Разрушители миров

ДОСТАТОЧНО МИРА

автор: Роберт Э. Хэмпсон

Мы находимся на заре создания интерфейса мозг-машина, но это время стремительных успехов и перехода от экспериментальной фазы к практическому применению. Автор, который также является известным нейробиологом, находится на переднем крае таких исследований. Здесь в разгар битвы происходит окончательное единение человека — а, точнее, женщины — и машины. Опасность такого объединения может заключаться в том, что человеческий компонент раствориться в машинном. Но есть надежда, что может получиться новый, чрезвычайно эффективный синтез!

— Лейтенант! Приказ сверху. Мы продвигаемся к новым туннелям. — Лейтенант Флэгг командовал “Чарли-Один” — первый взвод, ротой “С” ТЭС — Терранских Экспедиционных Сил на мире Фортуны. Формально Патч превосходила его по званию в силу шестимесячного старшинства, но Флэгг был линейным офицером и командиром взвода, в то время как Патч была “интеллектуальным слабаком” и наблюдателем, прикомандированным к взводу Флэгга.

Это не означало, что ей не придется копаться в грязи.

— Вас поняла, лейтенант. Выдвигаемся. — Патч подняла свой рюкзак и снова задумалась о сходстве между этой ситуацией и историей. Она изучала одну битву в Европе ХХ века, в которой две стороны потеряли почти миллион жизней, обмениваясь одними и теми же шестью милями территории туда и обратно.

Что-то подобное происходило и здесь. Ее взвод уже наступал ранее, но был отброшен артиллерийским огнем и обрушившимися стенами траншей. Сама по себе артиллерия обычно не представляла прямой угрозы для войск[1]. Глубина траншей варьировалась от двух до пяти метров — это были “естественные” траншеи, образовавшиеся в результате ударов комет. Конечно, базы и места сбора получали повреждения, но большинство снарядов выпускались под слишком малым углом, чтобы попасть прямо в траншею. Большей угрозой были осколки и обрушивающиеся стены от близкого попадания. Чтобы противостоять этой опасности, у ТЭС было оборудование для прокладки туннелей, и они построили свои собственные укрепленные траншеи и туннели. Однако часть проблемы заключалась в том, что враг, похоже, делал то же самое, только быстрее.

Они также имели тенденцию обстреливать или подрывать любые места, где люди сосредоточивали силы и оборудование. Ни люди, ни их нынешний противник, Анелиады, не были первыми, кто высадился на Мире Фортуны. Экспедиция с Земли прибыла на планету Траппист 1С, чтобы найти свою… удачу… в богатых залежах полезных ископаемых, но обнаружила, что технологически продвинутые сильфы уже здесь. К счастью, сильфы были (в основном) миролюбивыми, и им действительно не нравилась погода на T1C, с ее орбитой вокруг Солнца в 2,5 земных суток и одним оборотом планеты вокруг оси за 225 земных суток. Короткий “год” означал экстремальные приливные воздействия со стороны других планет, расположенных близко к холодному красному карлику, в то время как длинный “день” означал экстремальные погодные условия, варьирующиеся от полуденных температур, достигающих трехзначных значений (по Цельсию), до ночных температур, которые едва не вымораживали кислород из разреженной атмосферы. Две расы достигли соглашения о совместном использовании планеты: сильфы предоставили технологию добычи полезных ископаемых, а люди — рабочую силу на поверхности… и средства обороны.

Все шло хорошо, пока не появилась новая раса, которая заявила свои права на Мир Фортуны.

Патч восхищалась гладкими стенами и полом туннеля. Они стояли на вершине ценного месторождения оганессона — единственного известного благородного металла, который использовался сильфами (а теперь и людьми) для защиты высокоэнергетических реакторов и двигателей. Это конкретное месторождение ОГ получило название “фузит”, поскольку в его состав входили углерод и тантал, находящиеся под высоким давлением, что делало невозможным их добычу без оборудования, предоставленного сильфами. Тем не менее, каким-то образом проходческие устройства Анелиадов расчистили грунт вплоть до слоя фузита — фактически, туннели, как правило, спускались к фузиту везде, где поверхностные траншеи не доходили до жилы ОГ. Стены и крыша были округлыми, а поверхность блестящей, как будто ее покрыли твердой смолой.

Патч была в середине Красного взвода. Им предстояло разведать два туннеля, поэтому Красные направились к восточному входу, а Синий взвод — к западному. Лейтенант Флэгг назначил Патч к Красным и велел ей оставаться в хвосте отряда. В ее обязанности входило наблюдать за действиями противника и сообщать о них в штаб. Именно по этой причине ее прикрепили к взводу. Через пять минут Флэгг должен был последовать за ними со своим взводом, Зеленым, в то время как последний взвод, Черный, должен был сделать то же самое в противоположном туннеле.

Двигаясь, Патч внимательно следила за тем, чтобы не пропустить ни одного признака присутствия врага, но когда сержант Бродéн приказал остановиться, она повернулась, чтобы изучить стену туннеля. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она слегка каменистая и не совсем гладкая. Она сняла перчатку и прикоснулась к поверхности. Она оказалась теплее, чем она ожидала. она опустилась на колени, чтобы проделать то же самое с полом туннеля.

— Что-то необычное, Эль-Ти[2]? — спросил Бродéн.

— Мы не просто на вершине фузита, мы в нем.

— Что? Каким образом?

— Видите это? — она указала на темную линию примерно в полуметре от пола. Ниже линии материал был иссиня-черным с легким блеском, выше линии оттенок становился более коричневым с тусклым отливом. — Эта линия — верхняя часть слоя фузита. Что бы ни использовали Энни для создания этих туннелей, они пробили их в фузите.

— Вы же не можете копать фузит, не так ли? Я имею в виду, что даже это большое месторождение можно отколоть только с краев. Эти туннели — шахты?

— Возможно. Это могут быть просто туннели, сделанные кем-то, кому все равно, через что он проходит.

— В любом случае, мне это не нравится. Враг, которого мы никогда не видели, войска, которые исчезают бесследно, а теперь еще и туннели, которые невозможно проложить. — Бродéн повысил голос, чтобы активировать сеть взвода. — Ваттана, Пандев. Займите точку[3], и не торопитесь. Красный отряд, выдвигаемся.

— Движение!

— Контакт!

— Оно движется быстро.

— А — а-а! — Крик оборвался почти сразу же, как начался.

— Меч, Панда, докладывайте! — Бродéн вызвал отряд по сети.

— Сер'нт, это Толстяк. Ваттана и Пандев были примерно в двадцати метрах от нас с Гекконом. Похоже, там есть поперечный туннель. Я увидел, как Меч шагнул вперед, и появилось темное пятно. Это Панда кричал, но он тоже исчез.

— Принято, Толстяк. Вы с Лиссардом стойте на месте. Не приближайтесь, не разбирайтесь. Подождите, пока я подойду. — Бродéн повернулся к Патч. — Иди за мной, но держись позади. Мне голову оторвут, если я допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Эль-Ти.

До места, где исчезла передовая группа, было почти сто метров. Когда Патч и сержант проходили мимо других членов взвода, он приказал им оставаться на месте и быть готовыми к любому звуку или движению. Когда они добрались до поперечного туннеля, температура воздуха заметно повысилась.

