Риона

12

Почти весь обзорный экран занимала Риона. Клубящаяся облачная муть раскинулась до горизонта. Вдали сверкала тонкая полоска верхних слоев атмосферы. Серые клубы углеводородов и редкие белесые перья водяных паров образовывали сказочные долины и горные ландшафты. Гигантские реки атмосферных течений перемешивали, корежили и непрерывно создавали новые картины, словно божественный художник превратил целую планету в свой мольберт. И ни одного просвета, только сплошной толстенный слой облаков, скрывавший планету от взгляда. Казалось Риона специально закрылась от нескромных взглядов плотной непроницаемой для света паранджой, как арабская женщина с консервативного Аль-Джазира.

Славомир нехотя переключил обзорный экран. Облачная планета сместилась на самый край экрана, в солнечных лучах заискрилась верхняя граница атмосферы, разреженный слой азота. Над этой сверкающей полосой светили звезды. Десятки звездочек плыли по экрану, в этом хаотичном движении была своя система: десантные эскадры выдвигались на позиции. Всего в тысяче километров проплыл авианосец «Алексей Крутень», Мощная оптика «Муромца», подчиняясь мысленному приказу, приблизила корабль, и серебристый гигант занял собой почти весь экран. Вытянутый, похожий на огромную километровую пулю, корпус. Прямой срез кормы, прямоугольники авиационных порталов, покрывавшие среднюю и кормовую части корабля. Блистеры скорострелок, пупырышками рассыпавшиеся по корпусу, ажурные полукружья антенн. Корабль был красив, бесподобной, неземной красотой летающего ангара на 160 самолетов и 30 десантных ботов. Идеальный корабль для подавления планетарной обороны. Дальше над самым горизонтом почти скрытый в сиянии солнечных лучей к планете опускался авианосец «Чкалов». Еще четыре таких же корабля занимали свои позиции на Рионой. Планета молчала, только клубящиеся облачные долины и горы проплывали под кораблями. Планета ждала своих новых хозяев, пришедших взять ее силой.

«Чкалов» вышел в незримую точку и открыл порталы. Десятки, самолетов вырвались из своих ангаров и ринулись вниз, прямо в облачную муть планеты. Самолеты шли строем, четко выделялись построения эскадрилий и полков. Следом за самолетами шли звенья космических катеров. Эти корабли незаменимые в космическом сражении в атмосфере значительно уступали более маневренным самолетам. Но благодаря своим просторным бомболюкам, большой боевой нагрузке и прочной броне были незаменимы при бомбардировке наземных объектов. При случае они могли постоять за себя, но Кромлев не даром перед походом переформировал свои авиационные группировки, увеличив количество истребителей за счет бомбардировщиков. Адмирал постарался обеспечить себя достаточным количеством машин завоевания пространства. А при необходимости и истребители могли решать ударные задачи.

Бой закончился, делать больше было нечего. Команды крейсеров занимались ремонтом, а катерные группировки вошли в подчинение штаба флота. Несколько минут командования Всеслава эскадрой закончились. Все можно было возвращаться к своей обычной работе. Всеслав подключился к компьютеру командующего флота, благо приоритет позволял. Штабисты ответили дежурным приветствием и вернулись к своим обязанностям. Кромлев даже не удосужился поприветствовать Всеслава. Хочешь посмотреть? Смотри. Всеслав понял, что Ратибор слишком занят, чтобы отвлекаться на формальности. Над планетой уже шло сражение. Навстречу падавшим с неба самолетам людей взлетали догонские перехватчики, завязывались яростные воздушные бои. Перед глазами Всеслава возник глобус Рионы. Рельефная карта с каждым мгновением приобретала все новые подробности. Самолеты непрерывно передавали данные аэросъемки. Вот очерченный бледными пунктирными линиями горный хребет мгновенно обрел четкость, вырисовываясь на глобусе во всех подробностях. «Мозг» флагмана секунду назад обработал данные, полученные от прошедшего над хребтом звена истребителей. Над поверхностью планеты скользили красные точки, отмечавшие эскадрильи руссколанских машин. Там где, проходили самолеты и катера загорались значки, обозначавшие вражеские базы, аэродромы, укрепрайоны, скопления войск. То тут, то там на глобусе расплывались оранжевые кляксы воздушных боев.

