Путь Сашки 2

Глава 12

1000 год эры Лоэрна.

Баронет Гвендел удачно выполнил поручение своего графа. Он не только привез больше десятка мешков с чудодейственными листьями, но и уничтожил банду, которая несколько лет занималась тем же: собирала листья хачху. Гвендел безуспешно пытался ее найти, но каждый раз перед приходом его отряда бандиты бесследно исчезали, оставив обобранными часть кустарников. В этот раз, несмотря на проливные дожди, Гвендел подошел к месту сбора на пару седьмиц раньше. Чтобы не спугнуть сборщиков баронет оставил почти всех лошадей и большую часть провизии в пяти километрах от развилки. Пришлось оставить и десять солдат, половина из которых из-за постоянной сырости заболела, свалившись в сильном жару. А остальных тридцать он повел не вдоль дороги, как это делал прежде, а в обход через горы. Чуть не заблудился и не потерял буквально чудом нескольких солдат, едва не свалившихся с еле заметной тропы. Но лошади прошли, а сами они вышли как раз на сборщиков, никак не ожидавших увидеть солдат в своем тылу. Дальше был бой, и с мерзавцами было покончено.

А после трое его солдат нашли пещеру, где жили эти сборщики, и обнаружили в ней прекрасно изготовленный череп из серебра. Один из нашедших вручил ему законную добычу, а сам стал рассказывать какие-то подробности, набивая цену своей находке.

Череп его заворожил. В нем чувствовалась какая-то сила и... тайна. Хотелось держать его долго-долго, и зачарованно смотреть, не отрываясь. Просто магия какая-то. Прогнав солдата, Гвендел долго держал череп в своих руках, наконец, тяжело вздохнув, аккуратно положил находку в седельную сумку.

После захода солнца, выставив караулы, Гвендел устроился на ночлег в расчищенной солдатами пещере. Ему приснился какой-то кошмар. Он шел по полю, а на врытых в землю кольях висели человеческие волосы, снятые вместе с кожей головы. А затем он вышел на участок с пустыми кольями. В центре участка на самом высоком колу висел серебряный череп и смотрел на него своими пустыми глазницами. Череп неожиданно раздвинул челюсти и громко закричал. От этого крика баронет проснулся. А ведь действительно, снаружи кто-то кричал, а его успокаивали. Гвендел на негнущихся ногах подошел к выходу из пещеры, держа в руках обнаженный меч. По голосу, его солдаты.

- Эй! Что там?

- Господин баронет, - послышался знакомый голос солдата, - тут трем нашим кошмарные сны приснились. Вот они и разорались.

Осторожно выглянув наружу, Гвендел с облегчением не обнаружил ничего опасного. Значит, не ловушка, чтобы его выманить. На земле, сжавшись в клубок, сидело двое солдат, уставившись в пламя костра. А вокруг третьего, лежащего на земле, хлопотало несколько солдат. В лежащем Гвендел узнал того солдата, что принес ему череп.

- Кому тут кошмары снятся? Этим? - баронет указал на двух сидящих у костра людей.

- Им, господин милорд.

В сидящих на земле солдатах Гвендел узнал обоих напарников лежащего солдата.

- Это вы вместе с Биггом нашли череп?

- Да. - Еле слышно ответил один из солдат, а второй по-прежнему безучастно смотрел на пламя костра.

- Странно... Что тебе снилось?

- Я шел по полю, усыпанному отрезанными пальцами. А они шевелились, господин милорд.

- А тебе? - обратился баронет ко второму.

Тот слегка вздрогнул и поднял глаза на Гвендела. В них застыл какой-то страх, смешанный с обреченностью.

- Мне тоже. Только и у меня были отрезаны пальцы.

- Вот как? У обоих похожие сны? Действительно странно... Приведите в себя этого крикуна!

Один из солдат, что суетился над Биггом, бросился вглубь площадки, вскоре принеся большой кувшин с водой, которую он с размаха выплеснул на голову лежащего солдата. Бигг задрожал и открыл глаза.

- Что тебе приснилось?

- Нет!

- Говори! Я приказываю!.. Еще ему воды!

После второго кувшина солдат немного пришел в себя.

- Господин баронет, мне приснился какой-то ужас. Я прислуживал оркам. А они жарили на прутьях пальцы. Человеческие. И я тоже жарил для них. А потом мне стали отрезать мои пальцы и их обгладывать. После я и проснулся.

- А волосы, кожа головы с остатками волос была?

- Нет, ваша милость, нет.

- Эй, вы! Кому сегодня еще что-нибудь снилось?

- Мне, милорд. Только я, это... не помню. Я вообще не помню снов. Что-то снится, а как проснусь, хочу вспомнить, а никак.

- Мне снилось.

- А тебе что?

Солдат замялся.

- Мне снилась матушка.

Вокруг засмеялись.

- А остальным? Снилось?

Солдаты молча мотали головами.

- Если кому что-нибудь будет сниться, быстро ко мне. И не скрывать!

Странно. Все очень странно. Трое солдат-дружков и у всех похожие сны. Может, сговорились? Нет, слишком испуг большой. Им до этого не додуматься. Магия какая-то... А, может, и в самом деле, магия? Ему ведь тоже кошмарный сон приснился. Правда, отрубленных пальцев там не было. Но были волосы, снятые вместе с кожей головы. Ничем не лучше пальцев. Значит, магия?

