Режиссер Советского Союза 5

Глава 18

— Боюсь, что я не потяну такой нагрузки. Все эти статьи из научных журналов, которые ещё надо переводить и книги из далёких от меня сфер. А кто будет заниматься сыном? Плюс ты по приезде большую часть времени пропадаешь в ТО, а вместо того, чтобы сходить со мной погулять или заняться чем-нибудь иным, донимаешь лекциями. А чуть позже наверняка начнёшь устраивать ещё и экзамены. Я вообще-то, не рабыня и у меня должна быть хоть, какая разрядка со сменой обстановки.

Лежим с женой после неплохой такого секса, и тут она вдруг начала высказывать претензии. Наверное, я малость переборщил с давлением на молодую и неокрепшую психику. Привык, понимаешь, к окружающей реальности, когда советские женщины едва родив, сдают детей в ясли и бегут на работу. Но Аня воспитывалась совершенно в иной семье. И даже её подработка официанткой была некоей формой вызова, ещё свою маман она дразнила. Она никогда особо не нуждалась, и папа всегда мог подкинуть дочке любую сумму денег.

Поэтому я без всякой задней мысли загрузил супругу изучением материала, который позволит ей спокойно ориентироваться в создаваемой мужем структуре. Процесс будет долгим, но начальная подготовка может стать хорошей опорой для понимания ситуации. Вот и приходится ей читать иностранные аналитические статьи и штудировать учебник по организации производства. При этом в быту Ане помогает тётя и приходящая служанка, оставляя жене значительное свободное время. Но видать, чего-то я не понимаю, да и собственные отлучки влияют на ситуацию отрицательно.

— Мы сейчас как раз занимаемся «чем-нибудь иным», — притягиваю фыркнувшую как кошка супругу, которая и не думала вырываться, — А экзамены можно организовать прямо сейчас. Я, знаешь ли, могу сыграть весьма строго и молодого профессора, а ты будешь исполнять роль студентки, плавающей на сдаче зачёта. Ещё лучший вариант — это врач и пациентка, можно придумать, что-то с медсестрой. У меня где-то был белый халат.

— А зачем тебе халат? Я ничего не понимаю, — голубые глаза были полны самого искреннего удивления.

Наклоняюсь и шепчу в розовое ушко свои планы. По мере моей речи чувствую, что лицо супруги начало пылать. Думал, что меня сейчас будут бить. Но вместо этого слышу следующее.

— У меня тоже есть белый халат. А туфли на высоком каблуке, то самое бельё и чулки, которые ты недавно привёз. Так будет гораздо эффектнее.

Смотрю на уже совершенно иной взгляд, какой-то излишне серьёзный. Затем Аня не выдержала и начала хохотать. Полностью её поддерживаю её веселье, пусть издевается, лишь бы не впадала в тоску. В доктора и медсестру мы так и не поиграли, но замечательно провели время.

С улыбкой вспоминаю этот момент, стоя у зеркала в холле отеля, поправляя галстук. Машина должна приехать через несколько минут, поэтому рассмотреть себя в полный рост. А ничего так, красавчик! Неплохо выгляжу, хотя дорога немного вымотала. Костюм и рубашку белого цвета с туфлями кофейного оттенка, дополняют ярко-красный галстук и платочек, выглядывающий из кармана пиджака. Настроение глумливо-игривое с некоторыми вкраплениями мрачности и пессимизма. Чувствую, что сегодня я устрою переполох в этом курятнике. Ну, взбесили меня разного рода неадекваты, особенно устроители фестиваля. Ещё стандартно разозлили чинуши из Госкино.

Помяни чёрта и он тут как тут. В холл стремительно ворвался невысокий толстяк в отвратном костюме, за ним следовал стандартный хмурый товарищ из конторы, вызывающей у меня особое отвращение, и высокий молодой человек ботанистого вида. Данная троица являлась советской делегацией и состояла из главы, надсмотрщика и представителя Минкульта, скорее всего, сыночка правильных родителей. Толстячок заголосил издалека, перепугав дёрнувшуюся представительную даму в годах, но даже на мой привередливый вкус ещё годную для некоторых развлечений. Он совсем идиот?

