- Дорогие друзья! Наш дворец имеет четырнадцать жилищных секций и соответственно четырнадцать главных входов и столько же залов-фойе. Название каждого из них соответствует либо названию основного спектрального тона, которые образуют всем известные семь цветов радуги, либо имени одного из семи редких и красивых земных камней: алмаза; изумруда, сапфира, рубина, жемчуга, опала и янтаря. Пусть каждый из вас выберет свой любимый цвет или камень и отправится к соответствующему входу. Надеюсь, никто не будет разочарован.
Толпа немедленно пришла в движение, разделяясь на ручейки различной ширины, которые хлынули вверх по всем четырнадцати лестницам.
- И что выбрала очаровательная молодая пара? - Небесно-голубые глаза Макса Дональдсона лучились доброжелательностью. Он приблизился незамеченным и деликатно кашлянул, прежде чем задать вопрос.
- Лично у меня глаза разбегаются, - призналась Джоанна.
- Если исходить из моих профессиональных привязанностей, то мой цвет зеленый, как преимущественный цвет земной флоры, а мой камень - янтарь, как единственный камень растительного происхождения. - Дональдсон рассмеялся.
- Мне очень нравится янтарь, - сказала Джоанна. - Он такой теплый, солнечный...
- Замечательно! Я выбираю янтарь! - С энтузиазмом воскликнул Дональдсон.
- Вы словно прочитали мои мысли, - улыбнулся Зоров, - потому что мне посчастливилось дважды побывать здесь, и оба раза я выбирал янтарную секцию. И сейчас с удовольствием поддерживаю ваш выбор.
- Значит, решено! - обрадовался Дональдсон. - Уверен, мы будем добрыми соседями. Мне всегда везло на хороших людей.
Арка янтарного входа, казалось, была выложена остывающими, но еще горячими кусочками солнца. В самом же холле царил таинственный янтарный полусвет.
- В качестве уже побывавшего здесь человека рекомендую поселиться на верхнем ярусе, - сказал Зоров. - Мы, таким образом, получим ряд преимуществ, обусловленных близостью крыши. Там и прекрасные смотровые площадки, и рестораны под открытым небом, и флайерные стоянки.
- Принимается! - Дональдсон энергично кивнул. - Конечно, если не возражает милая дама.
"Милая дама" не возражала, и они втроем направились к ближайшей стойке регистрационного автомата. Процедура регистрации заняла не более двух минут. Робот-регистратор выслушал пожелания и высветил на экране план последнего, сорок девятого яруса янтарной секции. Свободных апартаментов оказалось даже больше, чем занятых, - видимо, не так уж популярен оказался янтарь в качестве хранителя домашнего очага. Поколебавшись несколько секунд (в эти мгновения мозг его работал со скоростью компьютера), Зоров предложил Джоанне занять апартамент 49-207, а себе выбрал соседний 49-208, который, по его мнению, обладал рядом специфических преимуществ. Макс Дональдсон остановил свой выбор на номере 49-211. Робот вручил каждому миниатюрный магнитный ключик, уведомил, что регистрация произведена и необходимые данные внесены в информ Дворца Радости, пожелал хорошего отдыха и сообщил, что личный багаж будет доставлен в соответствующий апартамент в течение десяти минут после регистрации.
Скоростной лифт доставил Джоанну, Дональдсона и Зорова на сорок девятый ярус; менее чем за десять секунд они оказались в обставленном изысканной мебелью холле, одну из стен которого украшало знаменитое полотно Марка Страдиуса "Земная ностальгия". Из холла вели три коридора, освещенные мягким золотистым светом. Каждый ярус или этаж состоял из трех уровней: технического и двух жилых, основного и вспомогательного. На техническом, нижнем уровне располагались необходимые коммуникации, на основном, среднем гостиные и спальные комнаты, на вспомогательном, верхнем - туалетные и ванные. В коридоры основного уровня выходили двери апартаментов. Следуя настенным указателям, Зоров с Джоанной и Дональдсоном быстро отыскали свои апартаменты.
