Ржевский 7

Глава 3

— Вы бы не могли пояснить свою мысль подробнее? — Веретенников предсказуемо заинтересовался, даже документы куда-то под стол забросил. — Вы что, сейчас предлагаете взятку⁈

— Боже упаси. Как можно. — Ржевский честно-честно захлопал глазами и подтверждающе кивнул.

Но жесты в протокол не подошьёшь.

— Как свидетель защиты, прошу выпустить невинных девиц под залог! А деньги от меня принять в качестве компенсации державе за потраченное время, — продолжил похабно ухмыляться маргинал. — И за усилия её служащих.

Было кристально ясно: он имеет ввиду, что другая (более значительная, кстати) сумма прибудет по первому слову судьи туда, куда тот скажет. И разумеется, на этот раз уже не в государственный бюджет.

— Ваша Честь! — вскинулся было представитель третьего отделения, возмущённый творящимся на глазах беспределом.

— Молчать! — отмахнулся в его адрес неожиданно подобревший к подсудимым Веретенников. — Продолжайте, пожалуйста, Дмитрий Иванович! — добавил он в другую сторону заботливо и ласково.

— Я надеюсь, скромные финансы возместят вовлечённым структурам Фемиды понесённые издержки, — многозначительно поиграл бровью придурковатый блондин. — Ведь что ни говори, маги армейского корпуса вместе с уважаемыми правоохранителями одно дело делают, — он издевательски поклонился в сторону офицеров. — Пострадавших же в итоге не было? Давайте считать всё недоразумением? Ну и замнём его дружно! — он нарочито энергично потряс в воздухе сжатыми ладонями.

— А вы уверены в аккуратности вашего подсчёта? — словно что-то припомнив, спохватился судья. — По сумме никаких накладок быть не может? — он тоже многозначительно подвигал бровями.

Репутация одной гусарской фамилии на ниве денег, что и говорить, в Столице всё же была спорной. Как и в прочих местах.

— Слово Ржевского, — потомок одиозного кавалериста неожиданно стал взрослым и сдержанным.

Под удивлёнными взглядами правоохранителей он решительно извлёк из болтающегося за спиной рюкзака два мешочка и глухо бухнул ими о трибуну:

— Собственно, у меня всё с собой! — он распустил горлышко одного из них. — Можем пересчитать перед внесением в кассу уважаемого высокого суда!

В солнечном свете, проникавшем в помещение через огромное окно, блеснуло чистое золото.

На втором кошеле была демонстративно проставлена цифра «150 000». И текст: «Вас ни к чему не обязывает!».

Следом имелась чернильная маго-банковская печать, подтверждавшая высочайшую пробу металла.

— Ой, один кошелёк не сюда, — ненатурально спохватился маргинал, убирая второй мешок обратно. — По ошибке достал: он случайно за руку зацепился. — Блондин опять честно-честно похлопал глазами, не сводя их с судьи.

Вид при этом негодяй имел настолько простодушный, что от него тошнило.

Не первый год служившие офицеры, разумеется, отлично наблюдали: холодный взгляд Ржевского цепко фиксировал глаза судьи. И мимику.

Веретенников, в свою очередь, весьма напоминал хищную птицу на охоте: ось его внимания была неотрывно прикована к кожаному мешку и банковским знакам на нём.

Выходец из Соты жизнерадостно потрусил кошель и гнусно ухмыльнулся. Внутри банковской упаковки призывно звякнул драгоценный металл.

Судья вздрогнул, выпрямился, и сглотнул слюну. Худой кадык двинулся вверх-вниз:

— Возможно, суд и согласится с вашим предложением залога! — Веретенников стремительно впадал в задумчивость, не отрываясь от блеска золота, видневшегося из горловины. — Суд размышляет!

— Сволочь продажная, — скрипнул зубами начальник территориального отделения в чине подполковника, закусывая нижнюю губу. — Беззаконная.

При упоминании беззакония с трибуны ещё раз глумливо фыркнул Ржевский. Даже игриво подмигнул, тварь.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ⁈ — столичный судья тоже отлично знал, как на подобное реагировать. И слух имел на зависть. — ПОВТОРИТЕ!

