Рикимару

Часть 17 «Коммандос»

В каждом регионе России есть свои внутренние тайны. Даже не тайны, а просто факты не лежащие «на поверхности».

Вот например, посёлок Рудный в Башкортостане — попробуй найди его в интернете или на топографической карте любого формата. Нет его, словно и не было никогда. А вот город Сим есть, и каждый житель города знает, что это за поселок такой — Рудный. И известно что там делается и что охраняется, но огласки нет. И если упоминается где такое селение то непременно как минералогический заповедник или природоохранная акватория.

Если шпиону понадобиться он с легкостью соберет информацию по объекту, а простому несведущему и не в домёк что рядом есть такое.

Этих заповедников и акваторий по всей стране сотни. Вот и у нас в области есть. И гарнизон там стоит и люди живут. И охраняют они заповедные места и минералы. И я в жизни бы не узнал, про его существование если бы пьяным не заплыл на байдарке к пирсу с автоматчиками.

Ребра мне конечно не ломали, но «попресовали» прилично. И конечно же капитан видел что я никакой не диверсант и что заплыл по ошибке, но пару часов допроса я все же отсидел — для острастки. И надо сказать разговор я воспринял гораздо серьезнее и ближе чем удары сапогами от скорослужащих. Есть все таки в армии умные и проницательные люди, и сидят они там где нужно.

Вернувшись под утро на турбазу, без одного зуба и без байдарки, я решил пытать местных на предмет информации по объекту. Слава богу, пыточных средств было два ящика.

Оказывается на другой стороне озера стоит гарнизон и охраняет некий минеральный заповедник, а то что там золото со всех окрестных приисков хранится так про то знает всяк биндюжник.

Именно туда я и решил направиться. Купил рюкзак для вещей, пару баночек пива, плетенку копченого сыра и сел на ближайшую электричку.

«То есть вот такая это будет драка? — задал риторический вопрос Рики, когда я открыл ему свою идею, — а слова «Калашников», «дерево» и «навылет» тебя не напрягают?»

— А может у тебя есть другие идеи как добыть два миллиона в ближайшие десять часов? — я научился прятать сокровенные мысли от ракшаса, но еще не освоил метод невербального общения, — Давай предлагай, я за любой кипишь — кроме голодовки.

«Ну можно было в банк какой пробраться, или кассу торгового центра раскулачить».

— Вот ты вроде современный и продвинутый ракшас, Рики, — я немного злился, на своего недалекого друга, — а про камеры наблюдения ты подумал? А про то, что в городе глаз в тысячу раз больше чем в лесу? И где гарантия что там наберется два ляма? Я уже не говорю о том, что пути отхода по лесу в нашем с тобой положении много перспективней нежели в городе.

Я сам был не в восторге от такого способа по выполнению домашнего задания, но это единственное что пришло мне в голову и выдержало серию выпадов со стороны пресловутого критического мышления. Рикимару похоже решил стать дополнительной копией этого мышления.

«Ну хорошо, вот пробрались мы на территорию. Предположим даже что попали на склад. А дальше что? Люди, автоматы, двери?»

— Возьмем языка, пропингуем на отклик, — я мнил себя мастером тактических решений, на любой вопрос у меня был ответ, — ну и золотишко примем.

Каждое действие имеет противодействие. Турецкий. К\ф «Большой Куш».

«Допустим, — Рики, решил зайти с другой стороны, — а ты уже решил для себя главный вопрос Родиона Раскольникова — а именно право на убийство. Ты готов убить молодого, голубоглазого ефрейтора, чьего возвращения домой ждут мама и золотоволосая девушка? Или ты мнишь что все пройдет бес шуму и пыли?».

Мой ракшас конечно сильно раздувал муху, но вопрос он задал верный. Вопрос от которого я прятался. Вопрос который хотелось закопать в глубины сознания.

Готов ли я убивать?

Два миллиона долларов, тридцать двухкомнатных квартир, безбедное будущее для семьи и нескольких поколений. Стоит ли одна человеческая жизнь двух миллионов долларов? Моя да, а чужая?

