"Вся власть рептилоидам!"

Глава 3

***

- Растопчу! - взревел, как буйвол, министр финансовых манипуляций Аквитании, и бросился в атаку всей своей живой массой килограмм так в сто пятьдесят.

Торговый представитель Республики Маврикии, еще более тучный, неожиданно легко уклонился, так что пластмассовые рога противника лишь оцарапали кожу на его плече. А потом, под восторженный вопль публики, наградил аквитанца таким смачным пинком, что тот, пробежав по инерции еще пару метров, плюхнулся на землю, подняв облако пыли, древесных стружек и песка, будто подбитый десантный борт. При этом министр упал так неудачно, что сломал пластмассовый рог на своем шлеме.

Гладиаторский политический бой традиционно собрал на трибунах десятки тысяч восторженных и азартных зрителей. Сегодня призом были торговые пошлины между двумя государствами, тяжба за которые шла уже третий месяц.

Это был тоже ритуал. Спорные торговые и политические вопросы между государствами уже лет пять решались на гладиаторской арене. Правила простые – кто кого забодает пластмассовыми рогами на ристалище главного стадиона планеты, тот и прав.

Маврикиец приноровился, как бы еще раз хорошенько пнуть противника, пытающегося подняться с покрытой древесной стружкой арены. Однако ему помешал переливистый, громкий, продирающий до косточек звон гладиаторского гонга.

Борцы разошлись по противоположным краям арены - готовиться к следующему раунду. Шли шаркающей походкой, устало и тяжело, так, что почва дрожала под их весом.

Из-за этих самых политических гладиаторских баталий в премьеры и министры в последние годы предпочитали брать сильных и массивных мужчин с каменными лбами, а не умных и профессиональных. Была на Земле когда-то японская борьба сумо – так нынешние политические деятели Невзгоды вполне могли бы выступать там на соревнованиях и брать призы. Бодаться им приходилось постоянно и по любому поводу. Однако плюсом от этой практики было то, что количество разногласий между державами неуклонно снижалось. Лишний раз никому не хотелось сверкать рогами на гладиаторской арене.

Сейчас победитель получит выигрышные пошлины и преимущества в давней торговой войне. Поэтому бились на арене отчаянно.

Почему мы совершили вылазку именно на гладиаторский бой? Нет лучше места для того, чтобы ощутить биение пульса цивилизации, чем такие наполненные страстями зрелища и игрища. Дурная, бездумная энергия масс будто сдирает кожух с цивилизации, и открываются шестеренки механизма, который двигает ее вперед. Для обычного человека это ничего, конечно, не значит, но мы послы Великого Предиктора. Мы интуиты и мастера энергоинформационного анализа. Мы всем существом ощущаем движение духа и хаоса.

Но пока я не ощущал ничего, кроме качающего нас на своих волнах всеобщего безалаберного идиотского азарта, ну а еще докучливого ритуального груза, который лежал на всех разумных Невзгоды.

Влезть в планетарные компьютеры и изготовить приглашения нам труда не составило. И вот мы на одной из лучших трибун, нависшей прямо над ареной. А вокруг нас толпа пышущих здоровьем и энтузиазмом девиц – передовиц производства с телевизионного завода «Окно в мир».

- Я так болею за аквитанца, - доверительно призналась мне моя соседка справа – миловидная блондинка с привлекательными формами.

В течение всего раунда она азартно подпрыгивала на своем сиденье от любого поворота борьбы и как бы невзначай пыталась наклониться и прижаться ко мне своими выпуклостями.

- Кстати, я Элиса, - проворковала она загадочно. – А как зовут столь приятного мужчину?

Я протянул ей шоколадку, которых взял с собой штук двести для установления психологического контакта с аборигенами и которые ждали своего часа в пространственном хранилище. И представился:

- Александр.

- О, какое романтичное имя. И за кого болеет наш Александер? – игриво хохотнула девушка.

- За сильнейшего!

- А вы? Ты… Ты сильный?

Работница телевизионного завода клеила меня совершенно откровенно. Почему? Вокруг недостатка в мужчинах вроде бы не наблюдалось. Может, тому виной тот модный покрой, который мой комбез копировал с последней выставки столичных мод? Или она ощущала во мне какую-то притягательную инаковость, что, конечно, льстило моему не к месту пробудившемуся самолюбию.

Кстати, Абдулкарим тоже не оставался без внимания. Точнее, он просто купался в нем. Вокруг него вилось уже три девицы, недоброжелательно косившихся друг на друга, как на конкуренток.

- Ох ты наш бегемотик, - в ход пошли уже такие девичьи выражения.

