Ревизор: возвращение в СССР 22

Глава 15

Окрестности Больцано

Боевая группа Организации освобождения Палестины, успешно выполнив задачу, направлялась в двух грузовиках к порту в Венеции. Там их ждал в трюме корабля «Ливорно», следующего маршрутом Венеция-Бейрут, скрытый отсек, в котором регулярно перевозили контрабанду.

— Представляешь, — тихо проговорил Салман Айгизару, склонившись к нему поближе, чтобы не разбудить своими разговорами девятерых бойцов, спавших прямо на тюках с контрабандой, — с Тареком невестка приехала на акцию.

— Да ладно! — не поверил тот. — А зачем?

— Говорит, страховала…

— Кого? Нас⁈ Интересно, как? — хмыкнул ливанец.

— Зря смеёшься, — задумчиво ответил ему Салман. — Она с автоматом была, с калашом, и целой сумкой снаряженных магазинов… Мне сразу показалась, что она какая-то мутная девица, тем более что из Москвы родом…

— Русская? — удивился Айгизар. — Ну, этих тяжело понять. По всему миру поставляют станки и оружие и, в основном, совершенно бесплатно… Загадочная страна. Хотя американцы ее очень уважают… И против израильтян нам сильно помогает.

— По ее словам, она сняла какого-то снайпера, стрелявшего в нас с крыши ангара, — продолжил Салман, не обращая внимания на слова молодого соратника. Его рассуждения о геополитике его совсем не интересовали, потому что даже высшего образования у парня не было, не то что какого-то опыта в этой сфере. Зато как боец и младший командир он был хорош, вот на эту тему он его соображения охотно выслушивал.

— Да? — поразился Айгизар и задумался. — А знаешь, было такое… Я видел, в какой-то момент, что сверху стреляли, но, когда внутрь ворвались, стрелок уже мертвый был… Похоже, бедолагу Хикмет этот гад и убил… Значит, невестка Тарека убрала его с крыши?.. А я уж думал, — шёпотом продолжил Айгизар, — кто-то из наших его достал случайно.

Северная Италия. Город Больцано.

Тарек не стал тянуть с выяснением загадки Дианы. Отпустив охрану, поскольку было ясно, что акция прошла успешно, и угрозы больше нет, Тарек предложил Фирдаусу и Диане зайти в свой номер.

Оказавшись у себя, Тарек посадил перед собой невестку.

— Дина, откуда у тебя автомат? — изучающе смотрел он на неё.

— Купила у местного бандита, — честно ответила она, чувствуя острую необходимость все рассказать свекру. Они же одна семья, теперь-то уже чего скрывать?

— Откуда ты его знаешь? — с недоумением спросил Тарек и переглянулся с Фирдаусом, ошалело наблюдавшим за происходящим.

— Спросила у Модесто, он мне его и показал.

— И зачем тебе это? — пытался разобраться в сложившейся ситуации Тарек.

— Думала, вы на сицилийцев вдвоём с Фирдаусом идти собрались. Боялась, что они вас перестреляют, хотела помочь. Я же не знала, что вы ещё кого-то наняли… Вы бы, хоть, предупредили, чтобы я так не волновалась…

— А с автоматом откуда умеешь обращаться?

— В школе учили. В СССР этому детей в школах учат, — ответила Диана и невинно улыбнулась свёкру.

Тарек озадаченно покачал головой, и отпустил детей, велев Диане немедленно смыть порох с рук, и выкинуть одежду, в которой она была на акции. Попросил также не обсуждать ничего связанное с этой ночью в общественных местах. И велев, если вдруг появится полиция с любыми вопросами, сразу звонить семейному адвокату.

