Пылающие небеса

Джерико надолго замолчал.

— Я подвел Сайласа. Я научил его убивать. Может быть… может быть, лучший урок — как этого не делать.

Мика улыбнулся.

— Будьте осторожны. Мне кажется, у вас может проснуться совесть.

Джерико горестно покачал головой.

— Знаешь, как говорят. Старого пса можно научить новым трюкам.

— Не думаю, что поговорка звучит именно так.

— Нет? Ну, я все равно никогда не понимал американского сленга. — Джерико провел рукой по голове. — Когда-нибудь ты станешь хорошим лидером, Мика.

— Что это значит? У нас есть вы. — Но все равно Мика покраснел, глубоко польщенный. Джерико был человеком, который вызывал уважение. Получить в ответ хоть немного уважения было большой честью.

Джерико похлопал его по спине. Мика чуть не грохнулся от силы удара.

— У тебя слишком много грязи в ушах. Я же сказал — когда-нибудь.

Они спустились обратно по двадцати пяти лестничным пролетам. На лестничной площадке их напугал енот: он шипел, глаза его блестели в лучах света. Но он не был заражен, и они прошли дальше без происшествий.

Едва они вернулись, как Уиллоу подала сигнал со своего поста у входных дверей.

— Они вернулись!

— Габриэль? — спросил Мика, его пульс участился. Его брат в безопасности? Все ли с ним в порядке? Затем до него дошли слова Уиллоу. Что она имела в виду, говоря «они»?

Мика поспешил за Джерико в холл, где уже собрались Уиллоу, Амелия, Хорн и Финн.

Рот Мики раскрылся от изумления.

Габриэль вернулся. Но он был не один.

Глава 20

Габриэль

Габриэль обхватил Селесту за плечи, поддерживая ее, когда они, спотыкаясь, вошли в здание. Ее одежда была окровавлена и разодрана. Лицо перепачкано грязью и пеплом, медные кудри в беспорядке растрепались. Кровь стекала по ее ноге, а на полу за ними тянулись размазанные отпечатки ботинок.

Селеста была жива.

Уиллоу вскочила на ноги, потрясенно ахнув.

— Мы думали, ты умерла!

Селеста дрожала от потери крови и истощения, но глаза ее смотрели ясно.

— Я не умерла.

Габриэль положил руку ей на спину, чтобы она не упала. Он и сам был измотан, глаза слипались, тело почти онемело от многочасового пребывания на морозе и снегу. Он отдал Селесте свою куртку. Ей она была нужнее.

Габриэль моргнул, приспосабливаясь к полумраку. За окнами темнело небо. Вестибюль наполнился тенями. Лишь свет луны, отражаясь от снега, давал мягкое сияние.

Взгляд Джерико подозрительно устремился на Хорна.

— Ты сказал нам, что она мертва.

Лицо Хорна побледнело. Черты лица исказились в едва скрываемой гримасе.

— Селеста, я был уверен, что ты… Я бы никогда не… Это должно быть чудо…

— Замолчи! — Селеста выпрямилась во весь рост. Габриэль схватил ее за руку, чтобы удержать на ногах. Ее глаза пылали яростью. — Это ты виноват!

Хорн сделал шаг назад, затем еще один. Он поднял руки, выставив ладони в успокаивающем жесте.

— Мы должны отпраздновать это радостное событие. Ты вернулась из мертвых и…

— Я не вернулась из мертвых, — процедила Селеста сквозь стиснутые зубы. — Ты бросил меня умирать.

В помещении воцарилась тишина. Никто не говорил. Никто не дышал.

Мика переводил взгляд с Селесты на Хорна и обратно. Он бросил вопросительный взгляд на Габриэля, ища подтверждения. Габриэль слегка покачал головой, с трудом сдерживая ярость. Это история Селесты. Он не станет ничего делать или говорить, пока она не выскажется.

— Что ты имеешь в виду? — спросил наконец Мика. — Хорн оставил тебя?

— Хуже. — Селеста наклонилась к окровавленной ноге и размотала импровизированную повязку, которую Габриэль успел сделать из рваных полосок льняной скатерти.

Мика задохнулся. Амелия зарычала, как раненый зверь. Уиллоу выглядела еще более разъяренной.

Глубокая, уродливая рана украшала ногу Селесты от колена до середины бедра. Кровь сочилась из пореза, пока Габриэль осторожно заматывал повязку. Она не остановит кровь надолго.

Селеста указала дрожащим пальцем на Хорна.

— Этот человек пытался убить меня, чтобы спасти свою никчемную шкуру.

Хорн затряс головой, его идеально уложенные светлые волосы упали на испуганные глаза. По лицу пробежали тени.

— Нет! Нет, я бы никогда… это ошибка. Недоразумение…

— По-твоему, это похоже на недоразумение? — Сайлас зарычал, указывая на ногу Селесты. На полу под ней образовалась небольшая лужица крови, почти черная в тусклом свете.

Мика повернулся к Бенджи.

— Сходи за бинтами и антисептическим спреем в моем рюкзаке.

Бенджи уставился на Селесту с широко раскрытыми глазами.

— Но…

— Иди! — скомандовала Уиллоу, ее голос звучал предельно серьезно.

Бенджи соскочил с табурета и бросился к лестнице, луч его маленького фонарика отражался от стен. Через минуту он вернулся. Мика и Амелия, как могли, очистили и перевязали рану Селесты.

Габриэль заставил себя отвести взгляд от ее ноги. Гнев пробежал по нему, как электрический ток. Он поймал взгляд Сайласа и опустил подбородок, взглянув на Хорна.

Сайлас понял, что Габриэль хочет. Он достал пистолет, снял его с предохранителя и бесшумно шагнул за спину Хорна. На всякий случай.

Как только она проглотила несколько таблеток аспирина, Джерико заговорил низким, холодным голосом, глядя на нее твердыми, как обсидиан, глазами.

— Расскажи, что именно произошло.

Селеста расправила плечи. Исчезла плаксивая, манерная милашка. Исчезла беспомощная, изнеженная особа. Она была свирепой, все ее тело вибрировало от ярости.

— Мы бежали под дождем. Мы заблудились и не знали, как добраться до места ночью. Мы решили продержаться до утра. Зашли в пиццерию, которая не была заколочена, но в ней обитали крысы.

Она сделала паузу, тяжело вздохнув при воспоминании.

— Мы попытались выбраться через черный ход — там был переулок, но этих грязных крыс собралось слишком много. Хорн споткнулся, и я остановилась, чтобы ему помочь. Я рисковала жизнью, чтобы помочь ему. Я протянула руку и схватила его, поднимая на ноги. Когда я попыталась отпустить руку, он схватил меня сильнее, вытащил нож и порезал мою ногу. Я вывернулась в последнюю секунду, поэтому удар оказался не таким глубоким, как он хотел. Но этого вполне хватило.

— Крысы учуяли запах моей крови и бросились за мной, а не за ним. Он сбежал через переулок и оставил меня умирать.

— Я всегда знал, что ты никчемный ублюдок. — Сайлас приставил дуло пистолета к голове Хорна. — Мне нажать на курок?

— Подождите минутку! — воскликнул Хорн. Он умоляюще посмотрел на Джерико. — Все было не так…

Уиллоу, казалось, готова была врезать Хорну по лицу.

— Заткнись хоть раз!

Джерико поднял руку.

— Как тебе удалось сбежать?

— Крысы преследовали меня, кусали за лодыжки, впивались в голени. — Она бросила на Уиллоу благодарный взгляд. — Толстые сапоги защитили меня. Но зубы у этих тварей острые. Они прогрызли их до половины за несколько секунд.

Все взгляды устремились на порванные сапоги Селесты, кожа которых испещряли десятки мелких укусов. У Габриэля свело желудок, хотя он уже видел сапоги. Они были прогрызены больше чем наполовину. Селесте повезло. Очень, очень повезло.

— Кровь лилась отовсюду, но я ее почти не чувствовала. Не тогда. Я забралась на прилавок и заколола нескольких мохнатых гадов кухонным ножом. Рядом с холодильником стояла высокая, прочная металлическая полка. Я заметила, что потолок выложен плиткой, поэтому забралась на полку, отодвинула одну из плиток и залезла под потолок. Я просидела там всю ночь, стараясь не потерять сознание. Все, о чем я могла думать, — что не могу умереть после содеянного Хорном. Я решительно отказывалась.

Ее глаза блестели в тусклом свете, зубы оскалились.

— Среди ночи стая собак забрела к мусорным контейнерам. Задняя дверь была открыта, и крысы… они напали на собак, набросились на них, как… это было ужасно. Собаки могли бы просто убежать, но они остались, чтобы сражаться… После этого крысы разбежались, чтобы найти более интересную добычу, я думаю. Я не знала, что делать. Боялась спуститься и не смела выйти на улицу, ковыляя на израненной, кровоточащей ноге.

— Я бы не справилась. Я знала это. Но и просто так умирать не собиралась. Я уже подумывала предпринять попытку, будь прокляты крысы и Поджигатели. И тут услышала шум. Я решила, что это один из тех сумасшедших придурков, которые на нас напали. — Она с досадой посмотрела на Габриэля.

Габриэль скривился при воспоминании.

— Она свалилась с потолка, вопя, как воин-камикадзе. И чуть не изрезала меня своим ножом.

Хорн поведал как можно больше правды, как это делают все искусные лжецы. Габриэль искал в городе пиццерию, которую описал Хорн, старался держаться в тени, переходить из здания в здание, где только можно, чтобы не оставлять следов, менял и удваивал свои передвижения, когда приходилось выходить на улицу, делал все возможное, чтобы двигаться бесшумно и незаметно.

Он наблюдал, как еще две группы Поджигателей сваливали и сжигали тела, помечая здания зловещим крестом, заключенным в круг. Некоторые здания они оставляли в покое, не считая граффити, другие поджигали. Они ехали в бронированных грузовиках по узким дорожкам, проложенным ими в боковых улочках, кричали и смеялись, у каждого из них было мощное импульсное оружие.

Габриэль держался от них так далеко, как только мог. Он уничтожил десятки крыс, но не полчища. В небольшом количестве он быстро расправлялся с ними с помощью импульсного жезла. Он отбился от трех бродячих собак, двух зараженных и одной нет.

Неинфицированный бродяга умирал от голода, его ребра проступали сквозь свалявшийся коричневый мех. Габриэль открыл несколько банок с готовой говядиной и разбросал мясо на заснеженной земле. Пес набросился на еду и сожрал ее в считанные секунды.

Габриэль оставил его в живых, чувствуя странное родство с этим животным, пытавшимся выжить в диком городе, одиноким и преследуемым врагами, но не побежденным.

Он нашел туши еще четырех собак у мусорного контейнера в переулке, когда спустились сумерки, а вместе с ними и леденящий душу холод. Дыхание паром вырывалось из-под маски. На земле была кровь, брызги, полосы и сотни крошечных отпечатков когтей.

Габриэль двинулся к погруженной в полумрак промышленной кухне ресторана, ужас сковал его нутро, он стиснул челюсти, сжимая в кулаке импульсный стержень.

Он так испугался, когда Селеста набросилась на него, свалившись с потолка, как какое-то безумное ночное создание, что едва не убил ее. Эту часть он оставил за кадром.

Она дрожала, была напугана и находилась в полубезумном состоянии, но была готова бороться, чтобы сохранить себе жизнь. Габриэль пересмотрел свое мнение о ней за те часы, что они плутали по городу в темноте, пробираясь сквозь снег, дрожа от холода и боли, отчаянно пытаясь укрыться от смертоносных тварей, охотившихся за ними.

— Вам обоим повезло, что вы остались живы, — сказал Джерико.

— Селеста выжила не благодаря Хорну, — прорычал Габриэль, его ярость вернулась с новой силой. — Теперь вопрос только в том, что с ним делать.

Уиллоу сцепила руки на бедрах.

— Разве не Хорн хотел изгнать Сайласа и отправить его на мороз, чтобы он выживал сам?

— Это был несчастный случай, уверяю вас, — пискнул Хорн. Его лицо было бледным, как кость, а выражение — затравленным. — Если вы только…

— Заткнись, черт возьми! — Габриэль вышел из себя. Он бросился вперед и схватил Хорна за тощую шею, подняв его с пола. Хорн отчаянно брыкался, нанося удары. Белки его глаз мерцали в тени.

Габриэль даже не почувствовал ударов. В нем пульсировал праведный гнев.

— Ты должен умереть за это!

— Габриэль! — закричал Мика. Он дернул его за руки, оттаскивая назад.

Краем глаза Габриэль заметил, как что-то шевельнулось. Полоска света в темноте снаружи.

Стекло разлетелось вдребезги. Что-то взорвалось. Дым заполнил воздух.

Габриэль крутанулся, бросив Хорна, как мешок с картошкой. Быстро выхватив пистолет, он стал судорожно искать угрозу.

Но было уже слишком поздно.

Первая пуля просвистела у него над ухом. Вторая нашла свою цель.

Габриэль в ужасе наблюдал за тем, как Финн пошатнулся. Его огромное тело падало как в замедленной съемке, с грохотом рухнув на пол.

Глава 21

Уиллоу

Уиллоу ничего не видела. Она едва могла дышать. Сердце бешено колотилось в груди. Запястья горели от электрических наручников, грубо сковывавших ее руки. Ткань черного мешка, закрывавшего лицо, неприятно прижималась к ноздрям и приоткрытому рту при каждом вздохе.

Она то и дело неловко спотыкалась, ее толкали вперед, как животное, тыкая чем-то острым в спину. Уиллоу не понимала, где находится и куда идет. Лишь смутно ощущала открытое пространство, а потом накатила клаустрофобия, когда она оказалась зажатой в тесном помещении. Почувствовав движение, она резко дернулась, и ее тело столкнулось с остальными. Они находились в кузове какого-то фургона или грузовика.

Попытки поговорить шепотом прервались после нескольких резких ударов по плечам. Судя по стонам, которые Уиллоу услышала, с остальными поступили так же.

Чье-то плечо ударилось о ее плечо. С другой стороны она почувствовала колени, чье-то бедро, прижатое к ее собственному. Но Уиллоу не знала, кто это был. Бенджи хныкал, но она не могла подойти к нему, не могла утешить или сказать, чтобы он был сильным.

Она едва могла успокоить себя. Где Финн? Он с ними? Живой? Все ли с ним в порядке? Дым мешал видеть, что-то похожее на слезоточивый газ жгло глаза и легкие, выбивая из колеи. Через несколько секунд после того, как Финн рухнул на пол, как поваленное дерево, на них набросилась дюжина вооруженных людей, сковывая им запястья и натягивая на лица мешки.

