Расправа в замке Бельфорсбрук

Наступил решающий момент торжества — его кульминация. Уильям подошёл к девушке, встал перед ней на колено. Его глаза сияли от счастья. Она улыбалась ему.

— Моя драгоценная, неподражаемая, всем сердцем любимая госпожа. При всём высоком собрании и присутствии наших родителей, заявляю, что с тех пор, как я встретил вас, для меня нет никого дороже и роднее. Вы подарок судьбы. Я благодарю провидение, что так щедро одарило меня. Прошу вас отныне и навсегда будьте рядом, моей путеводной звездой, моим поводырём, светом в ночи, спасением в горе. Мечтаю обвенчаться с вами. Знаю, наши дети будут такими же прекрасными, редкими и талантливыми, как их мама. Вы — моё дыхание, мой родник, считаю минуты, когда, наконец, смогу навсегда соединиться с вами.

Мейсон произнёс свою речь так страстно и пылко, что его мамушка прослезилась.

— Кеннет, дорогой, — прошептала она на ухо лорду и взяла его под руку. — Я беспокоюсь за Уильяма. Он так взволнован.

Лорд улыбнулся супруге, поверх её руки положил свою ладонь и также шёпотом ответил:

— Дорогая, радуйтесь, наш мальчик встретил настоящую любовь. Они достойны друг друга.

Этим временем Уильям вынул из потайного кармана фрака бархатный футляр. Поднялся с колена и открыл футляр. А там набор: колье, серьги и кольцо в изумрудах и бриллиантах.

— Колье и серьги сейчас надевать не будем, на вас другое украшение, но кольцо…

Уильям достал из футляра нежнейшее тоненькое колечко, надел на руку Дженнифер, и оно заиграло на её тончайших пальцах и бархатной коже новыми красками.

— Благодарю, дорогой. Это так трогательно и так прекрасно, моё сердце приняло ваш выбор с глубокой благодарностью, — сказала она нежным голосом, глядя Уильяму в глаза. Её взгляд дарил ему столько тепла, столько любви и неги, что у него закружилась голова. Уильям на какой-то момент заворожено застыл рядом с ней. Но Дженнифер, оценивая обстановку, перевела глаза в зал, который продолжал рукоплескать ей. Она присела в реверансе, Уильям подал ей руку и отвёл к лорду. К этому моменту подошли её отец и мать: барон и баронесса Уилсон. Они немного припозднились и слушали исполнение Дженнифер за спинами гостей.

В это время церемониймейстер объявил:

— Господа, прошу всех проследовать в трапезный зал.

Все присутствующие незамедлительно проследовали к накрытым столам.

И посыпались тосты, как из рога изобилия, каждый стремился поздравить молодых лично. Полилось вино рекой, а за ними: смех, возгласы, восторги, вздохи.

Довольные и сытые гости, испробовав немереное количество вкуснейших яств, поспешили в бальный зал, чтобы растрясти съеденное и освободить место для десертов.

Мейсон воспользовался паузой и подошёл к Дженнифер, которая незаметно устроилась в кресле.

Церемониймейстер объявил:

— Первый танец принадлежит виновникам торжества.

Мейсон по — гусарски отчеканил приветствие, преклонил колено и голову пред возлюбленной.

— Сударыня, разрешите пригласить вас на вальс.

— Разрешаю.

Уильям подал Дженнифер руку, она поднялась, улыбнулась ему и в его руку легла нежная ладонь избранницы. Он подскочил, обхватил второй рукой талию девушки, и они закружились по залу в вальсе. Его щёки горели, пылали, взгляд пронизывал её и кричал:

«Я обожаю тебя…»

Замечу, трудно было устоять перед такой женщиной: её природная, божественная, редкая красота, подаренная в момент рождения Творцом и родителями, утончённость воспитания, внутреннее обаяние, а также пылкий взгляд и богатейшее тело пленяли и взывали к нему: «Возьми меня, я твоя…»

Такую женщину нельзя было не полюбить. Немало представителей сильного пола ломали копья, чтобы добиться её расположения, но Дженнифер была непреклонна. До встречи с Мейсоном никто не вызвал у неё интерес, а в её душе отклик, ни один не привлёк внимание, оно было поглощено любимым делом. У неё был острый ум и особое чутьё, она сразу замечала недостатки претендующего на её руку и сердце, заодно выявляла пробелы в образовании. Ей становилось скучно, она прерывала разговор под любым предлогом, не считая нужным продолжать знакомство. Родители немало переживали по этому поводу. Столько поклонников, желающих посвататься к девушке, оставались при собственных интересах. Много кандидатов надеялись получить её согласие, но все были отвергнуты.

И только Мейсон обратил на себя внимание Дженнифер, и она после первой же встречи, более того, первого его взгляда и фраз, поняла:

— Это он. С ним я пойду под венец, решено.

Теперь после помолвки Мейсон кружил её по залу, и ему до конца не верилось, что она навсегда в его жизни. Его любовь сидела в подкорке, билась в сердце, заполонила всю душу и будоражила тело. Он любил её всю. Расстаться с ней было подобно смерти. Мейсон, держа Дженнифер в своих объятиях, пребывал на высоте блаженства, ощущал себя поистине счастливым человеком. Это была взаимная и очень сильная любовь, и она творила чудеса.

Лорд Мейсон не сводил глаз с влюблённых и тихо на ухо проронил супруге:

— В рубашке рождаются те, кому выпадает счастье так любить. Эти люди поцелованы Создателем.

Леди Мейсон посмотрела на него пристальным взглядом, в знак согласия ответила мужу одним жестом, прикрыв глаза.

— Они созданы друг для друга, — сказала леди Мейсон после минутной паузы.

Когда торжество подходило к концу, лорд шепнул сыну на ухо:

— Уильям, не уезжай, задержись, разговор есть.

— Хорошо, отец, мы не торопимся, — ответил Мейсон и отвёл Дженнифер в свои апартаменты.

— У нас есть свободное время. Уильям, хочешь, я расскажу тебе сказку? — спросила Дженнифер.

— Сказку? Я вроде бы уже большой мальчик, — засмеялся Мейсон.

— Сказки не имеют возраста, они для всех хороши.

— Если ты так считаешь, готов послушать из твоих уст. Знаю, что все сказки носят поучительный характер. Ты с этой целью хочешь мне рассказать свою сказочку?

— Вовсе нет. Для настроения.