Гвендел посмотрел на седельную сумку, лежащую чуть в стороне. Подошел, взял, переложил поближе. Протянул руку к завязкам и остановился. Долго не мог решиться открыть. Наконец, преодолев нерешительность, развязал завязки и достал из нее серебряный череп.

- Да, ты точно такой же, как во сне. Но там ты кричал. Или мне это показалось? И почему ты висел в центре пустых кольев?

Так и не дождавшись ответа, баронет положил череп обратно в сумку, отнеся ее в дальний конец пещеры, а сам попытался уснуть вновь. Проснулся он уже после рассвета. И вновь от приснившегося кошмара. На этот раз череп лежал на седле и выплевывал обкусанные человеческие пальцы. Продолжалось это долго, почти вечность. Проснулся Гвендел вконец обессиленным, во рту явственно чувствовался привкус крови. Машинально проведя по губам, баронет с удивлением уставился на свою руку. Да она вся в крови! Из пальцев сочилась кровь. Его кровь! Неужели он во сне кусал свои пальцы? Получается, что так.

Выйдя из пещеры, баронет первым делом подозвал одного из солдат, стоявших в охранении, и приказал тому перевязать свои руки. Приказав тому молчать, Гвендел пристроился рядом с костром и попытался осмыслить произошедшее. В самом деле, что за магия!? Почему кошмары преследуют только его и трех солдат? Может быть, все дело в пещере? Но туда потом заходили и другие его люди, очищая ее от мусора. Так и не получив ответа, баронет задремал у костра. На этот раз ему ничего не приснилось. Как и тем трем солдатам.

Три следующих дня прошли в хлопотах. Прибыла основная группа лошадей с провизией и больными солдатами. Нужно было руководить их размещением, обустройством лагеря, изучением текущей урожайности плантации хачху, да и пора приниматься за главное, ради чего они сюда прибыли: за сбор урожая листьев. И хотя сам баронет физически ничего не делал, а только командовал, общие хлопоты его основательно утомили. Приди в пещеру, Гвендел быстро засыпал. Кошмары его больше не беспокоили.

Он уж было подумал, что все произошедшее - какая-то странная случайность и даже попытался забыть об этом, но наступила четвертая ночь и старые кошмары вновь вернулись. На этот раз ему снились его солдаты, лежавшие в разных позах на камнях, а какие-то почти голые бронзовокожие люди с маленькими топориками в руках или за поясом срезали кожу с их голов. Несколько кусков снятой кожи лежали чуть в сторонке. Здесь же валялись и их бывшие владельцы. В одном из которых Гвендел с ужасом опознал себя. Проснувшись в холодном поту, баронет так и не смог заснуть вновь. Да что же это такое? Что за напасть его преследует? Его одного или еще кого?

С некоторой надеждой баронет утром задал этот вопрос своим солдатам. Надеялся на тех троих, то те, как и все остальные, только покачали головой. Значит, причина в нем самом. Или?..

На следующий день он послал двух солдат переночевать в его пещере. Никаких результатов. На следующий день - тоже самое. Но и он спал у костра без приснившихся кошмаров. А на третью ночь из пещеры раздались крики. Когда баронет заскочил туда, то увидел, что оба солдата сидят на своих спальных местах, оба бледные и с подрагивающими губами. Ага! Значит, дело в пещере!

- И что за кошмары вам приснились?

Оба солдата молчали.

- Ну же!

Но в ответ продолжалось упорное молчание. Странно! Что же такое им могло присниться, что эти двое упорствуют?

- Плетей захотели? По три порции!

Угроза подействовала. Оба солдата испуганно зашевелились.

- В последний раз спрашиваю!

- Милорд, - осторожно начал один из них. - Мне приснился ужасный сон... Я развязываю вашу седельную сумку, достаю оттуда череп из серебра, а он раскрывает пасть и начинает меня заглатывать. Глотает, глотает и вот я уже внутри. Лежу на козлах, а ваша милость бьет меня хлыстом. Бьют и после каждого удара у меня срываются большие куски кожи. И так долго и больно и страшно.

- А тебе что приснилось?

- Да тоже самое, только еще с добавкой. После того как с меня плетью содрали кожу, подошли какие-то голые дикари и срезали с головы всю кожу с волосами.

- Кто из вас кричал?

- Это я, ваша милость, - понуро ответил второй солдат.

Получается, что первый из солдат не успел в своем сне дойти до срезания волос, как его разбудил второй. А все началось с черепа. Неожиданно смутная догадка пришла в голову Гвенделу. Ведь его седельная сумка лежала все эти дни в пещере! Вот почему они с такой неохотой начали пересказывать свои сны!

- Так вы, мерзавцы, копались у меня в сумке!

Солдаты испуганно отшатнулись от разгневанного баронета.

- Что там было в вашем сне? Плети? Сейчас ваш сон сбудется...

После того, как закончилась экзекуция слишком любопытных солдат, Гвендел обратился к ним, лежащим на земле с окровавленными спинами.

- Первая часть сна сбылась. Глядите у меня, как бы и вторая часть не оказалась пророческой!

А ночью ему опять приснился кошмар. Он привозит графу двенадцать мешков с листьями, а тот смотрит, злобно поджав свои тонкие губы. Тут подбегают два его солдата, Слунтус и Барабуй, в руках у них большой красный мешок с листьями, который он припрятал для себя, посчитав, что собранный урожай явно велик для одного графа. Эти два негодяя, заискивающе улыбаются графу, развязывают мешок, переворачивают его и из мешка сыплются человеческие пальцы. Его пальцы! В этот момент баронет проснулся.

