Бег волчьей стаи среди поля полного спящих овец, по иному Лихотатьев не мог бы описать то что происходило после его маха рукой и приказа, своим людям, повторять всё что делает он сам.
Спящих лангобардов закалывали парамерионами — ударами в горло или солнечное сплетение и те, коротко вскрикнув, сворачивались калачиками на том же месте где пребывали в объятиях сна.
Некоторым, что спросонья лениво вставали посмотреть что происходит с пискнувшим соседом по циновке – зажимали рукой рот и перерезали горло сикой.
Диверсанты были неудержимы: они неслышимые крались к очередной группке варваров, обыкновенно те разделились на бедно одетых в рваные рубахи и с длинными неряшливыми бородами – валявшихся просто на траве у костров. Более прилично экипированных бригантинами или короткими кольчужными жилетами на циновках или внутри шалашей, где они возлежали на разноцветных плащах и “элиты”, спящих среди охраны близ повозок, скорее всего их собственных.
Быстрое тихое подкрадывание и тут же короткие точные удары-выпады, всего пару раз потребовались добивания.
“Помощь” сиками – если кто зашевелился или обратил внимание на странные тени, что изредка блуждали по лагерю спокойно дрыхнущих варваров.
Короткий хрип или стон, не дольше доли секунды и булькание, захлёбывающегося собственной кровью, человека. Переход в пару шагов и новая жертва.
После седьмого лично убитого, Сергей мрачно стал шутить сам с собой о старом анекдоте из СССР: “Господи, да где же мы вас стольких то хоронить будем?!”
Раздолбайство сторожи лагеря поражало его. Но все заплатили хорошую цену за это нарушение элементарных правил безопасности: охрана уже мертва, погибнут и многие бойцы, не в бою – во время сна, так и не причинив вреда имперцам. Лидеры отряда, наверняка, если выживут — станут презираемы у себя в племени или даже пойдут под суд и сложат голову на плахе. Раз не способны руководить в походе... Всему своя цена. И глупости — в первую очередь.
Пока крались у первых костров и шалашей близ них, всё было хорошо: за три минуты диверсанты закололи не менее четверти сотни пьянющих спящих длиннобородов и их всё ещё никто не замечал.
Но как только Кассий и Теобальд свернули к первым повозкам и группе храпящих, всеми тонами и высвистами, людей, многие из которых лежали в надетых на тело кольчугах, случилась неприятность: в темноте ромей не смог сориентироваться и чисто по привычке, машинально, просто ткнул шипом парамериона ближайшего к себе вражеского бойца в грудь, в район солнечного сплетения.
Удар прошёлся, из-за кольчуги и рубахи – вскользь и жертва Кассия, с коротким криком, вскочила на ноги.
Подскочивший Теобальд быстро закрыл проснувшемуся лангобарду рот рукой и провёл остриём кинжала по горлу, что всполошенный человек лишь задёргался во все стороны руками и ногами. Но движуха уже началась.
Соседи кольчугоносца подняли головы и было их одиннадцать. Начали спрашивать друг у друга: почему кричал Ромуальд и бил спящих ногами и руками, и не пора ли уже вставать седлать лошадей?
Теобальд, пригнувшись, решил отойти от повозок ближе к могучей фигуре Ратсимира, что шёл последним, прикрывая диверсантов сзади, но снова отличился Кассий: ромей от всего случившегося запаниковал и вместо того что бы по-тихому отвалить, пока сонные люди заметят в ночи что их товарищ зарезан — пройдёт время – тут же нанёс удар соседу Ромуальда в горло.
Промах! Тот отвернулся что бы спросить у бойца с длинной блондинистой шевелюрой и удар парамерионом задел его не в кадык, а по щеке.
Вопль: сперва ужаса и лишь потом боли. Снова крики и уже все лангобарды у повозки вскочили на ноги и стали хватать в руки оружие, что лежало у них под головами завёрнутое в плащи.
Теобальд снова не растерялся: он прикончил кричащую жертву Кассиодора ударом в горло шипом своего меча и тут же кинул его падающее на землю тело на толпу галдящих варваров. Из-за чего немедленно произошла парусекундная свалка.
Схватив Кассия за руку, как учитель глупого испуганного школьника, герул ломанулся бегом, уже не обращая внимания на шум – мимо костров ближе к Ратсимиру и Сергею. Похоже что идеальной “тихой резни” уже не получалось.
Лихотатьев и сам понял что что-то пошло не так: он приканчивал очередную пару длиннобородых у костра — когда послышалась возня у ближайших повозок и короткий крик оттуда. Снова странный шум словно бы перетаскивали кули с мукой и новый крик — после него ещё и ещё один, голоса нескольких испуганных людей.
Знаком показав Ратсимиру и Авалии узнать что там происходит, Сергей начал осматриваться и заметил что за повозками начали вставать люди, что прежде мирно спали на циновках в шалашах и громкими голосами гортанно спрашивать о произошедшем гвалте.
Буквально через секунду появились четверо — Ратсимир и Авалия, отчаянно сигнализирующие знаками о чём то важном и Теобальд, тащущий совершенно впавшего в ступор Кассиодора.
—Что? — прошептал командир своим бойцам, но ответ уже звучал по всему лагерю лангобардов. Крики, целый хор из криков -- постоянно поднимались всё новые спящие и хватались за оружие, началась беготня у повозок и шалашей.
–Этот ваш! – тряс герул за плечи шокированного Кассия. – Сперва идиот стал кольчугу долбить мечом, потом попал в щёку, вместо шеи, ну тот и раскричался...
–Всё, амба! Полундра! – быстро сориентировался в новой ситуации Сергей. – Новый приказ: бежим через весь лагерь на другой конец его и гасим всех на своём пути: ни с кем не останавливаемся на фехтование, все удары на бегу – пускай ранение или немного напугать, всё едино, догребло?
Все быстро-быстро закивали головами. Отряд был молчалив и собран. Кассий уже немного успокоился и его перестала трясти мелкая дрожь, с которой его и притащил Теобальд.
–Авалия, Ратсимир! – обратился россиянин к бойцам. – У меня и у вас “лепёшки,” что в Равенне изготовил Вадилла – доставайте! Во все костры, что ещё горят, киньте по одной – наш отход будет в дыму. То то удивятся “имперским чертям” длиннобородые!
–Делай как Я! – уже громко повторил Лихотатьев и первым, указывая путь своим бойцам, начал забег через весь лагерь лангобардов.
Встреченных, полусонных или совершено сонных, ничего не понимающих лангобардов – диверсанты оглушали мечами плашмя, если по причине бега, укол шипом пармериона – не получался.
Били, на бегу, сиками в бок или голову, часто скользящими ударами срезая мочки ушей или кончики носов у зазевавшихся врагов.
Сергей, с прыжка после разбега – сбил с ног толстобрюхого лангобарда в одних штанах без рубахи и тут же вонзил ему кинжал в солнечное сплетение, так что человек-бочка лишь задёргал руками и ногами. Но достать оружие быстро не смог и что бы не возиться теряя время – помчал дальше лишь с одним мечом в руках.
Прочие диверсанты не отставали о командира – бег с препятствиями в виде шалашей и мишенями, по числу встреченных противников, явно им нравился ничуть не меньше “тихой” войны.