Эфир заполонили доклады командиров полков и ответные распоряжения штабистов.

— 27-й полк, — звучал уверенный голос Кромлева, — повторите удар по аэродрому в квадрате 729-Б136.

— 34-й истребительный, поддержите соседей, и прикройте 29-й бомбардировочный.

— 11-й не увлекайтесь, — было удивительно, как штабисты еще умудряются ориентироваться в хаосе сражения, — продолжайте патрулирование.

— Говорит 26-й истребительный полк, — в эфир прорвался тревожный голос, — меня вытесняют, потерял семь машин. Срочно пришлите подмогу!

— 14-й, 24-й, 9-й срочно в квадрат 237-Е124. Тушите пожар, — прозвучал быстрый ответ офицера штаба, ему было достаточно взглянуть на карту, чтобы отправить на помощь ближайших соседей 26-го полка.

Всеслав увеличил масштаб карты. Перед глазами развернулся квадрат 237-Е124, прямо в центре квадрата рядом с сиреневой отметкой догонского форта или военной базы расплылась яркая клякса воздушного боя. С трех сторон приближались отметки истребительных эскадрилий, спеша на помощь 26-му полку. Возникший стихийно очаг сопротивления беспощадно давился свежими силами. Не теряя времени даром, два звена космических штурмовиков «Полкан» разворачивались в стратосфере для удара по обнаруженному форту.

Виктор еще раз придирчиво оглядел кабину своего «Сокола». Приборный экран горел нежным зеленым светом, означавшим: «Все в норме, самолет готов к вылету». Виктор запустил тестирование систем. По экрану побежали строчки отчета. «Двигатели в порядке. Топливо, — полный бак. Система наведения работает надежно. Боекомплект 140 %. Головки самонаведения ракет на предохранителях». По идее, механики должны были проверить самолет перед вылетом. Но Виктор привык полагаться только на себя. Старший лейтенант авиационной группы авианосца «Валерий Чкалов» Виктор Антонович Погостин в свои 26 лет уже прошел через два военных конфликта. На своей шкуре понял, как надо относиться к технике.

Пять лет назад, в бою над Гедеоной, третьеразрядной сырьевой планеткой его «Сокол-19М» был сбит израильским «Старкетом». Это был первый бой для молодого желторотого лейтенанта, только что окончившего летное училище. Тогда Виктор сумел посадить горящую машину в расположении своих войск, а через два дня одержал свою первую воздушную победу: свалил штурмовик «Лэнгли». Два года назад в небе над Стеллером у лейтенанта Погостина неожиданно заклинила система наведения лазеров на его новеньком «Соколе-25». После боя механики выяснили, что просто был пережат световод привода лазерных пушек. С тех тор, Виктор всегда самолично проверял машину перед вылетом. Так надежнее.

Бортовой компьютер закончил тестирование, цвет экрана остался нежно-зеленым: «Все в норме. Ни одного сбоя». Летчик расстегнул летный гермокостюм и извлек наружу маленький медный крестик. Старая примета. Если пред боем поцеловать нательный крестик, то все будет хорошо. Товарищи, пилоты ни когда не смеялись над этой приметой. Большинство летчиков авианосца сами были немного суеверны. Или талисман в кармане, или особый обряд подхода к боевой машине. Как например, майор Журавлев всегда садился в кабину с правой ноги. Только с правой, иначе удачи не будет. Командир третьей эскадрильи Вячеслав Страхов нарисовал на носу своей машины пенис. Шутники говорили, что образцом послужил собственный член Вячеслава Неждановича. А в бою к нему часто обращались не по имени, а по хлесткому прозвищу на букву «Х». Но, не смотря на такое оригинальное украшение, а может благодаря ему, «Сокол» комэска всегда возвращался в ангар с полупустыми патронными ящиками, и без единой царапины.

