Ржевский 7

Глава 4

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

Если бы её кто-то спросил, японка сказала бы, что это самая странная вербовка за всю историю соглядатайства. Одноразовая, за большие деньги, очень высокого уровня — но исполненная прилюдно.

Однако граничащая с сюрреализмом затея напарника по миссии сейчас успешно пожинала свои плоды: судья Веретенников как та пресловутая рыба в реке уверенно заглотил наживку и осознанно двигался в нужном направлении.

— Ржевский, я ведь тебе сказал один раз: не забывайся. — Со скамейки прокурорских подал голос сорокалетний крепыш, который уже пытался делать многозначительные тонкие намёки.

— А кто ты такой, придурок? — свидетель защиты спокойно повернулся к прокурору. — Чтоб МНЕ советы давать?

Обладатель синего мундира принялся открывать рот, но потомок гусара продолжил, повышая голос:

— Ты, мразь тлетворная, молоко сперва с губ оботри. Ну или что там у тебя к ним прилипло, а-га-га… Ой. Простите, дамы! — блондин изобразил снятие с головы несуществующей шляпы и шутовски раскланялся на все стороны. — Не смогу мысль завершить, — ласково улыбнулся он прокурору. — Женщины вокруг, мне перед ними неудобно. В общем, ты же понял, да?

Ариса налила себе в чашку чаю, наблюдая за происходящим через маго-канал. Становилось понятным, почему фамилию напарника государственные служащие никогда не любили на всех уровнях.

— Ржевский… — крепыш побледнел и с каменным лицом принялся вставать со скамьи.

— Ой, закройся, бога ради! — отмахнулся выходец из Соты. — Не шестери, твоего патрона здесь всё равно нет. Плюс когда пасть открываешь, неимоверная вонь поднимается; ты чё, говна поел перед тем, как сюда идти? — кое-кто заботливо наклонил голову к плечу. — Или утречком зубки почистить запамятовал? После вчерашнего?

— Дмитрий Иванович! — дробно захихикал со своего места судья. — Вы бы поосторожнее в выражениях! Здесь дамы.

Веретенников с видом полнейшего умиротворения глазел то на платиновый браслет на своём запястье, то на мешки с золотом, беззаботно оставленные на трибуне. Его лицо светилось восторгом, граничащим с счастьем.

— Тысяча извинений! — картинно спохватился Ржевский, заполошно оглядываясь по сторонам. — Дамы, вы позволите, я закурю⁈ — и не думая ожидать ответа, он подхватил с металлической накладки на конторке оставленную было сигару и сделал очередную затяжку. После чего повернулся к прокурору, которого к тому времени уже крепко удерживали под руки судебные приставы. — На будущее: не нужно корчить из себя большого начальника, который типа имеет право что-то там в мою сторону вякать.

Недоброжелатель безуспешно рванулся из рук магов.

— Я ж тоже обесценить могу, — спокойно продолжил Дмитрий. — Да так, что утираться зае**шься. Мужик, говорю при всех: у нас с тобой два разногласия, одно личное и одно по работе. Личное уладим сразу после заседания, я же верно твои гримасы истолковал? — напарник озадачился, глядя, как его визави корчится в руках судейских.

Накасонэ опознала воздействие «молчуна», специального артефакта, подавляющего целый пакет функций нервной системы: судейские, повинуясь негласной команде Веретенникова, от греха подальше временно приструнили слишком активного представителя прокуратуры именно с его помощью.

— Вячеслав Александрович! — Ржевский развернулся к успешно купленному судье (теперь это можно было утверждать наверняка: с деньгами сотрудник фемиды явно расставаться не планировал). — Не смея помышлять о вмешательстве в ваши компетенции, хотел бы поинтересоваться. Если можно. — Блондин уважительно задрал подбородок, демонстрируя максимум почтительности. — Разрешите?