Сергей иногда оборачивался и видел как весело машут мечами, уверенными отработанными многократными стычками, замахами, Авалия и Теобальд – так что их жертвы тут же падают в прямом смысле как “скошенный стебель” на землю.
Как Кассий, совершено отошедший от своего промаха у повозок – толкает обеими руками противников в костры или выпадами, словно бы фехтовальщик семнадцатого века, шипом меча приканчивает встреченных длиннобородых.
Бег. Удары на бегу и снова бег. Обход слишком больших групп противника, что бы не нарваться на долгую стычку после пробежки. Снова удары на бегу мечами и кинжалами.
Лагерь гудел как потревоженный осиный рой: ржали лошади к которым сперва бросилась часть лангобардов – думая что животных кто-то пытается украсть и потому началась вся эта паника. Орали дурными голосами раненные – которым повезло и диверсанты их не прикончили в пылу пробега через лагерь. Вопили и перекликались просто испуганные люди, не понимающие ещё что происходит и выдумывая, со страха – ещё большие ужасы о том что им привиделось.
Командиры пытались отдавать в этом бардаке приказы, но их люди группировались при них и никто особенно не хотел искать причину проблем, всё же вместе не так страшно, да ещё ночью...
Лангобарды быстро вооружились и выстроились необычным строем вокруг своих лидеров. Некоторые садились на коней и объезжали поле у опушки леса, где располагался лагерь. Метались дротики в темноту ночи – беспорядочно и лишь для самоуспокоения.
Сергей заметил что противник ставит строй бойцов как внутрь лагеря, так и его границу в поле или лесу
–Нихрена то ребятки вы не поняли что происходит! – мысленно хохотнул Лихотатьев, добегая до края освещённой территории лежбища длиннобородых и осторожно заскакивая в прохладную, мрачноватую темень кустов.
В конце операции пробега показали себя Авалия с Теобальдом: остгот и герул принялись, последние десятки шагов, громко кричать на лангобардском языке “что все длиннобородые сегодня к утру будут в аду!!!” и свистеть и чирикать птичьими голосами.
Им вторил Кассий – просто визжа, словно бы демон ночи и сыпя страшными проклятиями на языке противника.
Аудульф и Людигер, как и венед Ратсимир – бежали, как и командир диверсантов, молча. Тратя силы на действие, а не слова.
Но гигант венед, в своей фирменной медвежьей накидке славянского “Геракла”, с шестопёром невероятного размера в руках – во все стороны раздавал могучие удары и махи, от которых шли волны воздуха чуть не сбивавшие с ног, собственного пугающего оружия.
В отличие от жертв товарищей венеда, что падали от уколов мечей – жертвы Ратсимира отлетали на несколько метров, в случае неудачного “отпихивания” шестопёром или молча валились на землю с проломленными черепами, похожими на разбитые, кусками, тыквы – или же громко крича, визжа, захлёбываясь от боли слюной – крутились волчком на траве со сломанными руками и рёбрами.
Где бежал, скорее просто быстро шагал длинными огромными шагами венед – образовывался настоящий “коридор Ужаса”.
При одном виде гиганта лангобарды бросались наутёк, ближе к повозкам и людям при них. Он сбивал на землю по несколько человек за один свой взмах шестопёром и дальнейшее громкое богатырское ухание, после него.
–Ахахаах... – шептал на ухо Лихотатьеву Кассий, когда все кто первыми выскочили за периметр лагеря свалились в кустах при командире. – Они орут что это чудовище из леса, хозяин местных пастбищ и деревьев и он недоволен что они на его земле натворили! Ахахаха – стоит их ещё раз погонять, а?
–Нет! – бросил коротко Сергей, когда Ратсимир, последним, заскочил в темень в полусотне шагов от объятого паникой лагеря длиннобородых. – Возвращаемся к Вадилле. Нам ещё обходить, по ночному лесу, всю эту воющую братию и непонятно как скоро доберёмся.
Когда, шурша листьями и громко треща сухими ветками под ногами, выходили на еле видную при луне тропинку, лагерь противника представлял собой сюрреалистическое зрелище: дымы, от шести брошенных в костры “лепёшек Вадиллы” – огромными ватно-пушистыми клубами стелились надтравными облаками от леса к повозкам, словно бы наступая в сторону выстроившихся, щитом к щиту, лангобардов. Ржали десятки коней. Многие, забегая на территорию людей и испуганно перебегая от одного дымного “облака” в другое – распространяли дым по всему лагерю.
Кони затаптывали раненных которых никто не поднимал и в ночи были слышны хрипы и крики несчастных, к которым на помощь не бросился ни один варвар. Все кто отошёл прочь с пути бега диверсантов, стояли в строю или прятались за повозками.
–Сергий, ну же – прошу! – начал махать руками Кассий, останавливая Лихотатьева. – Смотри: они же с перепугу готовы себе в зелёные штаны кучу навалить! Давай немного добавим...
–Чего? – спросил командир. Но согласился что стоит провести небольшой концерт, раз уж противник настолько самоиспуган.
Пошушукались о распределении ролей, прямо в кустах у тропинки и начали: Авалия и его “инвикторы” бегали и трясли деревья в лесу, у повозок, орали на лангобардском языке что все черти ада пришли по души тех у кого длинные бороды и что теперь уж точно – смерть им всем! Били палками по стволам что бы издать больше шума, свистели и трещали, выли как животные.
Как объяснил смеющийся Кассий Сергею: сейчас Авалия, громким криком из темноты – призывал коней взбунтоваться против хозяев и затоптать всех лангобардов до одного, тогда животные получат прощение от императора!
Длиннобородые, видя испуганных лошадей метавшихся по задымлённому лагерю и крики раненных, которых эти самые кони, случайно, прибивали своими копытами – решили что это всё из-за врагов и стали дротиками поражать собственных коней “предателей”. Дурдом продолжался...
Ратсимир и Кассий, вдвоём, играли сценку в буреломе, близ которого, кое-как догорал последний из ярких костров, в человеческий рост: с громким треском из лесу появлялся гигант венед, в своём медвежьем тулупе без рукавов и размахивая руками и бревном в руке, рычал, как самый настоящий зверь.
Прячущийся за его спиной ромей, орал, вместе с рёвом венеда: “Полакомлюсь сейчас длиннобородцами! Обожаю их мясцо, слаще куриного! Ням-гням...”
Тут же Ратсимир раскрывал рот и старался изобразить из себя льва, что зевая рычит на толпу у клетки зоопарка.
Вопль ужаса среди столпившихся у повозок врагов. Редкие дротики пролетели сильно неточно и упали в кронах деревьев слева от пары шутников.
Венед разворотил бревном в руке костёр и они с Кассиодором, почти в полной темноте, отступили к прочим бойцам своей группы.
–Хватит! – коротко приказал Лихотатьев, после того как все несколько минут просто ржали, видя детский страх врагов перед “таинственной силой ночного леса”. – Пора к Вадилле! Ещё чапать сколько придётся, пока обойдём лагерь... пошли!
Осторожно выбрались на равнину перед полисом, что должны были помочь защитить и не приближаясь к нему, быстрым шагом направились сперва забрать конных разведчиков которые их выводили к месту лагеря лангобардов, а потом, все вместе, на лошадях – собирались вернуться за Вадиллой.