— Ошибка Раскольникова состояла в том, что он после убийства лёг спать — типичная ошибка людей переживших большое потрясение. А спать нельзя — нельзя чтобы потрясение добралось до бессознательного, нужно бодрствовать и разрешить конфликт с совестью до погружения в сон. Поступи я по другому в свой юбилей, и остался бы с помятым бессознательным.

«Ты рассуждаешь об убийстве, словно маньяк какой — холодно, расчетливо и логично. Так и до греха недалеко».

— А что есть грех, Рики? — я поднялся и направился к тамбуру, — Семь грехов человеческих это ведь и есть — человек.

Гордыня, зависть, чревоугодие, похоть, гнев, алчность и уныние. Когда мне было семнадцать лет я мечтал искоренить в себе эти черты, а сейчас я понимаю что без них я бы не стал тем кто я есть.

Гордыня — естественное желание превосходства.

Зависть — естественное желание обладать большим.

Чревоугодие — естественное желание комфорта.

Похоть — естественное желание к продолжению рода.

Гнев — естественное желание защищать своё мнение, право или территорию.

Алчность — естественное желание приумножать и сохранять.

Уныние — то, что мы получаем, не удовлетворив хотя бы один из предыдущих грехов.

— Станция «озеро Еловое», — просветил надрываясь хрипящий динамик.

Двери электрички раскрылись, и по тамбуру весело закружились сотни снежинок. Я быстро спустился по лесенкам и спрыгнул на платформу. Кроме меня, похоже, не вышел никто — оно и понятно, делать на озере нечего. Лед еще не встал, а купаться уже холодно.

— Осторожно двери закрываются.

«Следующая остановка «два миллиона золотом», — мой ракшас, явно чувствовал себя лучше вдали от людей, где можно было принимать естественную форму союза, — будем считать что я принял твои доводы, и ты пообещал мне минимум жертв».

— Вообще без жертв, — я проводил глазами удаляющуюся электричку и начал раздеваться. Холод конечно собачий, но мне надоело каждый день закупаться одеждой. Я запихал шмотки в рюкзак, и закинул его за плечи, предварительно растянув по максимуму лямки. Зажмурившись, я постарался вспомнить отряд автоматчиков в кирзовых сапогах.

Сила разливалась стремительно по моему телу. Я чувствовал каждый свой волосок и каждую клеточку организма. Меня вновь охватило чувство превосходства и я запрокинув рогатую голову закричал что есть сил сдувая обратно падающие снежинки. Рык получился громким и ужасающим.

Через секунду я услышал вопль. Резко обернувшись и присев я замер в напряжении, готовый прыгнуть в любой момент. Но опасения оказались напрасны — прямо напротив меня, через двойное железнодорожное полотно, стояла плотная баба в искусственной шубе, валенках и шали. Она тыкала в меня пальцем и орала.

— Дура, — я плюнул в её сторону, всё же отдав должноё объему её легких — крик и не думал прекращаться, — почудилось тебе. Чур меня.

С этими словами я повернулся и растворился в сиреневом облаке, только для того чтобы очутиться в десяти метрах дальше ломая некстати подвернувшийся забор.

Следующие перемещения стали получатся все более и более точнее. А через минуту я уже порхал по верхушкам деревьев, словно заправский Тарзан.

Мой родной край не зря зовётся озёрным. Только вокруг станции можно насчитать более десятка водоемов. Озеро «Еловое» — курортное, а мне нужно другое — потаённое.

Здесь снегопад потешился вовсю, копыта то и дело соскальзывали, когда я наступал на заснеженные ветки. Пару раз я таки срывался и летел вниз к земле, но в последний миг сиреневое облако услужливо меня спасало. Мой ракшас больше не издевался и не шутил. Время от времени он выбирал для меня цель — воронье гнездо или зазевавшегося тетерева — и я стремительной вспышкой разносил её на веточки или кровавый пух, одновременно стараясь не ударится о ствол.