— Товарищ, Мещерский, — чиновник вытащил из кармана клетчатый платок и протёр обильно потеющую лысину, предварительно сняв шляпу, — Мы должны обсудить с вами предстоящие мероприятия. Почему вы игнорируете делегацию и наши планы?

Эх, как они меня достали ещё в полёте! В общем, ситуация забавная до невозможности. Я совершенно случайно оказался в Каннах. Пока товарищ Мещерский мотался через океан и обратно, в европейском кинематографе разразился неслабый такой скандал. Директор и фактический основатель фестиваля запретил в 1970 году участвовать во всех программах советским и японским фильмам. По словам Фурцевой, которая вызвала меня пред отъездом, Робер Ле Бре, тот самый отец-основатель, обвинил наш кинематограф в продвижении «славянских зрелищ». В ответ наши обиделись и отозвали картины-участницы, а заодно Образцова, который должен был заседать в жюри. На японцев мне плевать, поэтому их проблемами не интересовался.

Всё бы ничего, но в дело влез ди Лаурентис, которому надо продвигать в Европе «Русь изначальную». Сначала он уговорил меня съездить в Канны на пару дней. Мол, он здесь всё организует по высшему разряду и меня ждёт ненавязчивая и продуманная программа, несмотря на то, что картина пойдёт вне конкурса. Перед этим хитромудрый итальянец воспользовался моим влиянием на Луи Виттонов, буквально вынудив, попросить их надавить на заартачившегося Ле Бре. В итоге СССР будет представлять, самый настоящий славянский фильм, я лечу в штаты через Францию, а советские чиновники не понимают, что происходит. Дино же продюсер «Руси» и имеет право по контракту заявлять её на фестивали. Минкульт и Госкино подняли шум, но сразу обломались. Надо хорошо изучать договора, прежде чем вы их подписываете. Я так и сказал Романову, который тоже решил внести свою лепту и вызвал меня на ковёр.

Думаю, что предыстория конфликта была иная. В прошлом году от Союза была «Анна Каренина». А вот в позапрошлом главный камень преткновения, который поссорил чиновников двух стран. Ле Бре буквально продавил участие в фестивале 1968 года «Андрея Рублёва», который подвергался жесточайшей обструкции на Родине. Были нарушены все мыслимые правила, установленные самими же организаторами, так фильм был выкуплен для проката в Европе. В общем, дело тёмное и непонятное. Я считаю, что директор просто щёлкнул по носу излишне идеологизированных советских чинуш, защищая своего любимчика Тарковского, которого изрядно третировали на Родине. А надоели ему картины не о славянах, а о коммунистах, которые СССР усиленно проталкивал на Запад. Ну, не могут убогие идеологи от культуры понять, что перипетии красноармейца киргиза, Ленина в Польше или советских физиков, никому не интересны. Подобные фильмы даже в самом Советском Союзе не особо популярны. Ладно, это просто мои догадки.

Но вот что не отнимешь у чиновников, так это воспользоваться любой возможностью получить дивиденды за чужой счёт. По идее, я лечу как частное лицо, картина вне конкурса, а СССР формально игнорирует фестиваль. Но делегация наших доблестных деятелей от культуры, в состав которой вошли по чиновнику от Госкино и Минкульта, а также товарищ майор, просто обязана посетить Францию. Я от этого балагана демонстративно абстрагировался и старался не поддерживать с товарищами никаких отношений. В Канны я прилетел на частном самолёте и поселился в вип-отеле. Товарищи ехали на поезде и автобусе, а живут в дешёвом пансионе, так как нормальное жильё давно занято. Но это не мешает Михаилу Канарейкину проявлять нездоровую активность. Я вчера валялся на пляже, пил шампанское в кафе и наслаждался полным покоем. Чиновник же бегал по организаторам и пробивал какие-то мероприятия. Не знаю о чём речь, но у меня по плану флэш-интервью перед демонстрацией фильма, далее фуршет с коллегами и поход в кабак, только пока не определился с кем. Завтра официальная пресс-конференция и отъезд. Примерно это я объяснил навязчивому чиновнику.

— Да что вы себе позволяете? Мы … — Канарейкина набрал побольше воздуха, дабы выдать какой-то монументальный бред, но был жёстко обломан.

