Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4

Глава 17

За некоторое время до этого.

Все силы Ватанабэ сейчас тратил на то, чтобы даже тень эмоций не прорвалась в его мимике либо жестах.

Смешно — но директор департамента из всего списка расширений обожал лишь ментальный блок. Комиссар через свой отдел ставил ему в своё время кое-какие интересные программы на концентратор, затем обучал (тут уже лично), оттого знал: поживший бюрократ, находясь почти на вершине пищевой цепочки, личную эмпатию прокачал чуть не до чтения мыслей. По крайней мере, в части общения с непосредственными подчиненными.

Ну и физической силой боссу работать уже не было нужды, ни в какой роли.

Сейчас очень большой полицейский начальник пытался применить эти расширения на незнакомом ему школьнике.

Получалась, судя по тому, что наблюдал Хиротоши, крайне спорно.

— Значит, ты искренне считал, что это — согласованная операция? — директор ни к месту, ни в тему разговорился со школьником.

Который сейчас демонстративно недоумевал — а почему это большие люди шумят? Обо всём же договорились, хотя и не оформили.

— Не совсем, — тактично поправил его блондин. — Я, являясь сыном своего отца, о сложности ваших согласований могу только догадываться. По аналогии с нашим концерном: знаете, сколько нужно сил, чтобы согласовать банальный чемпионат по фул контакту? Финансы, маркетинг. Медицина, аренда залов, персонал, включая судейство…

Начальник заинтересованно и вежливо хлопал глазами, прикидывая потенциальные дивиденды от участия в процессе сына финансиста одной из гуми.

— Предполагаю, что и у вашего девятого бюро, чтобы свести воедино разрешение от моих родителей, добро от прокуратуры, вашу ещё визу наверняка… В общем, куча сил потребуется. — Технично закруглил углы Асада. — И такая же куча времени. Я потому и позвонил сразу комиссару Ватанабэ: мы с ним знакомы через семинар, а Цубаса вообще из армии. Её оценка произошедшего у меня сомнений не вызвала. И лично мне показалось, что происходящий бред надо исправлять срочно. И любыми средствами. — Маса перевёл дух. — Просто мы не полицейские и не предполагали, что у бандитов-иностранцев может быть ещё и помощь на подстраховке. Я, конечно, не специалист — но искренне считал, что и в Токио понимают, что такое негласный аппарат. Уж оттуда могли б иметь сигнал…

Пацан простодушно посмотрел на собеседника.

Тема же, которой он сейчас коснулся, с демонстративной наивностью не вязалась никак. Осведомители — вообще тема скользкая.

Хиротоши, внешне изображая ленивую расслабленность, мысленно таращил глаза и про себя поражался оборотистости школьника.

Понятно, что весь этот разговор мальчишка затеял исключительно ради таблетки. Ну, он бы действовал именно так на месте юного мафиози.

Кстати, после всего случившегося он бы и сам, даром что полицейский, готов был посмотреть на конкретный частный случай сквозь пальцы. Какие-то послабления светловолосый честно заслужил… Хотя-я-я, надо не забыть поднять вопрос ещё пары таблеток, которые зависли у его пассии!

Старшеклассник же видимо решил технично проскользнуть в приоткрывшееся на мгновение окно редких обстоятельств. И теперь, настаивая на полнейшем профессионализме самого комиссара, пытался пропихнуть идею: всё было спланировано, на всех этапах.

Времени оформить не хватило просто. Возможно, до директора департамента чисто технически не всё довели — мало ли, какие бумаги лежат непрочитанными на углу стола такого большого человека?

Ну и, у девятки же могут быть свои отношения с его старшими — ни для кого не секрет. О таких отношениях вообще в документах не пишут…

Потому, дескать, на комиссара наседать не надо, по крайней мере, в его, Асады, присутствии.

Он сам, и Семья его, закон чтут свято. Но если полицейское начальство между собой будет вести себя таким вот образом — он дико извиняется. Не его собачье дело, но как равноправный партнер по операции, представляемый им коллектив Джи-ти-груп может начать испытывать недоумение.

Крякнув мысленно еще раз, главный борец префектуры с нейро-контрафактом решил пока не вмешиваться и оставить всё, как есть. Тем более что всегда приятно, когда тебя защищают так напористо.

К его растущему удивлению, в следующий момент вопрос таблетки пацан поднял сам:

— И у меня армейский концентратор же интегрирован! — Асада-младший, будто вспомнив о мелочи, многозначительно похлопал себя по животу. — Индивидуальная подготовка, слава богу, тоже на уровне ваших специалистов из того двухэтажного зелёного здания, что на трассе Томэй.

