Пятая руна

Глава 5

Воскресный вечер полз со скоростью сонной черепахи. Основную работу мы уже благополучно сделали, остались всякие мелочи. Такие, на которые можно и рукой махнуть, если точно знаешь, что Морис, вредный инспектор из главного офиса, не появится в ближайшие дни. Но именно сейчас ни у кого из нас такой уверенности не было, потому мы лениво ползали вдоль витрин, поправляя каждый ценник и каждую упаковку, а заодно сверяя выкладку со схемами. Просто на всякий случай.

Закончив с макаронами, я перебралась ко всяческим крупам и не удержалась от вздоха: опять там всё было перемешано. Ну неужели так сложно поставить то, что решил не брать, туда, откуда взял?! И вечно же так — одни всё распихивают куда попало, другие потом ругаться бегают, что цены, видите ли, не те, а достаётся нам. Как будто мы можем каждую минуту следить за порядком на каждой полке.

— Девушка, а во сколько вы сегодня работать заканчиваете?

Я чуть не выронила обе пачки фасоли, которые как раз собиралась водворить на подобающие места, резко развернулась и увидела в двух шагах загадочно усмехающегося магистра Роадса.

— Кажется, шутка не удалась, — изрёк он, полюбовавшись выражением моего лица. — Извините. Так всё-таки во сколько?

— Как вы меня нашли? — озадаченно поинтересовалась я.

— Я вообще-то живу в двух кварталах отсюда, — объяснил некромант, неопределённо махнув рукой куда-то в сторону отдела бытовой химии. — Несколько раз видел вас здесь. А вы меня, значит, никогда не замечали?

— Мне обычно некогда покупателей рассматривать, — проворчала я. — Вам нужно что-нибудь?

— Нам нужно побеседовать, — мягко поправил магистр. — Я вам звонил, но вы не ответили.

— Нам запрещено выходить в зал с телефонами, — терпеливо пояснила я, оглядываясь в поисках отсутствующего на положенном месте ценника на рис. Интересно, его просто на кассу для очередных разборок унесли, или он совсем потерялся, и придётся идти заново распечатывать?

— Я так и понял, — кивнул некромант. — Потому решил заехать. Так когда вы освободитесь?

— Думаю, через час с небольшим, — отозвалась я, наконец заприметив какой-то ценник под соседней витриной.

— Хорошо. Значит, успею поужинать, и буду ждать вас у служебного входа.

Я хотела было возразить, но магистр развернулся и ушёл слишком быстро, кричать ему вслед было бы глупо, да и не полагается работникам так себя вести. Но честное слово, можно же было ответа дождаться! Ему-то плевать, понятное дело, а про меня потом болтать будут всякое из-за этого… свидания у коллег на глазах. Тяжело вздохнув, я опустилась на колени и потянулась за проклятой бумажкой.

— И что он в тебе только нашёл?

Ценник, к счастью, оказался тот самый, хоть не зря штаны пачкала. Так что смотреть на невесть как умудрившуюся бесшумно ко мне подкрасться Кармен было необязательно. И хорошо, я не была вполне уверена, что смогу сохранить лицо.

— Ничего, — ответила я, деловито водворяя ценник на место. — Просто знакомый.

— Тогда, может, познакомишь нас?

Я всё-таки посмотрела на Кармен. Воистину, наглость второе счастье. А кому так и единственное. В иных обстоятельствах я бы её просьбу, пожалуй, выполнила. Чисто чтобы отомстить магистру за его бесцеремонность и сомнительные шуточки. Но сейчас на это ни настроения не было, ни времени.

— В другой раз, — ответила я уклончиво.

— Так бы сразу и сказала, что сама на него нацелилась, — недовольной кошкой фыркнула Кармен и ушла, постукивая каблучками.

Я на это только плечами пожала. Чего, в самом деле, разволновалась из-за каких-то пересудов? Пусть говорят что им угодно, на всякий чих всё равно не наздравствуешься. Да и сплетня не такая, чтобы долго продержаться, наш дружный коллектив быстро отыщет тему попикантнее. Та же Кармен не подведёт.

Через час с небольшим, добросовестно проверив каждую мелочь, я передала рацию Эдди из ночной смены, сменила форменный жилет на куртку и вышла под мелкий моросящий дождь. Магистр ждал меня на углу, где успел удачно припарковаться на освобождённом Марлой месте.

— Предпочтёте кофе или пиво? — поинтересовался он, когда я подошла.

— Предпочту поехать домой, — ответила я сухо. — Сами же говорили, что не стоит сейчас по ночам гулять.

— Оливия, перестаньте, — попросил некромант. — Что это за детский сад? Сами меня искали, а теперь разговаривать не желаете. Но всё равно ведь придётся, так давайте хотя бы сначала переберёмся туда, где тепло и сухо. Я за день сегодня достаточно промок и замёрз.

Я вздохнула, поднимая глаза к небу. Сама отлично понимала, что веду себя мягко скажем неадекватно с точки зрения… обычного человека. Но быть мной и не сойти с ума — та ещё задачка. Поди-ка реши каждый раз, какое из «нельзя» можно, а какое всё-таки нельзя. К тому же до сегодняшнего дня ни один посторонний мужчина не заявлялся ко мне на работу и не звал меня выпить. А глаза у коллег очень любопытные. И языки без костей. Но, в сущности, репутацию спасать уже поздно.

— Лучше кофе, — сдалась я.

— Да, пожалуй вы правы, — согласился магистр. — Что-то я и забыл про семинар завтрашний.

Ближайшая кофейня располагалась непосредственно в соседнем доме, так что ехать никуда не пришлось. Уже на пороге я сообразила, что загнала себя в ещё одну ловушку: какой нормальный человек ходит в кафе без денег? Но отступать было уже слишком поздно, пришлось плестись вслед за магистром к столику в дальнем углу.

