Сайт о книге http://www.timberlitta.ru
Глава 1. Миссия
Когда Револ и Нибара вошли в бункер своего отца Дерби, главного хранителя источника жизни Мероны, там шло чрезвычайное совещание военачальников и хранителей.
- На Оларе зортеки набрались боевого опыта и атаковали нашу планету новейшим оружием, – докладывал главнокомандующий. – Противник уничтожил почти весь парк наших кораблей, вывел из строя средства локации и навигации, и без серьёзных потерь высадился на Мероне. В космическом пространстве войну мы проиграли, причина – наше технологическое отставание. Планета под колпаком: полная блокада, электронная разведка противника везде.
- Это всё мервуд! – воскликнул Старейшина хранителей. – Мервуд у нас, а технологии – у них. Мы собирались мирно жить, а Углас готовился воевать и покорять – вот нас и бьют.
- Пока научные центры и военные заводы целы, нужно разработать самим или выкрасть у зортеков технологии по мервуду, – продолжил главнокомандующий. – Успеем создать сопоставимые по мощности и эффективности вооружения – отобьёмся. По расчетам, без нового поколения оружия в наземной войне мы сможем противостоять зортекам не дольше одного колыбельного года, отсчёт пошёл. План боевых действий готов, но со стороны противника всё время открываются новые угрозы. Аналитик!
- Зортеки коренным образом изменили свою мотивацию, стратегию и тактику, – вступил аналитик разведки. – В Первой мервудской войне они рассчитывали захватить наши месторождения мервуда, обратить меронийцев в рабов и заставить работать на добыче, обогащении и выплавке мервуда. Они убедились: мы не покоримся…
- Не покоримся! – закричали командиры и хранители. – Мы или другие!
- По характеру действий противника, – продолжил аналитик, – разведка делает вывод: теперь зортеки хотят уничтожить всех меронийцев, всю нашу флору и фауну, а лёгкую воду превратить в тяжёлую. Всё, что может помешать процессу добычи мервуда, должно быть устранено физически. Планета должна стать непригодной к жизни людей, а на месторождениях и заводах будут работать одни роботы. Машины, в отличие от рабов, не выдадут технологии. Пленных зортеки теперь не берут. После истощения запасов мервуда, планету бросят. Империя зортеков из обычного межгалактического торгаша превратилась в разбойника. На крупные разумные планетарные системы Империя пока ещё не покушается, а наш невеликий Союз Семи колыбелей им, как они рассчитывают, уже по зубам. С помощью мервуда они собираются покорить целые галактики. Для подавления видов-аборигенов, противник завёз на Мерону своих животных, растения, грибы, бактерии и другие микроорганизмы. Последние сводки: крылатые пришельцы уже истребили часть наших популяций насекомых-опылителей многих видов, так что серьёзный недобор следующего урожая неизбежен, нам грозит голод. Для уничтожения растительного покрова противник завёз чудовищных размеров грибы: их гифы душат корни наших деревьев и трав, отбирают у них минеральное питание, воду и кислород. Некоторые экосистемы Мероны оказались достаточно устойчивыми к интродуцентам и враждебным инвазиям, но большинство биологических сообществ, хотя сопротивляются, но быстро погибают в межвидовой борьбе. Вторая мервудская война распространилась на весь живой мир: людской, животный, растительный и микромир.
- Видно, Мерону зортеки изучили, – сказал Дерби.
- Всесторонне. Предлагаем немедленно закрыть всю информацию о любых ресурсах Мероны. Картинку!
Включился большой монитор. На экране возник решительного вида зортек.
- Углас, – сказал Дерби.
- Весь мервуд будет наш! – кричал Углас полчищам зортеков, выходящих из кораблей. – Сделайте Мерону второй Оларой! Идите и убейте их всех!
- Смерть меронийцам! – ревели в ответ зортеки. – Весь мервуд будет наш!
На экране возникла зелёно-голубая планета.
- Красавица наша! – не удержался Старейшина хранителей.
- Такою она была раньше, – сухо продолжил аналитик. – Теперь наша планета не такая красивая и уже не везде живая. На захваченных зортеками в ходе Первой войны территориях Мерона для людей погибла.
На экране возникла другая Мерона: её суша была обезображена грязными, почти чёрными, пятнами, а цвет воды океанов на обширных акваториях из лазурного превратился в бурый.
- Есть живая вода из источника, – возразил Старейшина. – Ею можем оживить и сушу, и море.
- Живительные возможности источника жизни Мероны стремительно сокращаются. Даже этот год мы продержимся лишь при условии, что источник сможет синтезировать лёгкую воду в сегодняшних объёмах. Наша армия уже начала проигрывать отдельные сражения только из-за недостатка лёгкой воды: людям просто нечего пить, а тяжёлая вода – с дейтерием вместо протия – пригодна для зортеков, но не для людей. Изотопный и ионный состав воды на Мероне ухудшается с угрожающей скоростью, а источник – после предательства Угласа – не в силах восполнить потерю лёгкой воды. Нужно немедленно создать запас льда из вод источника. Разрешите напомнить: лёд, плавясь, порождает необычные жидкости, потому что водородные связи сильны и строго направлены в пространстве. В отличие от других жидкостей, вода помнит своё происхождение. Живая вода сохраняет в своей памяти биологическую жизнь. Значит, если мы создадим кристалл воды из источника и убережём его, появится возможность оживить и сам источник и планету.
- Всю информацию о Мероне закрыть! – приказал Дерби. – Гражданских людей и все производства спустить в подземные города. К оружию! Объявляю всеобщую мобилизацию! Совещание закончено. Идите, вы знаете, что делать. Мы или другие!
- Мы или другие! – закричали все.
В бункере остались Дерби, Старейшина и брат с сестрой.
- Без помощи извне армию Империи нам не одолеть, – обратился Дерби к своим детям. – А когда зортеки покончат с Оларой, войска перебросят к нам. Источник на Оларе скорее всего уже уничтожен. Связи с колыбелями у нас нет. Хранители Союза Семи колыбелей допустили старую ошибку – недооценили противника и позволили разбить себя поодиночке. Поручаю вам миссию: лететь на Седьмую колыбель и привезти оттуда кристалл живой воды из их источника. Без него источник жизни на Мероне обречён.
- Посылаешь детей на смерть, – пробормотал Старейшина; он покачал головой и закрыл глаза.
- Против их технологий геройство нам не поможет – все умрём! – резко возразил Дерби. – А так шанс есть. В войну дети взрослеют быстрее…
- Конечно, шанс есть! – подхватил Револ. – На Седьмой нет мервуда, туда зортеки не сунутся.
- Правильнее считать: на Седьмой мервуд зортеки ещё не нашли, – возразил Дерби. – Их авторазведчики должны искать месторождения мервуда на всех семи планетах-сёстрах. К тому же они ищут не один мервуд: есть и другие столь же редкие ископаемые. Мервуд – материал с легко меняющимися свойствами, из него можно изготовить буквально всё: в руках зортеков он проявил чудеса. А вот мы не додумали и тратили мервуд на самые простые вещи.
- У меня браслет на ноге из мервуда, – сказала Нибара. – Красивый, всем нравится.
- Красивый, а главное, мирный – им не повоюешь. К войне мы не готовы. На поверку плохие мы оказались руководители и отцы… На Оларе и Мероне зортеки только добывают и выплавляют мервуд, а всё производство сосредоточено где-то в Империи. Боятся они потерять монополию на военные технологии… Седьмая самая молодая планета Союза и расположена отдалённо, но разведывательные аппараты зортеков могут быть и там – Тимберлитта о них говорила. Будьте начеку!
- Значит, на Седьмой всё в порядке? – спросил Револ.
- А чем она отличается от нас? – добавила Нибара.
- Мы близки, даже имена природных явлений, вещей и людей звучат почти одинаково. Мерона и другие планеты сильнее Седьмой продвинулись в технике, зато сильно отстали в чувствах.
- Отец, а на чём лететь, – как бы удивляясь собственному вопросу, сказала Нибара. – Почти все челны уничтожены и станций навигации больше нет. Как лететь-то?
- Есть одна старая надёжная посудина, – через силу улыбнулся Дерби.
- Твоя галоша Церола?! – воскликнул Револ.
- Она, родная! Не такая уж она и галоша. Старовата, да, тесновата, да, а уж болтлива!.. Но это единственный межгалактический аппарат, который дважды побывал на Седьмой, и у Церолы в памяти сохранилась автономная навигация. Теперь главное…
Дерби извлёк из тайника небольшой кулон и с суровой торжественностью надел его на шею Нибаре. Многогранный бирюзового цвета кристалл небольшого размера светился изнутри и вспыхивал на гранях, приковывал взгляды.
- Магический кристалл – о нём говорил аналитик, – сказал Дерби и поцеловал дочку в лоб. – Только сегодня, когда встал вопрос жизни и смерти Мероны, учёные вычислили необходимость кристалла, а мы, хранители, обрели его уже давным-давно.
- Так давайте пустим кристалл в дело! – воскликнула Нибара.
- Невозможно. Учёные мужи пока не докопались: кристалл с одной из планет-сестёр становится действенным только при объединении магической силы с таким же кристаллом с другой планеты. Это секрет! Кристалл с Олары уничтожили зортеки. Теперь, чтобы возродить на Оларе жизнь, нужно объединить кристаллы нашей, Шестой колыбели, и Седьмой. Если мы здесь все погибнем раньше, чем вы найдёте кристалл на Седьмой, оставайтесь там, связывайтесь с оставшимися колыбелями и готовьтесь к новой войне.
- Почему «найти» кристалл? – продолжала недоумевать Нибара. – Разве вы не можете связаться с хранителями на Седьмой и предупредить?
- Не можем, так уж вышло: наверное, мы плохие отцы. Пусть звёздный ветер принесёт вам удачу! Идите!
Дерби отвернулся, чтобы не видеть выходящих детей.
Выбравшись на поверхность земли, молодые люди облачились в костюмы, раскрыли свои плуны и взмыли в воздух. Лететь пришлось по приборам: сквозь плотный дым и гарь от пожаров земли не было видно. Вскоре к ним пристроились несколько светящихся шаров – автоматы зортеков для идентификации на «свой-чужой».
- Нас обнаружили! – воскликнул Револ.
- Стреляй!
- Нельзя: тогда нас локализуют и собьют. Попробую запутать ложными паролями…Они сменили коды! Ставим помехи… Режим невидимки… Ничего не выходит: мы идентифицированы как «чужие»!
- И до калоши не долетим?!
- Снижаемся, – скомандовал Револ сестре, – нужно уйти от локаторов! Пойдём знакомым маршрутом…
Они спустились почти до земли, резко снизили скорость и включили рельефный режим полёта. После этого брат с сестрой открыли огонь по идентификаторам. Пару шаров им удалось сбить, остальные скрылись в дыму.
- У нас не так много времени, – сказал Револ и занялся расчётами.
Нибара неотрывно смотрела вниз.
Ужас раскрыл её большие голубые глаза и пошевелил васильковые волосы, и невольные слёзы хлынули по бледным щекам девушки. Во что превратили её землю! Вот здесь был сад. С раннего детства с Револом, мамой и папой она играла здесь в прятки и как угорелая носилась по шёлковой травке. А как её сад цвёл! Воздух наполнялся коктейлем дивных ароматов, голубые кроны деревьев покрывалась мозаикой прекрасных цветов. На одном дереве все цветы были разными, и каждый фрукт вызревал со своим особенным вкусом. Как она обожает калары! Но только чтобы плод был обязательно ярко-ультрамаринового цвета. Это Револ любит калары насыщенно бордового цвета – с пикантной кислинкой, а они с мамой – только бордовые, сладкие-пресладкие! А это что там?! Здесь же был наш Заветный лес! Кажется, совсем недавно ещё они с отцом и Револом по случаю совершеннолетия брата гуляли по этому лесу. Шли медленно, с наслаждением дыша и любуясь серебристыми стволами деревьев, мощностью голубоватых крон, ступая на полянах в шёлк высокой изумрудной травы – всей в весёленьких кляксах пахнущего весной разноцветья, внимая щебетанью чудных птичек, трепетному полёту бабочек и рывкам стрекоз… И это наш Заветный лес?! Чёрные остова сгоревших деревьев, свисающие с ветвей мотки паутины и языки слизи, а среди мёртвых стволов – неровные ряды гигантских поганых грибов: они вырастали на глазах, тут же изгибались, падали или оползали, превращаясь в однородную массу булькающей слизи. На месте лесных озёр и речушек истекала бурая вся в пузырях жижа. Остатки зелени затягивала плесень, покрывала зола. Растерзанные тела меронийских животных и птиц валялись кругом вперемежку с трупами животных-пришельцев, и только где-то на пределе видимости, над куртиной голубых крон ещё теплилась прежняя жизнь: там стая таких знакомых с детства птиц отчаянно дралась с эскадрильями летучих захватчиков. А внизу, куда ни глянь, повсюду царила жухлость, чуждость и смерть…
- Не время плакать, сестра, соберись!
Револ взял управление плуном сестры на себя. Вскоре он приземлил аппараты у небольшой скалы. Они свернули аппараты, сняли костюмы. Сразу стало тяжело дышать: воздух пропах гарью и разложением.
- Раньше, перед отцом, скалу открывала живая трава, – пробормотал себе под нос Револ. – А теперь… кругом и трава-то не наша. Именем Тимберлитты!
Скала открылась. Из неё вылетел маленький челн – на четырёх астронавтов.
- Галоша, – фыркнул было Револ, но сразу опомнился. – Прости, нюхнул отравы. Приветствую тебя, Церола!
- Приветствую… – машинально повторила и Нибара, вертя головой по сторонам. – Ты это кому говоришь?
- Мне, – раздался из челна мелодичный обволакивающий женский голос. – Ваш отец присвоил мне, бортовому компьютеру, имя собственное. Присвоил не под настроение, а за мои заслуги! Ещё б научил танцевать, любить мужчин и по мелочам…
- Церола большая шутница, – сказал Револ, поддерживая начинающую задыхаться сестру. – Но и умница, простая и надёжная, таких сейчас уже не производят…
- Спасибо, особенно за «простую». Ржавею потихоньку в резерве. Кто б раздобыл по блату запчастей из мервуда… Вы – очень сильно надеюсь! – зададите мне интересненький курс?
- Ой, меня кто-то кусает за ногу… – прошептала Нибара.
- Плотоядная травка зортеков, – сказала Церола. Из челна выполз гибкий манипулятор, мигом убрал стебли вокруг молодых людей и подал девушке снятый с её ноги травяными ворами браслет. – А в очагах эпизоотий и эпифитотий без спецодежды теперь не пройдёшь. Тревога! Нас атакуют корабли противника! Все на борт!
Глава 2. Мечты сбываются!
