Рабство по контракту

Глава 14 Неслучайные совпадения

Марьяна собиралась домой. Рабочий день еще не закончился, но срочных дел вроде бы не осталось. Впереди выходные, а что еще надо человеку для счастья!

Она уже предвкушала свободные дни, когда можно будет спать сколько захочется, потом приготовить себе кофе, а после… Определенных планов у нее не было, но и в это тоже была своя прелесть. К примеру, можно пойти погулять в парке, взять с собой Найду и смотреть, как она будет радостно носиться по сугробам среди старых деревьев, пытаясь поймать белку и вспугивая синиц. Или поехать в большой торговый центр, недавно открывшийся возле МКАДа, — там можно бродить целый день, выбирая что только душе угодно. Марьяна давно уже собиралась присмотреть новую тумбочку для прихожей, льняную скатерть, чтобы выглядела как домотканая, и еще какой-нибудь пуховичок, чтобы с Найдой гулять.

С некоторых пор классическую одежду — офисные костюмы, строгие пальто, туфли-лодочки на каблуках — она надевала только по обязанности. Хотелось чего-нибудь веселого, яркого, озорного… Очень удобно, что в одном месте можно подобрать сразу все, что нужно! Если позвать кого-нибудь за компанию, то и вовсе будет хорошо. Есть повод позвонить кому-нибудь из приятельниц.

Выпить кофе, посплетничать, обсудить покупки — удовольствие, недоступное мужчинам, зато понятное каждой женщине, даже если приобретены всего лишь новые формочки для печенья, губная помада и бусы под летнее платьице, которое наденешь только через полгода. В шопинге важен не результат, а процесс!

А можно просто остаться дома. Почитать книжку, уютно свернувшись на диване под пледом, посмотреть какой-нибудь фильм на DVD… И не заумь модного режиссера, не боевик, не триллер, а легкую веселую комедию или мелодраму со счастливым концом. Чтобы обязательно все друг друга полюбили и все было хорошо. Да, пусть это сентиментально и наивно, в жизни так не бывает, но ведь хочется верить, что люди могут хоть иногда могут влюбляться, делать всякие милые глупости, быть счастливыми, наконец! И, может быть, если верить очень сильно, это когда-нибудь случится и с ней.

Занятая этими мыслями, Марьяна приводила в порядок свой рабочий стол. Так, бумаги — в ящик, после разберемся, ручки — в стаканчик, все ненужное — в мусорную корзину, ежедневник — в сумку… Стрелки часов на стене уже почти вплотную подобрались к пяти, день сегодня короткий, так что остается только выключить компьютер, и можно идти домой с чистой совестью.

Марьяна уже потянулась было к кнопке, когда взгляд ее упал на газету, кем-то брошенную прямо на пол. Удивительно даже, откуда она здесь взялась? После скоропалительного ухода Тани Марьяна одна занимала весь кабинет. Это ей даже нравилось, если бы только не приходилось и работу всю делать одной… Каждый день приходят новые соискатели, так что просто голова кругом идет! Наверное, кто-то из них и газету оставил.

Марьяна укоризненно покачала головой. Все-таки какими неаккуратными и рассеянными бывают люди! Она подобрала чуть смятый лист и уже собиралась отправить его в корзину, но что-то остановило ее.

Газетенка была самая обыкновенная, с налетом «желтизны». Просто сегодняшний номер массового издания, повествующего о том, кто кого и как обругал в государственной думе, об убийствах, пожарах, взрывах и сомнительных сенсациях. Обычно Марьяна подобных изданий не читала, разве что случайно попадет в руки… Смаковать чужие пороки и несчастья, усиленные журналистской фантазией, она считала делом бесполезным и недостойным.

Но сейчас ее внимание привлекла небольшая заметка в самом низу страницы под рубрикой «Срочно в номер»:

«Вчера в 6.30 утра в районе Крымского моста произошло дорожно-транспортное происшествие. Автомобиль «Фольксваген-Пассат», следующий в сторону центра, врезался в опору моста. Водитель, 32-летний г-н Георгий Непейвода, погиб на месте. Прибывшим к месту происшествия спасателям пришлось извлекать его тело с помощью гидравлических ножниц. По предварительным данным, пострадавший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения…»

Марьяна так и ахнула, прикрыв рот ладошкой. И было от чего! Георгий Непейвода, а для коллег просто Гошка, веселый рыжий парень с вечно улыбающейся веснушчатой физиономией работал здесь, в соседнем кабинете. Уволился он совсем недавно, даже проставился на прощание… Говорил, что нашел более перспективное место, и выглядел вполне довольным жизнью — и вдруг такое! Просто в голове не укладывается.