— Двойной классический и яблочный пирог, — сходу, не заглядывая в меню, объявил магистр тут же подскочившему к нам официанту.

Парень кивнул, что-то быстро черкнул в блокноте и перевёл взгляд на меня. Я сделала вид, что погружена в изучение меню. Да, можно сделать вывод, что просто пока не определилась, а там и раздумала кофе пить.

— Девушке то же самое, — разрушил мои планы некромант.

— Со сливками, — успела добавить я, пока официант не ушёл.

— Видите, это совсем не трудно.

— Трудно, — тихо сказала я, отводя взгляд. — Вы ставите меня в неловкое положение, магистр Роадс. Я не должна…

— Да, да, — раздражённо перебил некромант. — Вы не должны пить со мной кофе, как и вообще разговаривать, носить брюки, работать по воскресеньям и так далее. Если я начну перечислять всё, чего вы делать не должны, устану раньше, чем закончу. А мне, признаться, и начинать-то не слишком хочется. Поэтому давайте просто отбросим всю эту ерунду, в которую вы сама не особо верите, и перейдём к делу.

— Ладно, — окончательно сдалась я. — Я вас искала, потому что хотела спросить об одной из рун на браслете.

— Да, я прослушал сообщения профессора. Эта руна называется «нидиклас». Ещё несколько лет назад она относилась к запрещённым, потому рассказывайте, в каком таком сне умудрились её увидеть.

Я терпеливо дождалась, когда официант расставит перед нами принесённые чашки и тарелки, заодно собираясь с мыслями и решимостью. Никогда в жизни ещё никому не пересказывала свои сны, даже самые пустяковые. А о таком говорить, да ещё и с малознакомым человеком… Но до стеснительности ли сейчас?

Магистр выслушал мой рассказ внимательно, не перебивая никакими замечаниями и вопросами. Когда я закончила и показала руку, долго и придирчиво изучал порез на моём пальце, по-прежнему не говоря ни слова. Потом допил кофе, явно о чём-то напряжённо размышляя, и наконец спросил:

— То есть, вы узнали руну, когда увидели её на браслете? И только из-за этого побежали в субботу к профессору и пытались дозвониться мне?

— Но всё-таки, что она означает? — спросила я, чувствуя, что мне нужна пауза в откровенности.

— Она и обозначает нидикласов, — спокойно объяснил некромант. — То есть, демонов-прилипал. Это такие твари, которые цепляются к человеку и питаются его негативными эмоциями. А поскольку покушать они любят, то насылают на свою жертву ночные кошмары и иногда даже галлюцинации. Рунескрипт на браслете создан для их отпугивания. Их, и ещё кое-кого.

— А почему её запрещали? — несколько удивилась я.

— Нидикласы используются в ряде ритуалов некромантии. Они твари довольно неприятные, но не очень опасные, потому что не висят на одной жертве больше трёх-пяти дней. Если, конечно, сами по себе действуют, а не по приказу хозяина-демонолога.

— На самом деле меня ещё кое-что напугало, — созналась я. — Когда я случайно забыла браслет на столе, его взял посмотреть мой брат. И он его обжёг.

— Кто кого обжёг? — как-то растерянно уточнил магистр.

— Браслет обжёг Дилана, — объяснила я. — То есть, брат так сказал, но следов ожога я на его руке не видела, хотя подбежала сразу же. Может, Дил просто…

— Нет, он не просто, — вздохнул некромант, упираясь лбом в сплетённые замком пальцы. — Он совсем не просто. Где, говоришь, он был тем утром?

— Сказал, что тот шарлатан какую-то шахту там обнаружил неподалёку, по ней они полдня и ползали, — быстро ответила я, чувствуя нарастающий страх.

— И ты не помнишь, как порезала палец?

Я отрицательно мотнула головой и отправила в рот остатки пирога, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. Все эти вопросы мне совершенно не нравились, а ещё меньше нравился смысл, в который неотвратимо складывались мои на них ответы. И даже то, что магистр Роадс вдруг сменил формальную вежливость на фамильярное «ты», выглядело плохим знаком.

— Видишь ли, Оливия, — снова заговорил магистр, — по отдельности всё это может быть пустяками, но вместе картина выходит довольно пугающая. Я недостаточно обо всём этом знаю, чтобы делать уверенные выводы.

— Но что-то вы подозреваете.

— Да. Но, боюсь, не стоит просить вас проверять эти подозрения. Просто не снимайте пока оберег, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула я, отставляя чашку. — А как их можно проверить?

— Долго объяснять, — махнул рукой некромант, кладя под свою чашку купюру и поднимаясь из-за стола. — Давайте домой вас подвезу. Просто на всякий случай.

— Ждёте возражений? — хмыкнула я.

— А что, их не будет? — деланно удивился магистр.

— Нет.

— Мы точно кофе пили? И даже без ликёра?

Я только руками развела. Чего уж теперь, тем более когда никто не видит? Один раз переживу. Тем более дождь всё моросит и моросит, а зонтик-то я и не захватила сегодня. Так что ну их, эти правила и приличия, не стоят они того, чтобы ради них полчаса на остановке мокнуть.

— Кстати, не помню, спрашивал или нет, — признался магистр, когда мы выехали на Королевский проспект. — С кем вы живёте?

— С матерью и братом, — ответила я, задумчиво глядя на мокрый город.

— А ваш отец?

— Отец давно умер.

Вдаваться в подробности я не стала, это совершенно точно не имело сейчас значения. Но почему-то от этих собственных слов мне стало грустно. Будь папа жив, всё могло бы сложиться иначе. Хотя как знать…

— Втроём, значит, — задумчиво протянул некромант. — Тогда точно давайте без самодеятельности. До завтра я постараюсь придумать, как с этим разобраться.

* * *

Половину ночи Дилан где-то пропадал. Сквозь полудрёму я услышала, как он открывает дверь, когда на часах была почти половина четвёртого. Мама не проснулась, и я решила сделать вид, что тоже мирно сплю.