— Я… Это мысли вслух. — Сотрудник третьего отделения не сдержал гримасы.

Он тоже выпрямился, поднял подбородок и сейчас смотрел на вершителя справедливости с презрением и разочарованием одновременно.

— Давно в тюрьме не сидел? — прошипел судья на весь зал, сверля взглядом правоохранителя. — Так я тебе мигом устрою!

— За что? — жандарм не спорил, не ругался, флегматично уточнял.

— Найду, — пообещал Веретенников. — Был бы человек, а дело найдётся.

— А-га-га-га-га!.. Говорят, эта фраза обычно в обратную сторону звучит! — заржал с трибуны Ржевский. — Говорят, это любимая пи*делка охранки, когда они, нарушая законность, оказывают противоправное психологическое давление на подследственных!

— Слышь, ты!.. — Жандармский ротмистр вскинулся, обращаясь к блондину.

Завершить фразу не вышло, поскольку маргинал перебил, презрительно махнув рукой:

— Иди *****. — Затем он с безмятежным видом обратился к судье. — Ваша честь, Изначальные Соты в моём лице искренне восхищены вашей принципиальностью и бескомпромиссностью на ниве защиты справедливости! — отродье кавалериста энергично зааплодировал сам себе в ладоши и «случайно» встряхнул рюкзак.

Золото в большом мешке звякнуло ещё раз.

— Дуэль!.. — лицо оскорблённого жандарма стало похоже цветом на свёклу. — Ржевский, тварь! Убью!.. Дуэль!

Не дожидаясь ответа, офицер рванул из ножен клинок и решительно дернулся со скамьи в сторону прохода.

— Соси лыжу, — ещё более небрежно отмахнулся потомок гусара. — Я в Столице по другим делам. И ковырялку свою убери, мудак, а то ты её сейчас у меня вместе со своими руками проглотишь! Люди вокруг!

Товарищи правоохранителя схватили его вчетвером, лишая подвижности и жёстко вырывая из рук оружие.

Присутствовавшие на заседании зеваки опасливо шарахнулись в стороны.

— Ваша Честь, прошу меня извинить. — Подполковник поднялся и коротко поклонился. — Корпус не будет терпеть подобного, — он зло махнул рукой в сторону блондина. — Ржевский! Это вызов на дуэль! Ты нас хорошо слышишь⁈

— Да слышу, слышу, — презрительно отмахнулся маргинал ещё раз. — Не ори, как в жопу ужаленный.

— И от меня тоже вызов! Если выживешь после первой дуэли, тебя проткну я! — старший офицер предсказуемо закусил удила после такого.

— Х** тебе в сраку, чтобы голова не качалась! — удивился выходец из армейского сословия. — Ты сейчас доп*здишься, мудила! Вы у меня сейчас эти шашки своими жопами жрать будете, если не уймётесь! Проткнёт он меня. Слова подбирай, козляра!

На мгновение в зале повисла тягучая липкая тишина.

Блондин хозяйственно затянул шнуровку на первом мешке, глухо бухнул на конторку трибуны свой рюкзак и решительно засобирался вниз, в сторону прохода, ведущего к жандармам. Он на ходу засучивал рукава.

— А ну порядок в зале! — рассвирепел тем временем судья. — Закон для всех один! В кандалах в Сибирь поедете, в шахте кирками тарахтеть! — обращался он почему-то исключительно к представителям третьего отделения.

В принципе, если владеть обстановкой (а жандармы ею владели), то ничего удивительного.

Веретенников брал всегда, ото всех. Брал благодарностями, обязательствами, ценностями, деньгами. К его рукам прилипло столько, что последнее время в кулуарах начали спорить: останется на должности? Или куда-нибудь свалит, упреждая месть любой из обиженных сторон? Среди задетых им семейств хватало и могущественных лиц.

К примеру, ходили слухи, судья даже в конфликтах между наследниками престола отметился: вынес в чью-то пользу решение по поводу аффилированных компаний (разумеется, те были записаны на подставные лица, но бенефициар же от этого не меняется).

Веретенников недоброжелателей на всех уровнях накопил, может однажды и до дома с работы не дойти, поговаривали коллеги и завсегдатаи высшего света.

— Требую соблюдения дворянского уложения, — хмуро набычился подполковник.

