Она должна была бы замёрзнуть. Окоченеть от холода. Но вместо этого у неё под кожей бушевал огненный смерч.

Другая рука, та, что не была на её шее, коснулась её бедра, поднялась до талии, а затем легла на поясницу. Он притянул её ближе, все пузырьки и другие припасы, что висели у него на груди, были плотно зажаты между ними. Он наклонил голову, и его дыхание коснулось её приоткрытого рта.

Она была на неизведанной территории, и там, где он касался её, образовывались горы, и река ощущений текла по её позвоночнику. Она смотрела на его рот, видела, как он произносит её имя едва слышным шёпотом. Рука на её шее напряглась, его большой палец скользнул вперёд и обхватил её подбородок.

Когда он заговорил, его голос вибрировал через них обоих.

— Надвигается туман. Что ты будешь делать?

— Что? — её собственный ответ прозвучал хрипло и тихо.

— Туман? Низкие облака, которые вызывают дезориентацию, даже безумие, если эта магия достаточно сильна.

— Я знаю, что такое туман, — рявкнула она.

Рука на её пояснице соскользнула ниже, задев верхний изгиб её ягодиц, заставив что-то сжаться внизу живота.

— Но почему? — выдохнула она, не в силах сформулировать остальную часть своего вопроса. Даже не зная, какой вопрос она хотела задать.

— Когда ты отвлекаешься или испытываешь сильные эмоции, естественные барьеры твоего разума ослабевают и становятся более восприимчивыми к магии бури. А это означает, что нечто такое простое, как густой туман может сделать гораздо хуже, чем заставить тебя забыть, где ты находишься или что ты делаешь. Он может держать тебя в тумане, даже когда он движется, увлекая тебя за собой. И твои ментальные барьеры не должны быть слабы.

— Так и есть.

Когда они были маленькими, их этому обучали, и поскольку она была принцессой, её обучение было более строгим, чем у остальных. Большим пальцем он погладил её подбородок, скользнув вверх, дразня уголок её рта. Она не знала, как реагировать; её мозг приказал отстраниться, но тело говорило обратное.

— Так скажи мне, если туман пришёл и уже слишком поздно бежать, что нужно делать?

Так вот в чём дело? Он… соблазнял её, чтобы отвлечь внимание? Она схватила его за запястье, впившись ногтями чуть сильнее, чем это было необходимо, и оторвала его руку от своего лица. Она толкнула его в грудь, и ему пришлось отпустить её бедро, чтобы снова не погрузиться в воду.

Отползая назад, она старалась держаться от него как можно дальше. Потому что прямо сейчас она определённо испытывала сильные эмоции. Старое предательство и гнев, которые она испытывала к Кассию, смешались с гневом, который она испытывала сейчас, вплоть до того, что чёрная ярость пронзила каждую её частичку.

Её слова были близки к рычанию, когда она ответила:

— Если бы я попала в ловушку тумана и не могла бежать, то привязала бы себя к дереву раньше, чем потеряла бы рассудок, так я не стану блуждать. Избавилась бы от любого оружия, на случай если бы туман настроил меня причинить боль самой себе. Затем попыталась бы очистить свой разум и переждала бы туман. И надеюсь, мой разум остался бы со мной, когда туман рассеялся.

Она не стала дожидаться, пока он произнесёт удовлетворительный ответ; она знала, что сказала всё правильно. Она резко развернулась, вскарабкалась на берег и снова пустилась бежать.

Когда он нагнал её и побежал рядом с ней, она ускорила бег, чтобы не видеть его боковым зрением, гнев всё ещё был густым и сильным в её крови. И хотя он был гораздо быстрее её, невзирая на то, что мог с легкостью обогнать её, он этого не сделал. Он остался позади и вне поля зрения. Она негодовала, не понимала, кто больше её расстроил: он или она сама. Из-за этого колебалась. В конце концов, она нашла ответ на этот вопрос, но это заняло слишком много времени. Достаточно долго, чтобы угроза стала реальной. Вероятно, она была загипнотизирована, как он и сказал.

И снова мужчина манипулировал ею, и она прямиком попала в его ловушку.

Перед лицом смерти, первые Бурерождённые обрели жизнь.

Рискуя своими душами, они обрели власть над душами бурь.

— История Бурерождённых

12

На обратном пути в лагерь её измученные ноги были единственным, что отвлекало её от буйства эмоций в душе. Роар услышала пронзительный свист, прорвавшийся сквозь деревья, сопровождаемый низким вибрирующим звуком рога. Локи громко выругался у неё за спиной, и она больше не могла притворяться, что его там не было. Она резко обернулась, и они встретились взглядами.

Он протянул руку, чтобы схватить её, но она отвела свою руку раньше, чем он успел коснуться её.

— Буря надвигается. Мы должны возвращаться.

