Рикимару

Часть 29 «Козырные тузы»

Легендарный воин древних времен Беовульф победивший сотню различных монстров, и в том числе Гренделя, на самом деле был не стройным, высоким и могучим жителем фьордов с голубыми глазами, а довольно таки низкорослым и кряжистым восточным европейцем с копной прямых, смоляных волос и горбатым носом.

Ко всему прочему легенды умалчивали о том что Беовульф был секундижжином — карателем. И как несложно догадаться ракшас его соединял в себе волка и медведя.

— И когда весь мой отряд полег на приступах, к логову Ониксии, а я с пробитыми легкими кое-как добрался до Хьердугаара. Когда пришел ко мне Равана, я взмолился. Я покоривший кунтов, Я низвергнувший атлантов, взмолился. Сил, говорю, наших не достаточно. Отступница, говорю, совсем из ума выжила, мало того что сама хитрее Скинкса, так еще и смертных натаскала, к битве с джиннами готовых да пистолями вооруженных. Так выйди же ты, говорю я ему, о десятиликий, пусти кровь врагу нашему, как пустил не так давно, когда осмелился он явиться в священный город дожей.

А вот про то что Беовульф был горд и тщеславен легенды не лгали.

— А Равана что? — сказочник, имитируя живой интерес, придвинул еще одну кружку с пенистой горкой, широкоплечему воину, — Распростер свой гнев?

— Ха, — легендарный охотник за чудовищами, отбросил пустую кружку в сторону и схватился за новую, — как бы не так. Я, отвечал мне десятиликий, я не я буду, коль все своими руками делать стану. Тут, говорит, нужен иной подход. Ты, говорит, мой верный воин и длань моя карающая отдыхай и отсыпайся.

Беовульф поднес кружку ко рту и в три больших глотка выпил её до дна. Вытер рукой просаленные губы, глубоко выдохнул и продолжил.

— Да как же так пресветлый, взьярился я, как же могу я отдыхать да здоровиться, пока по земле ходит отступница? Пока жива та, что хитростью и обманом извела отряд неустрашимого и непобедимого Беовульфа? Сна, говорю, мне спокойного не найти пока месть праведную не совершу я и в глаза её остекленевшие не помочусь.

— Ты то можешь, — продолжал льстить Руфус, хохоча и пододвигая еще одну кружку.

— Так и я говорил что могу. Да вот только архидижжин наш ответил что, мол все в порядке, процесс пошел и отступница понесет наказание. А следом через неделю, новость разлетелась что казнили её. Я и в крепость её ходил посмотреть да разведать. Да только пуста она оказалась, и от боя следов никаких. А ведь десятиликий почти все время при мне был ту неделю. Значит есть у нашего вождя потаенные каратели, которые не чета нам — старым аргонавтам.

Лохматый воин настолько расстроился что даже забыл о наполненной кружке в руке и треснул ей о стол, да так что дно на раз вышиб и весь нектар по столу расплескал.

— Вот и скажи мне теперь, змей пернатый, как быть да на свете жить старому карателю без отряда, да без чести?

Картинка воспоминания начала крошится и рассеиваться — верный признак того что отмеренное мне Руфусом подошло к концу.

Через несколько секунд я услышал привычный крик чаек и ощутил легкий бриз ласкающий кожу.

Глаза я открыл не сразу. Латинское солнце так же как и уральское слепило нещадно. Привыкнув к свету я откинул балдахин и выскочил из своего двухметрового шезлонга. Теплый, белый песок приятно обжег ступни, а я поискал глазами Гошку.

Как обычно, Маззи, оказался больше всех рад этой негаданной ссылке. В первый же день он ни слова не понимая по-бразильски, умудрился подружиться с местными мажорами и те вот уже вторую неделю учили его серфингу.

Сейчас, красные труселя Гоши маячили где то вдалеке, а его алый борд ласково уткнулся в чей-то фиолетово-белый.

— И как он умудряется без слов? — спросил я у себя искренне радуясь за друга, и стараясь разглядеть лицо его собеседницы.

«Брутальная внешность, широкая улыбка и недалекий собеседник».

Я сунул руку в стоящий рядом пляжный холодильник и достал баночку газировки. Утоляя жажду и наслаждаясь видом голубого океана, я посмотрел на часы. Половина седьмого — Руфусу с Владькой пора вернуться.

Уже целую неделю мы грели кости на бразильском побережье. И на протяжении всей недели мы занимались одним и тем же.

Владька с пернатым змеем отправлялись в горы раскрывать потенциал семиликого. Я просматривал данные мне Руфусом воспоминания и сам попутно пытался конденсировать свои. Ну а Гошка седьмой день подряд выискивал различия между русскими и бразильскими женщинами.