По пути у Лихотатьева созрел новый план и он решил что как только немного передохнут и конные разъезды донесут что там с отрядами врагов: конным, что они ночью напугали и пешим, что ещё идёт к городу, он озвучит свою идею бойцам диверсионного отряда.
Подкрались к кавалеристам Гонория незаметно, те аж подскочили на месте лежбища когда перед ними появились люди Сергея.
–Что там у вас?! – громким шёпотом интересовался патлатый. – Вопли и крики, лошади бешеные выскакивают на дорогу, мы троих себе поймали...
–Разведка боем! – коротко ответил россиянин. – пощупали оппонентов на предмет крепости нервов. Они у них не к чёрту!
Вадилла был в восторге что все вернулись и без ранений. Когда собирали повозки и впрягали лошадей, постоянно интересовался что было в налёте и чуть не до слёз обижался что его не взяли с собой, на такое отменное дело.
–Это ещё не конец! – объяснил свой новый план командир. – Сейчас отдых после ночи, как раз к полудню будем у города и получив сведения от разъезда что стережёт перекрёстки дорог – определимся с дальнейшей задачей. Всем отдыхать!
Под мерное покачивание в повозках, редкий скрежет не смазанных колёс и неудобные подпрыгивания при отсутствии рессор – Сергей и прочие диверсанты провалились в сон.
Снилась какая то муть: бег в огромном колесе, гигантские железные статуи с несколькими металлическими руками что размахивали оружием как мельницы, сотни ног ступающих тихо в сандалиях с лисьими шкурками на подошве...
–Командир... – патлатый провожатый из конного разъезда, что и вёз сейчас всех к полису, осторожно тряс Лихотатьева за плечо. – Прискакали мои посыльные, с рассказом о том что происходит на северной границе – ты просил разбудить?
–Да-да, – слушаю. – немного бурча встал на ноги Сергей, протирая заспанные глаза и делая пару приседаний и махов руками, что бы скорее проснуться.
Прибывшая пара походила скорее на пастухов на конях, чем разведчиков империи: одеты в длинные рубахи подвязанные верёвками, без штанов, босиком, лошадьми управляли всё той же бичевой, а не кожаной упряжью.
–У них там чота случилось, вчерась... – начал, коверкая слова, выговаривать старший, на вид ему было не более восемнадцати лет. – Утром, когда мы эхали со стороны границы зархата – они уже выстроились в круг и что то обсуждали. Потом быстро собрались и сев на лошадок – потихоньку вымелись подальше, из лесу, где были... А там людёв побитых, видимо-невидимо осталось: пять десятков в полузасыпанной яме валялись, мы по головам посчитали...
–Копались в поисках добычи? – брезгливо спросил Сергей.
Оба разведчика потупились и лишь хмуро кивнули. Патлатый удивился гневу командира и стал объяснять что руги давно нет, а жить с чего то надо, да и лошадок содержать...
–Что ещё видели? – спокойным голосом спросил россиянин, пока все его бойцы, зевая и почёсываясь понемногу вставали с дна повозок и выходили размяться или выпить воды.
–У тех, что из лесу тикали, – продолжил старший разъезда, – много, в повозках, раненными лежало, не меньше чем трупяков в ямах! Мы по ихнему понимаем, всё время талдычили что-то про “дух леса” и что место там гиблое. Теперь желают вернуться: ибо что плохо началось – то плохо закончится...
Второй тоже что-то тихо произнёс, но Сергей его не расслышал и потребовал что бы он повторил.
–Бегут, от чертей, господин. – поклонившись, объяснил второй разведчик из разъезда приграничья. – Они не только о “духе леса” говорили, но что целая орава чертей их всю ночь избивала и они не желают связываться с ними. Пора возвращаться!
Командир диверсантов сиял. Шутка Авалии и Ратсимира себя полностью оправдала, а Кассиодор, убедивший его на проведение ещё и психологической операции – пожалуй должен получить прощение за свой косяк у повозок, что сорвал блестящий план. Втык, конечно, ему дать стоит, но уже не такой мощный как думалось вчера.
–Думаете они сбегут прочь, не станут помогать своим пехотинцам при штурме полиса? – весело потирая руки, спросил у пограничных наблюдателей, Сергей.
–Ну... – развели руки оба. – Там смотря кто у них за вождя: если вождь кавалеристов старше, по пониманию, в племени – тогда да, но если пехами командует представитель королевского дома или избранный “старший вождь”, тот может развернуть обратно и наорав и дав тумаков, заставить их исполнить первоначальную задумку.
–То то и оно... – продолжал лыбиться Сергей. – Кассий, пойдёшь со мной! Авалия, Теобальд, Ратсимир – прикрывать нас будете... Вадилла, у нас есть какая одежда победнее? Или так, пускай эти достойные молодцы скинут свои рубахи и дадут нам, я им по монете серебряной за это дам, ну... и что бы могилы не обыскивали в поисках поживы. Вадилла, тебе важное задание – берёшь всех кто с нами не отправится под своё управление и ведёшь повозки до полиса. Коняг вдоволь, вчера захватили сбежавших у лангобардов, так что выпрягать никого не надо. Полис это вам цель – мы там скоро сами будем. Предупреди караульных что бы нас стрелами не встретили!
Через полтора часа колонну лангобардов, отступающих после побоища в лесу, из пары сотен кавалеристов с длинными бородами и полтора десятка повозок, со стонущими раненными – встретила странная пара то ли местных пейзан, то ли бездомных: длинные рубахи ниже колен, мешковатые латаные штаны выцветшего синего цвета, грязные лица в пыли и соломенные шляпы с короткими полями на головах.
Их окружили передовые лангобардов и на ломаном ромейском потребовали объяснить кто такие.
Оружия при обыске у них обнаружено не было, даже ножей. Лишь короткие верёвки с грузилами и несколько старых вонючих тряпок.
За переговорами, с холма, шагах в трёхсот от дороги, под кустом крайне широким но совершенно низким – наблюдали Ратсимир, Авалия и Теобальд. Их задача была скорее прикрытие и отвлечение внимания варваров, если что пойдёт у “говорунов” не так.
Говорить должен был Кассиодор, как неплохо лопочущий на лангобардском – точнее, сперва на выученном суржике греческого и латыни, “ромейском”, талдычил и бил себя в грудь, со слезами на честном и сейчас крайне растерянном и глупом, лице, Сергей – а уж Кассий всё это повторял для тех из длиннобородых, кто не понимал ни бельмеса.
Вытирая слёзы, что понемногу появлялись по причине половины луковицы, находившейся как раз в ладони той руки что он утирал себе лицо – Лихотатеьв начал, кривляясь и постоянно прерываясь рыданиями, рассказ.
Кассий его придерживал за плечи и утешал как мог: качая головой и так горестно вздыхая, словно бы они оба только что с похорон.
Сергей в рыданиях кое-как объяснил что он с младшим братом владельцы имения в нескольких часах ходу отсюда, но сбежали утром, как только случилась возможность и теперь спасаются куда глаза глядят.
–Ночью пришли черти! – орал, словно бы безумный, Сергей, пока Кассий переводил его слова уже негромким голосом. – Появились словно бы из под земли, никого в поле не было и тут раз – с грохотом и свистом, адским криком и стонами адовыми – появились они: огромное чудовище в шкуре гигантского чёрного медведя-великана и с ним две сотни чертей поменьше, все с четырьмя руками и в каждой по мечу!