Они побежали по лесному массиву, грубые ветви царапали её руки. Когда она вышла из леса на открытую поляну, она чересчур быстро запрокинула голову, вероятно, завтра голова будет болеть. Но небо было… прекрасным. Немного тусклое, совсем недавно встало солнце, и лишь небольшая кучка облачков висела над ними, но они не казались тёмными, и Роар не увидела никаких признаков вращения или небесного огня. Она развернулась в поисках того, что охотники называли штормами прилива. Не было ни тумана, на знания о котором проверял её Локи. Никакой пыльной бури, ни сильного ветра, которые она могла бы обнаружить. Вообще ничего не было.

Локи резко остановился позади неё и, обернувшись, она увидела такое же замешательство на его лице. Но когда рог протрубил во второй раз, он снова помчался к лагерю. Они пробежали достаточно далеко вниз по изгибу реке, поэтому экипажа нигде не было видно. И уже через несколько мгновений стало ясно, что неумолимый, карающий темп, заданный Локи в их тренировках, был малой частью того, как он двигался на самом деле. Он был слишком мягок с ней, и сейчас он бежал так быстро, что Роар не могла за ним угнаться, даже когда заставила свои конечности напрячься до предела. Она бежала за ним, её лёгкие угрожали взбунтоваться и привести к коллапсу.

Когда они свернули за поворот и увидели лагерь, все были в движении. Команда уже собрала все вещи. Рансу и Слай старались успокоить запаниковавших лошадей. Дьюк и Бейт сидели в Скале, верх кареты всё ещё был открыт, пока они возились с разными инструментами. Джинкс расхаживала взад-вперёд, явно поджидая их, и побежала к ним навстречу. Роар знала, что должна была быть напугана. Она вот-вот впервые столкнется с бурей, но её прежний гнев заглушил страх.

Кристалл, спрятанный под туникой Роар, из тёплого превратился в обжигающе горячий. Она резко втянула воздух и потянула его за кожаный ремешок, чтобы он не касался её кожи.

— Что это? — Локи спросил Джинкс, когда они преодолели оставшееся расстояние до лагеря.

— Понятия не имею, — ответила Джинкс. — Мы все завтракали, и вдруг приборы вышли из строя. Температура упала так быстро, что Бейт посчитал, что датчик сломался. Давление кидает из стороны в сторону, то поднимается, то падает, я такого ещё не видела. Измерения штормового кристалла на самом горячем уровне. Что бы ни приближалось, оно наполнено магией.

Они остановились как вкопанные, и Локи кивнул, выражение его лица было пустым, как небо.

— Роар, в Скалу. Сейчас же.

— Что? Но ведь ничего не происходит. Я могу…

— Я сказал, сейчас же.

Она сжала кулаки так, что ногти болезненно впились в ладони.

— Я могу с этим справиться. Я знаю…

Он схватил её за обе руки и потянул, пока Роар не встала на цыпочки.

— Это не дискуссия. Либо ты забираешься внутрь, либо мы высаживаем тебя, как только окажемся рядом с городом. Выбор за тобой.

Она оттолкнула его руки, гнев так быстро закипел в её груди, что она чуть не набросилась на него. Она хотела наброситься… с такой яростью, какой никогда не испытывала, даже там в реке. Роар не была жестоким человеком. А может, раньше не была. До того, как она оставила всю свою жизнь в прошлом, бросила мать и отдала себя на милость этого жестокого мира ради самого ничтожного шанса, что что-то может измениться.

Она посмотрела на Локи, почувствовав, как его пальцы сжали её руки, и ярость заменила ей воздух. Она закричала что-то среднее между словами и воплями. Лицо Локи стало пассивным от удивления, и только быстрая реакция спасла его от её ногтей. Он выругался, и руками обхватил её за талию, прижав её локти к талии. Роар брыкалась, кричала и впивалась пальцами в его предплечья. Он поднял её, уткнувшись лицом в её шею, чтобы защитить своё лицо. Она дёргалась всем телом в разные стороны, когда он выкрикнул команду.

— РАНСУ! ДЖИНКС! СЛАЙ! Это на вас. Сосредоточьтесь. Я не знаю, что надвигается, но будьте готовы! Будьте быстрыми и смышлёными!

Затем он потащил её к Скале, шипящую, как дикая кошка. Она царапалась, билась и брыкалась, и когда её нога сильно ударилась об его колено, он упал. Она вырвалась на свободу, и на мгновение её разум был заполнен только мыслями о разрушении — сокрушении и устранении Локи и всего, что её окружало. Эта ярость… она была бездонной. Огромное, пустое ничто, которое могло поглотить каждую каплю счастья в ней, истощить её досуха, пока не останется ничего, кроме боли и желания причинить боль в ответ. «Накажи, — прошептала ярость. — Накажи их всех».

Локи встал, готовый бросить ей ещё один вызов, и поверх его плеча Роар увидела, как небо зияет ночью в ясный день, увидела тьму, льющуюся из синевы, подобно крови из раны. Тонкая вращающаяся воронка тянулась к земле, и Роар могла поклясться, что пыль с земли поднималась навстречу воронки. Воронка ударила вниз, быстро и яростно, и коснулась земли менее чем в двухстах шагах в том направлении, откуда они с Локи пришли. Воронка приземлилась рядом с линией деревьев, вырывая корни, которые, вероятно, провели века, зарываясь вглубь земли, как если бы они были немногим лучше, чем слабые, изношенные швы на её одежде.