— Ду ю нид самсинг, мастер Ихор? — позади меня появился вечно жизнерадостный Ривальдо. Его ограниченный английский с лихвой компенсировался исполнительностью и доброжелательностью. Этот бразилец был нашим личным помощником, и как оказалось внуком Руфуса в черт знает каком колене.

— Иес, Ривальдо — мой английский был немногим лучше, — Плиз тейк алл зис ту зе рум.

Я в дополнение к словам обвел пальцем разбросанные вещи и указал на отель, стоящий на краю песчаного пляжа.

— О чьем баззарр, — низкорослый бразилец стал быстро собирать вещи, — всье будет чьики пьюки.

Я улыбнулся услышав исковерканные русские слова. Оказывается, помимо изучения местной флоры, Маззи еще и занимался обучением местной фауны.

Неспешно прогулявшись до отеля и по уже заведенной традиции подмигнув смуглой красавице на ресепшене, я поднялся в номер и принял душ. Когда я вышел из ванной, в комнате на огромном диване уже сидел угрюмый Влад.

— Ну что? — я улыбнулся стараясь приободрить друга, — Все как обычно?

— Угу, — промямлил в ответ Куст и положив подушку на живот схватился за пульт от телика.

— Никаких воплощений, никаких способностей, ничего — из кухни появился Руфус жуя наскоро сделанный бутерброд. — И из этого следует что?

Пернатый змей, а за ним и Владька — оба внимательно взглянули на меня.

— То что Равана, не имеет силы на Земле, — произнес я неуверенно и поправился, — на Терре.

— В яблочко, — радостно хлопнул в ладоши Руфус, — для меня давно это было загадкой. Почему же десятиликий не появляется на Терре? И вот судьба наконец то подарила мне разгадку.

— Хороша разгадка, — Влад забубнил щелкая каналы, — Выходит что никакой я не джинн, а так — зверушка забавная.

Не нравился мне в последнее время Влад, словно и правда внутри него гниет что-то. Часто огрызается, часто не договаривает. Вчера вон и вовсе Гошке звезданул за неуместную шутку. Хорошо, что у нас Маззи добрый, я бы ответил наверняка.

— Так, это здесь ты зверушка, — секундижжин встал перегородив обзор Владу, — а вот в Кванокиуме ни один джинн с Раваной не сравниться, да что там джинн говорят его и дожи побаиваются.

— Ну, так и надо тогда в Кванокиуме тренироваться, а не в этих чертовых скалах.

— И как ты себе это представляешь? — я решил прийти на подмогу Руфусу, — подойдем к воротарю и скажем. Дяденька Серж пропустите нас пожалуйста нам нужно отработать пару сотен приемов чтобы узнать о слабых местах десятиликого?

— Да хоть бы и так, — Владька в сердцах отбросил пульт, — лишь бы ни в эти жаркие горы.

Наверное, я зря на Владьку бочку качу. Это у нас с Маззи курорт, а его то поди Руфус по полной гоняет. Злит небось, ужасы всякие внушает.

— Никто тебя больше никуда не потащит, — сказал примирительно пернатый змей и сел на диван рядом с Кустом, — Отдыхай пока, а мы с Игорем будем думу думать.

Не буду кривить душой, но мне от этих слов стало приятно. Приятно от того, что один из древнейших джиннов советуется со мной и просит помощи.

В одно время, мне даже стало немного обидно из-за того что Владька стал суперджинном и теперь все внимание Руфуса будет устремлено на него.

Но я оказался не прав. Пернатый змей уделял мне чуть ли не больше времени чем Владьке. Мы все ночи напролет сидели и обсуждали увиденные мной воспоминания. Я как джинн со свежим взглядом выдавал различные гипотезы, а Руфус их отметал парой полновесных фактов. Но, отметая сотню, сто первая оказывалась верной.

А еще секундижжин учил меня сохранять воспоминания. Находить и концентрироваться на них у меня получалось неплохо, а вот перелить выхваченную картинку в какой либо резервуар не удавалось. Но дела пошли намного лучше когда, у меня в руках оказалась флешка с записью катания знакомых серферов Маззи.

Воспоминания уже успевшие было растворится, неожиданно пропали как только я прикоснулся к цифровому носителю.

Вставив его в ноутбук, я с радостью обнаружил видеозапись, пусть размытую и без звука, но все же вычлененную из моей памяти.

— Как сегодня успехи с записью? — обратился ко мне Руфус, увидев что Куст более-менее успокоился, — Я до сих пор не верю в то что эта компьютерная фигня работает.

— Работает, — я хитро улыбнулся и подойдя к большому плазменному телевизору вставил носитель.

Выбрав нужный видеофайл, а они у меня волшебным образом получали порядковый номер, я включил тот что сегодня извлек из недр своей памяти.

По сравнению с первыми попытками здесь картинка стала намного четче, а самое главное появился звук.

— И наставников должно быть двое, — вещал из телевизора архидижжин.