Это же надо, какую жену себе сын выбрал, — думал Тарек, глядя им вслед, — Дина, конечно, очень непростая, но правильная. За меня и мужа воевать отправилась! Уму непостижимо. Жене рассказать, не поверит, ей бы и в голову такое не пришло, обычная домашняя девочка из хорошей семьи… А Дина совсем другая, она сидеть и ждать не будет. Ей самой надо всё контролировать. Осудил бы, да сам такой же, — усмехнулся Тарек, вспомнив, что пошёл сегодня лично наблюдать за расстрелом сицилийцев. А был бы помоложе, то точно был бы с автоматом среди палестинцев…

Положа руку на сердце, Тарек вынужден был признать, что ему нравится, какую жену нашёл себе сын. Самому боевого духа не хватает, зато у жены его хватит на двоих. Теперь и помирать не страшно. Сын под надёжным присмотром и охраной. Такая жена не допустит, чтобы кто-то задел их семейный бизнес без серьезных последствий… Вот, недаром она сестра Павла. Очень у них любопытная семья. Павел выдаёт гениальные предсказания, Диана за семью кого угодно порвет… Надо получше присмотреться и к Марату, он, хоть, и не кровный родственник им обоим, но, может, и неплохой вариант для Аиши, если будет так же жестко за семью выступать…

Москва. Котельническая набережная.

Приехав к высотке, где жили в последнее время дочка с мужем, Оксана пошла во двор поближе ко входу в центральную башню, надеясь встретить там мужа или младшего сына. Лучше, конечно, Загита. А то Марату надо будет объяснять, что она тут делает…

Поставив большую дорожную сумку на одну из многочисленных лавочек, Оксана прохаживалась взад и вперёд по двору, постоянно оглядываясь. И холодно уже, не посидишь на лавке долго, и страшно мужа пропустить…

Такое её поведение не укрылось от бдительной охраны и вскоре к ней подошли два милиционера.

— Доброе утро. Вы кого-то ждёте? — вежливо спросил один из них.

— Мужа, — растерялась Оксана. — Надо поговорить…

— А почему вы его на улице ждёте? Может, вам удобнее было бы ждать в здании? На улице холодно уже. Пройдёмте…

Довольно настойчиво её препроводили к консьержу, и он сразу опознал её. Но сообщил, что ее родственники уже съехали по прежнему адресу и ждать их здесь бесполезно.

Потрясённая Оксана искренне поблагодарила и милиционеров, и консьержа и направилась к выходу.

Вот я, дуреха, — думала она, — ждала бы сейчас до второго пришествия, пока не замёрзла бы насмерть.

Перетащили с Трофимом сумки, и я сразу поспешил обратно на улицу, а то Костян там один с детьми, мало ли, один плакать начнёт, второго разбудит. Но я зря волновался, оба крепко спали, сопели на свежем воздухе, как сурки. Взял одну переноску и мы уселись с Костяном во дворе на лавке. Перетерли про последние новости. Про происшествие с Ираклием, и нового секретаря комсомола. Сошлись на том, что Ираклий крепко влип, но вроде отмазали от самых больших проблем, а новый секретарь та еще головная боль в перспективе. Учитывая, что за меня он уже взялся, а Костяна мы в комсорги двигаем, и, если все срастется, все самое интересное у него еще впереди…

Вскоре к дому подкатили «Жигули» Ахмада. Жариковы и Алироевы шумной компанией выгрузились из машины. Пётр набрал сумок по две в каждую руку и, проходя мимо меня, вынужден был приткнуть две из них рядом на лавку, чтобы поздороваться со мной и Костяном.

— Может, и с моими заодно погуляете? — ехидно покосился он на бегающую по двору возбуждённую Аришку.

— Оставляй, — разрешил я, смеясь, — надеюсь, далеко не убежит.

Тут Инна подошла с Санькой на руках, он и так уже нехилый вес наел, ещё и завёрнут в ватное одеяло, сестру едва видно было за этим свёртком.

— Привет, — выдохнула она и потащила его в подъезд.

Мама с Ахмадом тоже пошли за Жариковыми с сумками и свёртками. А Аришку так мне и оставили. Причем она тут же рванула за мусорные контейнеры к моему стеклянному НИИ. Пришлось оставить обе переноски Костяну и бежать за племяшкой. Пока поймал её, усадил на качели и раскачал, вышел Пётр на улицу, и она решила рвануть к нему, чуть с качелей не спрыгнула. Еле успел придержать ее!.. Пётр подошёл к нам, и только тогда она успокоилась.

— Вот же юла! Как ты с ней справляешься? — сочувственно спросил я, продолжая качать её.