Почему у меня одна почитательница, а у него три? Ну, наверное, потому, что он выудил из базы данных самое экстравагантное, модное и, главное, яркое облачение. Да еще по традиции, идущей от Большого Брата, позолотил себе нос, что уже намекало на его серьезную материальную состоятельность, а это действует на девушек куда лучше любого мускулистого торса и смазливого личика. Ну как не клюнуть на такого очаровательного пузана девушкам, измотанным тяжелой работой в цехах телевизионного завода?

Абдулкарим просто парил в романтических высях, кажется, вообще забыв, кто мы и зачем здесь. Блистал и искрился, рассыпаясь светлячками велеречивых восточных комплиментов. Так что к середине перерыва вокруг него вилось уже штук пять «телевизионных дам», отважно перемахивающих через кресла, решительно оттесняющих подружек, льстиво хохочущих и картинно всплескивавших руками.

Моя новая знакомая участия в этом не принимала. Ей не хотелось конкуренции с непонятным исходом. Она положила свои ярко-зеленые глазки на меня и твердо следовала намеченным курсом, как выпушенная с подлодки по крейсеру торпеда.

Над стадионом пронесся восторженный рев. Элиса, задрав голову, радостно захлопала в ладошки:

- Пришел, пришел, пришел!

Наверху неторопливо и чинно плыла гравитационная платформа, напоминавшая огромный овальный стол ножками вверх. Ножки – это были гравитационные стабилизаторы весьма древнего и запущенного вида. На золотом троне гордо восседал Большой Брат. По правую руку от него стояли, как часовые, две девы в золотистых туниках. Слева монументально возвышался своей пятитонной массой шерстяной слон.

А еще там были зеркала. Штук пятнадцать, идущие вдоль всей платформы и смотрящие внутрь… Зеркала, зеркала, зеркала. Тревожное и сладостное слово. Вся моя жизнь, да что моя – вся жизнь Галактики – это отражения зеркал. Галерея зеркал. Бесконечный коридор зеркал.

- Репка! – блондинка послала восторженный воздушный поцелуй в сторону платформы. - Он хорошенький. Он о людях заботится! Всем телевизор бесплатно. Чтобы люди на жизнь смотрели… Ну и чтобы на них смотрели. Там видеокамера встроена… Только это секрет, - приложила она пальчик к губкам-бутонам.

- То есть Большой Брат будет наблюдать из телевизора за каждым? – полюбопытствовал я как бы между делом.

- Именно! Представляешь, какой восторг! Обязательный для каждого миг единения! Ты смотришь на него! Он смотрит на тебя! Он будет сочувствовать каждому! Накроет каждого пологом защиты! Ну разве не лапочка этот Репка.

- А почему Репка?

– Не поверишь, милашка. У нас Билисса Амундсен работала на контроле качества одиннадцатого конвейера. Так ей однажды безумное счастье подвалило – ее взяли в первый круг дев Большого Брата. А потом и в малый круг, - в голосе блондинки прорезалась плохо скрываемая зависть. - Ну она-то и придумала ему нежное название – Репа. Репушка. Ну, понимаешь, такое ласковое от Рептилоида.

- Понимаю, – кивнул я.

- Но, очень жаль, широко это имя не прижилось.

- А подруга? – спросил я.

- Тоже не прижилась. Исчезла. Будто и не было. Сказали – о ней забыть. Но я как Репку вижу, всегда Билиссу вспоминаю…

Параллельно с разговором я по ментальной связи считывал информацию с дронов, крутившихся сейчас вокруг гравиплатформы. Все то же, что и было – сканировать это пространство не удавалось. Какие же совершенные технологии нужно иметь, чтобы так просто легко блокировать наших дронов-шпионов? И кто же поднялся на такой запредельный технологический уровень?

По толпе прошелся испуганный ропот и возгласы. На виду у всех платформу качнуло. Что-то сверкнуло на днище и на одном из стабилизаторов. А потом откуда-то изнутри повалил оранжевый дым.

Платформа опасно накренилась, так что шерстистый слон затрубил, пытаясь удержаться, но все равно неудержимо сползая к краю. Девицы с визгом ухватились за трон, на котором все так же неподвижно восседал Большой Брат.

Уже через секунды платформа натужно выпрямилась. А потом развернулась и поползла прочь под восторженные вопли стадиона.

Что это было? Да все просто. Платформа – это какой-то хлам со свалки. Для Невзгоды просто верх совершенства. Для любой планеты Галактической Лиги – никчемный металлолом. На какой свалке рептилоид ее приобрел? Кстати, привез он эту платформу с той непонятной отлучки на «Гребне динозавра», с которой все началось… Новейшие технологии непробиваемого антишпионского полога и железный хлам. Как это сочетается? Что-то тут не так.

Прозвенел душекорежащий гонг. Начался второй раунд.

А я глядел на удаляющуюся платформу. И вдруг такой лёгкий ветерок пробежал по коже… Чёрт, а ведь Большой Брат нас заметил. Как? А демоны космоса его знают!