Вроде бы вечером магистр Роадс не сказал мне ничего определённого, но я и сама умела немного анализировать факты. Конкретными мои страхи не были в силу катастрофического недостатка соответствующих знаний, но и неопределённых опасений хватало. Совсем не давно я боялась за Дилана, а теперь меня пугал он сам. Да и он ли это вообще был?

Заснуть мне так толком и не удалось. Я много раз начинала дремать, но от малейшего шороха вздрагивала и просыпалась. Перед самым будильником мне жутко захотелось в туалет, но пойти туда я не рискнула, терпела, слушая, как Дилан умывается, одевается и пьёт кофе. Встала только когда за ним закрылась дверь.

День начинался со скучнейшего семинара по статическим сетям. Вёл его немолодой аспирант, восьмой год писавший диссертацию под руководством магистра Сафрома и успевший за эти годы стать почти точной копией своего наставника. Даже внешне. Очков, правда, пока не носил, но лысеть уже начал. А уж бубнил так, что не глядя запросто можно было и перепутать.

На двух предыдущих семинарах я, помнится, чего-то говорила, и даже по делу, так что могла надеяться в этот раз отсидеться в последних рядах и поспать. А поспать хотелось. Да, много же придётся потом к сессии учить самостоятельно… если я до неё, до сессии этой, доживу, конечно.

Эта оптимистичная мысль, впрочем, сон мой не нарушила. Как и унылая дискуссия на семинаре. Не сказать, чтобы я выспалась, но очнулась достаточно, и следующую лекцию, которую читал наш декан, целиком просидела с открытыми глазами, порой даже понимая, о чём идёт речь. Почти так же пережила следующие две лабораторных, и уже собралась было домой, досыпать, пользуясь тем, что у меня на работе выходной, а у Дилана — как раз наоборот.

Телефонный звонок разрушил этот соблазнительный план. Указания магистра я выслушала молча, коротко согласилась с ними и пошла, куда велели. А как иначе? Вчера он был исключительно прав, сказав, что делом нужно заниматься, не отвлекаясь на ерунду.

Дошагав до кабинета профессора Джоргас, я постучала, не трудясь даже по сторонам оглядеться. Кто бы ни увидел меня сейчас, в лучшем случае посочувствует, настолько дурной славой пользовалась в университете уважаемая профессор. Её и преподаватели-то за глаза редко называли иначе, чем старой грымзой, а про студентов и говорить нечего.

Сочтя невнятный звук из-за двери за приглашение, я открыла дверь и вошла. К некоторому моему удивлению самой хозяйки в кабинете не оказалось, зато на её столе рядком расположились магистр Роадс и две стопки книг. Одна высоченная, до его плеча, вторая значительно меньше, всего томов на пять. В руках у магистра тоже была книга, которую он торопливо листал, что-то бормоча себе под нос.

— Присаживайся куда-нибудь, — радушно предложил он, не отрывая взгляда от потрёпанных временем и читателями страниц. — Дождёмся нашего непримиримого борца за пунктуальность, и тогда побеседуем.

Я пожала плечами и уселась на ярко-оранжевый диванчик, потрясающе неуместный своей новизной и современностью в остальном почти антикварном интерьере кабинета, зато весьма удобный. К сожалению. Потому что на нём я расслабилась и опять начала клевать носом.

Пока я выбирала, на какой бы стул пересесть, чтобы всё-таки не заснуть, дверь открылась и в кабинет вошёл профессор Лирс с тремя картонными стаканчиками из кафетерия. От них расплывался сводящий с ума аромат свежего кофе. Нервно сглотнув, я поняла, что на этот раз отказаться от угощения будет точно выше моих сил.

— Мило, профессор, — тоже оценил любезность некромант.

— Я старался. Не объяснишь теперь, почему встречаться надо было именно здесь?

— Потому что вокруг наших кабинетов крутится слишком много лишней публики, от чего, признаться, даже я уже нервничаю. А про девушку и говорить нечего.

— Ну да, — безрадостно согласился профессор. — Но как ты ухитрился сюда проникнуть?

— Ты правда хочешь это знать? — многозначительно приподнял бровь магистр.

Профессор подавился кофе. Я не сразу сообразила, что не так с этой беседой, а когда сообразила, чуть не выронила свой стаканчик себе же на колени. Нет, магистр Роадс, конечно, пользовался крайне повышенной популярностью у университетских дам, но чтобы даже у старой грымзы…

— Ну и мысли у вас у всех, — деланно сердито проворчал некромант, закрывая книгу, кладя ее в меньшую стопку и беря из высоченной следующую. — Я всего лишь попросил тётушку о небольшой любезности, и она одолжила мне свой кабинет на пару дней.

— Так старая гры… — профессор осёкся и быстро поправился: — Профессор Джоргас что, твоя тётка?

— Строго говоря, наше родство несколько более отдалённое, так что данное обращение используется исключительно для удобства, — невозмутимо отозвался магистр. — Но не переживай. Во-первых, я не расскажу ей, как ты её называешь, а во-вторых, она и так отлично это знает.

— Ну и ладно, — махнул рукой профессор. — О каком срочном деле ты хотел поговорить?

— Для начала, ты пообщался с полицией?

— Разумеется. Они теперь отслеживают всю активность нежити.

— И какие новости?

— Пока никаких.

— Разумеется, — кивнул некромант, с явной досадой захлопнув книгу. — Видишь, шевелиться опять придётся самим.

— И что ты предлагаешь?

— Для начала — найти информацию, которая позволит понять, что именно происходит. А для этого стоит пообщаться с Первосвидетелями, — пожал плечами магистр. — Как раз сегодня они очень удачно устраивают свой шабаш.

— Свой шабаш? — недоверчиво уточнил профессор. — А шабаш это… это то, о чём я подумал?