А ведь граф его уже два раза ловил на сокрытии части добычи. Да и откладывал себе Гвендел самую малость - по маленькому мешочку. Но ведь каким-то образом граф про это узнавал. Кто-то из солдат доносил. Может быть, Слунтус и Барабуй? В последний раз граф долго на него кричал, пообещав в следующий раз отрезать пальцы. И сейчас, как он понял, ему приснился сон о том, что с ним будет по возвращении в Лоэрн. Ерунда какая-то...

Через три дня все кустарники были обобраны. Набралось целых тринадцать мешков листьев. Надо же, в предыдущие разы урожай был меньше. Надо будет один мешок припрятать, но потщательней, чтобы никто не узнал. Тогда графу достанется двенадцать мешков. Много!

Гвендел подошел к стоящим у темной стены пещеры мешкам, выбирая мешок побольше. Вот, пожалуй, этот. Выхватив мешок из общей кучи, Гвендел отнес его к горящему в пещере небольшому костру и в его свете неожиданно обратил внимание, что мешок красного цвета. Как в том его кошмарном сне. Двенадцать мешков графу. Тоже как во сне. Слунтус и Барабуй? Можно проверить. В конце концов, одним солдатом больше, одним меньше. Он уже и так потерял четверых. Двоих убили бандиты, двое умерли от горячки.

Выйдя из пещеры, он подозвал десятника и приказал схватить Барабуя, связать того покрепче и доставить его к нему в пещеру.

Когда принесшие связанного Барабуя солдаты покинули пещеру, баронет не спеша заткнул рот солдата кляпом. Он не любил громкие и истошные крики, потому что от них у него часто болела голова. Для пыток у него в отряде был Кентин. Тому это даже нравилось. Поручив в очередной раз Кентину выявить правду, баронет уходил подальше в сторонку, но сегодня привлечь к допросу Кентина нельзя: зачем нужны лишние уши?

Медленно, стараясь не забрызгаться, Гвендел отрезал у Барабуя несколько фаланг пальцев. Подождал, когда тот придет в себя от болевого шока, вытащил кляп.

- Рассказывай, как ты доносил на меня. И кто еще с тобой был.

Барабуй, хорошо зная своего начальника, рассказал всё или почти всё. Правда, баронету пришлось еще пару раз затыкать кляпом рот солдата, зато теперь он знал точно: это Барабуй и Слунтус следили и доносили на него. Из-за них дважды гневался граф. И если бы не этот пророческий сон, был бы баронет без пальцев после возвращения в Лоэрн. Слунтуса он мучил меньше, тот полностью подтвердил слова Барабуя.

Позвав солдат, Гвендел велел им повесить обоих предателей. В назидание остальным. А сам после казни, вернувшись в пещеру, оттащил красный мешок обратно в кучу, взамен присмотрев себе два других мешка...

Обратный путь занял месяц. Лишь один раз баронет доставал череп из седельной сумки и в ту же ночь ему приснился новый сон. На этот раз совсем не кошмарный. Ему приснился граф Тарен, который восседал на королевском троне и милостиво смотрел на него. Только внешность немного изменилась. Или это не Тарен?

Прибыв в пограничный городок, Гвендел узнал, что король Френдиг умер, а граф Тарен взошел на престол под именем Пургеса Первого. С некоторым внутренним содроганием шел баронет на аудиенцию к новому королю. Боялся, что сон сбудется. Нет, последний сон хороший, но тогда получается, что и предыдущие кошмарные сны должны сбыться. Изменилась ли внешность Тарена, сбудется ли сон? И ведь сбылся. Тарен был удивительно похож на человека, ему приснившегося. И встретил его милостиво, похвалил за одиннадцать привезенных мешков, а затем вручил награду - тяжелый кошелек с золотом.

Итак, сон сбылся. И не в первый раз. Значит, судьбу свою можно изменить. Приснилось ему, что два солдата его предали, после этого он казнил доносчиков - и получил от короля награду взамен собственной казни. Стало быть, с отрезанными пальцами из снов он, кажется, разобрался. Теперь это ему не грозит. Что еще снилось? Постоянно повторялись сцены со снятой вместе с волосами кожей головы. Срезали ее какие-то бронзовокожие дикари. И с него сняли тоже. Что он сделал по этим снам, чтобы их предотвратить? Ничего. А что можно сделать? Ведь через месяц-полтора ему снова ехать за новыми листьями. Значит, сны с теми дикарями могут сбыться. Следовательно, нужно найти любой предлог, но отказаться от поездки.

Две седьмицы спустя баронет Гвендел удачно сломал себе левую ногу. На самом деле нога была целехонькой, но кто об этом знает? Только он, да коновал, которому он неплохо заплатил. Своего замка у Гвендела не было, он жил в доме, который ему выделил Тарен. А после его удачного возвращения Тарен, теперь уже лоэрнский король, пожаловал баронету хороший дом в самой столице. Отдал в собственность, показав, как он ценит своего доверенного человека. В этом доме баронет пробыл полтора месяца, дождавшись, когда уедет новая экспедиция за листьями.

Ее возглавил какой-то местный барон, желая выслужиться и узнав, как король обласкал предыдущего главу экспедиции, столь неудачно сломавшего ногу. Если через три месяца барон с солдатами не вернется, значит, старые сны сбылись. То, что причиной снов был серебряный череп, баронет понял еще раньше. Теперь он взял за правило раз в седмицу доставать из тайника артефакт, держать его в руках, а потом с некоторой опаской ложиться спать. И ведь ни разу кошмары не снились!