Поджигатели, должно быть, выследили Габриэля и Селесту по следам на снегу. Все они так сосредоточились на Селесте, что потеряли бдительность и ничего не замечали, пока Поджигатели приближались к ним, как гиены на охоте.

— Это все ужасное недоразумение! — закричал Хорн. — Вы не можете так поступить со мной…

— Заткнись, черт возьми, — прорычал глубокий голос.

Уиллоу рывком вытащили из машины. Кто-то толкал и пихал ее по неровной земле в большом, гулком пространстве. Спотыкаясь, она поднялась по нескольким лестницам. Один раз она упала, ушибив колени и едва не рухнув на пол лицом, но ей удалось восстановить равновесие.

Ее охватила паника. Страх и ужас когтями впились в ее горло, но вместе с тем в ней нарастал гнев. Они проделали слишком долгий путь, чтобы вот так погибнуть, схваченные и убитые обычными уличными бандитами. Уиллоу подергала наручники. По рукам пробежали болезненные разряды.

— На колени! — крикнул кто-то, толкая ее вниз.

Черный мешок сорвали с ее лица.

Она быстро моргала, глубоко вдыхая. Наконец в глазах прояснилось.

Уиллоу повернула голову, судорожно ища глазами Бенджи и Финна. Все они стояли на коленях в ряд. Все были там. Мика по одну сторону от нее, Бенджи рядом с ним. Амелия неподвижно стояла на коленях по другую сторону от Уиллоу. Потом Джерико, следом Финн.

Его огромные плечи были ссутулены, а смуглая кожа приобрела пепельный оттенок. Справа на груди и руке куртка была испачкана кровью. Насколько сильно он ранен? Она не могла сказать. Но Финн стоял на ногах. Он не закрывал глаза. Он был жив. Она могла бы заплакать от облегчения.

Остальные отделались синяками и ушибами — у Бенджи на лбу появилась большая желтоватая шишка, из-за которой ей захотелось выбить кому-нибудь зубы, — но в остальном они не пострадали. Пока что.

Уиллоу окинула взглядом зал, точнее, театр. Они стояли на коленях на большой сцене в огромном зрительном зале. В нем должно быть около пяти тысяч мест, расположенных кольцом на нескольких уровнях от сцены.

Зрительный зал поражал своим великолепием — роскошное переосмысление ближневосточной мечети в сочетании с древним замком. Она приподняла голову, чтобы взглянуть на парящий потолок, выкрашенный в потрясающий кобальтово-синий цвет и переливающийся тысячами мерцающих голозвезд. Широкие арки украшала витиеватая резьба с использованием сусального золота. С потолка свисали сложные фонари, похожие на вытянутые глобусы, разливавшие круги мягкого золотистого света.

Уиллоу моргнула, глядя на блики прожекторов, направленных на сцену. У Поджигателей есть электричество. Они не боялись его использовать, им плевать на тех, кто может его увидеть. Да и с чего бы? Они правили городом. Кого им бояться?

В поле ее зрения появилась огромная мохнатая фигура. Уиллоу вздрогнула от неожиданности.

Из оркестровой ямы выпрыгнул лев и зашагал по периметру сцены. Он был огромен, с рыжей гривой и янтарными глазами, которые смотрели на нее с большой царственной головы. Второй лев лежал рядом с одним из охранников, подергивая длинным хвостом.

Это были моды. Она видела это по их глазам — они смотрели на нее безучастно, без интереса и голода. Но на их лохматых шеях висели шоковые ошейники. Мод не требует шокового ошейника.

Но у нее не осталось времени на беспокойство о модифицированных львах. Кто-то прочистил горло.

Перед ней стояло полдюжины человек. Они были одеты в тактическое снаряжение и до зубов вооружены пистолетами и ножами. На шеях у всех виднелись татуировки в виде пылающих черепов. Еще четверо охранников наблюдали за ними с металлического подиума, расположенного высоко над сценой.

— Так, так, так. Только посмотрите, кто у нас тут. — Знакомый певучий голос вызвал дрожь ужаса в каждой клеточке ее тела. Сайкс, человек в черном плаще, стоял и смотрел на них, скрестив руки, его правая рука была в бинтах, а в левой он сжимал импульсный пистолет зловещего вида. — Мы все-таки поймали этих маленьких поросят. Всех. Каждого. До одного.

— Достаточно, Сайкс. — Вперед вышел еще один человек, сопровождаемый двумя охранниками. Он был такого же роста, как Финн, но страшно худой: впалые щеки, губы тонкие и бескровные, черные глаза — темные колодцы, всасывающие весь доступный свет.

— Меня зовут Тобиас Войя Моруга. — Он окинул их острым взглядом, глаза перебегали с лица на лицо. Его тело вибрировало от какого-то невидимого тока, ноги постоянно переступали, руки сгибались и разгибались.

В длинных тонких пальцах он держал серебряную зажигалку. Проходя вдоль шеренги заложников, он щелкал ею, то поджигая, то гася.

— Кто из вас, ублюдков, убил моего раненого, беззащитного сына?

Уиллоу затаила дыхание. Страх вонзился ей в живот, как ледоруб. На полсекунды она позволила себе поверить, что это просто ошибка, недоразумение, что им удастся выйти сухими из воды. Но откуда-то эти люди знали, кто они такие и что сделали.

— О, черт, — прошептала она.

Одна из «стражей» Моруги уперла приклад своего пистолета в подбородок Уиллоу и заставила ее поднять голову.

— Ты хочешь что-то сказать?

Эта Поджигательница была молода, может быть, всего на несколько лет старше Уиллоу. Индианка с бархатно-коричневой кожей. Ее волосы были выбриты до черепа с обеих сторон, а на макушке красовался узел фиолетовых косичек, которые густыми волнистыми прядями спускались по спине.

Стройная, но мускулистая, она щеголяла в черной облегающей одежде, к бедру пристегнут нож, на бедре — еще одни ножны, а в кобуре — пистолет. Она сжимала сигару между зубами. К потолку устремилась струйка сладковатого белого дыма.

— Что язык проглотила?

— Нет, — ответила Уиллоу, стараясь унять дрожь в голосе. Она не хотела ничего показывать этим людям. Она не даст им насладиться своим страхом.

— Значит, вот как все будет. — Моруга хмыкнул. Он подпрыгнул на пятках, злобно ухмыляясь. — Прискорбно. Как бы нам подтолкнуть вас к сотрудничеству?

— Дайте мне выпотрошить одного, — хмыкнул Сайкс. — Это заставит их говорить.

Моруга поднял руку.

— Еще не время. Есть идеи, Клео?

Девушка улыбнулась Уиллоу, и кожа на левой стороне ее лица сморщилась. Она повернула голову, полностью обнажив ожог, идущий от левого глаза по щеке и челюсти к шее — блестящий, беспорядочный рельеф рубцовой ткани.

Уиллоу сдержала вздох.

Улыбка Клео стала шире. Ее зубы выглядели так, будто их подпилили напильником, превратив в клыки. Но нет, это всего лишь испуганное, гиперактивное воображение Уиллоу.

— Видишь что-то интересное?

Уиллоу хотелось проклясть ее, выцарапать глаза, а потом задушить за насилие над Финном, за ужас, который пронесся по позвоночнику и заледенил внутренности. Она облизнула губы и посмотрела на Мику, который стоял на коленях рядом с ней. Он лишь слегка покачал головой. «Не провоцируй их, — предупреждал его взгляд. — Будь умнее».

Уиллоу стиснула зубы. Он прав. Они должны действовать умно. Она должна соображать и контролировать ситуацию. Ради Бенджи. Ради Финна. Ради них всех.

— Нет, ничего. Мне очень жаль. Пожалуйста, просто отпустите нас. Мы хорошие люди. Мы никому не причиним вреда.

Глаза Клео яростно сверкнули.

— О, это та часть, где ты думаешь, что раз я девочка, то во мне есть какое-то крошечное нежное местечко, до которого ты можешь дотянуться, какая-то жемчужина сочувствия или сострадания?

Уиллоу понятия не имела, как ответить. В этом вопросе повсюду таились ловушки и подводные камни.

— Ну, я…

— Считаешь, что я проявлю к тебе милосердие? Девочка к девочке?

Взгляд Уиллоу бешено метался от Клео к Сайксу и Моруге, который возился с зажигалкой, наблюдая за происходящим, и зловещая улыбка кривила его губы. Как будто Клео устраивала шоу для его удовольствия, и он наслаждался каждой секундой.

Все делалось по сценарию. Им абсолютно наплевать, что именно Уиллоу скажет, но она все равно произносила слова, и в ее голосе сквозила отчаянная тщетность.

— Да… мы будем очень благодарны.

Клео нахмурила брови, на ее лице появилось выражение озабоченного сочувствия. Из-за шрама от ожога одна бровь поднялась выше другой. Но пустые глаза выдавали ее.

— Мы просто хотим безопасно пройти через город, — отчаянно продолжила Уиллоу.

Клео затянулась сигарой и медленно выдохнула дым прямо в лицо Уиллоу.

— Правда? Почему?

Уиллоу закашлялась и откинулась назад, отвернув лицо в сторону.

— Мы не ищем проблем.

— Может, вы и не искали, но нашли их в избытке.

— У нас нет всей ночи, — заявил Сайкс своим тревожно-музыкальным голосом. Он потер забинтованную руку и уставился на Габриэля. — Мы тратим время на разговоры, когда могли бы уже убивать.

Взгляд Клео стал холодным, диким. Без предупреждения она ударила рукояткой пистолета в живот Уиллоу.

Спазмы боли пронеслись по ее телу. Из глаз потекли слезы. В голове вспыхнула слепящая белизна. Все вокруг стало расплывчатым и тусклым, словно она очутилась под водой.

— Не трогай ее! — закричал Финн.

Уиллоу смотрела мутными глазами, как Клео проходит вдоль ряда. Она остановилась перед Финном, подняла пистолет и ударила его по голове. Он со стоном повалился набок.

Уиллоу вскрикнула. Он уже ранен. Сколько еще он может выдержать? Кислота обжигала горло, бурлила в желудке. Она изо всех сил старалась не заблевать всю сцену.

— Я могу заниматься этим весь день, — невозмутимо объявила Клео. — Кто следующий?

Уиллоу удалось поднять голову, борясь с болью и головокружением. Если эта психопатка и собиралась кого-то доставать, то пусть это будет она. Не Финн. Не Бенджи.

— Оставь нас в покое, сумасшедшая сука.

Клео стряхивала пепел с сигары, проходя через сцену к Уиллоу. Она наклонилась к ней вплотную, всего в нескольких дюймах от лица.

— Вот кто умничает. Ты должна знать. Когда. Прекратить. Говорить.

Она схватила одной рукой волосы Уиллоу и медленно поднесла горящий конец сигары на расстояние дюйма от ее правого глаза. И без того затуманенное зрение заполнилось горящим кругом пепла и дыма. Уиллоу попыталась откинуть голову назад, но хватка Клео была железной.

— Хочешь узнать, каково это — гореть? — прошипела Клео. — Любопытство сгубило кошку. Что оно сделает с тобой?

— Не делай ей больно, пожалуйста, — захныкал Бенджи.

— Ты не должна этого делать! — Паника наполнила голос Мики.

— Я уверен, мы можем цивилизованно обсудить… — начал Хорн.

— Закройте рты! — велел Моруга. — Я наслаждаюсь зрелищем.

Жар от сигары обжег глазное яблоко и ресницы Уиллоу. Паника затрепетала в груди. Ей хотелось закрыть глаза, отгородиться от всего этого, но она не могла. Не хотела. Она не позволит Бенджи увидеть, как падает духом.

— Иди к черту, — прошипела Уиллоу.

Моруга улыбнулся с легким весельем, словно подшучивая над маленьким ребенком.

— О, думаю, мы уже там, милая.

В ее груди вспыхнули гнев, паника и ненависть. Вот тебе и дипломатия. Уиллоу отпрянула назад и плюнула Клео в лицо.

— Это за то, что ты ударила Финна.

Клео тяжело рассмеялась. Она вытерла плевок со щеки тыльной стороной ладони.

— Ты еще пожалеешь об этом.

Клео провела сигарой вдоль щеки Уиллоу, так близко, что она почувствовала жар. Пепел посыпался ей на плечо. Уиллоу застыла. Напряжение стало невыносимым. «Просто сделай это уже».

Клео откинула голову Уиллоу вправо, обнажив горло, и приставила зажженный конец сигары к ее шее.

Боль пронзила ее плоть. Уиллоу прикусила язык, чтобы не закричать. Но ничего не смогла поделать. С ее губ сорвался слабый стон. По краям сознания мелькала чернота. Она не хотела отключаться.

Клео отпустила ее голову и встала, медленно затягиваясь сигарой.

Уиллоу смотрела на нее, горячие предательские слезы текли по щекам, зубы сжимались от боли. Казалось, Клео прожгла дыру в ее коже, пронзив мышцы, сухожилия и вены, опалив самый центр ее души.

— Расстегни наручники и борись со мной, — прорычала Уиллоу. — Посмотрим, насколько ты сильная и смелая. Только трус нападает на людей, которые не могут себя защитить.

Глаза Клео вспыхнули, но она ничего не сказала.

— Тобиас, — негромко произнес Сайкс. Его левая рука свободно висела на боку, пистолет нетерпеливо постукивал о бедро. — Я могу позаботиться об этом. Позвольте мне…

— Кто-нибудь еще желает высказаться, прежде чем мы продолжим? — Моруга говорил почти весело. Его исхудалое тело дрожало, словно в нем бурлило какое-то внутреннее напряжение, точно пружина, готовая вот-вот разжаться.

По другую сторону от Мики выпрямился Хорн. Его губа была рассечена, под левым глазом расплывался желтоватый синяк.

— Я хочу сказать.

— А-а, опять ты, — проворчал Моруга, встав перед ним, и его тонкие руки дернулись в сторону.

Мысли приходили медленно и неуверенно. Из-за боли все вокруг путалось и не поддавалось пониманию. Что он имел в виду, говоря «опять ты»?

— Отпустите этого человека, — приказал Моруга.

Клео расстегнула наручники Хорна и рывком подняла его на ноги. Хорн вздохнул и потер запястья.

— Никогда в жизни со мной не обращались столь недостойным образом.

Один из львов зевнул. Моруга щелкал зажигалкой, то включая, то выключая ее. Его губа дернулась.

— Мои извинения. Когда на вас надели мешки, мы не понимали, кто есть кто.

Ужас и смятение сковали внутренности Уиллоу, и от этого ощущения она едва не захлебнулась рвотными массами. Снова накатила волна головокружения. Что происходит? Что делает Хорн?

— Они все? — спросил Моруга.

— Да, конечно. — Хорн качнул головой, его светлые волосы упали на глаза. — Все так, как я вам и говорил. Я выполнил свою часть сделки.