Лангобардские конники на секунду опешили, потом стали слазить с лошадей и часто негромко талдыча и тыкая друг друга в бока – собрались кругом возле рассказчиков. Тема их явно задела за живое.
–Орали: что те кто не с ромейским царём, из Константинополя – тем смерть! Дома разбивали в пару ударов, словно бы не из кирпичей и камня, а из пуха лебяжьего они строились! Животину нашу заговорили так – что быки кидались колоть рогами пастухов при них, коровы топтали детишек во дворе, лошади взбесились и бросались ломать повозки...
Длиннобородые стали кивать головами и постоянно размахивая руками, рассказывать своё, вспоминая прошлую ночь.
–Мы с братом еле сбежали... – продолжал, буквально выть, Сергей, пока Кассий, давясь от смеха, хотя казалось что у него от потрясений слова застряли в горле, ромей объяснял лангобардам, на их языке, ночное происшествие на выдуманной латифундии. – Прочь от сего гиблого места где черти-наёмники императора нападают на всё живое... прочь и подальше! Бросили любимых жён и деток малых, стариков родителей – лишь бы выжить! Ибо все погибнут против этой силы нечистой. Нет у людей супротив них спасения – нету! Мы бросили пашни в сотни югеров, два десятка коров и тысячу овец, огромные дома с десятками комнат – всё это сокрушили нечестивые ночные... бежать! Бежать надо отсюда и скорее! Бежать всем честным людям!
Лихотатьев ещё много понарассказывал в духе “как страшно жить”, рубил воздух руками, рыдал – а Кассий всё переводил и, по мнению Сергея, даже довыдумывал – тарахтя без умолку и словно бы вдвое больше того, что сейчас трындел командир.
–Последние дни мира наступают!!! – вытирая, измазанное специально грязью лицо в сто пятый раз, добавил жирную точку Сергей.
После того как Кассий замолчал, через пару секунд когда длиннобородые поняли что это всё – они взорвались громкими криками и собственными рассказами.
Постоянно тянули “пастухов” за рукава и громким шёпотом часто-часто говорили что черти, ночью – убили у них множество людей, заставляли лошадей нападать на хозяев затаптывая их спящих копытами и они сами сбегают с места где был настоящий “чертячий праздник”. Советовали пастухам обходить ближайший лесок стороной.
Потом лангобарды стали кругом у повозок и после трёхминутного обсуждения – резко вскочили на коней и уже не обращая внимания на “пастухов”, помчали по дороге на север, в сторону лангобардского королевства.
–Что они трындели? – спрашивал Сергей у Кассия, когда бегом неслись к своим, на холме, что бы сесть на лошадей и осторожно скакать вслед убегающему противнику.
–Говорили что Лиутпранд, что сейчас ведёт пехоту, по приказу короля, на полис – не заставит их участвовать в драке с чертями! На это они не согласны. Договаривались как станут показывать ему своих раненных и требовать что бы поход отменили. Но есть и неприятное для нас...
–Что?
–Пехов не три сотни, как говорили наши конники, это лишь ядро того отряда – всего, по крикам, на совете у повозок, этот Лиутпранд должен был привести не менее семи сотен пехотинцев. А это уже отряд полноценного герцога! Думаю Гонорий прав и полис нужен не для добычи, тут дело пахнет налётом северных герцогов под командованием самого короля на Равенну.
–Они должны встретиться с пешим отрядом, для переговоров? – спросил Сергей у ромея, когда сбрасывал вонючие одежды псевдопейзан и одевал свои собственные, после короткого обмывания водой из кувшина что держал Ратсимир.
–Ага. Сперва встреча и объяснение почему кавалерия наотрез отказывается участвовать далее в набеге, а потом...
–Нужно посмотреть на их переговоры и если что – объяснить наглядно, этому Лиутпранду, от кого или чего бегут лангобарды ночевавшие в лесу!
С гиканьем и смехом диверсанты поскакали вслед удалявшейся колонне беглецов.
Догонять особенно не пришлось: после первых нескольких сотен метров раненные, в телегах и повозках, стали орать что бы их не бросали и лангобарды прекратили хаотичное отступление, вернулись к собратьям и стали, довольно медленно, двигаться на север.
Диверсанты еле трусили за ними на своих конягах. Постоянно останавливались что бы спрятаться за холмами и выждав пока противник не отъедет хотя бы на полтора километра, без всякой спешки возобновляли движение.
Лихотатьев наконец обдумал окончательный вариант по которому они станут действовать и потребовал что бы Ратсимир наломал ему гибких веток с ближайших деревьев: длинной не менее полуметра но гибких как лоза, что бы можно было из них сплести странный “венок” на голову командира.
Авалию и его людей Сергей напряг срочно создать, из имеющихся одежд, для него хламиду “старого друида”: не важно настоящую, главное что бы отдалённо было похоже.
Нашли грязные плащи конных разведчиков и серые рубахи самих “инвикторов”, в которых те ходили в ночной выход на лагерь.
Кассий громко репетировал очередные проклятия на лангобардском, которыми, за спинами товарищей – он станет крыть почём зря остолбеневших длинобородых.
Теобальда и патлатого кавалериста-проводника, россиянин отправил к ближайшей, видневшейся невдалеке, речушке: найти там пару водных крыс или бобров, и придушив принести к нему, но не выпотрошенных – они нужны ему были относительно неповреждёнными тушками.
Через пару часов всё было готово: странное одеяние из серых двух рубах, плаща грязно коричневого цвета, огромного венка из веток и свистков кавалеристов, а также “волчьей” накидки диверсантов что будет под венком.
Были принесены и двое придушенных Теобальдом бобров, после чего Сергей вкратце объяснил чего он ожидает от своих коллег по диверсионному ремеслу, закончив словами: “Сыграем этот КВН до конца!”
Сперва минуту стояла недоуменная тишина. Бойцы переглядывались в раздумьях: уж не сопрел ли командир после ночного рейда, не били ли его по бедовой головушке враги – да ножками?
Первым рассмеялся Авалия. Подмигнув остальным он признал что не до конца понимает смысла новой операции, но так как ночью Сергей вёл себя как настоящий лидер и результаты видны всем – вопросы следует отложить на потом, а сейчас исполнять приказы командира!
Все закивали головами и почти одновременно с этим прискакал молодой конный разведчик, что утром сообщал о бегстве лангобардов из лагеря у леса: “Всё! Встретились пехота и кавалерия варваров! На поле между лесом и каменным мостом стоят, о своём талдычат и руками машут! Те, что беглые, на лошадях – пехотинцам что-то доказывают, но пехота на них злится и громко кричит...”
Осторожно проползли к месту с которого можно было безопасно наблюдать ситуацию: действительно, сбежавшие из лагеря в лесу длиннобородые конники что-то яростно доказывали своим спешенным товарищам, но те лишь орали в ответ и хватали за рубахи беглецов. Было видно что два отряда друг друга совершенно не желают услышать.
Одетый в длинную светло-зелёную рубаху, кольчугу ниже пояса и шлем с крыльями – кавалерист слез с лошади и буквально сцепился в полуборьбе с предводителем пехотинцев, рослым здоровяком в синем плаще и короткой кольчуге-жилете.