Тайное озеро я нашёл без труда, а вот заветную пристань пришлось поискать. Понтон хозяйственные вояки затащили на берег и прикрыли маскировочной сеткой. От озера вглубь леса уходила тонкая просека — едва грузовик проедет.

По этой то просеке меня как раз и тащили полубесчувственного, минут двадцат тащили — значит недалеко уже. Я решил быть осторожным, и пройти остаток пути без перемещений.

«Впереди, метров восемьдесят, — мой ракшас был предельно серьезен, — два человека. Мёрзнут. По сторонам не смотрят».

Ну а у нас по другому на постах и не бывает.

И все же опасаясь быть услышанным, я не стал отвечать Рики и глубоко пригнувшись, начал медленно продвигаться вперед. Оказывается моё новое тело, могло двигаться абсолютно бесшумно и быстро, словно я на самом деле стелс ассассин — невидимый убийца.

Присутствие людей я почуял метров через пятьдесят. В чистом лесном воздухе проявился легкий запах табака. Еще через несколько метров я услышал голоса.

— … когда еще приедет. А старшина теперь мобилку точно не вернет, — сетовал некто, сокрушительно вздыхая.

— Да уж, наломал ты дров Проха, — вполне дружелюбно и даже немного подбадривая, отвечал ему собеседник, — теперь вся рота без связи. А я пилотке одной обещал сегодня в чат выйти, думал в карауле оторваться. Одна радость осталась — сигареты.

Я улыбнулся услышав слова «чат» и «пилотка». Живут люди, радости ищут, в караул с проком ходят, а тут я — с планом захвата «языка» и последующего ограбления. Ну ничего не попишешь, сегодня я круче.

Круче трудовика только физрук, да и то если молотка под рукой нет. (Учитель труда Шпак Андрей Алексеевич).

Я напал сверху. Грозно рыча свалился вместе с снежным валом, и ловко ухватив служивых за головы стукнул в лучших традициях Конана — варвара. Силищи в удар я вложил предостаточно, и если бы не шапки ушанки, амортизировавшие столкновение, вполне могла случится открытая черепно-мозговая травма.

Когда я их отпустил, они словно дольки апельсина повалились в разные стороны.

«Поздравляю, Игорь, — ракшас во второй раз назвал меня по имени, — запомни эти лица, это первые жертвы твоего тщеславия».

— Это путь наименьшего зла, — попробовал я отшутится, и вправду, чувствуя себя дискомфортно.

Оба паренька лежали без сознания, распластавшись в сугробах. В овчинных тулупах, с автоматами через плечо, этот вид напоминал финальные кадры фильма про войну. Чтобы утешить свою совесть, я выковырял из их пальцев тлеющие сигареты и нацепил варежки на посиневшие руки.

— И что теперь делать? — я неосознанно схватился за «калашников» и повертел его в руках, — Может аркаду устроить?

Аркадой игроки в «Контру» называют необдуманную атаку — без стратегии, без тактики и без страха. На удачу и точность. Мне такой вариант точно не подходил, да к тому же указательный палец не влезал в прорезь с курком.

Еще несколько секунд я рассматривал самое популярное огнестрельное оружие в мире, затем отложил его и навис над одним из солдат. Памятуя о своей силе, я легонько пошлепал служивого по щекам. Выбрал я того что помельче, по себе знаю — чем ты меньше и слабее тем больше приходится знать и уметь.

— М-м-м, — замычал паренек, морщась и приоткрывая глаза, — Коваленко опять твои шутки.

— Да нет, Коваленко тут не причём, — мой хрипящий голос заставил его резко замолчать, — тут немного другая история. Давай ты мне все расскажешь, а я не буду тебе показывать все на что я способен.

Тем более что я и сам этого не знаю.

Паренек, сглотнув было затараторил, о том что ничего не знает и вообще служит в этой части недавно, но стоило мне положить тяжёлую лапу на его плечо и задать вопрос, как он тут же не колеблясь выдал информацию.

— Зовут, Егором… Звание младший сержант… Дальше по просеке еще два секрета… за ними колючка… если двигаться прямо то можно выйти к офицерским дачам.