- Вы не собираетесь на прогулку, молодые люди? - спросил Дональдсон, останавливаясь у дверей своего номера. Джоанна взглянула на Зорова; он едва заметно кивнул ей и сказал:
- Непременно, иначе ради чего стоило лететь столько парсеков? Примерно через час, идет? Пока получим багаж, устроимся, переоденемся в пляжный наряд...
- Идет! Встречаемся ровно через час. - Джоанна одарила мужчин улыбкой и, коснувшись ключиком дверного замка, исчезла в своем апартаменте, узор из кусочков янтаря на дверях которого изображал янтарное солнце, величаво опускающееся в янтарное море.
- Ваша спутница само очарование, - восхищенно произнес Дональдсон, вам просто повезло! Как бы ни были великолепны условия отдыха, вдвоем он становится во сто крат восхитительнее.
- Мне показалось, среди прилетевших сюда есть женщины, чей девиз свобода, - усмехнулся Зоров.
Лицо Дональдсона приобрело задумчивое и даже чуточку грустное выражение.
- Видите ли, Александр, в чем дело... Я женат, но по ряду причин моя жена не смогла отправиться со мной. К сожалению. Потому что я однолюб и не представляю себя в роли Дон Жуана. И это чертовски все осложняет...
Он вдруг запнулся и бросил испуганный взгляд на Зорова. Затем суетливо оглянулся, ища глазами дверь со своим номером.
- Ну, я пойду... багаж распакую, переоденусь. Значит, через час? Вот и хорошо, до встречи. - И Дональдсон, избегая взгляда Зорова, исчез за дверью.
Слегка озадаченный столь странной концовкой их разговора, Зоров пожал плечами и тут же выбросил это из головы. За час ему предстояло выполнить несколько весьма важных дел. Он быстро отпер дверь (с очень реалистичной картинкой налитых золотом колосьев пшеницы), запер ее за собой... и расслабленно прислонился к ней с внутренней стороны. Но только на секунду. Расслабляться было рано, да и времени на это не имелось вовсе.
Апартамент 49-208 состоял из уютного холла, просторной гостиной, обставленной мебелью в новомодном стиле "неоретро" (в самом названии которого заключался этакий шаловливый оксюморон - "новое старое"), и спальни, почти всю площадь которой занимало роскошное ложе под балдахином из золотистого флера. Полускрытая парчовой портьерой дверь вела из спальни на просторный балкон, прихотливо изогнутый двойным полумесяцем. Бегло осмотрев свою обитель, Зоров вернулся в гостиную. Одна стена ее представляла собой сплошное окно, зашторенное волнами бледно-желтого шелка, в другую были встроены искусно замаскированный люк линии доставки и многоцелевой стереоэкран; на третьей красовалась выполненная в классической манере XVIII - XIX веков картина, изображавшая щемяще-грустный земной пейзаж: поле, тропинка, роща с наполовину облетевшими желтыми листьями, и над всем этим высокое голубое небо, слегка тронутое изморозью облаков, и улетающий в теплые края журавлиный клин. Зоров с трудом оторвался от созерцания полотна неизвестного ему, но бесспорно выдающегося художника, и обратил свое внимание на браслет с Индикатором Жизни, внешне, как уже упоминалось, совершенно не отличавшегося от обычного. Но вот внутренне... внутренне и по своей сути он являл собой настоящий шедевр субмикронной техники со столь широким набором специальных возможностей, что для его освоения Зорову понадобилось четыре часа прямой "гипнозагрузки" в память соответствующей информации и затем еще два дня занятий-тренировок под руководством специалиста. Сейчас пришло время воспользоваться кое-какими возможностями чудо-браслета. Вынув из замка браслета тонкую иглу, Зоров нажатием нескольких точек на корпусе активировал универсальный детектор, чувствительность которого, как говорил на занятиях специалист, "вплотную подходит к теоретическому пределу разрешающей способности любых физических приборов". Для Зорова-физика эта фраза говорила много. Взглянув на табло (которое в этот момент и близко