Он исподлобья глядел на приближающихся судебных магов и явно не собирался уступать, когда те подойдут вплотную.

— Ваша Честь, секундный перерыв. — Ржевский, подчиняясь знаку судьи, сложил руки в просительном жесте нехотя вернулся на трибуну. — Эй, полуполковник! Я принимаю ваш вызов, только не на тех консервных ножах! — он в очередной раз глумливо хохотнул и ткнул пальцем в направлении жандармских портупей. — Дистанция триста пятьдесят, оружие — кавалерийские карабины! Три патрона в магазине!

— «Дуэль Ржевского»? — раздался заинтересованный голос из зала. — Дуэлянты расходятся на три с половиной сотни шагов, затем по команде начинают сближаться, стреляя друг в друга из длинноствола на бегу? Маневрируя и уклоняясь при этом?

Седой полковник в форме пограничной стражи выглядел так, будто очнулся от полудрёмы.

— Угу, — потомок гусара лаконично кивнул.

— Давно о ней не слышали, давно. Что делать, если по три выстрела израсходовали? — интерес старика разгорелся, несмотря на неодобрительные взгляды со стороны представителей жандармского корпуса.

— Триста пятьдесят — дистанция солидная, почти запредельная, — подтверждающе кивнул его спутник примерно тех же лет, носивший знаки различия майора.

— Это если руки из жопы, то она запредельная, — возразил блондин. — Лично я с трёх с половиной сотен тремя выстрелами этих двух петухов из секунды исполню. Наглухо. Ну или рукопашная потом: прикладом его голову как арбуз расколю. Череп, в смысле; с одного удара.

В зале снова застыла почти материальная тишина.

— На бегу попадёшь в двоих тремя выстрелами? — не поверил майор, скептически вздёргивая вверх правую бровь.

— Угу.

— Когда будете двигаться друг другу навстречу зигзагами?

— Угу. Слушайте, давайте уже проверим! — Ржевский в полном соответствии с репутацией фамилии очень быстро потерял терпение. — Эй, мохнатые уши! — он обратился к жандармам. — В целях экономии времени предлагаю совместить обе дуэли!

— Каким образом? — пограничный подполковник производил впечатление излечившегося пациента, вышедшего от врача-менталиста.

Он как будто ожил после потери памяти, вспомнил всё и вернул большую часть личности, до последнего момента казавшейся безвозвратно потерянной.

— Двое вызывающих. Становятся рядом, огонь по мне открывают парой, — пожал плечами маргинал. — Остальное по схеме, без изменений.

— А три патрона на двоих или каждому?

— Каждому. — Ржевский великодушно махнул ручкой. — Им по три и мне три.

— Не страшно? — майор-пограничник поддел наглого выходца из армейского сословия.

Теперь жандармы смотрели на коллег заинтересованно: по факту, два старика весьма технично разводили юного выскочку на гандикап, удачно камуфлируя это под безобидную беседу.

Ну да, молодой высказался. Да, старые не поверили и уточнили. А то, что некий блондин с периферии останется с тройкой патронов против шести жандармских, это уже лирика и нюансы.

— Пуза запредельные, — потомок гусара нахально и неуважительно ткнул пальцем в сторону старших офицеров третьего отделения. — Поверх ремней фартуками свисают. Сраки ещё толще. Не думаю я, что они норматив по выстрелу после финта выполняют, не говорю уже о зигзагах, перекатах и уклонах. Так что нет, не страшно.

Обладатели формы озадаченно переглянулись. В Столице помнили, конечно: некогда стрелковые упражнения в одной интересной части удивляли всех остальных военных страны.

Но это было давно, не в этом поколении. Носителей ТОЙ стрелковой культуры, думалось, уже нет: ну кто по своей воле будет так себя истязать часами и годами?

— Им шесть патронов, мне три, — безмятежно продублировал блондин. — Я согласен, если дуэль сдвоенная. Скажем, сразу после этого суда. Есть же в столице подходящая площадка?

Пограничный полковник задумчиво переглянулся со своим жандармским коллегой.

— Ваша честь, вы не согласитесь принять мой залог⁈ — с наивным видом Ржевский ласково посмотрел на судью.