— Ребята, проверьте звенья, — прозвенел в ушах голос командира первой эскадрильи Дикобраза. Свое прозвище он получил за патологическую нелюбовь к парикмахерам.

— Звено, доложите готовность, — Виктор переключился на внутренний канал связи.

— Второй готов, — мгновенно прозвучал ответ.

— Четвертый готов, — с секундной заминкой ответил ведомый.

— Антибиотик, что случилось?!

— Третий, готов!

— Что, случилось? — повторил вопрос Виктор.

— Заклинило пушку, Христианин. Уже исправлено, — доложил Антибиотик.

— Проверь еще раз.

— Все нормально. Я готов к вылету, — повторил Антибиотик.

В 134-ом истребительном полку летчики обращались друг к другу исключительно по прозвищам. Обычай возник в незапамятные времена еще при формировании полка и с тех пор фанатично поддерживался всеми пилотами. Начальство морщилось, но терпело. Главное чтоб пилоты дело знали, а как они друг друга называют, дело десятое. Правда, Виктор слышал, что в штабе эскадры 134-й полк именуют одним емким словом: «Зоопарк».

— Звено готово, — доложил Погостин и тихо спросил, — когда вылет, Дикобраз?

— Не знаю, — тем же заговорщицким шепотом отозвался комэск, — я сам еще не знаю.

Словно в ответ на вопрос Виктора, медленно поползли вверх двери авиационного портала. За тонкой пленкой герметизирующего поля далеко впереди светилась атмосфера планеты.

— Приготовиться, к вылету, орлы! — прогремел голос командира полка, по приборному экрану побежали строчки боевого задания: «Очистить район. Провести разведку». Комп истребителя получал тактические координаты и вектор входа в атмосферу. К счастью, авианосец висел прямо над своим квадратом ответственности, меньше времени на полет в вакууме. Виктор всегда настороженно относился к этому участку пути, от авианосца до атмосферы. Скоростные и маневренные над поверхностью самолеты в космосе превращались в тихоходные неуклюжие мишени. Точнее говоря, они просто не могли идти с космическими скоростями в надпространстве.

Самолеты один за другим покидали авианосец. Виктор почувствовал как его «Сокол-25» пришел в движение и по команде стартового робота включил двигатели. В этот момент летчик играл роль простого пассажира, все маневры выполняла автоматика. Транспортер взгромоздил машину на стол катапульты. Стартовый толчок вдавивший Виктора в кресло. Машина пулей сорвалась со стола, пробила пленку силового поля и очутилась в космосе. Виктор бросил истребитель вниз, к раскинувшейся до самого горизонта облачной пелене планеты.

Истребитель падал, падал камнем. Скорость дошла до шести тысяч км/ч. Навстречу проносились неряшливые клочья облаков. Впереди машины от горизонта до горизонта простиралась огромная серая плоскость. Наконец самолет погрузился в облака, в кабине стало темно, видимость упала почти до нуля. На локаторах отчетливо светились отметки других машин полка. На экране вырисовывалась карта местности под самолетом, пока еще нечеткая, схематичная. Полк шел как на параде, сохраняя строй. Виктор бросил взгляд на отметки ведомых на локаторе: «Молодцы, держат строй». Внезапно облака кончились, и перед Виктором раскинулась поверхность Рионы. На все стороны простиралась песчаная пустыня, только на западе угадывались очертания невысокого горного хребта. Не смотря на то, что они были на дневной стороне планеты, кругом царили мягкие сумерки.

Эскадрилья снизилась до восьми километров и перешла в горизонтальный полет. Скорость полета упала до 1500 км/ч. Звено Виктора оказалось на левом фланге. Приборы самолетов тщательно ощупывали поверхность, выискивая любые искусственные сооружения, машины, любые следы разумной деятельности. Естественно не забывали и про воздушную опасность, локаторы «Соколов» держали под контролем пространство в радиусе трехсот километров. Внизу под плоскостями тянулись унылые песчаные дюны. Казалось, что этой пустыни миллионы лет не касалась конечность разумного существа, но приказ, — есть приказ. И догоны не просто так выбрали эту пустыню. На локаторе вспыхнули зеленые точки.