— А, это другое дело. Весь во внимании, — огласил Мейсон, сел в кресло и приготовился слушать.

— Эта история произошла в одном королевстве, потомки передают её из уст в уста, она жива по сей день, — начала Дженнифер.

Вскоре лорд с леди поднялись наверх. Они подошли к двери, лорд постучался.

— Входи, отец, дверь незаперта. Извини, родная моя, отложим сказку.

— Хорошо, я понимаю.

— Я попросил вас остаться, дети мои, не успел поговорить на очень важную тему, — пропуская впереди себя супругу, вошёл лорд. — Сами видели. Вечер был перенасыщен сюрпризами. Много гостей, всем нужно было уделить внимание.

— Мы в вашем распоряжении, отец. Матушка, присаживайтесь, пожалуйста, — Мейсон пододвинул матери кресло.

Леди Мейсон села.

— Кеннет, садитесь и вы, в ногах правды нет. Не знаю, как вы, я очень устала.

— Вы правы. Отдохнуть не помешает. Но после.

Лорд перевёл взгляд на избранницу сына.

— Первым делом спешу выразить своё восхищение и благодарность Дженнифер.

Лорд поднялся и подошёл к ней. Девушка встала с кресла и присела в реверансе, протянув лорду руку. Он нагнулся и поцеловал её.

— Дорогая, вы явились украшением нашего вечера. Скажу по правде, мне хочется быть с вами откровенным. Да, так вот. Когда Уильям мне рассказал о вас, употребив образные выражения и превосходные формы речи, подумалось, что мой сын потерял голову от влюблённости и несколько преувеличивает.

— Дорогой, вы уже об этом говорили, — вмешалась супруга.

— Неужели, запамятовал, не может быть. Не имеет значения. Да, о чём это я. Вы меня перебили.

— Прошу простить.

— Ах да, вспомнил. Сам грешил этим в молодости, — лорд посмотрел на супругу. Она поняла его намёк и махнула рукой.

— Всё было, — подтвердила леди Мейсон.

— Но сегодня я убедился, что это чистая правда. Наш сын не уронил честь семьи. Вы покорили меня, поразили, восхитили. Я так счастлив, что Уильям нашёл именно вас, — лорд вновь наклонился и поднёс руку Дженнифер к губам. — Благодарю, сударыня, — лорд преклонил перед ней колено.

Уильям посмотрел на мать. Леди Мейсон улыбнулась и коротко сказала:

— Не смущайтесь, дорогая. Такие мужья нам достались. Чувства, эмоции захлёстывают через край.

— Друг мой, — обратилась она к мужу. — Вы совсем смутили девушку. Она чрезмерно скромна и чувствует себя неловко.

— Почему? Что вы увидели плохого в том, что я сказал? — возразил ей лорд, поднимаясь с колена.

— Ничего. Всё хорошо, — ответила леди Мейсон, посмотрела на сына и развела руки. Уильям сделал ей жест, который говорил: «Успокойтесь, матушка».

— Так вот, дети мои, я не успел вам сказать. Мы с леди Мейсон подготовили вам подарок к венчанию.

Уильям посмотрел на Дженнифер.

— Не смущайтесь, дорогая. Отец и матушка очень щедрые люди и о своих чадах никогда не забывают. Принимайте всё, как должно.

— Всё правильно, сын. Мы приобрели для вас очень красивый, добротный дом. Вам и вашим наследникам будет хорошо там. Мы долго выбирали и остановились на нём. Надеюсь, наши вкусы совпадут. До венчания ещё есть время, Дженнифер, как хозяюшка, оценит своим взглядом. Если захочет что-то улучшить или изменить, даст распоряжения, всё будет выполнено в срок, — лорд достал из кармана камзола ключи и передал сыну.

— Сударь, не знаю, как выразить вам и леди Мейсон свою искреннюю благодарность. Это королевский подарок, — произнесла растроганная Дженнифер.

— Вы заслуживаете. Поезжайте туда, посмотрите, познакомьтесь на месте. Кстати, там и прислуга уже есть.

— Благодарю, отец, от души. Ваши знаки внимания дорогого стоят.

— Сынок, осмотритесь на месте. Что-то понадобится, не стесняйтесь, скажите, мы успеем осуществить до венчания.

— Твой старый дом пусть остаётся для работы. А жить сын лорда должен роскошно, — строго посмотрел на Мейсона отец. — Вы согласны со мной, Дженнифер?

— Вы правы, сударь. Будем стараться соответствовать семейным традициям и положению в обществе.

— Вот это верный подход, приветствую.

Мейсон с головой погрузился в предпраздничную суету. Забот навалилось много, поэтому лорд, леди Мейсон и Уильям разумно распределили работу. Уильям с лордом Мейсоном составили список приглашённых с учётом гостей со стороны невесты и контролировали процесс подготовки приглашений. Безусловно, у лорда на службе состоял писарь и основную работу выполнял он, следуя списку и пожеланиям лорда и Уильяма. После этого посыльный лорда развозил приглашения по адресам, как собственно, и другую корреспонденцию. Но для избранных гостей Уильям от руки писал приглашения и развозил сам, тем самым выказывая особое уважение и внимание адресату. Это было желание отца, и сын принял его к исполнению.

Уильям предварительно обсудил с Дженнифер все нюансы по предсвадебной подготовке и с большим рвением приступил к выполнению приятных обязанностей.

Леди Мейсон взяла на себя хлопоты по оформлению, приготовлению самого дома, конечно же, свадебного стола и позаботилась о том, чтобы своевременно были готовы новые наряды для всех членов семьи. В один из дней мать с сыном съездили к ювелиру и заказали у него кольца для жениха и невесты. Кроме этого, леди Мейсон приобрела у него шикарные серьги с подвесками к своему новому платью.

До венчания оставалось всего две недели, и все планы, связанные с текущей работой — очередным расследованием, были отложены. Дженнифер с матерью, баронессой Уилсон, ездили к модистке на очередную примерку подвенечного наряда. Красивейшую диадему с бриллиантовыми вкраплениями ей в подарок преподнёс отец — барон Уилсон. Так мало-помалу продвигалась подготовка к самому значительному событию в жизни двух влюблённых.

Отнесёмся доверительно к их поступкам и оставим будущую молодую чету на некоторое время наедине с их заботами.

