Путь воина

Глава 15

Тверь, Явь-два, июнь 2016 года

Никита проснулся от яростной переклички воробьиной стаи, оседлавшей растущий под окном черемуховый куст. Несколько минут он лежал неподвижно, вслушиваясь в птичий ор, и только потом осознал, что все закончилось. Всеслав принял реальность, в которой ему не осталось места, и вместе с Данилой и Тэмико сел в аэролет клана Китамуро, и сейчас, наверное, уже миновал Казань.

Улыбнувшись в предвкушении скорой встречи с любимыми женами, он вопреки обыкновению, не вскочил и не начал утро с разминочного комплекса. Странная лень и нега навалились на него, удерживая в постели. И это несмотря на двенадцать часов сна в машине. Алексей Рябов, не пожелавший покидать Русь, гнал скрипящую легковушку из Ярославля в Тверь почти без остановок по основной трассе. Хорошая дорога, идущие навстречу колонны военной техники — все радовало сердце. Война, может, и не закончилась, но без главного бенефициара, коим являлся князь Всеслав, грозилась выдохнуться в ближайшие недели. И главное, без помощи союзной миссии.

Раздался требовательной стук. Зевнув, Никита в одних трусах прошлепал по прохладному полу, провернул защелку влево и распахнул дверь. На пороге стоял невозмутимый Абу-Хан Тарковский в безупречном светло-сером костюме, сразу став похожим на респектабельного промышленника или богатейшего купца.

— Барон, — князь старательно спрятал усмешку в усах, — позволите ли войти?

— Если вас не смущает мой вид, пожалуйста, — Никита развернулся и направился к креслу, где лежал домашний халат. Накинув его на себя, он предложил вошедшему Абу-Хану устраиваться, где ему удобно, а сам сел на кровать. — Что-то случилось, Ваша Светлость?

— Ничего такого, что бы требовало вашего присутствия в штабе, — Тарковский как-то странно посмотрел на волхва. — В Ярославль уже входят передовые части преданных Великому князю соединений, сброшен десант, дворец Всеслава и все поместье взято под контроль. Остатки мятежников или сдаются, или предпочитают с боем уходить на северо-запад. Полагаю, это один из проработанных вариантов на случай поражения.

— Новгород? — догадался Никита.

— Да, вероятнее всего. Кому повезет, тот осядет на землях Ганзейского союза, остальных уничтожат. Мы победили благодаря вашей дерзкой выходке. Маги Харитон и Михей уже в красках описали то, что вы наворотили в Ярославле. Весь штаб под впечатлением, — Тарковский хмыкнул. — Готовьтесь, барон, к награде. Великому князю нужны герои.

— Да мне, вроде, здесь ничего не нужно, — пожал плечами Никита. — Вот с сестрами бы встретиться.

— Хм… Но прежде всего, Никита Анатольевич, загляните к своему тестю. Александр Павлович, правильно? Он вчерашним днем в кремль прорвался с боем, требуя барона Назарова, причем — срочно.

— А что случилось? — потер лицо Никита. — Раз такая ситуация, то могли бы меня сразу предупредить по приезду.

— Барон, вы на себя не были похожи после самоубийственной миссии, — Тарковский покачал головой. — Спали на ходу. Бойцы довели вас до комнаты, вы сразу же рухнули в постель не раздеваясь.

Волхв по-простецки, несообразно своим приобретенным титулам, почесал макушку. Он смутно помнил, что вставал ночью пить воду и каким-то образом скинул с себя одежду, а потом снова провалился в сон.

— Да скажите уже, а то ваша загадочность только пугает!

— Съездите к Сабуровым, — добродушно произнес князь. — Великий князь распорядился выделить вам машину. Как только приведете себя в порядок, езжайте. До вечера вы здесь не нужны.

— Миссия сворачивается? — догадался Никита.

— Не совсем. Штурмовые части и большая часть штабных офицеров возвращаются домой, как и вы. Сроки, правда, не определены, но думаю, дня через два-три. А я и Великий князь Меньшиков останутся здесь до особого распоряжения императора. Так что сегодня вы свободны, барон.

Тарковский попрощался и ушел, оставив Никиту в недоуменном раздумье. Он, вообще-то, хотел выпросить у Владимира поездку в Москву и встретиться с Анитой и Настей. Но раз князь очень уж недвусмысленно намекает на визит к Сабуровым, придется послушаться.

Пожав плечами, он отбросил все мысли и пошел в ванную комнату, где принял контрастный душ, попеременно обливаясь то холодной водой, то чуть ли не кипятком. Потом яростно растерся полотенцем и тщательно побрился, со скрипом водя бритвой по лицо.

Гражданской одежды для выхода в свет у Никиты не было, поэтому обошелся полевой формой, кем-то выстиранной и аккуратно проглаженной. Чувствовалась рука той хорошенькой горничной, делавшей ему недвусмысленные намеки. Хмыкнув, он облачился в одежду возле зеркала, и удостоверившись, что выглядит почти прилично, вышел из апартаментов.

Он даже не успел намекнуть дежурному офицеру у проходной, где ему найти выделенную машину, как тот, завидев волхва, дал кому-то знак через панорамное окно, выходящее на внутренний двор кремля.

Черный внедорожник, сверкая на солнце начищенными боками, мягко подкатил к крыльцу. Выскочивший из него человек в штатском костюме строго черного цвета поспешил открыть заднюю дверь.

— Я ваш водитель на сегодня, господин барон, — доложил он, когда Никита подошел к бронированному монстру, чем-то смахивающему на ганзейский «Голиаф». — Капитан Салихов.