Патч положила руку в перчатке на стену на стыке двух туннелей и быстро отдернула ее.

— Горячо. Стены туннеля нагревают.

— Посмотри вниз. Везде фузит. Что бы ни прорыло этот туннель… — Бродéн сделал паузу. — Этот туннель прорыт прямо сквозь тугоплавкий металл. Кто это сделал?

— Навскидку, я бы сказала, что сделал враг.

— Да, что ж, эта мысль не наполняет меня радостью, лейтенант. — Сержант включил фонарь, установленный на его винтовке, и посветил им в обе стороны вдоль поперечного туннеля. Когда они покидали свои позиции в траншее, проход все еще был открыт небу, но теперь они спустились на несколько метров, и верх был полностью закрыт, блокируя весь свет, за исключением отражений с той стороны, откуда они пришли. — Там, на земле что-то есть.

Новый туннель был широк — по оценке Патч, достаточно широк даже для танка. Они вдвоем спустились в поперечный туннель — она чувствовала жар даже сквозь подошвы ботинок — и вернулись к тому месту, где первоначальный туннель продолжался с другой стороны.

Там было тело или, по крайней мере, его половина.

— Панда. Разрезан пополам, — заметил Бродéн.

Патч огляделась по сторонам, в обоих направлениях вдоль поперечного туннеля.

— И никаких признаков Меча. Был ли он в поперечном туннеле, когда это что-то появилось? То, что может разрезать, расплавить или сожрать фузит, не оставит после себя много следов.

По коммуникатору раздался голос.

— Контакт! Движение на шесть часов.

— Двигайтесь, уйдите с его пути, — приказал Бродéн.

— Это Толстяк. Оно движется быстро, я не думаю, что у нас есть время и место чтобы уклониться, Сер'нт. — Когда связь прервалась, послышался звук выстрелов из энергетического и метательного оружия.

— Геккон вызывает Сабатон. Без шуток, сержант, оно даже не заметило нашего оружия, но, по-видимому, направлялось не к нам, а просто врезалось в стену туннеля и сделало свое дело. Скала просто расплавилась.

— На что это было похоже, рядовой?

— Большое. Длинное. Туша заполнила весь наш туннель, а может и чуть больше. Когда оно исчезало в стене, у него оказалось длинное тело, на прохождение которого мимо нас ушло много времени. Что-то вроде червя.

— Черви.

— Та что это, лейтенант? — спросил командир отделения.

— Я же сказал — это черви. Мы должны были догадаться. Переводчики сильфов работают с тем, что могут найти в языковой базе данных. Они назвали их “Анелиады”. Это достаточно близко к “аннелиды”[4], что на древнем терранском означает червей.

— Черви, которые питаются фузитом?

— Возможно. Он может быть пищей, например, термиты едят целлюлозу. Может быть, они отрыгивают ее позже, как пчелы. — Патч на мгновение задумалась. — Оперативный центр должен знать. Туннели, которые они роют, большие. Мы могли бы установить здесь танки.

— И чем их бронировать? Не фузитом же?

— Нет, только не фузитом, если мы не хотим привлечь их внимание. Вероятно, нам нужно зарядить их электричеством, это работает со многими земными насекомыми.

— Насколько я помню, на Терре не было… — Бродéн посмотрел на поперечный туннель, — …десятиметровых червей.

— Согласна, но нужно же с чего-то начать. — Патч достала сенсорный пакет и сняла несколько показаний со стены туннеля, а затем заставила себя сфокусировать его на трупе Панди. — Я знаю, что на самом деле не я здесь командую, сержант, но, думаю, нам нужно отступить и доложить об этом.

— Согласен, лейтенант. Я вызову PL.

Пока Бродéн разговаривал по частному каналу связи с лейтенантом Флэггом, Патч спустилась в поперечный туннель, чтобы вернуться тем же путем, которым они пришли. Она услышала отдаленный крик

— Лейтенант Пашендаль! — и краем глаза заметила движение.

Кто-то схватил ее за лямки рюкзака и вытащил обратно из туннеля. Она почувствовала обжигающий жар, а затем острую боль в левой ноге. Теряя сознание, она скорее почувствовала, чем увидела, как инопланетное существо исчезло в туннеле, где ждали остальные члены отряда.

Патч открыла глаза и увидела только белый свет. Через мгновение ее глаза привыкли, и она смогла разглядеть достаточно черт, чтобы различить выкрашенные в белый цвет стены и потолок.

Больница. Она была ранена и сейчас находилась в лазарете на “Святом Бенедикте”, военном транспортнике ТЭС, который находился на орбите у “Трапписта-1”.

Воспоминания нахлынули на нее, и она попыталась сесть на кровати. Ей нужно было доложить командиру.

— Расслабься, Патч. Я здесь, — раздался голос рядом с ней.

Она повернула голову и увидела окно рядом с кроватью, за которым виднелись две фигуры. Один из них был полковник Аахен, заместитель командующего группой стратегии и разведки и фактический начальник Патч. Рядом с ним был генерал Пламер, руководитель операций ТЭС. Маленькая женщина с беспокойством посмотрела на Патч, а ее высокий подчиненный заговорил снова.

— Не пытайтесь двигаться, Патч. У вас ожоги и отравление химикатами.

Вошла медсестра, с головы до ног одетая в защитную одежду.

— Я заразна? — с трудом выдавила она.

— Нет, но вы очень больны. — Он говорил через коммуникатор рядом с кроватью. — Это для вашей же безопасности.

У Патч было много вопросов, но медсестра сказала ей подождать доктора, который должен прийти примерно через час. Затем она нажала кнопку на одном из пультов, и Патч снова погрузилась в сон.

Когда она открыла глаза в следующий раз, то увидела две фигуры в защитных костюмах. Одна из них была незнакомой, и, вероятно, это был доктор. Другой был генерал Пламер.

— Итак, что со мной случилось?

— Ваш взвод столкнулся с Анелиадами, “червями”, как вы назвали их в своем отчете. Старший сержант, очевидно, отбросил вас в безопасное место, но остальной взвод… Черт, вся оставшаяся рота была уничтожена. Когда мы доставили вас сюда, вы были сильно избиты, ваша нога была раздроблена, и у вас были неконтролируемые мышечные спазмы.

— Нам пришлось дать вам нейроблокатор, чтобы остановить судороги, — сообщил врач. — С вашей периферической нервной системой все в порядке… лучший ответ — она дает сбои.

— Что? Почему?

— Лучшее предположение — это то, с чем мы сталкивались всего дважды. Пока мы называем это отравлением фузитом.

— Фузит инертен, это тугоплавкий металл. Он не может быть ядом.

— К сожалению, в экстремальных условиях это возможно. Около десяти лет назад один техник остановил бурную реакцию антивещества в машинном отделении пассажирского корабля “Миры Чудес”. Ему пришлось открыть внешнюю защитную оболочку и заполнить реакционную камеру фузитом, чтобы остановить реакцию. Еще был рабочий орбитальной термоядерной электростанции, который выжил во время взрыва, потому что он был в основном покрыт фузитом, выделившимся из камеры.

Патч была сбита с толку.