— Это десяиликий? — спроил меня Владька подойдя поближе, — что то он простоват.

Руфус внимательно смотрел на воспоминание и презрительно улыбался слушая Равану.

— Он самый, — я гордо ухмыльнулся глядя на десятиликого, — простоват да тороват. Сейчас смотри с кошкой сольется.

В экране действительно произошло изменение и архидижжин очутился очень близко.

— Лихо закручивает, — ухмыльнулся Владька глядя на архидижжина, — прям кот баюн.

После того как воспоминание закончилось, я достал флешку и победно взглянул на Руфуса.

— Ну что я могу сказать, — развел руками пернатый джинн, — как ни крути, а все же новое поколение найдет чем удивить, у нас стариков столько возможностей не было..

Каждое поколение думает что оно умнее старого, и лучше нового.

— Всем привет, — в дверях показался улыбающийся и загорелый Маззи, — ну что? На ужин идем?

Мне показалось, что все в этой комнате, включая Руфуса, хотели бы в этот миг оказаться на месте Гошки — беззаботного, сытого и довольного жизнью.

— А что Георгий, — секундижжин назвал Маззи полным именем, а значит дальше должен был последовать стеб, — Может, купить тебе этот отель? Будешь тут управляющим. И при деле и в наделе.

— Да бросьте вы Руфус Атцекович, — Маззи однажды выведал происхождение Руфуса, и теперь вворачивал смешное отчество при любом удобном случае, — какой из меня управляющий? Да и скучно будет без друзей, тут все люди какие-то ненастоящие.

— Ты что-ли настоящий? — спросил Руфус и встал с дивана, — Вот вы вроде русский народ и считаете себя сложными и наполненными людьми, а жизнь свою все одно в грязи лепите. Словно вам в кайф такое самобичевание, словно и нет другого материала кроме грязи. Ладно пошли жрать.

После ужина, узнав о том что назавтра тренировок не предвидится, Маззи уговорил Владьку отправиться на пляжную дискотеку. Ну а мы с Руфусом по обыкновению расположились в мансарде находящейся на последнем этаже отеля.

— Прекрасное место чтобы охмурять прелестниц, правда, Игорь? — Руфус развалился в мягком кресле и взглянул в открытое, звездное небо, — Даже шума городского не слышно, кажется, что даже сам себя лучше слышишь.

Я сел в кресло не отвечая на вопрос, потому что каждый раз Руфус говорил одно и то же. Все наши предыдущие посиделки начинались именно с этого лирического экивока. По обыкновению пернатый змей рассказывал какую-нибудь милую или романтическую притчу.

— А ведь сегодняшнее воспоминание я тебе дал, не только чтобы ты увидел очередное доказательство отсутствия Терры в маршрутном листе Раваны, — Руфус повел речь, не удосужившись рассказать слезливую историю, и это заставило меня собраться, — в этом воспоминании есть еще одна ниточка из нашего платочка загадок.

Наступила долгая пауза означавшая, что я могу начинать сыпать бредовыми гипотезами, как осетр икрой.

— Беовульф, спился и бросил вызов Раване? — я решил начать с шутливой версии.

— Ну, почти, — неожиданно кивнул Руфус, — спился и угодил под снаряд в первую мировую, но это к делу не относиться. Еще?

— У Раваны есть свой суперотряд, который действует минуя совет четвертого круга и карателей.

— Та-а-а-к, — одобрительно согласился пернатый змей, — а еще что?

— Этот отряд действует совсем другими методами. Экстрасенсорика или еще что-то, — я сдвинул брови пытаясь вспомнить все детали сегодняшнего сна, — ведь когда Беовульф вернулся в крепость он ничего не нашел. Ни следов боя, ни следов врага.

— Ну же, стажер, — Руфус поморщился, — напрягай извилины. Как звали отступницу?

— Ониксия, — я тщетно пытался найти зацепку в этом имени.

— И? — вопросительно посмотрел на меня секундижжин.

— И что? — я немного разозлился на пернатого змея, — так еще звали драконицу из онлайновой игры, но я думаю это к делу не относиться.

— Так звали, ту гарпию с крокодиловой пастью, — Руфус ехидно улыбнулся, — которая на пару с медведэвом твою никчемную голову чуть не оторвала.

— Ну так оттуда мне знать это? Я же триста лет назад не жил. Всех джиннов поименно не знаю — дополнительный элемент в уравнении выводил на новую гипотезу, — Так это что получается? Равана с ней договорился?

— Глубже копай, стажер, глубже. Вернись в воспоминание о закиманском мятеже. И дай мне ответ.

Я нажал на кнопку в кресле, увеличивая угол спинки, и закрыл глаза. Благородя нескольким урокам Руфуса, я научился прекрасно доставать воспоминания из своей памяти. И они были не обрывочными и скомканными, какими обычно бывают у смертных, а полновесными, яркими и реалистичными.