Он случайно зацепился запястьем за один из мешков с золотом, раздражённо покосился на него, гневно подхватил оба банковских кошеля и стремительно переместил их на стол судьи в три шага:

— Позвольте, у вас пока постоят⁈ А то так раздражают и мешают выступать, что спасу нет! Опасаюсь не до конца исполнить долг свидетеля защиты. — Его голубые глаза хлопали честно-честно и наивно-наивно.

Не дожидаясь ответа, потомок гусара вернулся на трибуну свидетеля.

— Спрашивайте, Дмитрий Иванович, — бархатным тоном заботливого воспитателя детского сада предложил судья. — Эй, убрать мешки! — махнул он походя приставам. — Вы что, не видите? Они гражданский долг исполнять мешают. Всё словами говорить надо? — в интонациях чиновника проступили безмерная забота о державе и непреклонное намерение немедленно исполнять долг судейский, чего бы это ему ни стоило. — Извините, Дмитрий Иванович! Так что вы там говорили?

— Этот мудила-прокурор мне что-то сказать тужится, но ваши люди ему будто речь перехватили. Из уважения к дворянскому уложению, позвольте сказать болезному? Всё равно мне с ним стреляться после суда, готов спорить, на что хотите.

— А-а-а. Да, — Веретенников сделал знак магам. — Убрать немоту!

— Это произвол. Вы будете отвечать. — Прокурор первым делом обратился к судье.

— Обязательно, — жизнерадостно кивнул тот, провожая взглядом приставов, запирающих два банковских мешка снаружи в личной комнате Веретенникова и, не зайдя внутрь, возвращающихся в зал.

— Обязательно буду отвечать, — владелец единственной мантии в помещении светло улыбнулся хозяину синего мундира. — Обязательно, — повторил он, пребывая явно в приподнятых тонах. — Отчего ж не ответить-то, да из Эм… из любви к юстиции!

— Отпустите, я в порядке, — хмуро бросил прокурорский судейским.

Те сверились взглядом с начальником и пошли на уступку.

— Ржевский, дуэль само собой, — сорокалетний крепыш потёр запястья. — Что до твоего длинного языка, то…

За следующую секунду потомок гусара успел столько, что впору было заподозрить наличие ментального ускорения.

— Ваша Честь, разрешите⁈ — сперва он сложил руки в просящем жесте и всё так же наивно похлопал глазами в сторону Веретенникова.

Когда тот только рот открыл, чтобы вдохнуть воздух, блондин радостно выпалил «Спасибо!» и в одно касание перемахнул через трибуну, не заморачиваясь выходом по правилам.

Пролетев сразу с помоста в зал, словно резиновый мячик, Ржевский с опорой на спинки перескочил через два ряда сидений и ровно в следующее мгновение держал прокурора за горло на вытянутой руке:

— О моём длинном языке, тварь продажная, я с тобой поговорю в другом формате — на дуэли сразу после заседания. Язык мой, кстати, тебя по должности не касается. А теперь ты мне ответь, да и все вы. ПРОКУРОРЫ! — напарник по миссии технично сместился назад и в сторону, прикрываясь синим мундиром как щитом от его же соратников. — ВОПРОС ПРИ ВСЕХ! Где ваш ответ на мой письменный запрос в вашу сраную Прокуратуру по поводу использования оружия массового поражения в Соте⁈ Три часа давно истекло! ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ИСПОЛНЯЕТЕ СВОЙ ДОЛГ? — последним словом Ржевский будто вбил сваю в землю.

— И опять это же молчание, — а секретарь суда, похоже, зажил своей жизнью.

Забрав ключи от кабинета Веретенникова у приставов, переглянувшись с патроном, он притащил малый мешок на свой приставной столик и сейчас зачем-то выкладывал из него монеты в три равные кучки.

Время от времени юноша проводил специальным амулетом над деньгами, словно в невидимом магическом интерфейсе рандомно проверял пробу.