Мейсон сдержал слово, данное барону Уокеру, сумел в предсвадебной суете выкроить время для визита, согласовал день и время с мисс Элисон — своей названной сестрой, и они вчетвером отправились навестить барона. Настроение у всех было прекрасное, к тому же день выдался ясным и солнечным.

Уильям понимал, что надо оповестить барона, поэтому было решено отправить Якоба с предупредительным письмом, которое написала Элисон.

Барон готовился к этой встрече с большим воодушевлением.

— Гарри, слуги ничего не забыли из того списка, что я составил?

— Нет, сэр.

— Элисон не ест мясо, приготовленное на углях.

— Я помню. Всё учли, повар постарался, не извольте беспокоиться, сэр.

— Подай мне одежду.

— Сэр, они прибудут только через два часа.

— Ничего, я хочу подготовиться не торопясь, чтобы меня не застали врасплох. Мейсон вполне может приехать раньше.

— Как скажете, сэр. Что подать?

— То, что надеваю по особым случаям.

— Будет сделано, сэр.

— Племянница писала, что они прибудут к обеденному времени. У них сейчас много забот. Я так признателен, что им удалось выкроить для меня пару часов перед венчанием.

— Сэр, мистер Мейсон обещал вам, когда навещал, помните?

— Да, этот человек умеет держать слово. Достойный наследник своих родителей, я знавал лорда Мейсона, он произвёл на меня хорошее впечатление. Ни намёка на заносчивость. Приятный лёгкий в общении собеседник. Эрудит. Прекрасно играет в шахматы. Мне удалось выиграть у него всего лишь одну партию.

— Чему вы удивляетесь, сэр? Мистер Мейсон получил соответствующее воспитание.

— Я вовсе не удивляюсь, я радуюсь, что познакомился с Уильямом близко. А как он провёл расследование убийства брата, его супруги и Георга. На одном дыхании, блестяще, настоящий самородок. Ни единой ошибки. Элисон, бедняжка, так настрадалась, а благодаря Уильяму она вновь обрела душевный покой, размеренную жизнь и уверенность в себе. Она мне об этом писала в своих письмах.

— Что тут скажешь, талант, — Гарри, беседуя с бароном, вынес из гардеробной вещи и помогал ему одеваться.

Уильям, Дженнифер, Элисон и Гарольд прибыли в назначенный час, незадолго до обеденной трапезы. Дворецкий открыл им, позвал слуг, они быстро обслужили гостей.

— Пожалуйста, господа, проследуйте в гостиную, барон ожидает вас, — предупредил дворецкий.

Мейсон тихо подметил:

— Чувствуется, нас ждали.

— Ты прав, мой дорогой, — ответила Дженнифер. — Здесь так мило. Всё дышит стариной, — произнесла она также тихо, поднимаясь по красивой мраморной лестнице на второй этаж.

— Барон Стюарт — знатный коллекционер. Он большой поклонник старых живописцев. Кроме этого, в одном из залов он показывал мне коллекцию старинных монет. Вот где история предстаёт во всём величии.

— Я смогу это увидеть?

— Надеюсь. В этом замке хранится многое из того, что не выставляется в экспозициях ни в одном музее.

— Как интересно.

Элисон и Гарольд поднимались за ними и слышали их разговор.

— Дженни, — обратилась Элисон. — Отец, зная эту слабость дядюшки, из всех поездок привозил ему раритеты в подарок.

— Вы меня заинтриговали, очень хочу увидеть коллекцию барона.

— А вот и сам дядюшка Стюарт, — произнесла весело Элисон, увидев барона, сидевшего в гостиной.

— Приветствую вас, сэр. Сегодня вы прекрасно выглядите, — Мейсон первым подошёл к барону и, улыбаясь, пожал ему руку. — Очень рад новой встрече с вами.

— Уильям, а я как рад, с нетерпением ждал вас.

— Благодарю, сэр. Позвольте вам представить — моя избранница мисс Дженнифер Уилсон. Очень скоро она станет моей женой, и я смогу вам представить её под своей фамилией.

— Вижу, вижу, Уильям, и в этом вопросе вы не уронили честь мундира. Выбрали спутницу жизни под стать сыну лорда, — барон медленно поднялся, опираясь на трость, приблизился к Дженнифер, она тут же присела в реверансе.

— Голубушка, вы прекрасны, само совершенство, — произнёс барон, поднёс к губам руку Дженнифер, затем уложив локоть своей руки на трость, обнял Дженнифер. — Вы мне как дочь, простите старику эту слабость. От всей души рад вам и безмерно счастлив видеть у себя. Вы своим присутствием способны оживить даже такого старика, как я. Благодарю, что навестили.

Дженнифер немного растерялась, но Мейсон и тут выручил.

— Дорогая, с этого дня ты обрела ещё одного верного друга.

— Уильям, вы, как всегда, правы, — подхватил барон. — Дженнифер, чувствуйте себя, как дома. Вы оказали мне большую честь своим присутствием.

— Благодарю вас, сэр Уокер.

— Дядя, вы совсем смутили девушку, — вступила в разговор Элисон.

— А племяшечка любимая. Здравствуй, здравствуй, моя дорогая. Молодец, что приехала, — Элисон подбежалала к барону, он обнял её и расцеловал.

— Дядюшка Стюарт, позвольте представить вам моего жениха. Герцог Гарольд Гоффт.

— Как быстро ты выросла, девочка, — барон перевёл взгляд на Элисон, затем посмотрел на гостя. — Мне очень приятно принимать у себя столь высокого гостя. Благодарю, что почтили меня своим посещением.

Гарольд приблизился к барону.

— Благодарю за радушие, тоже очень рад знакомству с вами, сэр.

— Сожалею всей душой, что брат не дожил до этого светлого дня, — пригорюнился барон Уокер.

— Дядя, поверьте, мы храним память об отце, о матери и о брате. Вы же знаете, какая это потеря для меня. Если бы не Гарольд, его поддержка, участие, не представляю, как выдержала бы всё, что случилось, два с лишним года в аду… — у Элисон в глазах заблестели слёзы. — Отдельная благодарность Уильяму, он мне очень помог.

— Знаю, знаю, тебе досталось, ты тяжело пережила их гибель, — барон стоял с опущенной головой, скрывая свои чувства, но желваки выдавали его состояние, они бегали по впалым щекам, давая понять, что барон сам до сих пор не справился с потерей брата. — Да, это большая удача, что Уильям взялся за расследование, — наконец выговорил он.