— Ты думаешь мне нужны дачи? — я оскалился надеясь что мой оскал достаточно страшен, — где хранятся «минералы».

— В бункере, — видимо оскал был хорош, — это в южной части, там еще стела стоит, в память о ветеранах. Только ведь там, офицеры и контрактники.

— Ну это моя забота, а дальше что? В бункере куда?

— Я в бункере не был, — вполне искренне расширил и без того округлившиеся глаза солдат, — нас туда не пускают.

— Верю что не пускают, но что-то мне подсказывает что ты все же знаешь куда идти.

Связывать мне их было нечем, а вновь «вырубать» я побрезговал, поэтому решился таки на «Аркаду».

Три перемещения прямо по просеке, и удивленные крики солдат. Еще два прыжка и впереди показалась колючка. Сзади раздались выстрелы, но похоже пока только в воздух, лес позади меня наполнился криками. Все же далека наша армия от совершенства, на секретном объекте даже рации нет.

Я перемахнул через забор, и помчался в направлении высокой стелы, которая резко выделялась металлическим блеском на фоне заснеженных сосен. Справа от монумента угадывался бункер, даже не бункер, а подземный стадион.

По периметру уже бегали люди, перекрикиваясь и переговариваясь по…рациям.

— Ну вот теперь не так стыдно, хотя конечно все это усугубляет положение.

Я еще пробежал немного скрываясь за соснами, а затем в наглую выпрыгнул на прогалину и чуть пробежав, растворился в сиреневом облаке.

Расчет оказался верным, я появился прямо над входом в подземный бункер. Весь военный состав, все еще держал на прицеле, медленно рассеивающееся облако. Следует отдать им должное, ни один из них не выстрелил не смотря на явное напряжение.

Я не стал, дожидаться пока меня обнаружат и спрыгнул за спину трем воякам, преградившим вход. Бил я открытыми ладонями, стараясь скорее ошеломить нежели причинить боль. Одного из них, одетого в яркий красный пуховик, я сцапал с собой и скрылся за железной дверью.

Теперь по словам младшего сержанта Егора, дальше по коридору должна быть проходная. Пихая впереди себя слабо сопротивляющегося офицера я оказался в квадратной комнате с разделяющей её напополам стальной решеткой и стеклянной будкой.

Все очевидно, стандартный пропускной пункт, как хорошо что здесь решетка а не сплошная арматура. Мгновение я стоял успокаивая бешено бьющееся сердце и сосредотачиваясь, затем приказал себе перенестись за решетку. И только секундой позже понял что забыл выпустить из рук своего заложника.

Но все же мое необъяснимое умение совершило перенос, притом перенос нас обоих.

«Даже так? — ракшас внутри меня, тоже удивился».

— Даже так, — я нырнул в темный коридор, увлекая за собой кряхтящего вояку.

— Скотина волосатая, — мой пленник сподобился на оскорбление едва мы остановились на развилке.

Крепко припечатав его к стене, и надеясь что мой взор имеет достаточно внутреннего пламени я прошипел.

— Говори где золото?

Он пару секунд поводил скулами, а затем с гордым взглядом плюнул в меня кровью вперемешку со слюной. Я снисходительно поморщился, уловив помимо прочего сильный запах алкоголя. Ох уж мне эти русские офицеры, алкоголики и неудачники, а честь мундира блюдут.

— Значит ты пойдешь со мной туда, — я ткнул пальцем в конец коридора, — и лично… так стоп.

Сложившаяся ситуация меня развеселила настолько что я позволил себе хохотнуть. В конце темного коридора тускло светила люминесцентная лампа, освещая две железные таблички с черными трафаретными буквами.

— Драг метал и драг камни. Вы издеваетесь?

Офицер поморщился и предпринял попытку вырваться ударив меня ногой в промежность. На секунду у меня даже перехватило дыхание, но кроме легкого тычка я ничего не почувствовал.

— Стерилизованный, — я разжал пальцы выпуская толстую шею, только для того чтобы ударить локтем этой же руки.

Вырубить не получилось, служивый отлетел метра на три и застонал держась за голову.