Оба отряда окружили лидеров что боролись. Слышались угрозы и брань, но за оружие никто не хватался.
–Как бы пехи не остановили наших беглецов... – опасливо стал говорить Кассий, внимательно разглядывая свару варваров. – Пехоты в разы больше и могут развернуть, хотя бы на один день, обратно под город всех этих – что мы вчера так весело “дёрнули”.
–Как договаривались! – приказал Сергей своим людям. – Вадилла и Авалия с бобрами на животах, положения их не меняйте, я уже отрепетировал удар именно туда и не хочу вас задеть. Если враг побежит на мост атаковать вас, что делать – знаете?
–В воду и втихаря под водой плыть к берегу, пару раз вдохнуть и снова, пока не проплывём поворот, там на берег и бежать к лошадям! – бодро отрапортовал Вадилла, которому самому не терпелось поучаствовать, хоть так, в атаке на лангобардов.
–Ратсимир?
–Свисток в зубы и дую изо всех сил. Потом появляюсь на мосту и жду оживления трупов...
–Верно! Кассий?
–Ору за мостом что пришёл “хозяин мёртвых” за своей добычей... Да не маленький же, сам понимаю!
Крадучись, ползком или короткими перебежками, всё шапито диверсантов добралось к каменному мосту за которым, метрах в тридцати от каменной кромки – вовсю спорили два отряда длиннобородых: одни орали что следует бежать и отменить нападение на экзархат, так как появились черти и повелитель леса что всех убивают, наводя морок и заговаривают животных – вторые, в ответ, кричали что сейчас всё готово к большому “делу” и конники, просто пьяные трусы!
На вершину широкого дугообразного моста выскочил, как чёрт из табакерки, Сергей: одет он был в маскировочную шкуру волка с головой наверху, поверх которой Ратсимир надел ему венок из веток. Также имелся синий, видавший виды, плащ и ветхие грязные широкие штаны. Если он и походил на друида – то очень бедного, или странного, сбежавшего из рощ для умалишённых.
“Друид” что то громко зашипел и закрутился на месте как дервиш в танце. Все варвары на равнине за мостом прекратили споры и тупо уставились на необычное представление, очередное, для беглецов из лесного лагеря, но первое – для пешего отряда лангобардов.
–Мумба-юмба, трах тибитох! – взвыл Сергей словно бы под воздействием потусторонних сил.
На ноги вскочили после этих страшных “слов заклинания друида” – до этого прижавшиеся к камню моста Вадилла и Авалия, и солдатским маршевым шагом подошли к жрецу камней и деревьев.
Задушенные бобры сейчас покоились в почти невидимых, на животах бойцов, небольших серых сумках, что сливались с грязными рубахами надетыми на тела “жертв” друида.
Бобров разместили в виде поясов, что бы Сергею было удобно наносить удары сикой в область пояса товарищей и он их случайно не задел.
–Амбарамтах! – резкий взмах рукой с кривым балканским кинжалом и точный медленный пропарывающий удар в “живот” Вадиллы.
Славянин с громким криком трясётся несколько секунд на ногах, звезда театральной сцены показывает мастер класс паузы – пока его “убийца” не вытаскивает руками почти все потроха и немного мяса с костями бобра наружу, так что зрителям у моста кажется что это кишки и кровь, малые кости самого Вадиллы.
Падение македонца, в судорогах, на камень моста и замирание там. Всё повторяется с Авалией: громкий крик друида, чёткий удар сикой в область сумки с мёртвым бобром, небольшая сценка мучений гота на ногах и его “потрошение” голыми руками перед замершими в ужасе зрителями.
Друид отскакивает назад и воздев руки к небу что то бормочет, потом становится на колени в сторону холма и причитает, словно бы моля кого сильного и важного, одного из кельтских кровавых богов, прийти к нему и принять дар убиенными мужчинами.
Тут же, рыча как медведь, одетый в медвежью шкуру и с зачернённым лицом, появляется гигант Ратсимир.
Лихотатьев лобызает ему руки, но венед лишь брезгливо отпихивает своего “друида-жреца”. Потом дудит в два, выданных Ратсимиру кавалеристами, рожка-свистка и происходит чудо: оба зарезанных и распотрошённых привселюдно воина медленно начинают двигаться, дёргаются на камне моста – потом становятся на четвереньки, несмотря на “собственные” кишки что волочатся по поверхности моста и на четвереньках же начинают рычать и поскуливать, как собаки. Или ожившие умертвии...
Вадилла и Авалия сыграли на отлично: они кривлялись и прихрамывали, словно бы тела их плохо слушались после “оживления”, они исходили слюной и постоянно скулили как верные псы своего хозяина, Ратсимира. Пытались укусить друг друга и начинали выть на солнце. Видимо и оборотни они были необычные – дневные.
За спиной Ратсимира заорал дурным голосом Кассиодор, что понемногу подползал и сейчас прятался у ног гиганта: “Хочу мяса лангобардов Севера! Хочу головы их вожаков, сделаю себе из них кубки, как Альбоин в своё время творил! Хочу новых послушных слуг в мою армию умерших! Ахраммхра!”
Трёхсекундное оцепенение и вдруг истошный крик раздался, над почти что тысячной, толпой длиннобородых: “Это тот, что ночью на нас наших же лошадей направлял! Хозяин леса!!!”
–Он мёртвых поднимает, это же умертвии – они питаются живыми!
–Это страшный маг и чародей, он непобедим!
В течении минуты кавалеристы в панике и спешке вскочили на своих лошадей и понеслись прочь.
Люди в повозках последовали за ними. Раненные в повозках орали на все лады что бы прекратили этот ужас и бежали прочь, не стоит связываться с духами снова...
Половина пехотинцев бросилась вслед скачущим конникам полями. Вторая половина, с тем самым Лиутпрандом во главе – выстроив подобие “стены щитов”, быстро отступала метров сто по дороге, обратно к границам экзархата.
Но видя что их не преследуют – развернулись и сверкая пятками бросились догонять товарищей сбежавших раньше.
Вслед беглецам, на свежих лошадях, поскакали патлатый разведчик и его люди – не добивать, скорее просто понять как далеко сбегут варвары прочь и где они остановятся.
К мосту конный разъезд вернулся уже к вечеру, когда чертыхающиеся диверсанты начали ловить раков и коптить их на небольшом костерке с экраном из рубахи на ветках, в выкопанной ямке.
–Всё! Гоготал, как ужаленный осой в гортань, патлатый. – Всё!!!
–Что всё? – не понял Сергей.
–Сбежали прочь! Вприпрыжку валили до самой границы. Они уже в своих землях, никто из этого отряда у нас не остался – все сбежали! Ахахаха.
После короткого совета решено было ехать в полис который и защищали диверсанты, и переночевать там, под защитой стен – поужинав не в лесу чем из мешковых припасов, а нормальным жарким в кабаке.
Три часа ушло на путь. Заходили в город уже в ночь. Стража узнала Кассия и Авалию и впустила отряд в город.
Ещё много нумерцев из Равенны оставалось в городской страже в качестве временных патрульных команд, после недавней бойни.
Сидя в большой комнате того самого оффициума который они вместе и штурмовали, запивая вкуснейшую похлёбку из зайца местным кислым вином, друзья вспоминали вчерашние сутки.
