Рихард Зорге - заметки на полях легенды

А.Г. ФЕСЮН.

Следующий исследователь, А.Г. Фесюн в своих вступительной статье и комментариях, составленных к опубликованным им архивным документам "Дело Рихарда Зорге. Неизвестные документы", видит тему, связанную с отношением Сталина к Рихарду Зорге, следующим образом:

"…Зорге подчинялся приказам Центра и оставался в Японии до ареста в октябре 1941-го, хотя и считал, что его группа выполнила свои функции в этой стране (о чем сообщал в Москву). С конца 1939 г. Зорге слал сообщения о том, что состояние здоровья радиста М. Клаузена угрожающе, что он сам и один из его ближайших соратников слишком долго безвыездно живут в Японии, что это вызывает недоумение у иностранцев, что Центр не сообщает им даже предположительно об их будущем, что заставляет их быть уклончивыми и неконкретными при расспросах.

Уже в середине 1939 года Зорге не вполне представлял, что он должен делать, и это не могло не сказаться на его настроении. Однако, при всей самостоятельности, Зорге нельзя назвать недисциплинированным человеком.

Отдельно следует остановиться на подозрительности, с которой относились к Зорге и его донесениям в Москве начиная со второй половины 30-х годов. Общепринятым объяснением таковой является неоднократная кадровая смена руководящего состава ГРУ. Зорге был официально зачислен в 4-е Управление РККА при Берзине, а казнен японцами при Голикове. Все предыдущие "Дорогие Директора" были расстреляны; а от двоих из них (Берзина и Урицкого) он лично получал задания. Таким образом, налицо была связь с врагами народа (кстати, среди его друзей этой категории можно назвать и К. М. Римма[2], соратника по китайскому периоду, расстрелянного в 1938 году, и Льва Боровича[3] - резидента ГРУ в Шанхае с псевдонимом Алекс, через которого в Москву шли от Зорге многие материалы, расстрелянного в 1937 году, и, наверняка, многих других, включая О. Пятницкого, шефа международного отдела Коминтерна), что, как можно себе представить, не могло не наводить бдительных людей в НКВД, да и в самом ГРУ, на определенные мысли. В этой связи очень интересны не подтвержденные никакими документами и отрицавшиеся ранее официальными источниками глухие слухи о том, что в конце 30-х годов Зорге все же было предложено вернуться отдохнуть на Родину. Зорге не мог не знать о массовых репрессиях - как по открытым данным, так и из информации от перебежчика Генриха Люшкова…, и, понимая, какая участь его ожидает, вежливо отказался, сославшись на ценность поступающей информации и невозможность его отсутствия на месте в такое тревожное время. Центр счел такое непослушание подтверждением своих худших подозрений в отношении Зорге, урезал финансирование резидентуры и перестал посылать курьеров. И лишь исключительно важные сведения, которые Зорге сообщил в дальнейшем, не дали Центру возможности окончательно поставить на его группе крест.

Повторим, что не располагаем никакими документальными подтверждениями версии, которую весьма расцвеченно излагает В. Суворов (В. Резун) в книге "Ледокол", в главе "Почему Сталин не верил Рихарду Зорге?". Бывший 1-й заместитель начальника ГРУ А. Г. Павлов, комментируя данный момент, сказал: "…в руководстве приняли решение о расформировании группы Зорге и отзыве его в СССР, которое вскоре было отменено"[4].

"…Похоже, Зорге уже тогда вполне реально оценивал ситуацию в СССР при сталинском режиме, но ему просто некуда было деваться. Когда в ноябре 1935 года А. Куусинен находилась в Москве в промежутке между своей первой и второй поездкой в Японию, ей удалось встретиться с Нииро Виртаненом, одним из нелегалов ГРУ в Китае, который рассказал ей, как незадолго до ее прибытия, где-то в августе того же года, он случайно встретил в Москве вызванного туда Зорге, с которым они были давно знакомы.

"В гостинице "Новомосковская" они провели приятный вечер. Зорге как всегда много пил и рассказывал о себе с большой откровенностью. Ему было уже невмоготу шпионить на русских, но он не знал - как вырваться, как начать новую жизнь. Он чувствовал, что в СССР ему быть опасно, а вернувшись в Германию, он рискует быть арестованным гестапо. Все его маневры между двух огней могли окончиться крахом, и не оставалось никакого другого пути, кроме как вернуться в Японию"[14]…"

В качестве доказательства мы можем видеть два действительно интереснейших документа, опубликованных в издании А. Фесюна.

Сразу поясню, что "Инсон" - это псевдоним Рихарда Зорге, начиная с июня 1941 года.

"…Документ N 38

Истоки политического недоверия ИНСОНУ

1. В течение продолжительного времени ИНСОН работал под руководством бывших руководящих работников Разведупра, оказавшихся врагами народа. Отсюда вытекает вывод: если враги народ продались сами иноразведкам, то спрашивается, почему же они не могли выдать ИНСОНА. Так, например, бывший начальник 2 отдела КАРИН являлся немецким шпионом и он выдал, по его словам, некоторых наших секретных агентов в Китае. В бытность КАРИНА начальником отдела ИНСОН работал в Японии. Начальник японского отделения ПОКЛАДОК являлся японским шпионом.

2. Бывший начальник японского отделения (после ПОКЛАДОКА) СИРОТКИН оказался также японским шпионом. СИРОТКИН показал органам НКВД, что он выдал японцам ИНСОНА со всеми его источниками. На одном из допросов СИРОТКИНА в НКВД присутствовал полковник ПОПОВ.

По показанию СИРОТКИНА, он выдал ИНСОНА в конце 1938 г. и с этого времени ИНСОН начинает работать плохо, жалуется на усталость, усиленно просится отозвать его домой. Почти весь 1940 г. ИНСОН настаивает на возвращение в СССР.

3. По записям врагов народа видно, что у ИНСОНА имеется жена, которая живет в Берлине, она знает, что он коммунист и где он находится. В 1935 г. к ИНСОНУ Центром был направлен радист ФРИЦ, личность также весьма темная. Известно только, что он сербский офицер, женат на русской белогвардейке и больше ничего. Радиодело знает хорошо, срывов связи не было.

У ИНСОНА нет истории о прошлой работе до партии, как он работал в партии, как попал в партию и затем в Разведупр.

ИНСОН является секретарем одной ячейки фашистов в немецком посольстве в Токио. Но когда спрашиваешь ИНСОНА, почему он не поступает на официальную работу в посольство, всегда следует ответ: "Вы знаете мое прошлое, поступающие на работу в немецкие учреждения тщательно проверяются гестапо, это может меня погубить".

Вопрос ИНСОНА не новый, неоднократно ставился на обсуждения. Основной вопрос: почему японцы или немцы не уничтожат его, если он выдан им как советский разведчик? Всегда делается один вывод: японцы или немцы не уничтожают ИНСОНА с той целью, чтобы отправить его к нам для разведывательной работы.

Информацию ИНСОНА необходимо всегда сопоставлять с данными других источников и общим переживаемым моментом международного положения, а также тщательно ее анализировать и критически к ней относиться.

ИНСОН весьма самолюбив и большого мнения о себе, что необходимо учитывать при руководстве им.

Примечание: Основные демографические данные ИНСОНА и данные о его работе составлены Зам. начальника отдела полковником ПОПОВЫМ на память.