не походило на стандартную индикационную панель ИЖ), Зоров недобро усмехнулся. Детектор показывал присутствие даже не одного, а сразу трех сканирующих полей, причем разнородных и независимых друг от друга. Нажав еще несколько точек, он получил характеристику каждого поля. Теперь надо было подумать. Поскольку многое из того, чем он собирался заниматься на планете и в своем апартаменте в частности, не предназначалось для чужих глаз и ушей, он должен был каким-то образом обезопасить себя от прослушивания и подсматривания. Напрашивающуюся установку защитного экрана (технически легко осуществимую с помощью того же браслета) он отверг сразу. Уж проще было выйти на площадь перед дворцом с табличкой на груди "Я шпион". Гораздо привлекательнее выглядела мысль об активных помехах, но только в том случае, если источник помех расположить подальше, хорошо бы даже в другой секции, чтобы апартамент под номером 49-208 накрывался зоной помех как бы между прочим. А вот для этого ему уже нужен был его багаж. Поскольку багаж еще не прибыл, Зоров решил, чтобы не терять времени, записать (пока не отправляя) очередное шифрованное донесение Чалмерсу. Несколькими незаметными движениями он установил на браслете маску "расслабленное бодрствование" и плюхнулся на диван в соответствующей позе. Теперь браслет в режиме "ИЖ - дельта" передавал на компьютер АСС запись биотоков Зорова в состоянии "расслабленного бодрствования", что должны были подтвердить сканирующие апартамент излучения. На самом деле Зоров если и бодрствовал, то уж отнюдь не "расслабленно". Минуты полторы он потратил на специальные дыхательные упражнения, которые должны были помочь ему сконцентрироваться. Сама настройка на требуемый уровень концентрации заняла еще минуту. Теперь он был готов к записи. Еще на Марсе, обсуждая с Чалмерсом и начальником сектора спецсвязи ОСК Брауном различные шифры для передачи сообщений с Планеты Карнавалов, они остановились на изобретенном предшественником Брауна Тобиасом Свенсоном так называемом биограммном шифре. Суть изобретения Свенсона заключалась в следующем. Он установил, что если умеющий достигать определенной степени самоконцентрации человек мысленно произносил текст любой сложности, то особым образом снятые биограммы позволяли идентифицировать этот текст. Для этого у человека предварительно снималась "семантическая биокарта", служившая ключом к расшифровке закодированного в биограммах сообщения. Причем, поскольку "биокарта" отражала индивидуальность человека гораздо больше отпечатков пальцев или узора сетчатки глаз, этот шифр без ключа-карты не поддавался расшифровке в принципе. Запись сообщения потребовала ровно одиннадцать минут. К этому времени линия доставки выдала багаж Зорова - два чемодана из красивого коричневого пластика (но с прослойкой из гиперонита, что делало невозможным просвечивание и вскрытие). Эта особенность чемоданов в принципе могла привлечь к Зорову нежелательное преждевременное внимание, но тут уж ничего нельзя было поделать, кроме того, что Чалмерсу и его сотрудникам путем всяческих ухищрений удалось всучить такие же чемоданы еще сорока двум ничего не подозревавшим пассажирам "Летящей звезды". Небрежно открыв один из чемоданов, Зоров вытащил несколько комплектов стандартного пляжного одеяния, туалетные принадлежности и пакет со сменой белья. Разместив все это в надлежащих местах, он засунул оба чемодана в нижнее отделение шкафа, переоделся, оглядел себя в зеркало, не забыв подмигнуть своему отражению, и вышел из номера, беззаботно насвистывая какой-то мотивчик. До условленной встречи с Джоанной и Дональдсоном оставалось еще целых тридцать четыре минуты. Неторопливо пройдя в конец коридора, Зоров по лестнице поднялся на крышу Дворца Радости. Ему уже приходилось бывать здесь, но, как и в самый первый раз, захватило дух