Рассвет нового мира

Глава 9 СРАЖЕНИЕ, ПРОШЕДШЕЕ ВПУСТУЮ

Я как-то не ожидал, что на заседание Малой Курии меня пригласят уже через день — работы было ещё очень много, штабные маги в половине случаев заверяли меня, что понятия не имеют, как это делается, и, может быть, даже не врали. Всё-таки ракушка, возведённая вместо обелиска — новшество, не известное монильцам, они действительно могут растеряться.

С другой стороны, вопрос снабжения войск энергией слишком важен. Если можно на кого-то переложить ответственность, так почему бы этого ни сделать? Ко всему прочему, я не какая-нибудь мелкая сошка, я куриал, у меня больше прав на мелкие ошибки, на меня не так зазорно свалить обязанность отвечать за результат. Тем более, раз речь идёт о результате моих же собственных трудов.

— Ну куда мне сейчас уезжать, — возразил я вестовому Логнарта, известившему меня о том, куда и когда надо явиться. — На мне вся работа по организации энергоснабжения. Как они тут должны справляться без меня?

— Дозвольте сказать, что это — порочный принцип. Такому высокопоставленному человеку, как вы, нужно уметь передоверять мелкие обязанности подчинённым.

— Ну, допустим. — Мне как-то не улыбалось получать наставления от вестовых. При всём своём демократизме я уже успел заразиться монильской иерархичностью, и возникшую у себя лёгкую степень спеси по отношению к низшим оправдывал необходимостью хранить престиж куриала в их глазах — исключительно в интересах Терры, конечно. — Хорошо, как ты предлагаешь перепоручить монильским магам работу, о которой они не имеют никакого представления?

— Почему же «никакого»? Если точка напряжённости оформлена, и дан доступ, наши ребята справятся с магическим объектом любого происхождения, пусть даже и демонического.

— Говоришь об этом с такой уверенностью. А представление о работе с энергиями имеешь хоть какое-нибудь?

— Так точно. У меня есть диплом Академии магии по специальности «работа с энергиями».

— Кхм. — Я поперхнулся. — А почему тогда ты служишь вестовым?

— Я не вестовой, я один из советников куриала по вопросам энергоснабжения и один из секретарей.

— Так это ты должен принимать у меня дела? Или помочь принять их здешним магам?

— Им вряд ли нужна помощь, они, поверьте мне, весьма опытные специалисты. Но, разумеется, если потребуется моя помощь, я её охотно окажу.

— Тогда зачем ты здесь — сам-то?

— У меня есть индивидуальные поручения от господина Логнарта… Прошу прощения. Позволите заниматься?

В штаб я заглянул больше для того, чтоб убедиться — чародеев действительно хватает, и они уже начинают разбираться с проблемами, которыми до сего момента всецело занимался я — но завяз там. Первым делом меня отправили к связистам и там вручили сообщение от Кирилла.

— Что-то срочное? Неприятности? — обеспокоился Арс, которого я взял с собой.

— Нет, нормально. Мне перечислили первую часть суммы за Катлу. Двести миллионов. Уже очень хорошая сумма. Кто у меня занимается финансами пехотных отрядов?

— Не знаю. По идее, Рита уже должна была отыскать хорошего бухгалтера. Он, видимо, и будет разбираться со всеми финансами разом.

— Э-э… Что-то мне подсказывает, один специалист не справится разом с десятком столь сложных задач. Передай Рите, чтоб побольше бухгалтеров взяла. Чтоб один мог заняться вплотную только делами, связанными с наёмными отрядами. Надо раскидать двести миллионов так, чтоб хватило покрыть расходы по снабжению там, где мне пришлось брать что-то в кредит. Потом надо учесть, сколько я должен заплатить солдатам жалованья и сколько останется на премии.

— Понял. Будет сделано.

— Господин куриал, вам сообщение от господина Дьюргама.

— Давайте сюда…

— Будут ли какие-нибудь указания?

Я скомкал бумагу и, поколебавшись, бросил её в жаровню. Дьюргам сообщал, что желает переговорить со мной до заседания, и настаивал, чтоб я вернулся в Мониль чуть раньше, чем остальные. Экипаж будет подан… Ну ладно…

— Нет, никаких указаний или поручений.

— Старший офицер просит вас зайти. Да, сюда… Прошу.

— Приветствую, господин куриал. Могу ли я просить вас передать главе Курии пакет бумаг, которые не положено поручать простым посыльным?

— Хорошо, давайте. — Я принял пухлый, плотно зашитый в холстину пакет, к тому же опечатанный сургучными печатями по углам. — В собственные руки?

— Старшему секретарю, под протокол.

Демонический мир я покидал в смятении и растерянности. Мне, малоопытному, и совершенно не разбирающемуся в военных вопросах, казалось, что дела тут идут очень плохо. Если грохот и вспышки заклинаний всё никак не прекращаются, если народ так активно мечется и снуёт отсюда туда и обратно, значит, есть затруднения. Разве долго отогнать врага от своих границ, если есть армия и магия? Мне представлялось, что недолго. Да и самому мне пришлось побегать, это явно не говорит о благополучном разрешении ситуации.

Однако Дьюргам, самолично вскрывший пакет, который я, как мне было поручено, передал секретарю, не выглядел встревоженным. Наоборот, добродушно повёл носом, читая первые строки, и посмотрел в мою сторону очень даже любезно.

— Вы хорошо потрудились, Лексо, как я понимаю.

— Пришлось побегать. Мне сказали, что теперь обойдутся и без меня.

— Никто из ваших людей не пострадал?

— Нет, слава богу.

— Любопытно. Я давно заметил эту вашу террианскую привычку в знак одобрения или радости обязательно восхвалять своё божество. Вы столь набожны?

— Что? А, нет. Просто оборот речи. Я не религиозен, и даже сам не замечаю, как поминаю бога. Не обращайте внимания, просто оборот речи.

— Понимаю. Не суть. Хочу сказать, что добытый вами пленник оказался просто кладезем полезной информации. Сейчас им занимаются Тэйдавар и Коинеру.

— Неужели разговорили?

— Да. Говорит крайне неохотно, но говорит.

— Кто он вообще?

— Фактотум правителя области Кахьет. Фактотум конвентивный, то есть находящийся под контролем лишь отчасти. Под контролем энергообразующего порядка, если определять точнее, что, конечно, не может мешать ему отвечать на вопросы. Полного фактотума никто из нас разговорить бы не смог чисто физически.

— Могли бы обратиться за помощью ко мне.

— Зачем отрывать от работы человека столь занятого? Наши знатоки справятся. Если им понадобится консультация, то они смогут обратиться к вам, пока продолжается Малый Совет. А он продолжится самое меньшее три дня подряд.

— На Совете будет обсуждаться поражение в демоническом мире?