— Никто. По крайней мере, для меня. Если для ваших ушей это звучит излишне грубо, то пусть будет отдельно. Только суть ведь не изменится. Я здесь по приглашению итальянского продюсера и фактически частное лицо. Именно компания ди Лаурентис организовала поездку, она её оплачивает и составляет для меня программу, — от моего недоброго взгляда пухляш сделал шаг назад, — Вас направило Госкино, вот и занимайтесь своими делами. Они меня совершенно не интересуют. И просьба, более даже не приближайтесь ко мне.

— Вы слишком много себе позволяете, — не выдержал товарищ майор, — Или совсем не боитесь санкций по возвращении?

А улыбка у товарища такая гнусная, впрочем, он быстро её спрятал. Вот выпустили тебя на халяву в капстрану — радуйся. Береги валюту, жри привезённые печеньки с супчиками, а на сэкономленные командировочные купи домой магнитолу и нормальные трусы супруге. Ведь эта сука не может не знать про существующий расклад. Или его бесит, что он не имеет надо мной никакой власти?

— Это вам надо бояться моей жалобы, — смотрю, глава совсем приуныл, а кгбэшник ещё хорохорится, — У меня специальное разрешение на работу за рубежом, выданное Кабмином, утверждённое ЦК и завизированное МИДом с кучей инстанций, в том числе вашей конторой. Даже мой паспорт ближе к дипломатическому и визы мне ставят без всякого промедления. Поэтому предлагаю вам далее молчать, может, за умного сойдёте.

Майор заиграл желваками, но оскорбление проглотил. Он со мной подраться хотел? Идиот! А вообще, зря я ставлю на место этих паразитов. Чего-то Лёшу сегодня несёт не в ту степь. Какой смысл метать бисер перед свиньями? Ну, ткнул я их мордой в дерьмо и что? А вот подгадить они могут, и уверен, что уже написали жалобу от имени всей делегации. Как же меня задолбала эта идиотская система!

Ситуацию разрядил подбежавший швейцар, который объявил, что машина прибыла. Сунул ему пару франков и, не обращая внимания на соотечественников, двинул к машине.

Нет, это был не «мерс» последней модели, а обычный «ситроен». Ведь мне не нужно эпатировать почтенную публику, я уже вылез из детских штанишек. Скандальчик охамевшим устроителям фестиваля я устрою, как без этого, но постараюсь сделать это более элегантно.

— Это Мещерский! — раздался чей-то вопль, и ко мне устремилась толпа журналистов, дежуривших у концертного холла.

Едва я вылез из машины и сделал пару шагов, как был окружён возбуждённой толпой, предвкушающей шоу. Узнаю среди акул пера множество знакомых лиц. Всё-таки я персона известная и периодически даю интервью на Западе. Порадовала улыбающаяся Жаклин из «Elle». Знаю, что она ещё работает в журнале и вроде как растёт по карьерной лестнице. Хмурый представитель «New York Times», наверняка накопил достаточно желчи, дабы выплеснуть её на старого противника. Но всех опередила дамочка, не имеющая отношения к журналистской братии, прорвавшаяся через охрану и подбежавшая к нашей компании.

Обычная мадам лет сорока, полноватая и ничем не выделяющаяся. Вот только глаза у неё блестят истинным фанатизмом, но улыбка явно добрая и не предвещает каких-то эксцессов.

— Месье, Мещерский, — затараторила француженка, — Меня зовут Мадлен и я просто в восторге от «Принца и дракона»! Прошу вас, дайте автограф? Скажите, а почему этот поистине великий фильм не представлен на фестивале? А где я могу увидеть Stepan Gerasimoff? Наверное, придётся ехать в далёкую Москву, дабы увидеть нашего принца?

Журналисты радостно скалились неожиданному зрелищу, не забывая щёлкать камерами. Я же медленно офигеваю и пытаюсь вести себя хладнокровно. Беру у чуть ли не подпрыгивающей Мадлен какой-то итальянский журнал с фото звезды нашего блокбастера и приготовленную ручку. Надо заметить, что героя для «Принца и дракона» мы нашли случайно, буквально оторвав от станка. Это один из ассистентов услышал про интересный вариант и привёз его к Магитону. Степан Герасимов — парень восемнадцати лет очень похож на Василия Степанов, который играл в «Обитаемом Острове». Только наш принц немного пониже и светло-русый от природы. Молодой человек играл в заводском театральном кружке и вскоре готовился идти отдавать долг Отечеству. После первых же проб всем стало понятно, что главная роль теперь его. А вот после премьеры началось форменное безумие.