— Из татар? — поинтересовался волхв, глядя на поблескивающие рыжиной волосы и легкую округлость лица.

— Есть такое, — расплылся в улыбке водитель. — В роду всякой крови: русской, татарской, польской, даже степняки немного отметились.

Никита устроился на мягком заднем сиденье, отмечая плотную руническую защиту корпуса автомобиля. Даже по номеру было понятно, что внедорожник ему выделили из великокняжеской «конюшни». Комфортный салон, поднимающаяся прозрачная перегородка, мини-бар с системой охлаждения и прочие мелочи, приятные в поездке — что еще надо?

Капитан Салихов вел машину молча, и судя по тому, что он уверенно ехал по улицам, не спрашивая, куда нужно Никите, знал конечную точку. Когда внедорожник подъехал к воротам особняка Сабуровых, там уже ждали. Один из охранников сразу же распахнул дверцу, двое других вытянулись у калитки, словно барон Назаров был важным гостем. Подтянутый мужчина в старомодном сюртуке с золотыми галунами на рукавах почтительно склонил голову.

— Александр Павлович и Надежда Игнатьевна ожидают вас, господин барон, — произнес он важно. — Прошу за мной!

Никиту все больше и больше съедало любопытство пополам с поднимающейся тревогой, как взбаламученный ил со дна реки. Что-то определенно произошло. Мелькнула мысль, не Даша ли решила опробовать работу маячков. Сюрприз решила сделать. Поиграв бровями, чтобы показать, насколько он рассержен подобной выходкой, Никита в сопровождении дворецкого, или какую здесь роль играет мужчина в сюртуке (возможно, из службы безопасности), вошел в гостиную.

Он считал себя сильным человеком, способным выдержать весьма мощные психологические атаки, но в этот момент почувствовал, как его ноги приросли к полу, в голове загудело от прилива крови, а самого едва не бросило на дверной косяк. Прислонившись к нему плечом, Никита молча смотрел на ползающего среди игрушек Ярика и счастливых родителей Даши. Мало того, Александр Павлович сидел на ковре рядом с внуком, то и дело подсовывая ему очередную мягкую зверушку, успевая поглаживать по светло-русым волосикам малыша.

Увидев Никиту, он смущенно вскочил, и зачем-то судорожно поправив воротничок рубашки, вытянулся как нашкодивший школьник. Надежда Игнатьевна тоже встала, виновато улыбаясь.

Никита, не обращая на них внимания, медленно ступая по ковру, подошел к Ярику, который со смехом протянул ему руки.

— Папа! — внятно произнес он и довольно ловко поднялся на ноги.

Волхв подхватил его и очень внимательно оглядел, как будто пытался найти признаки подмены или фальсификации. Даже понюхал макушку сына, не веря в происходящее. Но это и в самом деле был Ярослав Никитич, его кровинушка.

— Как? — голос его просел и стал похож на карканье старого ворона.

— Никита, ты только успокойся! — Надежда Игнатьевна ловко подхватила Ярика и присела с ним на диван. — Саша, господи, ну не стой столбом, объясни сыну, что произошло.

— Позавчера после обеда приходит садовник, а на руках у него — вот это чудо, — кашлянул Сабуров и кивнул на сосредоточенного Ярика, занявшегося кулоном на шее бабушки. — Сам не свой, белый как бумага, бормочет, что обнаружил мальчика в парке. Он в это время кустарники подстригал, услышал детский плач. К нам невозможно попасть от соседей, ты же сам видел, какие здесь заборы. Мы сами сначала испугались, откуда здесь ребятенок. Даже не пригляделись сначала, принялись обзванивать всех, кто живет рядом с нами. А потом Наденька ахнула, за сердце схватилась и стала фотографии разглядывать, ну те, что ты привез с собой.

— Из-за освещения показалось, что передо мной маленькая Дашка, — улыбнулась теща, отбирая из цепких пальчиков Ярика кулон, который он намеревался затолкать в рот. — Наваждение было сильным, и я сразу вспомнила о фотографиях.

— Мне казалось, Ярослав больше на меня походит, — пробурчал Никита, обессиленно садясь на диван рядом с Надеждой Игнатьевной.

— Возможно, став постарше, твои черты станут преобладающими, — мягко произнесла женщина, поглаживая мальчонку по голове. — Но сейчас Ярослав — вылитая Дарья. Такой же хорошенький, сладкий, да?

Она перешла на какой-то особый язык, понятный всем малышам, и Ярик заулыбался, залепетал что-то свое, активно общаясь с бабушкой.

— Надо выпить, — решительно произнес Сабуров. — Пошли, Никита, в кабинет, поговорим.

Прежде чем заговорить, он разлил по массивным стаканам с толстым донышком коньяк чуть ли не до края, и оба, не сговариваясь, осушили их в два глотка. Крякнув от удовольствия, Александр Павлович наполнил стаканы снова и только потом рухнул в кресло. Никита пристроился на соседнем.

— Полагаю, появление внука связано каким-то образом с филактерием, — без обиняков сказал Сабуров. — Больше нет никаких версий. Всю вчерашнюю ночь ворочался, заснуть не мог. Маячок действует, по нему Ярослава и затянуло к нам. Только одно непонятно: каким образом ребенок, не инициированный к тому же, смог воспользоваться телепортом?

— Для меня это загадка, как и для вас, — чувствуя, как напряжение отпускает его, Никита послал вдогон к первой порции новый глоток коньяка. — Чуть сердце не остановилось, когда Ярика увидел. Я впервые так испугался.