— Дикобраз! — Прокричал Виктор, — вижу цели на 10 часов. 21 самолет.

Почти одновременно в динамиках прозвучали взволнованные доклады ведомых.

— Спокойно, Христианин, принимаем бой, — спокойным будничным тоном ответил Дикобраз, — поднимаемся выше.

— Командир, — донесся голос Борова, ведшего правый фланг, — сильная магнитная аномалия на три часа.

— Эскадрилья, слушай команду, — комэск резко перебил доклад Борова, — поворот на 10 часов. Вступаем в бой. — Летчики в бою пользовались старой системой ориентирования. Плоскость представлялась как циферблат земных часов. Цифра 12 ориентировалась на север.

Эскадрилья развернулась навстречу приближающемуся противнику, одновременно растягивая фланги. Дистанция стремительно сокращалась. Двадцать одна догонская машина против шестнадцати руссколанских «Соколов-25». «Их восемь, нас, — двое. Расклад перед боем Не наш, но мы будем играть. Серега, держись. Нам не светит с тобою. Но козыри надо равнять!»

Совсем некстати вспомнились стихи древнего поэта. Увеличить скорость. Все! Дистанция! Прямо перед глазами Виктора на стекле летного шлема загорелись концентрические окружности прицелов. Залп ракетами, поворот, включился отстрел противоракетных ловушек. Бандит синхронно повторил маневр ведущего, Антибиотик и Кролик отвернули налево. Затем форсаж и вперед навстречу противнику. Виктор и Бандит успели повторить зал авиационными ракетами. Затем полный газ. На тактическом экране на четыре зеленые отметки стало меньше. У противника стояли надежные системы самообороны от ракетного обстрела.

Встречным курсом, но немного выше проскочили два догонских истребителя. Плоские ромбообразные машины, Виктор обратил внимание на причудливую надпись на брюхе ведущего. В этот момент по правой консоли хлестнул лазерный луч. Зеркальная обшивка «Сокола» почти полностью отразила скользящий луч, но на приборном экране вспыхнула предупреждающая надпись. Вираж, бочка, отстрел ловушек. Самолет тряхнуло от близкого взрыва. Тройка догонов уверенно заходит сверху. Вдруг, ведущий взорвался и рухнул вниз, — это Антибиотик и Кролик зашли в хвост увлекшемуся атакой врагу. Виктор закрутил свою машину в мертвую петлю, догон проскочил мимо и начал разворачиваться. Силуэт противника плавно вплыл в середину прицела. Залп! Истребитель легонько тряхнуло отдачей от скорострельных роторных пушек. Очереди ударили по хвосту догона. Противник свалился в пике. Еще залп! Лазеры прошлись по крылу догонского истребителя. В середине машины открылся люк, и катапульта выбросила из разбитого самолета крабообразное тело пилота. Виктор впервые видел живого догона. Гигантский краб плавно опускался на землю, покачиваясь под куполом парашюта.

— Христианин! Сзади! — в шлемофоне прозвучал тревожный возглас Кролика.

Виктор не раздумывая бросил машину в пике. А затем сразу вираж и эмельман. Прямо у фонаря кабины прошли лучи. Еще один маневр уклонения и «Сокол» наконец выскочил из-под огня. Преследователи отстали. Теперь можно набирать высоту. Навстречу Виктору шли два «Сокола». Под брюхом ведомого неожиданно расцвел огненный шар взрыва. Прямое попадание ракеты. Из машины ни кто не выпрыгнул. Прямо над головой крутилась карусель боя. Противник попался серьезный. С востока появились машины третьей эскадрильи, серебристые треугольники истребителей спикировали прямо в гущу боя. Виктор не заметил, как очутился в самом центре огненной круговерти. Внизу, чуть левее от Виктора возник догонский истребитель. Виктор слегка довернул машину, сервоприводы оружейного комплекса следовали как привязанные за взглядом пилота. Наконец, через целых полсекунды круги прицелов закрыли профиль догона. Виктор плавно нажал на гашетки. Лазеры ударили прямо в середину вражеской машины. Следом за лазерами на ската обрушились 30-мм снаряды.