— О чём вы говорите? — Дьюргам взглянул на меня с таким искренним изумлением, что я ни на миг не засомневался, действительно ли со мной откровенны. — Какое поражение? Наши дела идут превосходно. Уже сегодня один из союзников правителя Кахьета оставил его и увёл войска. Явно почуяв, что даже если добыча и будет, то достанется слишком дорогой ценой.

— Так на трофеи они всё-таки могут рассчитывать?

— По нашим прикидкам — нет. Но мало ли, что демоны могут предполагать. На что надеяться.

— О чём вы хотели со мной поговорить?

— О вашей магии. Если точнее — о ваших успехах в организации энергетически напряжённых объектов в демоническом мире. Штабные чародеи рассказали, что вы сумели завершить малый дублирующий обелиск менее чем за два часа. Это не преувеличение?

— Преувеличение. Во-первых, не обелиск, а во-вторых, так получилось случайно.

— Что же действительно имело место?

— С помощью айн я сорганизовал «ракушку». Это не обелиск, а временная дублирующая конструкция, обеспечивающая концентрацию энергии и снабжение войска магией. Не скажу точно, на сколько она рассчитана, потому что моя спутница тоже в этом не полностью уверена. Что же касается процесса её создания… — Я подробно описал всё, что произошло до самого момента завершения работ над ракушкой. — Так что, как видите, мои способности тут сыграли минимальную роль.

— У меня возникло иное впечатление. Но пока можем оставить этот разговор. Обсуждение перспектив пойдёт на заседании Малой Курии, оставим подробности до него. Мне надо знать одно — что вы сами для себя видите в этой ситуации?

— Прошу прощения?

— Чего хотите вы? На что рассчитываете? Ради чего готовы трудиться над созданием системы новых обелисков и тем самым спасти Мониль?

— Почему вы раньше мне этого вопроса не задали? — помолчав, спросил я.

— Потому, что никто не мог быть уверен, станете ли вы, Лексо, вообще хоть что-то делать для Мониля. Мы надеялись, что вы сделаете шаг нам навстречу, и тогда будет поднят вопрос о вознаграждении. Предполагалось, вы сами его поднимете.

— А я предполагал, статус куриала вы мне преподнесли авансом. Как раз за эти услуги.

— Вы уже достаточно вникли в нашу ситуацию, чтоб понимать, что подобные услуги стоят намного больше. И я, конечно, не жду от вас бескорыстия. Но до сей поры вы озвучили только одно пожелание — чтоб Терра считалась союзником Мониля, а не его провинцией. Это и есть ваша цена?

— Я думаю, безотносительно моих пожеланий Терра по сути является равноправной частью Мониля, его половиной. Мониль не завоёвывал нас и, надеюсь, никогда этого делать не станет. Зачем? Нам проще образовать союз, и это будет логично. Разве вы склонны возражать?

— Нет. Пока мне нет причин возражать.

— В таком случае означают ли ваши слова, что вариант развития отношений, против которого вы не возражаете, возможен только в случае, если я вывернусь наизнанку, но дам Монилю то, что он хочет?

— Не надо искать в моих словах то, чего там нет. Я лишь излагал свою позицию. И хотел бы услышать вашу.

— Наши миры были слиты воедино. Вопрос, кто в этом виноват, можно уже оставить в прошлом…

— Виноват? Разве ваш мир не получил значительного преимущества вследствие слияния? Будем откровенны…

— Будем, — согласился я, не сдерживая улыбку, надеясь лишь, что она получилась хоть сколько-нибудь оптимистичной. — Вы своими действиями нарушили плавное течение событий в нашем мире. Разрушили устоявшийся миропорядок. Даже наши собственные мелкие проблемы, имеющие внутренние причины: например, последний финансовый кризис — рушат множество жизней. Вдребезги разбивают судьбы. На что способны внешние изменения, вы, думаю, знаете не хуже меня.

— Да, я готов с вами согласиться. Преимущества пока неощущаемы, но они станут заметны. В будущем. Согласен, Терра не должна быть благодарна нам. Никто и не ждёт этой благодарности. То, что Мониль уже дал вам, Лексо, вы полностью заслужили. Раз Терра объединилась с Монилем, по сути, вы не можете считаться в полной мере чужаком. И не могли считаться тогда, раз уж объединение произошло. Вы исполняете обязанности куриала безупречно. И свои почести заслужили. Речь сейчас о другом.

— О чём же?

— Как я уже сказал — о ваших собственных интересах. Что хотите вы или что хочет Терра за помощь?

— Вы нас объединяете, как вижу. И не могу понять, объединяете ли вы наши интересы — мои и моей родины — или разделяете? Из ваших слов можно сделать и такой, и такой вывод. Любой, какой захочется.

— Это потому, что тут всё зависит от вашей позиции, Лексо. Вы-то сами разделяете ваши личные интересы с интересами Терры — или нет? Наше, монильское, отношение — дело десятое. В наших глазах Терра — ваша вотчина, с которым вы в рамках нашего законодательства можете делать всё, что вам в голову взбредёт. А как вы сами считаете?

— Слишком сложный вопрос, чтоб парой фраз всё раз и навсегда разложить по полочкам, да ещё и так, чтоб стало понятно человеку с иной культурной основой. Мне нужно дать вам ответ прямо сейчас?

— Было бы желательно.

— И означает ли этот вопрос, что мне не придётся долго отстаивать перед Курией необходимость штурма и покорения Ишнифа? Я уже упоминал вам о такой перспективе.

Лицо Дьюргама неуловимо изменилось, но только на мгновение. Я удивился. Передо мной был опытный политик, которого вообще трудно было вывести из равновесия. Если в деловом разговоре он не по делу «обозначил эмоцию», значит, либо в действительности эмоция выражена вполне по делу, либо он очень серьёзно сбит с толку.

Или я слишком много о себе воображаю?

— Мы предположили, что ваше заявление о необходимости покорения далёкой демонической области — свидетельство намерения потянуть время в наших переговорах.

— Господин Дьюргам! Я не враг себе самому. Чем дольше мне приходится тянуть, тем в более плачевное положение приходит энергетика мира. А там и наш мир может подтянуться. Может, конечно, и не подтянуться, само собой. Но вдруг. Не стоит подозревать во мне свихнувшегося алчного мерзавца. Я прекрасно понимаю, что, если не найду выход и не осуществлю необходимое на деле, могу остаться в ситуации, когда мне просто негде будет тратить выторгованные сокровища. И не на что.

Теперь глава Курии улыбался.

— Да, хорошо. Я рад.

— В таком случае, рассудите сами. Мне нет смысла что-либо от вас скрывать в деле, в котором мы столь тесно повязаны. Вот какова ситуация. — Я изложил то, что сообщила мне айн по поводу новой системы обелисков, не слишком вдаваясь в подробности. — Что ещё вы предлагаете мне предпринимать, если нельзя даже начать работу, пока документы не окажутся в моих руках?