— Если вы подумали, что они собираются ночью на холме, орут песни, жгут костры и скачут вокруг них голыми, то да, это оно самое и есть, — невозмутимо ответил некромант. — Ещё они, конечно, левитируют на мётлах, как без этого.

— И зачем?

— Разве колдунам и ведьмам не положено устраивать шабашей? — лукаво приподнял брови магистр. — Вы, профессор, ещё скажите, что это ненаучно.

— Это вообще законно? — растерянно поинтересовалась я, немного устав от роли молчаливой слушательницы.

— Что именно? На частной территории взрослые люди могут сходить с ума как пожелают, даже если сходить им особо не с чего. Впрочем, идиотизм законами этой страны тоже пока, увы, не запрещён.

— И зачем же мы будем беседовать с идиотами? — чуть раздражённо поинтересовался профессор. — Вот о чём я тебя спрашивал.

— Затем, друг мой, что семейство Эсдари, организаторы мероприятия, в отличие от большинства его участников вовсе не идиоты. Эксцентричны, это да, но не более. И кроме того, они маргиналы от магии в двадцать затёртом поколении, потому располагают многими из тех сведений, которые официальные власти предпочли замести под тщательно охраняемый ковёр.

— Хочешь сказать, у них есть литература по демонологии?

— Именно, — кивнул некромант.

— И думаешь, они её нам покажут?

— Стоит попытаться. Так что поезжайте к ним сегодня и пообщайтесь. Во время шабашей они обычно пребывают в самом благостном расположении духа, к тому же несколько выпивши. Вдруг да и согласятся помочь.

— Поезжайте — это ты кому? — подозрительно уточнил профессор.

— Тебе и Оливии, — спокойно пояснил магистр, переходя к очередной книге.

— А вы? — почти что пискнула я, чувствуя, как от перспективы этого путешествия внутри нарастает хорошо знакомая, но всё такая же непонятная мне паника.

— А меня они даже за ворота не пустят, — вздохнул некромант. — Видите ли, Оливия, эти Первосвидетели идейно светлые, если можно так выразиться. За всё хорошее и против всего плохого, берегут жизнь, воду процеживают, мяса не едят… короче, белые и пушистые зайки. Они нипочём не осквернят свою землю присутствием Тёмного Мастера, и уж тем более не станут с ним разговаривать.

— Ладно, — признала я логичность этого заявления. — Но зачем мне нужно ехать? Я не какой-то специалист, какой от меня там будет толк?

— Толк очень простой: вот его, — магистр кивнул на профессора, — они тоже далеко не факт, что станут слушать. Первосвидетели не очень-то уважают официальную магическую школу. Но несчастной девушке, которой грозит опасность страшнее самой смерти, эти фанатики света и добра отказать просто не смогут. Потому об одолжении их будешь просить именно ты.

Я кивнула. И это тоже звучало весьма логично: я уговариваю, профессор изучает предоставленную литературу. Одна я с этим наверняка не справлюсь. С учётом того, что мне известно о подобных книгах, половину из них я вернее всего самостоятельно и открыть-то даже не смогу.

— Вот теперь я не понял, — протянул довольно давно уже молчащий профессор. — Если они такие все из себя светлые, какого чёрта тогда хранят у себя тёмные гримуары?

— Такого, что любое знание священно, — терпеливо пояснил магистр. — Они не открывают этих книг сами, но их уничтожение полагают недопустимым. Потому берегут, чтобы не сгорели и в руки злодеев не попали.

— Да, — вздохнул профессор. — И чего я ожидал от людей, нагишом летающих на мётлах?

— Действительно, — хмыкнул магистр. — А когда ты с ними лично познакомишься, тебя даже эти полёты удивлять перестанут.

— Звучит многообещающе. Куда ехать-то, кстати?

Из объяснений магистра я мало что поняла. Не считая переезда из Исора в далёком детстве, о котором я почти ничего и не помнила, мне не приходилось бывать за пределами столицы, так что упоминавшиеся названия мест ничего мне не говорили. Но профессор, судя по всему, отлично понимал, о чём речь.

— Получается, до туда ехать часа два, — сказал он задумчиво. — Это если не застрянем в городских пробках.

— Если выехать часов в восемь, пробок уже почти не останется, — заметил магистр. — И как раз к началу одиннадцатого будете на месте.

Я допила кофе, отнесла пустой стаканчик к мусорному ведру в углу у окна и написала сообщение маме. Очередную ложь о том, что согласилась взять сегодня ночную смену, подменить заболевшую коллегу.

Это было ужасно на самом деле. Не то, что я соврала матери — как раз к этому делу я давно уже притерпелась. Ужасно было то, какое удовольствие доставила мне мысль о том, что мама, читая сообщение, будет радоваться моей ответственности и добросовестности совершенно зря.

На самом деле ответственной и добросовестной я как раз была, но работу свою ненавидела. Она отнимала слишком много времени и сил и приносила слишком мало денег. В целом оно того не стоило. Без этой потогонки за гроши я могла бы иметь куда более высокие баллы, заработать стипендию, числиться среди лучших студентов и получить благодаря этому практику в хорошем месте и гораздо лучшие карьерные перспективы.

Только вот мама не считала, что мне нужны блестящие знания и шанс сделать карьеру. Зачем это всё, если диплом свой я смогу в Исоре разве что на стенку повесить? Для занятий домашним хозяйством — единственным приличествующим женщине делом — он не понадобится. Порой я вообще подозревала, что и в проклятый магазин мама меня устроила именно затем, чтобы помешать толком учиться.

Честное слово, даже жаль, что хватало меня обычно только на такие размышления, перебирая которые я снова и снова безропотно подчинялась, терпела то, что мне не нравилось. И вот интересно, когда меня уже к алтарю потащат, хватит мне хоть тогда решимости со всем этим покончить, или я опять смолчу и подчинюсь?