— Дядя, вы же не знаете. Теперь Уильям мой названный брат.

— Какая чудесная новость! — оживился барон, и его лицо просветлело. — Уильям — образец совести и чести. Истинный аристократ и профессионал с большой буквы в одном лице. Человек, который отдаётся своему делу без остатка и держит данное слово. Это действительно большая удача, что он встретился на твоём пути, взялся за такое сложное дело и принёс нам всем спасение и душевный покой. Благодаря его стараниям справедливость восторжествует.

— Вы правы, дядюшка. Я ему очень благодарна.

— Друзья, мы заговорились. Прошу к столу. Всё готово и дожидается вас. Там и продолжим разговор, мне нужно многое рассказать вам. Прошу, прошу, проходите, устраивайтесь, располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

— Дядюшка, вы говорите загадками.

— Не торопись, Элисон.

— Батюшки, какой сегодня праздник? Вижу, ваш повар и слуги изрядно потрудились.

Γости расположились за накрытым столом.

— Да, сегодня большой праздник, за долгое время меня навестила моя любимая племянница с женихом, и замечу, не каждый день принимаю таких дорогих моему сердцу гостей, — барон посмотрел на Мейсона, тот уловил его взгляд, в знак уважения и признательности приложил руку к груди, склонив голову.

— Благодарю, сэр, я высоко ценю ваше отношение. Мне тоже радостно видеть вас, наши чувства взаимны, поверьте.

— Это утешает и вдохновляет, дорогой Уильям.

— Дядюшка, и я хочу поблагодарить вас за тёплый приём и душевную атмосферу.

— Разве ты не знаешь, как я к тебе отношусь, попрыгунья моя?

— Догадываюсь, — кокетничала Элисон и мило улыбнулась барону.

— Ты осталась верна себе, несмотря на то, что выросла. Всегда создавала в доме праздничную атмосферу и чудесное настроение. Но сейчас мы немного отвлечёмся. В первую очередь обед. А то всё простынет. Друзья, всем приятного аппетита, — пожелал барон Уокер, закладывая большую льняную накрахмаленную салфетку за ворот сорочки.

После третьего бокала домашнего вина, барон разоткровенничался.

— Мне необходимо поделиться с вами, рассказать кое-что важное и покаяться.

Мейсон с Элисон переглянулись.

— Да-да, покаяться. Лучше сейчас, чем когда-нибудь потом всплывёт, а я уже не смогу дать вразумительный ответ.

— Дядя, вы о чём? Откуда чёрные мысли? Что вдруг? Не забывайте, мой дорогой, вы теперь заменяете мне отца и просто обязаны жить. Прошу вас, выбросьте из головы дурные мысли.

— Никто не ведает, сколько ему предначертано, — грустно ответил барон племяннице. — Поэтому лучше я сейчас раскрою все тайны, нежели унесу их с собой.

— Сэр Стюарт, мне не нравится ваш настрой, — сказал Мейсон. — Что вдруг? Всё было так хорошо …

— Это не вдруг, не успел рассказать вам, Уильям, теперь корю себя за это. Вот и хочу воспользоваться предоставленной мне возможностью.

— Ничего страшного не произошло. Жизнь продолжается, можно отложить.

— Нет уж. Решил сейчас открыться, стало быть, так тому и быть. Не сочтите это за дерзость или странности старого человека, прошу выслушать меня.

— Мы все во внимании. Только зачем так волноваться? — отвлекала и успокаивала Элисон.

— Я не волнуюсь. Хочу выполнить свой долг. Итак, всё это время, пока шло расследование, я молчал, выжидал, когда всё закончится, и дело будет передано в суд. Теперь с лёгким сердцем и чистой совестью могу поведать вам.

— Внутренний голос мне подсказывает, что нас ожидают неожиданные и малоприятные новости. Сэр Стюарт, это как-то связано с делом, которым я занимался?

— Отчасти, — уклончиво ответил барон. — Но точки соприкосновения есть.

Мейсон остановил продолжительный взгляд на бароне и отложил в сторону столовые принадлежности. Он понял: «Барон умышленно что-то не договаривает».

— Почему же вы не открыли эту тайну, когда я вас навещал? — спросил Уильям.

— Полагал, что расследованию это никак не поможет, а шума наделает много. Уильям, вы же знаете, не люблю привлекать внимание к собственной персоне. Возможно, я ошибался. Каюсь.

— Что сделано, то сделано, не вернуть. Скажите, почему тогда сейчас возникла потребность ворошить подробности? Эти сведения как-то могут изменить судьбы преступников? — Мейсон внутренне настраивался и был готов к любому исходу.

— Нет, что вы, Уильям. Не думаете же вы, что я сокрыл от следствия важные факты?

— Не знаю, очень надеюсь, что нет.

— И на этом спасибо. Поверьте, то, что вы услышите сейчас, никак не поможет преступникам и не изменит ход расследования. Это совсем другое, я бы сказал, личное. Назовём это игрой.

— Игрой?! Вот это да. Дорогой барон, я ваш пленник и не уйду, пока не узнаю всех подробностей.

— Я ведь сам вызвался рассказать вам откровенно. Считайте это причудами старика барона Уокера. Прежде, чем начну своё повествование, хочу извиниться перед вами, что до сих пор хранил от всех вас эти сведения в тайне, иначе нельзя было, прошу поверить на слово. Да и зачем волновать вас.

— Дядюшка, я что-то совсем ничего не понимаю. Вы нас интригуете?

— Слушай внимательно и всё поймёшь, дорогая племянница, — ответил барон и тяжело вздохнул. — Ох, нелёгкая участь выпала на мою долю.

Барон умолк и о чём-то напряжённо думал. Наконец, он прервал молчание.

— Элисон, ты ведь знаешь, что, когда мне необходимо тебе что-нибудь передать, я посылаю к вам Гарри. Так было и при жизни твоих отца и матушки.

— Да, конечно, я помню, дядя.

— Так вот. В тот день я надеялся увидеться с братом. Ничего не предвещало беды. Я знал, что Ричард уже вернулся домой с отдыха, он накануне прислал мне весточку с Якобом, и я ответил ему, что с нетерпением жду его у себя.

— Так ваш дворецкий приезжал в замок Бельфорсбрук в день убийства? — спросил Мейсон и внимательно посмотрел на барона.

— К сожалению, приезжал.

«Вот тебе новость, и я узнаю об этом только сейчас. И как это понимать?» — недоумевал Уильям.