— В первую очередь убедиться, что демон не лжёт.

— Аин-то? Она не может мне лгать. Таковы условия существования магического образования, основой которого она является.

— Разумеется, я говорю не о прямой лжи, а о косвенной. Вы же понимаете, такое очень даже возможно.

— Нет. Не в этом случае. Будь вы на моём месте, вы бы поняли это. Почувствовали.

— Дело как раз в том, что я не нахожусь на вашем месте. Это можно считать абсолютным доказательством того, что я свободен от чьего-либо контроля, пусть даже и частичного. Я могу свободно высказывать любые суждения и выражать сомнение в чём угодно.

«О как!» — вспыхнул я, но постарался держать себя в руках. Получалось так себе.

— Если вы считаете, что я нахожусь под контролем айн, зачем же вы допустили меня в Курию?

— Я не намекаю на то, что вы подконтрольны айн, ни в коем случае. Свобода вашей воли уже была доказана, и никому не следует возвращаться к этому вопросу. Я лишь имел в виду, что каждого из нас можно ввести в заблуждение, причём в обычной беседе, подав информацию определённым образом. Недоговорив. Слегка переставив акценты.

— То есть вы планируете просто мне не верить? А разве в конечном итоге результат нужен одному мне? Нет. Мне он не так уж и нужен. Я не собираюсь лезть из кожи вон, доказывая свою искренность, и упорствую сейчас только потому, что надеюсь на благополучный исход наших переговоров и не хочу, чтоб передо мной в будущем стали большие проблемы, чем стоят сейчас. В конце концов, Терра может и уцелеть после гибели Мониля.

— Вам, как государственному деятелю, Лексо, пора привыкнуть к тому, что не стоит давать волю гневу.

— Я человек простой, политикой и интригами не закалённый. Потому, простите, этот номер: сперва довести до точки кипения, а потом предложить не кипятиться — со мной не пройдёт. Затрудняюсь сказать, хорошо это или плохо, но это так.

— Вы исходите из ложной предпосылки, что я принципиально стою на позиции отрицания вашей возможной правоты. Это не так. Я лишь предлагаю вам лишний раз обдумать слова своей айн. Могут ли быть какие-то иные толкования её слов? Могла ли она что-то от вас скрыть, и, может быть, скрывает до сих пор? Может, свой проект она способна всё же осуществить без вторжения в Ишниф?

— У меня к вам встречное предложение. Если хотите, могу чуть позже озвучить его также и Курии.

— Я внимательно слушаю.

— Мне не улыбается вытанцовывать перед каждым куриалом и до кровавой пены доказывать свою правоту. Предложение следующее: я своими силами и на свои средства завоёвываю Ишниф, добываю нужные мне записи, потом строю систему обелисков на новом принципе — и они становятся моей полновластной собственностью. И вам впоследствии придётся платить мне за их использование. Столько, сколько я потребую.

Воцарилась тишина; я ждал именно такой реакции и, даже пребывая в ярости, готов был терпеливо молчать, пока опытный политик просчитает все варианты.

— Вам не стоит раньше времени делать выводы, — сказал Дьюргам. — И сердиться не стоит…

— Есть ещё один вариант: я построю обелиски в Терре, а Мониль уж пусть как-нибудь сам…

— Прошу вас, Лексо! Я тоже человек, тоже могу ошибаться. Уверен, что во имя спасения нации Мониль пойдёт даже на такое необычное и сомнительное предприятие, как захват демонической области, и окажет вам в этом всемерную поддержку. Но будущие обелиски, которые вы возведёте на территории Мониля, несомненно должны принадлежать Монилю. Находиться в собственности государства.

— Тогда почему речь о поддержке? Если будет только поддержка, то и Монилю логично будет требовать свою долю пропорционально оказанной поддержке.

— Эти технические вопросы можно будет обсудить на заседании. Я, хоть и являюсь главой Курии, не могу говорить за всё государство и весь наш мир. Но, полагаю, имею право прогнозировать, что ваши выкладки и идеи, а также план действий будут внимательнейше рассмотрены, и мы сможем прийти к решению, которое всех удовлетворит.

«Как изящно пошёл на попятный, — мысленно восхитился я. — Куда уж нам, прямолинейным до ужаса, к тому же сиволапым, с балалайкой и в ушанке».

— Вопрос, который я хотел обсудить с вами, Дьюргам — пользуюсь случаем! — мне пришлось на ходу учиться брать себя в руки, — касательно Гильдии Тени. И их нападения на меня. Вы же знаете правду, раз принимаете меня у себя, не выставив здесь же охрану магов-демонологов. Знаете, что я не нападал на своих же спутников, одержимый демоном. Или всё-таки не знаете и подозреваете, что их смерть — моих рук дело?

— Да, знаю. Уверен, что если бы в вас настойчиво обозначил себя демон, вы сразу же обратились бы к специалисту. Однако этот вопрос вас беспокоит, если я всё верно понимаю. Вам ведь пришлось прибегнуть к процедуре экзорцизма. Вы не поделитесь, какова была причина?

— Не из страха перед демоницей, уж поверьте.

— А из-за чего?

— Ради её усмирения и наказания.

— За самоволие?

— Ну хорошо, можете считать, что тут вы меня подловили. Однако это не так. Да, с её стороны было своеволие, которое я не сразу смог распознать. Уверены, что я такой дебил и не стал бы после происшествия трижды и четырежды перепроверять каждое её слово и действие?

— Уверен, что вы — вполне здравомыслящий человек. Так в этом причина вашего гнева? Вы предположили, что я готов оскорбить вас неуважением?

— Мой гнев — реакция на фирменный стиль общения дипломатов. Чувствую себя беззащитным перед вашим основным оружием.

— Раз вы так говорите, значит, уже не беззащитны, — улыбнулся Дьюргам. — И если сомневаетесь в своих способностях спорить с профессиональным политиками, то зря. У вас есть дар вести диалог.

— Давайте вернёмся к теме Гильдии Тени и их поступка по отношении ко мне. Что вы можете мне сказать?

Глава Курии ненадолго задумался.

— Попытаюсь объяснить вам статус Гильдии. Наша история вам, естественно, известна плохо. В прежние времена, как вы понимаете, Мониль представлял собой множество государств, множество культур и религиозных конфессий. Процесс объединения проходил очень кроваво, тяжело, болезненно, войны велись не только ради политического и торгового, но и религиозного доминирования. Многие мелкие культы ассимилировались с другими, более могущественными, признанными большим числом последователей. И в конечном итоге остались две основные конфессии, враждующие друг с другом не только из соображений соперничества, но и по ключевым религиозным догматам и представлениям… Пожалуй, я даже рискну пояснить эту ситуацию на примере из вашей собственной истории. Скажем, отношения христианства и поклонников дьявола. Или вражда последователей учения пророка Мухаммеда и, например, индуистов.