— И не говори, — хмуро отозвался в его сторону Ржевский, не поворачивая, впрочем, головы. — Когда работать надо, они морщат попу и дуют щёки. Вместо работы. ПРОКУРОРЫ! ГДЕ ОТВЕТ НА МОЙ ВОПРОС⁈ А сейчас языки втянули в жопы, когда до дела дошло. Гады некомпетентные.

Синие мундиры перегруппировались, пристроились и попытались охватить блондина в узком проходе с двух сторон.

Тот технично сместился ещё на два шага, продолжая прикрываться их коллегой:

— По закону, в случае опасности имперского уровня вы уже на военном положении должны быть! — наследник одиозного кавалериста то ли убедительно играл, то ли действительно выходил из себя под влиянием озвучиваемого. — А вы вон, суки циничные, по судам отираетесь в полном составе! Вместо того, чтобы своё дело делать!

— Господин Ржевский, прекратите балаган! — неприязненно бросил тип с такими же знаками различия, какие были у погибшего в Соте Апраксина.

Заместитель обер-прокурора, перевела себе мысленно Накасонэ. Видимо, заказ на этот процесс действительно с самых высот пришёл, если и этот припёрся.

— Брысь, после суда продолжим, — Дмитрий брезгливо оттолкнул того, кого держал за горло.

Толчок был сильным. Крепыш не удержался на ногах и упал обратно на сиденье.

— Слышь, красавец, — блондин подступил вплотную к высокому чину. — А ты здесь что потерял? Всю работу по охране правопорядка выполнил?

— Рже…

— В глаза мне смотреть, говно! Я тебя, бля*ь, как твой прямой работодатель-налогоплательщик спрашиваю! Ты на мои, гнида, налоги живёшь! Своими руками за всю жизнь ты ни копейки не заработал! — Ржевский бестрепетно схватил за горло уже следующего государева человека при полном попустительстве магов, долженствующих обеспечивать порядок в зале.

Всё из тех же задних рядов задорный свист резко сменился непрекращающимися бурными аплодисментами.

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Знатное зрелище, — ровно кивнула Норимацу, через браслет которой все заинтересованные наблюдали спектакль в суде Столицы.

Мадина наплевала на секретность своих артефактов и для кузин Шу, Далии и Левашовой сделала картинку объёмной, обеспечив и звук.

— Это он обер-прокурора бутсает? — с интересом уточнила аль-Футаим.

— Заместителя.

Ржевский тем временем, не дождавшись ответа, недолго думая ударял высокого чина кулаком в живот. Повторно.

Заместитель обер-прокурора после такого упал на колени, переломился пополам и принялся извергать съеденный завтрак прямо на пол.

— Фи, как неаппетитно, — Виктория Барсукова, освобождённая вроде как под залог, процокала каблуками из-за решётки и заняла место рядом с блондином.

— Ну и мерзость, — с другой стороны встала её кузина Наталья, разминавшая кисти и поправлявшая на пальце армейский концентратор.

— Зачем она за перстень хватается? — ойкнула Левашова, которую сюда никто не звал (но и прогнать рука не поднималась). — В суде же нельзя магичить?

— Жути нагоняет. Роль отыгрывает. — Пояснила сердобольная принцесса.

— Вот об этом я и говорю, Ваша Честь! — кое-кто продолжал весьма убедительно возмущаться. — Вот мой запрос, пожалуйста, примите. — Он что-то отправил с браслета Изначального. — Вот ответ их маго-сервера. Время пошло. Они у вас жопы мнут — а ответа мне нет! На государственный вопрос!

— Я полностью разделяю ваше возмущение, Дмитрий Иванович. — Решимость так и сквозила из каждой поры судейского организма.

— И именно поэтому я прошу вас моего коллегу сюда позвать, — как ни в чём ни бывало продолжил блондин. — Царя, в смысле. А то на площади перед моим домом многие его именем действовали, во всяком случае, заявляли.

— Господин Дюжников! Почему ваше ведомство не отреагировало⁈ — строго поинтересовался Веретенников у стоящего на коленях.