Гладиаторский бой продолжался. Теперь борцы стояли друг напротив друга. У аквитанца рог обломан, да и сам он, похоже, морально надломлен, движения дерганые, сутулится потерянно. Маврикиец же, наоборот, вольно расправил плечи, кокетливо поигрывал огромным брюхом и был весь на подъеме - махал руками, орал неистово:

- Пошлины будут наши!

- Наши! Наши! Наши! - стройным ритмом поддерживал его рев болельщиков.

Вообще, на Невзгоде давно привыкли к таким общим ритмам и сразу подстраивались под них.

Маврикиец сразу взял быка за рога. Точнее, попытался взять противника на рога. Разогнался и с победным криком боднул того в брюхо.

И тут произошло неожиданное. Аквитанец каким-то диким кульбитом ушел с линии атаки. А торговый представитель Маврикии, пролетев по инерции несколько метров, с треском воткнулся пластмассовыми рогами в деревянный забор, да там и застрял.

Финансовый министр от избытка чувств подскочил к поверженному и воткнул ему единственный рог в зад, вызвав дикий вопль боли и обиды.

Прозвучал гонг – три раза. Что означало конец поединка.

– Пошлины наши! – истошно, как умалишенный, орал финансист, подпрыгивая и утрамбовывая всем весом пыль на арене. - Не двадцать, а тридцать процентов!

– Ура-а!!!

Блондинка в радостном порыве вскочила с сиденья, стала отчаянно махать белым платочком, который извлекла из выреза на груди, а потом бросилась мне на шею:

- Наши победили!

- Да. Победил сильнейший, - кивнул я, слегка смущенный и не знающей, что с ней делать.

Но блондинка отвалилась сама, церемонно поправила прическу, открыла сумочку, покопалась в ней и протянула мне клочок бумаги с аккуратненько выведенным номером телефона.

- Позвони. И я вся твоя… Если, конечно, ты весь мой.

- Обязательно, - не люблю обманывать девушек, но ведь надо.

- Какой же восторг! Стадионы! Бои! Часы единения! А Ашуру все это не нравится! Он все так и талдычит уже который год, как заведенный: долой Большого Брата. Это нашего-то Репушку!

- Какой Ашур? – заинтересовался я.

- Ох, не ревнуй, милый. Он просто работает у нас. И еще он в секте «неприятелей». Ну, те, которые не принимают спасительные ритуалы. Вон, как раз телевещательный комплекс собираются захватить. И обратиться к людям. Ашур говорит, что если все люди пропустят хотя бы пару ритуалов, то сила Большого Брата растает. И настанет свобода. Дорогой, тебе нужна свобода?

- Никогда! – твердо ответил я, придав себе решительный вид.

- И мне не нужна. Мне нужен милый зайчик под боком. Милая квартирка. И милая меховая шубка. Да? – она наивно и трогательно захлопала зелеными глазами.

- Как же ты разумна, - восхитился я. - И что тот твой Ашур и телецентр?

Она посмотрела на дамские часики на своей тонкой руке:

- Ну, вот как раз сейчас обещали вещательную станцию захватить.

Меня как током двинуло.

- Абдулкарим, кончай любезничать! – я рванулся вперед, бесцеремонно оттолкнул дам, облепивших моего напарника справа и слева, с верхнего и нижнего ряда, взял его за руку. – На борт! У нас кризис!

Абдулкариму ничего объяснять не надо. Он лишь кивнул.

Я вжал массивный красный камень на браслете автономного прыжкового модуля.

Кусочек пространства, очерчивающий контуры наших тел, почернел. И для окружающих мы исчезли. А для себя - телепортировались на наш родной звездолет…

***

Я в двух словах ввел Абдулкарима в суть вопроса:

- Сейчас произойдет нападение на центр вещания!

Дальше счет шел на минуты. Выявить координаты объекта атаки. Направить туда все возможные разведывательные зонды и, главное, супердетектор эфирных возмущений. Этот уникальный артефакт ушедших цивилизаций использовали мы в крайних случаях, но сейчас такой и был.

Приближалось очередное масштабное кровопролитие. Попытаться предупредить его? Но как? Остановить Ашура и его друзей-«неприятелей»? Это нереально. Они уже начали выдвижение. Они готовы на все, даже на лютую погибель.

Между тем пошла информация от дронов-разведчиков.

Охрана нейтрализована, телевещательный комплекс и егоэнергетический узел захвачены. «Неприятели» уже в студии. Отключить вещание теперь просто так не удастся. И вот-вот начнется революционная передача под названием «Все на борьбу с Большим Братом!»

- Ну что, - я откинулся в левитирующем кресле. – Мы все сделали. Нам остается только ждать.