От Стёпы сошли с ума все девицы посмотревшие кино. В СССР недавно началась самая настоящая «принцомания». Были даже идиотские попытки властей остановить процесс и критиковать нашего героя в прессе. Идиоты от пропаганды сделали только хуже. После этого поколение стало модным и ряды фанаток росли как на дрожжах.

Оказалось, что в Европе дела похожие. Вон и более зрелую женщину наш красавчик сразил наповал. Я от этих вещей немного далёк, так как погрузился в многочисленные дела, но, наверное, зря. Ведь эту тему можно неплохо раскрутить. Главное, чтобы парень не съехал с катушек от свалившейся народной любви и популярности.

Кое-какие предчувствия у меня были, поэтому я изначально попросил ответственных людей не дурить парню голову. Если есть актёрский талант, то глупо не использовать его образ. Тем более что эдакий смазливый мачо всегда востребован у женской части аудитории. А если нет, то я точно не хочу, чтобы парня ждала судьба тех же близняшек, исполнивших роль Оли и Яло. Кинематограф — вещь безжалостная и жестокая. Не одна судьба, в том числе молодых актёров была исковеркана и растоптана. Особенно жалко детей, которых находили на улице, превозносили до небес, а потом бросали как использованные игрушки. Потому Стёпа после съёмок сразу пошёл в военкомат. Если нужно, то мы его вытащим в любой момент. Он сейчас проходит службу в одном из ведомственных театров Министерства обороны, где выполняет роль работника сцены. Пусть парень переждёт самые тяжёлые времена, а то ведь пустится во все тяжкие.

— Я рад, что вам понравился фильм. Съёмочная группа действительно отлично поработала! — отвечаю фанатке и одновременно подписываю журнал, — Фильма здесь нет, потому что это нарушит условия фестиваля. Что касается товарища Степана Герасимова, то можно попробовать организовать его приезд на следующий фестиваль.

А ещё я упустил один момент, излишне увлёкшись глобальными проектами под названием мерч. Значки, брелоки, футболки или сумки с принтами любимых героев и многое другое — это же золотое дно! В СССР так вообще можно создавать свой цех и клепать, что душе угодно. Народ будет сметать подобную продукцию, и требовать ещё. На Западе так не пойдёт, но ведь реально продать образцы наших героев и получать с этого неплохой доход. Принц, принцесса, дракон и злая колдунья, с учётом старта съёмок второй части, могут стать и визитной карточкой советского кинематографа. Ну, так я это преподнесу жадным до валюты чиновникам. Думаю, они быстро сориентируются, что лучше продавать буржуям сказку, чем перманентную революцию.

Под это дело надо организовать целый тур с творческими вечерами главных действующих лиц. У нас же, кроме, Стёпы есть колдунья в лице Клавы Кардинале, и пока малоизвестная студентка ГИТИСа Ирина Алфёрова. Клянусь, я даже не знал, что она принимала участие в дополнительных пробах, так как изначально была утверждена другая актриса. Но Магитону, что-то не понравилось, и он решил поменять исполнительницу главной роли. И ведь угадал! Ирина создала мощнейший образ, который, в свою очередь, поразил юношескую аудиторию. А я все эти моменты прозевал!

Всё это быстро промелькнуло в моей голове, пока бдительные охранники аккуратно уводили восторженную дамочку, прижимающую к груди драгоценный постер. Журналисты явно были довольны сценкой, но быстро переключились на меня любимого.

— Мистер Мещерский, а какой смысл привозить на фестиваль пеплум? Да ещё про древних русских разбойников, грабивших Византию, — один из моих английских «друзей» решил накинуть кала на вентилятор и заодно опошлить трогательный момент с поклонницей, — Или вы надеетесь на благосклонность Кирка Дугласа, который является вторым лицом в жюри? Наверняка в советском фильме многое заимствовано из «Спартака» и других великих американских работ.

Судя по возмущённым возгласам коллег, подобный хамский заход их изрядно разозлил. Но ничего. Никто не обещал, что будет легко. А Лёша вам не груша для битья и товарищ это сейчас поймёт.