— Почему же вы промолчали об этом во время нашей беседы?

— Прошу вас выслушайте меня спокойно, и вы поймёте, что преступникам мои сведения никак не помогут.

— В любом случае укрывать от следствия ничего не следует, и вы это не хуже меня знаете.

— Я понимаю ваше недовольство и принимаю упрёк. И всё же позвольте мне рассказать.

Мейсон молчал. Он был разочарован поступком барона.

— Гарри для меня гораздо больше, чем слуга и дворецкий. Я давно с ним сроднился. Ему я могу поведать и поручить то, что никто другой никогда не узнает. Он для меня родной человек, даже больше, чем друг.

— Отец тоже считал нашего Якоба членом семьи, — отозвалась Элисон.

— И это правильно. Так вот в тот самый день Гарри прибыл к брату. Якоб открыл ему, и Гарри направился в гостиную, чтобы передать моё письмо Ричарду. Он знал, что в это время подают чай. На входе в гостиную Гарри застал следующую картину: стол был накрыт, чай дожидался брата и его супруги, подоспело полуденное чаепитие, но за столом их не было. Мейбл громко выкрикивала что-то нелестное в адрес брата и твоей матушки, жестикулировала, — барон посмотрел на племянницу. — Брат с супругой стояли растерянные, окаменевшие от неожиданности. Гарри решил не входить, дождаться, когда Мейбл уйдёт. Он хотел отойти в коридор, но вдруг увидел, как из-за шторы выскользнула фигура мужчины в шляпе с широкими полями, в чёрном плаще с пелериной и высоких сапогах. Мужчина посмотрел на Мейбл, указательным пальцем постучал по часам, которые достал из маленького кармана брюк. Этим жестом он напоминал Мейбл об их договорённости, я так думаю. Потом поднял указательный палец вверх, и в это время Гарри услышал бой часов на центральной площади. Ему показалось, что на этот раз бой прозвучал, как набат. Бедному дворецкому стало не по себе. Это был знак судьбы…

— Значит, убийца и её помощник заблаговременно знали, когда именно произойдёт расправа? — Мейсон находился в растерянности.

— Я так полагаю, — ответил барон.

— О, это сговор, преднамеренный поступок, квалифицируется по другой статье, — заключил Мейсон. — Этот факт нужно внести в дело. — Простите, что перебил, слушаю вас внимательно.

— Ничего-ничего. Потом этот мужчина незаметно подскочил к столу, вытащил из кармана какой-то пакетик и высыпал порошок, находящийся в нём, прямо в чашку с чаем. Гарри сообразил, что нужно звать на помощь. Он побежал во флигель прислуги, стал просить, чтобы поднялись в гостиную и выдворили прочь незваных гостей. Но те замешкались, управляющий, как потом выяснилось, был в отъезде, Гарри не знал, кого звать, к кому обращаться. И, когда он вернулся в гостиную, застал страшную картину.

— Всё ясно. Ровно в двенадцать, когда бой часов на центральной площади извещает о полуденном чаепитии, именно в это время должно было произойти убийство, — подытожил Мейсон.

Барон пропустил его слова, он был погружён в свои мысли.

— Бедный Гарри. Домой добрался еле живой, белый, как стена в нищенской больнице. Долгое время не мог говорить, я с большим трудом вытянул из него несколько слов. Гарри потом долго приходил в себя. По ночам его мучили кошмары, он заговаривался, кричал со сна.

— И вы всё это время молчали?! — возмутился Мейсон. — Простите, но я не понимаю, почему вы не рассказали мне об этом?

— Да, молчал, не хотел, чтобы сотрудники полиции издевались над Гарри и терзали его своими допросами. Когда увидел вас, успокоился немного.

— Я не служу в полиции, и вы это знали. Вы также знали, что я помогаю Элисон. Почему же вы тогда мне ничего не рассказали? — Мейсон никак не мог понять мотивы опрометчивого поступка барона.

— Вы к тому времени многое сами раскопали. Гарри ничего особенного не добавил бы.

— Как же? А то, что я услышал только что, полностью меняет всю картину. Простите, но я удивлён и немало, — кипел Мейсон.

— Понимаю ваше негодование, Уильям. Вот поэтому, чтобы очистить свою совесть, я решил предпринять кое-что. Я ведь старый человек и обманывать не приучен, я долго думал, как подсказать вам, в каком направлении двигаться дальше. А поскольку мы с братом одного роста и очень похожи, хотел появиться в подземелье сам в его образе.

— Что?! — вскрикнула Элисон.

— Успокойся, дорогая, — Гарольд взял её за руку.

— Да. Но не смог, самочувствие не позволило. Тогда я попросил Гарри надеть мой фрак, несколько раз помелькать в подземелье и оставить для вас послание, в котором и были подсказки. Гарри худощав, такого же роста, как мы с братом, и мой фрак пришёлся ему по размеру. А почерк у нас с братом как две капли воды похож. Не поверите, отличить невозможно. Скажу больше, это выручало меня, когда учился в начальных классах гимназии. Латынь я не очень любил. Бывало, я заиграюсь в детской, а домашнее задание по классической филологии оставалось не сделанным. Выяснялось это только утром, когда старший брат проверял мой ранец и, не желая, чтобы в гимназии у меня появились нарекания, пока я завтракал, выполнял моё домашнее задание прямо в моей тетради. Вот так. Теперь вы знаете всё. А такую записку написать для меня не составляет никакого труда.

— Дорогой барон Стюарт, у меня нет слов. По меньшей мере, это выглядит несолидно с вашей стороны, говоря мягко. Вы полагали, что призрак — это лучший вариант в подобном деле? Неужели вы думали, что таким образом окажете мне помощь? — спросил Мейсон.

— Простите меня, Уильям, я поступил необдуманно, — оправдывался барон.

— Скажите, сэр Стюарт, а эпизод с женщиной, тоже ваша инсценировка? — Мейсон пробуравливал барона взглядом.

— Какой еще женщиной? Я ничего не знаю. Не в моём возрасте заниматься любовными интригами.

— Не о вас речь. Напомню, если вы забыли. Был случай, когда Якоб застал в подземелье, так называемого барона и его супругу. Теперь открылось, что роль барона исполнял ваш дворецкий, браво, — похлопал Мейсон, — а кому доверили роль баронессы Уокер? Подскажите, пожалуйста, нам, непросвещённым, — Мейсон с трудом сдерживал негодование.