— Вполне разумная реакция, — кивнул Сабуров. — Видел бы ты наши лица, когда мы узнали, кто к нам в гости пожаловал.

— Вы никому не сообщали о произошедшем?

— Никому, кроме Великого князя. Сам понимаешь, нужно было удостовериться, что это именно наш внук, а не какая-то изощренная игра. Я помчался в Кремль и навел там переполох, срочно требуя барона Назарова. А мне сказали, что ты выполняешь какое-то задание миссии, и в Твери тебя нет. Тогда пришлось требовать встречи с Владимиром Юрьевичем. Ситуация неординарная, сам не знаю, что делать. В общем, провели меня в его покои, а там, кроме государя, князья Меньшиков и Тарковский. Оказывается, они получили письмо с твоей Яви и уже знали о пропаже мальчика. Но не знали, что он появился у нас.

Александр Павлович не выдержал напряжения и вскочил. Расхаживая по кабинету, он крепко сжимал в руках стакан, словно забыв о его содержимом.

— Представь, Никита, мое состояние! Ощущаю себя дураком и не знаю, как сказать о Ярославе. Сразу же возникнут вопросы, каким образом он появился у меня, и почему именно на территории особняка Сабуровых? Даже недалекому человеку станет ясно, что ребенок — телепортатор! А вдруг изымут мальчишку и станут изучать? О Дашке подумал, каково ей сейчас? Мечется, бедная, не зная, чем помочь сыну.

— Тем не менее вы рассказали о Ярике.

— Да, у меня не было иного выхода. Светлый князь Меньшиков уверил меня, что письмо с надлежащей информацией будет тотчас же отправлено к дочери. Я так понял, между мирами беспрестанно снуют курьеры. Иного способа связи нет.

— Надеюсь, Даша уже знает, где сын, — Никита почувствовал облегчение. — А о том, как он сюда попал, разберемся позже.

Догадка плавала на поверхности, но волхв не хотел озвучивать ее. Здесь без Дуарха не обошлось. Если он знал о произошедшем, почему не сказал, не предупредил?

— Главное, чтобы вреда внуку не было, — Сабуров перестал бегать по комнате и уселся в кресло. Осторожно спросил: — Как прошла поездка? Идут слухи, что тебе удалось склонить князя Всеслава к иммиграции. Даже не представляю, каким способом. Всеслав Иванович на редкость упертый тип, идущий на компромисс только тогда, когда ему выгодно.

— В этот раз у него никакой выгоды не было, — покачал головой Никита. — Когда перед тобой два выхода, и оба не самые лучшие, выбираешь тот, где наименьше репутационные потери.

— Ну, это еще не самое страшное, — усмехнулся Александр Павлович и осушил стакан. Поморщился, только сейчас ощутив крепость напитка. — Хуже всего для такого деятельного политика жизнь на чужбине.

— А вы уже знаете, куда уезжает Всеслав?

— Так я государев человек, не просто пешка на доске, — усмехнулся Сабуров. — Доступ к определенной информации имею. Конечно, об этом пока официального заявления не было, чего-то ждут.

Никита почувствовал непонятную тревогу, и счел ее всего лишь следствием потрясения при виде Ярика. Возможно, тесть знал гораздо больше, чем он. «Пронзающий небо» покинул Ярославль с князем Всеславом, Данилой и Тэмико на борту. Когда он пересечет границу с Сибирской Русью, дальнейшая судьба изгнанников станет недоступна Владимиру и Опричной Службе. Вдруг Всеслав Иванович передумает и осядет где-нибудь в таежном Томске или Канске? Кто об этом узнает? Не совершил ли ошибку Владимир, дав единственный шанс дяде выжить?

Отмахнувшись от ненужных сейчас мыслей — Ярик принес куда больше головной боли — Никита поблагодарил Сабурова за заботу о сыне. Тесть отмахнулся, заметив, что невероятно счастлив увидеть внука, которого и не чаял когда-нибудь обнять. И лукаво поинтересовался, планируют ли они еще детей. Теперь-то, когда Ярослав лично проторил тропинку в дедовский дом, можно и помыслить о будущем. Взаимные визиты из химеры превратились в прекрасную реальность.

Никита усмехнулся и заверил, что подумает над этим заманчивым предложением.

В кабинет заглянула Надежда Игнатьевна и сказала, что обед готов, можно и к столу. Тут еще и Арина, старшая сестра Даши, приехала, чтобы увидеться с племянником. Никита тяжело вздохнул. От многочисленных расспросов никуда не деться, тем более что князь Тарковский не ждет его до вечера. Ярика придется оставить здесь до той поры, пока не поступит приказ возвращаться домой. Ну да ладно, родители Даши возьмут его под такую опеку, что ни одна муха на мальчишку не сядет. Пусть порадуются.

…Внедорожник въехал на территорию Кремля и остановился у парадной. Никита пожал капитану Салихову руку на прощание, и вышел наружу, сытый и слегка хмельной. Странно, не хотелось очищать организм от хорошего алкоголя, чтобы ощутить все прелести жизни, когда война закончилась, теплый воздух напоен ароматом цветов и зелени.

Дежурный офицер новой смены встретил Никиту у пропускных турникетов и дал команду охраннику не блокировать ворота.

— Меня не искали? — поинтересовался на всякий случай волхв, обдавая флером выпитого алкоголя сдерживающего зависть офицера.

— Никак нет, господин барон, — вытянулся дежурный. — Насчет вас никаких распоряжений, кроме того, чтобы доложить о прибытии.