— Вы имеете в виду мусульманство и любую форму язычества, многобожия. Да, я вполне понял вашу мысль.

— Учение Сияния сейчас имеет статус официальной религии Мониля. Что же касается Гильдии Тени, то она, по сути, является наследником учения Храма Чародейства, который в прошлом вынужден был уйти в подполье. Учение было лишено статуса официально признанной религии. В последующем, хоть и частично, но Храм восстановил своё положение — не в качестве религии, а как дозволенная секта.

— Такое бывает?

— Бывает. Учение Чародейства сейчас существует в качестве своего рода философского течения, имеющего множество последователей. Могу даже сказать, что несколько действующих куриалов исповедуют это учение. Нет, представителями Гильдии они, вероятнее всего, не являются. Однако факт остаётся фактом. Видите ли, Лексо, это учение когда-то взяло своё начало из религиозного течения полудемонического народа, с которым монильцы много взаимодействовали. Демоны поклоняются магической власти, это общеизвестно. Разумеется, их верования претерпели серьёзные изменения, когда были восприняты людьми, однако прежний след сохраняется — учение Чародейства во главу угла ставит магию и магическую власть, которой она наделяет своего адепта. Оно было неимоверно популярно, и по сей день сохраняет свои позиции. Понимаете, в чём загвоздка? Конечно, не все последователи Чародейского учения принадлежат в Гильдии Тени, но поддерживают её многие.

— Какой вывод я должен сделать из этой исторической справки?

— Что Курия не имеет возможности выступить против Гильдии Тени. Что же касается предъявления обвинения, то, к моему большому сожалению, в формальном плане оно не настолько убедительно и нерушимо, как хотелось бы.

— Прошу прощения?

— Большинство последователей учения Чародейства безоговорочно поверят в то, что кейтах — коим, разумеется, вы не являетесь, однако многие обыватели готовы поверить в это лишь потому, что это щекочет их страсти и воображение — мог сам по себе войти в состояние одержимости. И перебить своих спутников.

— Вы хотите сказать, что…

— Подождите, Лексо. Позвольте мне закончить свою мысль. Я рад, что вы полностью со мной откровенны, и я очень хочу быть откровенным с вами. Нет, у меня нет сомнений в том, что вы невиновны в случившемся. Можете мне поверить. И я не сомневаюсь в вашей искренности. Разумеется, у Гильдии Тени были все основания открыть на вас охоту. И я понимаю, что сейчас ваша жизнь в опасности, потому что последователи Храма Чар не отступятся, пока ещё будут хранить надежду на успех. Вас ведь это волнует в первую очередь?

— Да. Волнует.

— Я понимаю. И здесь ваше происхождение, которое затрудняет правовой путь, облегчает путь, скажем так, неофициальный. Поскольку вы обладаете чуждым происхождением, хоть и являетесь сейчас полноправным монильцем, вам простительны поверхностные знания о наших обычаях и обо всём, что связано с нашей религией. Особенно если речь идёт не об официальной религии. Словом, я склонен предложить вам рассматривать ваш конфликт с Гильдией Тени как конфликт двух частных лиц. Они попытались нанести вам вред, тем самым дав вам право защищаться или ответить ударом. Курия закроет глаза на то, что вы сделаете для того, чтоб защитить себя.

— Хм…

— Вас устраивает этот вариант? — Дьюргам помедлил. — Думаю, если кто-нибудь из куриалов пожелает в неофициальном порядке оказать вам в этом помощь, это нисколько не будет противоречить интересам государства. Тем более что Гильдия Тени, неудержимо набирающая силу — не то, что может способствовать процветанию Мониля.

— А кто-нибудь из куриалов пожелает? Вы можете это гарантировать?

— Я, разумеется, не могу гарантировать ничего, кроме своей поддержки. Которую я вам, несомненно, окажу. Неофициально.

— Да, это меня устраивает, — поразмыслив, не стоит ли ещё чуток поёрничать, и решив этот вопрос отрицательно, произнёс я.

Напряжённость определённо оставила нас, даже воздух словно бы стал более подвижным. Глава Курии подал мне бокал с чем-то слегка алкогольным — теперь он улыбался вполне искренне на вид и куда более искренне, чем раньше. Какова бы ни была в действительности эта искренность, желание показать её уже кое-что значит.

В его покоях я провёл время до начала заседания. О деле мы больше не говорили, и Дьюргам так и не сказал определённо, какую именно помощь он готов оказать мне. Однако его намёк, что мои усилия, которые приведут к ослаблению Гильдии, будут в интересах Курии, звучал намного убедительнее обещаний. Он политик, и никакая симпатия не убедит его помогать охотнее, чем соображения выгоды.

Совет полностью был посвящён вопросам войны в демоническом мире. У меня, внимательно слушающего доклады, возникла совсем другая картина происходящего, чем тогда, когда я работал над ракушкой и энергоснабжением от неё. С другой стороны, я ведь толком ничего не видел. Я торчал себе в окружении магических каналов, напрягающихся сверх всякой меры, корпел над фильтрацией и энергообменом, и даже, собственно, вопросов никому не задавал. Без какой-либо сторонней информации сделал кучу невесёлых выводов.

В какой-то момент возникла мысль, не пытаются ли командиры из сугубо личных соображений обманывать Курию, приукрашивать ситуацию — ведь и Жуков обманывал Сталина, так почему бы местным не наврать? Но потом я от предположения отказался. Зачем уж сразу настраивать себя на худшее? В СССР малейшая ошибка грозила гибелью и самому ошибившемуся, и его семье. В Мониле это не принято.

По отчётам, в которых я нигде не почувствовал фальши, получалось, что Мониль твёрдо встал на путь победы, и сомневаться тут, собственно, было не в чем. Куриалы прошлись по некоторым второстепенным вопросам, в частности, по тому, сколько именно должно полагаться Нуамере в качестве компенсации за использование её порталов для транспортировки войск. А также определённая сумма должна пойти мне за то, что я обеспечил монильским войскам мощный, хотя и временный источник энергии. Тем самым я сэкономил государству изрядные средства. Дело было, конечно, не только в сохранённых деньгах. Уменьшив обращение к энергосистеме Мониля, тем самым я уберег сам Мониль от вполне возможной гибели.

И за всё это мне причиталось денежное вознаграждение. Как оказалось, очень даже приличное. Мысленно взвесив его, я прикинул, что смогу позволить наём ещё двух или даже трёх групп специалистов по сейсмической активности земли. До меня дошли смутные слухи, что монильские специалисты способны решать и проблемы землетрясений также. А значит, я смог бы на этом ещё больше заработать и дать такую возможность наёмным специалистам.

И тогда у меня не возникнет проблем с наёмниками, когда дело дойдёт до захвата Ишнифа — даже если Мониль не станет всерьёз помогать мне. Одними только моими соотечественниками-спецназовцами не обойдётся, хотя их и можно будет нанять сколько угодно, хоть миллион. Мне понадобятся монильские боевые маги. Их нужно будет нанимать на монильские же деньги, и тут одного моего куриального жалованья может не хватить.