–Да всё просто отлично! – орал, немного пьяненький, Кассий. – Мы их просто порвали!
–Кассь, да ведь ты чуть было нам не завалил выход... – напомнил, но без строгости, Сергей. – Чего ты там решил резать кольчугу?
–Пустяки! – не соглашался ромей. – Результат мы показали просто отменный: один отряд покоцали на треть, второй – заставил отступить... мы сила!
–Кассиодор прав. – закивал головой Авалия. – Мы вместе действительно отлично действуем, мы – реальная сила в подобных ночных войнах... – гот вопросительно посмотрел на Лихотатьева., ожидая ответа.
–Да! – согласился россиянин. – Нам следует договориться и вместе дальше воевать. Думаю, нет смысла каждый раз сговариваться и находить лазейки что бы помочь друг другу – мы должны все вместе стать ядром нового подразделения экзархата!
Дружно выпили за рождение нового отряда и его костяка. Снова взял слово Кассий: “Господа! То что мы сегодня видели, описывали ещё эллины времён классических Афин – город это территория порядка, территория людей – а вот Лес... Это Хаос! Там может происходить всё что угодно! Там властвует бог Пан, что и нагоняет на всех, названную в его честь, Панику! Именно в лесу можно напугать, до дрожи, обыкновенно храбрых на войне лангобардов – небольшой сценкой из бродячих сюжетов и они верят в это! Лес – это мистика, загадка и тайна. Именно в нём, как считают многие варвары – “восстановитель мёртвых” Сергий запросто может вызвать духа Леса Ратсимира и они вчетвером, и я за их спинами, обращают в бегство многие сотни лангобардов!”
Спать уходили сытые и довольные: вдоволь насмеялись шуткам Кассия и байкам ветерана Авалии. Получили похвалы от командира Сергия и обещание Ратсимира придумать что пострашнее, в своём “диком”наряде, для следующего ночного выхода группы.
Утром в полис входили отряды трибуна Гонория и Сергей, разбуженный Кассиодором, поспешил умыться и до завтрака отправился на отчёт к непосредственному командиру который и ставил ему задачу в Равенне.
Идти, на самом деле, никуда не надо было: Гонорий, на коне, в окружении четверти сотни кавалеристов в бригантинах и с дротиками за спиной – въехал на форумную площадь и направился сразу же к зданию оффициума, где и ночевали диверсанты.
Когда выскочили новые магистраты городка и ответственный за гарнизон, Лихотатьев было спрятался за их спинами что бы потом, когда все разойдутся, дать ответ Гонорию о том что произошло вчера – но трибун отмахнулся от всех и лишь Сергея взял под локоть и увлёк за собой, потребовав что бы им дали кабинет где можно поговорить наедине.
–Что происходит?! – набросился Гонорий на своего секундацерия. – Юн орёт что варвары сбежали прочь и вряд ли скоро вернутся! Я отправляю несколько патрулей конной разведки и они подтверждают что лангобарды фактически уже полностью отменили поход... Что вы сами совершили, у вас есть успехи? Есть понимание отчего длиннобородые решили всё переиначить?
–Кто такой Юн? – сперва спросил Лихотатьев, хотя уже догадываясь.
Как он и предполагал, под этим именем скрывался патлатый начальник конных разведчиков – что выводил его людей на лагерь в лесу и потом помогал следить за противником на северных территориях экзархата.
Россиянин, с подробностями, описал налёт на спящий лагерь лангобардов и как они там всех “почикали” мечами и кинжалами.
–У меня в отряде настоящие Чики имеются! – гордо объявил казачью истину Сергей, хотя, судя по лицу Гонория, тот вряд ли что из этих слов понял.
Далее был рассказ как перехватили беглецов из лагеря и рассказали им кучу баек от прочих “свидетелей бесчинств ночных чертей”. Как оказались рядом, во время споров лангобардов конных и пеших, и разыграли при них новую сценку – после чего те просто улепётывали со всех ног куда подальше от моста, где “дух Леса” – мёртвых оживлял, дудя в пару свистков конных разведчиков одновременно.
–Ладно! – устало махнул рукой Гонорий. – Всё конечно весело, но скорее напоминает трёп старой матроны... Посидим в городке трое суток. Я пока отправлю разведчиков всю северную границу осмотреть.
Дни прошли в весёлых попойках в оффициуме и местных кабачках, проделках Кассия и Ратсимира что разыгрывали прохожих и сговора Сергея и Авалии – как они станут убеждать своих командиров, Гонория и Петрания, главу “инвикторов”, что бы объединиться в едином отряде “ночной войны”.
Лихотатьев однако заметил: что когда Юн прискакал и сообщил что всё подтверждено и никакого вторжения варваров не готовится, те отступили чуть не до самой Павии – Гонорий не обрадовался, а скорее сильно огорчился услышанному и сейчас смотрел волком на диверсантов.
Командир “веронцев” не стал никого дожидаться и первым, без предупреждения, ускакал в Равенну.
Приказ о том что следует ехать ему вслед, прочие бойцы приведённого в город отряда и диверсанты – получили лишь утром следующего дня.
–Он зол на нас! – сообщил Кассий товарищам, когда ехали, без всякой спешки, в собственных повозках обратно в столицу экзархата. – Специально первым свалил в Равенну, что бы пообщаться с главными людьми... не нравится мне это!
–А чего ему на нас злиться? – не понял Сергей. – Мы же задачу на отлично выполнили, враг бежал до подхода основных сил! Победа!
–То то и оно! У Гонория явно на поход были отдельные планы, в том числе и что бы стать главным полководцем экзархата, а теперь, оказывается, что вторжение отменено и ему не удалось отличиться! Совсем! Вряд ли он сильно тебя станет хвалить... Или у него был сговор с лангобардами и он их сам пригласил!
–Болтовня! – резко прекратил разговоры Лихотатьев. – Вскоре всё сами узнаем, вы как бабки на лавочке..
–Что?
–Вы как пожилые матроны в саду при гимнасии. – тут же поправился командир, копируя высказывания самого Гонория.
При въезде в столицу экзархата появились люди в сиреневых плащах и найдя повозку с Лихотатьевым, а это оказались, уже знакомые диверсанту, “советники” Феодора на пиру – передали приказ экзарха немедленно прибыть к нему во дворец и отчитаться о действиях отряда и результатах.
Командир диверсантов отдал приказы Авалии и Кассию – первому, что сказать в своём нумере, второму – куда отвезти вещи и повозки на территорию “веронцев” и как оформить, у интенданта нумера: так как лошади и повозки арендованы всего на неделю и трофеями в бою не являются.
Сели в экипаж запряжённый четвёркой лошадей и отбыли в сторону дворца Теодориха.
По пути, чиновники главного оффициума экзарха – постоянно задавали вопросы о произошедших событиях и, что было странным, о действиях Гонория и его успехах во время отражения лангобардской угрозы.
–О чём? – про себя изумлялся Сергей. – Каких действиях?! Когда прибыли отряды под командованием трибуна – варвары уже бежали... Или наш достославный командир что набрехал всем, как Кассий и говорил?
Двор при дворце экзарха. Очередной обыск и требование оставить сику и парамерион в комнате охраны.