— Оливия?

— Простите, — тряхнула головой я, фокусируя взгляд на некроманте. — Я задумалась.

— Я спрашивал, пойдётё ли вы обедать. Времени пять уже, так что домой вам ездить смысла нет. А посещать шабаш на голодный желудок не стоит.

— Почему? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Увидите, — туманно ответил магистр. — Так как, пойдётё?

— Схожу в столовую попозже. А пока в библиотеке позанимаюсь, — поспешно ответила я.

— Столовая уже закрыта, — напомнил профессор.

— Ну, зайду в магазин какой-нибудь, — растерялась я.

— Всё время забываю, что у вас на каждом шагу громоздится какое-нибудь архиважное «нельзя», — проворчал некромант. — Ладно, надумаете поесть по-человечески, подходите в «Барни». А вообще в любом случае подходите туда без четверти восемь.

— Хорошо, — кивнула я, пробираясь к выходу.

— Не опаздывайте, — напутствовал меня магистр на прощание.

В библиотеку я действительно пошла. Много всего по учёбе накопилось, давно пора было посидеть над книжками в спокойной обстановке, а тут как раз такая отличная возможность. Тем более не принимать же было приглашение на обед в самом деле. Тут уже не только о моих архиважных «нельзя» речь, тут и до этической комиссии рукой подать.

В двадцать пять минут восьмого я с сожалением оторвалась от учебника. Не так много успела, как надеялась, но пора было выходить. Насколько я помнила, до упомянутого магистром заведения идти было минут пятнадцать, если быстрым шагом.

Пришла я точно вовремя, успела увидеть, как минутная стрелка часов на башне главного корпуса военной академии поравнялась с девяткой. На город неторопливо спускались сумерки, фонари вдоль проспекта уже зажглись. Но хоть погода была хорошая — ясная и почти безветренная. Самая подходящая для шабаша… наверное.

Машина профессора стояла прямо напротив крыльца, возле неё я и приготовилась ждать. Ждать, к счастью, не пришлось, профессор задержался всего на одну минуту. Но тем не менее задержался. Я даже сочинила по этому поводу довольно язвительный комментарий, но, разумеется, оставила его при себе.

— Едем? — спросил профессор, глядя сперва на свои наручные, а потом, не иначе, для верности, ещё и на часы академии.

Я молча кивнула, и только тут вспомнила, что так ничего и не съела. Совершенно не хотелось, если честно. Настолько, что если бы я и вспомнила о еде, всё равно едва ли смогла бы что-то в себя запихнуть.

* * *

Большая часть пути прошла в полном молчании. Я достала из сумки учебник и опять погрузилась в чтение. Ходили слухи, что завтра ожидается контрольная, так что подготовиться было совсем не лишним — списывать я не умела патологически, а прошлую написала из рук вон плохо. Если такое повторится, можно и без допуска к экзамену под конец семестра остаться.

В две минуты одиннадцатого, когда мы свернули с шоссе на грунтовку, книгу пришлось отложить и вцепиться в подлокотник. Дорога была вся изрыта ямами, словно её недавно бомбили. Или просто не ремонтировали лет так сто. Очевидно, эти Первосвидетели не очень-то заботились об удобстве своих гостей. Или считали, что кому надо, те потерпят, а остальным тут и ездить нечего. А может, свои тут вообще только на мётлах и летают, и смысл тогда дорогу ремонтировать?

— Хоть опять пешком иди, — проворчал профессор, тормозя перед особенно грандиозной лужей.

— А далеко? — осторожно поинтересовалась я.

— Прилично. Ладно, будем надеяться, тут не очень глубоко.

Голос профессора звучал не слишком уверенно. Но вообще-то почему бы и нет? Дождь вчера был, конечно, совсем небольшой, но это в городе. За городом вполне мог и ливень пролиться. Так что можно допустить, что лужа эта после него, а не вековое, никогда не просыхающее болото по пояс глубиной.

К счастью, я оказалась права, лужу мы проехали спокойно, а дальше дорога и вовсе стала заметно лучше. Трясло всё равно изрядно, но хотя бы стало можно отпустить подлокотник. Минут через пять я разглядела впереди силуэт довольно большого дома. Несколько окон на втором, кажется, этаже светились. А ещё через пару минут мы добрались до ворот, перегородивших дорогу.

— Пойду позвоню в дверь, — сообщила я, заприметив, что на одном из столбов светится нечто, напоминающее обычный домофон.

Так я и сделала. Выбралась из машины, подошла к звонку и нажала на него раз, потом другой. Ничего не произошло. В доме определённо кто-то был, но, похоже, звонка они не слышали. А может, решили проигнорировать незваных гостей.

Профессор вышел вслед за мной, закурил, потом подошёл к самым воротам и принялся изучать здание. Я позвонила снова, с прежним результатом. Нет, я не ожидала, конечно, что к нам немедленно кто-то выбежит, но домофон был, как и положено, снабжён микрофоном и динамиком. Могли хотя бы для приличия поинтересоваться, кто им названивает.

— Может, они и нас не впустят? — спросила я ещё через пару минут, сама не понимая, боюсь такого исхода, или скорее надеюсь на него.

— Подождём, — неопределённо шевельнул плечами профессор, выбрасывая окурок.

Я позвонила ещё разок, для верности. Или чтобы намекнуть хозяевам, что без хоть какого-то ответа гости убираться не намерены. Ответом опять была тишина. Я оценивающе поглядела на забор, по обе стороны от дороги теряющийся в небольших перелесках. Не такой уж он и высокий, в крайнем случае вполне можно перелезть.

— Давно хотел спросить, кстати, — неожиданно заговорил профессор. — Когда мы… в общем, ваш брат точно ничего не видел на старом заводе?