Так что премия очень кстати.

Вопроса, который сам же Дьюргам назвал «проблемой Ишнифа», коснулись только в самом конце совещания. И лишь для того, чтоб куриально прийти к выводу — необходимо отдельное совещание, причём проведённое полным составом. Вопрос был слишком важен. Я чувствовал на себе взгляды всех куриалов — любопытствующие, подозревающие, втайне негодующие, ироничные, ехидные, откровенно злые. Последнее, кстати, меня не смущало, потому что одно дело первая реакция, а другое — действия, которые предпримет тот или иной куриал.

А ещё более важно то, как отреагирует Курия в целом. Плевать мне на их отношение, пусть окажут помощь и не мешают мне делать всё для их блага.

В глубине души я, конечно, понимал, что радею далеко не о Мониле. Конечно, и о нём тоже, но если начистоту… Если начистоту, то мне нравилось положение, которое принесла мне нейтрализация зева в Яворе. Мне нравилось обладать властью и влиянием, заседать в Курии, видеть почтение, зависть и подобострастие в глазах простых монильцев, которые узнавали во мне куриала. Меня тешило моё богатство, притом, что, в общем-то, жил я довольно скоромно. Меня восхищали возможности, которые пока оставались только далёкой перспективой.

Однако они у меня были. Я мог добиться всего того, о чём понемногу грезил, лишь сохранив своё нынешнее положение. Но, только добившись его и вжившись в него, осознал, насколько стремительно можно лишиться однажды добытых преимуществ. Обладание властью состояло в непрестанной борьбе за неё, и мне всё казалось, что там, за поворотом, меня наконец-то ждёт решение этой вечной проблемы, одно на все грядущие времена.

Может быть, в глубине души, я и осознавал, что жизнь состоит из непрерывной череды проблем. А уж жизнь государственного деятеля — в особенности. Однако ж если я сумею построить в Мониле новую сеть магических источников, моё положение станет незыблемым. Особенную силу придаст мне тот факт, что эти источники окажутся под моим полным контролем. В конце концов, если бы монильцы могли сами создать такие и управлять ими, они бы их и сделали, и не нуждались бы в моей помощи.

А раз не могут, то окажутся в зависимости от меня.

Мне эта зависимость не нужна. Вернее сказать — нужна лишь затем, чтоб раз и навсегда защитить себя от любых попыток лишить меня стабильности жизненного уклада. Затем, чтоб обеспечить себе по-настоящему устойчивую власть.

После заседания я вернулся в свой особняк в Арранархе. К счастью, военные вопросы Курия всегда решала именно в этом городе, и мне не пришлось устраиваться жить в гостинице… Вообще я зажрался, конечно. Гостиницы Хиддалоу, куриальной столицы Мониля, где, впрочем, заседали только в мирное время, были выше всяких похвал. Мне всегда предоставляли один и тот же номер в одной и той же гостинице, и чем это, собственно, отличалось от моего особняка в Арранархе, где я бывал немногим чаще? Разве только тем, что в своём доме я мог гулять по любым комнатам, заходить на кухню и даже в винный подвал, а такое не принято позволять себе в гостях. Но по большому-то счёту разница призрачна.

Особняк оказался готов. Нелевер и Йорвоэт, должно быть, наобщались с родственниками всласть и своевременно вернулись под мою крышу — они всё успели. Меня ждали мои любимые блюда, до хруста безупречное бельё, начищенные канделябры и лёгкий аромат смолистых дров, приготовленных в каминах — достаточно просто поднести спичку или бросить простенькое заклятье.

— Накрыть ужин в кабинете, почтенный? — спросил меня камердинер. — Или приказать подготовить стол в спальне?

— Хотелось бы перекусить попроще, Йорвоэт. Всё-таки я не из знати. Мне трудно напрягаться.

— Я распоряжусь, чтоб вам принесли ужин в спальню, господин. Вы желаете вина?

— Утром начнётся заседание. Очень важный этап обсуждений.

— Понимаю. Заварить вам чай? — Он успел разузнать всё о напитках, который пьют у меня на родине, и рецепты нескольких из них освоил сам, хоть это, по идее, и не было его обязанностью. Готовить мне должен был повар. Но чай у Йорвоэта получался на удивление привычный. Какой-то очень наш.

— Да, пожалуй. Зелёный, с лимоном.

— С сахаром?

— Как всегда.

Допивая и доедая ужин, я попытался хотя бы просмотреть бумаги, касающиеся следующих заседаний Курии, а в идеале ещё и вникнуть в текст. Был вынужден отложить. Бесполезно. Голова не тем занята. К тому же меня мало волнуют военные вопросы, и даже состояние действующих обелисков — не очень. Если ситуация с одной из точек магической напряжённости внезапно осложнится, мне об этом сообщат не на заседании Курии, а особым порядком.

И тогда мне всё равно придётся вникать во все подробности. Так чего заранее забивать себе голову?

Пока же у меня получалось думать только об Ишнифе и Гильдии Тени. Да, объявить гильдейцам войну я не могу, мне вполне внятно дали понять, почему. Собственно, только зачем вообще что-то объявлять? Объявлять не надо. Они меня не предупреждали о нападении. Имею полное моральное право вломить промеж ушей без предварительных расшаркиваний.

Однако как я могу это сделать? Прибегнуть к помощи наёмников? Собственно, если не поступать по-умному, получится всё та же война, на невозможность которой Дьюргам и намекал. Пожалуй, придётся нанимать на родине настоящих мастеров-диверсантов. Интересно, где их вообще можно нанять? В фильмах это всё так просто, а в реальности… Не давать же объявление в Интернете! Могу себе представить, какой контингент сбежится. И даже такая мелочь — вопрос, сколько предложить вознаграждения — ставит меня в тупик.

Наверное, стоило бы побеседовать с кем-то из монильцев. Из тех, кому я доверяю. С Кербалом, например. Он может это знать. Жаль, что на этот раз он не мелькает в поле зрения, всегда готовый мне помочь. Должно быть, занят делами провинций, которых из-за войны накопилось больше, чем обычно.

И тут ещё большой вопрос, откуда я возьму деньги на всё это. Нужно откуда-то взять. Казалось бы — такая огромная сумма, восемьсот миллионов… И так стремительно разлетелась по статьям расходов. Да, эта сумма полностью покрывала все мои расходы на демоническую военную кампанию, и даже кое-что осталось. Однако не столько, чтоб уверенно планировать следующую масштабную операцию.

Надо искать способ вынудить правительства России, США и Китая взять расходы по содержанию своих отрядов на себя же. Но это я должен им предложить что-то очень и очень весомое, вкусное, чтоб получить в своё распоряжение первоклассных спецназовцев, да ещё и бесплатно!