«Опыта мало, но ничего, мы не боги горшки лепить научимся, — Рикимару то ли утешал меня то ли укорял, — ну что так и будем стоять или золотишко пойдем приберем?»

Я не раздумывая рванул с места и свернул в коридор, который если верить табличке, вел к драгоценным камням.

План меняется — камушки и весят меньше и стоят больше.

Прямой длинный коридор упирался в стальную дверь. Я с разбегу ударил в неё копытом и отскочил. Небольшая вмятина и немного облупившейся краски — вот и все чего я добился. Может в скважину заглянут? И телепортироваться в ту точку которую увижу?

Но присмотревшись оказалось что замок односторонний без малейшего намека на сквозное отверстие. Это конец.

Стратегия важнее тактики (директор моей школы Баббитов Хасан Исмаилович).

— Блядь, — я ударил кулаком в дверь, отбив еще немного зеленой краски, — Ну что Рики, кончилась одиссея?

«Вольга».

— Что? — я спрашивал уже на автомате, резко стягивая рюкзак. Даже не пытаясь схватить когтистыми пальцами собачку замка, я просто разорвал ткань. Теперь понятно почему мешок удобнее. Палица покоилась на самом дне рядом с урночкой полученной от Руфуса.

— Ну что, миллионный кусок дерьма, — я размахнулся что было сил, — сим салабим.

Стальные перья с громким скрежетом прошлись по двери. Сила палицы Вольги помноженная на мощь моих мышц не мяла сталь, а просто разрывала её.

Я радостно пританцовывая обернулся, мельком взглянув в пустой коридор и вновь обрушил палицу, на этот раз прямо на замок. Через пару ударов я понял, что засовы у двери есть не только сбоку, но также сверху и снизу. Поэтому долбить придеться долго.

Кого другого это может быть и расстроило, но только не меня. Ведь у меня есть — блинк. Схватив рюкзак и заглянув в прорванную брешь я переместился за дверь оказавшись в комнате уставленной армированными шкафами.

Не раздумывая и секунды я наотмашь ударил чудо дубинкой по ближайшему. Также как и в случае с дверью, палица аккуратно срезала кусок стали, и я увидел кипы бумаг.

— Наверняка не акции «Газпрома», — удачный прорыв сквозь дверь, не давал мне раскиснуть.

«Справа, два человека. Боятся и нервничают».

Справа? Я обернулся в указываемую ракшасем сторону и не увидел ничего кроме тонкого шкафа, плотно вмонтированного в стену. Либо тайная комната, либо секрет. И если секрет, то по-любому у нервничающих есть оружие. Я привалился спиной к стене рядом с шкафом, и судорожно начал обдумывать дальнейшие действия.

— Лучше выходите сами, — разминка в КэВэЭне была моим любимым конкуросм, она чётко отражала креативность находчивых, — иначе мы рванем вместе с вами.

Секунд пять ничего не происходило, и я уже действительно начал восхищаться храбростью и самопожертвованием охранников, как из за двери раздался неуверенный голос.

— Не нужно. Мы выходим.

— Без оружия, — я все так же стоял прижавшись к стене.

За дверцей послушно один за другим раздались звуки металла о бетон.

— Выходите.

Дверца скрипнув приотворилась и в образовавшемся проёме появилась рябая рожа. Рыжий даже не успел меня увидеть. Я со всей силы толкнул дверь обратно и тут же дернул её на себя.

Рябой с разбитым носом упал в объятья коротко стриженного плотного солдафона. Его глаза округлились, когда он увидел меня, а руки разжались роняя товарища на холодный пол. Я за один шаг оказался возле него и ткнув когтем в горло припер к стенке маленькой комнатки.

— Вер из зе стоун? — я цитировал слова культового фильма, вновь исполняя фирменный оскал — камни тут?

— Да, — полушепотом произнес толстяк не мигая и указал пальцем на деревянный комод с ящичками, — тут.

— Доставай, — я понял, что не смогу должно справится с маленькими ручками, — всё доставай. Иначе голову откушу.