— Конечно, у нас здесь много фузита, но я не была поблизости от каких-либо высокоэнергетических событий.

— На самом деле были, — сказал Пламер. — Черви что-то делают с фузитом, чтобы переварить его. Научные группы ломают голову над этим, но ваш случай указывает на то, что это какой-то управляемый высокоэнергетический процесс.

— О, хорошо. Итак, вам просто нужно провести детоксикацию и вывести все это из организма, верно?

— Извините, все не так просто. Нет известного способа обратить процесс вспять. Ваши периферические нервы деградируют, а ваша иммунная система ослаблена. Если мы немедленно что-нибудь не предпримем, у вас откажут органы.

— В любом случае сделайте это. Я разрешаю. Чего бы это ни стоило.

— Нам нужно поговорить об этом, Патч. Это довольно радикальный процесс. — Пламер выглядел весьма обеспокоенным за лицевой панелью своего изолирующего костюма.

Этот процесс назывался капсулированием. Тело Патч будет помещено в камеру жизнеобеспечения, подобную аппаратам криостаза, используемым для путешествий на большие межзвездные расстояния, за исключением того, что вместо гибернации нейронные имплантаты создадут интерфейс мозг-компьютер, чтобы она оставалась бодрствующей и умственно активной. Капсула обеспечит ее мозг всем необходимым и замедлит разрушение организма. Теоретически это было обратимо — если бы кто-нибудь смог найти способ устранить повреждение нервов и органов в течение следующих нескольких месяцев — но с практической точки зрения это была односторонняя процедура. Большинство КОИ — капсулированных органических интеллектов — предпочитали взаимодействовать с компьютерными системами и заниматься наблюдением или анализом данных. Лишь немногие выбирали управление роботизированными устройствами, телами андроидов или другими заменителями своего естественного тела, но желание взаимодействовать с внешним миром, как правило, угасало по мере того, чем дольше КОИ жили в своих цифровых мирах. Человек, помещенный в капсулу, мог прожить дольше, чем если бы болезнь или повреждение взяли свое, но, насколько было известно в TЭС, максимальный срок жизнеспособности КОИ составлял два года. Патч когда-то читала книгу о том, как КОИ управляют космическими кораблями, но она знала, что эта концепция была чисто научной фантастикой.

— Нет, я не хочу, чтобы меня подключали к командному компьютеру. — Голос Патч звучал из динамиков, расположенных по всей комнате. — Я хочу, чтобы меня разместили в танке.

— Это непрактично. Вы наш лучший аналитик. Разумнее всего разместить вас либо в оперативном отделе, либо в отделе разведки. У вас будет доступ ко всем изображениям, датчикам и даже средствам связи. Ведущий техник махнула рукой в сторону ее капсулы. — Кроме того, вы не поместитесь в танке!

Патч послала сигнал на одну из камер, расположенных в лаборатории капсулирования, и направила ее на свой блок жизнеобеспечения.

Он выглядел почти в точности как яйцо, два метра в высоту и чуть более метра в поперечнике в самом широком месте. Он покоился в люльке на колесиках, а роботизированные манипуляторы и датчики прилегали к капсуле, но не были соединены с ней напрямую. Только одно соединение портило гладкую, полупрозрачную поверхность яйца. Прямо под этой поверхностью беспорядочно вспыхивали огоньки, идущие от пятидесятисантиметрового ствола, соединяющего основание яйца с пультом мониторинга у одной из стен. Система жизнеобеспечения в капсуле была автономной и могла поддерживать ее тело и разум в течение месяца без пополнения запасов. Однако, будучи подключенной, пуповина снабжала ее питательными веществами, удаляла отходы и обеспечивала высокоскоростную связь с компьютерами учреждения.

Вся остальная связь осуществлялась по зашифрованному беспроводному радиоканалу и оптической, аналогично защищенной связи, используемой в войсках, включая динамики, через которые Патч спорила с техником. Каждое слово подчеркивалось завитками и световыми узорами на яйце, а цвета акцентировали слова. По мере продолжения спора узоры становились все краснее.

— Черт возьми, я прошла через все это не для того, чтобы застрять на отдаленной базе и наблюдать за битвой из вторых рук. Кроме того, в командирском танке достаточно места.

— Майор, это неправда. Ваша капсула и интерфейс будут занимать всю кабину экипажа. Вы будете там одна. Кто будет управлять танком?

— Я буду управлять танком. Разве вы не поняли? У меня есть все необходимые интерфейсы, и как КОИ я могу работать в многозадачном режиме. Я могу вести танк, стрелять из пушки, дистанционно управлять отрядом танков и одновременно жевать резинку.

— О, нет, я не думаю, что это правильно.

— Хорошо, я больше не могу жевать резинку, но вся моя моторная часть коры головного мозга не повреждена. Мои ноги станут гусеницами, а руки — оружием. Я смогу это сделать.

— Нам придется обсудить это с вышестоящим командованием.

— Так обсуждайте. Я достаточно долго не участвовала в боевых действиях. Я ознакомилась с разведданными. Наступление на фазовую линию[5] Арним было отброшено, и мы рискуем потерять Мессинское соединение. Еще один рывок Энни, и мы потеряем преимущество. У меня есть сколько, примерно год в этой оболочке, прежде чем я сойду с ума или потеряюсь в собственных мечтах?

— Я собираюсь сообщить об этом по цепочке.

— Ну, тогда позвоните генералу Пламеру прямо сейчас. Мы говорили об этом, когда я соглашалась на капсуляцию. Она и полковник Аахен знают, что я хочу этого, и они знают, что я могу это сделать.

— Если вы так говорите. Хотя это большой риск, и я не уверен, что даже генерал разрешит вам так рисковать. Я думаю, это нужно передать маршалу Бингу.

Если бы Патч все еще могла чувствовать свое физическое тело, и если бы она все еще произносила слова ртом, она бы прикусила язык. Маршала Бинга хвалили многие… за исключением его собственных войск. Он был склонен принимать наиболее политически целесообразные решения, а не те, которые имели смысл для солдата на поле боя. Он также очень дорожил памятью одного из своих предков…

Бинг навестил ее вскоре после того, как она вернулась после своей первой встречи с червем-анелиадом.

— Пашендаль, да? Прямо как город в Бельгии. Знаете, у меня был родственник, который участвовал в той войне. Жюльен Бинг. Благородный парень, командовал полевой частью там, во Фландрии. Хм, Фландрия. Это было бы хорошее название для этого поля — все эти окопы, а? Хорошие названия. Ладно, что ж, поторопись и поправляйся, я уверен, Феликсу Аахену нужно, чтобы ты как можно скорее встала на ноги и вернулась в оперативный отдел.

И на этом все закончилось. Шестьдесят секунд и он исчез. В этом был весь его командирский стиль: оставаться на “Святом Бенедикте” и общаться с наземными войсками раз в неделю, когда орбита звездолета совпадала с орбитой “Мира Фортуны”, чтобы в поле зрения оказывалась недавно переименованная база Фландрия. Он взялся назвать все планетные объекты бельгийскими именами начала двадцатого века. Казалось, он был вне себя от радости от родственных связей. Солдаты были в основном равнодушны, но Патч в свое время изучала историю и знала о репутации и последствиях кровавых битв при Ипре на полях Фландрии. Единственный способ избежать той же участи состоял в том, чтобы выйти и перейти в наступление, вместо того чтобы ждать следующего хода червей.