от восторга, и даже вся важность проблем насущных не смогла отодвинуть это чувство. После мягких янтарно-золотых тонов внутренних помещений дворца яркое, сочное великолепие красок ошеломляло, как внезапный и фантастический световой взрыв. Щедрый ливень солнечного света зажигал купола и минареты, и они сверкали в небесной лазури, споря с самим солнцем. Синяя бездна над головой простиралась в бесконечность, как и океан, блестевший голубым перламутром; где-то там, в запредельной дали, скрытой нежной вуалью туманного сияния, они смыкались, рождая вечную загадку горизонта и смутный, но властный порыв души в неведомое... Зоров с усилием вернул взгляд из засасывающей синей беспредельности и огляделся. Крыша дворца сама по себе также заслуживала восхищения, представляя собой сложное инженерное и эффектное архитектурное сооружение с многоуровневой композицией. Глаз терялся среди обилия цветочных клумб и сказочной красоты фонтанов первого уровня - собственно крыши, по периметру которой тянулась усаженная земными деревьями и кустами аллея, а к самому краю почти полукилометровой пропасти примыкали многочисленные смотровые площадки, огражденные ажурными перилами. Упасть, впрочем, с крыши было невозможно, так как ее со всех сторон окружал невидимый силовой барьер высотой пять метров. Стройные колонны возносили вверх второй уровень крыши, где располагались рестораны, кафе и бары под легкими, защищающими от прямых солнечных лучей тентами. Третий уровень отводился под стоянки и взлетные площадки для гравипланов, вертолетов, орнитоптеров, флайеров и других летательных аппаратов. Еще выше вздымались лишь купола и минареты дворца. Однако пора было приниматься за работу. Отметив, что народу на крыше практически нет, Зоров с праздным видом прошелся по аллее и остановился у декоративного куста причудливой формы. Сделав вид, что его заинтересовал этот куст, он как бы невзначай коснулся металлической пряжки на ремешке шорт, и в его руке оказалось нечто, по виду напоминающее пуговицу. Скосив глаза на экранчик браслета, Зоров увидел мерцающее число "38" и удовлетворенно хмыкнул. Еще одно неуловимое движение пальцев - и "пуговица" скользнула в траву. На техническом языке "пуговица" называлась длинно и скучно: "Микрогабаритный универсальный блок активного подавления сканирующих систем мод. "5-50"; цифры означали, что блок обеспечивает подавление любых известных человеку сканирующих устройств, кроме нейтринного интравизора, в течение пяти минут с момента включения в радиусе 50 метров. Экран же браслета Зорова показывал, что расстояние от него до его чемоданов равно 38 метрам и, таким образом, апартамент № 49-208 полностью закрывался активными помехами. Пройдя несколько десятков шагов, Зоров выбрал еще одно подходящее место, и вторая "пуговица" скрылась в траве. Поскольку каждый блок-подавитель активировался дистанционно с браслета, Зоров мог спокойно возвращаться в номер и в течение выбранных им десяти минут заниматься своими делами, не предназначенными для посторонних. Точнее, пока только одним делом - ему предстояло установить мощный и долго действующий блок-подавитель, способный "вырубить" всю сканирующую аппаратуру в его апартаменте в любое требуемое ему время. Идея, как это осуществить, у него уже имелась, она была подсказана необычными конструктивными возможностями мощного блока-подавителя, которым его предусмотрительно снабдили; надо только проверить одну вещь, и тогда... Зоров даже засмеялся, представив озадаченные лица операторов пеленгующих приборов, пытающихся засечь местонахождение источника активных помех... Когда, проделав все необходимое, Зоров в условленное время вышел в коридор, на лице его блуждала улыбка, в которой хорошо знающий его человек с удивлением обнаружил бы изрядную долю ехидства - чувства, Зорову почти не присущего.