Конечно, может быть это и не он… Но фамилия редкая, это тебе не Иванов-Петров-Сидоров, возраст совпадает, и ездил он именно на «Пассате»! Марьяна внимательнее вгляделась в маленькую нечеткую черно-белую фотографию. Да, это Гошка, сомнений быть не могло. Еще две недели назад он сидел здесь, пил кофе, рассказывал похабные, но ужасно смешные анекдоты с хохляцким акцентом так, что даже строгая, серьезная Аня Дубова прыскала в кулачок, а теперь его нет, и Гошкино тело пришлось доставать из искореженной машины какими-то там ножницами!

Марьяна понятия не имела, как выглядит этот загадочный инструмент, но перед глазами мелькнула странная картинка: огромные ножницы вроде портновских перерезают машину вместе с сидящим в ней крохотным человечком. От этого стало еще страшнее. Бр-р. Ужас какой. На секунду перед глазами предстало его лицо — мертвое, окровавленное… Конечно, в большом городе каждый день происходят аварии. Ей ли самой не знать об этом! Марьяна в который раз вспомнила ночное происшествие, лишившее ее покоя на долгие месяцы. Все бывает в этой жизни, а иногда и такое, что нарочно не придумаешь!

И все же одно дело, когда погибает незнакомый, и совсем другое — когда оно касается того, с кем виделись почти каждый день. Даже если это не близкий человек, не родственник — все равно неприятно. Смерть как будто машет рукой — эй, не забыла? Я здесь, совсем рядом! И сердце сжимается от страха — самого древнего, самого непобедимого, возникшего, наверное, в тот день, когда самый первый человек, стоя возле трупа соплеменника, погибшего от зубов саблезубого тигра или вражеского каменного топора, осознал для себя — и я тоже умру!

Почему — пьяный? Гошка никогда не пил, вообще, и даже на корпоративных вечеринках, когда не грех расслабиться, упорно хлебал только минералку! На все вопросы он только отшучивался, махал рукой и говорил: я свое уже выпил!

Что же заставило его напиться с утра пораньше, а потом еще и сесть за руль в таком состоянии? Может быть, оттягивался в ночном клубе или был в гостях? Но нет — балагур и весельчак Гошка был на удивление примерным семьянином, трогательно привязанным к жене и дочке. Даже корпоративные мероприятия посещал с видимой неохотой и отговаривался вечной семейной занятостью.

Гошкину жену Марьяна не знала, видела только на фотографии, которую он всем охотно демонстрировал, — настоящая «гарна дивчина», в теле, с бровями вразлёт и ярким сочным ртом. На фоне ее щуплый Гошка смотрелся подростком, но его это, кажется, не смущало.

— О! Видали? — говаривал он с хитроватой усмешкой. — Берешь в руки — маешь вещь!

Марьяне стало вдруг ужасно жалко эту незнакомую женщину. Сейчас она, наверное, плачет… Дочка останется без отца, и прежняя, благополучная жизнь этой маленькой семьи оборвалась безвозвратно.

Хорошее настроение испарилось без остатка. Хотелось сделать что-нибудь, чтобы отвлечься, пусть навалят сколько угодно сверхурочной работы, лишь бы не думать о веселом рыжем парне, который сейчас, наверное, лежит в морге с обезображенным лицом.

Марьяна комкала в руках эту проклятую газету, как будто пыталась отогнать призрак несчастья, когда в дверь тихо, деликатно постучали.

— Да-да, пожалуйста!

— Вы еще не ушли? Очень хорошо.

В комнату величественно вплыла Цецилия Абрамовна из бухгалтерии — пышная дама постбальзаковского возраста с крашенными хной волосами, как всегда, с чересчур ярким макияжем, одетая в несуразный балахон, скрывающий очертания фигуры. Почему-то именно в бухгалтерии было немало подобных персонажей — тоже по указанию Главного, разумеется. На фоне прочих сотрудников предпенсионные тетеньки смотрелись довольно странно, но начальник ведь всегда прав…

— Марьяна Сергеевна! Я, конечно, очень извиняюсь, но эта ваша Рогова — она о чем себе думает?

Марьяна даже растерялась. Способностей к чтению чужих мыслей она у себя никогда не замечала.

— Н-не знаю… А в чем дело? Она ведь уволилась!

— Да, вот именно! — Цецилия Абрамовна подняла вверх пухлый указательный палец, украшенный угрожающе длинным кроваво-алым ногтем. — Уволилась — и пропала. Ни обходной лист не оформила, ни в бухгалтерию не зашла… А там ей, между прочим, причитаются кое-какие деньги! Может быть, для нее это и не деньги вовсе, я не знаю, но у меня отчетность! Что прикажете теперь делать? Себе взять или отправить в фонд мира?