У нас нет “достаточно мира” и, само собой, наши жизни не вечны. Скажите полковнику и генералу:

— Это… интересно. Это вы написали?

— Нет. Это стихи, “К стыдливой возлюбленной”[6]. Это была песня о любви, написанная Эндрю Марвеллом, поэтом и политиком Земли семнадцатого века. Он призывает не упускать возможности и не позволять им пропасть даром. Передайте генералу, что я сказала, что время скромности прошло.

Техник был не совсем прав, говоря, что ее капсула займет весь отсек для персонала. Еще оставалось место для одного человека, хотя помещения за пределами командной палубы были ограничены. Патч была командиром танка, водителем и наводчиком одновременно, поэтому ее “органическому компоненту” была отведена роль помощника наводчика. Патч думала, что командование приставит к ней медсестру или, что еще хуже, одного из специалистов по капсулированию. К счастью, она получила настоящего помощника наводчика из командного танка в Лилле. Потребовалось несколько месяцев, чтобы полностью освоить управление как собственным “телом”, так и дистанционно управляемыми дронами, но вскоре управление небольшими танками параллельно с ее собственной машиной стало ощущаться так же, как если бы она сгибала пальцы рук или ног. Жизнь в качестве танка была хороша, и Патч знала, что она может решить проблемы, связанные с контролем, как с экипажем, так и без экипажа, локально, на поле боя, где это необходимо.

Она также знала, что часики тикают. Специалисты по психометрии называли это “цифровой фугой” — рано или поздно мозг КОИ перестает поддерживать связь с внешним миром. Теория заключалась в том, что чем больше человеческий мозг погружается в виртуальную среду, тем более абстрактным и нереальным становится реальный мир. Цифры распределялись поровну между КОИ, которые просто впадали в кататонию, и теми, кто требовал прекратить их жизнеобеспечение.

Пока что Патч не думала, что она впадает в цифровую фугу. Конечно, она могла отвлекаться, особенно работая в режиме многозадачности, выполняя несколько дел одновременно, но в целом, находиться в танке… быть танком… было захватывающе. Механизм был ее телом, а инструменты — ее чувствами. Она чувствовала себя частью мира, частью войны, даже несмотря на то, что ей не разрешили действовать самостоятельно. Она была уверена, что время придет.

Фактически, это должно было произойти сегодня.

— Линейное Боевое Подразделение ПЦН на связи, готов к несению службы.

— Э-э, — затрещало в коммуникаторе. — Патч, это не твои позывные.

— Это традиция, Джонни, — ответила она. Внизу, в диспетчерской, капрал “Мак” Макмаллен пыталась подавить смех. Когда Патч узнала, что Норма Макмаллен тоже увлекается научной фантастикой, она поделилась несколькими книгами ХХ века, в которых рассказывалось о танках, управляемых искусственным интеллектом.

— Девушка и ее танк, — передала Норма.

— Танк и его девушка, — ответила Патч.

— Танк и его дисциплина в системе связи. Прекратите болтовню, Патч. — Голос в коммуникаторе был официальным, но для тех, кто хорошо знал говорившего, в нем слышался легкий намек на веселье.

— Да, сэр, полковник Аахен. CT1917-P готов.

— Хорошо. Мы потеряли сигнал с высоты 60, и в районе Выступа появились предупреждения о передвижении.

— Вас поняла, полковник. Свободный поиск?

— Да, Патч. У вас Свободный поиск. Счастливого пути. — Связь затрещала и прервалась, но цифровые сенсоры Патч уловили несколько последних слов из сигнала, прежде чем он отключился. — …и да смилостивится Он над нами за то, что мы послали тебя.

— Высота 60 близко, Мак, но сейчас она, вероятно, уже в тылу врага. Я направляюсь к высоте 65. — Используя ту же земную терминологию времен Первой мировой войны, которую так любил маршал Бинг, владения TЭС на фузитовом поле были названы Выступом, поскольку они представляли собой выступ землян в территории, которые в остальном были территорией Энни. Названные ориентиры соответствовали особенностям поверхности (тем немногим, что остались), шахтам или плацдармам; “высоты” обозначали места, где подземные туннели приближались к поверхности или даже выходили за ее пределы. Это были хорошие точки входа для командных танков в туннели, вырытые Энни.

— Как насчет того, чтобы отправить дроны на 60? — предложила Мак.

— Хорошая идея. Я отправлю Ларри и Керли на высоту 60. Мы оставим Шемпа, Мо и Кудрявого Джо с нами, а Теда и Джо отправим патрулировать периметр. — Патч включила двигатель, и танковый взвод впервые покинул базу Ипр в качестве самостоятельного подразделения.

Шахтные туннели были достаточно велики для танков-дронов, но слишком узки для командирских танков, однако туннели, вырытые Энни, были более чем достаточно велики, чтобы в них могло поместиться несколько танков. TЭС расширили несколько собственных туннелей, чтобы позволить танкам достичь Выступа. Для этой операции целый батальон, состоящий из шестнадцати командирских танков и сорока восьми беспилотных, выдвинулся с передовой оперативной базы Ипр к основной системе туннелей, которую Бинг назвал дорогой Менина. Каждый командный танк мог одновременно дистанционно управлять одним беспилотником, а остальные беспилотники управлялись с FOB[7] Ипр. Уникальные способности Патч превратили ее в подразделение “Командование, Контроль и Контрмеры”, или C3[8], и она со своим контингентом из семи дронов выехали по отдельности, чтобы пересечь изломанную местность Фландрии и проникнуть в систему туннелей на высоте 65.

— Окей, босс, — отозвалась Мак со своего места под главным орудием. — Какой магазин мне установить?

Хотя Патч полностью контролировала все аспекты работы танка, включая боеприпасы для главного орудия, протокол требовал, чтобы помощник наводчика подготовил сменный магазин, который можно было бы зарядить последовательно для поражения ожидаемых целей. Для “неожиданных” целей предусматривался отдельный магазин.

— Фугасный, затем проникающий. По пять штук каждого, попеременно. Если мы наткнемся на червя и нам понадобится быстро выстрелить, я не хочу свалять дурака. Просто взорвем этого сосунка. После этого нам, возможно, понадобится расчищать туннели, поэтому у нас должны быть проникающие снаряды с обедненным ураном.

— А как насчет плазменных?

— Заряди ими запасной магазин. Я не хочу использовать их сразу. У Шемпа и Мо есть плазменные пушки, а у Кудрявого Джо — специальные боеприпасы. Мы оставим Сиджея в хвосте отряда и будем использовать его только в случае крайней необходимости. Двое других могут занять позицию, если мы решим, что нам нужно энергетическое оружие.

За последние шесть месяцев конфликта с Анелиадами было установлено, что черви уязвимы для взрывчатых веществ и энергетического оружия, даже если фузит таковым не является. Хитрость заключалась в том, чтобы сделать точный выстрел в туннелях либо до того, как червь сможет сократить расстояние, либо до того, как вы попадете под удар сзади. Подрыв туннелей был хорош только в краткосрочной перспективе, но его можно было использовать, чтобы загнать энни на выбранное поле боя. Таким образом, генерал Пламер планировал задействовать все доступные танки, чтобы оттеснить противника от Выступа и перекрыть туннели, ведущие к шахтам людей. В этой битве под общим командованием Пламера находились командные танки и танки-беспилотники. Патч была там, когда события пошли не по плану.

