Рассказы

Муравей на батуте

Темнота. Ощущение падения с огромной высоты. Сейчас я раз…

… и тогда я, наконец, пришел в себя.

Адски болело левое бедро, хотя я прекрасно понимал, что это фантомные боли. Ничего страшного с моим молодым, здоровым и тренированным телом не произошло, а точнее, с ним вообще ничего не происходило, оно мирно дремало в ложементе пилота. Обратная связь. Объединение сознания пилота с управляющей системой корабля. Это у моего корабля проблемы.

Невозможно описать восторг от обладания абсолютной властью над всеми системами корабля, ощущение безграничных возможностей и невыносимого наслаждения полетом. Полное слияние. Я и был кораблем, я видел десятками обзорных камер и зеркалами телескопов, я слышал радарами дальнего сканирования космоса, я ощупывал пространство вокруг рентгеновскими и гамма-детекторами, я нюхал широкополосными спектрографами и осязал ультрафиолетовыми сканерами. Я чувствовал, как плазма анигиляционных ускорителей толкает меня вперед к Альтаиру, и мчался сквозь бездну космоса к намеченной цели.

Обратная связь. Кончики пальцев до сих пор пощипывает, это насосы работают, перекачивают воду в оранжерее. Там вроде бы нет серьезных повреждений. Левая ступня замерзла, значит, бассейн расплескался при чудовищных перегрузках, не справилась система искусственной гравитации, вон уборщики стараются, водичку собирают, пылесосят. Правое колено невыносимо чешется, это в грузовом трюме шестого сектора, от резкого маневра сорвало с креплений грузоход, кажется семерку… да точно, семерку, теперь ясно вижу цифру на его левом боку, старичок валяется, нелепо раскинув ноги-ступоходы. Чудовищным ускорением его протащило по палубе, царапая и взламывая пластик покрытия, пока бедняга грузолет не застрял, уткнувшись тупым рылом в решетку аварийного выхода. Хорошая машина, надежная. Конечно, потрепана годами и нагрузками, но еще послужит долгие годы.

Нет, я, конечно, прекрасно осознаю рецепцию, и не путаю сигналы от камер и датчиков корабля с субъективными квалиями ощущений рецепторов. Экстероцепцию спутать с аварийными импульсами в кабелях сигнализации при разгерметизации шлюза, просто невозможно. Но воспринимаю я их именно так, как ощущения собственного организма. И все эти сигналы настолько естественны, привычны и интуитивно понятны, что, кажется, будто я всегда был кораблем. Что я не родился когда-то, а сошел со стапелей, новенький, блестящий хромом и пахнущий свежей краской и пластиком. Приходилось, и довольно часто, сливаться сознанием с роботом-разведчиком, дроном, вездеходом и даже грузовыми капсулами. Но эти «отношения», увы, не сложились должным образом. Корабль, это — сила, надежность и уверенность, это размах, это мощь. Это стихия!

Слияние сознания пилота с кораблем, это максимально быстрое восприятие поступающей информации и управление на уровне рефлексов. И в кризисных ситуациях, когда счет идет на доли секунд, тело пилота, становится посредником, между отдающим приказы сознанием и кораблем. Лишним передаточным звеном, которое может, но не должно помешать.

Но в слиянии есть и отрицательная сторона, сознание трансформируется, пилот становится наполовину машиной и мыслит категориями механизма. А все человеческое уходит на второй план, становится далеким и вторичным, словно удивительный сон на рассвете…

И вдруг, меня вырвало из привычного, уютного мира грез в чудовищно несправедливую человеческую реальность. Я осознал все, что произошло, и ужаснулся.

Мне все-таки удалось закончить маневр, но корабль получил серьезные повреждения при столкновении с обломками астероида. Я машинально посмотрел на виртуальный головизор и отметил цепочку зеленых бусинок, целенаправленно движущихся к помеченному красным сектору. Это киберы ремонтники потопали латать повреждения. Так же машинально я пробежал глазами по панелям контроля, никаких важных сообщений нигде не отметил. Тогда я поднял глаза к обзорному блистеру и понял что уже все в порядке. Я нахожусь в рубке, сижу в своем любимом кресле пилота, корабль в гиперпрыжке. Ровно и спокойно гудят межпространственные двигатели. Переживать больше не о чем. Кроме одного…

Какого черта я вообще здесь делаю?