Неожиданно все стихло. Бой кончился. Уцелевшие перехватчики противника разорвали огневой контакт и уходили курсом на 7 часов. Виктор привычно пробежал взглядом по приборам. На приборном экране горели яркие желтые полосы. «Повреждена обшивка левого крыла, перебиты шины управления четвертого ракетного пилона, боеспособность 86 %, боекомплект 81 %», — звучал в шлемофоне бесстрастный доклад самолетного компа. «Я и не заметил, как меня подбили», — механически отметил Виктор. Истребители без суеты разбились по звеньям и эскадрильям. Было потеряно три истребителя, еще четыре поврежденные машины на форсаже уходили в космос, стремясь добраться до своего авианосца. Эскадрилья за две минуты осталась без половины своего состава.

— Перестроиться, — скомандовал Дикобраз, — курс на базу Борова. Мы и эскадрилья Пениса должны подавить зенитки и прикрыть «Полканы».

Дикобраза, не смотря на прозвище и растрепанный вид, любили и уважали. Сказывалось уважение командира к своим людям. Сейчас Боров, катапультировавшийся из подбитой машины, брел по пескам, надеясь только на кислородные баллоны, табельный пистолет и на чудо. А обнаруженная им вражеская база уже получила его имя. Надпись: «База Борова» украсила штабные карты флота.

Двое ведомых держались за машиной Виктора Погостина. Кролик покинул строй и ушел вверх, стремясь вырваться на подбитой машине в космос, к спасительному ангару авианосца. Виктор еще не знал, что истребитель Кролика развалился в стратосфере, попав в атмосферный вихрь, летчик погиб.

Самолеты со всех сторон пикировали на ощетинившуюся ракетными установками и лазерными зенитками догонскую базу. Полдюжины длинных приземистых зданий выделялись на фоне песчаных дюн. Сенсоры угадывали под песком массивные бункеры. Зенитчики вели ураганный огонь. Виктор выпустил четыре ракеты по батарее зениток и резким маневром ушел от вражеского огня. Шедший рядом «Сокол» Антибиотика получил прямое попадание ракеты, нос самолета смялся, словно от удара гигантским кулаком. Из падающего самолета вылетело кресло с вцепившимся в подлокотники летчиком и, кувыркаясь, полетело вниз. На высоте четыреста метров раскрылся дельтаплан-парашют и унес пилота в пустыню, подальше от вражеских позиций. Еще одному не повезло. Но координаты приземления пилота автоматически были запомнены компом штаба. Сразу после высадки, а может и раньше, в эту точку будет направлен спасательный бот. Шансов конечно немного. У гермокостюма автономность всего 36 часов, и самолет был сбит прямо на глазах противника. Те могут заинтересовался перспективой допросить пленника.

— Всем отходить, — прозвучал приказ Дикобраза.

Виктор, не думая, рванул свой «Сокол» в сторону, и вовремя: метрах в ста от машины пролетела какая-то черная капля. Через пять секунд уходящий от цели истребитель тряхнула взрывная волна. Погостин плавно развернулся и бросил взгляд на базу Борова. Внизу все было покрыто воронками. Огонь зениток стих. Тяжелые двухтонные бомбы сброшенные «Полканами» разрушили наземные постройки и пробили крыши подземных бункеров. По всей территории валялись куски термопласта, бетона и скрученные взрывами металлические конструкции. Справа и немного выше Виктора тройка «крокодилов» выходила в ракетную атаку. Виктор с удивлением заметил как на днище массивного, черного, вытянутого, с куцыми пилонами внешней подвески космического штурмовика вспыхивают разрывы зенитных снарядов. Видимо, бил мелкокалиберный автомат, не способный нанести какой либо урон бронированному «крокодилу». Как слону дробинка. «Полканы» одновременно дали ракетный залп и, развернувшись, плавно ушли на высоту, провожаемые редким зенитным огнем. Взрывы ракет перепахали базу. Еще один заход, и штурмовики, качнув на прощание пилонами, ушли прямо по вертикали в небо. Видимо пополнять боекомплект. На земле остались только догорающие обломки. Истребители вернулись к патрулированию своих квадратов, но больше ни чего интересного не встретилось. Только Дикобраз обнаружил и расстрелял наземную машину. Закончив работу, полк сомкнул строй и направился к своему авианосцу.