Быстро прошли по ступеням наверх и снова попали в зал официальных приёмов. Там уже восседал, на подобии трона, сам Феодор Второй в окружении охраны и нескольких людей в бригантинах – но не из охраны, скорее старших офицеров – все седые или лысые, с брюшками и мордами исполосованными шрамами. Не чета ухоженному, прилизанному Гонорию, явно сейчас побаивавшемуся своих соседей за столом.
–Ваше превосходительство, – поклонился Сергей. – Вы вызывали меня?
–Да. Прошу вас, господин... эээ – Гонорий, какой у него чин?
–Секундацерий псиллов! – ответил, с готовностью, командир “веронцев”. – официально...
–Да. Прошу вас, господин секундацерий – опишите нам, в подробностях, что же произошло на северной границе экзархата?
Россиянин постарался без особых прикрас, но при этом не забывая себя и своих людей, рассказать события последних дней: встреча с конной разведкой Гонория и вывод теми диверсантов на лагерь варваров в лесу. Ночное нападение на врагов и прохождение всего лагеря насквозь, потом попытка психологического давления всякими сценками из кустов и голосами, обещаниями всех порвать и загрызть...
–Мы посчитали что варвары легковерны и могут подвергнуться усиленному эффекту подобных криков, особенно ночью. – улыбаясь проговорил Лихотатьев, видя что многие за столом, из “шрамированных”, откровенно ржут и комментируют вполголоса, а Феодор даже утирает слёзы смеха катящиеся у него из глаз.
Далее было описание того, что конные разведчики, утром – признали что это не тот отряд на который их направляли: это кавалерия длиннобородых что пришла к городку ранее пехоты, но пряталась у леса, поджидая пехотинцев для общего нападения.
–Поняв что враги, после нашего ночного налёта, решили сбежать – мы их преследовали и вскоре ещё раз с ними “пообщались”…. – продолжал Сергей, описывая как вместе с Кассием выдавали себя за беглецов с латифундии, что тоже прячутся от “чертей прибывших на помощь имперцам”.
Хохот за столом и часть сивых командиров просто легли головами на столешницу, пока экзарх трясся от смеха вместе со своими телохранителями.
Смеялись все. Но Гонорий как то странно, негромко и вежливо, бросая откровенно ненавидящие взоры на говорившего сейчас человека. Диверсант это сразу почувствовал.
Командир “веронцев” не то что не был рад успеху своих диверсантов, он просто проклинал их – хотя и вынужден, из-за реакции экзарха и старших командиров, вместе со всеми улыбаться. Но он их проклинал...
Все надежды Гонория отличиться славной победой ещё раз, как у городка что он недавно так блестяще освободил – пошли прахом из-за секундацерия Сергия, который теперь получал похвалы от экзарха и его старших командиров.
План что бы быстро прославиться и стать “первым из полководцев экзархата”, а в дальнейшем, получив благословение из Константинополя и самому стать экзархом, сменив Феодора – этот план сейчас трещал по швам.
–Мы следовали, тайно, за бросившимися в бегство кавалеристами противника, – продолжал диверсант, – и у каменного моста обнаружили встречу конного и пешего отрядов лангобардов. Во время их ссоры выступили с попыткой напугать, пока враг в шоке от ночных потерь и... – отчего то Лихотатьев решил не рассказывать всё о своих “театральных фокусах” на мосту и часть секретов разведчика оставить себе, уж больно быстро здесь друзья становились врагами – следовало что припасти в рукаве. – Мы, с громкими криками, обстреляли из самострелов сборище варваров и, видимо задев вождей, заставили тех сесть на коней и начать паническое отступление – за ними бросились и рядовые бойцы. Началась всеобщая паника и лангобарды отошли от городка что мы должны были оборонять!
Всё. Командиры за столом хлопают ладонями о столешницу и ржут. Экзарх доволен и потирает руки. Один Гонорий мрачен и улыбается как змея, что готовится к броску уже приняв решение убить жертву.
–Мои люди доложили... – взял слово Феодор. – Что длиннобородые не просто отступили, но полностью очистили даже земли что соседствуют с нами, собственные приграничные территории своих герцогств! Они разбежались, своими герцогскими ополчениями, по столицам и стоят там в обороне, рейд на Равенну отменён. Все боятся странных “чертей и волшебников, духов Леса” что поднимают мёртвых на живых и заставляют животных драться против своих хозяев! Один ваш отряд заменил нам весь нумер Гонория, что снова было собрал штурмовое подразделение что бы провести потом триумф у нас в столице, а?
Диверсант почувствовал как радуется неудаче трибуна экзарх. Феодор видимо давно просчитал интригу Гонория и сейчас упивался возможностью макнуть того в гудрон, всячески расхваливая Лихотатьева и шпильками унижая Гонория. Это было опасно... Для младшего по званию, то есть Сергея.
Гонорий развёл руки и выдавил из себя ухмылку. По нему было видно что он не ожидал, что его собственный подчинённый лишит его очередной победы и триумфа.
–Итак, секундацерий Сергий... – начал снова Феодор. – Мои советники сообщили что именно Вы открывали ворота в город, во время первого освобождения этого полиса, будучи ныряльщиком “веронцев”?
–Так точно! – постарался щёлкнуть, отсутствующими каблуками на сандалиях, Лихотатьев.
–Вы же помогали захватить форумную площадь и оффициум магистрата городка, а сейчас, по приказу трибуна Гонория – смогли остановить, а потом и обратить в бегство отряд, примерно в тысячу лангобардов... Неплохо. Просто отлично!
–Я не сам, у меня прекрасная команда. – тут же вмешался Сергей, желая что бы награды достались всем, если именно на это намекает экзарх.
–Прекрасно! За такой короткий период времени, после нашего разговора, Вы смогли создать отличный отряд! Прекрасно! Итак, моё повеление: секундацерий Сергий и его люди переходят под прямое управление оффициума экзарха, то есть моё! Поименование в номенклатуре документооборота... эм... “ночная стража дворов при поместье экзарха”. Пускай придумают что многосложное, но нейтральное, словно бы это не разведка и диверсанты, а просто сторожа садов или какая прислуга, что бы сложно было понять реальную суть подразделения. Отряд переходит под управление лично экзарха и никто, кроме экзарха и моего письменного приказа – не смеет использовать данный отряд на отвлечённые цели. Довольствие полностью обеспечит оффициум экзарха, как то денежное и материальное, что явно выше в моей дружине чем простом нумере... Вам, Сергий, я выделю поместье в Равенне, для базы вашего отряда – что бы было где хранить вооружение и припасы, содержать на постое бойцов и готовить их к дальнейшим вылазкам, в том числе и на вражеские территории. Численность отряда определим пока что в полсотни душ, как именно и где их стоит набрать – обговорите завтра с моими советниками, что станут вашими кураторами в официуме.
–Благодарю ваше превосходительство! – коротко поклонился секундацерий псиллов.
–Вы не против, Гонорий? – несколько с вызовом спросил Феодор, у командира “веронцев”.
–Ни коим образом! – вскочил из-за стола трибун. – У нас отменный нумер и мы легко восполним потерю небольшого числа совершенно незначительных бойцов!
–О как! – мысленно присвистнул Лихотатьев такой филиппике бывшего, теперь, командира. – Сжигает все мосты!