Когда взвод выдвинулся, начался артиллерийский обстрел. По плану генерала, артиллерия должна была помешать любой активности на поверхности и отбросить червей назад по мере продвижения танков. Патч сомневалась, что это сработает, в конце концов, черви редко выбирались на поверхность, а туннели, обрушивающиеся от поверхностных ударных волн, похоже никогда не препятствовали их передвижению. Тем не менее, шагающий заградительный огонь прикрыл бы передвижения танков — при условии, что энни улавливали движения с помощью каких-то сейсмических датчиков.

И снова у Патч возникли сомнения, и опять же, именно поэтому она была здесь.

На коммуникатор начали поступать сообщения о контакте с другими командными танками. Силы ТЭС едва успели продвинуться на Выступ — территорию, которую люди считали контролируемой ими. Когда Патч приблизилась к высоте 65, ее сенсоры зафиксировали движение в туннелях под поверхностью.

— Движение под землей, Мак. Черви прорвались на Выступ. Когда мы спустимся, мы окажемся в тылу у них.

— Ты хочешь изменить боезапас в магазине?

— Нет, но я хочу подготовить фраго[9] для беспилотников.

— Ты хочешь отдать частный боевой приказ всему батальону?

— Да, мне нужно, чтобы ты поговорила от моего имени с генералом Пламером, пока я сосредоточусь на разделке червей.

— Ну, хорошо, но почему ты думаешь что он будет меня слушать?

— Потому что ты собираешься передать ему, что так сказала Патч.

— Хорошо, подполковник, вы офицер. Я сделаю это… Но что я ему скажу?

— Это просто, одноразовый приказ дронам. Это отчаянный шаг, но я думаю, что он заставит червей отступить — дроны продвигаются вперед так далеко, как только могут, а когда они застревают или попадают в ловушку, они взрывают свои термоядерные установки.

— Ты хочешь самоуничтожить все наши дроны?

— Я хочу заминировать туннели.

— О, да. Конечно, он поверит мне на слово.

— Скажи ему, что я буду занята. — Голос Патч приобрел странную официальность, как будто слова исходили от компьютера, а не от человека. — Входим, зарядить основной магазин.

— Орудие готово, — ответила Мак, затем замолчала, переключив свое внимание на разговор с командованием. Патч знала, что генерал с готовностью согласится. Идея заминировать Выступ уже обсуждалась. — Генерал согласен, мэм. Говорит, использовать план “Витшаете”[10].

— Подтверждаю, — сказала Патч. Если бы она была в состоянии обратить внимание, то, возможно, удивилась бы, почему у нее такой странный голос. Мгновение спустя она объявила:

— Контакт, дроны три и четыре. Контакт, дроны пять и шесть. Достигнута высота 65, контакт, дроны один и два.

При выстреле главного орудия чувствовались сильные толчки. Дроны в основном оснащались энергетическим оружием и реактивными снарядами DU, которые создавали траекторию для лучей. Командирский танк, с другой стороны, имел основное орудие, способное использовать и кинетические, и разрывные и энергетические снаряды. Чередующиеся разрывные и кинетические снаряды, которые подготовили Патч и Мак, приводили к равномерному стуку при выстреле, за которым следовал либо сотрясающий взрыв, либо приглушенный “хруст” при попадании в цель.

В голосе Патч послышалось немного больше интонаций и… человечности… когда она предупредила Мак:

— Осторожно, червяк! Стрельба навскидку.

Мак проверила свою панель, но Патч уже отдала команду на загрузку следующего снаряда из вторичного магазина. “Стрельба навскидку” — это код для срочной смены типа боеприпасов в случае неминуемой опасности. Она снова проверила свою панель. Червь был близко!

— Опасность близко, — передала она. — Они попадут в зону действия плазменного заряда.

— Подтверждаю, опасность близко. — Ответила Патч. Вернулся компьютерный голос.

БАМ!

Плазменный заряд сработал, и главное орудие выстрелило снова. Второй плазменный снаряд выстрелил практически мгновенно.

БАМ!

Температура в отсеке начала повышаться. Патч знала, что Мак будет следить за состоянием окружающей среды, поэтому она сосредоточилась на туннеле перед собой.

Войдя в систему туннелей, Патч повернула обратно к Ипру. Черви продвинулись вглубь Выступа, и теперь она была за их линией фронта. Два плазменных выстрела убили двух червей и расчистили туннель впереди.

— Почему мы возвращаемся? — прокомментировала Мак.

— Я направляюсь к перекрестку с Мессинским туннелем. Мы находимся позади врага, и я хочу обойти его и зачистить этот сектор, прежде чем мы двинемся глубже.

— Поняла. Мы прямо под высотой 60, кстати, не хочешь ли ты что-нибудь сделать с Ларри и Керли?

— Загрузи в них протокол Витшаете. Как только мы очистим вход в туннель, отправь их обратно по нашему следу. — Патч имела доступ ко всем датчикам и сообщениям в режиме реального времени не только от своих собственных дронов, но и от сорока восьми дронов остального батальона. Ее разум был поглощен картиной сражения, и мелкие детали, такие как состояние ее собственного танка, отошли на второй план. Она знала, что ей нужно продолжать поддерживать связь с Мак и штабом, но делала это автоматически, даже не задумываясь. — Поворачиваем. Направляемся в Мессину.

Прошел почти час, прежде чем коммуникатор снова включился. Он потрескивал от помех, вызванных как разрядами энергетического оружия, так и от резонансов от отложений фузита.

— CT1917, все командные танки докладывают о полном боевом контакте. Вражеские силы находятся в Выступе. Докладывайте.

— Направляемся к Мессине, генерал Пламер. Рекомендую выполнить протокол Витшаете.

— Согласен, Патч. Хотите получить оперативный контроль над беспилотниками?

— Нет, сэр, у меня не хватит пропускной способности, чтобы пробиться сквозь помехи и контролировать каждый беспилотник. Это простая программа. Запускаем “пенетратор”, продвигаемся, запускаем, продвигаемся… пока у них не закончатся ракеты или они не застрянут в расщелине. — Странное отчуждение и механические нотки в голосе Патч становились все сильнее.

— Очень хорошо, всем командирам, выполнить протокол Витшаете.

Немедленного эффекта не последовало. Продвижение танков-дронов было распределено по всей десятикилометровой ширине Выступа. Собственные дроны Патч были переставлены, когда она повернула к Мессине. Теперь Шемп и Керли возглавляли наступление, в то время как Кудрявый Джо спрятался под передней частью танка С3, готовясь к развертыванию.

— Боковые туннели! — Объявила Мак, но Патч уже послала дроны в каждый из ответвляющихся туннелей.

— Шемп и Керли приступили к выполнению протокола, — ответила Патч. Последовала короткая пауза, затем она снова вышла на связь. — Контакт впереди. Все дроны сообщают о контакте. Контакт интенсивный. Повторяю, контакт превышает десять червей.