Зима шла к своему завершению, уже вышли все сроки возвращения экспедиции, но барон с солдатами так и не появился. Опасаясь, что король пошлет его на розыски пропавших, а заодно и для сбора нового урожая, баронет слег с сильной горячкой. Вместо него на розыски уехал молодой выскочка. Он приходил к Гвенделу и расспрашивал его о пути на запад. Баронет, уже для всех шедший на поправку, подробно рассказал этому молодому выскочке о дороге, однако опустил из рассказа несколько важных деталей в надежде, что новая экспедиция заплутает. Да и молокосос, важно надувая щеки, слушал вполуха. Прекрасно! Теперь до конца лета, начала отправки следующей экспедиции за свежим урожаем, у него есть время - целых четыре месяца. А за этот период, если череп не соврал, королевские войска разгромят ларское войско. Победа будет блестящей. Значит, ему, как только этот молокосос выедет на запад, нужно будет пристроиться к войску, желательно, на высокую командную должность.

Насколько он понял, лоэрнская знать не очень горит желанием воевать, справедливо опасаясь быть разбитой от войск мятежных графов. Ей гораздо интереснее заниматься вопросами снабжения, где можно легко прикарманить большую часть денег, выделяемых на войска. Ну и пусть набивают карманы, а он должен снискать славу удачливого полководца. Аудиенция у короля и вот уже баронет Гвендел становится тысяцким королевской армии. И не просто тысяцким, а особо доверенным лицом короля, его глазами и ушами в Каркеле, северном графстве короны, непосредственно граничащем с Ларском. Правда, самих войск он не получил, один лишь чин и назначение. Получил довольно легко, никто из приближенных короля не рвался в Каркел и не испытывал желания пристроить туда своих протеже. Причина было самая простая - отсутствие какой-либо выгоды.

Провинцией правил престарелый граф, не вмешивавшийся в политику по причине своей дряхлости, да и в молодые годы на этом поприще он не был заметен. Коронацию Тарена граф Каркел воспринял как данность, чем обеспечил лояльность нового короля. Опасности со стороны Каркела Тарен не видел, но ему не доверял. Впрочем, новый король не доверял никому: одним в большей степени, другим в меньшей. И если старый граф считался человеком неопасным для престола, то его старшего сына, наследного виконта Тарен опасался всерьез. Он в нем не разобрался, а такие люди, по его мнению, были ему опасны.

Предложение баронета Гвендела отправиться командовать лоэрнскими войсками в Каркеле, новый король встретил благосклонно. Предложение несколько странное, непонятна цель Гвендела. Однако слегка поразмыслив, Пургес Первый посчитал, что баронет, опоздавший к раздаче основных должностей и не имевший сильных друзей и покровителей, решил двинуться к власти и деньгам побочным путем, в обход, раз прямой путь оказался забит всевозможными желающими.

Гвендела он относил к категории своих людей, которым можно доверять в большей степени, чем иным. Баронет несколько лет удачно выполнял его поручения по сбору листьев. Правда, два раза попадался, но кто не ворует? Бессребреников нет, а если таковые и появляются, то вот они-то самые опасные. Или жулики высшей пробы или идейные, что еще хуже. Пусть едет на север и присмотрится к этому виконту Аларесу.

И Гвендел через седьмицу предстал перед графом Каркелом. Старый граф не выказал никаких чувств, зато его наследник встретил баронета враждебно. Какой-то там безземельный баронет будет вмешиваться в дела их семейного дома! Гвендел быстро смекнул, что конфронтация с виконтом до добра не доведет. И в случае открытого конфликта король встанет явно не на его сторону. Конечно, без места не оставит, но поучаствовать в разгроме ларцев ему уже не удастся. И лавры победителя достанутся другому, вот хотя бы этому виконту.

Поэтому баронет сразу же занял примирительную позицию, уступив виконту Аларесу всю инициативу. И судя по всему, Гвенделу удалось убедить виконта, что он готов быть на второстепенных ролях в военных делах графства, а то и вовсе не в них не вмешиваться. Ведь он человек маленький, всего-навсего баронет. Но раз король его сюда направил, нельзя же противится королевской воле?

Сейчас для Гвендела главное - удержаться в Каркеле и в нужный момент, а он о нем узнает благодаря черепу, оказаться в нужном месте и, возглавив каркельские войска, нанести удар по ларцам. И он - победитель. А как это преподнести королю - он сумеет решить.

Прошло три месяца. Баронет Гвендел был незаметен и виконт на него почти не обращал внимания. Зачем? Со всем, что приказывал Аларес, баронет соглашался либо молча, либо открыто льстил виконту. Тому нравилось. К середине лета баронет примелькался среди каркельских солдат, частенько видевших его в свите наследного виконта.

Известие о переходе ларцами границы и вторжении их двухтысячного отряда на земли Каркела застало Алареса и Гвендела на западе графства. Виконт бросился в город Каркел, столицу графства, а Гвендел отпросился выехать к северу, к месту вторжения. Виконт уже не воспринимал баронета как самостоятельного человека, уже смотрел на него как на пустышку, поэтому он просто махнул рукой. А Гвендел, добравшись до дороги, по которой с севера шли ларцы, начал сколачивать из окрестных баронов подобие войска, активно размахивая королевской бумагой о назначении его тысяцким короны. А тут еще из соседних местностей подошли отряды общей численностью в три сотни человек. Всего у Гвендела под рукой оказалось около семисот человек. Мало! Но Гвендел уже истово верил пророчествам черепа и горел желанием напасть на ларцев.

