Разум и чувства и гады морские

Глава 22

Марианна, не терпевшая бестактности, вульгарности или даже малейшего расхождения с ней во вкусах, была особенно не расположена к сестрам Стил. С ними она держалась неизменно холодно и пресекала каждую их попытку сойтись поближе.

Люси была очень умна, ее замечания нередко оказывались меткими и занятными, и в течение получаса (но не более) Элинор находила ее общество приятным. К тому же младшая мисс Стил превосходно владела ножом: как-то раз она одним изящным ударом обезглавила полуживую камбалу на кухне у Мидлтонов. Но ее выдающиеся природные способности не были развиты образованием, она не владела даже основами навигации и классификации морских тварей и не умела вязать морские узлы. Такое отсутствие знаний, неосведомленность в любых, даже самых простых и важных предметах от мисс Дэшвуд не укрылись. За это Элинор ее жалела, но также с неодобрением отмечала, как не хватает Люси деликатности, нравственной твердости и душевной чистоты, что выдавали ее льстивые манеры на Острове Мертвых Ветров. Элинор не могла подолгу находить удовольствие в обществе женщины, в которой сочетались фальшь и невежество.

— Возможно, вам покажется странным мой вопрос, — сказала Люси однажды, когда они шли на веслах на двухместном ялике с Острова Мертвых Ветров к Бартон-коттеджу, — но знакомы ли вы с миссис Феррарс, матерью вашей невестки?

Вопрос и в самом деле показался Элинор странным, до такой степени странным, что она пропустила три взмаха веслом; их лодочка описала в воде полукруг, прежде чем она ответила, что нет, с миссис Феррарс они не знакомы.

— В самом деле? — удивилась Люси. — Я думала, что вы виделись в Норленде. Значит, вы не сможете мне рассказать, что она за человек.

— Не смогу, — подтвердила Элинор, — я ничего о ней не знаю.

— Я понимаю, подобные расспросы с моей стороны могут вызвать недоумение, — продолжала она, внимательно глядя на Элинор, — но, быть может, узнав причины…

— Осторожно! — перебила Элинор Люси, которая перестала смотреть, куда гребет, из-за чего ялик направлялся точно на плоский скользкий камень, едва торчавший из воды прямо по курсу. — В сторону!

Вместе им удалось обойти опасный риф, и Люси снова принялась извиняться:

— Надеюсь, вы поверите, что это не праздное любопытство.

Элинор вежливо ответила, что и в мыслях подобного не держала, и несколько минут они гребли в молчании.

Первой заговорила Люси, вернувшись к прежней теме:

— Мне невыносима мысль, что вы сочли, будто это было праздное любопытство.

— Осторожно, ради всего святого! — снова воскликнула Элинор.

Что-то очень странное — камень или, может быть, коралл, выросший до самой поверхности? — что они, казалось, только что обогнули, снова находилось у них на пути. Элинор присмотрелась, и ее кольнула тревога — камень был покрыт чешуйками: это был вовсе не камень и не коралл, а изогнутая спина живого существа! Люси, не обратившая внимания на это досадное обстоятельство, продолжала:

— Я готова сделать все, что угодно, чтобы не казаться столь дерзкой той, чьим добрым мнением я так дорожу.

— Люси, — попыталась прервать ее Элинор, занесшая весло над головой, чтобы ударить чудовище, как только оно приготовится напасть и поднимет голову.

— И конечно, от вас мне нечего таиться, — продолжала та, не замечая ни позы Элинор, ни того, что «камень» начал подниматься, и вот из воды уже показались мощная серебристая шея, два глубоко посаженных сверкающих глаза и ноздри, исторгающие клубы пара.

— Люси! — закричала Элинор.

— Право, я была бы очень рада вашему совету, как поступить в моей неловкой ситуации; впрочем, мне не следует докучать вам.

Тварь поднялась из воды уже так высоко, что можно было разглядеть ее до самой груди. У нее была вытянутая плоская голова, красные глаза светились сверхъестественным умом. С длинного, гибкого, покрытого чешуей тела в воду стекала слизь, расползавшаяся вокруг твари грязным пятном. Ялик неумолимо приближался; тварь распахнула пасть, и стали видны огромные клыки. Элинор похолодела от страха. Девонширский Морской Клык!

— Как жаль, что вы не знакомы с миссис Феррарс.

— Мне тоже очень жаль, — изумленно ответила Элинор, — но мы должны ненадолго оставить этот разговор и сосредоточить наше внимание…

Но Люси слишком увлеклась своими мыслями. Даже когда Элинор переломила весло о колено, намереваясь повторить фокус матери, которая таким образом убила другого морского змея по пути к Бартон-коттеджу, она продолжала рассуждать:

— Миссис Феррарс, конечно, пока еще не имеет ко мне никакого отношения, но может настать время — как скоро, зависит во многом от нее, — когда мы с ней станем ближайшими родственницами.