— Буа… буэ… — собеседник к диалогу был явно не готов.

— Всё в порядке. Всё совпадает. — Секретарь суда достал откуда-то из недр одежды три матерчатых мешочка и рассыпал в них три равные кучки золота. — Здесь нормально, практически идеально. Второй мешок пропорции по весу соответствует, пересчитывать смысла нет.

— Дмитрий Иванович, ваш залог принят! — торжественно объявил носитель мантии, равнодушно скользя взглядом по уже освобождённым княгиням Барсуковым.

Попутно он активировал интерфейс на свежеподаренном платиновом браслете и словно озаботился параллельной беседой.

— Пожалуйста, вынесите решение по приводу царя? — буднично попросил Ржевский. — Когда общество волнуют резонансные проблемы такого плана, персона уровня нашего самодержца не имеет права отсиживаться.

— А как вы себя видите реализацию этого решения? — абсолютно серьёзно, без тени предыдущей картинности, почти угрюмо поинтересовался Веретенников в ответ. — Я всегда честно предупреждаю, что могу и чего не могу. Допустим даже, выз…

— Я не прошу вас обеспечивать реализацию этого решения, — сдержанно покачал головой потомок гусара. — Просто своей властью издайте бумагу? И внесите её в единый судейский маго-реестр?

Параллельно он сделал несколько знаков пальцами, словно говорил по-немому.

Семья судьи уже в нашем посольстве, кивнула сама себе Накасонэ. Именно это напарник по миссии без слов сообщил чиновнику: порталом прибудут через Токио в Залив через пару часов: да, долго, но надёжно.

Это у Эмирата портальная и ментальная магии лучшие в мире, в Японии такого уровня пока нет.

— Дмитрий Иванович. Я очень хочу пойти навстречу, но удерживаюсь исключительно из соображений целесообразности. — Веретенников вместе с секретарём поднялись из-за стола.

В принципе, маски были сброшены: прокурорские и третье отделение бессильно скрипели зубами, судейские маги были неподсудны по определению, а возле двери личной комнаты судьи прямо в воздухе формировался овал портала. Куда вёл последний, было неясно, но непонятная вязь чужой письменности прямо намекала, что речь идёт о южном направлении.

— Я же объяснил, — бесстрастно пожал плечами Ржевский, мгновенно становясь на десяток лет старше. — «Перед лицом справедливости царю отвечать наравне со всеми, ежели насущная необходимость в том возникнет».

— Это правило существует, вы правы. — Поживший обладатель мантии больше не валял дурака и не походил на престарелого клоуна, занесённого в кресло судьи ошибкой судьбы. — Но вы должны также понимать: иногда существуют законы, для которых нет механизмов реализации.

— Вячеслав Александрович, это не ваша забота! — удивился блондин. — Вы лишь вносите в реестр судебных решений распоряжение царю явиться для дачи показаний. Точка.

— Что потом?

— Потом эту тему станут вести совсем другие люди, а вы идёте вон туда, — потомок одиозного кавалериста указал на уже открывшийся портал. — И решение принципиального судьи останется здесь — нам, тем, кто тоже остаётся здесь. Вас-то в юрисдикции больше не будет.

Двое самых необычных в мире (и разовых) деловых партнёров почти синхронно покачались с пяток на носки, сверля друг друга взглядами.

Было очевидно, что исполнять сказанного судье не хочется.

Также было очевидно, что слова Ржевского разбудили какие-то струны среди половины присутствующих в зале: многие люди встали со своих мест, напряжённо ловили каждый звук и только и ждали, чтобы прокурорские либо охранка сделали хотя бы один жест. Неважно, какой.

Те в свою очередь замерли и тоже не двигались, ожидая в таком же точно напряжении, чем закончится диалог обладателя мантии и свидетеля защиты.