Те, возглавляемые гендованским маркизом Ильсаном, задержались на несколько дней у стен первого же баронского замка, встреченного ими на каркельских землях. Это дало Гвенделу временную передышку, позволившую сформировать военный отряд и выступить на север.

По увиденному сну выходило, что ларцы, так и не завладев баронским замком, двинутся дальше на юг. И уже вечером следующего дня можно будет наносить по ним удар. К счастью, большинство местных баронов, присоединившихся к нему, оказались людьми воинственными, и на военном совете возобладало решение нанести удар по ларцам. Хотя часть баронов настаивала на отступлении к югу для соединения с войском виконта.

Поздним вечером прискакали гонцы с севера, сообщившие, что ларцы двинулись в их сторону. Некоторые бароны, в том числе и те, кто поддержал Гвендела, нахмурились. Они хотели нанести удар по ларскому войску, когда то будет осаждать баронский замок. Внезапный удар с тыла и поддержка со стороны осажденных могли принести плоды победы. Сейчас же выходило, что придется встретиться с намного превосходящим войском лоб в лоб, прямо в поле. А если учесть, что ларское войско в большинстве состояло из профессиональных гендованских солдат, а среди лоэрнцев было много ополченцев, то надеяться на победу было большой глупостью.

Бароны, которые с самого начала предлагали отступить к Каркелу, заметно оживились. Нерешительность и растерянность недавних сторонников присланного королем чужака только добавила им активности.

- Господа аристократы! Негоже лучшим людям Лоэрна, цвету королевства отменять уже принятое решение. Волей его величества я настаиваю на сражении. Это желание короля!

Ночью из лагеря ушла часть баронских отрядов. Гвендел был взбешен. Он уже стал сомневаться в правдивость пророческого сна. Осталось всего пятьсот человек. Разве им справится с двумя тысячами отборных солдат? Но отступать уже было поздно. Несколько месяцев его пребывания здесь летели коту под хвост. И что он скажет, когда вернется в Лоэрн? В итоге получит какую-нибудь до обидного низкую и совсем не доходную должность.

Нет, придется идти дальше. Придется принимать бой. И он должен разбить ларцев. От этого зависит его судьба в дальнейшем. А трусы, покинувшие лагерь ночью... Самое обидное, что тем ничего не будет. Король не станет их наказывать. Вот такой у них король. И вашим и нашим. А он - посередине. А некоторые из бежавших, те, что пошустрее, еще и смогут вскорости пристроиться к какой-нибудь кормушке и будут посмеиваться над ним, победителем ларцев...

Место для предстоящего боя Гвендел выбрал самолично. Ориентиры местности он помнил смутно, во сне как-то не разглядел. Но то, что его войско ударило по голове ларской колонны, появившись внезапно из-за деревьев - этого он не забыл. Такое место нашлось. От основной дороги уходила в бок другая, проселочная, но широкая, пять-семь лошадей смогут разместиться в один ряд. К тому же их не видно из-за густых деревьев, росших по обочине.

Бароны, правда, немного поспорили. Где это видано, чтобы наступающий враг не выслал вперед дозоры? Но Гвендел смог переломить последнее сопротивление каркельских баронов, сообщив тем, что если их заметит дозор, то он уведет войско к соседнему замку, где они успеют скрыться до прихода основной колонны ларцев. Это подействовало.

К всеобщему удивлению, кроме Гвендела, конечно, высланные к развилке разведчики сообщили, что ларцы движутся растянутой вдаль колонной и без всякого дозора. Мало того, у многих передовых ларцев сняты шлемы. Что творится дальше, они не разглядели, но можно предположить, что вглубь ларской колонны ситуация не лучше.

Находящиеся рядом с Гвенделом каркельские бароны оживились, появились улыбки. Затем все разъехались по своим местам. Как только передовые солдаты доберутся до развилки, сразу же нужно начинать атаку.

Разморенные жарой передовые ларские всадники отреагировали на мчащихся им в бок ощетинившихся копьями закованных в латы лоэрнцев слишком вяло. Первые десятки ларцев были сметены с дороги и втоптаны в землю. Следующие ларцы успели выхватить мечи, но тоже быстро полегли под ударами лоэрцев. Если бы маркиз Ильсан, находящийся в голове колонны решил принять бой, то, скорее всего, передовые ларцы смогли бы устоять, хоть и ценой гибели большинства из них. Но подоспели бы солдаты из основной колонны, и тогда лоэрнцам пришлось бы туго.

Но Ильсан, а вслед за ним и граф Тратьенский бросились бежать, расстроив и без того неорганизованный строй всадников, ехавших вразнобой следом за ними. Часть личной охраны военачальников полегла, пытаясь сдержать натиск врага и дать их благородным командирам успеть бежать с опасного места. Еще часть охраны, поспешившая за маркизом и графом, по той же причине вынуждена была развернуться и встретить передовых лоэрнцев, гнавшихся за их командирами.

А дальше на дорогу влетела основная часть лоэрнцев, многие из которых были простыми ополченцами. Но сила - в единстве. И лоэрнцы своей массой задавили небольшие очаги сопротивления, а потом им оставалось только гнаться за бежавшим врагом и рубить, рубить, рубить...