Сайлас разразился целым потоком проклятий.

Уиллоу резко подняла голову. Гневная вспышка испепелила туман.

— Что ты наделал, придурок?

Взгляд Хорна метнулся к ней, затем переместился в сторону.

— Уверен, на моем месте ты поступила бы так же.

Он достал что-то из кармана и протянул Моруге. Устройство светилось слабым, пульсирующим голубым светом. Маячок слежения.

В голове забегали мысли, собирая все кусочки воедино. Хорн использовал маячок, чтобы раскрыть их убежище в офисном здании.

В огнестрельном ранении Финна виноват Хорн. В их поимке виноват Хорн.

Но как он вообще получил маячок? Осознание обрушилось на нее, вонзившись в мозг, как острие ледоруба.

— В ту ночь ты заблудился — после того, как оставил Селесту умирать. Поджигатели нашли тебя. Ты предал нас.

— Я заключил сделку. — Он презрительно фыркнул и поднял подбородок. Его глаза вспыхнули праведным негодованием. — Каждый из вас готов на все, чтобы выжить, — вы сражаетесь, даже убиваете. Вы не имеете права осуждать меня за то, что я делаю все то же самое.

— Это даже близко не одно и то же! — воскликнула Уиллоу. Хорн был эгоистичным, высокомерным ублюдком. Это знали все. Но даже она не думала, что он опустится так низко. Что человек, с которым она спала, ела вместе, сражалась рядом и защищала, может скрывать под своей смазливой личиной такую мерзость.

Сайлас оскалился.

— Я убью тебя! Ты труп, слышишь?

— Тебе это с рук не сойдет, — прорычал Габриэль.

Лицо Хорна напряглось. Он повернулся к ним спиной и легко помахал рукой Моруге.

— Как уже сказал, я выполнил свою часть сделки. Это те, кто вам нужен. Они убили вашего сына.

Глава 22

Амелия

Амелия смотрела на Хорна с холодной, застывшей яростью. Им следовало знать, что Хорн скользкий и опасный, что он предаст, как только его жизнь окажется на волоске.

Внутри него сидело что-то гнилое, какой-то невидимый яд. Со временем он пробился наружу и проник в каждую его часть. Она должна была это увидеть. Она могла бы не допустить подобного.

— Расскажи мне все. — Моруга постучал зажигалкой по подбородку, подпрыгивая на пятках и дьявольски ухмыляясь. Он наслаждался происходящим. Для него все это было игрой. Спектаклем. Амелия моргнула, глядя на яркие огни сцены.

Хорн указал на Джерико.

— У него есть опыт работы в частной охране и спецподразделениях. — Он двинулся дальше, минуя Финна, Бенджи и Селесту.

Амелия стиснула зубы, когда он замешкался перед Сайласом, ожидая, что Хорн назовет убийцей ее брата. Но он этого не сделал. Вместо этого Хорн остановился перед Габриэлем.

— Этот — Новый Патриот.

Моруга поднял тонкие брови.

— Новый Патриот?

— Террорист. Враг государства. Член революционной группы, выпустившей биооружие…

— Да, я в курсе, — нетерпеливо отмахнулся Моруга.

Сайкс направил пистолет на Габриэля, его взгляд полыхнул гневом.

— Вы, нелюди, уничтожили мир.

— Я ничего такого не делал, — процедил Габриэль сквозь стиснутые зубы, мышцы на его челюсти напряглись.

— Мы держали его в плену, — пояснил Хорн, — пока Джерико не смягчился и не освободил его.

— Заткнись, мерзкий предатель! — прокричал Сайлас.

— Ш-ш-ш, — прошелестела Амелия. Она не сводила взгляда с Моруги, ужас наполнял каждую клеточку ее тела.

Моруга выглядел скучающим. Его острый взгляд обшаривал зал, пальцы подрагивали. От него исходила тугая, кипучая энергия, тьма, просящая выхода. Собственные люди Моруги боялись его. Они напрягались, когда он приближался к ним, их глаза устремлялись в пол. Все, кроме Клео.

Она отличалась от других. Гордо поднятая челюсть, свирепость в глазах. Поврежденная кожа на правой стороне лица не делала ее уродливой. Она выглядела опасной. И она спокойно смотрела на Моругу без страха и колебаний, прямо в его уродливое лицо.

Клео наслаждалась тем, как обжигает Уиллоу, питалась ее ужасом. Ей нравилось причинять боль, как и Моруге. Им обоим доставляло удовольствие сжигать, уничтожать. Они напоминали Амелии ее отца. Он тоже подпитывался страхом.

Моруга вздохнул, окинув взглядом стоящих в зале. Пышные атрибуты театра смотрелись аляповато: витражи, богато украшенные резные кресла в ложах и роскошные гобелены выглядели гротескно на фоне ужаса, разыгрывающегося на сцене. Моруга знал это. Для него это было частью удовольствия, частью игры.

— Что-нибудь еще?

— Вас заинтересует Амелия Блэк, — поспешно продолжил Хорн, пытаясь вернуть внимание Моруги. — Она была заражена, но выжила. Лекарство у нее в крови. Она будет очень ценна для Убежища.

Моруга присел перед ней на корточки. Он наклонил голову, изучая ее, как образец, своими черными, бездонными глазами. Глаза, как у угря из подводных пещер самого глубокого и темного моря. Хищные глаза. Как у Кейна.

— Неужели?

Всепоглощающий ужас сковал Амелию, высасывая дыхание, мысли, все, кроме страха. Она почувствовала, что погружается в черноту, в пустоту. Она вцепилась ногтями в спину, сосредоточившись на одном-единственном слове. Нет.

В знак протеста она задрала подбородок. Она боялась, ничего не могла с этим поделать, но не собиралась трусить перед ним. Она не позволит ему — или кому бы то ни было — сломать ее.

Через мгновение Моруга, казалось, потерял к ней интерес. Он раскинул свои длинные тонкие конечности, как какой-то гротескный богомол, и встал, отвернувшись от Амелии.

— Вы можете продать ее за хорошую цену, — заявил Хорн, его голос стал высоким, почти писклявым. — У меня есть опыт ведения переговоров, как у генерального директора…

— Заткнись, — огрызнулся Сайкс, прервав его. — Пора переходить к делу.

В одно мгновение дьявольская улыбка исчезла с лица Моруги. Теперь он выглядел просто как дьявол.

— Вы знаете, чем мы здесь занимаемся?

— Вы сжигаете Атланту, — дрожащим голосом сказала Селеста.

— Мы выжигаем инфекцию из Атланты. Это трудная работа. Вы знаете, сколько миллионов людей умерло здесь? В своих машинах, в домах, на работе и в увеселительных заведениях? Кто уберет все эти тела? Кто сделает этот великий город снова пригодным для жизни? — Он жестом указал на молчаливых охранников позади себя. — Мы. Если остальной мир хочет навесить на нас ярлык «Поджигатели», пусть так и будет. Немного страха никому не повредит.

Сайкс рассмеялся. Неприятный мелодичный звук эхом разнесся по залу театра. Он продолжал рассеянно поглаживать перевязанную руку и убийственно смотрел на Габриэля и Джерико, его бледные глаза излучали холод и убийственную опасность.

— Конечно, некоторые из нас любят огонь. — Моруга чиркнул зажигалкой и на мгновение уставился на пламя. В его черных глазах отразилось двойное сияние. — Огонь — это так… очищающе. Только огонь может избавить мир от заразы. Если полмира должно сгореть вместе с ним, значит, так тому и быть.

— Вы убивали людей, — дрожащим голосом проговорила Амелия.

Его глаза опасно сверкнули.

— Только тех, кто этого заслуживал. Банды, зараженные, отбросы. Мы расчищаем путь любыми средствами.

— Для чего?

Он сделал грандиозный размашистый жест обеими руками, как будто выступал перед полной аудиторией.

— Для восстановления общества. У Убежища есть планы на все это. — Он повернулся и нахмурился на охранника, стоявшего рядом со спящим львом. — Разбуди его!

Охранник был китайцем лет двадцати пяти, стройным, но жилистым, с резко очерченным лицом. Под пылающим черепом на его шее мерцающая зеленая татуировка в виде змеи шла от ключицы, огибала адамово яблоко и исчезала в волосах.

Он сунул правую руку в карман, а другой рукой подергал за серебряную цепочку льва. Лев вскочил на ноги, тряхнул гривой и зарычал.

Этот рев взорвал барабанные перепонки Амелии. Она ощутила вибрацию до самых костей. С ее губ сорвался придушенный крик. Но она стиснула зубы.

Это всего лишь мод. Моды не бывают жестокими. Они созданы генетически, чтобы быть послушными и ручными. Но этот лев не выглядел укрощенным. Казалось, он может проглотить ее целиком.

Лев зарычал, обнажив длинные острые зубы. И бросился на Амелию.

Сердце затрепетало в груди. Разум кричал ей, что нужно бежать, но она не могла сдвинуться с места. Каждый инстинкт, отточенный тысячелетиями выживания человека, подсказывал, что она — добыча, что хищник находится в нескольких секундах от того, чтобы загрызть ее до смерти самым ужасным и жутким способом, который только можно себе представить.

Охранник дернул за тонкую серебряную цепь льва. Зверь остановился менее чем в пяти футах от дрожащей Амелии. Он снова зарычал, тряхнул роскошной гривой и с низким рычанием опустился на задние лапы.

Амелия резко вдохнула, ее грудь тяжело поднималась. В зале, во всем театре, во всем мире не хватало кислорода. Эта тварь чуть не убила ее. Один ленивый взмах когтистой лапы вполне мог бы справиться с этой задачей. Еще одна дрожь прошла по ее телу.

— Впечатляет? — Глаза Моруги потемнели. На его лице появилось страдальческое выражение. Впервые за все время он стал совершенно неподвижен. — Мой сын назвал его Аполлоном. Мой сын, Гектор. Ему было тринадцать. Вы знали об этом? Я отправил его с Гаррисоном, моим самым верным солдатом, на первое задание. Он так и не вернулся. Представьте себе мою душевную боль. Вообразите, какое горе я испытываю. — Его челюсти сжались, язык заскользил по пересохшим губам. — Представьте мою ярость.

Амелия прикусила язык, почувствовав острый и металлический вкус страха как кровь. Этот человек без колебаний убьет Сайласа. Он без колебаний убьет любого из них. Она должна что-то сделать, должна хотя бы попытаться.

— Это был несчастный случай.

Моруга повернулся к ней.

— Случайностей не бывает. Не тогда, когда в дело вступают пули.

Она сглотнула.

— Это была ужасная ошибка. Пожалуйста…

— Хватит, — отрезала Клео. — Ты мне надоела. Хуже того, ты надоела ему.

Моруга протянул руку, его костлявые пальцы раздвинулись. Клео вложила в его ладонь свой пистолет и подмигнула Амелии.

Сердце Амелии ухнуло куда-то вниз. В воздухе повисло напряжение. Никто не смел пошевелиться. Никто не решался заговорить.

Моруга рассматривал пистолет, вертя его в руках. Он щелкнул предохранителем, затем убрал его, точно так же, как выключал зажигалку. Его глаза горели, словно два тлеющих уголька.

— Есть еще одна вещь, которую мне нужно знать. Одна важная деталь. Кто на самом деле нажал на курок? Кто из вас убийца?

Прежде чем кто-то успел заговорить, Джерико поднял голову. Его плечи были расправлены, спина напряжена. Темные глаза смотрели смело и бесстрашно.

— Я. Я убил твоего сына.

— Нет! — закричал Сайлас.

У Амелии не нашлось времени, чтобы отреагировать, подумать, выразить протест.

Искаженное, вытянутое лицо Моруги напоминало живой череп.

— Спасибо за честность.

Тобиас Войя Моруга выстрелил Джерико в голову.

Глава 23

Мика

Джерико опрокинулся вперед. Его тело ударилось о пол с ужасающим грохотом.

Мика уставился на него в беспомощности и ужасе.

Амелия закричала.

— Нет! — Черная дыра пробила туннель в его сердце. Джерико не мог быть мертв. Все не так должно было закончиться. За секунду. В одно мгновение. Он даже не успел осознать, что происходит, как все уже случилось.

Лицо Джерико было повернуто к Мике. По его лбу стекала струйка крови. Глаза оставались открытыми, но не видели. Рот раскрылся в изумленном удивлении.

Джерико. Человек, спасший его на «Гранд Вояджере». Человек, чья сила, навыки и быстрота мышления уберегли их всех. Он был суров и мрачен, жесток и неумолим. Но в то же время справедлив и самоотвержен, раз за разом он рисковал собой, чтобы защитить группу. Только благодаря Джерико они остались живы.

Теперь он убит.

Внутри Мики что-то оборвалось. Горе накатывало на него волнами. Он едва сдерживался. Он дернул за электрические наручники, отчаянно пытаясь освободиться, сделать хоть что-то, если даже уже слишком поздно. Болезненный разряд тока пронзил его руки. Наручники не поддались ни на миллиметр.

— У нас здесь свое правосудие, — заявил Моруга. — За ваше участие в убийстве моего сына я приговариваю вас всех к смерти.

Мика едва расслышал его за грохотом в ушах.

Джерико мертв. Скоро и они будут мертвы. Он был беспомощен. Он прикусил внутреннюю сторону щеки так сильно, что медная кровь залила ему рот.

Сайлас ругался, Финн и Селеста умоляли сохранить им жизнь, Бенджи всхлипывал. Рядом с ним тихо плакала Амелия, беззвучные слезы текли по ее щекам.

Мика был тем, кто верил, кто уповал на мир, Бога и доброту других людей. Но в этот момент вера покинула его. Он молился, лихорадочно шевеля губами, но его молитвы ударялись о роскошный кобальтово-синий потолок. Они рассыпались, не в силах пробиться сквозь тысячи мерцающих голозвезд, таких же запертых в этом месте, как и они сами.

Сайкс прижал дуло пистолета ко лбу Габриэля. Габриэль застыл, не шелохнувшись.

— Мы можем позаботиться об этом прямо сейчас.

Мика перестал дышать.

— Не оскверняй мой театр, — рявкнул Моруга, надвигаясь на Сайкса. — Выведи их назад. Поставь в ряд и расстреляй.

— С удовольствием, — отозвался Сайкс, его бледные глаза сверкали злобой. — Эти свиньи заслуживают хорошей порки.

Клео выпустила круг белого дыма.

— Тобиас, подожди.

Он повернулся к Клео, внимая каждому ее слову. Его губы растянулись в жуткой улыбке. Мика уставился на него, и ужас сковал его позвоночник. Им уже грозила неминуемая смерть, но в его мозгу, словно фейерверк, взрывались предупреждающие сигналы.