За спиной остались вечная сумеречная мгла на Рионой, вражеские перехватчики, и катапультировавшиеся товарищи. Сейчас вокруг самолета расстилался безграничный, дружелюбный вакуум. Виктор сбросил скорость почти до нуля и аккуратно ввел машину в посадочный портал авианосца. Мягко щелкнули захваты парковочного робота, самолет потащило на стоянку. Сразу после того, как машину обхватили щупальца робота, отключился двигатель. Системы управления ангара перехватили контроль над самолетом.

— Час на личные дела и снова по машинам, — прозвучал в ушах голос командира полка. Виктор откинул колпак кабины и медленно выбрался на крыло самолета.

— Крыло, левое, — буркнул он подбежавшим механикам и, запнувшись, отвел глаза в сторону, отвечая на немой вопрос, застывший в глазах механиков, — четверых потеряли, Боров, Дуболом и Антибиотик выпрыгнули.

Нет ни где в армии такой собачьей службы, как у авиамеханика. Летчик рискует, дерется, смотрит смерти прямо в глаза. Это гораздо легче, чем болтаться по опустевшему ангару, ожидая возвращения самолетов, и постоянно задавать себе вопрос: «Кто? Кто на этот раз?». А потом со всех ног бежать к поврежденным машинам и вытаскивать из разбитых кабин раненных товарищей. Говорят, люди ко всему привыкают, но к этому привыкнуть невозможно. Может именно по этому, во всех авиаполках летчики горой стояли за своих механиков.

Полк падал навстречу планете. Следом за истребителями шли десантные боты. Неповоротливые безоружные «Медузы» были желанной добычей для перехватчиков противника. А в каждом боте три тяжелых танка, или две самоходки, или целая рота десантников с легким вооружением. Полк получил четкий приказ: «Любой ценой обеспечить высадку десанта».

Машины, пробив облачный слой, легли на горизонтальный полет. На этот раз под самолетами открылась каменистая равнина. На юге виднелись развалины тройки догонских фортов. Истребители разошлись кольцом, прикрывая зону высадки. Четвертая эскадрилья осталась выше, в резерве. Почти сразу появились догоны. Противник засек десантные боты и естественно попытался сорвать высадку. Первая и третья эскадрильи пошли на перехват. Короткий бой, и противник ушел, потеряв две машины. Но и люди понесли потери: сбили Гориллу. Летчик успел катапультироваться буквально за секунду до того как повторный залп догонского «ската» развалил на куски потерявший управление «Сокол». Перестроившись, эскадрильи вернулись в свой район, и вовремя. Над метавшимися из стороны в сторону, десантными ботами вертелась карусель боя. Двадцать восемь «Соколов» связали боем сорок «скатов». Виктор выжал ручку газа до упора, в этом хаосе стрелять ракетами было бесполезно, можно было попасть в своего. Навстречу летел догон. Ведя бешеный огонь из всего оружия, истребители разминулись буквально в метре друг от друга. В прицел влез другой «скат». Залп! Еще Залп! Противник виртуозно уворачивался от огненных струй. Сверху свалился «Сокол» с изображением пениса на носу, на его крыльях трепетали огоньки пламегасителей пушек. Догон качнулся и, теряя куски обшивки, рухнул вниз.