Победа, как и предсказывал сон, была полной. Теперь оставалось главное - правильно ею воспользоваться. Гвендел уже заранее присмотрел парочку каркельских баронов, не самых храбрых, но зато из тех, кто держит нос по ветру. Милость короля - что еще лучше предложить? Не ехать же Гвенделу в одиночку по каркельским землям? В сторону Лоэрна прямая дорога вела через Каркел, а там сейчас, надо полагать, бушевал виконт Аларес, столь искусно обведенный за нос Гвенделом.

Передав одному из местных баронов руководить операцией по поиску и уничтожению остатков разбежавшегося вражеского войска, Гвендел спешно в сопровождении двух баронов и их солдат, выехал на юг. В Каркел он разумно решил не заходить, понимая, что ничего хорошего его там не ждет. В лучшем случае он потеряет не один день, общаясь с графом и его сыном. А в худшем... Но о худшем варианте серебряный череп не предупреждал. Не желая рисковать, Гвендел обогнул Каркел, потеряв больше половины дня, но зато выехал на прямую дорогу до Лоэрна.

Король всегда бесстрастный в этот день был на себя не похож. Надо же, он чуть не прослезился. Встал навстречу Гвенделу и обнял его. Тут же объявил королевский указ о воздвижении его в баронское звание, отдав замок с прилегающими землями, принадлежащий до этого барону, примкнувшему к одному из мятежных графов. Но вступить в права владения замком Гвендел, теперь барон Фроскон, не смог. Замок находился на контролируемой мятежниками территории. Знал ли об этом Пургес Первый или это была маленькая месть одного из его приближенных, желающих подгадить новому королевскому фавориту, Гвендел узнать не смог. Спроси он у короля, разве тот скажет правду? А эту подлянку мог устроить и сам Пургес. Гвендел знал, что это как раз в его характере. Недоверчивый Пургес теперь точно пристроит к нему соглядатаев. Но, ничего, у него есть серебряный череп. Он поможет ему, покажет опасность.

В конце лета Гвенделу наконец приснился важный сон. Граф Снури вел войска на Лоэрн, но был разбит. И вот теперь, во сне, Гвендел видел, как из разрубленного плеча умирающего мятежного графа тонкой струйкой течет кровь.

В начале осени в одночасье по столице поползли тревожные слухи: граф Снури, собрав громадную армию, двинулся на Лоэрн. Из города на запад потянулись кареты и редкие повозки. Как-то одновременно у многих приближенных короля заболели члены семей. Всем им срочно требовалось срочная перемена климата. Если бегут семьи придворных, значит, дело совсем плохо. Что бывает, когда берутся штурмом вражеские города, знали прекрасно. День, а то и три на полное разграбление. И это еще хорошо. Сто лет назад прадед Черного Герцога взял штурмом прежнюю столицу королевства и вырезал всё ее население. Как поступит граф Снури? Никому не хотелось узнать это на своей шкуре. Но если приближенные короля давно уже скупили всевозможную недвижимость за границей, то куда бежать простым людям? Все их с трудом нажитое имущество здесь, в городе.

А как выбраться из города, если по закону нельзя собираться более чем трое? В семьях-то больше трех человек. А если сосед или знакомый приблизится, за глотком воды? Стражники из хаммийцев тут же с остервенением бросались на небольшие группки людей, нещадно колотили и волокли несчастных в участки.

Гвендел, барон Фроскон, пользуясь славой искусного военачальника, получил в свои руки командование лоэрнской армией. Конечно, желающих было много, и среди них наиболее приближенные к королю люди. Где армия, там большие деньги. А в смутные времена, такие как сейчас, деньги даже не большие, а громадные. Но Пургес в минуты опасности не взирал на доверенные лица, ведь сейчас решалась его личная судьба. Поэтому он был как никогда решителен в назначении командующего войсками. А три дня спустя объявил народу, что сам лично возглавит поход против мятежного графа.

В тот же вечер он пригласил к себе Гвендела. В руках короля был небольшой запечатанный кувшинчик.

- Здесь настой листьев хачху. Тех самых, из последней партии, что ты привез. После я послал три группы за новым урожаем. Две первых так и не вернулись, где-то сгинув. Третья сейчас должна приближаться к тому месту. Ты везунчик. Перебил бандитов и привез хороший урожай. Весь привез или себе что-то оставил? - спокойный голос короля вдруг наполнился угрожающими нотками, а глаза еще больше сузились, оставив только щелочки, из которых на барона смотрела кобра.

Гвендел похолодел, и это не осталось без внимания Пургеса. Тот неожиданно оттаял, удовлетворенно сжал и без того тонкие губы.

- Как тебе удалось разбить ларцев? Говорят, что ты был очень храбр? Если разобьешь Снури, станешь графом. Отдам тебе его графство.

- Я постараюсь ваше величество. Боги помогут.

- На богов надейся, а сам не плошай! Рассчитывать, что Снури будет таким же беспечным, как молокосос Ильсан, нельзя. Наоборот, перед глазами графа будет пример этого гендованского выскочки. Да и твое назначение на командовании войском заставит того быть предельно внимательным. Ты получишь восемь бочонков этой настойки. Это больше, чем требуется. Но ведь своруют! Негодяи! До их тупых голов не дойдет, что в этой настойке все наше спасение. И их тоже! А все равно, попади им в руки, большую часть украдут. Поэтому бочонки получишь сам лично. И проследи, чтобы к моменту боя все они были на месте. За час до начала сражения каждый солдат должен получить по паре добрых глотков. Но не раньше. Чуть позже - можно. Остатки не выпитого вернешь. Я прослежу. Награда, которую ты получишь, не стоит пары этих бочонков. Ты меня понял?