— Докладывайте, я уже пришел, — добродушно ответил Никита и поднялся в свои апартаменты. Закрыв дверь, он замер на пороге, тщательно анализируя аурные поля в комнатах. Судя по всему, здесь кроме Тарковского и самого хозяина никого за день не было. Остаточный фон слабо просматривался в магическом зрении.

Расстегнув рубашку, Никита прошел на середину комнаты и с облегчением упал в кресло, откинувшись на мягкую упругую спинку. Вот теперь надо почистить каналы и пережечь алкоголь в крови. Несколько минут отрешенности привели его в порядок, в голове как будто свежий ветерок прошелся, выметая лишние мысли.

Встрепенулся, когда почувствовал присутствие человека за дверью, мнущегося от желания уйти, и в то же время остававшегося на месте ради какого-то дела.

— Полковник, заходите, не стесняйтесь! — крикнул Никита. — Дверь открыта!

Одоевский красный как рак ввалился внутрь.

— Прошу прощения, барон, — Глава Опричной Службы вел себя весьма странно. Он сначала пробежался глазами по потолку, стенам, замер на мгновение, глядя на зашторенные окна, и только потом скромно присел на стул. — Нам бы поговорить.

— Говорите, Мирон Иванович, ну что вы как ученик перед наставником, — улыбнулся Никита.

— Наслушавшись рассказов о ваших деяниях в Ярославле, я так себя и чувствую, — губы опричника искривились в улыбке.

— Пустое, господин полковник, — рассмеялся Никита. — Пусть враги боятся, а для друзей я не хочу быть ментором.

— Да уж… — Одоевский закинул ногу на ногу, оплел пальцами колено. — Я, собственно, к вам с новостями пришел, Никита Анатольевич.

— Традиционные две новости? Плохая и хорошая?

— Ваша проницательность пугает, — пошутил Глава. — Начну с хорошей. Князь Меньшиков получил распоряжение вывести часть миссии за Врата. Вы находитесь в списках, учитывая ситуацию с сыном.

— Уже и Опричная Служба в курсе?

— Да. И я бы, честно говоря, придержал вас для вдумчивого и обстоятельного разговора, — Одоевский пристально взглянул на молодого барона. — Сами понимаете, что этот случай слишком уж выбивается из системы. Каким образом ребенок самостоятельно телепортировался из вашей Яви сюда? Кто-то помог или он уже в таком возрасте невероятно одарен?

— Мирон Иванович, сыну даже двух лет еще не исполнилось, — спокойно ответил Никита. — Он не инициирован, его Дар еще спит. Даже я бессилен предугадать, что из мальчишки выйдет. Может, обычный стихийник, а может — какой-нибудь узконаправленный спец. Думаете, появление Ярослава у Сабуровых меня не повергло в шок?

— Но ведь есть какое-то объяснение?

— Каждому событию есть объяснение, — согласился Никита. — Например, кровь. Она — самый мощный маяк, который помогает пробивать тропки между мирами. Именно кровь помогла мне найти дорогу домой. Не создание портала, к которому меня привлек покойный государь Юрий Иванович, нет. Только кровь. Но вот сам механизм переноса мне неведом. Вернемся домой, займусь этим вопросом.

— Обязательно займитесь. А то в следующий раз будете ловить мальчика где-нибудь в десятой или двадцатой Яви, — усмехнулся Одоевский.

— Давайте уж про вторую новость, — напомнил волхв.

— Да… вторую, — главный «опричник» вздохнул. — Полчаса назад пришло сообщение, что аэромобильные службы зафиксировали переговоры между городами Тара и Томск. Они были невероятно интенсивными, и в основном, речь там шла о крушении аэролета «Пронзающий небо» где-то над Васюганскими болотами.

— Что-ооо? — Никита даже привстал с кресла. — Какое крушение? Как это могло произойти? В каждом аэролете есть два-три «воздушника»! Они там не калачи со сметаной трескают, в конце концов!

— Говорят, был взрыв. Даже свидетели имеются. Жители какой-то деревушки видели двойную вспышку в небе, а потом грохот докатился. Обломки упали в болота, — Одоевский, говоря все это, не отрывал взгляда от лица Никиты. — Хотя, какие там обломки… части обшивки, гондолы и что там еще…

— Такого не может быть, это ошибка, — Никита вдруг осознал, что царапающее сердце ощущение беды связано с отпущенным на волю Всеславом.

— Ошибки нет. Сибирские диспетчеры долго вели переговоры, потом подключились спасательные службы. Это аэролет Ичиро Китамуро. Увы, несчастный случай, неправильная эксплуатация приборов — к беде могла привести любая неучтенная мелочь.

«Или осознанная диверсия, — мрачно подумал Никита. — Взрывчатку подложили еще в Ярославле, как пить дать. Не верю я в халатность обслуживающего персонала».

— Да ведь он еще недавно над Казанью был! Как аэролет оказался над Васюганом? — воскликнул Никита, чувствуя жар в груди. Если это правда, то Данила и Тэмико тоже погибли, а они-то как раз были сторонними участниками мятежа, поневоле вовлеченные в интриги Всеслава. Ладно, князь — он от своей судьбы не ушел. Но ведь кроме него погиб Глава клана Ичиро Китамуро! Не самый последний человек в Японии!

— Вполне мог. В Казани он не садился, потому что с юга шел грозовой фронт. Как мы поняли, старший пилот решил рискнуть и перелететь Урал, чтобы избежать встречи со штормом. Полагаю, там сыграл роль приказ Китамуро. Видать, домой побыстрее захотел попасть.