— Время для Кудряшки Джо?

— Подтверждаю. Подготовьте протоколы E-M-P[11].

Mac начала отключать свои платы в ожидании электромагнитного импульса. Атомные и ядерные взрывы активизировали молекулы в воздухе, высвобождая электроны, которые могли вывести из строя активную электронику. Однако атмосфера Мира Фортуны была слишком разреженной, чтобы поддерживать ЭМИ, а подземные взрывы не позволили бы распространиться импульсу. ЭМИ, к которому Патч поручила Мак подготовиться, был другого рода.

Одним из результатов катастрофической первой встречи с Анелиадами стало открытие, что они не переносят электричества. Это привело к созданию электрифицированных полей вокруг человеческих шахт и по всему Выступу. Эффективность “ограждений” пошла на убыль, когда сильные дожди от ударов комет начали ослабевать, а Фландрия — высыхать. “Специальный боеприпас” Кудрявого Джо — термин, обычно используемый для обозначения атомного оружия, — был разработан для имитации ЭМИ, распространяющегося через границу раздела между обычным грунтом сверху и слоем фузита снизу. Была надежда, что это отогонит червей достаточно далеко, чтобы Витшаете смог расчистить место.

— Кудрявый Джо выпущен, — объявил Патч. — Пенетраторы ушли.

— Панель управления отключена. Тебе пора переключиться на внутреннее питание, Патч. — Мак не стала дожидаться подтверждения. Патч почувствовала, что ее контакт с танком и полем боя ускользает.

— Дай Си Джей тридцать секунд, затем взрывай. — Команда будет выполнена автоматически. После запуска беспилотник будет следовать своим инструкциям, пока танк C3 будет защищать себя от ЭМИ.

Патч ждала в темноте. Она несколько раз в жизни испытывала сенсорную депривацию. Ее помещали в туннель без света и связи, когда она готовилась к своему первоначальному внедрению с Чарли-Один. Сейчас было еще хуже. Часть ее хотела закричать, в то время как другая часть улавливала каждое биение сердца, каждую вибрацию систем жизнеобеспечения. Хуже всего было то, что она чувствовала соблазн просто ускользнуть и затеряться в изоляции. КОИ называли это “Временем грез”, и они проявлялись на периферии ее “зрения” в виде яркого света вдалеке. Желание погрузиться во “Время грез” усиливалось с каждым днем заточенного существования.

Прошла, казалось, целая вечность. Снова зажегся свет, и чувства Патч обратились к приборам танка. Она снова обрела контакт со своим “телом”, и соблазн увидеть “Время грез” исчез.

На данный момент.

— Статус? — Патч заметила, что в ее голосе теперь отсутствовал компьютерный эффект, напоминающий звук, передаваемый по коммуникатору.

— Кудрявый Джо взорвался, все системы снова онлайн. Нет, подожди. Сообщение об ошибке. Не критической. Мне придется выполнить ручную проверку, чтобы убедиться, что все снова включилось после ЭМИ. Ты можешь двигаться, но никаких дальнейших действий не предпринимай. По нашим расчетам, через пять минут все дроны будут готовы к Витшаете. — В голосе Мак также слышалось облегчение. Необходимость присутствия человека в танке была одним из самых серьезных возражений генерала Пламера, но это, безусловно, принесло свои плоды.

— Принято, приступаем. Заряжаем пенетраторы, и давай пройдем через эту червячную слизь.

Ни сопротивления, ни живых червей они не встретили, когда продвигались к Мессине и мимо последнего сообщенного местоположения червей.

— Я думаю, мы отбросили их назад. — Патч переключила связь на частоту штаба. — Генерал, дорога впереди свободна.

— Мы тоже это видим, CT1917. Я приказал командным танкам отойти назад. Оставайтесь на своих позициях, пока дроны не окопаются.

— Принято, генерал. Задраиваем люки.

— Взрыв через пять секунд после моей команды. Отметка. Четыре… Три… Два… Один…

Земля под ними содрогнулась, и сейсмический датчик показал взрывы по всему Выступу.

— Ждите инструкций, — передал генерал.

Патч использовала это время, чтобы проверить свои системы. Сам танк не был поврежден: силовая установка, гусеницы, орудия — все было в норме. Она проверила систему жизнеобеспечения в отсеке для персонала. Температура была повышенной, а охлаждение, похоже, было отключено. Мак станет невыносимо жарко, когда они будут проходить через районы, где взорвались беспилотники. Также горел предупреждающий индикатор управления жидкостями. Ну что ж, если Мак понадобится в туалет, будет довольно вонюче, но ничего, с чем они не справятся. Она чувствовала, что что-то еще не так, но других индикаторов не было. И все же это не давало ей покоя. И снова на мгновение возникло чувство дезориентации. Она чувствовала подобное после тренировки по сенсорной депривации, поэтому отбросила эту мысль и снова обратила внимание на карту поля боя.

В пределах Выступа не было никаких признаков активности Анелиад — они расчистили территорию шириной в десять и глубиной почти в шесть километров.

Связь затрещала. Помехи усилились, вероятно, из-за взрывов.

— Всем подразделениям доложить о состоянии. Мы не замечаем никакой активности противника в пределах Выступа.

Начали поступать сообщения от различных командных танков. Шесть из них все еще функционировали, и им было приказано продвигаться вперед. У трех были механические неисправности, а один застрял из-за обрушения туннелей в обоих направлениях. Еще шесть единиц не смогли отчитаться. Патч проверила свои датчики. Пять из шести все еще функционировали, но были обозначены как “NLS” и не подавали признаков жизни. На шестом были слабые признаки того, что экипаж все еще жив.

— Генерал, если вы передадите управление подразделениями NLS мне, я смогу управлять ими как беспилотниками и продвигаться к Зоннебеке.

— Отрицательно, Патч, экипажи могут быть еще живы при поврежденной телеметрии. Мы задействуем команду RTB, чтобы вернуть их в Ипр.

— У нас есть брешь над Зоннебеке. Я могу продвинуться к Вестрозебеке по краю поля Фландрии, но при этом оставлю за собой брешь. Вы можете прислать подкрепление?

— У нас есть танки, но нет экипажей.

— Это не проблема, помните? Если они оборудованы как контроллеры дронов, их можно переделать в беспилотники.

— У нас нет времени на перепрограммирование…

— Я могу программировать быстрее, чем они. — Патч знала, что прерывать своего командира было плохой идеей, но она знала, что права.

После долгой паузы генерал снова вышел на связь.

— Я не уверен, что мне нравится, как выглядит твоя собственная телеметрия, Патч, но я готов это разрешить. Сейчас мы отправим тебе коды доступа для устройств CT1732, CT1733, CT1784, CT1801 и CT1918.

— Принято, генерал. Я буду использовать их должным образом.

— Я знаю, что так и будет, Патч. Удачи и счастливого пути. Если ты сможешь взять Вестрозебеке, мы вытолкнем червей из фузита. Если нет, откуси кусочек и держи его. Откуси и держи, CT1917.

— Так и будет, генерал. — Патч переключилась обратно на внутреннюю связь. — Эй, Мак, нам отдали 1918-й. Это твое старое подразделение, верно? — Прежде чем член ее команды успела ответить, она продолжила. — Нам придется дать ей имя. Поскольку она из Лилля, я думаю, мы назовем ее Лили.