Колонна стареньких автобусов с наклейками «Осторожно, дети!» кое-как выбралась из пыльного города и, развив разрешённую скорость, покатила по щербатому асфальту шоссе. Открылись свежие виды предместий и галдёж заметно стих. Юные пассажиры уткнулись в окна, предвкушая встречу с природой и свободную от школы и нудных родичей жизнь.
В первом автобусе, идущем вослед машины ГАИ, водитель и вожатая недоглядели, и в тайком приоткрытое окно высунулась девичья голова. Сразу июньский ветер вырвал прядь пшеничных волос из слабенько перехваченного кокетливым бантиком хвоста девушки, а на её шее сполз набок и затрепетал на чёрном шнурке небольшой гранёный кулон ярко-голубого цвета. Девушка смотрела на пробегающие мимо поля и леса, и счастьем светилось её миловидное личико, лицо из числа тех, которые без особенной красоты нравятся всем.
- Маша! – прикрикнула, наконец, вожатая. – Мне ещё девочек не хватало пасти! В пятнадцать лет этим местом пора уже соображать, а не выставлять на ветер. Продует, закрой!
Маша закрыла окно и отвалилась на спинку сиденья. Блаженная улыбка бродила по её нарочито сжатым губам и сияли предвкушением летней свободы большие лазоревые глаза.
Ну, уж нет, Леночка Сергеевна, меня не продует! Пусть свежий ветер принесёт мне удачу! Я еду в лагерь! Ура-ура-ура! Обожаю летние лагеря! Всегда отыщутся новые друзья, и тебе прикольные конкурсы, и театральные выступления, проказы, игры, танцы-шманцы на дискотеке, «зарница», большущий костёр в конце смены!.. Увижу, наконец, Юлёну свою и Ваньку. Как я соскучилась по ним! Целый год прошёл! Конечно, всё время общались в сетях, и в курсе всего, что у каждого происходит, но… Ой, а Ванька-то Мезенцев обещал рассказать о своём секретном проекте. Или, может, он там, в своей Москве, стал интриганом? Да ну! Ванька технарь, золотые руки: опять, наверное, сконструировал радиоуправляемую тарелку летающую. У него, помнится, отец ведущий спец по тарелкам, а раньше авиаконструктором был, натаскал Ваньку по части аэрокосмоса. Да-да, точно, Ванька зимой проболтался: они с отцом затеяли какой-то совместный проект, но держат его в строжайшем секрете – государственная тайна! Странно: Ванька всего на год старше меня, а уже государственная тайна… А у меня тайн нет. Я, что ли, обыкновенная? А какая, интересно, стала Юлёна? Эх, ведь затопчет меня, кобыла рыжая! Ну и темперамент! Представляю: так обнимет-прижмёт – все кишки из меня выдавит и извиниться забудет. Подруга моя добрая, верная, но уж очень вспыльчивая – даже и не подумаешь, что с холодного Урала. Просто какая-то кубанская казачка из довоенного советского фильма. А уж авантюристка, мамочка родная!.. Как рискованные приключения любит! И лезет всегда напролом: морду клином – и вперёд! Честно, ведёт себя, как пацан! Мне с нею море по колено: всегда придёт на подмогу, закроет широкой грудью… Ой, у неё, наверное, уже второй номер, если не третий…
Маша инстинктивно поднесла руку к груди. Пальцы легли на кулон. Девушка пальцем подцепила его, поднесла к глазам и стала вертеть в столпе утреннего света, льющемся из окна.
- Стекляшка, – сказал незнакомый парень из-за спины Маши. – Хочешь, Алёнушка, презентую кое-что клёвое – за один поцелуй. Подарю стопудово! Давай, целуй, пока Аракчеевна не видит.
Парень схватил Машу за узел волос и сам перегнулся через сидение, подставляясь под поцелуй.
- Отвянь, бабахнутый! – Маша вырвалась и замахнулась кулачком. – Хочешь проблем?!
- Аллес, братуха, – вмешался сосед парня, удерживая друга. – Она агу. Возьми, почитай!
На коленки Маше прилетела брошюрка «Как правильно потерять девственность».
- Благодарю за заботу, – холодно ответила Маша и небрежно сунула брошюрку в свою вещевую сумку. Она решила не позволить нахалам испортить себе настроение.
- Сегодня оба дежурите по кухне, – подошла к парням Елена Сергеевна. – Ещё один фокус – и занесу вас в чёрный список: мне рабы на кухне нужны.
- За что?! Её ботва мне по глазам хлестнула, когда она окно открывала…
Теперь Маша довольно улыбалась. Леночка Сергеевна в обиду не даст! Строгая дамочка! Кандидат психологических наук, сама молодая, но представляется всем педагогом старой «школы Макаренко». Её кредо: «Подросток без общественного поручения – потенциальный преступник». Так им, дуракам, и надо! Ха-ха! Пусть теперь в белых передничках тарелки с кашей разносят. Стекляшка! Много они понимают в древних камнях…
Маша рисковала, тайно прихватив семейную реликвию в лагерь. Уж очень ей хотелось в эту смену понравиться какому-нибудь мальчику по-настоящему. Другие девочки прошлым летом сбегали из палаты на свидание, уходили за территорию и спускались по «тропинке любви» к озеру, и там, в обнимочку, сидели на берегу, смотрели на отражение луны, целовались и всё такое… Свидание! И она хочет на настоящее свидание! А этой весной её заполонило предчувствие грядущего счастья. Вот и залезла в мамину шкатулку без спроса. Юлёна одобрила бы! А что, мама сама недавно объявила: теперь кулон её. Он передавался из поколения в поколение, от матери к дочери, теперь пришла её очередь носить камень. Это даже и не камень, а какой-то кристалл. Мама странно ей говорила: тебя с раннего детства почему-то тянет к кулончику, ты даже разговаривала с ним, и я думаю, он отвечает взаимностью, а если понадобится, поможет тебе в трудную минуту. Смешно! Как может помочь девушке камушек, ну пусть и кристалл? Это слишком. Хотя… Когда ей бывало грустно, она иной раз брала камень, и в её руках он становился цвета бушующего океана, а когда успокаивалась и на лице появлялась улыбка, камешек становился нежно-голубым, переливался и играл радужными цветами. Прям, какая-то магия!
Лишь бы тебя не спёрли, думала Маша, поглаживая пальчиком и дуя на кристалл. Даже хорошо: пусть думают, что стекляшка. Кто надо, оценит!
Колонна свернула с шоссе и въехала в лес, на грунтовку. Теперь совсем рядом! Маша ёрзала на своём промятом сидении и билась щекой о стекло, пытаясь через пыль от машины ГАИ первой выглядеть ворота в лагерь. Ну где же вы, родные синие ворота с большими красными звездами?! А-а-а, вот и они! А над воротами железные буквы: «Летний оздоровительный лагерь «им.Ю.А. Гагарина».
Ура-ура-ура! Прибыли! Пусть это лето запомнится мне на всю жизнь!
- Юлёна!
- Машка!
Вопя как ненормальные, девочки бросились друг к другу, сшиблись, едва не грохнувшись на траву. Тут же к ним подскочил невысокий парень, но ему от сдавленной рыжим удавом Маши для рукопожатья достался только мизинец, а для приветствия – пара хриплых вскриков: «Задушишь!.. Ванька, спасай!..»
Отдышавшись и смахнув слёзы, троица взяла вещи и вместе со всем отрядом потопала в корпус. Маша озиралась по сторонам.
Лагерь выглядел прежним: аллея героев, клумба, Гагарин с ракетой, памятник Ильичу, белокаменный лось в кустах, танцплощадка, открытый кинотеатр… У кирпичного корпуса цвёл нетоптаный ковёр лесной земляники, сияли свежеокрашенные лавочки и мусорные урны. А вот и родные изрезанные «автографами» перила крыльца…
Дурацко-счастливая улыбка появилась у Маши, когда Юлёна распахнула перед ней обитую неровными филёнками дверь в палату. Восемь кроватей, тумбочки, парочка кривоногих многажды ремонтированных столов, скрипучие шкафы без вешалок, халтурно выкрашенные таджиками стены…
Иван занёс чемодан:
- С новосельем, Маш! А мы с Юлёной заехали минут двадцать назад.
- Это лирика! – напустила строгости Маша. – Ты обещал рассказать мне секрет.
- Какой такой секрет? – возмутилась Юлёна. – У вас от меня секреты?!
- Обещал – расскажу, – попытался было отвертеться Иван.
- Я умру сейчас на месте! – заявила Юлёна. – Рассказывай!
- Вся смена ещё впереди – расскажу и покажу, вы меня знаете. На завтрак становись!
- Опять масло заставят есть… – заскулила Маша. – А кто физрук?
- Тот самый! – рассмеялся Иван. – Сергей-свет-Сергеич, родной…
Чуть ли не единственное, от чего Маша страдала в прошлом году, это что на завтрак всех заставляли есть сливочное крестьянское масло – «для здоровья». Полковник в отставке, мастер спорта по гребле на каноэ, громадный физрук всегда с гантелей устрашающего размера в руке ходил между рядами столов и следил за процессом поедания масла. Сам обожатель крестьянского масла, Сергей Сергеич непонятливых прямо-таки сподвижнически просвещал:
- Сливочное масло – незаменимый продукт! В армии каждому рядовому положено 25 граммов масла в день. Без масла солдат – не солдат, а глиста! И пионер без масла – не пионер, а рахит! Вот ты, допризывник, рахитом стать хочешь?!
А непослушных Сергей Сергеич стращал:
- Кто на завтрак не съест свою порцию масла, тот преступник против собственного организма. А преступников – по закону! – должно наказывать: приду и набью! Все поняли?! Не слышу ответа! Все поняли?!
- Все-е-е!!!
- И три вечера не пущу на дискотеку, – добрея, заканчивал физрук и вразвалочку, играя гантелей, направлялся к выходу из столовой. – В девять тридцать командиры отрядов доложат мне о преступниках по-фамильно.
Отряд с непривычки долго строился у корпуса и, наконец, двинулся к столовой. Ивана по плечу сзади ударил «крепкий орешек», Коля Ватрушкин по кличке Батон.
Парень из себя высокий и румяный, с кулаками-дыньками. Прошлым летом кто-то назвал его Французским батоном, но прилагательное как-то сразу отвалилось – в задиристом хулигане с большим гонором ничегошеньки французского и в электронный микроскоп не просматривалось. Физически самый сильный Батон претендовал на безусловное лидерство, только многие пацаны тянулись к Ивану, как к интеллектуальному гуру, и Иван, сам не желая того, стал авторитетом. В прошлом году Маша и Юлёной как-то сразу поняли: неординарный парень, талант! Ну и пусть, что ниже их ростом, очкарик и всегда взъерошенные волосы на голове, зато умница, умелец и притом никой не «ботаник». Батон ревновал и при всяком случае задирал Ивана. В одну из таких задир вмешались подруги. Пацаны играли в футбол, а Иван сидел на зрительской лавке и что-то набивал в ноутбук. Маша с Юлёной расположились на соседней лавочке и обсуждали что-то своё, девичье. Они видели, как Батон нарочно пробил так, что мокрый мяч угодил в нос Ивану и пошла кровь. Девочки обругали ржущего Батона и его дружков-гоблинов, и бросились на помощь. Юлёна по-хозяйски уложила раненого на спину, а Маша смочила свой платочек в фонтанчике и водрузила его на потерпевший нос, а салфеточками обтёрла кровь на лице.
- Закрой глаза и дыши! – скомандовала Юлёна, загораживая Ивана от солнца. – Теперь мы друзья. Согласен?
- Я сам давно хотел к вам подойти…
С раненым бойцом девочкам только и знакомиться! Пока три минутки лечили бойца, подружились навек! Если бы не этот гад, Батон, подруги, вполне вероятно, так и не сблизились с Иваном – он был из отряда постарше.
- Здорово, мегамозг! – гаркнул Батон в самое ухо Ивана. – Я тебя вызываю сразиться в поединке, сразу после завтрака. Как гладиаторы – на арене стадиона. Оружие выбираешь ты. Мне достаточно этого!.. – Он поднёс свой кулачище к лицу Ивана. – Нос ещё помнит?
Юлёна двинулась, чтобы вмешаться, но Иван её остановил.
- Сразимся, если соберётся достаточно публики, – сказал он и подмигнул девушкам. – Я догоню!
Иван бросился к корпусу.
- Сбежал, все видели?! – самодовольно рассмеялся Батон. – Штанишки обмочил!
- Катись ты!.. – наехала было на дуэлянта Юлёна.
- Спокуха, пипл! Привыкайте к моим понтам! Ты, рыжая, опоздала: вызов принят публично! Да и вам самим пора убедиться, каков в деле ваш пионэр…
В чём в чём, а в организаторских способностях Батону не откажешь. В столовой он пустил по столам записку: «Сразу после завтрака на футбольном поле состоится неофициальное открытие лагеря – гладиаторский поединок самых крутых бойцов. Драться будут до третьей крови! Предупреждаем: кто о бое заложит своему Аракчееву или физруку, тому секим башка!»
- Я не пойду, – прочтя приглашение и едва не плача, сказала Маша. – Батон изобьёт Ваньку. Так всё хорошо начиналось…
- Надо идти! – отрезала Юлёна. – Наш друг в опасности! «До третьей крови»! Я аптечку взяла, идём! И вообще рано хоронить. Ты разве не поняла: Иван что-то задумал!
- Что можно задумать против таких кулачищ? Всё, я иду к Сергей Сергеичу! Пусть лучше мне будет секим башка.
- Маша! – взревела Юлёна. – Не так важно, чем кончится бой! Наше присутствие поддержит Ивана! А понадобится – и мы будем драться! В реальной жизни навыки рукопашного боя не помешают.
- Знаю, но я…
- Прячь кулончик в карман – и вперёд! Если ты заложишь физруку, Иван перестанет тебя уважать. И я тоже!
На стадионе собрались все отряды, кроме самых маленьких. Не мешкая, пока лагерные Аракчеевы завтракали сами, на скошенную траву футбольного поля вышел Батон и двое его гоблинов. Навстречу им выдвинулся Иван.
- Вызвал ты – выбор оружия за мной, – напомнил Иван.
- Само собой, – осклабился Батон и поиграл мускулами. – Мои друзья не помешают?
- И они у меня затанцуют, – хладнокровно заявил Иван и вынул из кармана джинсов небольшую коробочку.
- Что?! – взревел Батон. – Ребята, нас оскорбляют публично! Устроим низкорослику мочилово до третьей крови!
Стадион замер в ожидании. Тогда Маша на ватных ногах и Юлёна с яркой аптечкой на ремешке через плечо вышли на поле и встали за спиной Ивана. Со скамеек послышались смешки и возгласы:
- Защитницы…
- Сейчас задерут юбки и будут отвлекать противника…
- Специально накрасились…
- Не надо: Юлька сама кого хочешь уложит. Она в прошлом году на танцах двоих деревенских уделала…
- Рукопашным боем четвёртый год занимается…
- До третьей крови – это как?