И, допустим, у меня это не получится, что тогда?

Впервые мысль о том, что за самый знаменитый и самый большой американский вулкан мне действительно отвалили бы в разы больше, чем за Катлу, зашевелилась в сознании. А если слегка его взбодрить? Мысль не самая красивая, но что мне остаётся? Вряд ли Индонезия или Чили смогут заплатить мне столько же, сколько США. И тогда долларов хватит на всё.

Вздохнув, я отодвинул поднос с остатком ужина, налил себе ещё немного чая. Строить все эти планы было малоприятно, но что поделать. Нет сомнений, что гильдейцы вскоре сделают следующий шаг. Для них это, оказывается, не только проблема личного могущества, но и религиозный вопрос. А теперь ещё и политический. Дьюргам ведь говорил не только о нежелании Курии открывать прямые военные действия с этим противником. Он упомянул и о стремлении ослабить Гильдию. Гильдия наверняка знает об этой позиции, тем более, раз некоторые куриалы тоже исповедуют верховенство магического могущества.

Что-то мне слабо верится, что они — не гильдейцы. Какая была бы для Гильдии победа — иметь в Курии нескольких своих тайных сторонников. Разве можно поверить, что она упустила такую возможность? Так что и правильно, что Дьюргам решил этот вопрос неофициальным порядком, наедине со мной. Гильдии некому донести о словесном соглашении между нами.

Зато обсуждение планов покорения Ишнифа обещает быть бурным и всеобщим. Я не ждал ничего иного и мысленно в напряжении готовился к этому. Проблема найма людей, могущих помочь мне в нападении на Гильдию, в конце концов, подождёт. Будем последовательны.

— И что же мы потом будем делать с этим Ишнифом? — поинтересовался Кадаллем, куриал, которого я знал плохо. Кажется, он управляет так называемой Областью равнин. Очень родовитый аристократ, представитель древнего семейства, когда-то носившего корону. — Допустим, мы его захватим, и достопочтенный Лексо отыщет там всё, что ему нужно. Что дальше? Отдадим ли мы область обратно демонам? Или будем, надрываясь, удерживать её, чтоб не упасть перед демонами в грязь лицом? Что вы на эту тему спланировали, достопочтенный?

— В идее просто бросить уже не нужную область есть рациональное зерно, — ответил я. — Власть над ней тут же захватит демон, в обычных условиях слишком слабый, чтоб претендовать на статус правителя. А значит, его будут штурмовать и штурмовать все соседи, пока не выбьют прочь, или пока он не окрепнет. Если выбьют, продолжат грызню уже между собой, а она может затянуться очень надолго. И демонам будет не до нас.

— Это и есть ваш план? — уточнил Моранган.

— Отчасти. Хотя меня больше интересуют события и интересы Мониля, чем происходящее в демонических мирах.

— Демонстрация слабости с нашей стороны может спровоцировать ещё одну атаку организованных сил демонов. Намного более мощную.

— Это не демонстрация слабости — бросить то, что тебе самому не нужно. Слабость — это позволить себя выдавить, уйти вынужденно. В добровольности-то кто увидит немощь?

— У демонов своё представление о слабости.

— Айн подтверждает мои предположения такого рода.

— Я бы сказал, что демоническое существо, преобразованное в предмет, едва ли может считаться авторитетом для Курии. Даже если не лжёт, — раздражённо заметил Аргемайд, очень крупный бизнесмен, владелец трёх мощных корпораций. Ему принадлежали два завода из тех, что были эвакуированы из области Корундовых озёр, и поэтому он, конечно, восторгом на тему моей особы не исходит. К его трудностям я готов был отнестись с пониманием, однако мои собственные трудности были мне намного ближе.

— И всё-таки айн — демоническое существо. Это и её психология… Впрочем, не буду спорить. Для меня важнее всего то, что вы, как я понимаю, приняли мой план.

Куриалы переглянулись. Их лица выражали разное, но я особо-то и не присматривался. Меня поддерживало ощущение, что победа уже близка.

— Отнюдь, — заявил Моранган. — Однако нет смысла даже рассматривать вопрос захвата области, если не будет решено, что с ней делать дальше.

— Нет смысла? В самом деле?

— Мы ведь здесь решаем вопросы, каждый из которых затрагивает судьбы государства. Ни один из нас не может позволить себе действовать по принципу: «сделаем эдак, а потом разберёмся с последствиями».

— Хорошо. Допустим. Тогда позвольте такой вопрос: что вы готовы совершить ради спасения своего родного мира? Ведь вопрос стоит именно так. Если ради спасения государства нужно захватить демоническую область, важно ли заблаговременно принять решение, что потом с нею делать?

— Вы рассуждаете в высшей степени непродуманно, — с откровенным холодом в голосе проговорил Муйредах, правитель провинции Лозы. — А это недопустимо для человека вашего положения. Красивые слова есть смысл произносить перед толпой, здесь же — только обсуждать факты. Как вы выразились, спасать государство таким образом, чтоб немедленно же поставить его на край гибели — недопустимо. Курия обязана продумать всё и сделать всё, чтоб такого не произошло. — Он произносил слова сдержанно, взгляд же метал молнии. Я оценил его умение себя контролировать. — Потому мы обязаны оценить любые перспективные варианты. В том числе и тот, который не предполагает захват всей области и всего замка. Почему вы не рассматривали возможность отправки группы лазутчиков?

— Не рассматривал и не рассматриваю. Категорически.

— Почему?

— Потому что это не вариант. Из всех имеющихся в распоряжении Курии людей только я ориентируюсь в замке Ишнифа. А вероятность не вернуться с такого задания огромна. Вы всё же решите отправить меня?

— Вы можете начертить карту.

— Абсолютно не вариант.

— Почему?

— Во-первых, мне это не удастся. Во-вторых, замок демона — место, в значительной степени подверженное постоянным изменениям, и разобраться в них сможет только тот, кто способен чувствовать то пространство. Я — способен, я там учился. Да, кроме того, отобрать рукописи сможет только айн, я не имею представления о том, какие из них были писаны её собственной рукой.

— Не слишком ли вы подчёркиваете свою уникальность, достопочтенный?

— Я подчёркиваю? В самом деле? Впрочем, как вам угодно. Просто имейте в виду, что после провала первой же группы лазутчиков — а провал последует неизбежно, потому что шанса на успех, я считаю, практически нет — Хтиль уже будет знать всё об интересующей нас цели. Что он тогда предпримет, можно лишь догадываться. И всё равно не догадаться.

— Это резонное замечание, — подтвердил Тэйдавар, куриал-демонолог. — Действовать надо наверняка, или уж не действовать вовсе.

— Так у вас уже есть план действий, Лексо? — спросил Сайхеддан. Я был плохо с ним знаком, а о роде его занятий знал лишь то, что он — крупный военный чин в Мониле. Не верховный Главнокомандующий, конечно, и не глава Генерального штаба, однако тоже шишка. — Как вы планируете завоёвывать демонические владения?