И ещё два раза расчётливо звякнул золотом в малом и большом мешке по очереди.

— Продолжайте, господин свидетель защиты! — а Веретенников даже ладони непроизвольно потёр.

— Я вызван на дуэль, — с притворной грустью вздохнул потомок гусара. — В Столице никого не знаю, секундантов нет. Боевые маги Барсуковы — единственные, на кого могу положиться. Я бы ещё очень поспорил на тему законности, но…

Бах! Судья гневно грохнул молотком по подставке.

—… но в любом случае никто не пострадал! Да, были недоразумения между военными, — блондин по очереди кивнул на магесс и жандармов, — но ведь каждая из сторон защищала закон? По крайней мере, думала так?

— Г-хм. Вам бы в адвокаты, господин Ржевский, — поощряюще кивнул единственный обладатель мантии в зале. — Вы меня впечатляете всё больше и больше.

— Главная функция юстиции — это же безмерное насаждение справедливости, не так ли? Ваша Честь? — выходец из армейских простодушно наклонил голову к плечу.

— Он только притворяется идиотом, мне кажется, — пробормотал подполковник третьего отделения.

— Если армия и охранка радеют за эту самую справедливость, — продолжил тем временем потомок гусара, — пусть даже кого-то занесло, не лучше ли мирно разойтись? Порукой будет скромный финансовый вклад, — Ржевский, видимо, запутался от страха из-за предстоящей дуэли.

Потому что сейчас он похлопал не по тому мешку, в котором находились двадцать пять тысяч залога, а по-другому. По тому, в котором лежало в шесть раз больше.

— Бабло побеждает зло, — повторил он идиотскую поговорку ещё раз не пойми к чему.

— Как вы планируете внести залог? — Веретенников, похоже, чуял в банковской маркировке что-то живое, потому что старательно гипнотизировал последнюю взглядом.

— Сумма будет оплачена туда, куда скажете, — Ржевский жизнерадостно щёлкнул каблуками. — Хоть на личный счёт любого банка в Эмирате! А-га-га, шутка. Тогда не будет налогом тут у нас облагаться! А-га-га, шутка. А хороший двухэтажный домик на двести квадратов на берегу Залива в три раза меньше стоит, — на первый взгляд беззаботно пожал плечами представитель Изначального рода Соты, одного из.

Сотрудники третьего отделения встревоженно переглянулись. Происходящее не могло быть правдой, однако оно было.

— Беспредел, — тихо прошептал подполковник, закусывая губу и сжимая подлокотники до белых ногтей.

Обеспечивающие порядок маги дошли до их ряда и сейчас возвышались в проходе, предусмотрительно блокируя любую неожиданность.

Всем носящим погоны было понятно: на своей территории каждый обстановку контролирует лучше пришлых. Суд — такая же спецструктура, со своей спецификой.

Эти архаровцы, видимо, не за просто так стараются: ясен хрен, у них с судейским корпусом свои отношения (часто вообще родственные. Клановость Столицы, чёрт её дери).

— Я бы попросил вас воздержаться от таких неуместных двусмысленных шуток, — дробно захихикал Веретенников, глядя на Ржевского тепло и ласково, словно разговаривал с собственной престарелой мамой. — Но каламбур занятный, и-хи-хи.

— И разрешение от тамошнего монарха на поселение и на неприкосновенность собственности, говорят, сущая формальность, — продолжил разглагольствовать белобрысый негодяй с трибуны, опираясь о полочку и устраиваясь поудобнее в положении стоя. — Если по специальной процедуре!

— Он что, собрался вещать долго? — майор недоуменно переглянулся с товарищами по цеху, затем вопросительно посмотрел на прокурорских.

На многолетнем невербальном языке структур это означало: жандармы просят помощи, за которую оплатят задним числом по-любому указанному тарифу.

— Господин судья! Ваша текущая беседа не имеет отношения к разбирательству!.. — начал было подниматься со своего места спецпрокурор, испокон работающий в тандеме с охранкой.

— МОЛЧАТЬ! УДАЛЮ С ЗАСЕДАНИЯ! ПОРЯДОК В ЗАЛЕ! — взорвался судья теперь уже в его адрес.

— Но вы!..