— Да ну? — неудачно попытался стряхнуть часть лапши с ушей директор.

А ведь как складно звучит!

— Ну да, — не моргнув, подтвердил школьник. — А как бы мы, по-вашему, вдвоём с комиссаром тут управились?! Он, если что, больше кабинетный работник, несмотря на свой второй дан!

Смятая трава двора и давно отправленные куда надо китайцы молчаливо подтвердили достаточно рискованный тезис.

Ватанабэ мысленно хмыкнул: его руководителю и в голову не пришло задать вопрос, а законно ли была интегрирована та самая таблетка.

— Кстати! — повторно спохватился блондин. — Вот этот турнир, о котором я говорил, будет городским! Вот увидите, я его выиграю! В общем, не было у нас двоих никакого риска…

— А выступать от кого будешь? — неожиданно заинтересовался главный полицейский босс агломерации абсолютно посторонней темой.

— Могу и от вашего департамента заявиться, — легко пожал плечами подросток. — Мне разницы нет. Опять же, лично от вас грамоту уже имею; вопросов ни у кого не возникнет, почему так. Мало ли, как развлекаются малолетние друзья полиции?

В этом месте Ватанабэ и чертыхнулся, и восхитился одновременно (про себя, разумеется): на должности его шефа специалистом быть мало. Нужно быть ещё и политиком.

Директор, как тот хрестоматийный генерал с каким-то там жезлом в рюкзаке, искренне метил и дальше вверх, в министерство. Карьера есть карьера.

Белобрысый, наверняка случайно, забросил наживку именно на ту рыбу, на которую надо. И в нужном месте.

Рыба, что характерно, мгновенно проглотила предложенное — и теперь трепыхалась на крючке, сама того не замечая.

Хиротоши, конечно, хотелось осадить не в меру прыткого пацана. Но это можно будет сделать и потом, наедине — а пока школьник был чертовски прав. По содержанию, как минимум (шут уж с ней, с не той формой).

—… и когда такие события происходят рядом с моим домом, лично мне на закон плевать, — жёстко и патетично резал правду голубоглазый блондин, поймав взгляд старшего полицейского и имея вид истового христианского миссионера. Века так десятого. — Если иностранцы начинают убивать нас, на нашей земле, это надо останавливать любой ценой. Мой возраст никак не отменяет национальных интересов Японии! Мой отец меня учил: когда в опасности близкие, согласовывать нужно потом. Вначале — действовать.

Прозвучавшие лозунги были хорошими, чего уж. И уместными по большому счёту.

О китайцах с боевыми имплантами на островах до этого момента читали исключительно в сводках криминальной разведки министерства внутренних дел. В зарубежных их экземплярах…

Будущий великий политик, а сейчас просто начальник городской полиции, важно и солидно кивнул, соглашаясь с услышанным.

Ватанабэ, что интересно, непроизвольно кивнул тоже: со сказанным было трудно спорить логично.

Впрочем, он уже неплохо изучил парня и теперь с любопытством ждал: сумеет ли тот закончить разговор на нужной себе ноте?

Ватанабэ прикинул: шеф, если разобраться, и правда ничего не терял: да, преступление имело место. Но погибли от рук иностранцев исключительно иностранцы. Полиция Токио вовремя выявила инцидент и вмешалась.

Нужные меры принимаются.

Формально — департамент со всех сторон зайчик и молодец. Говоря цинично, хорошо, что выявили опасность на этапе, когда своих граждан еще ничего не касается. Ну а дальше посмотрим, поскольку тему теперь работаем.

А если участие несовершеннолетних (и всё с этим связанное) вообще останется за кадром, то и поводов для беспокойства нет. Совсем.

На помощь гайдзину очень вовремя пришла его вторая половина, которая в политике разбиралась на полголовы выше своего одноклассника:

— Господин директор, семья моего парня полностью поддерживает его в любом решении! Случившееся ведь правда выходит за все рамки, нет? Нам, японцам, не нужно объяснять, как исполнять свой долг перед страной. Сколько бы лет нам ни было.

Белобрысый, лупоглазый, с носом картошкой, европейского типа "японец" по фамилии Асада непреклонно, сурово и подтверждающе кивнул, опуская правую ладонь вместо талии на ягодицу красноволосой. И сжимая ладонь на таком интересном месте. Бестрепетно глядя перед собой.