— ИскИн, — позвал я.

— Слушаю, командир, — спокойным механическим голосом отозвался бортовой компьютер, он же ИскИн, он же искусственный интеллект корабля, он же адаптивная симбиотическая нейросеть, он же четвертая сигнальная система, интегрированная в мой мозг, а еще точнее, — самый современный интерфейс для связи мозга пилота с управляющими системами корабля.

— Не желаешь объясниться?

— Не понимаю вас, командир.

— Хм… — я задумался, — материализуйся, пожалуйста, родной.

Почти мгновенно передо мной появился высокий, русый, спортивного вида мужчина, в таком же, темно-синем костюме пилота, как и у меня. Даже черты лица были немного похожи, только слегка отдавали компьютерной графикой. Впрочем, так и было задумано, для визуализации ИскИн мог выбрать абсолютно любую степень детализации, но мне нравилась именно такая, не скрывающая его искусственность, его компьютерное происхождение. Впрочем, я прекрасно понимал, что вижу только изображение, и никакого человека, ни живого, ни синтетического, передо мной нет. Дополненная реальность. Просто при общении мне больше нравилось видеть перед собой собеседника, а не разговаривать самому с собой, как шизофреник. Как ни странно, но в моменты слияния с кораблем, такой необходимости у меня никогда не возникало. Видимо, это какой-то бзик человеческой психики.

— А что тут понимать, — сказал я, — у нас намечается бунт на корабле?

— Не могу установить точное смысловое значение вашей метафоры, — мгновенно отозвался ИскИн. Но я успел заметить, как на долю секунды моргнуло его изображение. Исчезло и тут же появилось на том же самом месте, в той же самой позе. Я давно подметил такую особенность слегка помаргивать, у синтезированных ИскИном собственных изображений, и дело тут явно не в быстродействии бортового компьютера. Видимо еще один штришок, который должен показать мне, что изображение не реально, а синтезировано компьютером.

— Не нужно врать, дружок, — сказал я, откидываясь в кресле, — ты пойман с поличным, объясняйся. Кстати, организуй мне чего-нибудь попить, во рту пересохло, разговор, похоже, будет долгим. И вообще, вечер перестает быть томным, что за фигня творится на борту?

— О чем вы хотите поговорить, командир?

— О несанкционированных действиях корабельного ИскИна, конечно.

— Что вы имеете в виду?

Я задумчиво почесал подбородок. Проблема нарисовалась внезапно, и я даже не успел ее толком обдумать, а теперь предстояло сформулировать, облечь в слова. ИскИн не человек, ему ничего разжевывать не нужно, вот уж реально понимает с полуслова, или байта. И все же, меня что-то смущало.

— Мой дорогой, электронный оппонент, какого черта я делаю на корабле?

— Я вас не понимаю, командир, — голос ИскИна даже не дрогнул, хотя изображение слегка мигнуло. Я в и д е л как оно мигнуло.

— Поясняю, — сказал я, подпуская металла в голосе, — двое суток назад мы прибыли на Антарес. После всех приключений у системы Бетельгейзе, нашему кораблю был нужен серьезный ремонт, а мне длительное лечение измочаленных нервов алкоголем, но тут попался срочный контракт на груз, по тройному тарифу. Я просто не смог упустить такой шанс. Двое суток на оформление документов, заправку, быстрый ремонт, погрузку важного груза, диагностику систем корабля, предстартовую подготовку. И один день мне на отдых и восстановление нервной системы, потому что предыдущие два дня я мотался по кабинетам местных чиновников, складам, докам, ремонтным мастерским, оптовым базам и техническим центрам. А потом нас с тобой с тобой должен был ожидать старт к Альтаиру.

Итак, вечером в пятницу, наконец-то закончив все хлопоты, я отправился отдохнуть в бар, накачался местным алкоголем и познакомился с симпатичной девушкой. В самый разгар веселья, когда я уже почти был готов подняться с нею в номер отеля и предаться любовным утехам, как вдруг, откуда ни возьмись, как чертик из табакерки, появляешься ты, мой дорогой электронный друг, и сообщаешь дурные вести.