— Опасаетесь, что станет известно о кое-каком магическом фокусе? — чуть усмехнулась я. — Не стоит. Тот шарлатан завёл Дилана в какую-то шахту, ничего они оттуда не видели и не слышали.

Профессор ничего не ответил, но отчего-то мне не понравилось его молчание. Я почти кожей почувствовала, что означает оно вовсе не конец разговора, а его крайне неприятное продолжение. Это ощущение заставило меня обернуться.

— Знаете, Оливия, — всё-таки заговорил профессор, почему-то старательно не глядя на меня, — я вырос в тех краях. Подростком излазал их вдоль и поперёк. Там нет никаких шахт. Ни старых, ни новых — никаких вообще. Нет и никогда не было.

— Вы… вы уверены?

Я задала этот вопрос не ради ответа, просто с языка сорвалось. Я не была удивлена, нет, я уже знала, просто не готова была осознать. Потому и сейчас сразу поверила, что Дилан действительно соврал мне о том, где был, но дальше мысль остановилась. Было слишком страшно додумывать её до конца.

Кажется, профессор понял, что ответ мне не требуется, потому что просто молча подошёл к звонку и ещё дважды на него нажал. Слишком резкое и нервное движение руки выдало его напряжённость, хотя в остальном он выглядел вполне спокойным. В отличие от меня, надо полагать.

— И чего так трезвонить? Я не глухая, между прочим.

Громкий, слегка сварливый женский голос, донёсшийся сверху, заставил нас вздрогнуть, синхронно поднимая головы. И увидеть в полосе света фар совершенно хрестоматийную картинку родом из Мрачных Веков: ведьму на метле. Правда, кое-какие расхождения с классикой всё же имелись. Остроконечная шляпа на голове ведьмы отсутствовала, зато наличествовали растрёпанная ярко-рыжая коса и венок из красных маков. Или, может, тюльпанов. А место грязного зелёного платья занимала чистая белая простыня, завязанная грубым узлом на левом плече и подпоясанная ярким шёлковым шарфом — главным писком прошлогодней моды.

— Госпожа Тереза Эсдари? — осведомился профессор, справившись с первым изумлением.

— Филлис Эсдари, — поправила женщина. — А вам нужна Тереза?

— Собственно, не обязательно. Мы просто приехали попросить об одолжении. Небольшом… или большом, вам решать.

— Вы — это кто? — слегка саркастично уточнила женщина, наконец-то спускаясь с небес на землю.

— Меня зовут Даниэль Лирс, а девушку — Оливия Беринг.

— Лирс, — задумчиво протянула ведьма, слезая с метлы. — Что ж, о вас я наслышана, профессор. Столкнулись с неразрешимой научной проблемой?

Вопрос прозвучал откровенно насмешливо. Настолько, что я испугалась, что вот сейчас мы услышим язвительную отповедь и будем отправлены восвояси ни с чем. Но профессора смутить было не настолько просто.

— В некотором роде, — признал он. — Видите ли, госпожа Эсдари, мы на прошлой неделе столкнулись с демонологом.

— Серьёзно? — недоверчиво спросила женщина. — С настоящим демонологом?

— Да, с самым настоящим. Из Круга Бартолу.

— Это точно?

Теперь голос ведьмы звучал уже серьёзно, даже немного испуганно. Она быстро вновь оседлала метлу и взлетела, правда, невысоко. Ровно так, чтобы ворота не мешали ей видеть наши лица.

— Совершенно точно, — устало кивнул профессор.

— Я боюсь, что мой брат заключил с ним сделку.

Всё, я это сказала. Нельзя было бесконечно саму себя кормить нелепыми недомолвками, по-детски пряча голову под одеяло в надежде, что монстр не найдёт. Взрослые люди так не поступают, потому что понимают — под одеялом найдёт обязательно. Потому лучше как следует подготовиться к встрече с ним.

— Разве это не его право? — грустно спросила ведьма.

— Торговать моей душой? — вопросом на вопрос ответила я.

— Даже так… Ладно, — сдалась Филлис, зябко передёрнув плечами. — Я сейчас ворота открою, заезжайте и проходите в дом.

— Ну что ж, — заметил профессор, когда ведьма скрылась в темноте ночи. — Половина дела сделана — нас впустили.

Я ничего не ответила, просто пошла обратно к машине. Холодно было стоять на ветру, стоило надеть свитер потеплее. И как только эта Филлис Эсдари не мёрзнет в одной простынке, да ещё и босиком? Может, всё-таки мёрзнет, просто не показывает этого?

* * *

В доме было тепло, даже жарко. Полыхал камин, да и старинные чугунные батареи не отставали. Усадив нас на диван, Филлис скрылась за одной из дверей, и вот уже минут пять мы сидели, неизвестно чего и кого ожидая.

Благо хоть вокруг было на что посмотреть. Комната словно вынырнула в день сегодняшний прямо из позапрошлого века. Все стены тут были покрыты резными деревянными панелями, тёмными от времени и украшенными искусной резьбой. Три картины, висевшие между окнами, тоже были в классическом стиле: обычные пейзажи, может, даже здешние.

Лампы в большой люстре имитировали свечи. А ещё на стенах красовались кованые канделябры, причём судя по изобильным следам воска их даже частенько использовали по прямому назначению. Сейчас, правда, там никаких свечей не было, только на каминной полке горела парочка вполне современных ароматических, в круглых стеклянных стаканах. В резном шкафу загадочно поблёскивал старинный хрусталь, хотя задумывался этот предмет мебели, кажется, для книг. Но книги лежали на столиках, да и секретер был ими практически завален.

— У госпожи Карнас случился бы инфаркт, увидь она подобное обращение с такими книгами, — пробормотал профессор.

— Мы отлично с ними обращаемся.