"Можете рассчитывать на нашу конфиденциальность в любом сценарии" — перевёл для себя на простой язык слова девчонки комиссар.

Его начальник тоже с облегчением вздохнул, попутно косясь в расстегнутую на две верхние пуговицы рубашку Кимишимы, содержимое которой своими размером и формой заставляло сглатывать слюну даже их, мужчин не первой молодости.

В следующей части разговора они обсуждали уже иные детали.

Садатоши нагло использовал служебное положение.

Ну, то есть, за услуги салона он честно заплатил, не забывая дополнительной благодарности тем, кто с ним работал! Но вот сам факт его визита сюда…

О том, чтоб поспать перед работой, речь уже не шла. А в офис ехать было ещё рано.

Тем больше было его удивление, когда ему позвонил Ватанабэ.

— О, ты уже собрался и едешь? — то ли скаламбурил, то ли на полном серьёзе спросил товарищ.

— Ага, несусь так, что подошвы отрываются, — недовольно проворчал инспектор. — Чего тебя черти в такую рань подняли? Или случилось что? — предположил он скорее по инерции, поскольку ведомству товарища авралы были явно не по профилю. Если в норме.

— Помнишь, ты операцию не знал, как согласовать до конца?

— Ну почему не знал, знал. Даже уже зарегистрировал, где надо, — не согласился Хидэоми.

— Можешь стирать все свои регистрации из системы, — великодушно разрешил борец с нейро-контрафактом. — Потому что только что ещё одну операцию, поверх твоей, другие люди согласовали. За нашим с тобой участием. По тому же самому профилю.

— Кто?! — Садатоши замер на месте, прекратив шагать.

— А вот, полюбуйся, — комиссар сделал что-то на своём планшете.

И перед представителем девятки возникла тепловая проекция собеседников, а также голоса директора департамента и одного чертовски пронырливого старшеклассника.

— Да ну! — изумленно резюмировал борец с якудзой через какое-то время. — Ну да… И что теперь?!

— Отменяй. Отзывай. — Уже более жестко ответил Ватанабэ. — Я, конечно, не думаю, что Дед с ним прямо дружить домами начнёт, но…

— Но лично они познакомились, — подхватил Садатоши. — Угу. Как бы в анналы не загреметь… Только не сердись сейчас! Такой вопрос: а с самой темой-то что?!

— А сама тема вышла на чуть более высокий уровень, — спокойно и буднично изобразил удивление комиссар. — Самоходом, без нас с тобой. На, гляди.

Следующим роликом шли трупы, драка с китайцами, приезд реанимации для последней пострадавшей.

— Хуясе. — Ошеломленно икнул инспектор. — Так оно уже вовсю крутится? С этого же начинать надо было, когда ты мне позвонил!

Видимо, он имел ввиду реальную угрозу из-за моря, которую они только собирались начинать нащупывать.

— По моей линии — дальше уже некуда, — хмуро заявил борец с нейро-контрафактом и принялся загибать пальцы. — Боевые импланты. Нападение с ними в городе. Трупы штабелями. Для полного счастья, теперь не хватает только японского погибшего! Эти-то иностранцы… Слушай, как я себе дальше всё вижу…

—… Только проверь, чтобы в доме никого не было! Или все спали! — как у себя дома, распорядилась красноволосая в прихожей.

Видимо, с порядочностью у неё было ещё не всё потеряно, потому что в следующий момент она резко одернула своего парня:

— Маса, это твой родной отец! Пожалуйста, веди себя пристойно при мне!

— Не совсем родной, — хмуро возразил Маса. — Потому что приёмный.

— Это ничего не меняет с моей точки зрения, — отрезала его подруга.

— Это МОЙ дом! — подал голос Ватару со своего места, хватая сына за кисть руки, державшей его горло. — И в этом доме есть только один хозяин! Я сейчас не знаю, что с тобой сделаю, если ты не вернёшься в нормальное состояние!

— Ну пошли, поговорим. — Сын равнодушно пожал плечами, повернулся спиной и направился к дивану в студии.

— Батя, а как ты дашь определение слову "рабство"? — спрашиваю уже в гостиной, после того, как страсти чуть-чуть схлынули.

— Ты это к чему? — искренне недоумевает в ответ отец.

Хм. Странно. И ведь не изображает, а искренне удивляется.

— Вопросом на вопрос отвечают не японцы… Окей, я тебе скажу. Под рабством понимаются такие отношения, когда в адрес живого человека осуществляются полномочия, характерные для права собственности.