- В аптечке может быть скальпель…
- И ножницы…
- Не-е-е, нашатырём плеснут…
- Та, пониже, ногти пилкой наточила – будет царапать…
Троица двинулась на Ивана, тот машинально отступил на пару шагов. Маша тоже сначала отпрянула, но Юлёна её подхватила и толкнула к Ивану. Девочки оказались по обе стороны от своего друга. Тот держал пульт управления, нажимал кнопки и шевелил джойстиком. С Батоном и его гоблинами стало происходить нечто невиданное: они замерли, оставаясь при этом в динамичных позах. Но вот Иван шевельнул джойстик и парализованные гладиаторы синхронно дёрнули одной рукой, повернул ещё раз – те встали в третью позицию. Гул удивления прокатился по стадиону. Даже пролетающие мимо две вороны сели на ветку берёзы на краю футбольного поля и, склонив головы набок, одним глазом наблюдали за чудом.
Батон со товарищи начали выделывать какие-то легкомысленные пируэты, совершенно не вяжущиеся с их грозным статусом лагерных хулиганов. Это выглядело так забавно, что среди зрителей сначала послышались смешки, а затем кто-то запел «Калинку-малину» и начал в такт хлопать в ладоши, и через минуту вся публика, окончательно превращая гладиаторский бой в эстрадный танцевальный номер, пела «Калинку», хлопала, топала и ржала по изнеможения.
- Ну, хватит с них, – сказала довольная Маша, ещё улыбаясь, но уже с тенью тревоги.
- Пусть танцуют! – Юлёна шаталась от хохота. – Ой, не могу! Говорила тебе: Ванька задумал…
- Они будут мстить, – настаивала Маша. – Хватит, Ваньк. Ты победил.
- Мы победили! – воскликнула Юлёна. – Ур-р-ра!
Иван, ни разу до сих пор даже не улыбнувшись, кивнул. Девушки разглядели, как из-под маек вновь оцепеневших гладиаторов выбежали крошечные электронные паучки и молниеносно забрались в коробочку в руках Ивана.
Пока Батон и его дружки стояли, едва дыша и не в состоянии вымолвить ни слова, Иван, с нарочито каменным лицом и издевательски безразличным тоном, объяснял им: нужно вести себя уважительно по отношению ко всем людям, независимо от их пола, физических кондиций, национальности и прочего.
В этот момент Батон вряд ли был в состоянии вникнуть в глубокий смысл внушаемых ему ценностей жизни, но вскоре, придя в себя, он, под свист и улюлюканье публики, отбежал к краю футбольного поля и закричал:
- Помни, умник: за мной не пропадёт!
Когда Батон с дружками скрылись в кустах, Ивана со всех сторон окружили зрители, в большинстве своём пацаны, и закидали умельца техническими вопросами.
- Не уверен, что поступил правильно… – начал объясняться Иван.
- Пойдём, Маш, – объявила Юлёна. – Это надолго, а у нас полно дел.
Она подхватила Машу под руку и, ещё не остыв от боя, буквально потащила ещё в палату. Впрочем, это был их обычный способ передвижения, в полном соответствии с гороскопами каждой: крепкая рыжая драконша с огненным темпераментом ведёт за собой послушную беленькую змейку.
- Это и есть секрет? – спросила Юлёна.
- Вряд ли: тот секрет государственный!
- Государственный?! А Ваньку не посадят за разглашение?
- Мы не выдадим – не посадят. Да ему ещё только шестнадцать, как тебе.
- Только! В войну в шестнадцать героями становились.
- В России нет войны. И на Земле большой войны нет.
- Пока нет, а все говорят: надвигается.
- Да ну тебя, Юль! Чего пугаешь? У нас с тобой женихов ещё не было даже, а…
- А надо быть готовой ко всему! «Если завтра война…» – дурашливо запела Юлёна, и попыталась чеканить шаг, но споткнулась о ногу подруги.
- Затопчешь, коряга! Ну вот, синяк будет…
- Ерунда! У меня после каждой тренировки по пять синяков. Главное, чтобы нашлось, кому тебя пожалеть, – игриво толкнула в бок Юлёна свою подругу.
- Я недавно тоже почему-то о войне думала. Не об обычной войне – о какой-то… другой.
- «Другими» называют пришельцев, инопланетян. Звёздных войн, что ль, насмотрелась?
- Неспокойно на душе. Жду чего-то чрезвычайного…
- Чрезвычайного? – Юлёна даже остановилась и развернула Машу к себе лицом. – Прямо сейчас?!
- Да.
- В лагере?
- Да.
- У-у-у, как всё у нас запущено! Придётся мне самой жениха для тебя искать.
- Да ну тебя! Я серьёзно. А, ладно, прорвёмся…
Маша вынула из кармашка юбки кулончик, подула на кристалл, потёрла пальчиком и надела на шею.
Тут подруги увидели, как Леночка Сергеевна к доске объявлений прикалывает кнопками лист ватмана и рванулись узнать лагерные новости первыми. Оказалось: в эту смену «Зарницу» будут проводить уже через три дня – так сложились обстоятельства у куратора из МЧС. Посему всем отрядам, желающим принять участие в игре, надлежало немедля придумать и проголосовать тему игры и назначить командира, начальника штаба и разведчиков, и уже этим вечером провести заседания штабов, распределить обязанности, назначить пароли и всё прочее.
- Чур, мы разведчики! – заорала Юлёна и так дёрнула руку подруги, что блузка на той затрещала. – Вот уж оторвёмся в лесу! А сухие пайки выдадут?
- Пайки во время игры выдадут, – сказала Леночка Сергеевна. – А завтра намечать маршруты в лес идут только разведчики. Утро – строго по расписанию: зарядка, умывание, завтрак. Вы за какую тему?
В советское время пионеры «Зарницу» играли очень просто: «синие» против «зелёных», срывали погоны, искали вражеский флаг, кто первым нашёл – победил. Теперь «Зарницу» проводят в виде отработки действий МЧС во время природных или техногенных катастроф.
В прошлом году отрабатывали взрыв атомной бомбы. А в эту смену?
- Аварийное приземление летающей тарелки! – выпалила Юлёна. – Ивану это понравится, правда, Маш?
- И я за тарелку! – загорелась Маша. – Бежим, подговорим остальных.
- Не надо, – засмеялась Леночка Сергеевна. – Авария летающей тарелки – это, пожалуй, идея. Даже шикарно! Ты умничка, Юль. Игру проводить мне, я – «за». Как раз двенадцать листов фанеры привезли и краска-серебрянка на складе есть… Передайте своему Ивану: пусть идёт к столяру и набросает чертёж тарелки – размером… с большой шкаф. Не громадную, а чтобы её можно было замаскировать в лесу…
Весь день у друзей ушёл на приготовления к театральному капустнику и завтрашнему выступлению разведки. А после ужина, когда начало темнеть, отряд собрался в палате Юлёны и Маши.
Только расселись по кроватям, распахнулось окно и чьи-то голые руки бросили в комнату штук пять зелёных лягушек и чёрных жаб. Девчонки подняли визг, вскочили на кровати с ногами. Земноводные, сами испуганные, прыгали по деревянному полу, оставляя мокрые следы, но вскоре отчаянные смельчаки их изловили и выбросили на траву.
- Мелкие резвятся, – откомментировала Юлёна, прикрывая окно. – Там пацанята – хихикают в кустах. Их сегодня на костёр не пустили, вот мстят.
- Скорее «женихи», – возразила Маша. – Подсмотрели в окно, когда кто-то из нас переодевался, и «влюбились» – теперь заигрывают…
Леночка Сергеевна вошла в палату последней.
- Я вам покажу «сыграем в бутылочку», – строго погрозила она пальцем ребятам, услышав на подходе к дверям предложение, сделанное мужским голосом. – В моём отряде никаких бутылочек – в прямом и переносном смысле! Все усвоили план «Зарницы»?
- Все-е-е!
- Завтра в лес идут разведчики: Ваня, Маша, Юлёна; Ваня – старший. Ставлю задачу: обнаружить и картировать места возможного укрытия летающей тарелки, наметить маршруты подходов…
Тут опять распахнулось окно, и две конопатые ябеды доложили воспитательнице:
- Мальчики заняли наш туалет. Говорят: у нас здесь штаб.
Все заржали.
- Ну, позвали бы подруг на подмогу, сорвали крючок – и крапивкой их, крапивкой по задницам! – предложила вариант Юлёна. – Вокруг женского тубзика крапивы – море!
- Ага! – скуксились ябеды, обманутые в своих надеждах на сочувствие. – Там Батон с дружками-дебилами, кричат: будем держать тубзооборону до последнего вздоха.
Леночка Сергеевна едва перекричала вновь поднявшийся ржач:
- Юлёна – за старшую, отряд – марш на театральный капустник. А я пойду к держателям тубзообороны. Правильно, Юль, мыслишь: дайте-ка мне полотенчико – нарву крапивы…
Уже стемнело, когда Леночка Сергеевна в костюме русской девицы пришла к большому костру на лесной поляне, где номер за номером отряды демонстрировали свои таланты. Маша и Юля, тоже облачённые в костюмы девиц, выглядев Леночку Сергеевну, поднялись ей навстречу.
По окончании очередного номера, ведущий объявил:
- «Сказка о царе Салтане», диалог трёх сестриц под окном.
Ряженая троица вышла к костру и уселась на лавочку.
- Кабы я была царица, – сказала Маша, – танцевала б как жар-птица!
- Кабы я была царица, – сказала Юлёна, – я б зарезала жар-птицу!
- Кабы я была царица, – сказала Леночка Сергеевна, – заказала бы я пиццу!..
Вскоре прозвучал «Отбой». Воспитатели один за другим уводили отряды на горшок и спать. Остались только ребята из отряда Леночки Сергеевны: на ней было тушение костра и сбор забытых вещей. Возбуждённые дети уговорили воспитателя посидеть ещё немножко: пусть костёр сам догорит, не будем больше веток подбрасывать!
Опустилась ясная ночь, звёзды высыпали на тёмно-синее небо над чёрной стеной дубового леса. Похолодало. А давайте будем рассказывать загадочные истории! Кто знает?
- Ваньк, расскажи! – Юлёна вытолкнула Ивана чуть ли не в костёр. – Ты записал какую-то легенду о насельниках местного леса.
- Местного леса? Рассказывай! Про леших? Про ведьм? – загалдели ребята.
- Это мой отец среди местных уфологов легенду одну раскопал и записал.
- Не страшная легенда? – напуская строгость, спросила Леночка Сергеевна. – А то девочки и так от холода начинают дрожать. Садитесь все ближе к костру!
Но в костюме глупой девицы Леночка Сергеевна не воспринималась Аракчеевым и даже простым кандидатом наук: никто даже не шевельнулся из облюбованных поз.
- В лаборатории отца со всего света собирают артефакты, легенды и мифы про НЛО и пришельцев, – начал Иван. – Если все мифы и легенды привести в один формат, то, оказывается, в них говорится об очень похожих событиях и явлениях. Для оценки этих событий нужно разработать новый подход. Мой отец этим и занимается, и я тоже. Есть одна странная легенда про лес, где мы сейчас сидим. Раньше он назывался Заветным лесом. Слушайте…
Иван поставил на лавку какой-то гаджет, включил запись, а сам приземлился на своё «законное место» – между Машей и Юлей.
Раздался мужской голос – сухой, без интонаций.
«Заветный лес. Запись сделана Петром Ивановичем Мезенцевым, доктором технических наук, профессором. В глубине Заветного леса обитали девять жриц. Они поклонялись богине Луны, были смертными, бездетными, жили обособленно от людей. В народе их называли кто волшебницами, кто ведьмами, кто чаровницами, побаивались, но иной раз, несмотря на суеверный страх, обращались к ним за магической помощью и получали её. Люди старались не заходить в чащу леса, опоясанную ручьём, где жили волшебницы. И детей под страхом порки не пускали за ручей. При грозовом ветре Заветный лес гудит и завывает, как сразу в сотнях печных труб. Люди верили: если в грозовую ночь перейти ручей и закопать в чаще свой завет, написанный в контуре полной Луны, то есть в очерченном круге, то завет сбудется. Жрицы время от времени подбрасывали людям разные чудеса, чтобы поддержать суеверие. По своим праздникам жрицы устраивали ритуальные танцы: начинали кружиться на земле, а затем взмывали в небо и летали. Когда одна из жриц умирала, остальные переходили ручей и шли в близлежащие деревни. Там они выбирали красивую, под стать себе, девочку пяти-шести лет, уводили в лес и воспитывали из неё новую жрицу. Так длилось испокон веку. Но однажды, когда жрицы отправились искать ребёнка, ночью, в полнолуние, на краю крутого оврага они наткнулись на молодого крестьянина. Тот проклинал свою новорождённую дочь, из-за которой умерла любимая жена. Младенец, первенец, раздетый лежал в траве на самом краю оврага и большими глазами смотрел на зелёную Луну. Девочка не плакала, не скулила и спокойно ждала, когда свершится её страшная участь. Будто сама богиня Луны воплотилась в этом младенце – такой неземной красоты девочка представилась жрицам. Когда старшая жрица склонилась над девочкой, та улыбнулась и протянула к ней беленькие ручки. Жрицы сочли это знаком судьбы и, против всех своих правил, забрали младенца. Той же ночью жрицы совершили ритуал посвящения девочки в свой круг и дали ей имя – Тимберлитта. К десяти земным годам Тимберлитта могла летать, разговаривать с животными и растениями, становиться невидимой, превращаться, вызывать дождь и снег, разгонять тучи, лечить зверей и людей, знала все заветы лунных жриц. А когда Тимберлитте исполнилось шестнадцать земных лет, жрицы устроили в её честь праздник: всю ночь они прикладывались к заветным колдовским напиткам, пели и танцевали. Когда пела Тимберлитта, Луна будто с родительским умилением освещала её бледное лицо, а вокруг всё стихало. Даже ветер переставал шуршать листьями на деревьях и ручей – журчать своими струями по камням. Наутро, когда праздник утих, Тимберлитта спустилась к ручью. Она села на любимый камень, смотрела на игру прозрачных вод и думала о своём. Больше её никто не видел. Тимберлитта исчезла навсегда. Убитые горем жрицы Луны перестали брать девочек на воспитание, и когда последняя жрица отошла в иной мир, она унесла с собой тайны магии Заветного леса. Конец записи.»
- «Земных лет», – фыркнул один из парней. – Будто есть неземные.
- Этим уточнением легенда и привлекла местных уфологов, – сказал Иван.
- Феминизмом легенда попахивает, – съёрничал другой парень.
- Жрица любви – это я понимаю, – поддакнул третий остряк. – А жриц Луны чой-то не наблюдается – даже в Заветном лесу.
- Дурачьё! – гневливо воскликнула Юлёна и резко выступила к костру. – Чем вам Мария не жрица Луны?!