— Я не военный человек. Пока никак не планирую. Но если понадобится, я найму человека, который справится с этой задачей. Или не справится. Посмотрим. Мне придётся рисковать, если Мониль не захочет поучаствовать в операции.

— Вы тоже уже представляете собой часть Мониля, Лексо.

— Поэтому мне должно быть больше всех нужно?

— Никто не говорит, что вы останетесь с этой проблемой один на один.

— Я пока не слышал и обратного.

— У меня есть вопрос к куриалу Терры, — произнёс, поднявшись со своего места, Логнарт.

— Слушаю.

— Если речь идёт уже о вполне конкретной конструкции новых обелисков, и дело за деталями, значит, вы способны, я полагаю, прогнозировать степень их зависимости от себя.

— Простите?

— В какой степени вы планируете передать созданные вами энергетические объекты под контроль монильских чародеев?

Я помолчал, пытаясь отыскать подходящие слова и выражения, достаточно туманные, чтоб они не выглядели откровенно нахальными.

— А вы как, простите, себе это представляете?

— То есть?

— Для всех присутствующих не секрет, что сам по себе я маг, мягко говоря, начинающий. Все мои знания, навыки и опыт — в действительности знания и опыт демонического существа во мне. То есть конструкция будет создаваться на демонической основе и контролироваться демоном. По сути. Кто-то из монильских магов способен уверенно работать с демоническими конструкциями?.. Зачем на меня смотреть таким уничижающим взглядом? При всём желании — что вы предлагаете мне делать? До того уровня, когда уже смогу самостоятельно разобраться в столь сложной конструкции и организовать что-нибудь вроде переходного устройства, мне предстоит колупаться в лучшем случае лет десять. А может, пятьдесят. Что ещё всем нам остаётся, кроме как ждать?

— То есть, по сути, в любом случае система обелисков будет полностью подконтрольна вам?

— Когда оператор атомной электростанции сидит за пультом, система ему подконтрольна. Это вроде бы никого не пугает. Есть статьи, параграфы, должностная инструкция — считается, что этого достаточно. Вы ведь доверили мне обелиски, поддерживающие жизнь Мониля сейчас. Но сомневаетесь доверить будущие?

— Нет, — сдержанно ответил Логнарт. — В вас, Лексо, никто не сомневается.

И звучало это отрезвляюще, совсем не соотносясь со смыслом сказанных слов. Тон куриала стал чем-то вроде намёка, что шутки закончились, и пора начинать играть эту игру всерьёз. А если я не умею всерьёз, вернее, не способен отличить, что из этого — игра, которая моим оппонентам давно знакома и покорилась им в своём совершенстве задолго до того, как я окунулся в монильскую политику — а что дело, то надо поскорее учиться. Осваиваться. Включаться.

Сейчас же по сравнению с ними я — полный и абсолютный профан, меня в лингвистическом состязании, то бишь в спорах о высоких нуждах родной страны, вчистую переиграет любой куриал. Поэтому не стоит с ними сражаться на этом поле. Лучше уж перейти туда, где опыта у меня столь же мало, но зато лишней искусности и не требуется — просто излагай суть дела и ни о чём не беспокойся. Бесполезное это в моём случае дело — беспокоиться.

Когда после заседания я всё-таки добрался до своего дома в Воздвиженском, чувствовал себя таким обессиленным, словно не разговоры разговаривал, а ворочал каменные глыбы, причём в одиночку и недели две без отдыха. Мои ученики, которым повезло вернуться на родину раньше меня, едва дождались, чтоб я переступил порог, тут же намекнули на необходимость всем вместе детально обсудить магические действия в демонском мире и создание ракушки. Но мне стало плохо при одной мысли, что сейчас придётся продолжить говорильню. Нет, нет и нет. Сперва баню. Потом ужин в полном одиночестве, в своей спальне, в позе трапезничающего римлянина. А там видно будет.

Однако осуществить удалось только первый пункт. Когда, завернувшись в мохнатый халат, я вывалился из бани, распаренный и словно бы ещё больше уставший, меня ждал Кирилл со смущённой улыбкой на лице и стопкой документов в руках. Нужно было подтвердить получение первой части денег за работу с Катлой, второй части суммы за то же самое, отдельной платы за собранный и вывезенный пепел (этот пункт был прокомментирован, как «доставка заказанных удобрений», забавно, но верно). Далее шли документы, подтверждавшие перечисление платы монильским специалистам за выполненную работу.

— Без твоей подписи никто из нас не сможет даже финансовое поручение передать в Мониль.

— Ну да, само собой… А что за вторая часть суммы?

— Она уже была перечислена. Пятьсот миллионов. Остаток в сто миллионов последует после окончания извержения. Как сообщила группа монильских специалистов, оно продлится ещё полторы недели. Может, чуть больше.

— Монильцы получили аванс?

— В том-то и дело, что нет. Нужна твоя подпись.

— Давай поставлю, — вздохнул я. — Пошли на террасу. Раз уж всё равно не дали отдохнуть.

— Прости, но это действительно очень срочно.

— Где Арс? А Рита?

— Сейчас позову.

— Клади сюда бумаги. Где подписывать?

— Ещё вот тут. А это — поручение куриальному казначею. Здесь ты должен ещё какой-то знак оставить. Мне поясняли, я не очень понял.

— Знаю. Магическая печать. У каждого куриала есть такая, у меня тоже… Вот, готово, отправляй. Лена, солнышко, накрой ужин в моём кабинете, пожалуйста. На троих. Пошли, Арс. И позовите Риту. Пусть она тоже с нами перекусит. Поедим вместе.

— Это уже не все вместе, — добродушно улыбнулся Кирилл. И так подчёркнуто без обиды это было сказано, что поневоле закралась мысль, что обида-то есть, просто пока не хочет показываться наружу.

— Позже посидим и пообщаемся все вместе. Мне много что есть вам сказать, многое нужно обсудить — и по поводу обучения, и по поводу кампании, которую я собираюсь начать. Но не сейчас. Никогда раньше не думал, что могу так устать от говорильни. Будто вагоны разгружал. Кошмар какой-то, а не Курия.

— Саягуль подготовила баранину. Всё готово, нужно только мангал и жаровню раскочегарить.

— Оставим на завтра. Или ночью побалуемся шашлыками. Посмотрим. Закалки у меня нет, вот в чём проблема.

— Что-то случилось? — спросила, подходя, Рита.

Она здорово пополнела с тех пор, как я видел её последний раз. Полнота ей шла — что бы там ни утверждали поборники модных тенденций в оценке параметров женского тела, пухлость и даже тучность может сделать женщину привлекательной, притягательной, своеобразной. Хоть, конечно, и не каждую.