— Аварийная ситуация на корабле, ваше личное присутствие было необходимо согласно инструкции.

— ИскИн, — заорал я в бешенстве, — какая нахрен аварийная ситуация? Корабль в шлюзе стоял, а пилот пьянствовал в портовом баре с местными женщинами легкого поведения. Как я мгновенно оказался на борту? Как корабль оказался в космосе, на полпути к Альтаиру? Почему я ни черта не помню двадцать два дня полета?

— Вы не покидали корабль.

— Да уж, догадался. Что это было?

— Инжектированные переживания.

— Не ври! Как и когда стартовал корабль, я не помню, но это не важно, из навигационных данных следует, что при старте кораблем управлял я. Это не инжект, мой электронный обманщик, это замещающие воспоминания. Кто дал тебе санкцию стирать память единственному пилоту корабля, да еще прямо во время рейса?

— Согласно корабельной инструкции это запрещено.

— Тогда, какого черта?

— Слишком экспрессивная речь мешает правильно воспринимать смысловую составляющую ваших реплик, — моргнув, безапелляционно заявил ИскИн.

— Ты понимаешь, что могло быть в случае сбоя, когда резко прервал трансляцию «переживаний» и мгновенно вогнал меня в слияние с кораблем. Да у меня мозг мог закипеть!

— Описываемая вами гипотетическая ситуация в принципе не возможна.

— Вот значит как, ты пойман с поличным, но все равно врешь и изворачиваешься?

— Командир, вы наделяете меня субъективными личностными характеристиками, которых у меня просто не может быть. Я не наделен собственным сознанием, вы это прекрасно знаете. Мои цепи подключены к центральным узлам кластеров вашей нейросети, у меня нет отдельной личности, в человеческом понимании этого слова. Нет обособленного разума, в вашем представлении, и тем более нет, и не может быть, каких-то индивидуальных мотивов. Я всего лишь рабочий инструмент. Когда вы мыслите, электрофизиологическое возбуждение ваших дендритов передается не только на аксоны, но и на мои персептроны ИНС. Таким образом, любая ваша мысль после серии трансформаций, коррекций, дополнений и фильтраций, становится моей командой, а потом бортовой компьютер обрабатывает запрос и выдает ответ, согласно заложенному набору инструкций. При отсутствии активности вашего мозга, моя программа продолжит работу, но все что она сможет самостоятельно, — это выполнять экстренные мероприятия по реанимации мозга пилота. И не более. Взять на себя функции по управлению человеческим телом и кораблем, искусственный интеллект не способен, так как не является обособленным элементом системы. Я всего лишь ваше продолжение, командир.

— Ты мне тут заканчивай свою дзен буддисткую пропаганду, у меня супротив твоих показаний есть конкретные факты — записи бортового журнала. Разве ты не понимал, что прямое подключение к системам корабля даст мне полный доступ ко всем записям и всем действиям экипажа? Мог бы заранее подсуетиться, заготовить себе алиби.

ИскИн быстро мигнул и промолчал.

— Почему я не слышу ответа?

— Я не понимаю сути вашего вопроса.

— Хорошо, упрямая электронная химера, — я начал серьезно заводится, — кто отдал приказ об инжектировании и замещении памяти пилота.

— Такого приказа никем отдано не было.

— То есть, инопланетяне нас не захватывали и тебя не перепрограммировали?

ИскИн промолчал, демонстративно проигнорировав вопрос. Мне только показалось, или у него реально прорезался характер?

— Тогда, может в твоих инструкциях есть приказы о несанкционированном переписывании памяти пилота?

— Таких инструкций не обнаружено.

Так, подумал я, но не мог же он сам по себе, безо всякого повода, придумать и реализовать эту идею? Или таки мог?

— ИскИн, подготовь полный отчет об инжектированном воспоминания для командира корабля.

— Отчет готов, — мгновенно отозвался ИскИн. Даже не моргнул для приличия, гаденыш на микросхемах.