- У Тимберлитты лицо бледное, а у Машки румяна на всю щеку, – пытался спастись остряк, но его уже никто не слышал.
Все обратились на Машу и сразу притихли. В самом деле, в облике девушки проступало нечто не от мира сего. Всполохи затухающего костра плясали безумными чёртиками в её подведённых и слегка выпученных в темноте глазах, а в кристалле на её шее отблески языков пламени извивались и скручивались, как в огненном котле на старых картинах, изображающих ад. Весь образ наряженной дурочки, «сестрицы под окном», дико не вязался с романтичной обстановкой ночного леса, таинственным рассказом, Луной и костром…
- Ты, Юля, опять меня удивила, – сказала Леночка Сергеевна. – Я тебя всё за спортсменку держу…
- За дурочку, значит, – вставила Юлёна и состроила гримаску незаслуженно оскорблённой. – Ну да, каждую тренировку её два часа головой об пол бьют…
- Прости! Ты проницательна и говоришь определениями: я скоро начну за тобой записывать. Все уходим на покой с мыслью, что в нашей Машунечке заложена какая-то тайна…
- Ой, смотрите, светлячки летают! – закричала одна из девчонок и показала пальцем на полоску ещё синеющего неба над самой кромкой леса.
- С воздушный шарик размером – какой же это светлячок!
- Светлячки вообще не летают: они личинки бескрылые.
- Может, «зайчиков» кто-то пускает?
- Летающие тарелки! Ваньк, по твоей части. Смотри, как носятся!
- Костровые глюки у вас в глазах носятся, – буркнул Иван.
Он вышел из света костра, где упаковывал свой гаджет, и стал щуриться в небо, привыкая к темноте.
– Это же!.. – начал было говорить он, но прикусил язык.
Яркие шарики резко спикировали к самой земле, мигом взлетели и пропали за вершинами деревьев.
- «Спать, спать, по палатам», – пропела Леночка Сергеевна. – У кого-то фонарики лучше моего, вот вам и «зайчики» скачут. Отбой! Иван – зальёшь угли.
- Мы поможем! – влезла неугомонная Юлёна, решительно не желавшая идти в палату со всеми.
Леночка Сергеевна включила свой фонарик и, высвечивая дорогу, повела отряд на горшок и спать.
- Кому звонишь? – полюбопытствовала Юлёна, когда Иван стал набирать номер по сотовому.
- Отцу, в Москву.
- Он уже спит.
- Ради такого дела проснётся! Папа? Я только что наблюдал аппараты-разведчики. Да, три светящихся шара размером с арбуз! С неземными траекториями и скоростями – всё, как в твоих съёмках. Да, в Заветном лесу. Когда прилетишь? С оборудованием? Мне с местными уфологамии связаться? Понял. Конец связи.
- Выкладывай свой государственный секрет, – подступила Юлёна.
- Сейчас: шпионов только разгоню по палатам…
Иван вынул головёшку из костра и, размахивая ею, обежал все ближайшие кусты. Шпионов не обнаружил, вернулся. Тогда взял слово с подруг: никому ни гу-гу!
«Ни гу-гу!»
Глава 3. Секреты Мероны
Не без манёвров и активной защиты, челн ушёл от погони. Шутиха Церола посмеивалась, восторгаясь собой:
- Как я их сделала! Старые схемы – без хвалёного мервуда. Классика вечна! Учитесь, пока меня не списали на металлолом: вам с Империей ещё воевать и воевать. Начальству уже доложила: оторвались! Так куда, молодёжь, летим?
- На Седьмую! – сказал Револ, приготавливаясь к режиму сна.
- На Седьмую?! – присвистнула Церола. – Давненько там не бывала: мои женихи, думаю, подросли – время на Седьмой летит гораздо быстрее… О мотиве полёта тактично не спрашиваю; полагаю, мне его хранитель Дерби вот-вот передаст. Уже передаёт… Как хорошо я знаю хранителя Дерби! Ну почему я не женщина – была бы чистым мервудом. Задание ясно: летим! А такой кулончик, – обратилась она к Нибаре, – я видела на шейке одной загадочной синеглазой красотки, когда увозила её с Седьмой. Как за ней увивались лучшие меронийские женихи – просто мечта!
- Кончай каламбурить, отключу, – начал сердиться Револ.
- Вот людская благодарность! Как трудно быть биомашиной! Я из своего корпуса вылезаю, чтобы поддержать компанию желторотых астронавтов, а они! Не надо меня затыкать! Ладно, сейчас покормлю и уложу малышей в постельку.
- А пока будем спать, заведи в нас информацию о Седьмой: язык, технологии и всё прочее – по стандарту астронавтов-колонистов, – скомандовал Револ, хотя сказал это скорее для успокоения сестры.
- Это само собой, – обиделась в пух и прах Церола. – На Седьмой тысячи языков, это у нас – один.
- Тысячи?! – удивилась Нибара.
- У них, к примеру, есть язык, в котором один глагол состоит из сорока девяти слогов: пока проговоришь глагол до конца, забудешь начало. А есть другой язык: в нём «голубой» цвет обозначается восемнадцатью разными словами – по тончайшим оттенкам, а другие народы даже не способны эти оттенки различить.
- Мы там сразу попадёмся, – озаботился Револ. – Ты хоть знаешь, где нам приземляться?
- Я многое знаю, – продолжала обижаться Церола. – И вообще, раз такое пренебрежение ко мне, не расскажу о самом интересном. Вот судьба: столько времени просидеть в резерве молча, а вырвешься на рисковое дело – и затыкают! А ведь погибать вместе будем. Нет счастья в жизни биомашины!
- Расскажи, расскажи самое интересное, – взмолилась Нибара и с осуждением взглянула на брата. – Пожалуйста, Церола, не в службу, а в дружбу.
- Мелкий подхалимаж охотно принимаю, рассчитываю на крупный. Ладно, зелёнки, слушайте бывалую астропосудину. Начну, для солидности, издалека… Во Вселенной кружатся по своим орбитам семь планет-сестёр. Их кто-то – явно романтик! – назвал колыбелями. Они связаны между собой, и каждая планета чувствует, когда другой плохо и старается помочь. На каждой из колыбелей есть источник жизни – родник с живой водой, омывающей сердце планеты. По своей природе источники разные, но предназначение у них одно: беречь и защитить сердце своей планеты. Хранители источников – люди с магическим даром. Они принимают таинство посвящения и служения своим планетам. Когда возникает угроза источнику одной из планет, и её хранители не могут справиться со злом самостоятельно, они призывают на помощь хранителей с других колыбелей. Те приходят с целебной водой из источника своей планеты…
- Это любой школьник знает, – перебил Револ, но встретив свирепый взгляд сестры, прикусил язык.
- А теперь о том, что вы не знаете, и что хранитель Дерби поручил мне вам сообщить. Это планетарная тайна, но время раскрыться пришло. Седьмая – это Земля.
– Земля?! – одновременно закричали брат и сестра.
- Нас же учили: просто Седьмая, – сказала Нибара. – Самая недоразвитая колыбель, крутится на отшибе вокруг мелкой звезды в спиралевидной галактике.
- Так планету назвали сами жители. Они ничего не знают об остальных шести колыбелях.
- Не знают?! – отпрянул от экрана Револ. – Земляне ничего не знают о нас… А я думал: почему с Седьмой на Мерону не прилетают? И наши хранители о Седьмой молчат, как гиллы, – даже отец…
- Вот ещё данность, которую вам нужно принять: на Седьмой хранители и люди теперь живут изолированно, в разных измерениях, не как у нас.
- И у нас живут в разных измерениях, – возразил Револ, – просто барьер в обе стороны научились легко преодолевать.
- В том числе и враги научились, – заметила Церола. – Поэтому Углас и смог отравить наш источник. А на Земле хранители с самого начала старались изолироваться от людей, но и от пришельцев.
- И люди даже не догадываются? – изумилась Нибара. – Правда, недоразвитые…
- Давно догадываются. Земляне накапливают данные, готовятся к встрече, ищут, но магический барьер пока что не преодолели. Попытки взаимодействия разномерных миров были, но всегда заканчивались плачевно. Военные понимают технологическое превосходство инопланетян, опасаются новой катастрофы – и мешают учёным и энтузиастам добраться до истины.
- А почему всё решают военные, когда нет войны? – спросила Нибара.
- Сама ты недоразвитая, – с оттенком мести сказал Револ. – У нас нет государств, народы давным-давно ассимилировались, а на Земле этносы живут в национальных государствах, есть антагонистические политические системы, а значит, войны неизбежны. Или ты историю Мероны забыла? Как наши предки убивали друг друга!
- В это мне до конца трудно поверить, – вздохнула Нибара. – Историки и соврать могли…
- Меронийцы сильнее продвинулись в развитии технологий, но отстали от землян в полноте чувств, – сказала Церола.
- Слышали! – воскликнула Нибара. – Но в чём я-то отстала? Или я отца, или брата, природу не чувствую? И ты мне нравишься…
- Спасибо, добрая девушка, но я о другом. На Мероне и других планетах Союза люди разного пола сводятся в пару на основании расчёта одного интегрированного показателя…
- И правильно! – вступил Револ. – Это оптимальный безошибочный показатель. В нём заложен опыт всех поколений меронийцев, оларийцев…
- А на Земле пары складываются по-старинке – на основе чувств, взаимной любви.
- Точно, недоразвитые, – рассмеялся Револ. – Чувства не подчиняются воле, а вне воли такого натворить можно!.. Нам такого не надо!
- А Тимберлитте надо! – с напором сказала Церола. – Ваши сердца холодны, как у Снежной королевы и Кая – есть на Земле такая сказка. Когда уснёте, я заложу и её в вашу память – обожаю эксперимент. Самой интересно: растопят земляне лёд ваших сердец?
- Мы не земляне! – отрезал Револ. – Пустая информация.
- «Растопят лёд наших сердец…» – как эхо, отозвалась Нибара. – Ты говоришь странные вещи.
- Близость наших планет отражена даже в сходном звучании имён землян и меронийцев, – продолжала настаивать Церола. – Когда Тимберлитта прилетела с Седьмой и её все полюбили, на Мероне поднялось такое воодушевление, что многие захотели немедля лететь на Землю, еле-еле хранители удержали.
- Расскажи о Тимберлитте, – взмолилась Нибара. – Я была совсем маленькой, смутно её помню.
- Слушайте: вот что хранитель Дерби держал от вас в тайне, и поручил мне открыть. Земной кристалл живой воды однажды уже бывал на Мероне…
- Керот! – выругался Револ. – Отец главный хранитель – и скрывал от сына! А где камень сейчас?
- На Земле, глупый вопрос. В Первую войну с зортеками, в самый критический момент, Тимберлитта надела кристалл на шею своей малышки и велела отвезти её в самое безопасное место – на Седьмую. Но сопровождавшие малышку хранитель и воины успели только доставить её до моего шлюза – и их всех до одного перебили зортеки.
- И ты одна смогла?!.. – на лице Револа удивление боролось с уважением.
- И один в космосе воин!
- Прости, – стушевался, наконец, Револ. – Как мало я знаю… Миссия под угрозой. Расскажи с самого начала – хоть и школьный курс…
- Охотно, – Церола, как бы сосредотачиваясь, чем-то для солидности поскрипела и начала повествовать. – Углас, сын императора зортеков, явился на Мерону с торговыми и дружественными целями. Приняли его радушно, как всех инопланетян, и разрешили добывать мервуд. Никто на Мероне тогда не знал, что Углас – сильнейший чёрный маг. В то время сами зортеки ещё не догадывались о всех чудесных свойствах мервуда и просто торговали им на рынках ближайших галактик. Углас смог втереться в доверие к простодушным хранителям Мероны, разнюхал и усвоил всю процедуру поддержания жизни в Союзе колыбелей, вычислил уязвимости. Вскоре он стал императором и сразу повёл себя агрессивней. Объявил: все месторождения мервуда на Оларе и Мероне принадлежат Империи, а жители планет становятся его подданными! К тому времени зортеки уже разработали некоторые технологии военного применения мервуда. Меронийцы попытались выгнать зортеков с месторождений, но не тут-то было. На Мерону высадилась имперская армия, началась Первая мервудская война. Другая их армия обрушилась на Олару, Пятую планету Союза. В отличие от Олары, Мерона поначалу сражалась успешно. Однако Углас смог отравить источник жизни, хотя и не смертельно – хранители очищали его с помощью магии всех стихий. Тогда совет хранителей решил послать за помощью на Седьмую колыбель. Связи с ней в то время, впрочем, как и сегодня, почему-то не было. Лететь предстояло наугад. В посланники, по настоянию вашего отца, выбрали молодого генерала и новоиспечённого хранителя – Тиамана. Ваш отец отдал в его распоряжение меня. В то время я была само совершенство: на полётных соревнованиях все призы брала…
- Оставь, Церола, умоляю, – призвала Нибара к порядку рассказчицу. – Или говори по делу, или заложи в нас информацию, пока будем спать.
- Да-да, маленькое, но удаленькое совершенство! Мне приятней рассказывать устно, чтобы с выражением: своё я уже отмолчала в каменном ангаре! Вот прилетела я с Тиаманом на Седьмую…
- Церола! – прикрикнула на машину Нибара уже угрожающе.
- Ну, прости! Воспоминания нахлынули… Когда я доставила Тиамана на Седьмую, оказалось: молодой боец понятия не имел, как найти земных хранителей. Это ещё хорошо, что на Седьмой время летит гораздо быстрее, чем у нас… Кстати, Нибара, по этой причине земляне скоро догоняют нас в плане технологий, и окажутся вправе считать недоразвитыми меронийцев. Да, кое-какой запас времени у нас с Тиаманом был. Я послала все, какие были, автоматы-разведчики на поиски информации, а сама – под страхом перегореть и погибнуть без техобслуживания и запчастей! – принялась изучать Землю. Мне, замечательной умничке, быстро удалось отработать параметры поиска и соответственно настроить своих разведчиков. Это дало блистательный результат: один из аппаратов сообщил о странных волшебницах. Они обитали в лесу, забирали девочек из окрестностей и бесследно исчезали, когда на них власти, науськиваемые местными служителями церкви, устраивали облавы. Я доставила Тиамана на место…
- В Заветный лес? – догадался Револ. – Государство называется Россия, язык русский.
- Это в русском языке сорок девять слогов в одном глаголе? – поинтересовалась Нибара.
- Нет – вам повезло, – усмехнулась на тревогу девушки Церола. – Я включила режим «невидимки» и села неподалеку от лесной поляны. Дело происходило земным летом. Мы увидели: на сочной траве девять высоких и весьма недурных собой женщин что-то празднуют. Сила притяжения на Земли меньше, чем на Мероне, поэтому земляне несколько выше меронийцев ростом…
- Какая разница: высокая женщина или низкая, – не утерпел Револ, сочтя замечание избыточным.
- Для землян соотношение ростов важно, и часто определяюще: у них не принято, когда мужчина ниже женщины.