Пожалуй, встреть я Риту на улице — не узнал бы, и дело тут было даже не в изменениях её внешности. Взгляд стал другим — цепким, сильным. Когда-то она была задумчивой девчонкой с плавными жестами и неспешными реакциями на происходящее. Когда что-то случалось, она вела себя так, словно сперва оценивала, стоит ли оно вообще хоть малейших усилий с её стороны. Надо ли напрягаться?

Конечно, если ситуация действительно требовала быстроты и решительности, в ней будто искра проскакивала, и двигатель с ходу брал такие обороты, что любо-дорого. Сейчас я видел вполне отчётливо, что в поединке задумчивости и резкой решительности без сомнений с чистым счётом победила решительность.

А может, просто жизнь повернулась так, что моя знакомая больше не могла себе позволить мягкую расслабленность и негу. Я знал, что Рита, как и я, трудилась в бизнес-сфере, но, в отличие от меня, не бросила это дело.

— Много что случилось, Ритуль. Как выскажешься по поводу бухгалтерии?

— Полный бардак, а не бухгалтерия. Но разве это страшно? По большому счёту она ведь тебе и не нужна. Ты не предприниматель, и налоги платишь, как частное лицо. Когда вообще платишь. Тебе ни бухгалтерский баланс не нужно сводить, ни отчёт о прибылях и убытках, и прочие отчёты ни к чему… Баланс можно сводить в любой удобной форме.

— Это так, однако… Тебе ведомости по трём дивизиям передавали?

— Передавали. Но там же изначально всё в полном порядке. Я, конечно, девочку знакомую наняла для этих дел, как ты и просил, но и сама могла бы побегать. Всё бы уладила. Деньги начислены, окончательный расчёт подготовлен, премии я тоже посчитала. Вот, смотри.

— Мне сейчас не до того. Прости.

— Я смотрел. Всё в порядке, — заверил Арс.

— В общем, Рит, в будущем работы с боевыми подразделениями, их снабжением и прочими премиальными станет только больше. Считаешь нужным нанять кого-то дополнительно — нанимай. Даю карт-бланш.

— Ты не бросайся такими заявлениями, — предупредила Рита. — Я-то всё понимаю, но может отыскаться ушлый умелец. Присосётся, как пиявка — даже не заметишь, как начнёшь только на него работать.

— Но тебе-то можно доверять?

— А кто тебе скажет, что ему нельзя доверять?

— Рит, честность со мной окупится. Увидишь.

— Я верю. Только мне кажется, тебе нужен не табун бухгалтеров, а хороший финансовый отдел. Найди толкового экономиста, и он тебе скажет, что требуется, чтоб ты мог работать, не беспокоя себя лишними заботами.

— Пожалуй, ты права. Но у меня давно уже нет связей. Ты сможешь найти хорошего специалиста, которого заинтересуют мои условия?

— Конечно, найду. Дай мне пару месяцев, и я всё сделаю. И, если понадобится, найду тебе ещё бухгалтеров. Что вряд ли будет так уж необходимо. А вообще с твоими финансовыми делами разбираться одно удовольствие. Первый раз в жизни видела легальные восемьсот миллионов, не облагаемые вообще никакими налогами!

— Но какие-то выплаты там же были, — улыбнулся я.

— Так, мелочь. За банковские услуги — перевод средств, причём по минимуму, потому что большую часть оплатили те, кто эти деньги заплатил. Ещё немного за конвертацию части средств. Ты же, Лёша, не можешь нашим солдатам заплатить иностранной валютой. Вообще нехило они подзаработали у тебя — им только зарплаты за месяц с небольшим по пять тысяч евро получилось. Да ещё премия. Где ещё наши парни такие деньги смогут заработать? К тебе скоро в очередь станут выстраиваться.

— Американцам, как понимаю, придётся заплатить больше.

— Не намного. Им от своих гарантированное жалованье идёт. Твои деньги — как бонус.

— Рит, мне вот ещё что от тебя нужно. У тебя ведь есть связи. Ты общалась с самыми разными людьми… Попробуй узнать, не найдётся ли среди твоих знакомцев человек, с чьей помощью я мог бы нанять несколько сотен действительно крутых и опытных ребят для одной сложной операции. Заплачу хорошо.

Круглое лицо Риты стало ещё круглее от изумления, но взгляд остался вызывающе деловым. Изображая недоумение, она однако уже искала пути решения проблемы, и в этом я готов был черпать собственную уверенность в успехе.

— Я бы сказала, что это не моя специализация, понимаешь…

— Ну, положим, я тоже не для политической карьеры рос и учился. Да и то, что магом заделаюсь, пять лет назад даже в пьяном бреду бы не вообразил. Можешь представить, как я себя сейчас чувствую. И — главное! — никто меня уже от этой обязанности не освободит. Так что и моим ученикам-соратникам придётся осваивать новые непривычные профессии. Рит, я тебя прошу — просто поразмысли. И ты, Арс, тоже подумай. Может, что и придёт в голову.

— Что ты задумал? — осторожно осведомился Арсений.

— Да есть тут одна идея.

— А ты уверен, что тебе нужно именно несколько сотен, а не десятков или тысяч? Это что-то нелегальное?

— Ага. Нелегальное… Не делай такие глаза, дружище! Кампания нелегальная, но будет вестись на территории Мониля. И с благословения главного куриала.

— Тогда почему бы тебе не обратиться с вопросом к кому-нибудь из администрации президента? Там-то наверняка найдутся люди, которые тебе помогут. За твои деньги.

— Придётся, если не найду альтернативы. Но ты же понимаешь — что знают трое, то знает весь мир. Вам, ребята, я доверяю. А им там — не очень.

— Ты боишься, что оттуда могут слить информацию в Мониль? Так против кого ты планируешь действовать? Против кого-то из куриалов?

— Нет, всё совсем не так страшно. Против Гильдии Тени. Но, видишь ли, никто ведь не гарантирует мне, что и у нас не имеется их людей. Ведь почему-то первоначально гильдейцы собирались совершать обряд именно у нас. Вернее сказать, в США, но тогда разница была не существенная. Да к тому же Эндилль по Москве разгуливал свободнее, чем по Арранарху или Тарновату, так что мои подозрения, может, и чрезмерны, но уж никак не проявление паранойи.

— Я не считаю твои подозрения чрезмерными, — терпеливо ответил Арс. — Просто полагаю, что совсем ни к чему объяснять, зачем тебе нужны эти крутые профессионалы. А лучше — соврать. Зачем? Да для демонического мира. Для захвата демонического замка. Для диверсий на коммуникациях противника. Для понтов перед другими куриалами на параде или учениях. Выбирай по вкусу.

— Ты прав. Но я хочу опробовать все варианты.

— И правильно. Так ты вернее наймёшь самых лучших и за самую сходную цену.

— Я попробую, — дрогнувшим голосом заверила Рита.

— Спасибо, Ритуль. Я в вас всех верю.