Ситуация становилась все хуже.

— Эти люди убили Гектора, — вкрадчиво сказала Клео. — Не просто кого-то. Твоего сына. — Она положила ладонь на его руку и понизила голос. Мика находился достаточно близко, чтобы слышать каждое слово. — Что делает со своими врагами король Поджигателей, принц огня?

Моруга проследил за ожогом на ее лице, проведя пальцами от бугристого лба к покрытым шрамами щекам и поврежденной ткани челюсти. Его черные глаза вспыхнули злобным восторгом.

— Ты, моя дорогая, великолепна.

Она бесстрастно пожала плечами и стряхнула пепел со своей сигары.

— Наказание должно соответствовать преступлению.

— Соберите дрова для костра, — приказал Моруга Сайксу одним движением руки. Все его тело было напряжено, от него исходила темная, смертоносная энергия. — И уберите их с глаз моих. Завтра они сгорят.

Воспоминания о пылающем пламени, обжигающем жаре и удушливом дыме пронзили разум Мики. Этого не могло быть. Это не может быть реальностью.

Мика захрипел. Слезы и слюна стекали с его подбородка.

— А что с девушкой? — мрачно спросила Клео, указывая на Амелию.

Моруга потер челюсть костлявой рукой.

— Если то, что они говорят о ней, правда… мы сохраним ей жизнь. Но пока бросим ее к остальным.

Хорн разгладил одежду и волосы, возвращая себе самообладание. Он громко прочистил горло.

— Я буду рад содействовать переговорам с Убежищем. — Его приятный, легкий тон звучал гротескно в одном помещении с обмякшим телом Джерико и друзьями, которых он только что предал, приговорив к сожжению на костре.

— А он? — Губы Клео скривились в открытом презрении, когда она ткнула большим пальцем в Хорна.

Моруга достал чистый белый носовой платок, отполировал пистолет, из которого убил Джерико, и передал его обратно Клео. Его внимание беспорядочно металось по залу, не задерживаясь на Хорне, когда он решал его судьбу.

— Мне все равно.

Он приподнялся на пятках, от него исходила опасная, нервная энергия, и зашагал вниз по короткой лестнице, расположенной в правом дальнем углу сцены. Сайкс и еще один охранник сопровождали Моругу, пока он пробирался по проходу мимо тысяч роскошных кресел к выходу из зрительного зала.

Клео повернулась к заложникам. Она сверкнула смертоносной улыбкой, словно желая убить их всех голыми руками.

— Ли Цзюнь, пожалуйста, надень на этого человека наручники и брось его к остальным, дожидаться своей участи.

Хорн покраснел.

— Мы же договорились!

Китайский охранник схватил Хорна за руки. Хорн безуспешно пытался вырваться, пока охранник надевал на него электронные наручники.

— Постойте, подождите минутку! — в отчаянии кричал он. — Я выполнил нашу часть сделки! Я сделал все, что вы просили!

Лев подошел к Хорну и жадно обнюхал его живот. В глубине его груди послышалось рычание. Хорн замер. На его промежности появилось темное пятно и растеклось по штанинам.

Может, Мика и должен был бы почувствовать удовлетворение от мысли, что хотя бы Хорн получит по заслугам, но нет. Ему стало плохо. Тошно от ужаса, страха и пронизывающего до костей горя.

Его мать всегда говорила, что у Бога есть план для каждого, цель для всего. Но где же тут эта цель?

Клео погладила льва по голове, хищная улыбка искривила ее губы. Она выпустила белый дым в лицо Хорну.

— Что толку от предателя? — ласково спросила она. — Если твои друзья не могут доверять тебе, то почему мы должны?

— Ты не можешь этого сделать! — закричал Хорн.

Клео проигнорировала его. Она подала сигнал охранникам, и те набросили мешки на головы заложников. Один из охранников грубо надвинул мешок на лицо Мики.

Он погрузился в темноту. Его подняли на ноги чьи-то сильные руки.

— Пожалуйста, не делайте этого с нами! Вы не хотите этого делать, — кричал он сквозь плотную ткань, ненавидя беспомощную мольбу в своем голосе, но все равно умоляя.

Мика почувствовал присутствие кого-то, стоящего перед ним, и ощутил тошнотворно-сладкий аромат сигарного дыма. Клео наклонилась к нему вплотную. Когда она заговорила, ее дыхание шевельнуло мешок на его ухе.

— Наслаждайся последним днем своей жизни.

***

— Дай мне его прикончить! — прорычал Сайлас. — Я вырву ему кишки голыми руками!

Мика схватил его за руку и изо всех сил удерживал. Сайлас был худым, но невероятно сильным. Его глаза горели диким огнем, а лицо исказилось от ярости.

Мика встал между Сайласом — между всеми — и Хорном, который забился в угол, сжимая руками голову, и рыдал, как жалкий трус.

Они теснились в одной комнатушке размером двадцать на двадцать. Стены были белыми. Пол и потолок тоже имели белый цвет. Никакой мебели, никаких кроватей, ничего. Только ослепительная белизна повсюду.

Трещина в форме прямоугольника очерчивала дверь на дальней стене. Крошечная, едва заметная камера, прикрепленная к потолку, безмолвно наблюдала за ними. Слив в противоположном от двери углу служил туалетом. Уединиться не представлялось возможным. Но Мика слишком оцепенел и был потрясен, чтобы беспокоиться.

Он понятия не имел, где они находятся. Их вели сквозь холод, тьму и снег, связанными и в черных мешках, держали по одному минут пять, тыкали в них пистолетами и электрошокерами, пока не заставили подняться по нескольким лестницам, пройти по длинному, гулкому коридору и войти в эту комнату.

Даже если бы они знали, где находятся, это не имело бы значения. Выхода нет. Невозможно выбраться. И некому прийти и спасти их.

— Пусти меня к нему! — кричал Сайлас. — Отцепись от меня!

Он бросился на Мику. От ярости его рука бестолково дернулась. Мика легко увернулся от удара.

— Прекрати это, Сайлас. — Амелия стояла в нескольких футах от него. Она дрожала, обхватив себя руками, ее бледное лицо было залито слезами. — Просто прекрати!

Мика взглянул на Габриэля в поисках помощи. Но его брат, казалось, и сам был готов присоединиться к Сайласу. Он метался по узкому пространству, как тигр в клетке, кулаки были сжаты, лицо потемнело от ярости, желваки пульсировали.

— Может, тебе стоит просто позволить Сайласу сделать это, — устало сказала Селеста. Она прислонилась к стене рядом с дверью, вытянув перед собой раненую ногу. Повязка на бедре окрасилась в красный цвет. Она ссутулилась, ее лицо посерело, между бровями пролегла тяжелая линия. — Что еще он должен сотворить, чтобы заслужить смерть?

— Какого черта ты его защищаешь? — возмутилась Уиллоу.

— Хорн заслужил кару. — Если кто и заслуживал смерти, так это Хорн. Джерико погиб из-за него. Из-за его предательства им всем грозила смерть. Он был жалким, никчемным трусом. Убийцей.

И все же. Его взгляд метнулся к Бенджи, который свернулся калачиком рядом с Финном, глядя на них ошеломленными, немигающими глазами. Финн привалился к стене, сжимая окровавленное плечо, и на его лице застыло страдальческое выражение.

Бенджи уже достаточно насмотрелся на насилие. Они все это пережили.

Мика прикусил внутреннюю сторону щеки. Резкая боль прояснила ему голову. Он заставил себя думать, успокоиться. Он не мог позволить им сделать то, о чем они потом пожалеют. «Будь хорошим. Будь храбрым».

Существовала самооборона. И месть. Разница между ними заключалась в качестве убийства.

— Но не здесь, — добавил он. — Не так.

— Отлично! — Уиллоу зарычала от досады, но схватила Сайласа за другую руку и помогла Мике отпихнуть его к стене. — Сайлас! Хватит!

Сайлас моргнул, словно выходя из оцепенения. Он уставился на Уиллоу, ошеломленный до неподвижности.

— Послушай Мику, — попросила она мягче. — Пожалуйста.

Жесткость исчезла с его лица.

— Они убили его, — прошептал Сайлас. Внезапно он стал выглядеть намного моложе своих лет, молодым, уязвимым и с разбитым сердцем. — Они убили Джерико.

— Я знаю, — выдохнула Уиллоу, ее лицо исказилось. Она покачала головой, ее волосы упали с шеи, обнажив красную точку от ожога сигары. — Я знаю.

Сердце Мики заколотилось. Волны беспомощности обрушились на него. Что он мог сделать? Он ничего не мог предпринять, чтобы исправить ситуацию. Неужели после всего, за что они боролись, сражались и страдали, все должно закончиться вот так? Предательством, ненавистью и смертью?

Сайлас вырвался из их хватки. Со злобным рычанием он развернулся и ударил кулаком в стену. Он бил кулаками снова и снова, рыча, чертыхаясь и шипя от боли. Костяшки его пальцев треснули. Кровь брызнула во все стороны.

— Сайлас! Остановись! — Мика снова попытался схватить его.

Уиллоу перехватила его руку.

— Он должен это сделать, — жестко сказала она.

— Но…

— Пусть он продолжает, — поддержала Амелия, хотя и вздрагивала от каждого удара кулаков Сайласа о стену.

Наконец Мика кивнул. Он ничего не понимал, но Амелия и Уиллоу, похоже, были в курсе. Они оба знали Сайласа лучше, чем он сам. Для него этого вполне достаточно.

Он отступил от Сайласа, который бил по стене так, будто мог разрушить ее, будто мог уничтожить свое горе, страх и панику, если бы только ударил достаточно сильно.

В дальнем углу Тайлер Хорн выпрямился. Он вытер мокрое лицо и пригладил волосы, укладывая их на место. Он прочистил горло.

— Я ценю это, Мика. Уверен, как только я улажу это недоразумение, обязательно поговорю с Тобиасом от твоего имени и…

— Заткнись! — закричала Уиллоу, набрасываясь на него. — Заткнись! Заткнись!

— Я сделал это не для тебя. — Голос Мики дрожал. — Ты предал нас.

— Ничего личного, — проскулил Хорн.

— Джерико мертв из-за тебя, — отчеканила Амелия. — Мы умрем из-за тебя.

Хорн сузил глаза, внезапно возмутившись.

— Ничего бы этого не случилось, если бы вы изгнали Сайласа, как я вам говорил. Но никто из вас не послушал меня. И никогда не слушал.

— Хватит! — прорычал Габриэль. Его трясло, челюсти были сжаты, темные глаза пылали. Он пронесся мимо Мики, схватил Хорна и поднял его на ноги.

Хорн болтался, безуспешно пинаясь о голени Габриэля, и отчаянно хватался руками за крупные руки Габриэля.

— Помогите мне!

— Габриэль… — предупредил Мика.

— Я разберусь. — Габриэль оглянулся на него, их глаза встретились. — Доверься мне.

Он был зол, но его ярость обуздана. Габриэль контролировал себя. И он ждал разрешения Мики. Ему требовалось одобрение Мики. Он не собирался убивать Хорна; Мика видел это по его глазам.

Мика не был убийцей, но он и не святой. В его груди пылал праведный гнев. Небольшое справедливое наказание не станет худшим решением. Помедлив, он кивнул.

Габриэль уронил Хорна. Тот привалился к стене, бессильно одергивая помятую куртку с разорванным воротником, невозмутимый и раздраженный.

— Ты, дикое чудовище, я всегда знал, что освобождать тебя было ошибкой…

Габриэль ударил его кулаком в лицо, разбив нос. Всего один удар. Но этого хватило.

Голова Хорна ударилась о стену. Его глаза закатились. Он без звука рухнул на пол, потеряв сознание. Кровь струилась из его искривленного носа и затекала в полуоткрытый рот.

Габриэль с отвращением отвернулся, потирая ушибленные костяшки пальцев.

— Наконец-то, — пробормотала Селеста.

— Этот мудак заслуживает гораздо худшего, — проворчала Уиллоу.

— Заслуживает, — подтвердил Мика, и к нему вернулась решимость. — И он это получит. Но не от нас. Мы не убийцы. И мы не позволим таким мерзавцам, как он, превратить нас в нелюдей.

— Ты прав, — согласился Габриэль, удивив его.

Даже Уиллоу кивнула.

— Ему повезло, что мы не такие, как он, мерзкие…

— Ло Ло, — с дрожью в голосе позвал Бенджи. — Что с мистером Финном?

Уиллоу бросилась к Финну и Бенджи. Она опустилась на колени и обняла брата. На мгновение прижалась лбом к его лбу. Затем повернулась к Финну.

— Как сильно он ранен?

— Он слышит тебя, вообще-то, — пробормотал Финн. — Он здесь.

— Финн, ты большой болван, — воскликнула Уиллоу. — Сильно болит?

— Более-менее… в порядке.

Она закатила глаза.

— Зачем я вообще спрашивала?

Мика присел рядом с ними, испытывая чувство вины. Им следовало сразу же заняться Финном, но нападение Сайласа на Хорна потребовало немедленного внимания.

— Давай проверим тебя.

Вместе с Уиллоу они осторожно стянули с Финна куртку, свитер и футболку. Финн втянул воздух. Его кожа была пепельной.

— Знаешь, есть более простые способы раздеть меня.

— Прекрати, — пробормотала Уиллоу, ее лицо покраснело.

— В следующий раз… — ухмыльнулся Финн, все еще умудряясь подмигивать, — только попроси меня.

— Не шевелись, — велел Мика.

Пуля пробила Финну верхнюю часть плеча. Рана представляла собой небольшую дырочку. Кровь текла по руке, но меньше, чем он ожидал.

Его спина и плечо внезапно заныли от фантомной боли. В памяти всплыли воспоминания: парк ховербордов в престижном районе, жестокая ухмылка хулигана, столкнувшего его с бетонного пандуса, мучительная боль, когда его правая лопатка была раздроблена до кости. Ему было двенадцать. Габриэль взял его на руки и нес двадцать восемь кварталов до дома.

Мика взглянул на Габриэля, который все еще вышагивал, морщась и потирая ушибленные костяшки пальцев. Габриэль защищал его тогда. Он защищал их и сейчас.

— Ой! — Финн вздрогнул под его руками, возвращая в реальность. Мика осторожно потянул Финна вперед и осмотрел его спину. — Выходного отверстия нет. Пуля все еще внутри тебя. Но, может, это и хорошо, пока что. Крови не так много. Пуля не задела крупные артерии.

Финн застонал.

— Так ты врач?

— Да, врач, — буркнула Уиллоу. — А теперь заткнись.

Амелия нависла над его плечом. Ее лицо было таким же бледным, как и окружающие их белые стены.

— Может, попробуем вытащить пулю?