- С такими условностями они долго нас не догонят, – заключил Револ.
- Тиаман, наверное, тоже так думал, пока не запела самая молодая девушка. Насколько я равнодушна к женским красотам, но в её облике и голосе даже я оценила счастливое сочетание всех четырёх стихий: воздуха, земли, воды и огня. А бедный Тиаман влюбился в девушку вопреки интегрированному показателю.
- Отклонение в стрессовой ситуации, – прокомментировал Револ.
- Хотя бы на возможность отклонения согласился мой астронавт, – резюмировала Церола. – Вас на Земле ожидают куда большие стрессы.
- Почему? – спросила Нибара.
- Мы отбились на взлёте, но Углас наверное сообразил, куда я направляюсь: ждите серьёзных гостей. Закончив петь, девушка спустилась к ручью. Тиаман – естественно! – тут же бросил меня и, оставаясь невидимым, ринулся за синеглазой красоткой. На берегу ручья девушка присела, опустила ножки в воду и погрузилась в свои мысли. Тиаман стоял рядом и, как последний землянин, любовался девицей. Заворожила! Я сразу поняла: маг, искомая хранительница кристалла – вот она! Я её вычислила первой! За этот подвиг мне присвоили имя собственное…
- Церола, опять! – прикрикнул Револ.
- Вдруг девушка обернулась к поклоннику, улыбнулась и пропела шёлковым голоском: «Приветствую тебя!» Бедный герой-любовник покраснел так, что даже выпал из режима невидимки.
- Я чувствовала тебя, – сказала девушка. – Ты очень громко думал: я услышала твои мысли и узнала, о чём ты переживаешь…
Тут я не выдержала, стукнула Тиамана по мозгам: делай, наконец, своё дело! Перед тобою хранительница – не соображаешь, что ли? Или атмосфера Земли так подействовала?
- Как это, атмосфера подействовала? – недоверчиво спросил Револ. – Ты про тонкий мир?
- Да. Знайте: материальное содержание мира образов на Земле немного отличается от меронийского.
- Я не собираюсь ни в кого на Земле влюбляться! – заявил решительно Револ. – У нас миссия: выполнили – и домой!
- И у Тиамана была точно такая же миссия! Но ему повезло: влюбился по-земному и сам стал любим. Тиаман представился девушке и объяснил, ради чего прилетел.
- Меня зовут Тимберлитта, – ответила девушка. – Моё заветное право и мой долг помочь Мероне любой ценой. Земле ничего не угрожает, кристалл со мной – летим. В тот миг я впервые за свой гарантийный срок сильно удивилась. А Тимберлитту – зауважала! Есть же люди: умеют нравиться с первого слова! Совсем ещё девочка, в шестнадцать земных лет, она поступила решительно и без всякого пафоса.
- Разве это для меронийцев образец поступка? – холодно сказал Револ. – Увезла кристалл не по правилам Союза, сделала свою планету беззащитной от вторжения.
- Таков удел кристаллов Земли и Мероны, – сказала Эмили. – Мы тоже везём кристалл не по правилам, а тайком, и лишь по воле одного из хранителей. По законам Союза колыбелей, я должна сейчас развернуться и сдать кристалл в Совет.
- Наш отец знает, что делает… – отвёл глаза в сторону Револ.
- Тимберлитта тоже знала. «Но я обязана вернуть кристалл на Землю, иначе проклятье упадёт на меня и на всех, кого я люблю», добавила девушка и выразительно так взглянула на Тиамана. Всегда сосредоточенная на себе, великая молчунья Тимберлитта не много меня развлекла на обратном пути. Как всегда, мне одной пришлось отдуваться за всю компанию. Тиамана было не узнать: боевой генерал, гроза зортеков, стал пушистым зундырчиком. Хорошо на моём борту нет ни пылинки, а то Тиаман сдувал бы их с роскошных плеч загрустившей Тимберлитты. Эх, братцы: земляне если уж влюбятся, так влюбятся, загрустят – так загрустят!..
- Ничего не вижу хорошего, – сказал Револ. – Какие братцы? Мы брат и сестра. Вневолевые порывы с большой вероятностью ведут к катастрофам. Земляне не освоили космос, как мы, вот и позволяют себе вольности. Подумаешь: «чувства» у них!
- Я даже кормила свою Тимберлитту дефицитными ультрамариновыми каларами – и всё без толку. Нелегко дался ей разрыв со своими наставницами. Она страдала: больше их никогда не увидит… Хорошо у меня наставников нет: заложили программу – и кувыркайся сама… А когда наша эпохальная троица вернулась на Мерону, планету было не узнать. Какая-то выжженная пустыня со жгучей взвесью из пыли и сажи. Климат изменился кардинально. Слои атмосферы разорваны в клочья, а в лучших местах – продырявлены грузовыми челноками и боевыми кораблями зортеков; летального уровня инсоляция; воздух разряжен; дожди с лёгкой водой выпадать перестали; отработанные месторождения мервуда превратились в мёртвые болота. Мероницы воевали в скафандрах. Разработка технологий по мервуду продвигалась туго, воевали в основном по старинке. Зортеки перебили почти всех фей воды и многих воинов-альвов. Источник жизни Мероны задыхался от яда, и только отчаянные усилия хранителей поддерживали его силу. Дерби и хранители уже переставали надеяться на чудо спасения, и тут… прилетаю я!
- Опять?! – не выдержала Нибара. Она расчувствовалась и на время утратила дар иронии.
- Да, конечно! – приняла позу обиженной, продолжила Церола. – Эти влюблённые бросили меня на произвол судьбы, а сами помчались к источнику – докладывать о победе. Я сама, бедненькая, в ремонтный блок добиралась…
- Тебе же присвоили имя собственное за героизм – этого мало? – воскликнул Револ.
- Достаточно, мы не гордые. Но я, прежде чем улететь на ремонт, послала вслед юных героев одно своё тайное око.
- Не по кодексу служишь! – заметил Револ. – Даже заслуженные биомашины не имеют права создавать собственных роботов, тем более око! Надо функционировать по правилам!
- Да, иногда нарушаем… Зато как интересно! Я увидела всю процедуру. И теперь есть, что вам рассказать. Прощаете?
- Прощаем! – закричали астронавты. – Рассказывай!
- То-то же! «По правилам» им… Земляне быстро научат вас жить «по правилам»! Ладно, прощаю – я добрая… Вот, что увидело моё око:
- Хранитель Дерби, я вернулся! – закричал Тиаман, вбежав в тайный покой, где хранился источник Мероны.
- Приветствую тебя, Тиаман! – сказал Дерби и шагнул навстречу. – Как плохо без связи! Я только по блеску твоих глаз вижу: миссия удалась. Кто с тобой?
- Тимберлитта – хранительница источника на Седьмой.
- Счастливо Седьмая планета живёт, если её хранительница – невеста юная и прекрасная.
- Приветствую хранителей Мероны! – почтительно и гордо сказала Тимберлитта. – Вот наш кристалл!
Она протянула обе ладони вперёд: на левой её ладони лежал голубой кристалл, правая ладошка была пуста – и она притянула к себе взоры всех хранителей. Они выразительно посмотрели на Дерби. Неужели он доверит незнакомой девчонке весь магический обряд?
- У меня точно так же нет опыта совершения действа, – отвечая на немой вопрос хранителей, сказал Дерби. Он склонился к обмелевшему источнику, вынул кристалл Мероны и положил его на правую ладонь Тимберлитты. – Вручаю тебе, земная Тимберлитта, исцеление Мероны! Времени у нас – на несколько вздохов. Позовите всех!
В залу вошли люди, феи и альвы.
- Откройте купол! – приказал Дерби.
Купол над источником открылся. Сразу яд атмосферы стал опускаться на присутствующих. Им оставалось несколько вздохов.
- Возьмитесь все за руки! – воззвала Тимберлитта. – Думайте о любви, думайте о мире и дружбе! Представьте себе грядущее счастье! Вот она, жизнь, в моих руках! Мерона, живи всегда! – закричала Тимберлитта, соединила ладони с камнями и опустила руки в источник.
- Мерона, живи всегда!!! – закричали все.
- Лирику опускать? – неожиданно спросила Церола.
- К чему лирика – мозги засорять, – буркнул Револ и взглянул на сестру.
- Не знаю… – замялась Нибара. – Лирика… Явно Тимберлитта провела процедуру исцеления по канону Земли.
- Умничка! – с радостью воскликнула Церола. – По земному канону, но он сработал на Мероне! Значит…
- Что? – упёрся Револ. – Договаривай!
- Только с позиций земных чувств можно правильно оценить событие исцеления, – неожиданно для самой себя сформулировала Нибара.
- Всё, воспитание чувств началось, ещё не отлетев от Мероны! – победоносно констатировала Церола. – Когда Тимберлитта опустила кристаллы в источник, она обернулась и лицом к лицу столкнулась с Тиаманом.
- Я люблю тебя! – громко, в самое небо, закричал Тиаман.
- Я люблю тебя! – громко, чтобы слышали все, ответила Тимберлитта.
Они обнялись и поцеловались. В тот же миг кристаллы слились воедино и стали расти. Они превратились в голубую яркую сферу, которая сначала заполнила зал, а затем стала подниматься и, продолжая расширяться, устремилась в небо. Наполняясь светлыми чувствами людей, альвов и фей, сфера жизни растекалась по небу и гнала чёрноту прочь. Свет и живая вода вновь, как прежде, заиграли в облаках, пошёл живительный дождь. Люди стали выходить из подземных городов – планета возрождалась.
Застигнутые врасплох, зортеки бежали с Мероны. Углас находился на Оларе и не мог остановить позорное бегство. Он счёл себя уязвлённым и стал готовиться к новой высадке.
Когда природный баланс на планете значительно улучшился, кристаллы разъединились. Теперь для поддержания источника хватало одного кристалла. Быстро восстановившись, меронийцы даже послали войска на помощь Оларе. Кристалл Мероны хранил Дерби, кристалл Земли – Тимберлитта. Её кристалл нужно было вернуть на Землю. Но как? Тиаман и Тимберлитта поженились, у них родилась дочка. Слава о Тимберлитте разлетелась по галактикам. Она стала настоящей звездой. Углас сначала недоумевал: из-за какой-то девчонки с Земли срывались грандиозные планы его Империи. Чем больше он ненавидел Тимберлитту, тем, сам того не замечая, привязывался к мысли о ней и, наконец, влюбился. Сказалось, наверное, умение мага перевоплощаться – он проник в тонкий мир землян, оценил и захотел пожить в нём. Тогда Углас потребовал отдать ему Тимберлитту, иначе война на полное уничтожение! Меронийцы не дрогнули – и началась Вторая мервудская война. Имея абсолютное превосходство в космосе, армия зортеков без существенных потерь высадилась на Мероне, только на этот раз не в местах добычи мервуда, а в жизненно важных центрах планеты. Углас нацелился на источник. В одну из ночей десант зортеков окружил хранителей Мероны…
- Я помню, – сказал Револ. – В ту ночь пропала Тимберлитта и её новорождённая дочка. А вместе с ними исчез и земной кристалл.
- А я не помню, – сказала Нибара. – Мне, наверное, как всем детям, врачи кошмары из памяти стёрли.
- Открываю важнейший секрет, – торжественно сказала Церола. – В ту ночь новорождённую дочь Тимберлитты с кристаллом на шее я вывезла на Землю! Без сопровождающих астронавтов – сама! Это было потруднее, чем сегодня вывезти вас.
- Ты просто движитель истории Мероны! – воскликнула Нибара.
- Шикарная оценка! – расплылась Церола. – Продолжай!
- И истории Земли! Я подарю тебе браслет из мервуда.
- Со своей искусанной ноги, тот, который травка зортеков хотела украсть?
- Да, переплавишь себе на запчасти.
- Щедро! Охотно приму, если нам дико повезёт и вернёмся с задания. Заснёте – я ножки тебе подлечу…
- Зачем? Сами заживут.
- На Земле не принято девушке ходить с поцарапанными и искусанными в кровь ногами. Там за чистотой кожи девицы следят.
- Зачем?
- Чистота кожи – главный интегрированный показатель женской красоты.
- Почему?
- А любопытная – по-земному! Как уснёте – отвечу на все «зачем» и «почему».
- Значит, кристалл на Земле нужно искать у потомков дочери Тимберлитты, – отвечая своем мыслям, сказал Револ.
– Вероятно, – почти согласилась Церола. – У Тимберлитты не было связи с хранительницами на Земле. Когда я прилетела в Заветный лес, хранительниц не нашла. Мои разведчики не помогли. Кормить новорождённую я не смогла: не из чего было синтезировать молоко – улетала-то по боевой тревоге. Впервые за свой гарантийный срок я почувствовала себя несчастной. Как, оказывается, трудно быть мамой младенца! Ждать не могла: вышла на большую дорогу по краю Заветного леса и подбросила малютку в коляску одной милой барышни…
- По земным меркам, прошло несколько поколений, – сказал Револ. – Носитель кристалла и не подозревает…
- В России люди привязаны к малой родине, – сказала Церола. – Поиск начнём с той дороги… А теперь, как говорят земляне, на боковую!
- «Привязаны к малой родине», – машинально повторяла Нибара, приготавливаясь ко сну. – Кто их привязал?.. На какую боковую, когда все спят в подвешенных мягких формах?.. Что нас ждёт на Земле?..
- А нельзя просто выкрасть кристалл, – спросил Револ у Церолы так тихо, чтобы не услышала сестра.
- Нельзя: нужно исполнить магическую процедуру. Выкрасть могут зортеки, чтобы потом уничтожить.
- Они прилетят на Землю?
- Они уже там.
- Нас обнаружат?
- Очень скоро…
Глава 4. Разведчики
По меткому замечанию одного острослова, рассветный пионерлагерь похож на старую деву, которая всем своим естеством чего-то ждёт и надеется, но точно знает: так же, как и вчера, сегодня ничего не произойдёт.
Распорядок жизни в летних лагерях не меняется уже восемьдесят лет, а сами лагеря отличаются друг от друга только качеством питания и количеством дискотек. Ну, ещё вместо пионера-горниста из музыкальной школы, трубящего по утрам «Вставай, вставай, дружок, с постели на горшок!», теперь из динамика взревает фонограмма: «Подъём, подъём! Кто спит, того убьём!»
На этой оптимистической ноте растрёпанные детки выползают из палат, кое-как строятся и плетутся на стадион, где под бодрящие команды физрука пытаются окончательно проснуться. Младшие отряды стоят в передних шеренгах, старшие – позади. Любимое упражнение младших пацанов – наклоны вперёд: юные кавалеры изо всех сил стараются исподтишка, с опасностью окосеть, оглянуться назад, чтобы подсмотреть в вырезах футболок «хозяйство» старших девочек.