Сердце Роар забилось так быстро и, разрываясь между яростью и страхом, ей казалось, что она вот-вот расколется надвое. Её тело дёргалось и извивалось от отчаяния, которого она не понимала.

Локи выругался.

— Все на якорь, сейчас же!

Один за другим охотники за бурями подняли нечто похожее на маленькие арбалеты, прикреплённые к их бёдрам и стали стрелять в землю железными стрелами с длинными верёвками, разматывающимися из кожаных мешков на их ремнях. Что-то прогремело рядом с ней, и она увидела, как из каждого угла Скалы вылетели похожие стрелы, закрепляя карету на земле.

Она отвлеклась и не заметила, как подошёл Локи, пока он не поднял её и не перебросил через плечо. Ярость отступила на передний план её сознания, проглотив панику, и она заколотила его в спину, пока он взбирался по лестнице в Скалу. Он не слишком мягко втолкнул её внутрь. Запрыгнув внутрь вслед за ней, он захлопнул верхний люк. На мгновение Роар была дезориентирована хаосом внутри машины. Циферблаты крутились, и что-то ещё звенело с пронзительным визгом.

В центре на маленьком столике шатко громоздились карты, Дьюк сидел в кресле, привинченном к полу в передней части кареты, где, по-видимому, находилось большинство инструментов и приборов. Ещё одно сиденье стояло в задней части, рядом с огромным металлическим тазом, похожим на котёл какой-нибудь сказочной ведьмы. Под ногами Роар был стеклянный пол, в котором виднелись металлические трубы и неподвижные шестерни. Пространство казалось слишком маленьким, и она приготовилась бороться сильнее, кричать громче; но прежде чем она успела начать, твёрдое тело врезалось в неё, заставляя её опуститься на пол. Это заставило её снова закричать, и звук болезненно отозвался в её ушах.

Роар сопротивлялась, но Локи всем телом лег на неё. Он был выше, шире и тяжелее. Она зубами отыскала округлую мускулистую массу плеча Локи, и она укусила его, крича в толстый кожаный жилет, который он носил. Он проворчал в ответ на нападение, но больше не издал ни звука.

— Успокой свой разум, — прорычал Локи.

Поверх плеча Локи она пристально смотрела на торнадо, сквозь куполообразное стекло в передней части Скалы. Раньше она считала, что это было ужасно, но теперь стало так темно, какой могла бы быть смерть по её мнению, наполненная до краёв обломками, как зияющая пасть, заполненная достаточно, чтобы лопнуть. И чем больше эта тварь жрала, тем чернее становился гнев Роар, пока она не щёлкнула зубами на Локи, словно была животным, а не принцессой Павана.

Это было… неправильно. Это была не она. Она приказала себе остановиться и, даже несмотря на то, что она чувствовала, как слёзы текут по её лицу и стыд наполняет живот, ничего не изменилось.

Она была чудовищем. А монстров сдерживать.

Роар бросила последний взгляд на надвигающееся торнадо, увидев огромное тело Рансу и лысую голову, движущее навстречу к торнадо, и в этот момент она поняла, что подвергает всех опасности, отвлекая Локи.

— Выруби меня, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

— Что? — Локи тяжело дышал, задыхаясь от невероятной силы, которая требовалась, чтобы держать её в узде.

— Ты нужен им, — прорычала она. — Выруби. Меня.

Он напряженно уставился на неё широко раскрытыми карими глазами. Его длинные волосы выбились из-под резинки и висели клочьями между ними. Он колебался, и без всякой сознательной мысли Роар вздыбилась в попытке ударить его головой. Он был быстр, но она всё равно попала ему в подбородок. Боль отразилась от её лба, и кожа на подбородке рассеклась, закапала кровь. Она вскрикнула и, воспользовавшись его минутным отвлечением, освободила руку. Она потянулась к его волосам, длинным волнам, которыми восхищалась гораздо чаще, чем хотела признать. Она беззаботно ухватилась за его волосы и резко дёрнула. Он зашипел, но в ответ лишь попытался ещё раз схватить её руку. Затем, после очередного особенно сильного рывка за волосы, над ними появился Дьюк.

У Роар было всего несколько секунд, чтобы вздохнуть с облегчением, прежде чем он опустил длинную, стеклянную бутылку и разбил её об её голову.

Затем она сдалась мраку. Где не было ярости. Страха. И никакого торнадо.

Там не было ничего, кроме покоя.

* * *

Кровь текла из пореза возле линии роста волос Роар, и её свирепое выражение лица стало пустым от бессознательности. Локи резко развернулся, схватил Дьюка за рубашку и поднял старика на цыпочки.

— Зачем ты это сделал? — прорычал он.

— Потому что кто-то должен был это сделать. Я никогда ещё не видел, чтобы кто-то так реагировал на бурю, но я знаю, что она только навредила бы себе, пытаясь навредить тебе, — даже находясь перед гневным лицом Локи, старик был стойким и спокойным. — Ты специалист по крутящему моменту. Ты им там нужен.