По сложившейся практике Единый Реестр судебных решений не подлежал редакции. Существуя на особом маго-сервере, он мог только принимать записи, но ни одну из них нельзя было удалить. Никогда, никому, ни при каких условиях.

— Хорошо, — сдался Веретенников. — Но поясните, зачем.

— Прецедент, судебный прецедент. Основатель Династии завещал Юстиции не склонять головы ни перед кем, хоть даже и перед царём. Суд Империи должен остаться тем местом, в котором атлет уравнен с инвалидом, богач — с бедняком, царь — со своими подданными.

Ржевский говорил, в принципе, затёртые банальности. Эти декларации были известны каждому школьнику Империи, поскольку выдержки из её Основного Закона действительно учили на память в младших классах во всех школах страны.

Однако при упоминании своей давно прописанной и забытой роли судья Веретенников неожиданно посерьёзнел, приосанился, расправил плечи и исполнился… непонятной внутренней гордостью, что ли? Неизвестной силой?

— Самая странная вербовка за всю историю ниндзюцу, — совсем в другом месте Ариса Накасонэ, подключенная к этому же каналу, задумчиво кивнула своему отражению в зеркале.

Затем она отсалютовала чашкой с чаем и решительно вылила её содержимое себе в рот.

Веретенников вернулся к рабочему столу, активировал артефакт и на виду у всего зала задвигал пальцами по маго-интерфейсу, набирая документ.

— Вот. — Сопровождаемый взглядом Ржевского, он зарегистрировал судебное решение в Едином Реестре.

Отметка об этом появилась автоматически в артефактах многих, имевших нужные маго-подключения: у сотрудников юстиции, у чиновников третьего отделения (в том числе, присутствующих тут), у Изначальных Соты.

— Благодарю вас, Ваша Честь. — Ржевский без малейшего намёка на иронию дважды поклонился глубоким самурайским церемониальным поклоном. — Я горжусь тем, что знаком с вами лично.

Веретенников, не прощаясь, подхватил рассортированное по мешочкам золото. На мгновение заглянув в свою комнату, он забрал и большой кошель, затем в сопровождении секретаря, не мешкая, шагнул в портал.

Овал тут же исчез за их спинами.

— Спасибо, Ваша Честь. — Ржевский ещё раз абсолютно серьёзно поклонился в пустоту. — Лично мои потомки будут знать ваше имя и будут искренне вам благодарны. Ибо есть за что.

Из многочисленных десятков свидетелей почему-то не нашлось ни одного человека, который пожелал бы что-то добавить, пошутить либо прокомментировать.

И снова эту тишину можно нарезать ножом, подумала в другом месте Ариса Накасонэ. По общему с Норимацу шлюзу она видела, как удивлённо переглянулись кузины последней:

— А почему никто ничего не сказал⁈

— Простых людей давно отучили лезть в дела власть предержащих, — пожала плечами Далия аль-Футаим.

— Прокурорские и охранка не выдержали бы боя с приставами: в суде блокируются все боевые артефакты, кроме судейских. Во всяком случае, на порядок снижается их производительность, — погружаясь в свои мысли, заметила Мадина Наджиб.

— А сами эти исполнители почему судью не остановили⁈ Как там их, приставы?

— Местное законодательство, — вздохнула Шу Норимацу. — Они испокон подчиняются только судье: гарантия независимости его решений. Типа. Декларативная и церемониальная якобы охрана любых судейских вердиктов — но, видимо, конкретно со своими у Веретенникова особые отношения. И Дмитрий об этом знал, потому и использовал системно все раздельные ресурсы, собирая из кусочков мозаику ситуации.

— Судейских магов нельзя судить, — Наджиб пояснила короче. — По крайней мере, за любые их действия, связанные с исполнением прямых обязанностей в зале заседаний. А судья из Залива сто процентов с ними поделится, попой чувствую. И они это знают — неписанные корпоративные правила.

Пардон, что мало:)) Завтра, точнее, уже сегодня надеюсь сделать больше