— Мирон Иванович, а не ваших ли рук дело? — напрямую спросил Никита. — Смерть Всеслава и его наследника сразу снимает все проблемы в престолонаследии.

Одоевский помрачнел.

— Никита Анатольевич, я понимаю ваши чувства. Симпатия к княжичу Даниле и его жене затмевает практичную часть ситуации. Но так сложилась их судьба. Останься они на Руси — еще неизвестно, как бы повел себя Данила через несколько лет. Стал бы он новым знаменем мятежа, вокруг которого начнут сплачиваться боярские Роды, недовольные политикой молодого государя или предпочел бы тихо жить где-нибудь в провинциальном городишке? Кто знает. Но это риск. Он просчитан многократно, и Опричная Служба не имеет права допустить даже малейший процент оного.

— То есть вы признаетесь, что ликвидация всех участников, косвенных и прямых, дело рук ОС?

— А для чего создавалась эта организация, как не для защиты государя и всех институтов власти? — пожал плечами Одоевский. Полковник, кажется, не испытывал ни капли сожаления о случившемся. Скорее, даже был удовлетворен гибелью основного противника Великого князя. — Только не все так однозначно, господин барон. Отчего произошло крушение, никто никогда не узнает. Аэролеты, кстати, взрываются довольно часто. Нарушение эксплуатации воздушного судна — этот вердикт однозначен почти в ста процентах.

— Бывают исключения…

— Никита Анатольевич, вы же могли убить Всеслава одним щелчком пальца, но не сделали этого, проявив ненужное человеколюбие, хотя несколько десятков человек погубили с легкостью, — вздохнул Глава ОС.

— Я не имею княжеского титула, господин полковник, что серьезно сковывает мои возможности, — отчеканил Никита и добавил: — Мне нельзя было поднимать руку на Светлого князя. Как верноподданный Великого князя Владимира, я лишь являлся посредником между ним и старшим родственником. Если бы Всеслав Иванович вздумал атаковать меня, то несомненно, я бы применил меры воздействия. Но он — опытный политик, играл до последнего, даже под пули собственных бойцов встал.

— Да, интересный эпизод, надо еще разобраться, чего добивался князь, — задумчиво произнес Одоевский насчет ненужной, по мнению Никиты, идеи.

— А Великий князь знает о происшествии?

— Конечно.

— И как он отреагировал?

— Как и вы, Никита Анатольевич, — все-таки смешинки проскочили в глазах Главы ОС. — Сокрушался по Даниле Всеславичу и его прелестной жене. Когда-нибудь он поймет, какую трудную развилку истории проскочил, и будет благодарить судьбу. Хотите, дам совет?

— Не хочу, но любопытство снедает, — хмуро откликнулся волхв.

— Когда у вас появится время и желание, смоделируйте ситуацию на свою Явь. Как бы поступил ваш император в подобном случае? Что предпринял бы, окажись его близкий родственник мятежником? Сохранить жизнь и изгнать из пределов страны, или устранить физически, обеспечив спокойную жизнь империи на многие десятки лет? Не надо отвечать мне. Я уже давно обожжен в горниле дворцовых интриг, у меня сложилось стойкое понимание своей службы Великому князю. И я нисколько не жалею о гибели ста с лишним человек. Не жалею с точки зрения государственного чиновника.

Никита почему-то подумал о находящемся здесь Великом князе Михаиле Меньшикове. Ворохнулась мысль о тайном желании императора подставить младшего брата под «случайную» пулю или магическое заклятие, убрав опасность своему существованию на дальних подступах к трону. Но думалось как-то лениво, неохотно. Выбила его из колеи смерть Данилы и Тэмико. На Всеслава и самураев ему было наплевать. Он не давал им никаких гарантий и клятв, а лишь выступал посредником по просьбе Владимира. Молодая и симпатичная ему пара, по определению, глупой и самонадеянной не была. Тэмико никогда бы не позволила Даниле влезть в антигосударственные заговоры. А княжич свою жену слушался, хоть и показывал, что самостоятельно принимает решения.

— Не корите себя в случившемся, — голос Одоевского смягчился. Полковник видел перед собой расстроенного молодого человека. — Вы поступили сообразно своим жизненным принципам, но судьба оказалась сильнее вас. Ничего не поделаешь. Я, да и все высшие офицеры, благодарны вам за помощь. За несколько дней погасили мятеж, пока вся миссия топталась в бессилии на месте. Разработали с десяток операций по ликвидации Всеслава, а толку — никакого.

Никита только пожал плечами. Одоевский встал, одернул китель.

— Великий князь завтра будет проводить прием всех, кто способствовал победе над мятежниками, — сказал он. — Отдохните, выспитесь как следует. Награды, регалии и прочие заслуженные почести никого не обойдут стороной.

Полковник пожелал спокойной ночи и вышел, оставив Никиту наедине с мрачными мыслями. Взрыв аэролета, несомненно, стал акцией Опричной Службы, в которую входят различные диверсионные структуры. И подложить магическую, или даже обычную мину в дирижабль, пока он стоял у причальных мачт в ожидании Ичиро Китамуро и его людей, не составит труда, пусть воздушное судно и охраняют самураи. Дело техники, на раз-два. Отвлекающие манипуляции — и вот уже техник из обслуживающего персонала ставит заряд в нужном месте, где его даже магией не найти. И настроен он был таким образом, чтобы взорваться в небе над Сибирью. Что снимает подозрение с русского государя о намеренном уничтожении Главы клана Китамуро и не дает право микадо объявить войну Руси. Хотя воевать, не имея общих границ — тот еще геморрой. Обойдутся гневными меморандумами и засылкой диверсантов, чтобы покарать причастных к гибели дайме. Да только вряд ли. Сибирское небо неподотчетно Руси. Там свои правила, и отдуваться будут другие.