Локи хотел возразить, но ветер завывал, как кровожадные гончие, и Скала мощно сотрясалась, несмотря на то, что якоря были опущены.

— Хорошо, — прорычал он. — Помоги мне перенести её.

Вместе они отнесли Роар в заднюю часть Скалы, и Локи нашёл полотенце, чтобы подложить ей под голову. Он колебался ещё пару минут, но один взгляд за стекло сказал ему, что ждать некогда. Дьюк потянул за рычаг, который опустил металлическую штору над стеклянным куполом в передней части Cкалы, закрывая им обзор. Локи открыл раздвижную дверь в нижней части Cкалы, схватил мешок с заколдованными банками, которые они использовали для захвата магии, и опустился в узкое пространство между Cкалой и землей. Он вытащил из сумки на левом бедре рог и сильно дунул в него, давая сигнал охотникам отступать.

Он достаточно хорошо знал свою команду, чтобы понять, что они были сосредоточены на ослаблении торнадо, а не на его рассеивании. Они бы использовали встречные ветры, чтобы замедлить вращение. Джинкс будет использовать свои способности земной ведьмы, укрепляя окружающие деревья так, чтобы торнадо не получил в свою власть ещё больше смертельных осколков.

Они могли бы разрушить это торнадо довольно быстро, но они не могли выкачать первобытную магию, пока не доберутся до сердца бури.

Джинкс, тяжело дыша, вкатилась в пространство под Cкалой, и буквально секундой позже Рансу протиснулся вслед за ней. Слай была так молчалива, что он не заметил, что она уже была там, её маленькая фигурка спряталась под Скалой горизонтально над его головой, пока она не сказала:

— Я попыталась замедлить ветра, но в тот момент, когда я оторвалась, чтобы прийти сюда, они вспыхнули на максимальной скорости.

— Этот торнадо жесток, — сказал Рансу. — Не такой уж большой, но магия очень мощная. Даже в начале загипнотизировал меня на полсекунды.

Локи выругался. У Рансу были самые сильные ментальные щиты из всех них. То, что торнадо прорвал его защиту, не предвещало ничего хорошего.

Он открыл сумку, которую принёс с собой, и вручил каждому из трёх охотников по сосуду. Затем он постучал по металлической оболочке Скалы над ним, и раздвижная дверь открылась, явив ухмыляющегося Бейта.

— Мы готовы? — спросил подросток, Сердце Бури от его грозового родства уже покоилось в его руке.

Локи кивнул и сказал:

— Удачи. Быстроногий новичок. Если тебя убьёт, я расстроюсь.

— Сэр, да, сэр.

Бейт быстро отсалютовал и закрыл дверь. Минутой позже они услышали, как открылся верхний люк, и Бейт, спрыгнув на землю, бросился бежать с противоположной стороны Скалы. В крике циклона послышалось нарастание шума, поднялся ветер, и земля задрожала в ответ. Попался на приманку, отлично!

Бури были свирепыми, и хотя порой они проявляли разумное поведение — набрасывались, когда им угрожали, фокусировались на угрозах, даже преследовали добычу — у них не было чувств, которые были у людей. Локи всегда представлял себе, что они больше похожи на летучих мышей, которые используют звук, чтобы понимать мир вокруг них, только бури используют ветер или дождь, или любые другие инструменты, которыми они располагают. И когда Бейт бросился бежать, держа Сердце Бури в руке, которое наполняло его своей магией, торнадо не смог отличить Бейта от настоящей грозы, но он бросился к нему, желая исследовать.

Локи посмотрел на свою команду, обнаружив три ясные и сосредоточенные пары глаз. Они были готовы. Он подождал, пока первая стена торнадо не оказалась достаточно близко, чтобы земля прогнулась и дёрнулась под их спинами.

— Готово, — сказал он, напрягая мышцы, готовясь двигаться. Камень накренился, когда стена ударилась, и обломки разлетелись в стороны. Они прикрыли глаза от грязи. После нескольких мучительных мгновений оглушительного звука, стена прошла, погрузив их во временную тишину.

— Сейчас, — рявкнул он, и каждый охотник выкатился из-под Скалы в относительной безопасности от ока.

Прямо над их головами парило сердце торнадо. Вращаясь в миниатюрной версии реальной сущности, воронка пульсировала светящимся чёрным светом, как густой дым, освещённый изнутри. Из-за отсутствия ветра в оке, торнадо не мог их почувствовать, по крайней мере, до тех пор, пока они осторожны. И в этот момент он знал, что был сосредоточен на другой буре, которую он ощущал поблизости — считал ли он другую бурю другом или врагом, он не знал, и его это не волновало, пока торнадо оставался отвлеченным. Джинкс шагнула первой, подняв банку, которую она заколдовала, чтобы втянуть в себя магию. Как земная ведьма, её чары были самыми сильными, которые он когда-либо видел, благодаря её естественной связи с природой, частью которой были бури.