Все это девушка говорила, застенчиво опустив глаза, бросив на Элинор лишь один быстрый взгляд, чтобы проверить, какое она производит впечатление.

— Силы небесные! — вскричала Элинор, нацеливая удар веслом на приплюснутую голову Морского Клыка, равно потрясенная размером представшего перед ней чудовища и словами Люси Стил. — Что вы хотите сказать? Вы знакомы с Робертом Феррарсом? Возможно ли это?

Тем временем Морской Клык с легкостью увильнул от весла, беспомощно хлопнувшего о воду.

— Нет, не с мистером Робертом Феррарсом, я ни разу в жизни не встречала его. Я помолвлена с его старшим братом.

Элинор в немом изумлении повернулась к Люси, и в ту же секунду из воды вынырнула вторая голова чудовища, стократ приумножив ее потрясение. Первая голова зашипела, а вторая потянулась к ялику и обвила склизкой шеей Элинор за колени. Ахнув, та упала в воду и немедленно наглоталась густой жижи, окружавшей Морского Клыка огромной слизистой лужей.

— Не сомневаюсь, вы удивлены, — продолжала Люси, но замолкла, догадавшись наконец, что чего-то не хватает и в ялике сидит она одна. — Элинор?

Элинор, пойманная жутким Морским Клыком и задыхавшаяся в луже слизи, ценой невероятных усилий удерживала голову над водой. Ей вспомнились слова сэра Джона, которые он обронил однажды, будучи навеселе: некоторые гигантские морские твари питаются туманом, как младенцы — молоком матери. Видимо, не случайно в последние недели стояла удушающая погода — это ужасное двухголовое чудовище в сырости благоденствовало, набирая вес и готовясь напасть на людей.

Теперь это знание было для Элинор бесполезным, и она могла лишь надеяться, что ей поможет Люси, которая, наконец облегчив свою душу, обратила внимание на их незавидное положение. К немалому удивлению Элинор, выяснилось, что мисс Стил вполне способна справиться с такой задачей. В ее изящном походном сапожке обнаружился рыбный нож, который она и вонзила в змеиную шею, кольцом обвившуюся вокруг Элинор.

Первая голова Морского Клыка, не занятая попытками раздавить Элинор, потянулась к Люси и была уже на расстоянии броска, когда Люси с силой наступила на нее каблуком, отчего из ноздрей чудовища брызнула слизь вперемешку с кровью и голова отдернулась. Приободрившись, Люси снова принялась кромсать вторую голову, и вскоре Элинор очутилась на свободе — с каждым ударом ножа из раны на шее зверя лилось все больше крови и слизи, в которых обе барышни перепачкались с ног до головы. Наконец Морской Клык, раненный, но, очевидно, не смертельно, погрузился в пучину. Через несколько мгновений их утлая лодочка ткнулась носом о берег Бартонской бухты, и, задыхаясь от усталости, девушки упали на землю, словно пойманные рыбки, брошенные рыбаком на песок. Но не успела Элинор прийти в себя, как Люси возобновила свой рассказ:

— Я уверена, Эдвард и слова никому не сказал о нашей помолвке, ведь это такая тайна! Даже из моей родни об этом знает только Анна, и вам я, конечно, не должна была говорить, но я ничуть не сомневалась, что вы сохраните мой секрет, а без объяснений мои расспросы о миссис Феррарс, должно быть, казались вам такими странными! К тому же я не думаю, чтобы мистер Феррарс расстроился, что я доверилась вам, ведь я знаю, какого высокого мнения он о вашей семье, он почитает всех вас за сестер.

Несколько мгновений Элинор не произносила ни звука; тело ее все еще дрожало от перенапряжения и испуга, а душа страдала и того более от слов Люси. Наконец, взяв себя в руки, она заговорила с большой осторожностью и внешним спокойствием:

— Не позволите ли поинтересоваться, давно ли вы помолвлены?

— Уже четыре года.

— Четыре года!

От такой новости Элинор пронзила мучительная боль в спине, там, где ее сжимало чудовище.

— Мы знакомы очень давно. Он долгое время находился на попечении моего дядюшки.

— Вашего дядюшки?

— Да, мистера Пратта. Неужели он не упоминал мистера Пратта?

— Кажется, упоминал, — ответила Элинор из последних сил, вся в смятении и дрожа от боли.

— Он прожил у дядюшки четыре года, там мы и познакомились, — мы с сестрой часто навещали дядюшку. Там же мы и заключили помолвку; это было уже через год после того, как он закончил учебу, но и тогда он почти все свое время проводил с нами. Я была слишком юна и слишком влюблена в него, чтобы действовать благоразумно. Конечно, я знаю его лучше вас, но, верно, вы знакомы достаточно, чтобы понимать, как легко к нему привязаться.