Для Никиты здесь осталось встретиться с сестрами и выяснить, готовы ли они перебраться в Явь-один. А потом забрать Ярика и вернуться домой. Ничего другого ему уже не нужно.

С этими мыслями он сходил в душ, после чего залез под одеяло. Раз сказано, что завтра нужно быть бодрым и радостным — значит, надо соответствовать. И закрыв глаза, провалился в сон.

Петербург, Явь-один, июль 2016 года

Зеленая камуфлированная мишень, торчавшая в ста метрах от насыпного вала, вдруг разлетелась на мелкие щепы, горящие в полете от ударной огненной магоформы. В ту же секунду идентичная с ней мишень слева тоже испарилась под воздействием огромной температуры. Нескончаемые удары пошли один за другим, превращая оставшиеся ростовые цели в пылающие факелы.

Двое мужчин, удовлетворенные своей работой, опустили руки и выдохнули чуть ли не синхронно.

— Неплохо, Андриан, неплохо, — похвалил брата князь Леонид. — Не потерял еще хватку, прижимая задницей кресло министра!

— Скажешь тоже, Леня, — усмехнулся Глава МВД, тряся пальцами, чтобы сбросить остатки тягучих огненных капель на землю. Потом по-простецки затоптал их ногой. — Не сижу я в кресле, дел столько, что дома периодически не ночую.

— Ой-ой, при мне-то не прибедняйся, — добродушно произнес старший брат, медленно шагая к столику, который уже был накрыт на две персоны. Бутылка холодной водки, буженина, зелень, холодец, пироги с рыбой, икра красная и черная — что нужно здоровым мужчинам, не страдающим болезнями, присущими простолюдинам, да еще нагулявшим аппетит на свежем воздухе.

Волынский Андриан Иванович был младше Главы Рода на пять лет, выглядел забавно и совсем не походил на своего брата. Невысокий, плотный, с шаровидной головой, на которой рассыпались редкие волосы, начавшие уступать место залысинам на лбу и висках — он являл собой образец живости и кипучей энергии. Возможно, благодаря своему холерическому характеру и неуемному фонтану идей, Андриан и занял место своего шефа Радостного Афанасия Николаевича. Злые языки, конечно, сразу стали намекать, что связи Главы Рода с Кабинетом Министров и даже с императором позволили ему получить контроль над ключевым постом. Андриан Иванович на эти злословия проявлял полную индифферентность. Проще говоря, плевать он хотел на острословов и завистников. Тем более, кандидатов из представительских родов столицы было не так много. Шереметевы не стали бороться за этот пост, Воронцовы оказались слабы, чтобы протолкнуть своего протеже, Балахнин отмахнулся от всего этого как от назойливой мухи. Были еще Хованские, но опытные интриганы из боярских родов, занявшие круговую оборону возле престола, нашептали императору, что достаточно влияния молодой цесаревны и ее родного дяди Анислава Радиславича, а остальных родичей можно пристроить на менее значимые места. Меньше потом головной боли от них.

— Что скажешь по моему запросу? — князь Леонид грузно сел на пластиковый стул и с хрустом отвернул пробку с бутылки, разлил водку по хрустальным рюмкам. — Порадуешь или огорчишь?

— За членами директората не числится никаких проступков, Леня. Проверили все досконально, нет зацепок кроме мелких шалостей вроде посещения борделя или игры в покер, — Андриан прикоснулся своей рюмкой к рюмке брата и поднес ко рту. Пил он красиво, не залпом, а медленно и со вкусом, словно там была родниковая вода. Выпив, аккуратно поставил пустую рюмку, нацепил на вилку пахучий и скользкий рыжик, втянул в себя маслянистый травяной запах и зажевал. — Насчет Касаткиных можно и не копать. Там круговая порука, целомудрие и сплошь семейные ценности.

— Слушай, Андрияша, ну не поверю я, что твои овчарки не зацепили кого-нибудь, — поморщился старший Волынский. — Нужно, чтобы замаранные кандидаты продали акции завода Касаткиных.

— Боишься, Назаровы опередят?

— Да они и так очень уверенно себя чувствуют, — Леонид налил по второй. — Только есть одна брешь в их плане. Надо было весь Совет директоров разгонять к чертовой матери, если не хотят принимать клятву верности. Вот через этих независимых я и постараюсь Касаткиных сдаться.

— Тебя же раскроют!

— С чего бы? — рассмеялся Волынский, с удовольствием закусывая бужениной с чесноком. — Есть у меня парочка человек, не связанных с кланом. Помнишь, у Шереметева был такой — Гольц? Сколько он делишек провернул, пока на него каким-то образом Никитка Назаров не вышел! А потом оказалось, работал Гольц на две стороны, за что и поплатился. Ну, это уже история про раздолбайство и невероятное стечение обстоятельств.

— Да уж, как у тебя на Назарова зубы скрипят, — хмыкнул Андриан. — Ты бы поостерегся влезать на его поле.

— С чего бы ты вдруг начал сдерживать меня?