— Ах, вот вы о чём, Уильям. Гарри симпатизирует служанке Марлен. Это правда.

— И что? У них роман?

— Я не расспрашивал его подробно. Он не так молод, чтобы крутить романы. Знаю из его рассказа, что Марлен в тот день убирала в комнате брата и баронессы, проветривала платья, шляпки, обувь покойной, постельное бельё, одеяла, вещи брата. Девушка заигралась, примеряя гардероб баронессы, вертелась перед зеркалом. Вдруг она вспомнила, что Гарри должен прийти и ожидает её в подземелье. Забыв переодеться, она побежала в том, в чём была. А когда появился Якоб, они разыграли любовную сцену, чтобы дворецкий поскорее ушёл. А он всё не уходил, сидел и держался за сердце. Потом вы подоспели, Уильям. Вот и всё.

— Это полное безобразие. И в нашем доме после такой трагедии, — вступила в разговор Элисон. — Дядюшка, я тоже удивляюсь вам. Вы меня очень расстроили. Вы ведь знали, что эти призраки не давали мне покоя, я писала вам, что не могла ни спать, ни есть, ночами они преследовали меня, и я часами блуждала по коридорам замка. Я лишилась покоя. Якоб принял на веру вашу игру, просто бредил, он то и дело говорил о призраках, бедный не мог себе представить, что это возможно в нашем доме, и при каждом удобном случае напоминал мне об этом. Он сам очень переживал после кончины родителей, сострадал мне. А Уильям проводил целые дни и вечера в нашем доме, по несколько часов просиживал с Якобом в подземелье, желая разобраться с вымышленными вами признаками, вместо того, чтобы выделить пару часов на отдых. Он на износ трудился, чтобы докопаться до истины и обеспечить мне спокойную жизнь. А вы этим временем решили затеять игру. Нехорошо это, бесчеловечно с вашей стороны, не по — божески, — высказала барону Элисон и расплакалась.

— Ты права, дорогая племянница, каюсь. Моя ошибка и моя вина. Дал слабину. Надо было всё рассказать Уильяму при первой встрече. Но вот видишь, не смог. Если можете, простите меня, старика. Клянусь, и в мыслях не было замышлять что-то против вас. Испугался, что Γарри замучают, а что я без него? Только он у меня и остался. Вот и растерялся. Простите, пожалуйста. Я очень виноват перед вами.

— Скажите, пожалуйста, сэр Стюарт, как вы узнали о том, где ваш брат спрятал завещание? Вы в своём послании упомянули об этом. Завещание ведь до последнего времени хранилось в конторе. Я беседовал с помощницей вашего брата и Георга, она мне сказала, что завещание находилось у них в специальной папке, она с ним работала.

— Ещё до отъезда на отдых брат был у меня. Я заметил, что он какой-то встревоженный, не такой, как всегда. В разговоре Ρичард поделился, что неспокойно у него на душе, никак не мог понять причины, с чем это связано. Всё говорил, что уже стар и близится его час. Я, естественно, уговаривал его выбросить из головы эти мысли. Он действительно был здоров, бодр, крепок. Перед уходом брат сказал мне, что, если с ним что-то случится, чтобы я передал Элисон, Георгу и Лиз, где он спрятал завещание.

— Получается, он уже тогда не доверял никому и поэтому не решился оставить документ в конторе, — предположил Мейсон.

— Выходит, что так. После случаев с ночными пришельцами в Бельфорсбруке он стал недоверчив к слугам. Вот такая грустная история получилась, — тяжело вздохнул барон.

— Да, весёлого действительно мало, — Мейсон не мог понять, как ему с таким мощным внутренним чутьём, проницательностью, умением выстраивать диалог с собеседником, извлекая из разговора самые нужные сведения, заставляя его раскрыться до конца, не удалось уловить подвох между фраз. Догадаться, что барон не договаривает и любыми путями уводит его от важнейших для расследования фактов. Мейсон считал этот момент своим упущением, и у него заметно испортилось настроение. Он в силу воспитания не стал ничего выговаривать барону. Для себя заключил:

«Странности старческого возраста и глубоко несчастного одинокого человека».

Гостей в храме собралось много. Не надо забывать, что в один день и час священнику предстояло сочетать брачными узами три пары: Уильяма и Дженнифер, Гарольда и Элисон и юную Эмили с Эдгаром.

Воздух пропитался трепетом и терпеливым ожиданием. Гости разговаривали шёпотом, не желая нарушить особую атмосферу, которая витала вокруг всех присутствующих и напоминала им: «Сохраняйте выдержку и спокойствие, постарайтесь не спугнуть птицу счастья, которая незаметно кружит над влюблёнными и благословляет их».

Молодые заметно волновались, особенно Дженнифер. Мейсон не сводил с неё восторженных глаз, и её волнение передалось ему.

— Где же священник? Часы давно пробили десять часов утра. Чего он медлит? — тихо проговорил Мейсон.

— Опаздывает. Видимо, что-то задержало его. Скорее бы началось, — шёпотом ответила ему Дженнифер.

— Подождём, дорогая. Придёт. Всё договорено, — успокаивал он свою избранницу.

— Да, подождём, ничего другого не остаётся.

— Вот же он, — с воодушевлением произнёс Мейсон, заметив священника, идущего по направлению к ним.

Все брачующиеся оживились и заулыбались друг другу.

Священник подошёл к молодым, поздоровался с ними, напутствовал, после приступил к своим обязанностям.

В храме повисла гробовая тишина и только грудной насыщенный обертонами голос священника эхом раздавался под куполом.

Церемония прошла на подъёме и завершилась поцелуем счастливых молодожён.

После венчания все молодые, в том числе, Мейсон и Дженнифер принимали поздравления гостей, которые присутствовали на церемонии в храме. Незаметно Мейсон отвёл молодую супругу в сторону и голосом заговорщика сказал:

— Родная моя, давай сбежим и побудем вдвоём. Гости по случаю нашего венчания насытятся нами на вечернем приёме у лорда Мейсона.

— Давай. Только удобно ли это?

— Всё удобно, пошли, — проговорил он почти шёпотом, чтобы никто не услышал их.

Дженнифер улыбнулась ему, взяла мужа под руку, и они успешно покинули пределы храма.

Молодая супруга поделилась с мужем.