— Привык уже, — пожал плечами он.

— Вот правду говорят, маленькие детки — маленькие бедки, — заметил я, — мои, пока, только спят, едят и орут.

— Сейчас переворачиваться начнут, — со знанием дела сказал Пётр, — глаз да глаз нужен будет. Наш уже два раза с кровати падал. Хорошо, один раз вместе с одеялом упал, даже не плакал, вообще не понял, что случилось, а второй раз — на ковер. Поорал немного, но больше для порядка — не ушибся.

Эх, как мне хотелось о собственном опыте возни с детьми, пока они растут, рассказать! Но нельзя, считается, что у меня его еще нет.

Вскоре к нам присоединились Родька с Григорием. Увидели нас в окно и решили не ждать назначенного часа. Аришка опять чуть с качелей не спрыгнула, как Родьку увидела, такая егоза! Петру пришлось её согнать с качелей.

— Там сейчас праздничный стол готовят, — подмигнул я Родьке, — вот, нагуляешь аппетит и пойдём к нам.

— Я уже нагулял, — на полном серьёзе заявил Родька.

— Мы даже завтракать не стали, чтобы места больше осталось, — то ли пошутил, то ли всерьез сказал Григорий и переложил в другую руку коробку.

Похоже, подарок и тяжёлый, — мысленно улыбнулся я.

— Деда! — увидел Родька появившихся у нас во дворе Никифоровну и Егорыча и помчался им навстречу.

— Деда! — сповторюшничала наша малая и побежала вслед за Родькой.

Дети, такие дети, — с умилением подумал я и пошёл к своим мальчишкам, заодно поздороваюсь с Гончаровыми-старшими.

— Как ёжики носом во сне водят, просыпаются уже, — наклонилась Никифоровна над переносками, — давно гуляете?

— Часа полтора где-то, — ответил я.

— Неси-ка ты их, Паш, домой. Есть уже хотят, сейчас орать начнут, — подсказала она.

И мы все поднялись к нам. Женщины разделились, кто на кухне, кто в детской. Трофим с Егорычем начали рекламировать самогончик от Никифоровны, Гриша к ним сразу и присоединился снять пробу. Одобрил, показав большой палец.

Вскоре приехала Ксюша и вручила мне замысловатую керамическую вазу, явно, авторская работа.

— Хотела приехать пораньше, помочь, а тут и без меня уже помощников хватает, — улыбнулась она, глядя на нас. А глаза грустные…

Блин, Иван же так и не знает, что она беременна от него. Но, явно, не сейчас буду об этом думать, у нас с женой праздник! Да и Ксюше сейчас не нужны лишние потрясения. Она и так, вон, еле держится, улыбается через силу.

Тут из детской вышла Ирина Леонидовна с бутылочкой в руках и, увидев Ксюшу, неприятно удивилась. Но быстро взяла себя в руки, улыбнулась ей, пусть и холодно, и кивнула, приветствуя. Ксюша ей также растерянно улыбнулась и кивнула. Ну и хорошо, хватило женщинам ума не устраивать тут у меня разборки. Лучше худой мир, чем добрая ссора. Тем более Галия дружит с Ксюшей, она, в любом случае, будет у нас появляться. Ирине Леонидовне, так или иначе, ещё придётся с ней сталкиваться, и она это прекрасно понимает. Женщина она жесткая, со своими понятиями, но, несомненно, умная. Понимает, что зарплата у нее очень хорошая даже по московским меркам и в колодец с водой не плюют.

Чуть позже к нам присоединились супруги Данченко с чем-то текстильным в большом целлофановом пакете и художники с первого этажа с шикарным утренним летним пейзажем маслом сантиметров шестьдесят на восемьдесят. Так бы и стал, и замер минут на пять, оценивая. Но неудобно было долго разглядывать его, а то и другие подарки надо было бы так же тщательно изучать, чтоб людей не обидеть. А я их сваливал все со словами благодарности в большой комнате на окне и рядом на полу. Но пейзаж поставил на спинку дивана в большой комнате, пусть все смотрят.