— Хорошо, что вы не сказали про английские фильмы. Мне бы действительно стало обидно, что кто-то сравнивает наши проекты с вашим отсталым и никому не интересным кинематографом, — на фоне хохота обступивших меня акул пера, лицо британца диссонировало выражением лютой злобы, — «Битва над Кубанью» собрала в Европе кассу в несколько раз больше чем «Битва за Британию». А ещё картина английских коллег абсолютно убыточна и не вернула создателям даже трети затраченных средств. Что касается «русских разбойников», то мы снова применили множество инноваций начиная с операторских, заканчивая музыкальными. Надеюсь, что мистер Дуглас их заметит и оценит. А наши инновации вскоре начнут заимствовать другие режиссёры. Коллеги с одного туманного острова также этим займутся, но усиленно будут делать вид, что так и нужно. Но для вашей страны это нормально и никого не удивит.

Народ дружно заржал, а английский наглец быстро ретировался. Я всегда нормально относился к критике, но не терпел хамства. Здесь же ещё оскорбили историю моего народа, что непозволительно. Дать бы этой гниде в его красную морду, но нельзя.

— Алекс, правда, что в картине много эротических сцен? И вы долго воевали с советскими чиновниками, чтобы они не вырезали их из фильма? Ведь СССР пуританская страна и его граждане такие застенчивые, — вижу, что задавшая вопрос Жаклин с трудом сдерживает смех.

— В моём фильме просто не предполагалось откровенных сцен. Те, что есть, были спокойно пропущены приёмной комиссией. Насчёт скромности советских граждан вы абсолютно правы. Я тому самый яркий пример.

Возвращаю улыбку журналистке, которая не удержалась и прыснула, наверное, вспомнив ту самую нашу «скромную» ночь. Народ сначала заржал, а затем загалдел, атаковав меня новыми вопросами. Но это может длиться бесконечно, поэтому пора заканчивать шоу.

— Господа, завтра будет официальная пресс-конференция. Как раз вы посмотрите фильм, обменяетесь впечатлениями, выслушаете мнения критиков и можете дружно меня атаковать, — поднимаю руки вверх и дожидаюсь тишины, — Скоро начнётся официальная часть, предшествующая показу, и будет странно начинать её без главного действующего лица. Кстати, вечером я иду в клуб, там вроде выступает интересная группа. Кто хочет, может присоединиться.

Это я так намекнул мамзель Савар, что Лёша вечером гуляет. Думаю, заодно с ней подкатит ещё человек пять, но это терпимо, так как я заказал три столика.

Около входа в зал стоит Франческо и чуть ли не заламывает руки. Обязанности моего представителя с него никто не снимал и наверняка его уже затерзали распорядители.

— Не хочу сказать, что Феллини откровенное дерьмо, но какой смысл в его фильмах? Кроме «Сладкой жизни» и, возможно, «Дороги», остальное невозможно смотреть. Да есть Висконти и Антониони, но они давно загнали себя в тупик. Благодаря их фильмам, неореализм практически потерял свою изначальную суть — изображение жизни максимально близкой к действительности. А сейчас весь этот стиль, включая нуар и прочее авторское кино, превратился в искусство для избранных. То есть была извращена первоначальная суть этого направления, — чего-то меня пробило сегодня на откровенность, — Так какой в этом смысл? Кинематограф должен в первую очередь удовлетворять потребности обычных людей. Не возбуждать у них какие-то низменные порывы, а нести заряд позитива, даже если это мелодрама с трагическим концом.

Оба моих собеседника были малость в шоке. Среди киношной тусовки не принято покушаться на подобные вещи. Наоборот, чтобы не прослыть деревенщиной, надо делать умный вид и восторгаться всякого рода нестандартными фильмами. То, что часто подобные картины жуткий мусор или пропаганда нездоровых явлений, мало кого волнует.

— То есть вы хотите сказать, что неореализм выродился? А его главные иконы снимают кино для богемы? — спросил Шлёндорф, — Но ведь это неправда!