Дама просто кипела от негодования. Цецилия Абрамовна в самом деле была грамотным, очень аккуратным и въедливым бухгалтером, и любая копейка в несходящемся балансе для нее превращалась в личную трагедию. Марьяна смутилась еще больше.

— Хорошо-хорошо, я непременно во всем разберусь!

— Вот уж пожалуйста! Очень вам буду признательна.

С этими словами она так же величественно выплыла из кабинета. Марьяна повернулась к шкафу, где хранились личные дела сотрудников. Вот она, Татьяна Рогова…

Перебирая бумаги в папке, Марьяна заметила, как дрожат ее руки. В самом деле, приказ об увольнении есть, но трудовую Таня так и не забрала! Марьяна почувствовала, что сама начинает злиться. О чем только думает девушка? Ведь сама должна понимать, не маленькая, и в кадрах работает не первый день! Уволилась так уволилась, в конце концов, это ее личное дело, но зачем другим лишние проблемы создавать? Неужели за целый месяц (больше даже, почти полтора!) у нее не нашлось времени зайти и все оформить как следует?

Но и сама тоже хороша! Старший менеджер по работе с персоналом… Как она могла упустить из виду такое нарушение? Марьяна решительно протянула руку к телефону, набрала номер. Трубку не брали долго, она уже собиралась было нажать на отбой, когда, наконец, услышала щелчок и тихий женский голос произнес:

— Я вас слушаю.

— Добрый день! Будьте добры, Татьяну позовите.

— Ее нет.

Ах, ну да, конечно… Будний день, скорее всего, ушла куда-нибудь по своим делам. Может, даже работает где-то в другом месте. Все-таки сколько же безответственности бывает в людях…

— А когда она будет, не подскажете? Меня зовут Марьяна, мы раньше работали вместе.

Ответом ей было молчание, потом — долгий, тяжелый вздох. Чувствуется, что человека гнетет какое-то большое горе. Марьяна удивилась, чем она могла так расстроить свою собеседницу, когда та, наконец, ответила:

— Да боюсь, что никогда. Танечка… Она в хосписе. Рак в четвертой стадии, ничего нельзя было сделать.

В трубке послышался приглушенный всхлип. Потом женщина сказала совсем тихо:

— Извините, я не могу сейчас говорить. До свидания.

Марьяна осторожно положила трубку. Она чувствовала себя оглушенной тем, что узнала.

Боже. Боже ты мой! И месяца не прошло с тех пор, как она видела Татьяну в последний раз! Она тогда выглядела грустной, чем-то подавленной, но вполне здоровой. Как же теперь могло такое случиться? Может быть, она давно уже болела, просто не знала об этом? Но не так давно, в конце ноября, все сотрудники компании проходили диспансеризацию, и вроде бы все было в порядке! Таня даже пошутила: «Здорова, как корова!»

Невозможно было поверить, что теперь она умирает где-то на больничной койке, и ее даже не лечат, а просто колют обезболивающие, чтобы по возможности дать уйти из жизни без лишних страданий.

Марьяна почувствовала себя виноватой за то, что оставила Таню без внимания, даже не попыталась разобраться в том, что с ней происходит. Она раскрыла ежедневник. Собственноручная запись от 10 января «Татьяна — тренинг. Разобраться!»

Марьяна взялась перебирать папки с личными делами тех, кто недавно увольнялся из компании. Всех она прекрасно помнила и теперь стала находить у них что-то общее, неуловимо связывающее их между собой…

Светлова Марина. Уволилась по собственному настойчивому желанию. Положенных двух недель не доработала, когда принесла заявление, не скрывала радости, словно заключенный, отпущенный на свободу.

Андреев Руслан. Его уволили по результатам аттестации, но почему-то он вовсе не выглядел опечаленным. Наоборот — шутил, смеялся, представляя почтальона Печкина из старого мультика: «Я, может, только жить начинаю! На пенсию перехожу…»

Руденский Станислав. Проработал в компании, пожалуй, дольше всех — почти пять лет. Ушел «по состоянию здоровья». Выглядел он и вправду неважно: ранние морщины, залысины, желтоватые белки глаз… Марьяна даже удивилась, что ему всего сорок пять, казался он гораздо старше. В глазах у него застыла какая-то унылая обреченность, как будто он предчувствовал будущую печальную судьбу и уже смирился с ней.

Ну, с ним еще понятно, а остальные? Молодые, здоровые — неужели с ними со всеми тоже что-то случилось? Неужели…

Марьяна сжала ладонями виски. Что же происходит? Просто цепь нелепых совпадений, стечение обстоятельств или что-то большее?

Что-то страшное.