— Ты знаешь, сегодня утром приезжал мой импресарио и сообщил, что перенести сроки гастролей не получается. Всё ведь планируется заранее, задолго до моего приезда на гастроли.

— Как же так? Получается, у нас не будет возможности поехать в свадебное путешествие и побыть вместе?

— Пойми, пожалуйста. Если я не приеду на следующей неделе, то меня занесут в список неблагонадёжных музыкантов и больше ни один импресарио не подпишет со мной контракт. Ты ведь умница, должен меня понять.

— И что, вот так сейчас с тобой расстаться?

— Я уеду всего лишь на одну неделю, мой импресарио принял к сведению нашу ситуацию и сократил период гастролей по моей просьбе. Ему пришлось заплатить неустойку за остальное время, заявленное в контракте. Но он человек благородный и ни единым словом, ни жестом не упрекнул меня. Мы много лет сотрудничаем с ним.

— И за это ему низкий поклон.

— А хочешь, поехали со мной. Я покажу тебе мой Париж. В промежутке между концертами и репетициями прекрасно проведём время. Считаю, что это будет незабываемое свадебное путешествие. У меня там есть любимые места. Мы отдохнём душой и телом. А потом Швейцария. Поехали, а?

— Я с большим удовольствием принимаю твоё приглашение. Ты моя любимая. С тобой хоть на край света. Правда, придётся держать ответ перед клиентами, но я постараюсь их успокоить. Оставлю вместо себя на эту неделю своего помощника, дам ему задание и поедем.

— У тебя есть несколько дней.

— Постараюсь уложиться и всё устроить.

— Вот видишь, всё с трудностями.

— Ничего. Зато я предвкушаю наслаждение от этой поездки.

— Ты знаешь, о чём я подумала. Нам с тобой нужно было встретиться гораздо раньше, когда я была юной девочкой в пятнадцатилетнем возрасте, моя мечта только маячила на горизонте, я жила ею, но ещё не была связана обязательствами ни с кем. Я легко экстерном, причём с отличием, окончила гимназию и с первого раза поступила в консерваторию. Вот тогда-то я полностью ушла от всего постороннего и отдалась своей мечте. Это было замечательное счастливое время, я была свободна от договоров, контрактов, предоставлена сама себе, своему творчеству и любимому делу. Могла распоряжаться своей жизнью. Ты понимаешь, я была хозяйкой своей жизни.

— Да, ты права, моя единственная, жаль, что мы тогда не встретились, у нас уже были бы большие дети, — с грустью согласился Мейсон.

— Ничего, мы всё наверстаем.

— Скажи, а что ты будешь делать, когда действительно появятся на свет дети? Я вот вдруг подумал, как тогда совмещать гастрольную жизнь с воспитанием детей?

Эта тема не давала ему покоя.

— Будешь возить их с собой на гастроли и в перерывах прикладывать к груди? — иронизировал Мейсон.

— Что-то мне не нравится твоё настроение. Давай доживём, а там умнее будем. Но обещаю тебе, как только узнаю, что жду ребёночка, сразу же сокращу график гастролей, сведу их к единичным поездкам. Пойми, совсем покинуть сцену я не смогу, иначе меня забудут мои слушатели, которые долгие годы приезжали на мои выступления и заполняли концертные залы. Я не могу так поступить с ними. Мне нужно показываться на публике. Для чего я столько лет училась, трудилась и отдавалась любому делу? Между прочим, отказывая себе в простых сиюминутных радостях и прелестях жизни. Она на мгновение остановилась.

— Ура, есть выход. Приглашу хорошую няню и буду возить с собой, — тут же сообразила Дженнифер и обрадовалась своей находке.

Мейсон вслушивался в каждое слово, произнесённое Дженнифер, и его сердце наполнялось гордостью и восхищением.

— Прости меня, пожалуйста. Впервые в жизни со мной такое. Неужели становлюсь эгоистом? Не узнаю сам себя. Надеялся, что после венчания мы никогда не будем расставаться. Но прошу тебя, моя любимая, не переживай. Я всё осознал и понял свою ошибку. Больше это не повторится. Извини, что вмешался в твой мир, задавал столь неприятные, непристойные и несправедливые вопросы, которые могли задеть и обидеть тебя. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Обещаю, препятствовать тебе не буду ни в чём и никогда, твори и наслаждайся, радуй своих слушателей и благодарных поклонников. Я был неправ, признаю. Это был минутный порыв. Прошу прощения, повторяю, больше это не повторится, обещаю. Как решишь, так и будет. Верь мне, в нашей семье твои интересы будут на первом месте. Я всё сделаю, чтобы ты была со мной счастлива.

— Я уже счастлива, мой дорогой. Ты редкий, удивительный человек. Благодарю тебя за эти слова и за твоё отношение ко мне. Я не сомневалась в твоём понимании и человеческой поддержке. Это так трогательно.

— Будь уверена, я всегда буду помогать тебе. Ты у меня талант, а его надо хранить и оберегать. Талант, как и бриллиант, должен служить людям. Я это только сейчас по — настоящему понял. Спасибо тебе за эту истину.

— Всё верно. Как я тебе благодарна, родной мой. Ты у меня самый лучший.

— Родная моя, хотел преподнести тебе сюрприз, — переключился Мейсон на другую тему. — В храме не отважился.

— Какой сюрприз? — заинтересовано спросила молодая жена.

— Послушай. Бывший реалист и прагматик, благодаря тебе, стал романтиком. Сам себе удивляюсь.

— Разве это плохо? — рассмеялась Дженнифер.

— Не знаю, время покажет. Посвящается тебе…

И он зачитал:

Дженнифер застыла, от неожиданности она не могла произнести ни единого слова. Молодая жена перевела взгляд на мужа, прервала молчание и еле слышно сказала:

— Я потрясена! — на глазах у неё заблестели слезинки. — Самый большой подарок для меня — это ты. Лишний раз убеждаюсь в том, что, если человек талантлив, он одарён во всем. Благодарю тебя, мой единственный. Твоё посвящение великолепно! Ты покорил моё сердце давно, но то, что мне открылось сейчас… — она промокнула платком уголки глаз и откровенно призналась, — как хорошо, что ты прочитал сейчас, не в храме. Меня бил сильный озноб, и я бы не смогла в полной мере оценить твой подарок. Прими мои поздравления — ты гений.

Дженнифер повернулась к мужу и соприкоснулась с ним губами.