Изучая книги, я совершенно не заметила, как к нам спустилась со второго этажа женщина. Сперва я подумала, что это Филлис успела переодеться в классические чёрные брюки и светло-бежевый свитер и уложить волосы в высокий пучок. Но нет, это была не она. Поняла я это не по лицу, не слишком-то хорошо тогда разглядела черты Филлис, отвлечённая необычностью её наряда. Просто голос этой женщины был ниже и мягче. И звучал как-то моложе что ли.

На вид ей было, наверное, немного за тридцать, самое большее тридцать пять, и её, пожалуй, можно было назвать если не красивой, то уж точно привлекательной. И эксцентричной она совершенно не выглядела. В отличие от своей… сестры, возможно.

— Тереза Эсдари, — представилась она, подходя и протягивая мне руку. — Рада знакомству, Оливия, хотя сожалею, что оно случилось при столь огорчительных обстоятельствах.

— Взаимно, — кивнула я, чуть пожимая её тёплую ладонь.

— Профессор, — улыбнулась Тереза, делая шаг в сторону и тоже протягивая ему руку. — Польщена визитом. Для академиста вы мыслите весьма интересно, надо признать.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулся в ответ профессор.

— Идёмте в библиотеку, — без перехода предложила Тереза. — Я покажу вам книги, которые у нас есть, но в поисках информации помочь не смогу. Я никогда ни одну из них не открывала.

— Попробуем разобраться сами, — пожал плечами профессор, поднимаясь с дивана.

Библиотека располагалась на втором этаже, это была огромная комната, пропахшая старыми книгами и пылью. Шкафы тут были буквально везде, стояли рядами так близко друг к другу, что колеса стремянки постоянно задевали панели внизу, оставив на них бесчисленные царапины. Только возле единственного окна расположился стол с лампой и тремя стульями вокруг.

— Вот здесь, — сообщила Тереза, подведя нас к единственному закрытому шкафу в самом дальнем от двери углу. — Все эти книги собраны тут.

С этими словами она вручила профессору ключ, большой и красивый, богато украшенный завитушками. Магии на нём было намотано столько, что оставалось только дивиться, как металл вообще это выдержал, не рассыпавшись на молекулы.

— Спасибо, — кивнул профессор, тут же открывая шкаф.

Коллекция перед нами предстала воистину впечатляющая. У меня прямо глаза разбежались от вида старых и откровенно древних гримуаров. Далеко не на всех корешках можно было разобрать названия, но и тех, что я прочитала, хватило, чтобы очень захотеть присесть. Где-нибудь внизу, в гостиной, подальше от этих… сочинений.

Профессор, кажется, впечатлился не меньше меня, но совершенно иначе. Ему явно не терпелось сунуть нос во все эти книги, и он даже протянул было руку за одной из них, но остановился на середине движения и полез в карман за телефоном.

— Здесь даже «Книга Печатей» есть, — сказал он в трубку, не тратя времени на приветствия.

Ответ собеседника я не расслышала и голос, понятно, тоже не узнала, но почти не сомневалась, что звонил профессор некроманту. А собственно, кому же ещё? Только магистр Роадс, пожалуй, и имел хоть какое-то представление о том, что нам нужно здесь найти. Хотя как знать, вдруг у профессора есть ещё какие-то знакомые?

Профессор тем временем стал перечислять названия имеющихся книг одно за другим, выдвигая или даже открывая те, на корешках которых ничего не было или не осталось. Я было уже заскучала, но тут Тереза ловко выхватила у профессора трубку, посмотрела имя на экране и переключила телефон на громкую связь.

— Здравствуй, тёмный, — сказала она громко. — Мне стоило догадаться, что история эта не обошлась без тебя.

— Тереза, — после небольшой паузы отозвался конечно же магистр Роадс. — А я знал, что ты не откажешь в помощи.

— Скажи спасибо, что папа сегодня очень хорошо… отпраздновал, — усмехнулась Тереза. — Кстати, он интересовался недавно, не надумал ли ты исправиться.

— Нет, крошка, на тёмной стороне гонорары до сих пор выше, — со смешком ответил некромант, немного помолчал и договорил: — Шутка. Просто грязную работу тоже кто-то должен делать.

— Это верно, — как-то печально согласилась Тереза. — Так что же именно ты ищешь, тёмный?

— Ищу способ отцепить от человека инсукора. А потом… потом видно будет.

— Хочешь попытаться поймать демона и узнать у него, где спрятана «руна» демонолога? Ты спятил, да?!

Последний вопрос Тереза практически выкрикнула в трубку. Я, если честно, ничего не поняла, но всё сказанное даже мне не понравилось. Звучало оно откровенно авантюрно и вообще жутковато.

— Все остальные варианты хуже, Тереза, — сухо ответил магистр.

— Что, настолько, чтобы рисковать своей душой?

— Кто во что верит. И вообще, это долгая история, сейчас нет времени её рассказывать. Просто скажи, знаешь ли ты нужную книгу?

Тереза не ответила. Просто сходила за стремянкой и вытащила толстый гримуар в потёртом, когда-то, наверное, красном, а теперь уже скорее неопределённо-коричневом кожаном переплёте. Сунула её в руки профессору вместе с телефоном, развернулась на каблуках и ушла.

— Вы что, знакомы? — поинтересовался профессор, когда дверь библиотеки закрылась за Терезой со звучным хлопком.

— Это ещё одна долгая история, — в голосе некроманта слышалась явная досада. — Она дала тебе книгу?

— Дала, какой-то «Канон Безымянных».

— Неназванных, — уже мрачно поправил магистр. — «Канон Неназванных». Тебе не стыдно делать такие ошибки при чтении рунописи, профессор?

— Ну извини, — буркнул Лирс, направляясь с книгой к столу. — Я рунопись читаю только со словарём, всё знать невозможно.

— Так найди словарь, ты же в библиотеке. А потом отыщи в «Каноне» ритуал изгнания инсукора, переведи, разбери и перезвони.

— Слушай, — выступил с контрпредложением профессор, — давай я лучше перепишу как есть, а ты сам потом прочитаешь и разберёшься?