Виктор поднял свой истребитель «коброй», пропуская перед собой снарядную очередь, и свечой взмыл вверх. Переворот, атака из пологого пике. На этот раз противник не ушел. Лазеры распороли крыло, а снаряды довершили дело. На экране локатора крутилась хаотическая метель красных и зеленых точек. Приходилось по старинке ориентироваться только визуально, изредка доверяя дело автоматике. Внизу десантная «Медуза», отчаянно маневрируя, уходила от атак догонского истребителя. Виктор не раздумывая бросил машину в крутое пике. Догон, увлекшийся охотой за безоружным ботом, слишком поздно заметил опасность и поплатился за свою невнимательность. «Сокол-25» как сапсан на куропатку падал на противника, скорость мгновенно достигла 4300 километров в час. Виктор жал на гашетку, пока не загорелись красным индикаторы боекомплекта. «Снаряды 16 %, заряд лазеров 38 %. Увлекся», — Виктор смущенно пожал плечами. «Скат» буквально развалился на куски, не выдержав обрушившегося на него огненного ливня.

Поврежденная «медуза» камнем падала вниз, но у самой земли летчик выровнял свой бот, резким тормозным импульсом сбросил скорость, и плавно посадил машину на грунт. Тут же опустились пандусы, и на поверхность вырвалась стальная волна бронепехоты. Солдаты быстро четко заняли периметр обороны и залегли, готовые отбить наземную атаку противника.

Проводив «Медузу» Виктор снова ринулся в бой. Шедший на встречу «Сокол» взорвался от прямого попадания в двигатель, летчик чудом успел катапультироваться. «Повезло. Прямо над своими», — подумал Виктор. В этот момент по машине хлестнули снарядные очереди. Левая рука онемела, по животу потекла горячая струйка. Виктор недоуменно посмотрел на свою кровь и потянул штурвал на себя. Боль не чувствовалась, костюм жизнеобеспечения вколол в кровь летчика стимуляторы и обезболивающее. Полуактивная ткань костюма моментально затянула дыры. Кабина в течение считанных секунд восстановила герметичность. Летчик успел активизировать все системы самозащиты, и самолет буквально расцвел очередями ловушек и ложных целей.

Приборный экран горел ровным красным цветом: «Поврежден двигатель, уничтожены приводы горизонтальных рулей». Ни чего страшного, можно маневрировать двигателями, пока они тянут. А пятнадцать минут они еще продержатся на аварийном режиме. Голова кружилась, за бортом самолета расстилалась спасительная облачная мгла. Вот в глаза ударил солнечный луч, машина вырвалась в верхние слои атмосферы, перед глазами плыли круги. Тревожный сигнал компа и новая порция стимуляторов вернули Виктора в сознание.

В ушах тихо звучала волшебная манящая музыка. Стихла аритмичная, болезненная дрожь поврежденного двигателя. Вокруг машины тянулись искрящиеся на солнце облачные острова и замки. Виктор посмотрел вправо, параллельно истребителю летел ангел. Мозг воспринял появление крылатого посланца с арфой в руках и огненным мечом на поясе как должное. Божественная музыка стала громче, она проникала в каждую клетку тела, наполняла сознание неземным восторгом. Казалось, стоит ей стихнуть, и мир рухнет в пучину адской печали. Прямо по курсу «Сокола» возник хрустальный дворец. В отличие от облаков, на которых стоял небесный замок, он выглядел реалистично, сверкающие искрящиеся холодным огнем стены притягивали взгляд. Огромные врата были раскрыты. Острый глаз летчика различил даже длиннобородого лысого привратника с огромной связкой ключей на поясе. Еще раз, оглядевшись по сторонам, Виктор на этот раз увидел целых троих ангелов почетным эскортом сопровождавших самолет. А впереди перед носом машины расстилалась переливающаяся на солнце палитра радуги. Вдруг звенящую волшебную музыку прервал пронзительный писк компа, и Виктор очнулся.

За стеклом раскинулась звездная бездна. Тысячи, миллионы звезд. Самолет упрямо шел навстречу крупной, растущей на глазах звезде. Виктор тряхнул головой, прогоняя наваждение, но звезда не исчезла, а только превратилась в покрытую провалами порталов тушу авианосца. Щупальца спасательного робота схватили самолет и втянули в темный провал ангарного портала. Чьи-то руки сорвали фонарь кабины и осторожно подхватили потерявшего сознание от потери крови летчика. Больше он уже ни чего не помнил. В сознание Виктор пришел, только через двое суток в медицинском блоке авианосца «Кожедуб».