— Здесь я решаю, что относится, а что нет! Закон для всех один! В моё кресло хотите⁈ — Веретенников даже гневно потянулся взглядом в сторону магического конвоя.

Для последних, кстати, сословий традиционно не существовало, спасибо старому царскому указу: случалось, они и полицейских с прокурорами выводили из этого зала в наручниках (редко, но тем не менее).

— Подробнее можете? — попросил тем временем Ржевского секретарь суда, принимая часть удара общественным мнением на себя и разделяя с руководителем кое-какие технические сложности такого непростого судебного процесса.

Злые языки утверждали, что в целях конспирации основные денежные потоки идут снизу вверх именно через этого юношу.

— Ну, гарантия от экстрадиции, раз, — потомок гусара принялся деловито загибать пальцы. — Тамошний первый руководитель, если что, в отличие от кое-кого слов обратно не берёт, а-га-га.

Половина зала опять проскрипела зубами: намёк на происходящее в Соте был более чем прозрачен.

— Два, грамота их Престола: такой-то и такой-то на таком-то участке неприкосновен, как и его потомство. Это стандартная процедура при подобных отношениях, даже целый квартал есть. Живут, как сыр в масле!

Представители прокуратуры и жандармского корпуса в едином порыве возмущения попытались было дёрнуться, но так и остались на своих местах, решительно придавленные к скамейкам судейскими.

Последние имели все виды амулетных усилений как раз на такие случаи, а использовать оружие в зале суда ни одна из сторон, слава богу, решиться не могла: табу есть табу.

За подобный демарш именем Царя казнили сразу, не разбирая правых и виноватых (жандармский офицер, кстати, тоже рисковал, хватаясь за шашку и бросаясь на Ржевского. В принципе, коллеги его и успокоили теми аргументами, что дети останутся сиротами, а жена по миру пойдёт, несмотря на всю правоту супруга в конкретной ситуации).

— Ещё есть что-нибудь интересное? — секретарь многозначительно переглянулся с судьёй.

По помещению пронёсся лёгкий гул, переходящий в ропот: на мероприятии присутствовали представители самых разных сословий.

Кто-то из них радовался повороту событий — как же, охранке нос утирают на их собственном поле. Хлещут их же салом по их же морде, выражаясь фигурально.

Кто-то, напротив, негодовал и возмущался творящимся беззаконием, но тихо: судебные приставы предусмотрительно подвесили на пальцы профессиональные касты. Пробовать на себе, какие именно, не хотелось никому.

А впрочем, поведение судейского корпуса (не только тут, во всех других судах столицы тоже, без исключений) регулярно вызывало нарекание у зрителей из зала. Иногда — у всех присутствующих без исключения.

Данный случай был ещё сравнительно скромным и заурядным — возмущалась лишь часть народа.

— Ещё, если грамота лично монархом выдана, к её обладателю наверняка паломничество тамошних аристократов начнётся: будут дружить пытаться, всячески обхаживать. Для старта личного бизнеса — идеальные условия, — простецки разглагольствовал с трибуны Ржевский, словно был не свидетелем защиты по вполне понятному уголовному делу, а являлся продавцом прогулочных туров и имел процент с каждого отправленного в Залив туриста.

— Да ну? — секретарь, отбросив приличия, откровенно напрягся.

— Да, — веско и солидно подтвердил блондин. — Моя фамилия с такими вещами не шутит.

Почему-то аргументу поверили абсолютно все. Возможно, ещё и потому, что ни один представитель его семьи подобных денег на виду в руках не держал. Собственных. За всю историю.

А этот вот как-то сподобился, мелькнула мысль далеко не у одного, одетого в дворянские платья.

— Детей, это уже оговорено, в тамошний колледж менталистов примут: очень хорошая на сегодня профессия, перспективная и денежная во всём мире.

Понятное дело. Кто может незримо управлять чужими мыслями, перспективу имеет на любом месте.

— Ну и школа по этой профессии в Заливе лучшая, — маргинал шмыгнул носом.

В зале заседаний не впервые материализовалась тишина.

— Ржевский. Не забывайся. — Тихо-претихо предложил кто-то с прокурорской скамьи.