— Конечно, — согласилась Элинор, не понимая, что говорит, но, задумавшись на секунду, продолжала с новой верой в честность и любовь Эдварда: — Вы помолвлены с Эдвардом Феррарсом? Признаюсь, я очень удивлена этим известием. Несомненно, это ошибка. Не может быть, чтобы мы говорили об одном и том же мистере Феррарсе.

— О каком же другом? — с улыбкой воскликнула Люси. — Мистер Эдвард Феррарс, старший сын миссис Феррарс с Парк-стрит, брат вашей невестки миссис Джон Дэшвуд, — вот о ком я говорю; поверьте мне, я не склонна путать имя человека, от которого зависит мое счастье.

— Как странно, — ответила Элинор, — он ни разу даже не упомянул ваше имя.

— Учитывая наше положение, ничего в этом странного нет. Наша первая забота — это сохранение тайны. Вы не знаете ничего обо мне и о моей семье, поэтому у него не было и повода упомянуть меня, к тому же он всегда боялся, что его сестра что-то заподозрит, — вот вам и причина.

Люси умолкла. Уверенность Элинор была разгромлена, но самообладание не дрогнуло.

— Вы помолвлены четыре года, — повторила она твердым голосом.

— Да, и одному богу известно, сколько нам еще предстоит ждать. Бедный Эдвард! В какое уныние это его повергает! — Затем, достав из кармана миниатюрный портрет, мисс Стил добавила: — Чтобы у вас не осталось никаких сомнений, посмотрите, пожалуйста, на его лицо. Портрет, конечно, похож на него не в полной мере, но все же, я думаю, узнать его можно. Я не расстаюсь с этим портретом вот уже три года.

С этими словами она протянула портрет Элинор; та вернула его почти мгновенно, признав, что это действительно Эдвард.

— Я так и не смогла подарить ему свой портрет, — продолжала Люси, — что меня очень расстраивает, ведь он так давно хочет получить его! Но я сделаю это при первой же возможности.

— Вы в своем праве, — спокойно ответила Элинор.

Они с трудом поднялись на ноги и нетвердыми шагами направилась вверх по лестнице, ко входу в домик.

— Я уверена, — продолжала Люси, — что могу рассчитывать на ваше молчание, вы же понимаете, как нам важно, чтобы его мать ничего не знала, ведь она никогда не одобрит такой помолвки. У меня нет приданого, а она, полагаю, чрезвычайно гордая женщина.

— Да, можете на меня положиться, — заверила ее Элинор.

Она внимательно посмотрела на Люси в надежде прочесть что-нибудь на ее лице — быть может, большая часть ее откровений была ложью? — но лицо Люси ничуть не изменилось. На мгновение Элинор пожалела, что Морской Клык не съел ее, а еще лучше — Люси, так она устала и встревожилась из-за этого разговора.

— Я боялась, вы сочтете, что я допустила большую вольность, заговорив с вами о своей помолвке, — продолжала ее спутница. — Но стоило мне вас впервые увидеть, я почувствовала себя с вами как со старой знакомой. К несчастью, во всем свете мне не у кого спросить совета. Вечная неопределенность, вечная неизвестность; и мы так редко видимся, едва ли чаще двух раз в год. Право, не понимаю, как мое сердце до сих пор не разорвалось.

С этими словами она вынула носовой платок, но разжалобить Элинор ей почему-то не удалось.

— Иногда мне кажется, — сказала Люси, промокнув глаза, — что, может быть, лучше покончить со всем этим раз и навсегда. Что вы мне посоветуете, мисс Дэшвуд? Что бы вы сделали на моем месте?

— Простите, — ответила Элинор, поразившись вопросу, — но я не вправе дать вам советы в подобных обстоятельствах. Вы должны положиться на собственный разум.

Они уже поднялись к двери в дом и согласились в том, что, прежде чем входить, разумно было бы избавиться от следов мерзкой слизи Морского Клыка, в которой они перемазались. Встав друг от друга на приличествующем расстоянии, они принялись снимать одежду и белье. Тем временем Люси продолжала свой жалостливый рассказ:

— Конечно, так или иначе матушка его обеспечит, но бедный Эдвард в таком унынии! Когда он гостил здесь, вам не показалось, что он был грустен?

— Показалось, особенно в первые дни.

— Я умоляла его держать себя в руках, опасаясь, что вы заподозрите, в чем дело; но невозможность провести с нами более двух недель ввергла его в такую меланхолию. Бедняжка! В его последний день в Лонгстейпле я подарила ему компас с локоном моих волос, это его немного утешило. Может быть, вы заметили у него этот компас?

— Да, — призналась Элинор уверенным голосом, за которым скрывалась такая душевная боль, какой она никогда еще не испытывала. В потрясении бросив на собеседницу нескромный взгляд, она заметила нечто совершенно удивительное: мисс Стил еще не успела зашнуровать корсет, и под ним, на пояснице, виднелась татуировка алыми чернилами — загадочный пятиконечный символ, так часто являвшийся Элинор в мрачных пророческих видениях с тех пор, как она поселилась на острове Погибель.