За ними подтянулись Марат с Аишей, Миша Кузнецов, Сатчаны и Маша с Витей. Такие пунктуальные, ровно к часу пришли, как и назначено.

— Вы что, во дворе все ждали, что ли, пока час дня наступит? — пошутил я.

Вышла жена, вручила мне накормленного Русика и вскоре вернулась с Андрюшкой на руках. Так мы и встретили гостей всем семейством.

Всем хотелось подержать малышей, но чужих мужчин дети боялись. К женщинам ещё кое-как на руки шли. Одного тут же отжала Римма Сатчан и села с ним на диване в большой комнате играть. А второй быстро оказался у Маши на руках.

— Они только поели, сильно их не трясите, — подсказал я, — а то увидите фонтан дружбы народов.

Тут жена отозвала меня в сторону и достала деревянную коробочку, которая показалась мне смутно знакомой. Открыл её, ну, точно: жемчуга Шанцева.

— Что с этим делать? — спросила жена.

— А откуда это у тебя? — спросил в свою очередь я.

— Твоя мама привезла — сказала, что это благодарность от жены Шанцева.

— Вот, же… — чуть не ругнулся я. — Отдай это обратно маме, пусть вернёт Наталье Кирилловне. Мы с Шанцевым уже давно разобрались. Никто никому ничего не должен. Я же чисто помочь хотел, вот и помог, восстановил справедливость.

— Хорошо, — кивнула жена и унесла коробочку.

Марат пошёл будить отца. Тот вышел заспанный после дежурства, быстренько умылся, сунулся за сигаретами, а они кончились. Он стрельнул у Петра одну и собрался в магазин.

— Всем привет! Ничего купить не забыли? — заглянул он на кухню. — Я в магазин прогуляюсь за сигаретами, а то не проснусь никак…

— Может, хлеба докупить? — переглянулась бабушка с мамой и Никифоровной. — А то народу, смотрите, сколько.

— Я куплю, — кивнул Загит, — сумку только дайте.

— Два батона и два чёрных, — наказала бабушка, подавая ему две матерчатых сумки и Загит ушёл.

Вскоре пришла Анна Аркадьевна и принесла две смешных декоративных подушки на диван с мордами львов. Положил их на спинку дивана справа и слева от пейзажа.

— Девочки! Что помогать? — тут же отправилась она на кухню.

— Загит за хлебом ушёл, как принесет, подрезать надо будет, — ответила ей Никифоровна.

Москва. Дом Ивлевых, квартира на шестом этаже.

Лина стояла у окна на кухне и скучала. Пока ещё соседи с детьми гуляли, можно было за ними понаблюдать, а сейчас двор опустел. Скукота… Читать уже больше не хочется… Одной, всё-таки, плохо, даже в кино сходить не с кем. Замужние подруги в гости не приглашают. Боятся, что мужика у них отобьет… А незамужних уже и не осталось.

Придётся опять мужчину искать, — подумала Лина. — С Мишей нас, наконец, развели. Я теперь свободная женщина! О! Сосед с третьего этажа! — увидела она в окно Загита. — С сумками куда-то пошёл. Не иначе, в магазин отправили. Значит, скоро обратно пойдёт!..

Лина быстро собралась, вышла на улицу, чтобы, как будто, случайно встретиться с отцом Галии, когда он будет возвращаться из магазина.

Мужчина ей понравился. Ну и что, что намного старше. Зато огромный, обстоятельный и сразу видно, что добрый. Она рядом с ним как тростинка рядом с дубом. Такое приятное чувство возникает, даже чувства — спокойствия, защищенности. Да еще и профессия героическая, пожарный. Вот бы его окрутить. Такого кавалера и мама не осмелится погнать из квартиры, как Мишу погнала.

Москва. У дома Ивлевых.

Оксана приехала на станцию метро Щербаковская, вышла на улицу и медленно шла, думая, что же ей делать? Караулить мужа у подъезда? Это так нелепо… Может же Пашка выйти, вместо Загита. И что это будет? Оксана представила, с каким ехидным лицом он на неё посмотрит, и внутри у неё всё сжалось от обиды, стыда и ещё непонятно чего…

Так и не решив, что она будет делать, Оксана вошла во двор и первое, что она увидела, это родного мужа…

Он шёл от противоположного конца дома ей навстречу. В одной руке сумки, на другой баба висит и счастливо ему улыбается. Ни дать, ни взять, семейная пара!