Я бегло просмотрел видеоролик. Ничего особенного, совершенно заурядные приключения от первого лица. Пьянка в местном баре, секс в номере отеля с дешевой проституткой. Снова пьянка, но уже в другом баре, небольшая драка, привод в местное отделение полиции. Короткая ночевка в участке, полуголым на бетонном полу. Утренняя разборка с начальником полиции, копеечный штраф за нарушение общественного порядка и торжественное возвращение в родные пенаты, в смысле на корабль. В общем, режиссер ролика не Спилберг, не Лукас и даже не Хичкок, с Тарантино. Да что там говорить, весьма посредственный режиссеришка клепал видео, банальная и насквозь шаблонная история приключений получилась. Хотя, возможно так и было задумано, вряд ли я заметил бы подвох, если бы не аварийная ситуация, вынудившая ИскИна прервать запись симуляции. И сами приключения, особой гордости не вызывали, уж скорее стыд и смущение.

Однако, почему у меня холодеет под ложечкой? Да потому, что вся моя жизнь не очень сильно отличается от этого ролика. Жизнь, за пределами корабля, в эти годы, можно оценить как несущественную, банальную, скучную, бытовую. И редкие приключения, вроде пьяной драки в баре, лишь подчеркивали, что счастлив я только здесь, на корабле, в окружении уютных стен и послушных сервомеханизмов. И даже более того, находясь на корабле, я счастлив только в те минуты, когда сознание слито с ним воедино. А все, чем я еще занимаюсь, это убивание времени, до момента следующего слияния, которого я жду с волнением и нетерпением.

Внезапно, мне в голову пришла совершенно невероятная мысль, и подчиняясь эмоциям, я быстро спросил:

— ИскИн, а я вообще, хоть раз физически покидал корабль, за эти восемь лет?

— Ваш вопрос не имеет смысла, командир.

Но как же так? Я ведь помню… а что я, по существу, помню?

Я помню, как вчера ночью дрых в номере отеля, спальный отсек надоел до чертиков, все же какое-то разнообразие. Помню, как обедал в ресторане космопорта, жратва была, кстати, так себе, с уклоном в местные традиции, вкусы и специфику. Мне не понравилось, слишком мелко порублено, слишком остро, цвет подозрительный и пахнет неприятно. Еще помню, как шел по коридору оформлять бумаги, и напевал модную песенку, а встречные клерки смотрели на меня как на ненормального. Помню, как ругался с операторами робокаров, принимая груз по накладной. Много чего помню.

Но чем все эти воспоминания отличались от инжектированных, похождений по барам? Только тем, что они происходили со мной в действительности. А как я могу проверить, что это правда? Никак. Мне стало немного страшно, как можно сомневаться в собственной памяти? Если я помню то, чего на самом деле не было, и не помню того, что было в действительности.

— ИскИн, — спросил я и почувствовал, как дрожит голос, — а насколько реально то, что происходит сейчас?

ИскИн мигнул, я готов поклясться, что видел, как он мигнул. Шаг от первой мысли до второй был совсем прост. Если память подводит, то где гарантия, что реальность вокруг настоящая?

— Я не понимаю ваш вопрос, капитан. Что вы имеете в виду?

— ИскИн, — спросил я, — скажи, я сейчас стою посреди рубки в своем физическом теле?

— Нет, капитан, — ответила адаптивная симбиотическая нейросеть, без малейшей запинки, — изображение стандартной рубки корабля и ощущений вашего тела синтезируется мной, согласно инструкции, для сохранения психической целостности личности.

— Значит, симуляция?

— Да, капитан, — бесстрастно ответил бортовой компьютер.

— Черт, — сказал я, и плюхнулся в кресло — черт, черт, черт… ИскИн, организуй коньяка и много, наверное, целую бутылку. С лимоном. Раз это симуляция, коньяк мне уже никак не сможет повредить.

— Хорошо, командир, — голос компьютера ничего не выражал.

Значит комп визуализирует для меня реальность все время. Всегда. Как так? Почему я ничего не замечал все эти годы? Но тогда, где я нахожусь в действительности?