Когда он впервые присоединился к команде Дьюка, у них была огненная ведьма. Она была достаточно хороша, чтобы сохранить магию в банке, как только они снимали часть избыточной энергии, циркулирующей вокруг сердца бури. Но с помощью чар Джинкс всё, что ей нужно было сделать, это поднести банку поближе, и дымный завиток магии оторвался от маленькой вращающейся воронки и поплыл вниз в банку, создавая ещё меньшую собственную воронку. Из ниоткуда образовалась пробка, закупорившая банку и запечатавшая её. Это был ещё один дополнительный бонус магии земли Джинкс. Джинкс послала им дерзкий поцелуй и откатилась под Скалу, скрывшись из виду. Когда Слай шагнула к сердцу, око начало двигаться мимо Скалы, отрезая им самый простой путь к отступлению. Но это не имело значения. Они не все планировали выйти таким путем. И Джинкс прилагала все усилия, чтобы ослабить бурю снаружи.

Чары на банке вызвали ещё один завиток для сосуда Слай, и снова появилась пробка, завершая работу. Но когда Рансу подошёл, чтобы наполнить третью банку, звук снаружи ока стал на октаву выше, и торнадо сильнее вонзился в землю, поднимая бугры почвы под ними. Буря утихла, и воронка вокруг них сузилась. Слай едва не угодила в ограждающую стену из ветра и мусора.

— Время вышло, — крикнул Локи.

Им придётся довольствоваться только двумя банками.

Словно в ответ на зов Локи, буря снова начала двигаться, но на этот раз ветер переменился и начал двигаться обратно к Скале. Локи выругался и жестом приказал Рансу и Слай атаковать бурю. У Слай не было родства к торнадо, но её Сердце Бури даровало ей некоторое влияние на ветер, вращающийся вокруг них, и она попыталась замедлить его.

Рансу и Локи сосредоточились на самой буре, одновременно вытаскивая из-за пояса свои Сердца Бури торнадо. Магия возродилась к жизни, наполняя грудь Локи энергией; она обострила его зрение, позволяя ему видеть и чувствовать всю вращающуюся вокруг него колонну. Торнадо светился болезненным зеленовато-чёрным светом, и Локи сосредоточился на стене ветра рядом с ним, быстро передвигаясь на ногах, чтобы оставаться внутри ока, даже когда шторм двигался. Он перешёл на бег, пока торнадо набирало скорость, и он знал, что они должны были уничтожить эту сущность сейчас. Он глубоко вздохнул и, вскрикнув, выбросил вперёд руки, выводя из себя каждую частичку магии, усиленную его Сердцем Бури. Она врезалась в стену перед ним, разрезая её и образуя ещё одну стену полупрозрачного света. Завывающий ветер врезался в эту стену, и очертания торнадо искривились, пытаясь продолжать вращение, несмотря на помеху.

Локи услышал, как Рансу взревел у него за спиной, и стены торнадо снова содрогнулись. Ветер пробил око, и круговое вращение распалось на части. На мгновение в движении ветра вокруг них не было ни рифмы, ни смысла. Он был повсюду, двигался во всех направлениях, и пыль затмила зрение Локи. Что-то твёрдое пронзило его плечо, и его отбросило в сторону. Он упал на одно колено и упёрся рукой в землю, чтобы не растянуться окончательно. Прежде чем он смог заставить себя снова встать, ужасный рёв стих, и ветер рассеялся, возвращаясь в серое небо над ними.

Смерть от бури дарует человеку шанс снова жить на небесах.

— Церковь Святых Душ: Избавление от греха и Вторая жизнь

13

Роар помаленьку приходила в себя от звука шаркающих вокруг неё охотников. Она узнала их голоса, напряжённый, взволнованный шёпот, который доносился до неё, невзирая на их скрытность.

— А я-то думала, что у меня вспыльчивый характер, — сказала Джинкс. — По сравнению с этим мои эмоциональные всплески очень кроткие.

— Твоя последняя эмоциональная вспышка закончилась тем, что клинок оказался слишком близко к моим особым частям тела, — ответил Рансу. — Я бы ни в коем случае не назвал это кротким всплеском.

— Смешно. Я бы не назвала твои части тела особыми.

Рансу раздражённо фыркнул, а Джинкс весело рассмеялась. Но дружеское поддразнивание было прервано тихим, строгим голосом, который Роар с трудом признала, так редко его приходилось слышать.

Слай. Тихая, скрытная девушка, которая проводила большую часть времени наблюдая, нежели участвуя в разговорах группы.

— Ей нельзя доверять. Она лжёт.

— Насчёт чего? Откуда ты знаешь? — рявкнул Локи, впервые вступая в разговор.

Голос раздался прямо над Роар, и она поняла, что тепло, греющее её голову, было не подушкой, а коленями Локи.

— Я… — начала Слай и замолчала. — Я не могу сказать наверняка, в чём именно…

— Значит, ты ничего не знаешь. И всё же ты называешь её лгуньей.

— Я говорю, что, возможно, тебе лучше отдохнуть, чем охранять девушку, которая напала на тебя. Как бешеная собака.

Роар потребовалось усилие, чтобы не вздрогнуть от этих слов. Она не поднимала век, дышала ровно и старалась не чувствовать, как сердце сжимается, когда Слай говорила правду, которую она хотела бы считать ложью.