— Все в порядке, Патч, — слабым голосом ответила Мак и закашлялась.

— Эй, в чем проблема, Мак?

— Что-то в воздухе, Патч. Я думаю, что рециркуляторы не восстановились после отключения.

— Хорошо, я увеличу подачу на ноль-два. Это улучшит воздухообмен и, возможно, поможет охладиться.

— Ценю, о мой танк.

— Все, что угодно, для моей девушки.

— Все, что угодно, для моего танка.

Патч попросила Мак подготовить основной магазин с проникающими. Тем временем она удаленно проделала то же самое с пятью танками, которые теперь были ее беспилотниками. Продвижение было медленным, так как им нужно было расчистить туннели, где взрывы беспилотников вызвали обвалы, и в нескольких случаях они оказывались на открытом месте, когда карабкались по обрушившимся крышам туннелей, которые были прорваны до самой поверхности.

Потребовалось много часов, чтобы добраться до края месторождения фузита и предполагаемой базы анелиад, названной Вестрозебеке. Когда маршал Бинг давал названия достопримечательностям, он хотел назвать конечную цель Пашендалем, но генерал Пламер отговорил его от этого. Патч была рада. Ей действительно не нужна была эта ассоциация. Коммуникационный трафик показал, что четыре из шести танков с экипажами преодолели нейтральную полосу из обрушившихся туннелей, грязи и разрушенного грунта. Теперь, когда они миновали район, заминированный самоликвидирующимися дронами, туннели были чисты, и Патч отдала приказ своим дронам вооружиться взрывчаткой и плазменными зарядами.

Пришло время встретиться с врагом лицом к лицу.

— Держись крепче, Мак, я вижу впереди какие-то неровности, а также скопление червей. Похоже, это может быть их главная база. — Подтверждения не последовало, но Патч могла видеть по своим сенсорам и индикаторам, что Мак вернулась на свое место и закрепилась в кресле. Температура немного понизилась, но в отсеке для персонала, когда они проходили через зону поражения от многочисленных взрывов термоядерных установок, температура поднялась почти до 50 °C. Она знала, что Мак, должно быть, чувствовала себя неуютно, но ее “органическое дополнение” никогда не жаловалось.

Туннель заканчивался отвесной стеной. Не было ни поперечного туннеля, ни каких-либо признаков входа сверху или снизу. Он просто заканчивался стеной. Более того, стена была цельным…. оганессоном? Это не имело смысла. Залежи фузита образовывали ровный слой толщиной в полкилометра, залегавший примерно на глубине от пяти до пятидесяти метров под поверхностью. На всем месторождении не было вертикальных граней — фактически, по краям оно сужалось до толщины не более метра. Края и естественные разломы на поверхности были единственной причиной, по которой можно было добывать фузит. Сильфы поделились оборудованием для добычи и обработки огнеупорного материала, хотя и не раскрывали науку и технологию, лежащую в его основе. Тем не менее, даже эта передовая технология, казалось, не могла создать стену, которая была перед ней.

Потребовалось всего мгновение, чтобы понять, откуда взялась баррикада.

— Мак, ты видишь это? Чертовы черви съели фузит и изрыгнули его в виде барьера. — Ответа не последовало, и Патч почувствовала легкое беспокойство, но ей пришлось подавить его и двигаться дальше. Компьютерный интерфейс облегчал работу в режиме многозадачности, а также позволял ей разделять свои тревоги. Она проверила системы жизнеобеспечения, и они были… адекватны. Что ж, у нее была работа, которую нужно было сделать, а беспокоиться будем позже.

— Командир, это Патч. Энни построили баррикаду из фузита.

— Интересно, Патч, это именно то, что ты предсказывала. Тогда пришло время для специальных пенетраторов.

— У меня есть только один, что насчет остальных танков?

— Три ваших беспилотника, CT1732, CT1784 и CT1918, оснащены зарядами TS. Четыре танка с экипажами прошли Фландрию и сообщают о том же барьере.

— Итого восемь. Это будет непросто. Если мы сосредоточим все четыре атаки на одном и том же месте, то сможем гарантировать поражение.

“Специальные” пенетраторы, называемые TS — боеприпасами, были результатом исследований способности Анелиад добывать фузит — по-видимому, путем его расщепления с помощью биохимического процесса. Следы “слюны червя”, обнаруженные в новых туннелях, содержали высокие концентрации элемента, расположенного слева от OG в периодической таблице, — теннессина — из того же класса элементов, что и высокореактивные галогены хлор, фтор, бром и йод. Теннессин отличался от OG всего одним протоном и электроном, теория заключалась в том, что плазменная боеголовка, обогащенная TS, по крайней мере, ослабит фузитовый компонент OG, что позволит обычным боеприпасам пробить баррикаду. Собственная теория Патч заключалась в том, что для этого потребуется несколько боеголовок, подорванных либо одновременно, либо в течение очень короткого промежутка времени.

— Это будет трудно согласовать, Патч, — раздался на линии новый голос. — Вы находитесь довольно далеко от базы, учитывая помехи и отражения сигнала от фузитового заряда.

— Я знаю об этом, маршал Бинг. Вот почему я хочу, чтобы вы передали управление взрывом мне. Я могу определить задержку сигнала от себя до каждого танка, а также рассчитать плотность между каждым танком и стенками фузита. Я намного ближе, чем вы, и у меня более четкий сигнал, — Патч просмотрела данные связи для каждого танка. За исключением ее собственной связи с Лили — ее беспилотного танка CT1918 — у нее был более короткий путь прохождения сигнала и лучшая связь, чем у любого другого танка с базой в Ипре.

— Нет, Патч. Это противоречит протоколу. Кроме того, ранее вы сказали нам, что у вас не было достаточной пропускной способности, чтобы управлять всеми дронами.

— При всем моем уважении, маршал, то было другое дело. Осталось только семь танков, которые нужно контролировать, и до каждого из них можно добраться с помощью местных сигналов. Мы полностью избавлены от большинства помех, в то время как ваши сигналы все равно должны проходить через зону помех.

— Тем не менее, подполковник, вы будете выполнять приказ. Следуйте процедурам, мы будем координировать действия отсюда.

Патч кипела от злости. Проклятый кабинетный стратег. Он не был в гуще сражения все то время, что мы были здесь, а теперь он принимает командование на себя? Она знала, что ей следует проверить свои питательные вещества и снизить уровень адреналина, но она не хотела успокаиваться. Вот если бы только у нее был способ убедиться, что это сработает. Был один способ сделать это, но для этого потребовалось бы много вычислений.

Это стало для нее странным открытием. Патч нуждалась в компьютерной мощности, но, по сути, она была компьютером — или, по крайней мере, была подключена к нему. Она не отрегулировала подачу питательных веществ в свою капсулу, и почувствовала, как на нее снизошло странное спокойствие, отстраненное… цифровое… спокойствие. Это немного напоминало соблазн “Временем грез”, но она была полностью поглощена своей задачей.