— Я государственный служащий, Леня, и не могу закрывать глаза на откровенное поглощение автозавода Касаткиных. Ты задавал себе вопрос, почему они бросились под защиту Назарова, не имеющего столь мощного влияния на императора, как Шереметев или Балахнин? Не приняли твоего предложения, а сразу же начали искать контакты с молодым бароном?

— Честно, Андрияша? А черт его знает. Не могу понять логику промышленника. Принял бы мое предложение, в шоколаде ходил бы.

— Цесаревич начал формировать Малый Кабинет, в который войдут молодые дворяне из Рода Голенищевых, Пушкиных, Разумовских, Оболенских, ну и Назаров там будет, скорее всего. Чувствуешь, какие изменения грядут лет через десять, когда щенки прочно на ноги встанут? Нынешний император не вечен, и как бы Целители не боролись за его долгожительство, рано или поздно Владислав Александрович займет его место, — Андриан повертел полную рюмку, словно раздумывал, выпить или отставить в сторону. Выбрал первое. Закусив, продолжил: — В кулуарах гуляет мнение, что император задумался о манифесте отречения и передаче престола цесаревичу. Понятно тебе, почему я не хочу, чтобы ты влезал в грязное дело?

— Хочешь остаться верным псом Меньшиковых, когда пойдут чистки? — ухмыльнулся князь Леонид. — Не забывай, чьей ты крови.

— Не забываю, Леня, не забываю. Но и о будущем думаю. В моих силах влиять на будущего молодого государя.

— Нынешний еще крепок…

— Не лукавь, Леня. Ты лучше меня чувствуешь перемены. Подул ветерок-то, подул, — Андриан припал к стакану с апельсиновым соком. — Даже старый лис Балахнин возбудился, носится как будто наскипидаренный. Тоже мутит свое.

— Он озабочен поиском методов выращивания Универсала, — ухмыльнулся князь Леонид. — Мои люди пронюхали про его идеи.

— Ну и как? — поинтересовался младший брат. — Есть успехи?

— Князю Алексею кажется, что он уже ухватил удачу за хвост, — Волынский прищурился, разглядывая что-то поверх головы брата, сидевшего спиной к парковой роще, огороженной призрачным защитным пологом. Клановые волхвы всегда возводили подобные щиты во время тренировок князя и его детей в пределах городского особняка. — Да сдается мне, Никитку в ближайшие полсотни лет никто не переплюнет.

— С чего бы?

— Секретов у него много. Демон, опять же, прикормлен. А демон, Андрияша, эта такая тварь, что ни одну стихийную магию не боится. И еще один следок за ним тянется с той поры, как Патриарх ему какие-то архивы по древним техникам передал. Куда Назаров их спрятал — одному Перуну известно. Хочется их найти, ох, хочется!

Леонид Иванович снова прищурился, явно кого-то увидев. И в эту минуту к нему подошел один из телохранителей, нагнулся и прошептал на ухо какую-то новость.

— Не зря интуиция шептала, — слегка побледнел Волынский.

— Что случилось, Леня?

— Император собственной персоной пожаловал, — губы исказила совсем неискренняя улыбка. — Признайся, Андрияша, не нашептал ли ты ему о Касаткиных?

— Не обижай меня, — глаза Андриана Ивановича заледенели. Такого Главу боялись сотрудники министерства, и увидев, как зрачки начинали покрываться белесой изморозью, старались превратиться в статую и не дышать. — Я служу императору, но не забываю свой клан.

— Да ладно, брат, успокойся, — вставший Глава дружелюбно похлопал брата по плечу. — А то холку вздыбил. Не хотел я тебя обижать… Давай лучше государя приветим.

Он жестом дал команду стоящим в отдельности двум волхвам в черной униформе, стойко переносившим жаркую погоду, и те мгновенно убрали защитный полог, чтобы императорский «Руссо-Балт» в сопровождении трех внедорожников с самым узнаваемым гербом в России, показавшийся на аллее парка, смог подъехать к полигону.

— Ваше Величество, — склонил голову князь Волынский, и следом за ним то же самое сделал младший брат, — какой неожиданный сюрприз. Чем заслужил такую честь?

— Здравствуй, Леонид, Андриан, — произнес Александр. Он был в легкой белой рубашке с короткими рукавами и в элегантных бежевых брюках, на лоб задраны солнечные очки — весь его вид как будто демонстрировал неофициальность визита. — Совмещаете отдых с полезным делом?

Он кивнул на развороченные мишени на поляне.

— Тренировки забрасывать нельзя, государь, — Волынский плавно повел рукой, приглашая Меньшикова к столу. Откуда-то взялся еще один стул. — Вот и держим форму вместе с братом.

— Хорошо, дело нужное, — император поглядел на хрустальную рюмку, появившуюся перед ним. — С водочкой-то не перебор? Жара сегодня несусветная, под сорок давит. Надо бы погодников накрутить, чтобы дождик на пару дней «повесили» над Петербургом.

— Разленились они, государь, — добродушно произнес Андриан Иванович, внимательно глядя на Меньшикова. Этот визит ему не очень нравился. Император очень редко посещал клановые особняки, если не было каких-нибудь важных мероприятий вроде дней рождения членов семьи, свадеб, ассамблей. А еще он не торопится выпить.

Глава МВД приуныл. Его старший брат пришел к такому же выводу, насторожился.

— А я к тебе по делу, Леня, — Александр пристально взглянул на князя. — Слухи до меня дошли, баловаться стал, промышленников разоряя. В Нижний Новгород тебя зачем-то потянуло. Своих производственных площадей не хватает? Так купи за городом землю, строй современные цеха.