Когда шеренги выстроились, Сергей Сергеич, как повелось, сделал вступление:
- Зарядка необходима, чтобы посредством рукомашества и дрыгоножества разбудить вас, сонь и лентяев! Кто будет отлынивать, тот после завтрака пойдёт со мной в специально отведённое место для отработки МЧСовской команды «Газы!» Все поняли?! Не слышу ответа! Все поняли?!
- Все-е-е!!!
«Специально отведённое место» – это, охотно объяснят новичкам бывалые нарушители, старый туалет у самого забора лагеря. Администрация держит его «в резерве» и не забывает обильно посыпать хлоркой, так что глаза нарушителя дисциплины гарантированно вытекают, если, зайдя вовнутрь, не успеет правильно надеть старый резиновый противогаз.
- Ноги на ширине плеч, руки поднимаем вверх, вздо-о-ох! Грудь кол-л-лёсиком!..
На зарядке Юлёна хорошенько размялась, вошла в тонус – теперь её не остановить! Она даже съела за подругу порцию крестьянского масла, лишь бы скорее покончить с завтраком и выступить в лес.
На разведку, вперёд!..
- В конструкторском бюро отца работают над проектом самолёта, он может облететь земной шар по экватору всего за один час, – не громко продолжая вчерашний рассказ, говорил, полуобернувшись к девочкам, Иван. – Но до НЛО нам ещё далеко.
- Почему? – почти крикнула Юлёна, в который раз налетая на Машу.
По компасу продвигались вглубь леса уже более получаса. Юлёна шла замыкающей и, презрев назначенную командиром дистанцию в восемь шагов, всё время сближалась с Машей и наступала ей на пятки своими кроссовками чудовищного сорокового размера. Маша же, чтобы не оказаться затоптанной в лесную подстилку, инстинктивно догоняла идущего первым Ивана, и весь заранее определённый порядок движения разведгруппы на марше летел к чёртям на куличики.
- Тише ты! – прошипела, наконец, Маша на свою боевую подругу. – Мне и так всё время кажется, что за нами следят, а ты орёшь как недорезанная. Твоя задача прикрывать тыл группы – вот и не лезь вперёд.
- Недавно уфологи нашли останки какого-то корабля, – продолжал Иван. – Корпус сверхпрочный: изготовлен из очень лёгкого материала с неземными свойствами – алмазный резец его не берёт. Юль, правда, соблюдай дистанцию, следи за порученным сектором.
- Я не автомобиль на трассе! – огрызнулась Юлёна, но на пару метров всё же отстала и «прострелила» взглядом сектор ответственности. – Да нет там никого! Перестраховщики! Первый раз за лето выбралась в лес – и тут шагу не дают свободно ступить…
- Благодаря съёмкам со спутника, сотрудники из лаборатории отца обнаружили несколько автоматов-разведчиков инопланетян. А когда определили координаты, оказался Заветный лес. Здесь и раньше местные уфологи отмечали появление НЛО. Мы картировали все места, где они появляются. Чаще всего разведка инопланетян летает над самой чащей Заветного леса, будто автоматы туда что-то притягивает. Сейчас мы по этой карте идём.
- По секретной карте идём? – сразу забыв про все обиды, воодушевилась Юлёна.
- Обижаешь: сверхсекретной! На днях прилетит мой отец с исследовательской группой, с оборудованием. Они уже получили «добро»: спутник 100 часов повисит над Заветным лесом, пока мы тут снизу будем искать.
- А нас с Машкой в группу возьмёте? Мы настоящие пионеры, – рассмеялась Юлёна, – везде пролезем. Правда, слегка престарелые пионеры, зато сговорчивые. Скауты-разведчики, блин!
- И ничего смешного, – с тревогой сказала Маша. Она сняла с шеи кулон и спрятала его в передний карман джинсов. – Я вся в дурных предчувствиях…
- Мнительная ты и трусиха, – добродушно резюмировала Юлёна. – Засиделась в школе, потухла. Отдышись запахом леса. Давай, подруга, выпяти грудь колёсиком – и дыши! Как твой любимый Сергей Сергеич учит? Грудь кол-л-лёсиком! Глянь, какая красотища кругом! Поляна! Смотри, смотри: сколько там цветов! Ой, вон капустница крылышками бяк-бяк-бяк-бяк!.. Я тоже хочу лететь в небо! Лечу-у-у!..
Юлёна первой выбежала на поляну, сбросила рюкзачок, кинулась в немятую высокую траву и по небольшому уклону покатилась к ручью. Маша, вмиг заразившись энтузиазмом подруги, сделала то же самое.
- Свобода! – визжали они. – Да здравствует лето весёлое! Ур-р-ра-а-а! Весь мир будет наш!
- Этот ручей опоясывает самую чащу Заветного леса, – сказал Иван, когда его горе-разведчицы, наконец, угомонились, стряхнули прилипшую траву и в обнимочку уселись возле воды. – Местные крестьяне, по старинке, за ручей не ходят: налаженной переправы, даже деревянного мостика, нет до сих пор. Считают лес на том берегу нечистым местом; корова или коза в деревне пропадёт, говорят: «Ушла за ручей», в смысле «сгинула навсегда». И сами по грибы туда не ходят, детей не пускают, а траву косят только до этого берега…
- Эту траву скосят? – воскликнула Маша. – Жаль, такая полянка красивая…
- Думай, богиня Луны! – Юлёна чувствительно толкнула подружку в бок. – А любимое твоё крестьянское маслице из чего получается?
Она принялась было опять хохотать, но Иван одёрнул:
- Прекратили ржать! Готовимся к переправе. Не ручей, а речушка целая: глубина по пояс, наверное. Брод искать некогда, разденемся… Отвернулись, я пойду первым…
Иван разделся и полез в воду.
- Холодно? – не оборачиваясь к ручью, спросила Маша; она слышала, как фыркает её командир. – Я от одной мысли «гусиной кожей» покрылась…
- Студёна вода – с родников! – сказала Юлёна. – Зря кристалл спрятала: ты с ним на шее голышом типа Снежной королевы была бы – такой и холод должен быть нипочём.
- У тебя отросли… – уставилась Маша на колыхнувшуюся грудь Юлёны, когда та прыгнула на одной ноге, стряхивая джинсы.
- Начала перевязывать бинтами на тренировках. Дальше будут расти – выгонят из секции. Нам приворотный бюст иметь не разрешается. Ладно, пялиться-то: или ты – жениха нет – подалась в лесбиянки?
- Пошлая стала ты!
- Взрослая! Я, между прочим, «уже»…
- Правда?! И молчишь!
- Да только что, четыре дня назад, на последних соревнованиях. Поехали в Питер, там я в своей весовой категории первое место взяла, вот в последний вечер и… Вышло только всё как-то наспех, будто за нами гнались. Не как себе представляла…
- Эйфория от победы?
- Да, на меня «нашло»… Танцевала с одним взрослым парнем, он мастер спорта из какой-то команды, прижимались, потом целоваться стали, и я улетела… Я его даже раньше не знала, видела только в зале пару раз.
- А дальше?
- На утро разъехались по своим городам – и всё.
- Нет, я так не хочу…
- Обошлось без последствий – и то ладно. Зато столбовая дорога в интимную жизнь перед девушкой открыта!
- Больно было?
- Переправимся – расскажу. Что ты всё заладила: «холодно», «больно», «следят». Ещё заплачь: «комары».
- Правда, кажется: отовсюду на меня глядят, – сказала Маша, инстинктивно прижав снятые вещи к груди и озираясь на опушку леса.
- Просто мы с тобой городские: не привыкли под солнцем посреди дня раздеваться. Думай: кто в заповедном лесу может сидеть в кустах и глядеть?
- Батон, хотя бы, со своими дружками. Они вчера в женском тубзике что-то замышляли.
- Пацаны?! Ну и пусть любуются речными нимфами, – игриво сказала Юлёна и тут же в сторону кустов явила несколько более чем откровенных поз. – Пусть даже фотографируют и снимают на камеру: нам с тобой, подруга, есть, что показать народу! А разнесут наши красоты по лагерю – рейтинг двух «сестриц под окном» только поднимется. В конце концов, нам с тобой женихи нужны?
- Ещё как! – весело вскрикнула Маша. – И немедля! Хватит ждать!
- О! Моя Машуня созрела! Тогда грудь кол-л-лёсиком и вперёд, на абордаж!
- Ванька, отвернись! – скомандовала Маша. – Сестрицы идут на абордаж!
- Да не подглядываю я, – отозвался тот из-за кустов, – вы меня знаете!
- Не подглядывай, – со смехом добавила Юлёна и первой шагнула к воде. – Просто должен следить в оба, чтобы у твоих боевых подруг ноги судорогой не свело! Следишь?!
- Ну, если это мой долг…
Девушки подняли руки с вещами над головами и, повизгивая и плещась, стали переплавляться на ту сторону ручья. Выбравшись на берег, растёрли друг друга полотенчиком, оделись и продолжили путь. Опять Юлёна налезала на пятки Маши, но теперь подруга не возражала, и даже отстала от идущего впереди Ивана: подруги не хотели, чтобы тот услышал рассказ о первом интимном похождении Юлёны.
Впрочем, командиру было не до того. Углубились в лес.
- Ничего не пойму! – сказал Иван, останавливаясь на большой поляне. – Компас крутится как ненормальный, спутниковый навигатор вообще отказал!
- Ну и что? – бездумно откликнулась Юлёна. Она раскраснелась от водной процедуры, массажа, а главное – от своего приукрашенного разными небылицами рассказа. – «Навигатор отказал», подумаешь. Денёк солнечный – не потеряемся. Мы от лагеря и пяти километров не отошли: заблудимся – Сергей Сергеич своим намётанным авиаглазом без всякого компаса отыщет наши обглоданные муравьями рожки да ножки… Ур-р-ра-а-а, мы заблудились! Баба Яга, выходи!
- Здесь не будут искать, – сказал Иван, вынимая приборы из рюкзака. – У нас разрешённый маршрут: до ручья и обратно. Мне нужно кое-что измерить…
- Так ты нас завёл в дебри специально?! – оседлала волну дурачеств Юлёна. Теперь её было не остановить. – Обожаю нарушать распорядок! Кто придумывает порядки, тот наш враг!
- Я на той полянке носовой платок с вензелёчком забыла, – поддакнула Маша в пользу безалаберной подруги. – Сообразят, где искать.
- В этой местности какая-то электромагнитная аномалия, – сказал Иван. – Будто железо в земле залегает. Уфологи говорили: на ближайшем аэропорте при нормальной погоде вдруг возникают помехи.
- Тогда привал! – объявила Юлёна. Она грохнулась на землю и принялась расшнуровывать кроссовки. – Пить! Пить! Дайте страждущей девушке пить!
- А, правда, здесь аномалия, – сказала Маша, оглядывая лес снизу доверху. – Какие громадные дубы – в три обхвата! Здесь в прятки играть можно. И комаров за ручьём не стало, и слепней…
- А какие кругом роскошные дубы! – восторгалась Юлёна, озираясь по сторонам.
– Прям сказочные, – поддакнула Маша, – для Соловья-разбойника!
- Пи-и-ить! – нарочито капризным и придурочным голосом кричала Юлёна. – Эх, сейчас засвищу!..
- Дубы семенного происхождения, – сказал Иван, открывая бутылки с водой. – А до ручья стояли порослевые дубы – кривые, тощенькие…
- Э-ге-ге-ге-е-ей! – промочив горло, закричала Юлёна в просвет между кронами. – Лю-ю-ю-ди-и-и, вы где-е-е?!..
- Здесь мы, рыжая! – раздался совсем рядом голос Батона.
Пятеро парней набросились на разведчиков и вмиг скрутили им руки за спины. Сопротивляться было бессмысленно, оставалось грозить. Маша с некоторым страхом узнала в нападавших двух своих обидчиков из автобуса, наказанных Леночкой Сергеевной дежурством на кухне.
- В рюкзаке у него какие-то другие приборы: того, с паучками, нет, – доложил Батону один из парней.
- Значит, оставил в палате, – сказал Батон. – Вернёмся и заберём. Час туда, час обратно. А эти пусть здесь посидят. Привязывай их к дереву!
- Вам от физрука не поздоровится! – заявила Юлёна. Убедившись, что кисти рук за спиной связаны крепко-накрепко, она немного остыла. – Учения по команде «Газы!» кой-кому гарантированы!
- Вы сами нарушители! – парировал Батон. – Зачем за ручей пошли? Доложим – вам самим попадёт. Могут даже из лагеря выгнать.
- У них есть какой-то секрет! – доложил один парень. – Маменькин сынок не пойдёт на нарушение из-за пустяка. Вон сколько приборов припёр на горбу, один аккумулятор весит…
- Это у моей Алёнушки есть секрет, – сказал другой и склонился над Машей. – Аракчеиха про неё вчера у костра говорила. Дай-ка, пощупаю твой секрет…
- Пошёл ты, бабахнутый, – огрызнулась Маша, отодвигаясь от распущенных рук парня. – Укушу!
- С тебя штрафной поцелуй, Алёнушка, – заявил «бабахнутый», вплотную придвинувшись к Маше. – Но теперь без подарка. Я по твоей милости вчера весь день на кухне торчал, а ты развлекалась. Душа требует крови! Зацелую тебя до третьей крови! Ай! Она меня укусила! Давайте пытать их!
- Пытать лягушат! Распять и резать, как на уроке зоологии! Узнаем секрет! – загремели угрозы.
- Только без рукоприкладства, – объявил накаченный здоровяк, по-приятельски усаживаясь рядом с Юлёной. – Мне с Юленькой сегодня на дискотеке ещё танцевать, нельзя портить такую красоту…
- Как это: пытать без рукоприкладства? – возмутился «бабахнутый».
- «Так»! – осадил здоровяк. – Не мути!
- Подглядывали? – игриво спросила Юлёна здоровяка. Она сразу сообразила: компания ещё не успела спеться, иерархия не устоялась. – Снимали?
- А! «Будь проклят тот день…» Камеру никто не догадался взять! Батон позвал вашему низкорослику отомстить. Не знал, что с ним будешь ты… Я тебя ещё у костра углядел…
Батон тем временем подошёл к Ивану.
- Только попробуй, ударь связанного! – закричала Юлёна. Её защитник обернулся и недобро взглянул на Батона, а ему в ухо Юлёна шептала. – Обещаю: буду с тобой вечером танцевать. Как тебя звать?
- Я не из таких! – огрызнулся Батон. – Я честный боец! А этот умник опозорил нас нечестно! Конечно, техника сильнее любых мускул.
- Моё было право выбирать оружие, – сказал Иван. – Я и выбрал.
- «Право»! Юрист нашёлся! – взвился Батон – Я сейчас накопаю червей и заставлю тебя сожрать. Это будет по-честному? Объявляю: черви – моё оружие!
- Батон, мы так не договаривались, – заявил новоиспечённый кавалер Юлёны. Он встал и расправил плечи. – Отвали!