Кому как, а мне предложение показалось совершенно здравым, хотя словарь я уже заприметила, он стоял на второй полке, как раз напротив шкафа с тёмными гримуарами, только руку протяни. Но лучше ведь иметь под рукой оригинал, так, на всякий случай. Магистр Роадс несколько секунд задумчиво посопел в трубку, потом сообщил, что согласен и добавил:

— Тогда и про создание ловушки для этой твари сразу перепиши.

Словарь я всё-таки взяла, даже открыла. Для общего развития. Насколько мне было известно, рунопись изучали алхимики и артефакторы, а ещё боевые маги, но эти только в аспирантуре. Всем остальным она и нужна-то не была. Вот какой, скажем, мне толк, если я и вычитаю про эту самую ловушку для демона? Всё равно силёнок на такой ритуал не хватит, так что нечего и время тратить на бесполезные знания.

Конечно, всегда любопытно чего-нибудь поалхимичить, но эксперименты неспециалистов в данной области имеют свойство заканчиваться неоднозначно, порой даже со взрывом. Да если и без взрыва, результат всё равно может мягко говоря удивить. К тому же, об опытах, доступных дилетантам, можно прочитать и без рунописи, учебников на общедоступном языке полно.

Пока я изучала рунический словарь, размышляя подобным образом, профессор успел пролистать «Канон», отыскать там нужную главу и приняться за её переписывание на листы, позаимствованные из лежавшей на столе стопки. Моя помощь ему, судя по всему, не требовалась.

Оглядевшись и немного заскучав, я опять подошла к собранию запрещённой литературы и принялась его изучать. Просто так, потому что даже те названия, которые я могла прочесть, не говорили мне ровно ни о чём. Потому, немного поразмыслив, я забралась на стремянку и достала с верхней полки один из гримуаров. Внимание моё он привлёк красивым серебряным узором на корешке из тёмно-синей кожи. Почему-то при виде этого рисунка я вспомнила кинжал из сна.

На обложке гримуара была точно такая же полоса узора, как и на корешке, ни одной буквы или руны. Зато хватало магии. Её полосы, обматывающие книгу словно бинты, выразительно шевельнулись, намекая, что так просто полистать страницы мне не позволят.

Я усмехнулась и принялась изучать чары. Знакомы мне они не были, но строились, разумеется, на вполне известных принципах — не зря же пятый год в универе штаны протираю. Так что если подумать как следует, рассмотреть и прикинуть, а потом подцепить потайную петельку у самого корешка в нижней части, вытянуть её и замкнуть на такую же в верхней… то останется самая обычная фиксирующая полоса, размыкаемая буквально в три движения пальцами.

Полоса свернулась, на миг неярко замерцав, и книга сама раскрылась в моих руках. Не иначе обиделась, что я так почти запросто справилась с её защитой, и решила ехидно продемонстрировать тщетность моих стараний. Разумеется, текст был руническим. С моим полным незнанием рунописи я и за год столько не разберу.

Не удержавшись, я досадливо щёлкнула по странице пальцем. Словно приняла игру и тоже отомстила. Мелко, конечно, но хоть так. И в следующее мгновение от изумления и испуга чуть не выронила гримуар.

От моего щелчка руны на потемневшем от времени пергаменте сперва дрогнули, потом засуетились, как муравьи вокруг палки, сунутой в муравейник, а потом снова замерли. Сложившись в совершенно читаемый текст.

Закрыв как-то незаметно успевший открыться от потрясения рот, я моргнула, тряхнула головой и моргнула ещё раз. Ничего больше не изменилось. И нет, это судя по всему была не галлюцинация. Текст на страницах был написан вполне понятным, хоть и по-старинному вычурным языком. Ничего особенного, Священное Писание посложнее написано.

Присев за стол, поближе к лампе, я погрузилась в чтение. Интересно же было узнать, ради чего старалась. Надо сказать, содержание меня не разочаровало. Это были, можно сказать, основы демонологии — описания всяческих тварей, их особенностей и возможностей.

Прочтя в начале книги о парочке мелких бродячих духов, я вспомнила о главном, и принялась искать упомянутого некромантом инсукора. И нашла довольно быстро, резонно предположив, что раз уж описания в книге идут не по алфавиту, автор наверняка переходил от менее опасных тварей к более опасным. Инсукор обнаружился приблизительно в середине.

Первая же пара абзацев о нём отбила у меня всякое желание смотреть, кто ещё там есть дальше. Этак почитаешь и не заснёшь потом в ближайшую вечность, будет всякое мерещиться. Но эту главу надо было дочитать обязательно, я и читала.

Из всего прочитанного порадовало меня только то, что инсукоры свободно по нашему миру не разгуливают. Но вот в арсенале демонолога они едва ли не самое отвратительное оружие. Эти твари позволяют ему управлять людьми. И отвратительно, страшно и отвратительно собственно то, что делается всё по добровольному согласию человека. Иначе это не работает.

Согласие это добывается разными путями. Оно бывает частью сделки, а ещё тварь может начать преследовать человека. Входить в контакт, запугивать, обманывать, льстить — любыми способами уговаривать впустить себя. И когда добьётся успеха, человек становится марионеткой её хозяина, марионеткой, которая сделает всё, что угодно демонологу и, возможно, не будет об этом даже подозревать. Или будет.

Некоторые жертвы описывали инсукора как голос в голове, некоторые утверждали, что никаких голосов не слышали, просто иногда оказывались в неожиданных местах, не представляя, как туда попали. Или вдруг выясняли, что делали что-то, но совершенно не помнили, когда и как. И не понимали, с чего и почему. Но это были те, кто поддался твари из страха или по глупости. Рассказ заключившего сделку был всего один. Если верить его словам, инсукор полностью управлял его телом, но сам он при этом всё видел и сознавал.