–Я благодарю их за частичное исполнение мною разработанного плана и дисциплину в начальном приведение его к исполнению! – продолжал соловьём изливать желчь, Гонорий. – Мы отменно спланировали удар диверсантами и подход основных сил моего отряда окончательно отбил бы желание, у длиннобородых, вторгаться на наши земли, но излишня активность Сергия и его неуместная корректировка плана, без моего разрешения … В общем, думаю, если бы враг взял в кольцо полис – то мы разгромили его в хлам. Лангобарды распылили свои силы на осаду и снабженческие части и отряд, под моим личным командованием – смёл бы их как ветер опавшие листья! Ну а так... Ругать своего секундацерия я сейчас не стану, но и хвалить, как по мне – его не за что. План, разработанный мною, был идеален: разгромить врага, заставив его распылить силы вокруг полиса и потом гнать до самой Павии! Но странная, неуместная активность Сергия, его шутовские приёмчики на войне – привели к тому что лангобарды просто сбежали и неизвестно когда вернутся и какими силами... Это не победа, скорее отложенное поражение! Если бы Сергий не принялся устраивать представления, как в амфитеатре, а просто подождал подхода основных сил под моим командованием – враг был бы совершенно разбит! Уничтожен и унижен. Наверное, мы бы даже смогли получить часть вражеских земель в придачу! Я признаю что был некоторый успех, у ново созданных нами арканитов, но в целом это провал! Считаю что нам необходимо не хвалить Сергия, а устроить тщательную проверку его действиям и возможно даже в суде... Я могу показать планы, что мы, с советниками – готовили на это наступление и доказать что действия подразделения секундацерия помешали нам осуществить их! Возможно заточить, в узилище, Сергия и не стоит, но вот строго наказать штрафом и изгнанием, прочь, за пределы Равенны – безусловно!
Это был какой то поток бессознательной ненависти. Казалось Гонорию изменила его прежняя хитрость и выдержка, и он, во власти объявшего его жгучего чувства злобы – сейчас “топил” подчинённого при руководстве экзархата.
–Редкостный гудрон! – думал про себя командир диверсантов, просчитывая варианты того что ранее услышал от Кассиодора: если Гонорий действительно планировал этим походом ещё выше подняться по иерархии экзархата, а Сергей, поневоле, своими успешными действиями всё это нарушил – трибун мог совершенно слететь с катушек и даже, как намекал ранее Кассий – нанять убийц что бы покарать выскочку. Приходилось опасаться теперь и Гонория.
–Готовилась грандиозная победа! – вздымая руки к потолку с фресками времён Теодориха и Юстиниана, где часть фигур, из свиты короля готов, были аккуратно закрашены, а оставались лишь византийцы. – Всё было расписано пошагово и когда ловушка должна была захлопнуться, Сергий, своими дурацкими действиями...
–Что то раньше ты такими победами не славился... – неожиданно громко произнёс один из сидящих седых одутловатых “командиров”, разместившийся как раз напротив трибуна “веронцев”. – Прежде, при Варде Склире – ты приказы подносил, да вместо него выступал с речами, а тут... И ещё: если приказы и планы завизированы ранее, до похода, в оффициуме экзарха – это одно. А если задним числом, без свидетелей – другое. Гонорий, ты же знаешь правила проверки подобных обвинений?
–Пятьдесят пять убитых в яме, на поле, у леса – примерно в три раза больше раненных! – неожиданно выступил один из “советников” экзарха. – Мы побывали там, еле успели вернуться в Равенну и сами видели всё. Мне кажется трибун Гонорий несколько преувеличивает гениальность собственного плана и малозначительность действий диверсантов Сергия...
Все, кроме Гонория, рассмеялись – кто деликатно, а кто и нарочито громко, прямо в лицо трибуну.
При выходе из залы один из “сиреневоплащников” подошёл к Лихотатьеву и сказал что бы тот сегодня же забрал своих людей из помещений нумера и переехал на новое, выделенное ему, место: “Мало ли что... Гонорий уже вторые сутки рвёт и мечет, орёт что вы украли у него великую победу – может ведь и отравить, на прощальном ужине!”
Вместе с провожатыми из советников экзарха, скорее прикрывающих его от беспредела Гонория, россиянин отправился к помещениям “веронцев” и стал собирать, внутрь повозок что недавно нанял на неделю – вещи своих людей.
–Что происходит? – спросил Кассий, пока Вадилла и Ратсимир молча таскали ящики и тюки, споро накидывая их внутрь повозок. – Поллиодор сказал, когда мы прибыли: что Гонорий орёт что мы идиоты и возможно даже предатели! Что за бред?!
–Собираемся и быстро валим! – кивнул головой Сергей. – Долго всё пояснять. Мы выполнили приказ, но сорвали личную интригу нашего трибуна – он реально в ярости... Переезжаем!
–А служба? – не понял ромей, даже остановился. – Контракт! Ты чего, Сергий, не забыл что мы с нотариатами экзархата подписывали? Это ведь судом пахнет, трибуналом претора...
–Переходим в личное командование экзарха Феодора. – тихо бросил ромею командир. – Не сейчас, в новом доме всё поясню. Хватаем вещи и тикаем, повторяю: Гонорий реально выбешен и может пойти на любую глупость.
Сваливали как беглецы: на две повозки скинули несколько ящиков с оружием и вещами, ящик припасов, оставшийся после рейда и не попрощавшись ни с кем из товарищей в нумере, вчетвером, выехали за территорию построек “веронского” нумера.
На площади уже ждал провожатый что и указал путь к вилле на окраине Равенны, в два этажа и примерно триста квадратов площадью, с садом в полгектара – с видом на замеленный военный порт столицы, где сейчас росли яблони и прочие деревья.
Кирпичный дом. Приземистый и слабо видный из-за множества высоких деревьев в “саду”. Сад, скорее просто заброшенный участок с тропками что бы добираться до свалки или колодцев у самых ворот. Дворик, с сараем для повозок. Небольшая собственная кузница.
–Ну что же, – мрачно думал Сергей осматривая жилище и прислугу при нём, семейную пару стариков лет семидесяти, – Вилла у реки, потом Равенна и “веронцы”, сейчас с– вой собственный отряд диверсантов – новые ступени карьеры, новое жилище. Начнём!
Вилла была давно не обитаема и сильно запылилась. До самого вечера убирали несколько кабинетов где решили разместить штаб, склад и спальни.
Мели пыль и труху, выкидывали куски кирпичей, что отвалились от потолка. Ратсимир отправился в “огород” и принялся там выкашивать целые площади, что бы вскоре новые диверсанты смогли нормально заниматься на своём личном полигоне.
–Что с Гонорием? – переспросил Кассий на ужине, когда все, выдохшиеся работой на свежем воздухе, жевали чёрствые лепёшки при свечах, чавкали кусками вареной свинины и заедали всё пересоленными маслинами.
–Пока что я его опасаюсь. – честно признался Сергей. – Буквально взбесился на совете у экзарха! Рвал и метал – чуть не укусил. Но это уже не важно... Собираем новый отряд, больше чем раньше: мне разрешили довести его до полусотни людей, следует постараться достать лучших, ну и экипировку и вооружение к ним. Завтра схожу к Феодору и определимся с довольствием. Всем спокойной ночи!
Сперва дежурил на посту Ратсимир, потом Кассий и последним, Вадилла. Сергей, так как ему предстояло идти утром снова к экзарху, сам себя освободил от караула.