Повстанцы в масках – уже смешно, будто их не идентифицируют, начали вещать. Что-то о свободе и узурпаторстве. О новых временах, счастье, которое непременно шагает в ногу со свободой. Но достанется оно только тем, кто не будет выполнять унизительные ритуалы гнусного позолоченного крокодила.

Долдонили они минут пять.

Потом…

Потом стало, как всегда. Телевизионное изображение пропало. А вместе с ним пропал и весь корпус телевещания. На его месте теперь зеленел газон и беззаботно порхали яркие разноцветные птички с длинными горбатыми клювами.

- Стерли, - обреченно заключил Абдулкарим.

- Как и ожидалось.

- И мы снова беспомощны. Флакон моей печали, Александр, переполнен страданиями невинных жертв, - скорбно продекламировал Абдулкарим.

- А вот печалиться не надо. Мы успели вовремя. И мы сняли параметры катаклизма. Наша беспомощность вот-вот канет в прошлое. И вот тогда… - многообещающе произнес я и приказал: - «Принцесса», результаты сканирования на бочку!

Результаты нам нужны как воздух. Это чертово стирание - непонятное,неестественное. Пространственные аномалии не возникают и не пропадают просто так, по щелчку пальцев. Они как вибрационный бур в воде – от них постоянно идут волны, иногда переходящие в цунами, вот тогда и возникают казусы, типа сгинувших городов. Но центр предыдущих аномалий мы так и не нашли. Хотя такие возмущения не могут сразу исчезнуть, они затухают от нескольких часов и до месяцев. Но затухающих волн не было. Вся надежда была на то, что мы идентифицируем всплеск непосредственно на месте, в реальном времени. И нам повезло подогнать к такому месту в нужное время необходимую считывающую аппаратуру. Обошлось это в стертый телецентр с сотнями людей. Но зато сейчас все станет ясно с физикой процесса. И с дальнейшими планами.

- Мелкие возмущения воздушной среды, свойственные для замещения объемов воздуха, - уныло начала перечислять «Принцесса». - Небольшие трещины в почве. Мелкие изменения еще по ста пятидесяти параметрам.

- Эфирная деструкция? – напрягся я.

- Не обнаружено, - ласково проворковала «Принцесса».

- Такое может быть после исчезновения десятиэтажного здания и телевышки?

- Такое есть, капитан, - резонно заметила «принцесса». - И этого достаточно…

***

Стирание демонстрантов на Площади Свободного Возгласа – первое, которое мы увидели в реальном времени. Тогда нами владело ошеломление, лежала на плечах тяжесть страшной трагедии, бурлили в душе священная ярость со стремлением одним ударом покончить со злом.

Трагедия в телецентре воспринималась уже куда спокойнее. Вот так и привыкаешь к новым реалиям. Ну, стерли еще триста пятьдесят человек. Так до этого стерли миллионы. И неизвестно, сколько еще сотрут. Так что это уже вроде и не трагедия вовсе, а статистика.

Конечно, нас это не красит, но гораздо более бурные чувства у нас вызвала неудача с контролем аномалии. Мы ее просто не обнаружили. А она должна была быть.

Почему должна? Да потому что есть законы природы. И по всем этим законам наши датчики обязаны были вопить от возмущения эфира. А его нет.

Вспомнить попытку сканирования нас на орбите со стороны неустановленного неприятеля. И тоже никаких эфирных возмущений. Воздействие есть, а следов нет. Это как пройтись в тяжелых башмаках по усеянному мукой полу и не оставить ни одного следа. Кто на это способен? Только призраки… Призраки… Призраки зеркал…

- Есть еще одна существенная загвоздка, - сказал я, когда пар уже был выпущен. – Если я прав, позиция на нашей шахматной доске уже несколько иная.

- Ты прямо поднимаешь из бездны глубин моей души гигантского осьминога любопытства, уважаемый Александр, - изрек Абдулкарим и даже запнулся от велеречивости метафоры.

- Вспомни стадион… Платформа.

- Которая задымила, как самовар, и чуть не рухнула нам на голову, - Абдулкарим радостно заулыбался от светлого воспоминания.

- На ней был Большой Брат. И я уверен – он различил нас в толпе.

- Вот так взял и различил среди пятидесяти тысяч зрителей? – недоверчиво спросил Абдулкарим.

- Он же тоже какой-никакой менталист. И уловил нашу чуждость на общем ровном фоне толпы туземцев.

- И теперь он информирован, что мы приземлялись на твердь, поправ все его запреты и предупреждения.

- Именно так.

- Это не очень хорошо, - Абдулкарим задумался. – Но и не так плохо. Ты прав. Теперь он точно проявит свои намерения и сделает свой ход. Резкий и грубый ход. Я уверен в этом. Или я не Абдулкарим. А он не рептилоид!..