- Да, ваше величество...

Выезд короля к месту битвы был обставлен с пышностью. Правда, все улицы столицы, по которым он ехал, вымерли. Указом тайной страже было приказано хватать любого, кто высунется на запрещенные улицы. Даже узенькие оконца домов, выходящих на эти улицы, еще с самого утра были завешены плотными тряпками. Безопасность короля превыше всего!

Король, окруженный рослыми телохранителями из личного десятка королевской сотни, с торжественным видом сидел в карете, а едущие рядом наиболее приближенные ему лица, а также личная сотня короля регулярно громко кричали. Народ, запертый в своих домах и не имеющий возможности лицезреть выезд короля, мог лишь слышать громкие здравицы. Считалось, что это поднимет боевой дух, как в войсках, так и среди мирных обывателей.

Проследовав с войсками полпути до предполагаемого места сражения, король, как и само войско, остановился на ночлег. Утром войска ушли дальше, а королевская ставка осталась на месте. Теперь в случае победы его войск все - от солдат до обывателей будут уверены, что их лучезарный король бился с врагами в первых рядах армии.

К месту предполагаемого сражения войска, предводительствуемые Гвенделом, пришли чуть раньше, чем отряды графа Снури. На обширной равнине началось построение войск. В центре пехота, по краям кавалерия. Вдоль солдатских рядов забегали виночерпии, которых в этот раз было больше, чем обычно. Каждый воин получал по паре добрых глотков вязкой на вкус настойки. Если бы не винная ее составляющая, вряд ли она стала пользоваться популярностью. Тем временем на другом краю равнины выстраивались отряды мятежного графа.

- Да их больше, чем нас, - произнес кто-то из свиты Гвендела. - Откуда граф набрал столько солдат?

- Ополченцы, - презрительно ответил другой. - Их плетьми, а не добрыми мечами можно разогнать.

- Прикажите кавалерии атаковать, - отдал распоряжение Гвендел.

- Но войска еще не готовы, - решил ему возразить один из аристократов, безуспешно метивший на его место и поэтому вынужденный был довольствоваться должностью заместителя.

- Нет, прямо сейчас!

Ну, не объяснять же всем им, что действие настойки может закончиться до того, как они по всем правилам выстроят свои колонны?

Нестройные ряды мятежных войск ощерились копьями, удар кавалерии, но пехота устояла. И вот всадники уже отходят назад, занимая места на флангах. А им вслед, на королевскую пехоту мчится графская кавалерия. Но и она вскоре отходит. Взмах руки и с громким ревом вперед устремляется пехота лоэрнцев. Им навстречу медленно, сохраняя строй, идут графские пехотинцы. Но лоэрнцы как озверевшие врубаются в ряды противника, разрезают их строй пополам, окружают и начинают избиение.

Гвендел видел, как человек с графским гербом на латах повел кавалерию в уже безнадежную атаку. Им навстречу скакали лоэрнцы. Вырвавшийся вперед всадник сшибся в короткой схватке с тем человеком, в котором Гвендел уже признал графа Снури. Удар мечом и графский щит отлетает в сторону. Удар меча графа всадник, казалось, не заметил, а только слегка двинул своим щитом и вновь взмахнул своей рукой. Удар, пришедшийся в район предплечья, опрокинул графа с лошади, а всадник уже сцепился с новым противником.

Сон-то в руку! Там, в приснившемся сне граф умирал от удара, разрубившего его плечо. Какое точное пророчество! Тем временем лоэрнцы уже преследовали бегущих врагов по всему полю.

- Прикажите найти графа, живым или мертвым. Он должен быть вон в том месте. И найти его сыновей! Пять золотых, кто найдет их живьем!

Гвендел устало стряхнул пот с лица. Сам не участвовал, но как переживал! Он оглядел опустевшее от всадников поле. Кавалерия преследовала остатки графских войск. Да и многие солдаты бросились туда же. Странно. Вот что творит настойка. В другое время пехота уже давно бы потрошила карманы поверженных врагов.

Всё! Теперь он граф. Гвендел, граф Снури! Кто бы мог подумать. А еще полгода назад он был никому не известным безземельным баронетом. Гвендел со злорадной улыбкой оглянулся на свиту. И улыбка замерла на его лице. Проклятье! Половины свиты не было. Часть пропавших виднелась вдалеке, они нахлестывали коней, спеша в сторону Лоэрна. К королю. Сообщить, значит, первыми. Мерзавцы. Хотят отнять его победу. Поздно. Два полных бочонка с неиспользованной настойкой стояли неподалеку от него и теперь от того, сможет ли он доставить их в ставку короля и будет зависеть будущая награда. Самому скакать сейчас к королю? Но бочонки на полном скаку до ставки не довезти. Поэтому, все равно он первым уже не будет.

А с бочонками сегодня ночью будет трудно. Серебряный череп подсказал. Прошлой ночью ему приснилось, что напившись на победном пиру вина, он без задних ног спал в своей палатке, охрану которой несли солдаты тех двух каркельских баронов. И именно они и украли эти бочонки, подменив их другими. Тоже целыми, но с водой. Два бочонка на двоих. Если пересчитать на деньги, то где-то по пятьдесят золотых на человека. Держали ли эти пропойцы когда-либо в своих руках большие суммы?