— Мы только причиним еще больше вреда. — Мика оторвал полоски от самых чистых участков снятой с Финна футболки и протянул их Уиллоу. — Нам нужно продолжать давить на рану. Попробуем забинтовать, хорошо? Нужно прижать. Это может быть больно.

— Только не Уиллоу, — пробормотал Финн. — Она совсем не такая нежная, как… плюшевый медведь… или мягкое одеяло.

Мика опустился на пятки и озабоченно нахмурился.

— У него шок.

— Нет, он всегда такой. — Уиллоу обмотала ткань вокруг плеча Финна. — Перестань вести себя как ребенок, ты, большой тролль-переросток.

— Спасибо.

Уиллоу хмыкнула, осторожно расправляя ткань на Финне.

— Это был не комплимент.

— Ты не обидишься… если я приму его как комплимент?

— Тебе стоит поберечь силы и отдохнуть, — вмешался Мика. — Они тебе понадобятся позже. — Он снял свою куртку и накинул ее на грудь Финна. Нужно было согреть его. На самом деле Финну требовались антибиотики, больница и робот-хирург, но Мика ничего не мог с этим поделать.

Сайлас перестал бить кулаком по стене. Он повернулся лицом к ним, его руки безвольно повисли по бокам. Кровь капала с кончиков пальцев и попадала на белый пол.

— Он все равно умрет. Мы все умрем, так или иначе.

Уиллоу бросила на него грозный взгляд.

— Не очень-то помогает!

Бенджи начал плакать.

— Это правда, мистер Мика?

— Нет, — соврал Мика. — С Финном все будет хорошо.

— Темнее всего… перед рассветом, верно, сэр Бенджи? — Финну удалось улыбнуться Бенджи, даже сквозь стиснутые от боли зубы. — Мы — рыцари… запертые в подземелье драконьего логова. Все выглядит безнадежно… но мы найдем выход… если будем умны и храбры.

— Хорошо, — кивнул Бенджи, и его лицо немного просветлело.

Поморщившись, Финн осторожно прислонился к стене. Он откинул голову назад и закрыл глаза, его лицо вытянулось.

— К тому же… мы бывали в ситуациях и похуже.

— Правда? Когда? — пробормотала Уиллоу.

— Мне придется… пообщаться с тобой на эту тему.

Какая-то часть Мики хотела смеяться, безумно, вызывающе, сумасшедше. Другая часть его души жаждала сорваться и зарыдать. Он вспомнил слова Вирджинии Вульф: «Красота мира… имеет два края: один — смех, другой — страдание, разрывающие сердце на части». Это чистая правда. Он чувствовал себя так, словно расколот на части по самому центру. Эта жизнь была суровой и трагичной, но она вместе с тем оставалась прекрасной, и он любил ее. Несмотря ни на что, Мика любил жизнь.

Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы кто-то из них умер. Но даже если это случится, даже если эти темные, мучительные часы станут последними, которые он проведет на этой земле, оно того стоило. Они того стоили — его друзья, эти люди, о которых он заботился и любил.

Габриэль положил руку на плечо Мики. Это было первое их прикосновение со времен «Гранд Вояджера».

Мика не вздрогнул и не оттолкнул его. Он не знал, что должен или не должен чувствовать. Во всем его теле бурлили страх и горе, паника и ужас. Но это был его брат. Габриэль.

— Я здесь, — просто сказал Габриэль.

Слезы застилали Мике глаза.

— Я знаю.

— Не отказывайся от нас, брат.

Он чувствовал себя опустошенным. Неужели это конец? Неужели настал конец для всех них?

Но Мика не мог сдаться. Он не мог не верить, не любить, не надеяться.

— Я не буду.

Глава 24

Амелия

Тянулись часы ожидания. По ее ощущениям миновало уже несколько дней. Амелия не спала. Она не могла. Она не переставала дрожать. Обхватив себя руками, она пыталась согреться, не шевелиться, чтобы мозг не разлетелся на тысячи осколков.

Флуоресцентные лампы, встроенные в потолок, не выключались. Ослепительный свет жег ей глаза. Так проходил час за часом, и остальные наконец погрузились в изнуряющий, беспокойный сон. Все, кроме Амелии, Габриэля и Сайласа.

Амелия вытащила из-под рубашки браслет с шармом и сомкнула пальцы вокруг знакомой формы.

— Эй, — тихо позвала она. — Ты не спишь?

Сайлас хмыкнул. Он наконец-то перестал колотить кулаками по стене, успокоившись настолько, что смог развалиться рядом с Амелией. Его напряженное тело излучало горе, боль и ярость. На руках были синяки и кровь, плоть на костяшках пальцев содрана. Кровь запеклась на его щеке.

Он уставился в пустоту, опустив руки на колени. Она не знала, как достучаться до него. Брат казался чужаком.

— Может, поговорим?

— Ты уже говоришь.

— Мне жаль, Сайлас. Мне жаль Джерико. Я знаю, как много он для тебя значил. — Джерико погиб. Нельзя повернуть время вспять, чтобы сделать что-то по-другому, как-то изменить судьбу. Он был неотъемлемой частью ее жизни на протяжении шести лет. С ним она всегда чувствовала себя в безопасности.

Но сильнее всего по нему скорбел Сайлас. Амелия знала это. Джерико никогда не проявлял грубости или пренебрежения; он всегда держался уважительно, всегда защищал ее. Но он никогда не питал к ней такого интереса, как к Сайласу, взяв ее брата под свое крыло и обучив его всему, что знал об оружии, боях и войне. Джерико любил Сайласа так, как никогда не любил их настоящий отец.

— О чем ты сожалеешь? Не ты его убила.

— Так говорят люди, Сайлас. Я пытаюсь… пытаюсь помочь тебе.

— Ну, можешь не стараться. Мне не нужна твоя помощь.

Амелия очень любила брата, но он был так жесток, всегда пылал презрением и гневом. Большую часть времени она просто позволяла ему быть таким. Но теперь пропасть между ними стала огромной как каньон.

— Почему ты так упорно борешься со мной?

— Неужели ты не понимаешь? — Его голос звучал грубо и жестко, словно доносился откуда-то из глубины души. — Из-за меня он мертв. С таким же успехом я сам мог нажать на курок.

Ей показалось, что чья-то рука проникла в ее грудь и вырвала сердце.

— О, Сайлас…

— Я знаю, что сделал, — прорычал он. — Знаю, что все из-за меня, что мы умрем, что ты умрешь из-за меня.

Амелии хотелось коснуться его лица, заключить Сайласа в объятия и утешить, забрать его боль, горе и ненависть к себе. Но он никогда бы ей этого не позволил.

— Я не виню тебя за это, Сайлас. Ты принял решение в пылу момента. Я с ним не согласна, но ты не собирался стрелять в безоружного ребенка.

Сайлас заскулил, как раненый зверь.

— Ты не убивал хладнокровно. Это сделали эти люди. Эти люди виноваты в этом.

Он не ответил. Она и не ожидала. Он сжимал и разжимал кулаки на коленях. Его руки дрожали.

Амелия вдавила скрипку в ладонь так, что на коже остались вмятины. Она не могла оставить брата в таком состоянии, таким страдающим.

— Ты не один. Есть люди, которые заботятся о тебе и любят тебя. Я люблю тебя.

Он ничего не ответил.

— Джерико тоже любил тебя.

Ее слова отозвались молчанием.

Она пыталась придумать, что сказать, чтобы Сайлас заговорил. Он не мог держать все в себе. Это уничтожит его. Она должна найти способ достучаться до брата.

— Я рада, что у тебя был Джерико. Я знаю, что отец не отличался особой любовью. Особенно к тебе.

Сайлас вытер лицо тыльной стороной ладони, оставив свежую полоску крови на щеке и переносице.

— Он был мудаком мирового класса.

Старая, знакомая боль засела у нее внутри. Если она должна лишиться воспоминаний, то почему не может потерять эти? Долгие годы, когда она не соответствовала стандартам, постоянно стремилась к совершенству и терпела неудачу. Глубокий, раздирающий душу стыд, который Амелия испытывала каждый раз, когда Деклан Блэк смотрел на нее с презрением в глазах.

Отец заточил их обоих в позолоченную клетку стыда, гнева и страха. Неважно, как сильно они старались и насколько идеальными были, этого всегда оказывалось мало.

— Я не уверена, что он вообще нас любил.

Голос Сайласа пропитался горечью.

— Ну и черт с ним.

В другом конце комнаты Финн застонал, сменив положение, его лицо заострилось от боли. Уиллоу и Финн привалились к стене, Финн полулежал на боку, положив голову на плечо Уиллоу, Бенджи свернулся в клубок на их коленях, на него накинули куртку Финна.

Хорн прижался к стене в углу, без сознания или во сне. Мика и Селеста расстелили куртки под головами и растянулись рядом с Габриэлем, который сидел лицом к двери, сложив руки в кулаки на коленях. На лице застыло напряжение, мышцы на челюсти подергивались. Его глаза пылали яростью, но когда он встретил ее взгляд, они смягчились.

Ее желудок сжался. Она отвернулась.

Амелия уставилась на глубокие вмятины на подушечках пальцев. Она не могла сейчас думать о Габриэле, о том, что чувствует или не чувствует. Все это не имело значения, если завтра они все умрут.

— Мы не собираемся умирать здесь. Мы выберемся. Каким-то образом мы спасем маму. Мы вернем ее, а потом…

Сайлас фыркнул.

— И что потом? Даже если мы выживем, даже если она каким-то образом останется жива, ты думаешь, все превратится в радугу и единорогов? Это ничего не изменит. Не для меня.

Амелия растерянно посмотрела на брата.

— Что?

Его губы искривились в усмешке.

— Ты всегда была любимицей.

Осознание приходило медленно, как камень, тонущий в холодной темной воде.

— Ты говоришь не об отце.

Его молчание объяснило все.

Даже когда Амелия говорила, она знала. Холодный, тупой ужас накрыл ее.

— Ты имеешь в виду маму.

В ее голове прокручивались годы, сотни тысяч воспоминаний, часть из которых все еще оставалась туманной и неясной. Но она знала.

Все те моменты, когда они оба находились в комнате, но мать разговаривала только с ней. Как взгляд матери как бы скользил по нему, словно Сайлас — декоративный предмет мебели или служебный бот. Мать то и дело зачесывала назад ее волосы или нежно сжимала плечо, но никогда не прикасалась к Сайласу. Амелия не могла вспомнить ни одного объятия, рукопожатия или… чего-то еще.

Слова впились бритвой в горло. Она заставила себя их произнести.

— Ты думаешь… она не любит тебя.

Он сжал кулаки. Из ран на костяшках пальцев сочилась кровь.

— Она никогда не любила.

Правда. Амелия знала, что это так. Что же сделало их такими разными? Почему мать любила ее, а не Сайласа? Это не имело смысла…

И тут она поняла. Амелия не была биологическим ребенком Деклана Блэка. Им был Сайлас. Амелия была бледной, светловолосой и сдержанной. Она не обладала ни темной, кипучей энергией отца, ни его презрением, ни презрительностью, ни врожденной жестокостью.

Но Сайлас, да. Сайлас так походил на своего отца. У него было такое же худое, волчье лицо и острые серые глаза, как у Деклана Блэка. Он отличался холодностью, гордостью, презрением и мелочностью.

Ее мать не любила своего сына. Она не любила Сайласа, потому что Сайлас принадлежал Деклану Блэку. Мужчине, за которого она решила выйти замуж только для того, чтобы спасти Амелию. Человеку, который унижал и оскорблял ее своей жестокостью, тираническим контролем, словесным и эмоциональным насилием.

Ее мать ненавидела его. А поскольку она ненавидела отца, то ненавидела и сына.

— О, Сайлас!

— Неважно, — прошипел Сайлас сквозь стиснутые зубы. — Любовь — это слабость.

— Нет, это не так. — Она была его сестрой. Она должна была быть рядом с ним. Вместо этого Амелия позволяла ему защищать ее. Жертвовать ради нее. Терпеть гнев их отца ради нее. А она так мало дала ему взамен.

Она должна пробиться сквозь его защиту, любить его целиком и полностью и заботиться о нем так же, как он защищал ее. Ей казалось, что так и было, но теперь Амелия видела, что не справилась. Не в полной мере. Не так, как должна была.

— Любовь — это все, что имеет значение. Единственное, что имеет значение.

Он хмыкнул, его лицо закаменело.

Но она все еще видела боль, отражавшуюся в его глазах. Она знала его лучше, чем кто-либо другой.

— Пожалуйста, поговори со мной.

— Я только что разговаривал. — Сайлас отвернулся, погрузившись во враждебную, ожесточенную тишину.

Амелия схватила брата за руку.

Он вздрогнул, как будто она поставила на него клеймо. И попытался вырваться.

Раньше она всегда отпускала его. Он всю жизнь отталкивал других. Она, как никто другой, должна была сопротивляться. Она должна была увидеть, что находится прямо перед ней. Что у нее, по крайней мере, есть мать, которая ее любит.

У Амелии была мать, готовая на все ради нее. И Амелия сделала бы все для своей матери. У Сайласа был только Джерико, но это не то же самое. Это не могло быть тем же самым. Теперь Джерико мертв, и у Сайласа никого не осталось.

Нет. У него есть Амелия. У него осталась сестра.

— Я люблю тебя, — мягко сказала она. — Несмотря ни на что. — Возможно, слишком поздно. Она никогда не сможет компенсировать годы, которые они потеряли, или боль и одиночество, которые Сайлас пережил.

Они стояли перед лицом смерти. Перед лицом конца. И пока идут последние часы, она сделает то, что должна была сделать все эти годы.

Она схватила его за руку, скользкую и окровавленную, и прижала его к себе так сильно, как только могла. Амелия не отпускала брата.

Она не отпустит.

Глава 25

Габриэль

Красные и сухие глаза Габриэля горели. Его мышцы болели от многочасового напряжения и паники. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как их бросили в этой комнате без еды и воды. По крайней мере, несколько часов.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал, но остальные нуждались в сне больше, чем он. Поэтому он не ложился, наблюдая и размышляя. Секунды, минуты и часы тикали, неумолимо приближая утро и казнь через огонь.

Габриэль не боялся собственной смерти. После «Гранд Вояджера» он жаждал избавиться от всепоглощающего стыда и ненависти к себе, от преследующих его кошмаров о девочке в ярко-желтом халате, ее крошечном теле, обмякшем в смерти, ее пустых глазах, вечно уличающих его в собственной виновности.

Надира дала ему причину жить, цель. Он сделал все, что мог, чтобы заслужить искупление, искупить вину за содеянное. Но этого мало. Возможно, ничего и никогда не будет достаточно.