Слай продолжила:

— Она мало рассказывает о своей жизни в Паване. Совсем мало об её жизни в целом. Она порхает вокруг, как храбрая маленькая бабочка со сломанным крылом и вы все бросаетесь спасать её. Она должна была быть бедной девушкой с улицы, но она приехала на своей собственной лошади. Со своими собственными припасами. Она знала человека, который продал Дьюку три Сердца Бури, как будто они были не более чем безделушками. И все же, она делает вид, что ничего не знает о нашем мире. Никогда не видела негасимых углей, заклинаний бури или чего-то ещё. Не могу сказать вам ничего большего, но у меня дурное предчувствие. Эта девушка не та, кем кажется.

— Её реакция была… экстремальной, — робко сказал Бейт. — А если такое случится снова? Может, нам стоит связать её на всякий случай?

— Мы не будем связывать её, — прорычал Локи.

Вмешался спокойный, но строгий голос Дьюка.

— Сиди тихо, Локи, а то навредишь себе ещё больше.

— Я успокоюсь, когда ты пообещаешь не обращаться с ней как с пленницей.

Наступило напряжённое молчание, прежде чем Дьюк заговорил размеренным тоном:

— Локи, я знаю, что она тебе нравится, но мы должны быть осторожны…

— Ты видел её лицо? До того, как разбил бутылку об её голову? Ты видел, как она плакала между криками? Уверяю тебя, что бы ни происходило, это причиняло ей гораздо больше боли, чем мне. Ради всего святого, именно она предложила вырубить её. И всё же, вы все думаете, что она, что? Военный шпион? Она могла бы устроить набег на рынок, и мы все гнили бы в подземельях Павана. Вор? Есть более простые способы заработать деньги, чем быть здесь, без защиты и в постоянной опасности. Возможно, она не рассказывает нам о себе, потому что не доверяет легко, также как и ты, Слай.

Роар задумалась, а стал бы он защищать её так яростно, если бы совершенно знал, какие секреты она скрывает. Охотники открыто показывали своё презрение к Бурерождённым и угнетению, присущему их образу жизни. Локи, в частности, казалось, особенно напрягался, когда речь заходила о них.

Последовало долгое молчание. Роар не могла сохранять своё спокойствие так долго и, наконец, перестала притворяться спящей и открыла глаза. Она посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос Слай, собираясь проверить, знает ли она, что Роар проснулась, но всё, что она увидела, была спина маленькой девочки, идущей к лошадям.

Это резко вернуло Роар в сознание, и она попыталась сесть.

— Хани!

Боль пронзила её голову, как будто её снова ударили. Потом Локи снова опустил её к себе на колени и положил на голову мокрую тряпку. Вода была прохладной и помогала очистить разум.

— С твоей лошадью всё в порядке. Бейт спрятал их всех, — сказал о, нависая над ней, и откинув голову назад, она обнаружила его без рубашки и всего в крови, в то время как Дьюк перевязывал рану на его плече.

— Что тогда случилось, Роар? — спросил Локи.

Она побледнела и во рту у неё пересохло. Конечно, единственная причина, по которой он был здесь и заботился о ней, заключалась в том, что он хотел получить ответы. Ну, у неё их не было.

Она вскочила, не обращая внимания на жгучую боль в голове, и снова обратила внимание на него.

— Что с тобой случилось? — её голос был едва слышным хрипом.

— Ничего, — ответил Локи.

И тогда высказался Рансу:

— Этот дурак насадился на ветку дерева.

Локи посмотрел на своего друга.

— Я не насаживался.

— Пронзило, прокололо, закололо, прибило, вонзило… должна ли я продолжать? — спросила Джинкс.

— Воткнулось, — сказал Бейт. — Ты забыла воткнулось.

Все рассмеялись, и даже Локи закатил глаза. Как будто в плече мужчины не было дыры, которая уже начала кровоточить сквозь повязки, наложенные Дьюком.

Все охотники были покрыты грязью, а у некоторых были более тёмные пятна, которые, вероятно, являлись кровью. Но все были живы и невредимы, по крайней мере, в сравнении с Локи. Земля, однако… выглядела так, словно её выпотрошили и вывалили все внутренности.

— Почему вы все так спокойны? — её сердце стучало так же сильно, как и тогда, когда появился смерч.

— Именно этим мы и занимаемся, — мрачно ответил Локи. — Если только один из нас пострадает, это хороший день, — он слегка коснулся её лба. — Хотя, полагаю, сегодня пострадали двое.

Она отшатнулась, не в силах больше сдерживать нахлынувшие воспоминания. Она закрыла глаза, размышляя о том, что чувствовала, о том, что сделала.

— Что… что со мной случилось?

— Ты-то нам и объясни это, — сказал Дьюк, его старые глаза горели подозрением, которое резало как лезвие бритвы.

Она была так благодарна, когда он оставил её таранарские слова в секрете. Если бы она знала, что он понимает, то никогда не стала бы так откровенничать о Локи, о том, как она рада, что он был так раздражителен с ней, потому что так было легче игнорировать его красоту и то, что её лёгкие не работали правильно, когда он подходил слишком близко. Теперь Дьюк смотрел на неё так, словно она была опасна, словно сожалел о её присутствии здесь.