Пир, конечно, ему придется устроить. Но напиваться нельзя. И спать тоже. Пусть ждут, маются до утра. Не получите своей добычи. А если, не дождавшись, когда усну, они попросту придут и зарежут? И свалят на разбитых мятежников. Гвенделу стало не по себе. Что же череп его об этом не предупредил? А как он мог предупредить, если сон был один? И в первом он спал, когда воровали бочонки.

А кто раньше владел черепом? Разве прежнему владельцу не снились пророческие сны? Он, Гвендел, разве исключение? Тогда, год назад, солдаты череп держали в руках, сон и им приснился. Вот и предыдущему владельцу тоже должен был. Присниться и предупредить, что его отряд наскочит на этих старателей. А этот владелец уже год, как гниет там, на плантации. Череп не помог. Не предупредил? Или, как сейчас, предупредил об одной опасности, а про другую не успел?

Гвендел, как мог, оттягивал начало победного пира, а когда затягивание дошло до предела, распорядился поднести оба бочонка к нему поближе. Положил на них доску и уселся сам. Вот так он и сидел до утра. Даже по надобностям не бегал. Пил мало, только пригубливал, внимательно посматривая вокруг. Эти два каркельских барона сидели чернее тучи. Это понятно, не вышло у них с бочонками. А когда настал рассвет, собрал всех, кто еще держался на ногах, велел погрузить в повозку бочонки и направился к ставке короля.

Король встретил его не так приветливо, как тогда, после победы над ларцами. Но не хмурился, был вежлив. Удивленно поднял бровь, когда двое солдат принесли и поставили поблизости бочонки.

- Ваше величество не соблаговолит дать испробовать их содержимое кому-нибудь из солдат?

- Зачем?

- Мне бы не хотелось, ваше величество, чтобы в них оказалось обычное вино, когда бочонки доставят в ваши подвалы.

Пурген бросил на него острый взгляд и задумался. Потом он долго рассматривал Гвендела, словно пытаясь понять, что он собой представляет, и какая опасность может от него исходить.

- Почему ты сам не подменил содержимое? Ведь мог свалить всё на окружающих?

- Два бочонка, сто золотых. Милость вашего величества стоит дороже, и она окупит потери.

Пургес усмехнулся. Человек, стоящий перед ним, не был бессребреником. И это хорошо.

- Ты прав, граф Снури.

Стоящие возле переносного трона приближенные ахнули. Новый граф Снури низко поклонился Пургесу Первому. А когда король торжественно отбыл в столицу, часть его свиты заметно поредела, перетекши к новому графу. Почти каждый из них взахлеб рассказывал о своих сыновьях и племянниках. Ведь в графстве освободилось большинство владений, чьи хозяева погибли прошлым днем или бежали, став изгоями, врагами короны. Гвендел никому не отказывал, но ничего конкретно и не обещал. Он прекрасно понимал, что большая часть новых баронов ему достанется по распоряжению короля. А тот в свою очередь порадеет наиболее близким к короне людям. Все так и получилось.

Графский титул не принес Гвенделу радости. Граф без графства. Командующий армией без власти. Графская казна почти пуста. Кому сказать! И это на фоне вопиющей роскоши, в которой жила верхушка королевства. Его новые вассалы, ставленники королевских ближников, совсем не спешили платить налоги в графскую казну. Правильнее сказать, даже не думали об этом. Но при этом купались в роскоши. Громадные деньги, выделяемые на армию, проходили мимо его рук, оседая в карманах всевозможных заместителей и заместителей заместителей. Ему, командующему армией, знаменитому полководцу, оставались лишь крохи.

У него не было доверенных людей, на которых он мог бы положиться и возложить какое-нибудь деликатное поручение. Какое? А хотя бы купить поместье в Хаммие. На хорошее поместье у него денег хватит. Но кому поручить, чтобы и выполнил, не украв большей части суммы, и чтобы все сделал тайно? Нет таких. Сдадут сразу же. Понесутся к его недругам, да не к одному, а сразу к нескольким. А у тех все хорошо, есть куда бежать, случись что. А случиться скоро должно. К нему вновь вернулись кошмарные сны. По всему выходило, что Пургес долго не усидит на троне. Свои же и убьют. Во снах вокруг короля ходил какой-то молодой темноволосый парень в хороших доспехах и все примеривался к королевской шее. Кто он, Гвендел не смог опознать. Зато он видел вереницы знакомых лиц, чьи тела раскачивались на деревьях. Не все, значит, сумеют сбежать, не все...

Но кто победит, Гвендел так и не смог выяснить. Во снах не было ни Черного Герцога, на графа Ларского, ни графа Эймуда. Зато несколько раз выходила на передний план фигура какого-то юноши, совсем подростка. Тот стоял, одетый в прекрасные латы, ветер шевелил его длинные светлые волосы... Длинные? Почему? Они только у рабов. Но этот юноша приказывал солдатам, а те почтительно кланялись и выполняли его распоряжения. Вот и его, Гвендела, юноша приказал повесить на ближайшей сосне. И солдаты уже волокут его к сосне. На этом сны прерывались.

Но этой ночью появилось их продолжение. Солдаты подтащили извивающегося Гвендела к большому чурбану, стоявшему под сосной. Затащили на чурбан, накинули петлю. В этот момент юноша развернулся и шагнул вперед. Спина его оказалась почему-то голой. А за его спиной уже возник орк-храмовник, который взмахнул над юношей большим разделочным ножом. А еще сзади другие орки подбрасывали в костер сухие ветки и устанавливали большой вертел, на котором, как он знал, те зажаривали убитых ими людей.