— Фолькер, как ты думаешь, тот же Феллини сможет снять нормальное понятное кино, например, детектив? Без всех этих зубодробительных мозголомок, надуманных душевных переживаний и прочих искусственных поисков смысла жизни? — повышаю голос, так как музыканты заиграли медленную композицию, — Зачем мне смотреть как зажравшийся и успешный человек ищет смысл жизни? Я утрирую, но все эти страдания отдают жутким лицемерием. У нормального человека достаточно радостей в жизни — семья, хобби, спорт, алкоголь, наконец. А если хочешь покопаться в себе, то почитай Достоевского, он давно всё объяснил.

Здесь оба собеседника захохотали и подняли стопки с водкой. Я сам её особо не жалую, но учу сегодня Кирка Дугласа и Фолькера Шлёндорфа правильно употреблять этот напиток. За соседним столиком сидит другая часть нашей компании, в основном журналисты, разрываясь между желанием начать гулять или подслушивать наш разговор.

Za zdorovie! — воскликнул американец, выдохнул, как я ему объяснил и опрокинул стопарь.

Остальной народ дружно его поддержал. Чувствую, что сегодня будет весело.

— Я во многом с тобой согласен, Алекс, — произнёс Дуглас, отдышавшись и закусив долькой ананаса, — Кинематограф должен быть понятен. Хотя, именно фестивали и нужны, для того чтобы люди видели необычные проекты. Но вся эта итальянская и французская тягомотина с претензией на истинное искусство порядком раздражает.

А он мне нравится! Кстати, Кирк признал, что «Русь изначальная» поразила его во многих моментах. Говорит, что ему даже немного обидно за сам жанр пеплума, который в США практически загнулся. И тут вдруг коммунисты показали, что подобное кино можно снимать немного в иных вариантах.

— Мальчики, вы не скучали? — проворковала Жаклин, сев рядом со мной, заодно вместе с ней подошли ещё две дамочки, — Это Джейн и Жеральдин, обе журналистки. Думаю, они сами расскажут о себе. А что вы пьёте?

Блондинку Джейн я помню, она из какого-то американского издания. Вторая вроде француженка и чуть ли не с местного телевидения. Да и пофиг до них. Но мистер Дуглас был иного мнения, сразу взбодрившись и начав обихаживать фигуристую соотечественницу. Старый развратник — ведь он женат! Я вообще-то, тоже, но мы аккуратно опустим этот момент. Ладно, сегодня у меня отрыв и плевать на всё остальное! Реально задолбала рутина и все эти переезды. Сердце требует праздника. Вперёд!

Через час я взобрался на сцену и уговорил весьма неплохую группу сбацать Джеймса нашего Брауна. Я ещё и петь пытался.

Ору как сумасшедший, просто прыгая по сцене к вящему удовольствию разгорячённой публики. Далее я попытался исполнить танец египтян из «Астерикса и Обеликса». Народ был в экстазе, даже Дуглас скакал за столом и пытался изобразить фламинго или какая там была птица[6].

Далее группа выдала ещё несколько хитов разных лет, публика чуть не разнесла клуб, я почему-то пил водку на брудершафт с Жеральдин. Потом всё слилось в какую-то череду картинок — я пью, танцую, что-то долго и громко объясняю пьяному Дугласу, Франческо пытается увести меня из клуба, обнимаю какую-то левую девицу…

Более-менее прихожу в себя по дороге домой. На заднем сиденье такси ко мне прижимается Жаклин. Вроде она, надо рассмотреть деваху в отеле, а то вдруг зацепил какого-нибудь крокодила. Ха-ха.

Захожу в номер, включаю свет, бросаю пиджак на стул и оборачиваюсь к девице. Судя по насмешливому взгляду, она точно не пила. М-да, чего-то я сегодня погорячился. Плевать. Надо хоть иногда отдыхать, а то совсем с ума сойдёшь.

— Я в ванну, а то промок насквозь и пахну, как бомж, — говорю девушке, — А ты пока располагайся.

С наслаждением смываю с себя пот и понимаю, что хоть немного отрезвел. Вдруг слышу, что открывается дверь и через несколько секунд к моей спине приникло горячее тело. Вечер только начинается!

— Да что же такое? — открываю глаза и пытаюсь понять происходящее.