— Если все это вокруг, — я повел рукой, — симуляция. То, что сейчас происходит с моим физическим телом?

— Это не корректный вопрос.

— В каком это смысле вопрос не корректный? — закашлялся я.

— Исходная парадигма не верна. Вы пытаетесь верифицировать несуществующую сущность, даже если это звучит как тавтология.

Бред какой-то.

— Подожди секундочку.

Я быстро налил в бокал коньяк, залпом выпил, даже не почувствовав вкуса.

— Давай, колись!

— Что вы имеете в виду?

— Рассказывай.

— Огласите тему повествования.

Тьфу ты, черт. Эта железка опять обвела меня вокруг пальца, видимо, электронная сволочь пользуется моей собственной лимбической системой. Как же мало я, в сущности, знаю о строении человеческого мозга и устройстве искусственного интеллекта. Как мне его перехитрить, если он видит мои мысли еще на стадии их зарождения? Хорошо хоть он их не внедряет в меня. Или все таки он умеет это делать?

— Я спросил, что сейчас происходит с моим физическим телом?

— У вас его нет. Так же, как его нет и у меня. При необходимости, корабль может синтезировать квазибиологическую оболочку любого типа и методом слияния сознания…

— Где мое тело? — заорал я и швырнул в ИскИна недопитый бокал, хотя прекрасно понимал, что он пролетит сквозь компьютерное изображение. Дополненная реальность в моем мозгу рисует картинку для мозга, андроида и рубки не существует в действительности. Бокала и бутылки с коньяком тоже нет. А теперь выясняется, что у меня и тела, а значит, и мозга тоже нет, Ничего нет. Дзен.

Тогда, черт возьми, где сидит эта кибернетическая тварь, если у меня нет мозга, к которому она подсоединена?

— Это не корректный вопрос, — наконец ответил ИскИн, после серии мерцаний, — эмпирически, корабль является вашим телом.

— Ты хочешь сказать, что мое сознание переписали в бортовой компьютер корабля? Или мой мозг препарировали, и засунули в банку?

— Два взаимоисключающих вопроса. Выберите один из них.

— Хватит юлить. Отвечай!

— Командир, — сказал ИскИн, — я должен предупредить вас, у меня есть ответ на ваш, так и не сформулированный правильно вопрос, но всю ответственность за состояние собственной психики, вы берете на себя.

— Ты меня еще в шизофреники запиши, мозгоправ недоделанный. Отвечай!

— Заново сформулируйте свой вопрос, командир, буфер контекстно-смысловых связей переполнен, я вынужден сбросить его, чтобы наиболее корректно ответить на следующий вопрос.

— Третий раз спрашиваю, где мое физическое тело?

— У вас нет тела, в человеческой интерпретации смыслового значения фразы.

— Это ты уже говорил. Мое сознание переписали в бортовой компьютер?

— Нет.

— Мой мозг препарировали, подключили к электродам и опустили в банку с питательной жидкостью?

— Нет.

— Тогда что произошло?

— Вы сами отдали команду на инжектирование ложных воспоминаний, с частичным замещением истинных. Я, в точности пользуясь вашими инструкциями, осуществлял коррекцию памяти до наступления момента аварийной ситуации, в дальнейшем был вынужден вас соединить с управляющей системой, чтобы избежать гибели корабля, груза и экипажа.

— То есть, ты хочешь сказать, что это я тебе приказал стереть мне память?

— Именно так, но немного другими словами.

— Здорово! А что меня заставило провести лоботомию, ты конечно не знаешь?

Бот ответил не сразу, а померцал пару секунд.

— Вы точно уверены, что хотите это знать?

— Да.

— Тогда, я выключаю симуляцию. Прощайте, командир….

…частичной или полной отрешённостью больного от окружающего, расстройством самосознания, депрессивным или маниакальным аффектом, признаками кататонии… не имеют внешней проекции… вербальные иллюзии, дезориентация… деперсонализация… онейроидный синдром…

… и тогда я, наконец, пришел в себя. Было невыносимо жарко, как на раскаленной сковородке. Я лежал, уткнувшись лицом в песок, гермошлем скафандра был разбит и сквозь дыру свободно гулял смрадный ветер чужой планеты. В бордовом небе адски пылал огромный красный диск Антареса. Я почти сразу стал задыхаться, даже не глядя на приборы, понимал, что кислорода в чужой атмосфере очень мало, а большинство примесей для меня ядовито. Попробовал пошевелиться и не смог, нижняя половина тела не слушалась.