- О, уже защитник нашёлся, – забухтел Батон, но всё же отступил от Ивана. – Тогда как договаривались: забираем пауков – и всё. Рысью – в лагерь!..
Когда парни скрылись из виду, воцарилась тишина: привязанные к комлю огромного дуба разведчики расслабились и переваривали случившееся. Они рассеянно глядели по сторонам, глядели, но не видели необычайной красоты и размеров цветов на поляне, не слышали жужжания диких пчёл и шмелей, кружащих над цветами и травами, не ощущали медового аромата воздуха…
Наконец, Юлёна и Маша посмотрели друг на друга и расхохотались.
- Я говорила тебе: пусть их смотрят! – ржала Юлёна. – Этот пацанчик обещал вернуться и развязать. Купила его у Батона за один танец! Вот они, женишки!
- Зато меня «бабахнутый» – видела? – как за грудь схватил, – сквозь смех, пожаловалась Маша. – Синяк будет…
- У тебя от всего синяк будет! Привыкай, девушка, к женихам: от них не синяк, так засос! И почти всегда «больно»…
- Хватит вам! – сказал Иван. – С кем связался… Ещё в группу хотели. У вас одни женихи на уме!
- Долой женихов-малолеток! – с придурочным пафосом провозгласила Юлёна. – Ну, приказывай, товарищ командир, типа: «Привал окончен, подъём!»
- Правда, что делать? – сказала Маша. – У меня руки уже затекли. А если твой танцор ещё час не придёт?
- Можно попробовать… – начал было Иван.
- Спасительная идея! – перебила Юлёна. – Маш, у твоего кристалла края острые: перетрём им верёвку!
- Как ты его из кармашка достанешь?
- А растяжка на что? Забыла? Мы легко и непринуждённо можем изобразить и продольный шпагат, и поперечный… Растяжка – великое подспорье для девушки! Поэтому, Машуня, нам было ни капельки «не больно»…
- Это, Юль, ты о чём? – спросил Иван, с недоверием наблюдая, как Юлёна встала на голову и плечи по стволу дуба, затем опустила одну ногу и пальцами залезла в карман джинсов сидящей посередине Маши.
- О нашем, о девичьем, не мешай! Акробатический этюд в исполнении несравненной Юлёны…
Она зацепила пальцем шнурок и вытащила кулон из кармана.
- Опля! Теперь, командир, бери камешек в зубы и отрабатывай. Тренер нам всегда говорит: ошибки надо отрабатывать…
Юлёна перегруппировалась и всунула кристалл в зубы Ивану. Маша повернулась к нему спиной и, как могла, подняла связанные кисти рук.
- Время пошло! – скомандовала Юлёна. – А я ещё немного на ушах постою. Ну и вид! Романтика! И дуб такой-то странный: он, будто пустой, гудит внутри, как труба. Ой, Ванька, ты сейчас такой смешной! Честно, на собаку похож! Если освободимся раньше, не придётся мне танцевать с малолеткой. Как бы с горя не удавился в туалете, бедненький…
- Ему сколько тебе, – сказала Маша.
- Я и говорю: малолетка. Наверное, и не знает, как это делается…
Иван, изрезав губы о кристалл, перетёр верёвку, и через минуту все были свободны. Девочки привели себя в походный порядок и взялись лечить командира.
- Знакомая картина… – сказала Юлёна, немилосердно потроша аптечку. – То нос, то губы подтираем своему вожаку… Закрой глаза, разинь рот! – Она обработала кровоточащие губы и заклеила раны бактерицидным пластырем. – И после этого кто-то нас в группу не возьмёт?..
- Важмёт, важмёт, – кривясь от боли, прожамкал Иван.
- Тихо! – прошептала Маша. – Кто-то идёт!
Глава 5. Встреча миров
- Пока некоторые почивали и обучались, я отыскала кристалл, – с нарочитым равнодушием объявила Церола своим астронавтам, когда те, медленно просыпаясь, вылезали из спальных форм. – Эх, детки: нет на вас хорошего физрука!
- Земной кристалл?! – закричал Револ, мгновенно просыпаясь. – Как отыскала?! Приказываю рассказать!
- Физрука? – для Нибары пробуждение давалось труднее, и до неё не сразу дошло сказанное Церолой. – Я видела в учебном сне физрука: здоровенный такой мужчина. А физнога не видела…
- Ой, ой: только не надо вот это «Приказываю», – тут же обиделась Церола. – Я по программе обязана вам рассказать. Впрочем, бондуз открывается просто: я возила земной кристалл уже дважды и, как положено, сосканировала его параметры. Подлетев к Земле в районе Заветного леса, отправила разведку. И аппарат сразу нашёл камушек. Целые земные сутки я за ним следила, а теперь пришла ваша очередь засучить рукава.
- Покажи! – приказал Револ.
Церола включила картинку.
- Вот та самая дорога у Заветного леса, – начала Церола, любуясь собственным рассказом. – Здесь мой робот-нянька подложил малявку-дочь Тимберлитты в коляску к доброй барышне. Кучер не распряг из коляски пару лошадей, просто вожжи привязал к дереву, а сам улёгся вздремнуть под кустом. Барышня со своей служанкой завтракали и отдыхали на травке, в теньке. Когда же собрались продолжить путь, в коляске нашли девочку. Она молчала и большими синими глазами смотрела в небо, и бледный диск дневной Луны отражался в них. Кучер извинялся перед хозяйкой и бранил себя: недоглядел – подбросили, да ещё с острой стекляшкой на шее! Он предложил отвести ребёнка в приют, а лучше, – прости меня, господи! – дабы избежать разбирательства с приставом и молвы, он сейчас пойдёт в чащу и зароет подкидыша…
- Землянин, а не лучше зортека! – вскрикнул Револ. – Дальше?
- Девочка спокойно ждала решения своей участи. Я видела через око, как барышня склонилась над девочкой, крошка улыбнулась и протянула к ней ручки…
- Как Тимберлитта – к хранительнице? – воскликнула заворожённая рассказом Нибара.
- Точно так! Милая барышня сжалилась и взяла её к себе – как я и заказывала…
- Ещё бы здорового красивого ребёнка не взять! – гневливо сказал Револ. – Готовый ребёнок, он сколько стоит!
- На Земле детей ценят не так, как у нас, – сказала Церола. – Детская смертность ужасная. Широко практикуют аборты…
- На Седьмой включили режим самоуничтожения?! – вскричал Револ. – Вот и вся их любовь! «В чувствах земляне продвинулись…» Нашла, кого меронийцам в пример ставить.
- Земляне, если самоистребятся, то не от этого, – сказала Церола. – У них так много ядерного оружия и сумасшедших людей, что они вряд ли проживут ещё десяток поколений.
- Тогда чего ждать? – почти обрадовался Револ. – Нам нужно начать переселение на Землю. Когда они самоистребятся, мы займём их планету.
– Ты неверно понимаешь задачи Союза колыбелей, – с разочарованием сказала Нибара. – Смотри, не ляпни об этом при землянах.
- Извини! Общая программа Семи колыбелей придумана только на случай внешней агрессии. А если кто-то сам себя решит истребить – на то воля Вселенского духа, если таковой есть. Мы не можем, по кодексу, вмешиваться и диктовать. Представь, Земля очистится от сумасшедших, родятся новые люди или прилетят, или придут из других измерений. Или даже вовсе не люди, а другие разумные цивилизации. Допустим, земляне истребят себя на суше, но на Земле площадь воды гораздо больше, чем на всех остальных колыбелях. Есть дельфины – у них появится цивилизационный шанс. Я ещё из учебного сна понял: земляне очень опасны. У них сумасшедших больше нашего в разы. А ведь у них уже космические платформы имеются, пилотируемые корабли, мощные радиотелескопы, навигация, а спутников на орбите, как у нас дылдиков в лесу. Им осталось освоить энергию космоса, временной континуум, а своих Угласов уже сегодня деть некуда – и вперёд, завоёвывать космос! И мотив у них есть: чёрная дыра в центре галактики Молочный путь…
- Мотив сумасшедшим не нужен. Не доучила я вас, – констатировала Церола. – Или не вся информация уложилась с первого раза.
- А это кто? – вскрикнула Нибара, когда на экране увидела девочку, высунувшуюся из окна автобуса. – На Тимберлитту похожа! Глаза…
- Это дочка её! – торжественно объявила Церола. – Земное имя – Маша.
- А вот этого не может быть! – объявил Револ. – На Седьмой прошло несколько поколений с того дня, как ты подложила её в коляску.
- Я сканировала и дочку: ошибки быть не может – я же машина! Я завела своё око в автобус. Смотрим: что висит на шее у девушки?
- Кристалл! – закричала Нибара. – Почти как мой!
- Какой вывод напрашивается? – интриговала Церола.
- Дочь Тимберлитты пребывала где-то в другом измерении, – сообразил Револ, – а в земной жизни оказалась, по меронийскому счёту времени, только что.
- Значит, хранители здесь, рядом, – добавила Нибара. – Но почему-то решили держать кристалл вне источника жизни Земли.
- Возможно, – резюмировала Церола. – Если у них после Тимберлитты остались дееспособные хранители…
- У землян в сказке держат спящую принцессу в хрустальном гробу, – припомнила Нибара ещё один эпизод учебного сна. – И девушка там не старея лежит, сколько нужно по сюжету.
- Будем надеяться, с Машей до хрустального гроба не дошло, – сказала Церола.
- Куда Маса… Маша едет? – спросил Револ. – Смотрите: этот нахал схватил её за волосы? Ну и обхождение на Земле! И ты позволила, Церола?!
- Око не может вмешиваться, разведчики – тоже. В автобусе было, кому защитить Марию.
- Какую Марию? – удивилась Нибара. – Машу!
- Маша – уменьшительное имя от Марии. Ещё она Машуня, Машенька, Маня, Маруся…
- Вот путаницу развели! – сказал Револ. – Это вместо одного имени по коду-идентификатору. Мария лучше – без шипящих. А почему ты не послала в автобус роботов – для охраны кристалла?
- Мои роботы не спасут от зортеков, скорее наведут на след. Это простейшие самоделки: даже земляне сочли бы их табуретками – и по форме, и по интеллекту. Зортеки ищут нас, чтобы найти кристалл. Ну а теперь, кандидат в хранители, твоя забота – оберегать Машу.
- Она, конечно, дочь Тимберлитты, но нам нужен кристалл, а не Мария, – сухо ответил Револ. – Она даже не маг, по всему видно – простая девочка.
- А в магической процедуре Маша должна участвовать наравне с твоею сестрой, – возразила Церола.
- Чем она будет участвовать?
- Природой своей! И с того момента начнётся её магическое воспитание.
- Какая Земля красивая! – восторгалась Нибара. – Не хуже Мероны.
Девушка смотрела на белоснежные облака и беззаботно летающих птиц, на озёра с прозрачной водой, на яркую зелень деревьев и трав, и невольно встала картина разорения родной планеты, и тогда слёзы хлынули по её бледным щекам.
Но Церола не дала расслабиться. Она показала астронавтам эпизоды с поединком на футбольном поле и концерт у ночного костра. Потребовала запомнить друзей Маши и произношение слов. Возникли проблемы с шипящими. Слова «щенок» и «сынок» на меронийский слух звучат одинаково, и содержание можно понять только из контекста всего предложения. Пока тренировали произношение, роботы скроили для десанта одежду. Только васильковые волосы девушки могли бы вызвать подозрение у землян, но Нибара, просмотрев причёски у девушек на зарядке в лагере, нашла вариант с модным завязыванием банданы. Непослушные пряди все-таки вылезли, но это, по оценке дотошной Церолы, будет смотреться землянами даже гламурно.
- Смотрите, – закричал Револ, – их привязали к дереву! Да на этой Седьмой никаких зортеков не нужно! А где?!.. На шее Марии кристалла нет! Десантируемся немедленно!
- Если мы сядем сейчас, зортеки нас тут же обнаружат, – предупредила Церола. – Один из их кораблей где-то рядом. А главное: мы ещё не нашли вход в другое измерение. Маша его тоже не знает. Учтите, если сядем…
- Зачем нам вход к источнику, если потеряем кристалл или Масу… Марию? – сказала Нибара, решительно двинувшись к шлюзовому отсеку. – Выходим!
- Мы обнаружены! – доложила Церола. – Теперь не удерёшь. Обнаружены, но пока что не идентифицированы – атаки сразу не будет. И я их засекла! Закладываю координаты противника… Один линейный корабль из последней серии: можем попробовать справиться…
- Кристалл на месте! – закричал Револ.
Нибара вернулась к экрану и остолбенело смотрела, как Юлёна в вертикальном шпагате вниз головой пальцами ноги выудила кристалл из кармана Маши и засунула его в рот Ивану.
- Как большая девочка обращается со святыней! – прорычал Револ. – Такое видеть!..
- А ты ругал меня про запрет на око, – проворчала Церола. – Никогда б в жизни такого не увидел.
- Церола, ты точно знаешь, что у землян есть позвоночник? – не могла прийти в себя Нибара.
- На Земле одни нарушения! Я эту Юлёну без костей по кодексу накажу! Садимся в овраг, – приказал Револ, – чтобы не сбили. А око… пусть ещё поработает.
- Вот это уже команда! – удовлетворённо сказала Церола и посадила корабль в глубокий овраг неподалеку от поляны с землянами. – Пусть земной ветер принесёт вам удачу! Мы или другие!
- Мы или другие! – крикнули Револ и Нибара, и вышли из челна.
Вместе с запахами, звуками, видами, сразу все материи и образы тонкого мира Земли пронизали невеликих магов с Мероны.
– В учебном сне Земля была немного другой, – сказал Револ, пошатываясь.
- У меня кружится голова, – тихо сказала Нибара.
- Зортеки искажают поля, включите и отрегулируйте адаптаторы, – подсказала Церола. – На Земле планетарное притяжение выше, чем на Мероне и Оларе, давит сильнее. Зато состав воздуха благоприятней, чем у нас. Задаю маршрут движения и картинку…
Впереди каждого из десантников возник небольшой экран, на который от ока передавалась картинка. Астронавты увидели, как, ломясь через кусты, к лагерным разведчикам бежит крепкий парень.
- Девчонки! – закричал парень. – Я нашёл её!
- Ты где шлялся?! – с напускной строгостью напала Юлёна на парня. – Мы здесь кровью обливаемся, – она ткнула в лицо запыхавшегося парня окровавленную салфетку, – а он где-то носится. Не буду с тобой вечером танцевать! Девочкам в этой жизни всё самим приходится делать. Кавалер, тоже мне!
- Да я… я, как только смог, – опешил парень. – Батон переправлялся за ручей, а я сбежал. Я нашёл летающую тарелку!
- Я, я! Штангист называется, – скрючила презрительную рожицу Юлёна. – А туда же: травы нанюхался.
- Тарелка, как в кино! Я не думал, что она такая здоровенная.