Он не боялся смерти. Не своей. Ужас, душивший его горло, касался других людей в этой комнате, тех, кто был ему дорог больше всего на свете. Людей, которых он любил.

Мика и Амелия — в первую очередь и всегда, но Бенджи, Финн и Уиллоу тоже были ему дороги. Даже Селеста ему импонировала.

И Джерико тоже. Но теперь Джерико не стало. Если кто-то и должен их спасти, то это Габриэль.

Даже сейчас, когда все казалось таким безнадежным, он отказывался сдаваться. Мика не сдавался. Не сдалась бы и Надира, будь она здесь. Он сунул руку в карман и погладил голубую ткань, мягкую, как бархат, от его постоянных прикосновений.

Мика верил. Он верил, что у всего есть цель, как и их мать, которая всегда теребила свои католические четки. Если в жертве Надиры и существовала какая-то цель, то, возможно, она заключалась в том, чтобы Габриэль мог спасти их сейчас.

Если бы только он понял, как.

За дверью послышался шум. На гладкой белой двери появилось несколько новых трещин. Две вертикальные черные линии и две более длинные горизонтальные. Раздалось электронное шипение, и часть двери отодвинулась, открыв прямоугольник длиной примерно один фут и шириной два фута.

Клео, злобная индианка с бритой головой и фиолетовыми косами, стояла по другую сторону двери. Позади нее ждал один из Поджигателей — охранник, которого Клео называла Ли Цзюнь.

Клео направила винтовку в отверстие в двери. Ее белые зубы угрожающе сверкнули.

— Доброе утро, сучки.

Габриэль вскочил на ноги. Амелия и Мика поднялись медленнее, стирая сонливость с изможденных, убитых горем лиц. Остальные остались лежать на полу.

Она передернула затвор и нацелила оружие в грудь Габриэля.

— Гектор был хорошим парнем. Совсем не такой, как его отец. Как жаль, что вам пришлось его убить.

Габриэль не вздрогнул. Он не шелохнулся. Он стоял ближе всех к двери. Он мог удерживать ее внимание и принимать на себя удар ее гнева. Если она собиралась в кого-то стрелять, Габриэль позаботится о том, чтобы это был он.

Может быть, это счастливый случай — умереть быстро от пули, а не медленно, мучительно, сгорая в агонии неизвестно сколько времени. Но он не мог заставить себя стоять в стороне и смотреть, как умирает кто-то другой, кто ему дорог.

— Чего ты хочешь?

— Может, я не буду ждать до завтра. Может, я просто пристрелю вас всех сейчас.

— Так будет быстрее, — пробормотал Сайлас, растянувшись на полу.

Она подняла на него брови.

— Что случилось с твоими руками? На тебя напала стена?

Он злобно уставился на нее.

— При первой же возможности я вырежу твое сердце ржавой ложкой.

Клео усмехнулась.

— А я отрежу тебе яйца и подвешу их за уши.

Сайлас удивленно посмотрел на нее.

— Звучит неприятно. Осмелюсь предложить тебе попробовать.

Клео только закатила глаза.

— Теперь, когда знакомство закончено… — Дуло винтовки обвело комнату и остановилось на Уиллоу. — Может, я буду щедрой и просто убью одного из вас. Ты на меня плюнула.

Уиллоу вскочила на ноги.

— Ты меня подожгла!

— Ты заслужила это.

Уиллоу попыталась протиснуться мимо Габриэля.

— Подавись кактусом, тупица…

— Веди себя тихо, — прошипел он. И оттолкнул Уиллоу назад, удерживая за спиной. — Оставь ее в покое. Вместо этого убей меня.

Он сжал руки в кулаки, готовый к атаке. Как только внимание Клео отвлечется или охранники потеряют бдительность. Может быть, ему удастся просунуть руку в это отверстие и добраться до замка с другой стороны. Он сможет выхватить у нее винтовку и повернуть все вспять…

Клео изучала его. Ее острый взгляд медленно перемещался по комнате. Она повернула оружие и направила его на Амелию.

— Или, может быть… я убью ее.

Амелия испуганно задохнулась.

Сердце Габриэля заколотилось в груди. При нем Амелии никто не причинит вреда. Он отдал бы свою жизнь за нее в одно мгновение. Он шагнул к стволу, закрывая Клео обзор.

— Я сказал, возьми меня вместо нее.

— Ты хочешь умереть? — спросила она раздраженно. — Ты меня не интересуешь. Уйди с дороги.

— Она — будущее. Она — единственный шанс на надежду, который у нас есть.

Ее губы скривились в лукавой улыбке.

— И это единственная причина, по которой ты готов отдать свою жизнь за ее?

Габриэль поднял подбородок, стиснув челюсти.

— Она хороший человек. А я — нет.

Взгляд Клео снова обежал комнату, ее темные глаза охватили все за несколько ударов сердца.

— А ты… испытываешь к ней чувства.

Он колебался лишь долю секунды. Он не смотрел ни на Амелию, ни на брата, но чувствовал на себе их пристальные взгляды.

— Это не секрет.

— Мы теряем время, — раздался позади Клео голос Ли Цзюня.

С оружием, направленным ему в лицо, Габриэль забыл о присутствии охранника.

Клео вздохнула.

— А я так наслаждалась. — Ее глаза сузились. — Я собираюсь открыть эту дверь, и если кто-нибудь из вас попытается сделать какую-нибудь глупость, не сомневайтесь, я выстрелю ему в лицо.

— А еще, — добавил Ли Цзюнь, — со мной Аполлон. Если вы не хотите, чтобы лев оторвал вам голову, я бы ее послушал.

Габриэль и Мика обменялись шокированными взглядами. Зачем ей открывать дверь? Может, это какая-то уловка? Легкий способ убить их?

Эта Поджигательница наслаждалась чужой болью. Возможно, она просто хотела сидеть в первом ряду и смотреть, как они умирают — под дождем пуль или в зверских челюстях агрессивного льва.

Габриэль застыл в нерешительности. Должен ли он броситься на нее, как только распахнется дверь? Рискнуть всем, чтобы схватить Клео, и надеяться, что несколько его людей смогут выбраться, даже если кто-то из них погибнет?

— Габриэль, — предостерег его Мика. Сохраняй спокойствие. Сохраняй самообладание. Не действуй безрассудно.

Когда-то Габриэль поступал необдуманно. А теперь? Безрассудство может привести к смерти. Но может и спасти задницу.

Дверь полностью скрылась в правой части стены. Слева от него стояли Ли Цзюнь и лев, рядом с ними — тележка на воздушной подушке с большой холщовой сумкой. Прямо перед ним в ярко освещенном коридоре расположилась Клео. Она была одета в ту же темную, плотно облегающую одежду, на поясе рядом с большим охотничьим ножом висел импульсный жезл Джерико.

Габриэль отогнал мысли о Джерико. Сейчас на это нет времени.

Он бросился на Клео. Левой рукой схватил винтовку, отбросив ее в сторону и вверх, чтобы, если она нажмет на курок, пули безвредно пролетели над головами людей. Правой рукой он выхватил охотничий нож из ножен на ее поясе и приставил его к ее горлу.

— Попалась, — сказал он в нескольких дюймах от ее лица.

Она сверкнула загадочной улыбкой, правая сторона ее лица скривилась, а зубы обнажились как клыки.

— Ты хорош. Но недостаточно.

Габриэль почувствовал, как холодная сталь прижалась к верхней части его бедра: острое лезвие ножа, пристегнутого к ее ноге минуту назад, теперь упиралось в его бедренную артерию.

— Ты режешь меня, я режу тебя. Кто умрет первым?

— Неважно, — сказал он, — лишь бы они сбежали.

— Очень благородно. В отличие от твоего компаньона по преступлению, который сдал тебя, как только мы его схватили. Я даже не успела его помучить, что было очень обидно. А теперь опусти свой большой нож, как хороший мальчик, и мы сможем поговорить.

— С чего ты взяла, что нам есть о чем разговаривать? — Габриэль сильнее уперся лезвием в ее шею, заставляя поднять подбородок.

Клео сглотнула, но в ее темных глазах не отразилось страха.

— Если ты откажешься, мой человек освободит вон того царя зверей.

Габриэль бросил быстрый взгляд на животное. Зверь был огромен. Его ошейник сверкал, как голубая молния, сквозь рыжую гриву. Он тряхнул огромной головой и зарычал, от чего пол под его ногами задрожал.

Лев напрягся на тонкой серебряной цепи, желая попасть в белую комнату, желая сожрать Амелию, Мику, Бенджи и остальных.

Ли Цзюнь потянул за цепь.

— Сядь.

Невероятно, но лев сел. Он смотрел в комнату хищными золотыми глазами, готовый и ждущий.

— Он хорошо обучен, но голоден, — почти извиняясь, сказал Ли Цзюнь. — Моруга не кормил его с тех пор, как умер Гектор.

— Вот видишь, — невозмутимо продолжала Клео, — мой больше. Давай засунем наши члены обратно в штаны и попробуем еще раз.

— Иди к черту, — прошипел Сайлас, поднимаясь на ноги рядом с Амелией.

Клео вздохнула.

— Вот почему я ненавижу мужчин. Если бы вы заткнули свои пасти и послушали хоть секунду, могли бы чему-нибудь научиться.

— Опусти нож, Габриэль, — велел Мика. В его голосе не было ни вопроса, ни колебаний. Он говорил со спокойной властностью, и Габриэль повиновался. У него не было выбора. Он был в ее власти.

Габриэль убрал нож.

И вдруг понял, что не хочет умирать. Больше не хочет. Он был готов, но хотел жить, если бы у него появился выбор. Надира умерла за этот выбор. Габриэль не слишком верил в Бога, в которого верила его мать, но все равно вознес отчаянную молитву. Ему еще многое предстояло сделать.

Клео переместилась, ее лезвие скользнуло от его бедренной артерии к промежности.

Он напрягся, во рту пересохло. Неужели все это просто игра? Неужели она специально их мучает? Неужели она сейчас выпотрошит его, как свинью? Или еще хуже?

Она нахмурила брови, не давая ему пошевелиться. Габриэль не шелохнулся.

Клео сделала шаг назад и рассмеялась. Убрала клинок в ножны и потерла горло.

— Просто щекочу твои нервы, придурок.

Габриэль испустил долгий вздох, не желая, чтобы она видела, как его трясет.

— Какого черта тебе нужно? — Уиллоу нахмурилась, сцепив руки на бедрах. Финн стоял рядом, возвышаясь над ней, даже с одной рукой, сжимающей раненое плечо, и с искаженным от боли лицом. Бенджи спрятался за ними обоими.

— Я хочу… — Клео подняла винтовку и перекинула ее через плечо, — особняк с джакузи и пятью рабами-мужчинами, которые будут натирать мне ноги маслом каждый час каждого дня. Не потому, что люблю мужчин, а просто они будут ненавидеть свою работу, и это будет потрясающе.

Они все просто уставились на нее.

Клео вытерла грязь с поврежденной щеки тыльной стороной ладони.

— Я хочу спасти ваши недостойные задницы. Но если вы не перестанете стоять и таращиться, как идиоты, точно передумаю.

Глава 26

Уиллоу

Уиллоу ошеломленно уставилась на Клео. Она явно ослышалась. Шея все еще горела, желудок словно вывернули наизнанку, ребра жутко ныли. Должно быть, у нее галлюцинации.

— Почему мы должны доверять тебе, лицо со шрамом? — с усмешкой спросил Сайлас. — Ты просто издеваешься над нами.

Клео злобно усмехнулась.

— Если бы я издевалась над тобой, богач с серебряным членом, ты бы сразу это понял.

Сайлас хрипло рассмеялся.

Ухмылка Клео стала шире.

— Увы, сегодня мне некогда с тобой развлекаться. Может быть, завтра.

— Мы здесь, чтобы спасти вас, — заговорил Ли Цзюнь.

Уиллоу осторожно прикоснулась к ожогу на шее и поморщилась. Эта Клео точно социопатка. Поджигатели — жестокие убийцы. Должно быть, это какой-то подлый трюк.

— Почему? С какой стати вы помогаете нам, если еще несколько часов назад с удовольствием калечили и пытали?

Клео резко обернулась к Уиллоу.

— Ты и вправду такая тупая, какой кажешься? Ты должна благодарить меня.

Уиллоу зашипела, на мгновение потеряв способность связно излагать мысли.

— О чем ты говоришь? — спросил Мика.

— Сайкс хотел пустить вам пулю в лоб прямо там и тогда. — Клео наклонила голову, ее длинные фиолетовые косы рассыпались по правому плечу. — Или вы не обратили внимания на эту часть? Я — единственная причина, по которой вы до сих пор живы.

Ли Цзюнь взглянул на свой смартфлекс.

— Нам нужно идти.

— Мы никуда не пойдем, пока не получим ответов, — огрызнулась Уиллоу, наконец обретя голос. — Все это не имеет смысла.

Клео нетерпеливо вздохнула. Она произносила слова так, словно разговаривала с маленькими детьми или идиотами.

— На самом деле я не Поджигатель. Я — Новый Патриот. Я работаю на генерала Ривер, лидера выживших остатков отделения в Атланте, а теперь в Джорджии и на всем юго-востоке.

— Новый Патриот, — повторил Габриэль с удивлением, его глаза расширились.

Взгляд Клео метнулся к нему.

— Здесь что, эхо? Я так и сказала.

— Минуточку, Новый Патриот? — В груди Уиллоу разгорелась ярость. Это просто какой-то ужасный, извращенный кошмар, в котором прошлое смешалось с настоящим. Именно тогда, когда она думала, что хуже уже быть не может. — Вы террористы! Вы напали на «Гранд Вояджер». Вы убили мою семью! Вы создали вирус «Гидры»…

— Я прерву твою тираду прямо сейчас, — невозмутимо перебила ее Клео. — Первое. То, что произошло на «Гранд Вояджере», пошло не по плану. Второе. Наша секция не участвовала в этой конкретной миссии. Третье. «Новые Патриоты» не имеют никакого отношения к вирусу «Гидры». Думаю, ваш собственный Новый Патриот уже это прояснил.

— Ну, конечно, он так сказал, но…

— Это правда, — тихо подтвердила Амелия.

Все уставились на нее.

— Откуда ты можешь знать? — недоверчиво спросила Уиллоу.

— Я объясню позже, обещаю. «Новые Патриоты» — те, кто они есть. Но они не создавали вирус «Гидры». Они пытались его остановить.

— Но… — зашипела Уиллоу.

Мика коснулся ее плеча.

— Мы все тебе расскажем, но сейчас нам нужно выбираться отсюда. Мне это тоже не нравится, но у нас не так много вариантов.

Уиллоу стиснула зубы и кивнула. Мика прав. Если для того, чтобы выбраться из ада, нужно поставить на демона, то она сделает это.