Сначала ей нужно было рассчитать задержки сигнала от ее позиции до каждого из семи танков с зарядами TS. Затем ей нужно было рассчитать задержки от базы в Ипре до каждого танка. Следующим шагом был тот, который мог навлечь на нее неприятности: ей нужно было незаметно подключиться к командным и коммуникационным цепям каждого танка с экипажем.

К счастью, те же самые приспособления C3, которые сделали ее пригодной для управления беспилотниками, дали ей возможность скрытно перехватывать связь и проникать в систему управления огнем основных орудий на других танках. Она сравнила свои расчеты задержки сигнала с фактическими сигналами, перехваченными на каждом танке. Только в одном случае ее расчеты отличались: присмотревшись, Патч обнаружила странное отражение, которое она не учла. Повторное изучение сигнальной карты поля боя позволило ей определить причину, и она применила новое решение к своим расчетам. Если бы командование попыталось выбрать вариант одновременной стрельбы, проблемы с сигналом привели бы к тому, что снаряды долетали бы с временной разницей до двух минут. К сожалению, технические требования к конструкции предусматривали, что выстрелы должны были соударяться и детонировать с интервалом не более двух секунд.

С другой стороны, одновременный сигнал сначала поступил бы на CT1918 — Лили. Если бы она перехватила эту команду и применила свои собственные расчеты, она могла бы скорректировать время для достижения желаемой последовательности взрывов.

Теперь, должна ли она делать это только для своих собственных беспилотников или для всех восьми эффективных танков?

Технически, это означало бы неподчинение прямому приказу. Но в равной степени, технически, все, что она делала, это исправляла ошибку распространения сигнала.

Этого должно было хватить. Патч проникла в командные системы четырех танков с экипажами и двух беспилотных и отключила прием сигналов с Ипра. Она передаст все, что получит от Ипра, — просто скорректирует время по мере необходимости.

Фельдмаршал отправил приказ каждому танку скорректировать позицию, чтобы сосредоточить внимание на двух местах в фузитовой стене. Патч провела расчеты и внесла лишь незначительные исправления. Различия не были очевидны для командования, но она знала, что снижение помех при передаче сигнала и ее проникновение в системы других танков позволяют ей более точно прицеливаться.

Поначалу ей было трудно справляться с возросшей потребностью в многозадачности, но как только она восстановила связь после ЭМИ, это стало казаться естественным. Ее сознание разделилось, чтобы выполнять взаимозависимые задачи. Как будто она дублировала себя в компьютерах каждого танка. Ей оставалось только ждать сигнала…

Сейчас.

Лили распознала входящую команду, и каждое из “я” Патч выполнило ее в соответствующее время. Как только команды были отданы, она восстановила связь и стерла свое присутствие в других танках.

Восемь танков запустили боеголовки TS в фузитовые стены. Четыре заряда поразили каждую цель с интервалом между попаданиями с точностью до микросекунды. Плазменные заряды создавали температуру и давление, а теннессин атаковал OG компонент стен.

КРАХ! Стены были разрушены.

Патч немедленно открыла огонь из оружия за стену. Было известно, что у анелиад есть артиллерия, в конце концов, они стреляли по наземным целям с самого начала конфликта. Очевидно, они сосредоточились за фузитовой стеной. В ее танк попало несколько снарядов, и система привода была повреждена. Патч попыталась въехать в пролом, но не смогла сдвинуться с места.

Ее подвижность не была проблемой в бою, но становилось жарко, и она не могла выйти из зоны плазменных взрывов. Она увеличила вентиляцию в отсеке для персонала в надежде, что это позволит сохранить окружающую обстановку сносной, но ей нужно было сосредоточиться на битве. И снова она почувствовала странную отстраненность и раздвоенность своего сознания, когда направляла дронов вперед. Она уделила немного внимания танкам с экипажами и заметила, что один из них был указан небоеспособным, но с признаками жизни. К тому же становилось жарко, поэтому она снова взяла управление и приказала танку отступить на достаточное расстояние, чтобы понизить температуру. Два других танка продвигались вперед, но третий двигался беспорядочно.

Она снова проникла в систему управления и обнаружила многочисленные неисправности в приводе — он функционировал, но команды искажались. Она быстро ввела программу преобразования и с удовлетворением увидела, что движения возвращаются к норме. Она снова обратила внимание на своих дронов.

После залпов TS каждый танк был заряжен плазменными, чтобы уничтожить червей за баррикадой. Прорвавшись через брешь, танки рассредоточились, сея среди вражеских войск жаркое, пылающее разрушение.

Это научит их, что лучше делиться, чем пытаться заполучить весь фузит для себя!

Через час все подразделения доложили, что все поле Фландрии было свободно от Анелиад. Кроме того, “Святой Бенедикт” сообщил, что они засекли многочисленные запуски космических аппаратов с предполагаемых баз энни. Все корабли уходили из системы. Они победили.

Патч постепенно отвлеклась от дронов и переключила внимание на свой собственный танк. Система привода была повреждена, но ее можно было починить, однако в отсеке для персонала была пробоина. Когда это произошло?

— Мак? Норма? Капрал Макмаллен?

Ответа не последовало.

Патч погрузилась в свои собственные системы и с тоской посмотрела на странно удаляющийся свет “Времени грез”.

Когда техники вошли в отсек для персонала, они услышали рыдания по коммуникатору.

— Черт, как же здесь жарко.

— Да, не уверен, что кто-то сможет выжить здесь долго. Есть какие-нибудь признаки наводчика?

— Ни здесь, ни на его месте.

— Продолжайте проверку.

— Хорошо, позвольте мне запустить внутреннюю диагностику. — После короткой паузы он продолжил. — Проверь “освежитель”. У меня слабый признак жизни.

— Верно. Дверь заклинило, но… — Из гигиенического отсека хлынула вода. — Ух ты, как воняет, но она была права, там должно быть на двадцать градусов прохладнее.

— Ладно, она без сознания, но жива. Положите ее на носилки и доставьте к спасателям.

— Норма? — раздался голос в коммуникаторе.

— С ней все в порядке, Патч. Она зашла в освежитель и слила воду из холодильника. Это помогло ей достаточно остыть.

— О, слава богу, — ответила Патч. — Эй, когда ты сможешь меня вытащить? Мне нужно провести кое-какое техническое обслуживание.

— Прямо сейчас наша бригада работает над твоими траками. Сможешь двигаться часа через два.

— Тссс. — Другой техник подал знак своему напарнику. — Разве не ты сказал “один слабый признак жизни”?

Техник, который разговаривал с Патч, снова взглянул на дисплей и побледнел. Он слабо махнул в сторону люка, ведущего к капсуле жизнеобеспечения. Когда люк открыли, в нос ударил едкий запах и появились следы сгоревшей электроники. Сама капсула была в черно-коричневых пятнах, без каких-либо признаков активности.

— Ребята, в чем там проблема? — спросила Патч.

Техники были встревожены отсутствием активности на поверхности яйца. Один из них вытащил датчик, прикрепил его сбоку к яйцу и активировал диагностическую программу. Он покачал головой и указал на главный кабель. Яйцо треснуло прямо в месте соединения, а кабель был прожжен насквозь. Они удивленно посмотрели друг на друга, пока Патч продолжала звать их.

— Ребята? Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что происходит. В чем проблема? Ребята?