Взгляд натыкается на бутылку минералки, которую я осушаю в несколько глотков. Сразу стало легче, и в голове немного прояснилась. Хорошо, что она особо не болит, но чувствую себя отвратительно. Судя по всему, Жаклин ушла, так как в кровати я один, а одежды девушки не вижу. Опять раздаётся стук в дверь, который меня и разбудил. Оборачиваюсь в простыню, будто римский патриций, и иду к двери. Самочувствие вроде нормальное. Я вчера больше отрывался, скидывая эмоциональное напряжение, чем бухал. На меня подобные загулы вообще непохожи. Даже администратор отеля в Лос-Анджелесе был удивлён, когда я вместо девочки или шампанского по вечерам, попросил найти мне две гири. Этот спорт я не бросаю и регулярно тягаю железо. Да и водка не мой напиток, но вчера чего-то нашло.

— Месье, Мещерский, — извиняющимся тоном произносит метрдотель, — Прошу простить за вторжение, но в холле два господина требуют встречи с вами. Один жутко недоволен и скандалит. Он говорит, что глава какой-то русской делегации и ваш шеф. Но по правилам отеля мы не можем пропустить людей без разрешения постояльца. На телефонный звонок вы не ответили, поэтому я здесь.

Идиоты! Вот зачем устраивать подобное шоу? Он мой начальник? Это Канарейкин сделал зря.

— Вы понимаете, что натворили? Утром местное радио только и трезвонит о вчерашнем балагане, который устроил советский гражданин. А ещё там говорят, что вы оскорбляли известных режиссёров с мировым именем и вели себя просто безобразно! Кроме всего, дело пахнет международным скандалом! Как вы посмели назвать англичан нацией воров? Это, уже ни в какие рамки не лезет! Дело точно будет рассматриваться в МИДе или в ЦК. Со своей стороны мы уже написали докладную записку, где описали ваше безобразное поведение, порочащее честь и моральный облик гражданина нашей страны! Вам этого с рук не сойдёт!

Сижу в ресторане при отеле и пью кофе с минералкой. Глава и майор с мрачным видом сидят напротив. Оба себе ничего не заказали, наверное, опять берегут каждый франк. Канарейкин вошёл в раж и пытается мне чего-то выговаривать, будто отчитывает подчинённого. На нас уже начали обращать внимание редкие посетители. Но товарищи принесли в клювике интересную информацию. Интересно, кто это у нас такой оперативный и слил информацию о вчерашней гулянке? Сам факт кутежа не важен. А вот моя критика итальянцев может быть воспринята неоднозначно. Всё-таки у нас не принято критиковать коллег. Про британцев вообще странные новости, я вроде прошёлся только их кинематографу. Не хватало мне очередного разбирательства по приезде домой. Ладно, разберусь с этим чуть позже. Пока надо поставить на место зарвавшегося чинушу.

— Закрой рот и вали отсюда. Если скажешь ещё хоть слово, то выкину тебя за шкирку и пинка поддам. Ты что себе позволяешь, паразит хренов?

Толстяк аж поперхнулся, а вот в глазах майора промелькнула радость. Вот же гад — этот конторщик! Ещё и я дурень, подставился с бодуна. Этот крысёныш и натравил на меня Канарейкина, грамотно его раздраконив. Не уверен, что чинуша так хорошо владеет французским, а товарищ сопровождающий вполне себе.

Красный как рак глава делегации вскочил со стула и молча посеменил в сторону выхода. Довольный майор двинул следом. Да, этот раунд я проиграл, ещё и обделался на ровном месте.

Допиваю кофе и быстро прикидываю варианты. Прямо сейчас трогать меня никто не будет и мешать лететь в штаты тоже. А вот по возвращении могут начаться проблемы. Моральный облик советского гражданина за границей — это чуть ли навязчивая идея для партократов. Если ещё политику приплетут, заодно преподнесут, что это рецидив, то дело плохо. Ладно, буду решать проблемы по мере их появления. Сейчас надо готовиться к пресс-конференции.

Чую, что мои английские и американские недоброжелатели не скучали. Зал был забит до отказа, присутствовали даже телевизионщики. Хотя они по идее должны посетить столь знаковое мероприятие. Интервью я даю достаточно редко, а тут повод расспросить про три удачных проекта. Один из них сейчас вообще бьёт все рекорды посещаемости в Европе. Но чую, что сегодня меня будут спрашивать не только о «Принце и драконе».