— Если ты Новый Патриот, то что ты делаешь с Поджигателями? — спросила Амелия.

— К ним было легко проникнуть. Моруга неравнодушен к огню. Мое лицо словно создано для него. — Клео жестом показала на свои шрамы. — Со мной отправился Юань, наш научный чудак, который к тому же знает толк в оружии. Поджигатели работают по контракту с правительством внутри Убежища. Мы действуем под прикрытием уже три месяца. Честно говоря, кажется, что год. Но что может быть лучше для нас, чем прятаться у всех на виду?

— Прятаться больше не придется, — пробурчал Ли Цзюнь.

— Мы выходим из-под прикрытия ради вас, народ, — хмыкнула Клео. Ее взгляд устремился на Амелию. — Ради лекарства.

Уиллоу посмотрела на Бенджи. Она была эйт. Она должна сохранить брату жизнь, чего бы это ни стоило, чем бы это ни грозило. Однако поверить Клео все равно что прыгнуть со сковородки в огонь. Но выбора все равно нет. Либо они рискуют и отдают свои жизни в руки врага, либо остаются здесь и умирают.

Клео обходила их по кругу, как хищник, оценивая каждого. Ее глаза сузились, когда она изучила их.

— Пестрая компания. И довольно жалкая.

Сайлас оскалил зубы.

— Не настолько жалкая, чтобы я не мог сломать тебе шею со связанной за спиной рукой.

Уиллоу почувствовала нечто вроде извращенной гордости. Сайлас конечно засранец, но он все-таки их засранец. Она бы в любой день предпочла Сайласа этой девице.

— После этого пути назад не будет, — заявила Клео. — Лучше бы вы того стоили.

Уиллоу помрачнела.

— Стоим.

Она схватила Бенджи за руку, помогла ему подняться на ноги и вышла из их тюрьмы. Они оказались в длинном, широком коридоре с десятками дверей. Стены здесь были не такими ослепительными, но все равно белыми, а полы — приглушенно серыми.

Уиллоу заморгала от флуоресцентных ламп, так и не привыкнув к электричеству после всего этого времени. Все выглядело очень стерильно, как в больнице или лаборатории.

— Что это за место? — спросила она.

— Лаборатория исследований и разработок «Роделл Индастриз», — бодро ответила Клео. — У нее общий мост с отелем «Хаятт Ренессанс», он же штаб-квартира Поджигателей, а по соседству находится театр «Фокс», который Моруга почему-то очень любит. Та комната, в которой он вас держал, использовалась для какого-то эксперимента по сенсорной депривации. Это любимая тюремная камера Моруги.

Уиллоу замерла на месте. Клео была не единственным хищником в помещении. Один из огромных львов сидел всего в нескольких футах от нее, подергивая хвостом. Ростом он не уступал Бенджи и выглядел так странно, что воспринимался нереально, почти комично. Пока он не зевнул, продемонстрировав все свои длинные острые зубы.

Бенджи крепко сжал ее пальцы.

— Можно я его поглажу, Ло Ло?

— Ни за что. Эта тварь проглотит тебя одним махом.

— Вообще-то львы разрывают и пережевывают пищу на мелкие кусочки, прежде чем проглотить, — заметил Ли Цзюнь, склонившись над большим холщовым мешком, лежащим на тележке рядом с ним. — Хотя обычно они быстро убивают свою жертву, пережав глотку своими мощными челюстями…

Уиллоу покраснела.

— Спасибо, мы поняли.

Финн и Мика протиснулись мимо Аполлона, лица обоих побледнели. Сайлас выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Лицо Амелии по цвету не отличалось от стен вокруг них. Только Селеста выглядела скорее любопытной, чем испуганной, возможно, из-за потери крови.

Юань подмигнул Бенджи.

— Вообще-то Аполлон безобидный.

Клео нахмурилась.

— Теперь мы выдаем все наши секреты?

Уиллоу настороженно посмотрела на них.

— Что это значит?

Юань указал на шоковый ошейник Аполлона, который потускнел до слабого голубого цвета.

— Львы — моды, но Моруга снабдил их электрическими ошейниками. Ток заставляет их злиться. Они рычат, ревут, выглядят свирепо, но не нападают. Моруга использует их для устрашения и запугивания.

— Это работает, — заметил Мика.

Селеста обошла Уиллоу и подошла ко льву.

— Что ты делаешь? — встревоженно спросила Уиллоу.

Селеста протянула ладонь к Аполлону.

— Я всегда любила кошек.

— Это не кошка, — проворчала Уиллоу.

Селеста проигнорировала ее.

— У моей мамы был модифицированный гепард по кличке Психо.

Уиллоу закатила глаза, но с полуудивлением, полуужасом наблюдала, как лев позволил Селесте погладить его по макушке между огромными ушами. Из глубины его горла вырвался урчащий звук. Лев тихонько замурлыкал.

Клео изогнула брови.

— По крайней мере, хоть один из вас ведет себя не как перепуганный ребенок.

— Я не ребенок. — Прежде чем она успела остановить его, Бенджи бросился вперед и зарылся руками в гриву Аполлона.

Первым побуждением Уиллоу было закричать на него, оттащить в безопасное место, броситься в пасть льва — что угодно, лишь бы защитить брата.

Финн схватил ее за руку, покачиваясь на месте.

— Он в порядке. Этот котик не причинит ему вреда.

Уиллоу с шипением выдохнула.

— Котик?

Но лев только сидел, казалось, безобидный, умиротворенно мурлыча, как домашняя кошка. Хотя она где-то читала, что львы не умеют мурлыкать. Это делало ситуацию еще более странной.

Ее инстинкты оставались настороже. Возможно, это все еще уловка. Клео нельзя доверять. Но какой у них выбор? Единственной альтернативой было сожжение на костре, как Салемских ведьм в 1700-х годах. А ведь они тоже были невиновны.

— Два патрульных дрона направляются в нашу сторону, — напряженно сказал Ли Цзюнь, глядя на свой смартфлекс, над которым медленно вращался светящийся трехмерный чертеж здания. По сути, это было что-то вроде карты биометрических датчиков. С востока к ним двигались две мигающие красные точки.

Клео выругалась и посмотрела на свой гладкий черный манжет.

— Беспилотники должны быть на этом этаже только через десять минут.

— Сеть снова работает? — с надеждой спросила Уиллоу.

— Нет, — ответил Ли Цзюнь. — Поджигатели запустили только локальную закрытую сеть.

Уиллоу расстроилась больше, чем хотела признать.

С запада появились еще две красные точки, которые быстро мигали.

— Что за черт? — прошипела Клео. — Их нет в расписании.

— У нас четыре человеческих охранника у южного входа, шесть — у западного, — сообщил Ли Цзюнь. — Пора идти.

Клео достала два шприца с автоинъекторами и протянула их Габриэлю, который стоял ближе всех к ней. Он выглядел так, словно хотел задушить Клео так же сильно, как и Уиллоу.

— Что это? — недоверчиво спросила Уиллоу.

— Адреналиновые стимуляторы. У нас есть врач в комплексе, но они помогут вашим раненым оставаться на ногах еще сутки.

— А что, если мы к тому времени не доберемся до вашего маленького убежища? — поинтересовалась Уиллоу.

Выражение лица Клео не изменилось.

— Тогда это не будет иметь значения, потому что мы все будем мертвы.

Габриэль сделал укол Селесте и Финну. Финн вздохнул с облегчением.

— Намного лучше.

Ли Цзюнь достал из холщового мешка горсть масок и перчаток и раздал их. Уиллоу натянула свою, надела маску Бенджи, а затем встала на цыпочки, чтобы помочь Финну с его маской.

Темно-фиолетовые круги обрамляли его глаза. Кожа была серой. Выглядел он неважно. Скорей бы подействовал адреналин, иначе он рискует попасть в беду. Даже больше, чем сейчас.

Хорн, пошатываясь, поднялся на ноги, зажимая нос. Его левый глаз был фиолетово-черным и опухшим, нос — искривленным и уродливого желтовато-зеленого цвета. Нос был явно сломан. Габриэль нанес мощный удар правой рукой.

— А как же я? Мне очень больно. Я потеряю сознание если мне не помочь облегчить страдания.

Уиллоу ткнула большим пальцем в сторону Хорна.

— Пожалуйста, скажите, что мы можем оставить его здесь.

Юань нахмурился.

— Он все расскажет Моруге, как только они его найдут.

— Верно. — Клео подняла пистолет. — Значит, мы его прикончим.

— Пожалуйста! — Хорн жалобно застонал, поднимая обе руки, умоляя о жизни. — Я совершил ошибку! Я был неправ. Я испугался и потерял рассудок. Пожалуйста…

— Нет! — воскликнул Мика. — Он безоружен. Это будет… неправильно. Кроме того, с нами ребенок.

Клео раздраженно фыркнула.

— Если бы знала, что придется столкнуться с полицией нравов, то не стала бы заморачиваться.

Уиллоу согласилась бы с Клео, если бы не Бенджи. Она убрала волосы за уши.

— Ладно. Пошли, придурок.

— Спасибо, — заикался Хорн. — Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен…

— Если не хочешь, чтобы тебе снова врезали, — отрезала Уиллоу, — я бы посоветовала заткнуться к чертям собачьим. Не разговаривай. Не издавай ни единого звука, выдающего твою мыслительную деятельность.

К счастью, Хорн замолчал.

— Меньше болтовни, больше движения. — Клео жестом указала на стальную дверь в конце длинного коридора. — Туда.

Уиллоу и остальные последовали за Клео. Она и Мика держались рядом с Габриэлем. Сайлас шел сзади. Финн ухватил Бенджи своей неповрежденной рукой.

Селеста сделала несколько шагов и споткнулась. Она уперлась рукой в стену, чтобы удержаться.

— Я в порядке.

На самом деле нет.

— О, черт. Пошли. — Уиллоу закатила глаза, но протянула руку. Селеста положила предплечье ей на плечо, используя ее как костыль.

— Не говори ни слова, — прорычала Уиллоу.

Селеста поджала губы.

— Даже не мечтай.

Хорн ковылял позади них, держась за сломанный нос и постанывая. Никто не предложил ему помощи.

— А как насчет оружия? — спросил Сайлас, его враждебность немного поутихла, когда они на самом деле начали выбираться из этой дыры. Возможно.

Клео подала сигнал Ли Цзюню. Пока они шли, он достал из холщовой сумки несколько ножей, оружие и патроны.

— У меня есть доступ в оружейную, но охранники не разрешили взять больше четырех винтовок, помимо моей и Ли Цзюня. Импульсные пистолеты уже были розданы. Кто может сражаться?

Габриэль, Сайлас и Мика подняли руку. Уиллоу вскинула свободную руку.

Клео бросила на нее недоверчивый взгляд.

— Ты? Разве тебе не десять лет?

Уиллоу стиснула зубы, рана на шее пульсировала.

— Слушай, ты, мелкая…

— Она справится, — заявил Сайлас. Его лицо оставалось бесстрастным, но он зорко следил за каждым движением Клео. Он тоже ненавидел ее. Еще одна общая черта.

Уиллоу бросила на него благодарный взгляд, сдерживая гнев. Она протянула руку за оружием. Ли Цзюнь дал ей небольшой пистолет. Габриэль, Сайлас и Мика получили полуавтоматические винтовки с двумя дополнительными магазинами.

Юань вручил каждому по небольшому круглому предмету размером с головку наперстка.

— Это коммуникаторы. Засуньте их в уши. Я уже установил защищенный канал. Поджигатели могут взломать его довольно легко, но пока они до этого додумаются, мы уже будем далеко.

Уиллоу подключилась к связи и сунула пистолет в кобуру. Она планировала использовать его против Клео при первой возможности. Она нужна им, чтобы выбраться из здания. Но как только они окажутся на свободе… можно будет действовать.

— И как мы отсюда выберемся?

— У нас есть только один путь. Спустимся под землю.

Рядом с Уиллоу напрягся Финн.

— Под землю, то есть под город? В канализацию?

Прошло мгновение, прежде чем слова Финна дошли до нее. Ее пробрала дрожь.

— И в хорошие дни там обитают миллионы крыс. Я думала, ты пытаешься спасти нас, а не позволить маленьким монстрам-мутантам сожрать нас заживо.

— Планы изменились, — призналась Клео. — План «А» заключался в том, чтобы пробраться через южный вход, пока Роджерс отходит как по часам в туалет на двадцать минут. План «Б» предполагал оглушить или убить нескольких охранников, если понадобится, но их слишком много, чтобы мы могли застать их врасплох. Моруга выставил дополнительную охрану. Он, конечно, полусумасшедший пироман, но не дурак. — Она взглянула на Амелию. — Он знает, насколько ты ценна. Возможно, опасается, что кто-то из его людей может попытаться украсть тебя и продать в Убежище, чтобы получить прибыль. У нас нет выбора. Мы переходим к плану «В».

У Уиллоу свело желудок.

— Как мы проберемся через канализацию? Ты видела, как быстро передвигаются эти крысы?

— Крысы — очень умные существа, — весело сказал Ли Цзюнь. — Некоторые считают, что они такие же умные как собаки. Их социальная иерархия близка к нашей. Зрение у них не очень хорошее, но, выучив маршрут, они никогда его не забывают. Крысы могут общаться с помощью звуковых частот, которые человек не слышит. Вот некоторые из причин, по которым они могут стать как отличными домашними животными, так и объектами исследований…

— Другими словами, мы — трупы, — констатировала Уиллоу. Костлявый локоть Селесты впился ей в плечо. Она скрипнула зубами, когда они миновали несколько десятков закрытых дверей по обе стороны коридора.

— Мы их напугаем. — Клео говорила без тени тревоги или беспокойства. Она либо искренне не понимала, какая опасность их ждет, либо и правда была социопаткой.

Уиллоу ставила на социопатку.

— Единственное, чего боятся эти уродливые грызуны, — это огонь.

Клео замерла на верхней площадке лестничного пролета. Она достала из холщовой сумки на тележке длинный предмет и со злобной улыбкой подняла его.

— Вот почему мы захватили с собой огнеметы.

Глава 27

Амелия

Амелия и остальные спустились по первой лестнице, не встретив никаких препятствий. В правой руке Амелия сжимала огнемет, который дал ей Ли Цзюнь, — гладкое белое устройство со сдвоенными баллонами, спереди — баллон с пропаном, сзади — напалм.

Аполлона оставили на седьмом этаже: он сидел наверху лестницы, подергивая хвостом, и спокойно ждал, пока за ним придут. Поскольку остальные Поджигатели знали, что он не опасен, лев больше не представлял никакой ценности.

— А ест он как слон, — проворчал Ли Цзюнь. — Попробуй, найди еду для шестерых.