Роар отпрянула и взглядом отыскала Локи. Его волосы были снова стянуты на затылке, в безопасности, вне досягаемости её рук. Его грудь и плечи были покрыты синяками, и она не была уверена, оставил ли их смерч или же она. Она вспыхнула от стыда и крепко зажмурилась.

— Я не знаю, — прошептала она. — Я не лишена темперамента, и мой язык доставляет мне больше неприятностей, чем я хотела бы признать, но никогда… Я никогда не чувствовала ничего подобного. До того, как мы прибыли в лагерь, я была расстроена. Но потом откуда ни возьмись появилось столько ярости, и она вытеснила все остальные мысли и чувства. Как будто… Я была не я.

Локи посмотрел на Дьюка, потом снова на Роар.

— А сейчас, ты это ты?

— Я не чувствую себя… неправильно. Не так, как тогда. Думаете, буря меня загипнотизировала?

Дьюк нахмурился, проводя рукой по бороде.

— Я никогда не слышал, чтобы кто-то испытывал дополнительные эмоции, будучи загипнотизированным. Обычно всё наоборот. Влияние бури отгоняет страх и все остальные эмоции. Человек чувствует себя почти пустым. Но полагаю, что это возможно из-за магии бури. Эволюции их способности атаковать. Мы, вероятно, знаем о бурях куда больше, чем кто-либо другой во всей Каэлире, но даже мы едва поцарапали поверхность всего, что нужно знать.

Она вспомнила ту ночь, когда Кассий противостоял буре небесного огня в Паване, единственный раз, когда она была рядом с бурей, а не заперта в укрытии. Тогда это было не так сильно, но и тогда она тоже почувствовала прилив эмоций. Не ярость, но…

— Я чувствовала нечто подобное во время другой бури. Я думала, что причиной просто была иная ситуация, в которой я оказалась, что мои собственные эмоции были сильными из-за стресса. Но во время бури небесного огня, который обрушился на Паван перед нашим отъездом, меня охватила зависть, не такая всепоглощающая, как смерч, но… точно так же вышедшая из-под контроля.

Локи спросил Дьюка:

— Она медиум?

Медиумами называли тех, кто мог чувствовать бури, когда те приближались. К ним относились все Бурерождённые со способностями и некоторые без них, у которых была разбавленная кровь Бурерождённых в родословной. Но большинство медиумов описывали это ощущение как покалывание беспокойства или страха. Беспокойство, которое призывало чувство самосохранения. Это же было гораздо больше, чем покалывание.

Дьюк пожал плечами, потирая усы.

— Возможно. Но проявление всё равно весьма необычное.

Группа притихла. Её голова, казалось, вот-вот расколется, но она заставила себя встретиться взглядом с Локи.

— Мне очень жаль, — произнесла она. — Очень жаль.

— Не беспокойся об этом, принцесса.

Она будет беспокоиться об этом. Зная себя, она изведётся от волнения.

— Я напала на тебя. Напала, растерзала, избила… выбирай какое угодно слово.

— Растерзала, — прошептал Бейт Джинкс, стоявшей позади них. — Хороший выбор слова.

Роар продолжила:

— Если бы мне представился шанс, я бы гораздо сильнее тебе навредила. Хотела я этого или нет, — она закрыла лицо руками.

— Но ты не навредила мне. Я достаточно вынослив, чтобы выдержать небольшую драку с девушкой вдвое меньше меня.

Он погладил её по плечу, и она отшатнулась. Он был последним человеком, который должен был утешать её. Мягкий, обеспокоенный звук его голоса действовал ей на нервы, а ей хотелось, чтобы он накричал на неё. Пусть он будет злым и агрессивным, как всегда.

— Я укусила тебя, — прошипела она.

Локи протянул руку Рансу, и тот помог ему подняться на ноги, когда Дьюк закончил перевязывать рану. Своей неповреждённой рукой он смахнул грязь и пыль со своего голого торса, в то же время небрежно бросил:

— Не в первый раз меня укусила красивая девушка.

Джинкс фыркнула, а Рансу простонал и закатил глаза.

— Да неужели? — сказал здоровяк. — Так вот чем вы тут занимаетесь?

Локи присел на корточки в поле зрения Роар.

— Ты не сделала мне больно. Кроме того, ты в гораздо худшем состоянии, чем я.

— Тебе пронзило плечо.

Он пожал плечами, на мгновение ослабив бинты.

— Это не я был без сознания.

— А если это случится снова? Что, если меня переполнит ярость, когда вы все будете спать или будете сосредоточены на чём-то другом?

— Мы будем осторожны. Если ты испытаешь какие-то эмоции, которые не являются твоими собственными, сообщи об этом одному из нас. И… — он снова посмотрел на Дьюка, нахмурившись. — Возможно, мы поохотимся только на небольшие бури, пока не узнаем больше.

— Нет! — Роар вскочила на ноги, голова всё ещё кружилась. — Пожалуйста. Не огораживайте меня. Я здесь. Я хочу это сделать. Мне нужно это сделать.