- Тарелку плотник ещё не сколотил, – сказал Иван. – И диаметром она будет всего два с половиной метра.
- Нет! Здоровенная: с семиэтажный дом, чуть ниже дубов. Я возвращался к вам другим путём, немного отклонился…
- Вот жалко, что не взял камеру или фотик, – съязвила Юлёна, – ни нас с Машуней не запечатлел, ни тарелки. Кому я на поляне фигуры выделывала? Кол с минусом в дневник тебе, мальчик. Свободен! Мы, как видишь, и без твоей помощи обошлись.
- Я побежал в лагерь: доложу в отряд.
- Стой! – сказал Иван. – А следы на земле видел – как тарелку везли?
- Следов нет, кажется. Она на поляне стоит: наверное, грузовым вертолётом спустили. МЧСники в этой смене постарались!
- А люди рядом были? – настаивал Иван. – За тобой никто не гнался? Какое-нибудь движение видел?
- Да нет, я к вам торопился – приближаться не стал.
- Ну, Леночка Сергеевна! – воскликнула Маша. – Хитренькая, хотела нас обмануть: «Двенадцать листов фанеры привезли…»
- Поэтому нам за ручей и не разрешали идти, – подытожила Юлёна. – А в последний момент перед игрой дали бы в конвертах новое задание – переправиться через ручей…
- Мостика же нет, – сказал весь в сомнениях Иван.
- Девчонок бы Сергей Сергеевич в лёгкую на плечах перенёс.
- Где тарелка стоит… лежит? – засобирался Иван. – Отведи меня. А вы, девчонки, оставайтесь здесь.
- Вот ещё! – возмутилась Юлёна. – Мы сусальные девицы под окном или скауты, пусть и слегка перезревшие?
- Вся навигация к чертям! – с настоящей тревогой забормотал Иван, включая и выключая свои приборы. – Спутниковый телефон не берёт… Электромагнит не работает… Кто-то ставит активные помехи…
- Ну и что?! – подзадоривала командира Юлёна.
- По фактам разведчик должен сделать вывод: нас отрубили от внешнего мира – вот что!
- Прекрасно, будем кричать: «Ка-ра-у-у-ул! Спасите наши ду-у-уши-и-и!» – заорала Юлёна на весь лес.
- Бабочку не отрубили, – сказала Маша, махнув ручкой на красавца адмирала, быстро летевшего над травою в их сторону.
Едва она это сказала, бабочка-нимфалида со всего размаха врезалась в ствол дерева, и беспорядочно дрыгая крыльями, в судорогах упала к комлю.
- Ослепла, что ли? – удивилась Юлёна.
Маша подобрала насекомое, на ладошке рассмотрела его и даже потрогала пальчиком:
- Усики сломала: теперь не жилец…
- Дела! – присвистнул парень. – У меня тоже голова не того: трижды падал на ровном месте, пока к вам бежал.
- Нарисовать тарелку можешь? – спросил Иван.
- Из меня художник…
- Как танцор… – вставила Юлёна.
- Юля! – заступилась за парня Маша.
- Больше ни слова вам не скажу! – обиделся парень.
- Уходим! – приказал Иван. – У бабочки сетчатые глаза, и видят насекомые в поляризованном свете. Значит и поляризация здесь барахлит.
- Я в лагерь! – заявил парень. – Своих ещё успею догнать. Наш отряд первым тарелку нашёл – вот так!
Парень кинулся во след своей компании.
- Молодец, Юлёна: умеешь настраивать людей против себя! – завозмущалась Маша. – Кто за язык тянет?!
- Характер такой, – огрызнулась Юлёна. – Сама себя часто ругаю. Маш, ну прости!
- Чего они здесь ищут? – бормотал Иван, опять, по второму разу, лихорадочно собирая приборы в рюкзак. – Как с отцом связаться? В лагерь нам дороги сейчас нет, до лесничества километров семь-восемь, до деревни – все десять…
Маша, с нарастающей тревогой следя за Иваном, встала на колени у комля дуба, взяла кристалл в руку, тихонечко подула на него, погладила пальчиком и прошептала: «Выручай».
- МЧСники идут! – тихо сказала Юлёна и бросилась наземь рядом с Машей. – Ванька прячься!
Иван бросился к комлю дерева. Маша оказалась посередине компании; в позе молящейся прижалась к стволу грудью и щекой. Она услышала гул, исходящий из ствола дуба, будто и взаправду, как говорила Юлёна, ствол был пустой и в нём гулял ветер, как в печной трубе, хотя в кронах ни один листочек не шевелился. Юлёна распласталась на толстом корне и выглядывала из-за ствола через высокую траву, по другую сторону ствола выглядывал Иван.
- Они в новой пожарной форме, – прошептала Юлёна. – Ну и форма: уродство какое-то; дизайнеры, блин.
- Это скафандры, – прошептал Иван.
- Может у них учения? – сама себя вопросила Юлёна. – А вдруг они вообще не связаны с нашей «зарницей»?
- Какие учения? – обернулся Иван.
- Тушение лесного пожара – низового. Самое время: ветра нет – верховой пожар не разгорится.
– Здесь госзаказник – какой тебе учебный пожар!
- В руках – не видишь, что ли? – как огнемёты! В кино у фашистов такие были. И ранцы за спиной.
- Ага, сейчас начнут трехвековые дубы жечь! Тогда где пожарные машины, чтобы тушить? Местным желудям цены нет – их в Европу продают за валюту.
- А все здоровенные парни какие! – с восторгом шептала Юлёна. – Десантниками, наверное, отслужили – и в МЧС!
- Одни женихи на уме, – прошипел Иван. – Тебя как подменили с прошлого года.
- Девушка повзрослела – только и всего, – с нравоучительной ноткой сказала Юлёна. – Не разберу, что они там говорят… Как иностранцы… А давайте в плен к ним попадём? – загорелась Юлёна идеей нового приключения. – Не мы тарелку нашли, зато первыми всё разузнаем. Я выхожу!
- Подожди! – сказала Маша.
Над самой головой Маши откуда-то возник сияющий шарик. Девушка не успела даже испугаться, как шарик, потеряв форму, будто его засасывал ствол, коснулся коры дерева и бесшумно и бесследно исчез. Маша дотронулась рукой до того места на стволе, где, вытянувшись струйкой втянулся шарик, и провела рукой по стволу. Вдруг ствол раскрылся, и девушка очутилась внутри какого-то невиданного пространства.
- Вход! – вскрикнула Нибара, увидев на экранчике исчезновение Маши. – Толстые деревья – это входы.
- Ствол уничтожил разведчика зортеков, – сказал Револ. – Сейчас их обнаружат. Церола, твоё око не видит Марию?!
- В том измерении око не работает, – отозвалась Церола. – Его туда даже не пустили. Вы теперь уж как-нибудь без меня.
- Скорей! – схватила брата за руку Нибара.
- Сначала пробуем сами войти! – сказал Револ и направился к ближайшему высоченному дубу с ровным стволом.
– У вас нет доступа к земному источнику, – сказала Церола, – меронийский кристалл не поможет. Земные хранители оказались мудрее: пришельцев не допускают, и сам Углас не облапошил бы их. Предполагаю, если Мария и введёт вас к источнику, хранители лишат вас магической силы, только у Нибары оставят самый минимум сил, чтобы только хватило на обряд.
Нибара все же подошла к дереву, прислонила ухо к стволу:
- Как гудит! Узнаю звёздный ветер!
Она провела кристаллом по коре раз, другой, третий, в разных направлениях, гул то усиливался, то ослабевал, менялась тональность, но ствол не раскрылся.
- Именем Тимберлитты! – крикнул Револ, но дерево не открылось. – Скорей! Обратимся в птиц и долетим! Керот! – цепенея от ужаса, выругался Кларк. – У меня вдруг магических сил не стало! Я не могу! Всё пропало!
- И я не могу обернуться птицей! – вскрикнула Нибара.
– Наверное, вас обессилило дерево, – сказала Церола. – Вы для того мира чужие.
- Готовим оружие! – попробовала взбодрить брата Нибара.
- Личное вооружение из арсенала Церолы – старьё, домервудский век! – вознегодовал Револ. – А зортеки физическими полями манипулируют.
- Со своим личным оружием нужно было приходить, – возразила Церола. – Я в резерве без модернизации сколько просидела?
- Бросай! – приказал сестре Револ. – Лишний груз. К цели бежим!
Брат и сестра бросили оружие и налегке рванулись к поляне.
- Это зортеки ещё деликатничают, – рассуждала как бы про себя Церола. – Видно, Империя не хочет раскрывать землянам своё присутствие. Того парня, кто обнаружил корабль, зортеки не пленили, не рассыпали на атомы, не обернули в лабораторного мундуна.
- Они у него память о себе сотрут, – возразил Револ, задыхаясь от бега..
- Этому зортеки в отношении землян пока не научились – не видят нужды…
- Юля! Иван! – закричала Маша непроизвольно. Она отшатнулась в обратную сторону, хотела опереться на какую-нибудь твердь, но кругом было бескрайнее светлое пространство, без горизонта, и никакой тверди под ногами или руками, ни в обзоре. Девушка не падала, не взлетала, висела в пространстве, как в невесомости. Она не чувствовала своего тела, будто ни рук, ни ног, хотя ничто не сдерживало её телодвижений. Где я? Постепенно глаза стали привыкать к новому миру и стала проявляться та же поляна, где она только что стояла на коленях. Стояла? Да она и сейчас там стоит! Маша видела самою себя, сидящею на корточках, видела Юлёну – та стояла на коленях со смешно задранным кверху задом, видела и Ивана – он вытащил из своего рюкзака какой-то новый приборчик и направил его в сторону МЧСовцев. Только чего-то недоставало той Маше, стоящей на коленях у ствола. Чего?! Кристалла! Так вот же он у меня в руке! Чудеса! Кристалл горел, переливался и излучал на Машу какой-то добрый, тёплый свет, и ей даже начало казаться, что она становится умнее, мудрее, сильнее и старше. А как здесь хорошо! Пропал тревожный стук сердца, испарились все треволнения, а главное исчезло мерзкое чувство опасности, наползающее откуда-то со стороны и мучившее её с самого утра. Но там, на поляне, мои друзья! Там я! Или это не я? Может, права Юлёна: нам это всё снится? Не снится! Маша вдруг ясно почувствовала смертельную угрозу, исходящую от МЧСников или кто они там. Тот шарик был их! Да, их! Вот фигуры в скафандрах обнаружили пропажу шарика, рассыпались цепью и двинулись к дубу, выставив вперёд свои огнемёты, или как их там. Вот она, другая война! А дерево нас защищает!
Мигом пролетели перед Машей все её вчерашние ночные грёзы и упования. Это всё Юлёна и Леночка Сергеевна возбудили в ней внезапный интерес к своей исключительности, к своей тайне. Жрица Луны! – думала Маша, лёжа на своей жёсткой постели, и долго не могла уснуть. Уже когда смывала макияж «сестрицы под окном» долго всматривалась она с своё отражение в облезшем старом зеркале над рукомойником, трогала пальчиком лицо, разглаживала невидимые складочки гримасничала, изображала негу и страсть… Нет, жрица она или не жрица, а не хочет она, как Юлёна, терять невинность с первым встречным-поперечным, без ухаживаний, свиданий, томления – ну как положено! И вообще не нравятся ей спортсмены – все метят в метросексуалы. Ей хочется правильного мальчика, пусть боевого, но правильного, без гонора и заскоков, как Сергей Сергеич. Точно! Как Сергей Сергеич, только молодой. Я же на всю жизнь вперёд полюблю – на долгую-предолгую жизнь! Решено! Чтобы он был к старости как Сергей Сергеич: правильный, здоровый, надёжный, умный, с юмором, честный и крепкий, как этот дуб. Только я-то сама? Я же в школьном спектакле изображала раскидистый дуб, ветками-руками махала: вот и все мои таланты. Петь так и не научилась толком. «Ты пой – не кричи!» – всё время одёргивал педагог, и в конце концов выгнал. Нужно маму познакомить с Сергей Сергеичем, он вдовец… Сказал Сергей Сергеич: есть масло, значит, нужно есть масло – всё! Растущий организм – как без масла? А я всё «нравится – не нравится», «хочу – не хочу», а давно пора: «так надо!» Женихов мне подай! «Взрослая»! А масло за меня Юлёна есть. Вот она взрослая! А я маменькина дочка. Вот приедет мамочка в следующее воскресенье – и познакомлю с Сергей Сергеичем. Хватит ей жить одной – ради меня. Я эгоистка: думаю о себе. А о ком ещё? Кто мой отец? Где вся родня, как у всех людей?..
- С ума сошёл?! – свирепо прошептала Юлёна Ивану, когда тот стал целиться из своего аппарата. – Стрелять своими паучками по новым скафандрам. Десантники напорют нам задницы – не малолетки с Батоном.
- Это не МСЧники, а пришельцы! – прошептал Иван. – Нас могут похитить!
- Точно рехнулся на своей технике, – заявила Юлёна и начала вставать.
- Ой, я посеяла свой камень, – сказала Маша. – Всё ваши игры в шпионов! Где теперь его в траве найдёшь?!
- Пригнись! – прошептал Иван Юлёне. – Всё, нас обнаружили…
- И с той стороны двое подбираются, – сказала Юлёна, кивнув на перебегающих поляну Револа и Нибару. – Ну, эти мелкие, не опасны: я их одной левой уложу. Вы кто?!
Не отвечая, Револ кинулся к стволу и стал звать:
- Мария! Мария!
- Вот Мария! – возмутилась Юлёна. – Ты ей почти на голову наступил! Ещё один бабахнутый! Вы из какого отряда?
- Мария! – крикнул в отчаянии Револ. – Проведи кристаллом по коре дерева!
- Я его потеряла, – сказала Маша, шаря в траве. – Что я маме скажу?
- Маш, вот твой камень! – вскрикнула Юлёна, протягивая руку к кристаллу в руке Нибары. – Когда успела найти? Это Машуня его уронила – отдала быстро!
- Это другой кристалл, – сказала Нибара. – Им не откроешь вход к источнику…
- Мария, быстрей открывай, нас обходят! – крикнул в дерево Револ и в отчаянии стукнул по нему кулаком.
- И этот аппарат не работает, – чертыхнулся Иван и бросил своё оружие в рюкзак. – Утром проверял: работал…
- Атака! – крикнул Револ. – Все прижмитесь к стволу! Мы или другие!
- Церола, спасай! – взмолилась Нибара, обнимая ствол.
- Вот и закончилась моя миссия, – сказала Церола. – Вместе с гарантийным сроком… Вам сюрприз, угласята! Астромузыка!..
Едва все прильнули к стволу, раздался ужасающий рёв, поднялся ураган, разразилась сухая гроза: всё на поляне поплыло и заколебалось, в воздух полетела земля, трава и сухая листва, у ослепших людей волосы встали дыбом, бандана с головы Нибары сорвалась в звуковорот…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