— Откуда формулировка? — заинтересованно поднимает бровь мой местный родитель.

— Из международной юриспруденции. С англоязычного сайта перевел… Батя, а давай поговорим о тех девушках, массажный салон с которыми ты меня послал осматривать?!

— А что с ними не так? — он вежливо спрашивает взглядом, буду ли и я кофе вместе с ним.

Ты смотри. По местным меркам, серьёзный шаг навстречу…

К сожалению, принять предложение не вариант, в свете того, что разговор ещё не закончен.

Отрицательно качаю головой и отвечаю:

— Давай загибать пальцы. Расширения у девчонок стояли левые, что само по себе незаконно. Я не особый сторонник глубокого полицейского контроля, и вообще демократ, но… батя, именно их усиленная нервная чувствительность отправила на тот свет четверых из пятерых. И неизвестно ещё, выберется ли пятая.

— Обычное дело в таком бизнесе, — спокойно говорит мой местный родитель. — Я о повышении чувствительности. Но давай ты досчитаешь свой список до конца, а я отвечу потом: возможно, на несколько твоих пальцев у меня будет один-единственный аргумент.

— Отобранные у них паспорта. Это, конечно, не проблема — но и возни с восстановлением через посольства изрядно. Реши они уехать без вашего разрешения. — Отгибаю второй палец от кулака. — Отсутствие медицинской страховки, запрет на перемещения, огромная система штрафов…

— Я был прав. На все твои вопросы отвечу одним словом: в мои дела сверх меры не лезь. У меня встречный вопрос: а внутрь забора ты с чего полез?! Я не просил!

Голос отца сух и невыразителен.

— Так на моём родном языке на помощь звали. Ты можешь мимо пройти в такой ситуации? Я — нет. К тому же! Если бы я знал, проблемами какого бизнеса ты озаботился, я бы в жизни не пошёл в этот дом! Ты меня втёмную использовал!

Отец опускает взгляд и ничего не говорит в ответ.

— Хорошо. Давай представим, что я не лезу в твои дела. Можешь ответить абстрагированно? Зачем в принципе паспорт отбирать? Зачем угрожать расправой закона, если попробуют куда-то уехать? Это же обращение, как с… согласен?

— Они не японцы. — Отец поднимает глаза и смотрит на меня с какой-то глубокой тоской во взгляде.

— Так и я не японец. Технически. И я очень хорошо знаю, что надо делать, когда одни люди начинают считать других вторым сортом.

— Мы не контролируем тот бизнес напрямую, — через силу выдавливает из себя мой родитель. — Да, формально они под нашим зонтиком, но к управлению там мы не имеем никакого отношения. Кадровая политика прописывается совсем другими людьми, мы лишь получаем долю за охрану. Ладно… Мне не очень приятно это обсуждать, но могу добавить: никого из работниц туда насильно никто не тянет. Они изначально знают, в каких условиях будут работать.

— Пап, а ты бы хотел, чтоб Ю на каникулах подрабатывала в таком салоне? — изображаю искреннее любопытство, наклоняя голову к плечу. — Или Мивако?

— Чего ты хочешь? — сердито сопит отец.

— Много чего… Вопрос номер один. Если пятая выживет, она может прожить здесь?

— Где? — удивляется отец, широко раскрывая глаза.

— Пусть она в моей комнате поживет? Опять же, при условии, что для неё ещё всё хорошо закончится.

— Нет, — твёрдо отрезает он. — В моем доме такой контингент жить не будет.

Ватару задумчиво смотрел на дверь сквозь наполненный стакан. Виски переливался искрами и источал божественный аромат.

Проблемы в отдельно стоящем массажном салоне были далеко не единственными (и не самыми крупными за сегодня).

Говоря своими словами, он обстановку больше не контролировал.

Ещё сильнее раздражало резюме беседы с отпрыском:

— Не хочу иметь ничего общего с людьми, занимающимися этим! — Маса именно так и сказал, хлопая дверями.

Перед этим демонстративно вернул ему все деньги со своей карты, которые буквально накануне получил от Ваки.

— Почему со второго субсчёта не возвращаешь? — по инерции хмуро спросил отец, заметив, что у сына есть и небольшой загашник.

— А это — мой честный заработок на креветках. Тьху, на гребешке… Плюс аванс.

Опустошив не премиальную квадратную бутылку с красной этикеткой, финансист решительно потянулся за смартфоном.

Младшая жена ответила буквально через секунду, несмотря на то, что находилась в воде.