— Почему?

— Потому что надо. Потому что я оставила всё, чтобы совершить это, и если я потерплю неудачу… Я не могу потерпеть неудачу.

Выражение его лица смягчилось, и ей снова захотелось встряхнуть его, чтобы он разозлился, как следовало бы. Так же как она злилась на себя.

— Ты не потерпишь неудачу. Но охотники, которые хотят остаться в живых, должны быть максимально подготовлены. А для этого нам нужно время, чтобы во всём разобраться.

Дьюк добавил:

— Первое правило охоты — знай свои пределы: когда сражаться, когда бежать, а когда быть осторожным. Мы останемся здесь ещё на несколько дней, чтобы вы двое могли восстановиться. Возможно, остальные из нас смогут провести охотничьи вылазки близ Утробы скорби и начнут пополнять наши запасы.

Локи начал было протестовать, но твёрдый взгляд Дьюка оборвал его на полуслове.

— Ты нам не поможешь, если не исцелишься, как следует. Рансу, поставь ему палатку. Если он не захочет ложиться, заставь его.

* * *

Остальным действительно пришлось заставлять Локи отдохнуть. По сути, они были вынуждены возвращать его в палатку несколько раз за тот день. Роар подумала, что на этот раз её палатка выглядела немного крепче, хотя всё ещё несколько несуразной. Она научится ставить её лучше. Она должна научиться.

Час за часом остальные начали расслабляться после насыщенного адреналином утра, но она, похоже, была не в состоянии сделать то же самое. Роар съедали сомнения и стыд, но она знала, что все эти чувства были её собственными.

Она подумала, что физическая активность может успокоить её разум, поэтому занялась расчисткой мусора, оставленного смерчем, складывая сломанные ветви деревьев по сторонам дороги, расчищая путь. Там, где буря разорвала почву, в земле были выбоины, и даже если убрать обломки, дорога оставалась каменистой.

Когда больше ничего нельзя было сделать, она вернулась к Скале, осматривая её снаружи в поисках повреждений, которых на удивление оказалось мало. Вмятины и выбоины, конечно, были, но с тем, каким показался ей смерч, она подумала бы, что он может разорвать на части всё что угодно. Пока она стояла в изумлении, Дьюк подошёл и встал позади неё.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил старик.

Его голос уже не был таким мягким, как обычно, а худощавое тело было скованным.

Она чуть было не сказала «хорошо». Но лишь о немногом она могла высказаться правдиво, и это было этим немногим.

— Сбитой с толку, — ответила она. — Раздражительной. Обеспокоенной.

Виноватой.

— Путаница ведёт к знанию тех, кто достаточно смел, чтобы искать истину.

— А если ответов на мои вопросы нет? Ты занимаешься этой работой десятилетиями и мои проблемы незнакомы даже тебе.

— И именно там ты хочешь подвести черту? Когда ты сдашься? На вещах, которые незнакомы?

— Нет. Конечно, нет. Но…

— Когда-то всё было незнакомо. Если бы мы все сдались, тогда не было ответов, которые можно было бы найти, не было бы таких охотников, как мы. Иногда приходится давать ответы, когда их нет.

Её губы дрогнули от знакомых слов.

— Откуда ты знаешь, что я люблю эту книгу? Ты видел её в моих вещах?

— Что за книга?

— Сказ о лорде Финнесе Вольфраме. Это были его последние слова дяде королю перед тем, как он отправился на свои обречённые поиски нового мира. Всю свою жизнь я мечтала о таком приключении.

— Ах. Это популярная поговорка в нашей работе. Я не знал, что она происходит из книги.

— Возможно, и нет. Но эти слова были моей самой большой надеждой в моём детстве. Найти ответы на неразрешимые вопросы, пройти через невозможное.

— Тогда опирайся на них сейчас. Но давай не будем заканчивать, как лорд Вольфрам, хорошо? Никаких трагедий, Роар. Этот мир сделает тебя жертвой при любом удобном случае. Не позволяй этому случиться.

Она кивнула, чувствуя, как эти слова обжигают её изнутри.

— Мне жаль, что я подвергла вас опасности, — прошептала она. — Если вы хотите, чтобы я ушла, я пойму.

— И к кому бы ты вернулась домой, уйдя?

Она колебалась, но потом решила рассказать ему больше правды.

— К моей матери. И жизни, которая подавляет в лучшие дни, и заставляет задыхаться в худшие.

Он что-то тихо напевал себе под нос.

— Никто не ждёт, что ты уйдёшь, — наконец сказал он. — Я не знаю, что ждёт тебя впереди. Иногда пути нашей жизни блуждают далеко от того, что мы ожидаем, они изгибаются, поворачивают и разветвляются, заходят в тупики. Я потерял счёт количеству тупиков, с которыми столкнулся за свою долгую жизнь. Каждый раз, когда я не видел будущего дальше определённой точки, будущее всё равно приходило. Твоё будущее тоже придёт, Роар. Всё, что ты можешь сделать, это быть готовой встретить его, когда оно нагрянет.