«У смертных? — съязвил Рикимару, — сам то давно бессмертным стал?»

Я по обыкновению проигнорировал своего ракшаса и провалился в воспоминание. Оно в отличии от сегодняшнего было весьма напряженным и скоротечным.

— Урба, кровавый, — истошно завопил один из почтенных жителей города, а через секунду взмыл вверх да так быстро что на земле остались потертые сандалии.

Я слышал быстро отбивающий ритм маленького сердечка и частое сглатывание. Тем — чьи воспоминания я сейчас переживал, был маленький паренек оказавшийся в тот кровавый день в центре событий и весьма разумно спрятавшийся в пустую бочку.

— Зур, открывай портал, — здоровенный жабовидный дэв с легкостью ткнул в другого похожего на минотавра, своим огромным палашом, — Мы с Киро сдержим натиск серого и его прихвостней.

На землю упало бездыханное тело только что кричавшего гражданина, с неестественно вывернутой шеей. Картинка резко потемнела, а сердце забилось еще чаще. Но все же любопытство пересилило страх и сквозь щель вновь стало видно небольшой пятачок, на котором держали оборону мятежные дэвы.

— Давно надо было сваливать, — прорычал тот кого назвали Зуром, — сейчас Равана нагрянет и нам крышка.

— Делом займись, рогатый, — гаркнул Урба, озираясь по крышам, — Не буди лиха — пока спит тихо.

Последнюю фразу Урба произнес на чистом русском языке.

— А-А-А — истошно вопящий обладатель ракшаса с сущностью антилопы впечатался в противоположную от бочки стену и осел без чувств.

— Урба, — голос казался лился ото всюду, — ты пересек лимит дозволенного.

— Равана, — глаза кровавого дэва округлились и он волчком закрутился на месте озираясь, — я лишь защищался.

Прижавшись спиной к стене Урба выпучил глаза и выставил вперед меч трясущимися руками.

Несколько секунд ничего не происходило, и с каждой секундой лапы жабовидного дэва тряслись все сильнее.

— Готово, — громким шепотом произнес Зур, и кинул в Урбу радужный шарик, попутно сам обволакиваясь цветастой мантией, — теперь не достанет.

Внезапно вылетевшая серая тень, повалила незадачливого минотавра на землю и утробно зарычав схватила его за руки, уже успевшие покрыться радужным свечением. Приглядевшись можно было различить что новое действующее лицо воспоминания — это джинн соединивший в себе сущность пумы и медведя.

— Не так быстро, — с неба спикировала крылатая обезьяна, — и ухватилась за ноги Зура, — дайка разделю двою двухликую сущность.

Минотавр истошно заревел, словно корова на убое, но сильные руки продолжили свое кровавое дело и разорвали дэва пополам.

— А вот теперь пусть перемещается, — крылатая обезьяна, весело хохоча бросила на землю оторванные ноги которые тут же начали усыхать повинуясь правилу путешествия между мирами.

— Урба? — джинн все еще державший оставшуюся половину несчастного, был более сдержаннее своей напарницы.

— Сейчас, сейчас.

Крылатая обезьяна деловито, подошла к тому месту, где только что растворился кровавый Урба, и звонко заверещав начала пританцовывать, кружась на месте и хлопая крыльями.

Через несколько мгновений криков и жуткого танца она остановилась и похлопав в ладоши, словно работник закончивший долгую и трудную работу, произнесла.

— Круг замкнут, встречающих просьба пройти на перрон.

Неожиданно в проулке возникла ярко светящаяся искра. Затем она стала раздуваться и обретать множество красок, пока не превратилась в радужный кокон.

Когда он распался из него выпал здоровый толстяк с огромным палашом в руке. Он стоял на четвереньках не в силах подняться.

— Ловко у тебя все вышло десятиликий, — произнес Урба и захохотал не поднимая головы, — как по написанному. Вот только где мой ракшас?

Легко словно тростинку обезьяна вскинула валяющийся меч и тут же со смачным треском отсекла голову Урбе.

Кртинка потускнела и рассыпалась..

— Ну и как? — Руфус по обыкновению заговорил раньше, чем я открыл глаза, — Додумался, стажер?

— Ну сначала, то я не понял. Думал это треп Урбы — мысли в голове носились с неимоверной скоростью, — А вот теперь с новыми фактами можно сделать вполне обоснованное заключение.

— И какое же? — Руфус «состряпал» дурацкую мордашку и вперил в меня влюбленные глаза.

— Если бы дестиликий захотел, он бы смог не только покалечить Ониксию, но и не дал бы ей уйти. А следовательно, Равана работает на два фронта. Он сам планирует угрозу и сам же ее решает, попутно устраняя всех кто не вписывается в его мир. Будь то отступник Урба или каратель Беовульф.