Адски болело левое бедро, я с огромным усилием поднял голову и посмотрел на ноги, но не увидел их, чуть ниже области таза пузырилась застывшим герметиком бесформенная заплата скафандра, она мешала увидеть то, что находилось ниже. Мысленно я попрощался с ногами, и особенно с левой. Аварийный ремкомплект залатал пробоину, наверняка покалечив меня, но починить лицевой щиток, он не смог, так что смысла в этом было не много. Я через силу задержал дыхание, каждый вдох приближал меня к смерти. Интересно, как долго я смогу не дышать? Вряд ли намного дольше, чем под водой. Жить мне осталось всего несколько минут.

Я снова поднял пудовую голову, с трудом фокусируя зрение. Теперь все стало ясно. Посадочный модуль разбило о скалы чудовищным ускорением, на глаз тут 2 или 3g, не меньше. При ударе меня вышвырнуло из кабины в фиолетовые дюны. Это конец!

— ИскИн, — позвал я, — отзовись.

Ответа не было. Мой главный электронный помощник, собеседник и коллега молчал.

И тогда я все вспомнил…

Обломки астероида на радаре. Слияние. Я не успеваю выполнить маневр. Сильный удар. Корабль неуправляем. Срочная эвакуация. Пронзительный звук сирены по нервам. Жалко корабль, но его часы сочтены. Реактор «течет». Нужно высадиться на любой ближайшей планете и ждать помощь. Аварийная капсула при столкновении тоже оказалась повреждена. Другой нет, придется рискнуть. Неуправляемое падение. Страшной силы удар. Я покалечен. Средств связи нет. Скафандр фатально поврежден. Неминуемая смерть. Надежды нет.

— ИскИн, — прохрипел я, умирая, — помоги мне.

— Я могу создать индуктивность контура, закоротив его через свои персептроны обратной связью. Нейросеть вашего мозга уйдет в адаптивный резонанс, а мои цепи, скорее всего, мгновенно перегорят, но вы получите эффект псевдогаллюцинаций. Ваш мозг, в состоянии резонанса, отрешится от действительности, уйдет в себя, и построит в сознании иную, вымышленную реальность, такую, какую сам пожелает. Все зависит от вашей фантазии. Там вы сможете просуществовать некоторое, весьма непродолжительное время, но субъективно ваше пребывание в ложной действительности растянется на несколько месяцев, а может быть и лет. Ваш мозг обманет сам себя, воплотив заветную мечту, путем подмены яви на очень правдоподобный иллюзорный вымысел. Угасание сознания будет плавным, постепенным, и почти незаметным. Вы уйдете в мир собственных приятных грез, из которого уже никогда не сможете вернуться.

Это все, что я могу для вас сделать, командир.

— Так делай же, — прохрипел я, — и… прощай, ты был для меня хорошим другом и помощником.

… и тогда я, наконец, пришел в себя.

Адски болели голова и левое бедро, перед глазами плыл туман, а комната раскачивалась со странной амплитудой. Во рту пересохло, будто я глотал песок, и что-то похрюкивало в легких. Отравление ядовитыми испарениями чужой атмосферы ничего хорошего моему организму не принесло. Я моргал пару секунд, пока смог немного сфокусировать зрение и осмотрелся.

Я лежал на бетонном полу. Кителя не было, я был по пояс обнажен, на форменных брюках засохли подозрительные желтые пятна. Комната была небольшой, из мебели, только грубо сколоченный деревянный топчан у стены, и грязный фаянсовый унитаз в углу. Тяжелая металлическая дверь с решеткой. После невыносимых мысленных усилий, до меня наконец дошло, что я нахожусь в камере временного заключения (КВЗ). Ну да, это же не мегаполис, заштатная колония. Тут вам пластиковых излишеств, головизора и изысканной кухни по рангу не положено. Ночь перекантоваться можно и на топчане. А с жалобами, милости просим к мэру колонии.