У Оксаны в глазах на мгновение потемнело.

— Как же так? — растерялась она, заговорив вслух. — Я тут доброй стать собралась, прощения у всех просить. А тут уже что творится, только поглядите, люди добрые… При живой жене! Вот я дура! — вскричала она и поспешила им навстречу, бросив свою сумку на лавку у подъезда. — Это как понимать⁈ — оторвала она руку Лины от локтя Загита, который ошарашенно смотрел на непонятно откуда взявшуюся Оксану. — Это что такое⁈

— Смотрите! Смотрите! — позвала всех Анна Аркадьевна к окну. — Из-за нашего Загита женщины дерутся! Ай да мужик!

Все бросились к окну. Внизу, и правда, Загит одной рукой пытался отбить Лину, обороняющуюся с перепуганным лицом от какой-то разъярённой женщины, набросившейся на нее. Кто эта, вторая?..

— Мама? — не веря собственным глазам произнёс Марат. Точно, это же Оксана!..

— Твою мать! — вырвалось у меня, и я помчался на улицу, как был, в тапках.

Пока я выбежал, Загит уже бросил сумки на землю, один батон выпал… Он разнял дерущихся, держал их обоих за шкирку как котят на вытянутых руках и пытался перекричать визжащую Оксану. Пытаясь ей внушить, что Лина просто соседка, они едва знакомы.

— Что ты из меня дуру делаешь? — кричала на него Оксана, но тут подбежал я. — А-аа! Это всё из-за тебя! — переключилась она на меня. — Из-за тебя все наши беды! Ты проклятье нашей семьи!

Следом за мной подбежал Марат.

— Я, хотя бы, по ресторанам с женщинами не гуляю, как ты с Кутеповым! — рявкнул на Оксану Загит так, что Лина поняла, что она чужая на этом празднике жизни и решила быстренько оставить поле боя.

— Вот же я дура! — обвела нас ненавидящим взглядом Оксана. — Думала, сон мне вещий приснился, мириться надо со всеми! Да пошли вы все! — стукнула она Загита по руке, вырвалась и чуть не бегом пошла к подъезду, схватила сумку и ушла прочь со двора с гордо поднятой головой. Марат побежал было за ней, но вспомнил, что он в тапках, и остановился.

Я поднял с асфальта сумки, батон и с сочувствием взглянул на Загита. Он смотрел вслед удаляющейся жене с каменным лицом. Пошёл домой, может, ему одному надо побыть, в себя прийти… Но он зашёл в подъезд следом за нами с Маратом. Мы молча вернулись в квартиру.

— Какой вы, однако, мужчина, — заявила Загиту с игривой улыбкой и блестящими глазами Анна Аркадьевна, встретившая нас у порога, — за вас аж две женщины только что сражались!

Загит смущённо взглянул на неё и нервно хмыкнул.

Пока я думал, что сказать жене, как ей объяснить, что здесь делала тёща и куда она делась, Марат закрылся с Галиёй в детской, решив эту проблему. Ну да, пусть уж лучше брат сестре все объяснит по поводу их собственной матери. Надеюсь, он найдёт подходящие слова. Не хотелось бы, чтобы она перенервничала из-за этого случая. Тем более, у нас сегодня праздник. Блин. Выбрала же тёщенька день для своего неожиданного визита.

Тут, вдруг, явился Иван Алдонин. Ешки-матрешки! Я, конечно, очень рад, но здесь же Ксюша! Нашёл её глазами, изумление на её лице было неподдельное. Она, как и все мы, считала, что он в длительной командировке и никак не ожидала его сейчас увидеть. Как и он её.

Знала о его приезде, как тут же стало понятно, заранее только одна Ирина Леонидовна, вот уж кто ни капли не удивился и обрадовался.

Иван с Ксюшей тут же отвернулись друг от друга и старательно избегали любых контактов между собой, даже зрительных.