На лестничной площадке третьего этажа Клео и Ли Цзюнь остановились, чтобы свериться со схемами зданий на смартфлексе.

— Четверо охранников только что поднялись на второй этаж.

— Может, нам вернуться наверх? — Амелия поправила рукоятку огнемета. Клео взяла с собой четыре штуки — один для себя, Ли Цзюня, Амелии и Уиллоу. Амелия понятия не имела, как им пользоваться. Хватит ли его, когда они доберутся до канализации? Смогут ли они удержать зараженных крыс? Но времени пересматривать план не осталось.

— Дроны слишком близко, — возразила Клео. — Они находятся этажом выше и проверяют предпоследнюю дверь. Они просканируют эту лестницу через тридцать секунд.

— Значит, на третий этаж. — Габриэль двинулся впереди них и открыл армированную сталью дверь. Все проскочили внутрь как можно быстрее и тише.

Как только Габриэль закрыл за ними дверь, со второго этажа донесся звук. Грохот закрывающейся тяжелой двери.

— Враги на втором этаже, — прошептал Габриэль. — Им не понадобится много времени, чтобы зачистить его, а потом они направятся к нам.

— Что теперь? — Амелия старалась не паниковать, пыталась сдержать учащенное дыхание. Старый знакомый страх нахлынул на нее, заполнив все внутренности. Страх, который делал ее бесполезной и слабой.

— Дай мне секунду, — огрызнулась Клео.

Амелия и Уиллоу обменялись нервными взглядами. Селеста тяжело оперлась на плечо Уиллоу, ее лицо напряглось от боли. Она ощущала каждую секунду уходящего времени как тиканье бомбы.

— У нас нет целого дня, — недовольно заметила Уиллоу.

Клео медленно повернулась и, наконец, указала.

— В противоположном конце здания есть еще одна лестница, но она не ведет туда, куда нам нужно. Она выходит в холл на первом этаже, но не в подвал.

— Мы можем перейти по подвесному мосту, чтобы попасть в «Хаятт», — предложил Ли Цзюнь. — Лифты в холле спускаются в подвальное помещение с доступом к канализации.

Клео снова выругалась.

— Слишком много дронов. Один сигнал тревоги — и они будут стрелять на поражение.

Юань покачал головой.

— Эти дроны следят только за периметром отеля. Они запрограммированы на защиту снаружи, а не внутри. К тому же Моруга держит десятки охранников на уровне улиц, но на каждом конце подвесного моста их только по два.

— И мы можем попасть на мост с третьего этажа. — Клео изучала схемы, свирепо нахмурившись. — Это наш лучший шанс.

Она посмотрела на Габриэля, ее взгляд стал жестким и расчетливым.

— Ты — Новый Патриот. Значит, понимаешь, как вести себя в зоне боевых действий?

Габриэль крепче сжал оружие.

— Конечно.

Она бросила взгляд на Ли Цзюня:

— Просто он пригодится. Мне нужен кто-то, способный поддержать меня.

— Я нисколько не обижаюсь, — фыркнул Ли Цзюнь, скорее раздраженно, чем сердито.

— Я стреляю лучше, чем он, — возмутился Сайлас, стоявший позади них.

Клео покачала головой.

— Я никому из вас не доверяю. С ним я хотя бы знаю, что получу.

Габриэль взглянул на Амелию, его глаза были темными и нечитаемыми.

— Ты в порядке?

Ее сердце бешено билось в груди. Тело гудело, пальцы покалывало, руки дрожали. Она словно снова оказалась на корабле, в ловушке океанариума, в ловушке, из которой некуда бежать.

Габриэль смотрел на нее так же, как тогда, на «Гранд Вояджере», словно тонул, и только она могла его спасти, как будто он падал, и только она могла его поймать.

— Амелия?

— Да, — пролепетала она, ее горло сжалось.

— Я присмотрю за Амелией, — быстро сказал Мика.

Братья переглянулись. Габриэль напряженно кивнул, мышцы на его челюсти напряглись. Он защищал ее. Они оба защищали. В этот момент, в окружении врагов, в панике и страхе, грозящем уничтожить ее, Амелия испытала благодарность.

— Я тоже в порядке, — пробормотал Финн. — Спасибо, что спросил.

— Мы справимся, — твердо сказала она не только Габриэлю, но и себе. Амелия не могла позволить страху победить, она не должна давать ему управлять собой, как в те годы, когда трусила перед жестокостью и презрением отца. Теперь она сильнее страха. Она вздохнула, собираясь с силами. — Мы не из стекла.

Габриэль коротко кивнул.

— Хватит чесать языками, двигайтесь, — скомандовала Клео через плечо.

Они побежали по коридору. Ноги словно налились свинцом, но она заставляла их двигаться.

— Почему мы не можем выйти через заднюю дверь?

— Слишком много охранников, и они легко выследят нас по снегу, — пояснила Клео. — Нам нужна канализация, чтобы добраться до туннелей метро, которые уведут нас достаточно далеко от штаб-квартиры Поджигателей, и мы сможем выскользнуть на поверхность, не привлекая внимания и не давая возможности отследить нас. Затем воспользуемся путями аэропоезда, чтобы добраться до места встречи.

Они замешкались у двойных дверей кафетерия. Габриэль и Клео распахнули их, затем жестом пригласили остальных следовать за ними. Мика придержал для них дверь. Уиллоу помогла Селесте пройти, а за ней последовала Амелия.

Кафетерий был огромным, с высокими деревянными потолками и побеленными стенами. Десятки столов и стульев из прозрачного полимера, так что на первый взгляд помещение казалось просторным и пустым.

От неожиданного звука у Амелии перехватило дыхание.

— Свинка, свинка, выходи, выходи, где бы ты ни пряталась! — Жутковатый голос Сайкса заполнил весь зал кафетерия. Он отражался от стен, потолка, полированного пола. Казалось, голос Сайкса доносится со всех сторон сразу.

Габриэль, Мика, Сайлас и Клео присели на корточки. Они крутились в разные стороны, подняв оружие, осматривались в поисках движения.

Амелия повернулась, судорожно ища источник голоса. Но ничего не происходило. Белые стены. Белый пол. Несколько белых дверей вели на кухню, а дальше коридоры уходили вглубь здания. Там никого не было. И спрятаться тоже некуда.

— Где он?

— Должно быть, Сайкс подключил свой коммуникатор к аудиосистеме, — предположила Клео.

— Его нет на карте. — Ли Цзюнь изучил карту биометрических датчиков, проецируемую на смартфлекс, и его голос взлетел. — Он отключил свой маячок. Он знает, что это мы.

— Расслабься, — жестко сказала Клео. — Он знает, что это кто-то из своих, но не знает точно, кто.

— Теперь они все отключили свои маячки, — с нарастающим ужасом произнес Ли Цзюнь. — Мы не можем знать, где они и насколько близко…

— Не заставляйте меня взрывать ваш дом, — прорычал Сайкс на весь зал.

Кровь Амелии похолодела. Как будто Кейн вернулся. Кейн издевается над ней, преследует ее. Руки Кейна сжимаются вокруг ее горла, давя до тех пор, пока она не теряет способность дышать, пока чернота не плывет по краям ее зрения. Безумные, гадючьи глаза Кейна и злобная ухмылка, нависшая над ней…

— Амелия, — прошипела Уиллоу, сжимая ее руку.

Амелия моргнула и вернулась в настоящее, потрясенная и ошеломленная.

— Ты пережила и не такое, — рыкнула Уиллоу. — Соберись.

Амелия кивнула, сначала нерешительно, потом тверже. Уиллоу права. Ее собственный страх представлял для нее самую большую угрозу и главную слабость. Страх заставлял ее забывать. Она выжила. Она пережила Кейна. Симеона. Потопление «Гранд Вояджера». Вирус «Гидры». Ферму Свит-Крик. Цербера. Пожар. И теперь ей предстоит пережить Поджигателей.

Она была девушкой, которая выжила.

Амелия не могла дотронуться до своего браслета с шармами, но все равно чувствовала его прикосновение к своей шее. Она загнала свой страх глубоко внутрь и сосредоточилась на настоящем, направив все силы на то, чтобы выбраться из этого места живой.

Клео поднесла палец к губам. Она указала через кафетерий на приоткрытую дверь. Из окон кафетерия Амелия могла видеть прозрачный мост, проходящий над шестиполосной дорогой на высоте третьего этажа. На улице было еще темно, но отель «Хаятт Ренессанс» на противоположной стороне улицы светился, как рождественская елка.

Клео подала сигнал, и они поспешили через кафетерий: Уиллоу и Селеста — рядом, Мика — впереди. Они пробирались между круглыми столами, стараясь не опрокинуть стулья.

Амелия споткнулась о ножку стула. Она покачнулась, ее ноги подкосились.

Она подалась вперед, уверенная, что упадет, что шум привлечет врага, что все закончится…

Селеста резко схватила Амелию за руку и рывком вернула назад. Огнемет завис над жестким пластиковым сиденьем стула, грозя упасть. С приглушенным ругательством Селесте удалось удержать Амелию на ногах.

Она затаила дыхание. Чуть не выдала всех. Она бросила на Селесту благодарный, полный облегчения взгляд. Уиллоу закатила глаза и потянула Селесту за собой.

Все замерли в ожидании Клео. Амелия почти не дышала, сосредоточившись на светящейся, вращающейся карте над правой рукой Клео. Совсем рядом с кафетерием замигал красный огонек беспилотника.

— Пригнитесь! — прошипел Габриэль.

Амелия пригнулась. Она, Уиллоу и Селеста прижались к стене слева от двери. Селеста поморщилась, согнув раненую ногу, но не издала ни звука.

Если бы дрон заметил их, он послал бы сигнал тревоги всем остальным дронам в своей сети, а также по связи охранникам. Даже если Габриэль или Клео собьют его прежде, чем он успеет кого-нибудь ранить, это будет недостаточно быстро, чтобы остановить сигнал.

Над ними зарычал лев. Даже на расстоянии трех этажей мощный звук отозвался в груди. Кто-то нашел Аполлона, а значит, обнаружил и пустую тюремную камеру.

Время на исходе.

Глава 28

Габриэль

Габриэль вытер вспотевшие ладони о штанины.

Прошла целая вечность, и наконец дрон, привлеченный ревом Аполлона, двинулся прочь от кафетерия к лестнице на третьем этаже. Габриэль облегченно вздохнул.

Клео подала сигнал, и они вышли из кафетерия через двойные двери. Резкий поворот направо привел к широкой нише и точке выхода на мост. Клео прижалась к стене, Габриэль — рядом с ней. Лучше конечно подкрасться к охранникам и напасть бесшумно и стремительно с ножами, но элемент неожиданности исключен. Охранники уже были начеку. Придется обойтись винтовкой с глушителем, которую дала ему Клео.

Она выглянула из-за угла и показала пальцами на двух охранников.

— Раз, два, — пробормотала она.

Три. Габриэль выскочил из-за угла, уловил мелькнувшее движение, прицелился и выстрелил, когда охранник поднял пистолет. Охранник зашатался и упал назад, его обмякшее тело скользнуло по застекленному проему позади него. Он не двигался.

Клео уничтожила второго охранника двумя меткими выстрелами в грудь.

— Разве на них нет бронежилетов? — спросил Габриэль, когда они бросились к мосту.

Клео постучала по своему магазину, ухмыляясь, как довольная кошка, которой в рот попала канарейка.

— Я предусмотрительно захватила бронебойные патроны.

Подвесной мост представлял собой прозрачный туннель длиной в сорок ярдов. Они были на виду. Под открытым небом. Уязвимы. Сердцебиение Габриэля участилось, когда они помчались над Западной Пичтри, где дорога была усеяна тысячами машин.

Он рискнул взглянуть вниз. На нескольких боковых улицах машины и транспорт разбросало на тротуары. Должно быть, бульдозер пробил в них проход, позволив Поджигателям передвигаться на машинах по их территории.

— Еще львы! — воскликнул Бенджи. — Смотри, мистер Финн!

— Я вижу их, сэр Бенджи. — Финн положил руку на плечо Бенджи. — Слава богу, они дружелюбные котики, как Аполлон.

— Жаль, что их хозяева не такие дружелюбные, — фыркнул Сайлас.

Над ними возвышалась великолепная белая стальная спираль «Хаятт Ренессанс» высотой в сто тридцать два этажа. Отель был воплощением современной изобретательности, одним из последних великих небоскребов, построенных в Атланте более десяти лет назад — до того, как застройщики и инвесторы отказались от него в пользу менее пораженных болезнями и войной территорий.

Бетонные барьеры и заборы из колючей проволоки опоясывали отель по периметру. Территорию патрулировала дюжина охранников, несколько из которых держали наготове огромных львов. Не менее двух десятков больших бронированных дронов сновали туда-сюда, угрожающе поворачивая орудийные башни.

— Дроны не должны нас обнаружить, — с надеждой проговорил Габриэль. Оставалось надеяться, что у Поджигателей нет какой-нибудь передовой технологии, о которой он не знал.

— Они не предназначены для сканирования сверху, только снизу. — Клео вытерла пот со лба тыльной стороной руки.

Она указала на северо-западный угол площади, где сформировались шесть групп противников, по две дюжины Поджигателей в каждой, все вооружены до зубов. Высокий мужчина с исхудавшей фигурой выступил вперед. Моруга. Они медленно разошлись веером, направляясь во все стороны.

Поджигатели охотились на них. Габриэль знал, что так и будет. И все же вид такого количества вражеских бойцов в одном месте пробирал его до глубины души.

— Они ждут, что мы побежим на улицу, — пояснила Клео, — а не ринемся прямо в осиное гнездо.

Габриэль стиснул челюсти. Ему не нравилось доверять этой незнакомой девушке. Поджигатель или Новый Патриот — в любом случае, она скользкая как черт. Он жалел, что не знает плана, схемы, всех запасных выходов, всех непредвиденных обстоятельств. Он ненавидел собственную беспомощность.

— Это огромный риск.

— Дерзкий риск, — возразила Клео. — И они этого не ожидают. Если повезет, нам вообще не придется вступать в бой с охранниками внутри.

Они перешли мост и свернули в проход. Здесь их не ждали охранники. Стены и пол были отделаны белым мрамором с серыми вкраплениями. По всей длине коридора тянулся плюшевый кроваво-красный ковер. Габриэль жестом приказал остальным следовать за ним.

— Я не верю в удачу.

Она нахмурилась, шрамы на ее лице блестели и покрылись морщинами.

— Я тоже.

И все же, похоже, удача была на их стороне, по крайней мере пока. Они не встретили никаких помех, пока шли по коридору, мимо многочисленных деревянных дверей, ведущих в массивные конференц-залы, к лестнице.