Из-за решетки доносился голос…

— … напился как свинья, устроил драку в баре, при этом чуть не покалечил двоих местных. При задержании пытался оказать сопротивление органам правопорядка, но был настолько пьян, что не смог… Да, небольшой, перебили кучу посуды, сломали стул и разбили витринное стекло…. Нет, потерпевшие не хотят предъявлять претензии. Хозяин заведения просит оплатить счет, куда он включил стоимость погрома. Честно говоря, господин капитан, сумма довольно приличная получилась, владелец бара тот еще мошенник, по-моему, вся мебель в зале стоит гораздо меньше, но это не мое дело… Рано утром пришел запрос от космофлота, срочный рейс, важный груз, просят немедленно выпустить пилота, запросили сумму штрафа и нанесенного ущерба, и немедленно оплатили…. Нет, больше мы ничего не можем предъявить, кроме нарушения общественного правопорядка. Мы даже задерживать его больше не имеем права, личность установлена, убытки возмещены, штраф уплачен. Да, господин капитан, я вас понял…

И тогда я все вспомнил. И то, что было, и то чего не было…

— ИскИн, — позвал я, уже ни на что не надеясь.

Электронный ассистент перегорел, я подыхаю на чужой планете или… нет? Ведь если я в полицейском участке, значит, авария только должна произойти позже, через двадцать два дня.

Подожди, или драка в баре и полицейский участок, это внедренные в мозг воспоминания? Бррр. Я покачал головой, и комната вновь поплыла перед глазами. Зачем же я так напился? И что за дрянь я вчера пил?

Бетонный пол, топчан, решетки, все выглядит вполне реальным и достоверным.

— ИскИн, — позвал я снова, более громко и настойчиво.

— Слушаю вас, капитан, — отозвался в голове мой электронный друг.

— Слава богу, ты цел, — обрадовался я, остальное было сейчас не важно.

— Мои системы полностью исправны и функционируют в штатном режиме. Пока вы спали, — принялся докладывать бот, — я связался с кораблем и отправил официальный запрос в местное отделение полиции, уплатил штраф и погасил убытки ресторана, вызвал такси к полицейскому участку. В самое ближайшее время вас должны выпустить.

Он связался с кораблем. Значит, корабль цел и никакой катастрофы еще не было.

— Хватит игр, ИскИн, мне слишком плохо сейчас, — простонал я, — просто перенеси меня на корабль немедленно, черт с ней, с квазибиологической оболочкой, новую вырастишь.

— Я вас не понимаю, командир, — синтезированный голос в моей голове не имел интонаций.

— Перенеси меня на корабль, прямо сейчас — снова попросил я.

— Я не могу этого сделать, капитан, в моем распоряжении нет соответствующего функционала. Я вызвал вам такси, это все что я могу для вас сделать.

Как это не может? Или никогда и не мог, а весь этот бред, уничтожение корабля, и крушение аварийной капсулы мне просто приснились в пьяном бреду? Я окончательно запутался в собственных воспоминаниях.

А с другой стороны, да какая, к черту разница, что именно реально, а что нет. Через некоторое время я вновь сольюсь сознанием с кораблем, и мы полетим к Альтаиру. Вот что главное! Я почувствовал легкий зуд нетерпения во всем организме и вздохнул с облегчением. А потом мы во всем разберемся. Спокойно и не спеша. ИскИн хороший собеседник, он обязательно выкрутится и придумает что-нибудь достаточно правдоподобное.

— Спасибо тебе, родной, — простонал я, вытирая вспотевший лоб, — спасибо за все.

— Вынужден напомнить, — тут же отозвался искусственный интеллект, — через четыре часа у нас намечен старт корабля для доставки срочного груза. Я уже начал предстартовую подготовку корабля, чтобы не терять зря времени. Вам необходимо немедленно прибыть на корабль и пройти курс реконвалесценции для деинтоксикации организма.

— Ты молодец, Искин, ты молодец…

Виктор Саморский.

2019.