— Так мало, ещё, — заулыбался он.

— Имей терпение.

Тем временем, молодожёны, беседуя, не заметили, как приблизились к экипажу.

Работа напомнила о себе

Мейсон помог жене подняться в экипаж и сам собирался проследовать за ней, как услышал голос своей помощницы.

— Мистер Мейсон, мистер Мейсон, подождите, не уезжайте, пожалуйста.

Уильям повернулся и увидел, к нему навстречу бежала встревоженная Линда.

— Что-то случилось, мисс Ρайт? — спросил он раздражённо.

— Да, — выдохнула она и на бегу протянула Мейсону большой конверт.

— Моя работа даже в такой день нашла меня, безобразие. На что всё это похоже? — возмущался Мейсон. — Жениться и то спокойно не дают. Что это? Линда, пожалуйста, расскажите и покороче, мне сейчас не до работы, неужели не понимаете? Не просите, вникнуть не получится.

— Понимаю, мистер Мейсон, извините, что побеспокоила в такой день, но дело срочное. Посыльный привёз, я сказала, что вы сегодня венчаетесь и прибыть не сможете. В письме просили вас прибыть сегодня, в крайнем случае, завтра не позднее девяти часов утра. Я сказала посыльному, что обещать ничего не могу, чтобы он передал господам, что вы прибудете на место, только когда освободитесь.

— Да они что, совсем ума лишились? Правильно сделали, что предупредили. Постараюсь завтра к полудню у них быть и то не уверен. Но к девяти утра точно никак не успею. Они обязаны понять и войти в моё положение. В конце концов, пусть обратятся в полицейский участок. Как я буду выглядеть в глазах Дженнифер, если сейчас развернусь и уеду? Ничего не случится, подождут, — резко ответил Мейсон, он был настроен категорично. — Покойника в любом случае не оживить.

Мейсон вернул конверт помощнице. Но будучи человеком обязательным, Уильям всё же поинтересовался:

— В двух словах изложите, пожалуйста, суть. Что там случилось?

— В Лондоне в известной и очень богатой семье произошло несчастье. На торжественной церемонии, не помню точно, по какому поводу торжество, не успела ознакомиться детально с информацией, состоялась дегустация их фирменного домашнего вина.

— Итог? — кипел Мейсон.

— В результате приглашённого дегустатора, который всегда представлял ассортимент их вин, кстати, давая им высокую оценку, нашли мёртвым на балконе их дома.

— Что с гостями? Кто-то еще успел попробовать вино?

— Все пробовали, это следует из письма главы семьи.

— Жертвы еще есть?

— Нет, только один дегустатор.

— Понятно, кому-то не угодил, поэтому отравили.

— Глава семьи, где произошло убийство, написал в своём обращении к вам, что он и члены его семьи много лет состояли в приятельских отношениях с пострадавшим, отзывался о нём тепло и по-доброму.

— Это ни о чём не говорит. Всё равно надо выяснять подробнейшим образом, беседуя с каждым из тех, кто присутствовал на торжестве, искать свидетелей, кроме этого мне нужно видеть вино, которое дегустировали, проверить бокалы, из которых пили, если у хозяев хватило сообразительности оставить всё, как есть, и не давать указание слугам вымыть посуду. Если они дали промашку, это усложнит расследование. Само помещение и придомовая территория тоже подлежат тщательной проверке. Это так, не план, а наброски в двух словах. Работы там непочатый край. Мисс Райт, можете отписать им, что сегодня я венчаюсь, поэтому буду завтра, но не ранее полуденного часа. А сейчас простите, мне действительно пора, спешу.

— Хорошо, хорошо, мистер Мейсон, я отпишу им и отправлю с посыльным сегодня же срочную депешу. Не беспокойтесь. Всё сделаю. Желаю вам счастья.

— Благодарю вас, — ответил Мейсон и вскочил в экипаж. Но мысли, следуя многолетней привычке, уже заполоняли голову разными версиями, идеями, к тому же перед глазами возникла картина самой дегустации, и Мейсон, как когда-то в далёком детстве, представил себе всех персонажей преступления и почувствовал запахи, сопровождающие действие. На мгновение Уильям отвлёкся и…

Надо сказать, что удивительное свойство Мейсона, которое ему открылось в далёком детстве — обнаруживать на расстоянии связь с персонажами преступления. Внезапно мысленно представлять картину того, что происходит. Слышать голоса, интонации людей, видеть их мимику, а ещё, воспроизводить запахи, присущие определённой сцене, если они играют какую-то определённую роль в преступлении.

Уильям понял, мозг принялся за работу, надо это прекращать, поэтому он волевым решением оборвал ход мыслей одной фразой:

— Всё, родная моя, единственная и неповторимая, я с тобой. Дела, работа не сейчас, потом, завтра. Сегодня только ты, любовь моя. Мейсон наклонился к Дженнифер, обхватил её в жаркие объятия, притянул к себе со всей силой. Его взгляд будоражил сознание, он кричал ей о любви. Его дыхание обожгло губы лёгким касанием. Момент подоспел, и пусть в коротком отрезке времени они слились в страстном поцелуе.

— Господи, благодарю тебя за подаренное счастье любить и быть любимым, — воскликнул Мейсон.

На что возница, испуганно посмотрев на пассажира, не понимая о чём это господин кричит, спросил его:

— Вы что-то хотели, сэр? Я не расслышал вашей просьбы.

— Нет, дорогой, я обращался к Создателю, не к тебе. Следуй, пожалуйста, по указанному маршруту, не отвлекайся.

На что Дженнифер весело рассмеялась, Уильям посмотрел на неё и сам залился звонким смехом.

Дорогие мои читатели — преданные собеседники! Вот и настал час расставания с героями романа.

Если пришёлся вам по душе главный герой — знаток юриспруденции, знаменитый сыщик и романтик, Уильям Мейсон, могу сообщить, что он прожил долгую, счастливую, плодотворную жизнь до глубокой старости, достигнув золотого возраста. Представьте, он не оставил свою любимую работу, но стал больше времени уделять преподавательской деятельности. Уильям вырастил хороших учеников, которые с успехом продолжили путь своего учителя. Мейсон и в старости был молод душой, строил грандиозные планы, обожал свою Дженнифер, наслаждался общением с любимыми внуками и правнуками. Он был большим оптимистом и всегда неустанно повторял строки из священного писания: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к тебе, Боже». (Псалом 41:2)