— Иди и ты на три буквы, — не затянул с ответом блондин, озвучивая, куда именно пройти работнику прокуратуры. — У нас вон, магические конклавы десятками людей посередине города кладут! — на вид легкомысленно продолжил он, — Я в вашу долбаную прокуратуру уже два запроса именем Изначального отправил! Вы что, хоть вид сделали, что почесались, твари некомпетентные?

— И снова тишина, — сомнамбулически заметил секретарь суда, на которого в этот раз никто не обратил внимания. — Прокуратура молчит.

— А там в этом плане полный порядок! — потомок гусара теперь общался с залом, как будто призывал всех подряд даже не в свидетели, а в арбитры. — Опять же, можно участок рядом с летней резиденцией монарха взять. Оформление на себя беру! А-га-га, шутка. — Глаза Ржевского остались холодными и серьёзными.

Настолько, что видно это было даже в задних рядах, от его трибуны весьма далёких.

— Надеюсь, всем без исключения было понятно, какие косвенные и непосредственные выгоды несёт жизнь рядом с любым домом монарха? — неожиданно подала голос Виктория Барсукова из-за решётки.

Смотрела она почему-то не на Веретенникова, а на безвестного молодого секретаря.

— Какие гарантии? — заморожено спросил тот, уже не размениваясь на соблюдение хотя бы подобия приличий.

— Слово Ржевского, — лаконично ответил за подругу представитель защиты. — Говорю прилюдно. В случае положительного решения неподвластным юрисдикции порталом — сразу туда. Только здесь и видели.

— Это безза…!.. — рванулся было со скамьи жандармский майор, но был мгновенно возвращён на место приставами.

Прочие представители третьего отделения возмущённо переглянулись и затеяли подниматься со своих мест, продолжая начинание коллеги.

Судья бестрепетно кивнул магам и те потянулись за магическими жезлами.

В принципе, в Столице все знают всё. Самые разные люди, наблюдавшие сейчас творящийся спектакль, независимо друг от друга единодушно приходили к выводу: такое простое и понятное дело, инспирированное кое-кем из августейшей семьи, разваливалось на глазах из-за винтика в системе, который решил воспользоваться доступным ресурсом в свою пользу.

Начальник отделения, получивший по загривку за компанию с подчинённым, методически грамотно сориентировался в нестандартной ситуации и попытался организовать себе срочный вызов по бесшумке.

Судя по некоторым очевидным нюансам, на том конце ему оба раза банально не ответили: тот, к кому он хотел апеллировать, был занят чем-то своим.

Или та. ЗаняТА.

— В качестве дополнительного аргумента, Ваша Честь: вот коммуникационный браслет Её Величества Далии аль-Футаим, — Ржевский, не стесняясь, как ни в чём ни бывало снял с запястья и положил на трибуну инкрустированный магическими рунами платиновый овал. — Она готова лично, с включением маго-видео прямо сейчас, подтвердить при свидетелях мои слова.

Судья без лишних слов поднялся из-за стола, подошёл к трибуне и взял браслет.

Какая-то часть присутствующих затаила дыхание; кто-то восхищался наглостью фамилии маргиналов; кто-то молча негодовал, сочувствуя охранке и прокурорским.

— Наденьте на руку, — предложил самый странный представитель защиты за всю историю этого суда. — Он на вас настроится сам и активируется автоматически.

— Да ну, дорогая же вещь? — посомневался для виду представитель фемиды.

— Не дороже справедливости, — патетически вздел вверх указательный палец белобрысый негодяй. — Надевайте.

О чём Веретенников разговаривал (и с кем), прочим было не слышно.

Однако буквально через четверть минуты на своё рабочее место он вернулся упругим уверенным шагом, быстро и молча. Артефакт стоимостью с небольшой небоскрёб остался у него на запястье.

— Это неслыханно! Это…! — один из прокурорских с брезгливым выражением лица попытался рвануться вперёд.

И упал на пол под ноги товарищам: никто не успел заметить, каким именно заклинанием врезал бездушный маг, обеспечивающий порядок в судебном зале.

— Ваша Честь, пользуясь оказией! — отмороженный Ржевский так и стоял, по-прежнему безмятежно облокачиваясь о трибуну.