Два часа! Именно столько я отбивался от акул пера. Даже когда вопросы пошли по второму кругу, пришедшие журналисты не думали успокаиваться. Нет, они спрашивали про «русь», «принца» и «белоснежку». Но основное внимание уделили моим вчерашним заявлениям и немного самой гулянке. Некоторые прошлись по отношениям с Анитой. Типа я похвалил единственный фильм Феллини, потому что там играла моя любовница. Особо усердствовали англичане — большие любители копаться в дерьме. Не отставали итальянцы, которые изначально были лояльно настроены к моему фильму. Пришли бы для галочки, отметились, задали дежурные вопросы, и всё. Всё-таки в картине снималась Лоллобриджида, а она знаковая для Италии актриса.

Тут ещё и я завёлся, выдав, если не все мысли, но изрядно покритиковал деградирующий неореализм. Наверное, зря. По ситуации с англичанами оправдываться не собираюсь. Только журналисты так не думали, забросав меня дополнительными вопросами. В итоге, еле отбился о назойливых товарищей. Они преследовали меня и на улице, выкрывая вопросы и постоянно щёлкая фотоаппаратами. Еле в машину сел.

Надо срочно улетать и погружаться в работу. Благо, что там по большому счёту, плевать на европейское кино. Хотя, они участвуют в фестивалях, в некотором роде ещё заискивают перед европейской аристократией, но если это не касается денег. Здесь американцы чётко блюдут свои интересы, ещё и занимаются медленной экспансией. Пока европейцы носятся с разного рода псевдоинтеллектуальным кино, их заокеанские коллеги сделали выбор в сторону массовой культуры. Нет, те же французы снимают достаточное количество приключенческих и детективных картин. Только силы не равны и лет через тридцать европейцев буквально сметут, заполонив кинотеатры и телевидение дешёвым ширпотребом. Что касается политики, то не знаю. Посмотрим, чего скажет Эванс. Но думаю, что если не будет команды из Вашингтона, то всем плевать на уязвлённые чувства англичан.

С такими невесёлыми мыслями я вернулся в отель. Заказал в номер сока и завалился в кровать. Сам не заметил, как задремал. Звонок заставил меня подскочить. Снимаю трубку и понимаю, что просто так скандал не закончится.

— Алекс, что ты делаешь? Зачем выносить подобные мысли на публику? Ты понимаешь, что это сильно ударит по мне и общему бизнесу в продвижении твоих картин? Я уж молчу, что могут начаться проблемы с прокатчиками. Называй лучших итальянских режиссёров дерьмом, сколько тебе нравится! Мне самому не нравятся эти спесивые индюки. Но это моя Родина, где очень остро реагируют на подобные вещи. А ещё у меня вложены миллионы в студию и могут возникнуть некоторые сложности. Придётся договариваться с нужными людьми и даже унижаться перед всякой дешёвкой! Как быть с англичанами, вообще непонятно. А ведь это очень перспективный рынок, где весьма популярны твои картины. Зачем, Алекс?

Дино говорил спокойно, но было понятно, что он с трудом сдерживает раздражение. Понятно, что ему прилетит в первую очередь. У него же в работе много итальянских проектов. Можно быть сколько угодно крутым и богатым, но ты не можешь жить в вакууме.

Чего-то меня реально занесло. Наверное, Лёша Мещерский проникся своим величием и совсем берега потерял. Я вообще-то, тоже живу в обществе. А если брать советскую действительность, то всё на тоненького. Что придёт в голову товарищам партократам, ещё неизвестно. Вдруг захотят наказать обнаглевшего хама? За работу в США я переживаю меньше всего. Материальная сторона здесь переборет любую идеологическую составляющую. Будут выжидать, пока в казну течёт постоянный зелёный ручеёк. А вот у «Прогресса» могут начаться проблемы. Закрывать не станут, уж слишком мы крупная рыба. А вот притормозить или запретить расширение вполне себе реальная перспектива. Телепроект у нас же отжали. Кто мешает покуситься на типографию и студию? Влиятельных товарищей, которые хотели бы видеть наше оборудование в своих ведомствах, хватает. Да и не в одной технике дело. Можно и на людей надавить по той же комсомольской или партийной линии. Вариантов на самом деле тьма.

Погулял, называется!