— Государь, да как можно! — воскликнул Волынский, прижимая руки к груди. — Каюсь, было дело, присмотрелся я к автозаводу Касаткиных. Больно интересные концепции продвигают они, вот и подумал, что в моей автомобильной корпорации им будет куда удобнее развиваться.

— Ой, не лукавь, князь! — усмехнулся император и все-таки опрокинул в себя стопку, и не морщась, закинул в рот соленый огурчик, захрустев им так сочно, что у обоих Волынских свело зубы. — Ты же поставщик Императорского Двора, какую холеру тебе еще надобно?

— Ваше Величество, так у нас, вроде, нет запрета на подобную деятельность, — смело заявил Леонид Иванович. — Я как Глава клана ищу возможности для притока капиталов, вот и заинтересовался Касаткиными.

— Аристократы нос воротят от денежных дел, а тут вдруг такой ажиотаж, — заметил Меньшиков.

— Так у меня есть коммерческий отдел, который занимается всевозможными проектами, — улыбнулся князь Леонид. — Я всего лишь последняя инстанция.

— Ладно, пошутили и будет, — император простучал пальцами по столу, демонстрируя тяжелые перстни. — Никогда не применял свою волю ради других людей в неофициальной обстановке. Но придется. Ты же наслышан, что Касаткины решили перейти под руку Назаровых? Наслышан. Так вот, не вздумай вмешиваться. Переговоры уже вошли в завершающую стадию, и Касаткины скоро получат родовую защиту, хотя останутся в Нижнем Новгороде. Хорошо меня понял?

— Да куда уж лучше, — старший Волынский, кажется, особо не расстроился. Скорее, в его взгляде читалось облегчение. Раз есть запрет — нечего и дрыгаться.

— И не вздумай через подставных лиц скупать контрольный пакет, — уже тяжелой ладонью пристукнул Александр. — Не делай такое удивленное лицо. Я такие делишки за версту чую. Не первый разоренный промышленник жалуется на хитроумные комбинации.

— Я здесь не при чем!

— Так я и о не тебе речь веду. Но тенденция просматривается. Не порти свою репутацию, Леня. У тебя хорошие машины, многомиллионные контракты, заказы на десять лет вперед. Не понимаю, зачем стойку на Касаткиных сделал?

— Ваше Величество, вы видели, какие машины нижегородцы сделали для жен Никиты Назарова? В Сети много фотографий. Девушки хвастаются, очень много положительных отзывов. А это индикатор будущей успешности.

— Боишься, что Назаров станет-таки конкурентом? — развеселился Александр. — Не знаешь ты его, Леня. Он больше заинтересован в продвижении биомагических технологий, в том числе медицинских капсул для возвращения инвалидов к полноценной жизни. И я считаю, это благородная цель, стоящая выше мелкой возни ради лишнего миллиона.

Леонид Иванович хмуро переглянулся с братом. Андриан едва заметно пожал плечами, дескать «а что я тебе говорил!»

— Надеюсь на твое благоразумие, Леня, — Александр встал из-за стола, Волынские тут же вскочили с готовностью проводить императора до машины. — И не увлекайся водочкой в такую жару. Она ведь и для одаренных не всегда к пользе.

Князь Леонид невидящим взглядом проводил императорский кортеж, вернулся к столу, налил себе водки чуть ли не до краев и залихватски опрокинул в себя.

— Да-ааа, Андрияша, — протянул он, глядя в глубину парка, где еще мелькали черные бока внедорожников. — Ткнули меня мордой в лужу. Да с таким прозрачным намеком, что я враз проникся.

— Заметь, братец, что приехал Его Величество, а не Константин Михайлович, которому надлежит куда активнее защищать родственника, — с такой же задумчивостью, что и Глава, произнес Андриан Иванович. — Получается, Назарова решили подтянуть до нужного уровня, а выволочка эта — сигнал очень серьезный, с намеком, что ты предупредишь Шереметевых не толкать палки в колеса вологодскому барону.

— А что Шереметевы? Они каким боком здесь?

— Не мое дело, Леня, но слышал я, к Назаровым из Бухары приехали союзники, сам Глава клана Каримовых жаловался на непотребства, которые творит Велимир, сынок Василия. Строить терминал вздумали, а под шумок снизили суточный трафик движения судов. Там и казанцы возмутились. Представители трех Родов в столицу уже едут.

— Тьфу! — плюнул в великом смятении старший Волынский. — Уже нельзя в чужой карман руку затолкать!

— Давай не будем рушить то, что создавалось предками, — напомнил Андриан. — И с князем Василием поговори по-дружески, чтобы не так рьяно показывал свою прыть. Я понимаю, что Назаров в его планах — всего лишь легкий раздражитель, но не стоит сейчас усугублять. Есть у меня подозрение, что по возвращении парня из какой-то миссии его осыплют почестями.

— Чем его еще осыпать? — остывая, пробурчал Леонид Иванович. — Жемчугом? У Никитки есть все, что нужно для безоблачной жизни. Только княжеского титула не хватает. Но император на такой шаг пойдет от великого отчаяния. А я не наблюдаю такового.

— В наше время все может быть, — почему-то улыбнулся младший брат.

— И все равно, задуманное откладывать в сторону не буду, — упрямо ответил Глава рода Волынских. — Зря, что ли, маховик скупки акций запускал? А ты, Андрияша, все же поскреби этих купчишек, авось и получится через кого-нибудь под шкуру Назарову залезть.

— Да, Леня, тебя не переделаешь, — со вздохом ответил Андриан. — Не хочешь еще пару мишеней сжечь?