Только руку поднял, словно школьник.

— Да-да? — Веретенников неохотно вынырнул из каких-то своих мыслей, поднимая глаза.

— Могу заодно встречный иск подать? — блондин выдул клуб дыма, затянувшись толстенной сигарой. — На своего коллегу по цеху?

— Не понял. — Судья помотал головой, сосредотачиваясь. — Поясните?

— Ну, в Хартии Соты сказано: Изначальные в случае споров между собой могут, кроме прочего, прибегать к арбитражу Суда Империи. Один мой коллега по Совету Города к нам глаз не кажет, а у меня к нему прям прилюдные вопросы накопились, причём по вашей части, — пояснил маргинал. — Он у вас тут обитает. Можете принудительный привод организовать?

— Кто у нас обитает? — Веретенников удивился так, словно, в отличие от всего остального зала, между строк понял больше других.

— Царь же, — простенько подсказал Ржевский. — Один из членов Совета Соты. У меня к нему претензии, я на него в суд подать хочу.

— Я так и думала, что сейчас что-нибудь отмочит, — отстранённо заметила Наталья Барсукова из угла для подсудимых. — Когда он такое лицо делает, всегда потом сюрпризы.

— Кто? — задумчиво уточнила Виктория.

— Димка.

Повинуясь бесшумным командам по магическому интерфейсу, судейские конвойные как раз распахивали решётку и снимали с девиц блокираторы.

— Вы сейчас серьёзно? — между бровями Веретенникова пролегла глубокая борозда.

— Более чем.

— А как вы себе это видите?

— Исключительно в рамках закона, Ваша Честь. Который один для всех.

— Как⁈… — секретарь был более откровенен.

Он изобразил лицом много больше, чем его начальник.

Ржевский серьёзно повернулся к нему:

— Повторяю: по закону.

— Вы понимаете, что говорите? Есть границы, ко…

— Я знаю, что бог создал людей богатыми и бедными, умными и глупыми, сильными и слабыми. Мы не равны от рождения и декларации равных прав по большей части лишь декларации и есть: взять хотя бы магов в сравнении с простолюдинами.

Из самых дальних рядов раздалось несколько неуверенных хлопков.

— Но есть одно-единственное место на земле, где базарный нищий равен миллионеру Фаберже, — как-то слишком пронзительно продолжил потомок гусара, который на мгновение перестал казаться дурачком и простофилей. — Есть ещё место на земле, где гений не имеет никаких преимуществ в сравнении с тупым, где владелец оружейного завода полностью уравнен с безоружным монахом, а у Царя ровно столько же обязанностей, сколько и у любого из его подданных. — Блондин помолчал. — Есть ещё место на земле, где бездомный бродяга может одолеть самого Царя и даже наказать последнего, если будет прав. А монарх нет.

— Где? — всё с той же задней скамьи прозвучало лишь одно слово.

— В раю? — донеслось насмешливо с другой стороны.

— Рай ни при чём, слушай внимательно. Я сказал, на земле, — Ржевский покачал головой. — Это место называется Суд Империи.

На начальственной скамейке встревоженно переглянулись прокуроры.

— Здесь равны ВСЕ, Уложение Основателя Династии. Об этом пункте не любят вспоминать, но его никто не отменял, — ровно продолжил маргинал.

Он сейчас вроде бы и не старался говорить громко, однако слова были слышны, пожалуй, даже этажом ниже.

— «Царю в Суде перед лицом справедливости отвечать наравне с прочими, ежели насущная потребность в том возникнет!», — потомок гусара процитировал по памяти слова, которые школьники учили в младших классах. — Только Основатель Династии там термин латинян использовал, у него справедливость юстицией названа почему-то.

Следующие пару секунд всеобщее молчание можно было нарезать ножом, если бы у кого-то возникло желание.

Веретенников лихорадочно считал варианты — это прямо отражалось на его лице. Он отбросил все сомнения и приличия и сейчас очень напряжённо размышлял.

— Чего замерли? — тем временем Ржевский с равнодушным видом обратился к сектору жандармов и прокурорских. — Вы ж сами законники, Основной Закон Державы с закрытыми глазами помнить должны: его даже детишки малые в школе классе в третьем на память заучивают.