Глава 5
Веселый шум и гам, складывающийся из тысяч возгласов, вскриков, смеха, уносился в океанский простор. Не усидевшие и часа в роскошных апартаментах, люди устремились на пляж, на столь долгожданное свидание с океаном, воздухом и солнцем, и теперь резвились, как дети, сбросив груз забот и волнений. Большинство оккупировали берег чудесной лагуны, но были и такие, что отправились дальше, к открытому океану, чтобы ощутить мощь океанской волны. В их числе оказались Дональдсон и Зоров с Джоанной. Поначалу несколько неуверенно державшийся Дональдсон быстро успокоился, глядя на безмятежное поведение Зорова, и привычная улыбка прочно обосновалась на его круглом добродушном лице. Когда же они наконец бросились в воду, и пологие океанские волны начали мерно подымать и опускать их с амплитудой около четырех метров, Дональдсон пришел в совершенный восторг, и его пронзительное "и-и-их!" разносилось далеко вокруг; громче пищала только Джоанна, когда особенно большая волна с белым пенным гребнем накрывала ее с головой. Это было поистине захватывающе, и Зоров, то рассекая упругую воду мощными гребками, то отдаваясь на волю волн, на какое-то время забыл обо всем. А тем временем в одном из служебных помещений Дворца Радости происходили события, имеющие самое прямое и очень опасное отношение и к Зорову, и к его миссии.
- К ВАМ посетитель, мэтр, - прошелестел голос в интеркоме. - Отдыхающий с новой смены.
- Просите. - Рушан удивленно приподнял бровь, от чего лицо его приобрело неожиданное сходство с хищной птицей. Он по опыту знал, что в день прилета отдыхающие беспокоили персонал крайне редко. Дверь отворилась, и в рабочий кабинет Альфреда Рушана вошел человек... и Рушана подбросило вверх.
- Вы?!
- Как видите. - Посетитель сделал приветственный жест и улыбнулся одними губами, тонкими и бескровными. Он был среднего роста, неприметной наружности, разве что в бесцветных глазах порой возникало опасное колючее мерцание. Глаза роднили Рушана и его посетителя, в остальном совсем несхожих.
- Надо же, я снова просмотрел вас в толпе! - Рушан суетливо развел руками, чувствуя себя не совсем уверенно. Как всегда, впрочем, и как любой другой посвященный.
- Меня трудно заметить, особенно в толпе. Время трибуна с "очами огненными" еще не пришло. Существующее воплощение почти идеально подходит для решения... задач.
- Но... что вас привело сюда сейчас? У нас все отлажено, отработано, мы четко выполняем предписанное...
- Всему созданному здесь - вы понимаете, о чем я, - угрожает серьезнейшая опасность... даже две. И трудно сказать, какая из них... смертоноснее. Первая и, так сказать, непосредственная опасность связана с прибытием на планету нового агента ОСК.
- Но до сих пор все их попытки агентурного внедрения терпели крах!
- Знаю. Но это было до сих пор. Дело в том, что этот агент - очень необычный агент.
- Вы знаете, кто он?
- Да.
- Тогда сообщите нам, и мы его нейтрализуем! - Рушан хлопнул ладонью по столу. Так же точно, как уже делал неоднократно.
- На сей раз этого делать нельзя. Малейшая неточность в выборе методов и средств может привести... к катастрофе. Я сам займусь этим.
- Но... как вы обойдете запрет прямых воздействий? Вы же сами говорили...
- Стоп. Вы не учитываете всех моих возможностей, хотя я говорил вам о них, как посвященному первого уровня. Напоминаю: я могу в определенных пределах влиять на энтропийно-вероятностные процессы и изменять непрямые причинно-следственные связи высших порядков. Часто этого оказывается достаточно для достижения... нужного результата. Не ограничиваясь этим, я привез с собой двух... гм... учеников-помощников, над которыми запреты прямых воздействий довлеют гораздо в меньшей степени. И еще. Большие надежды я возлагаю на совсем особый фактор - фактор наживки, приманки, так сказать. У любого человека есть уязвимое место. Наконец, главное. Этот человек обладает страшной силой. Даже у меня кружится голова, когда я пытаюсь заглянуть... Впрочем, это не важно. Важно то, что сила эта пока невостребована, она - потенциальная. Если я успею... тогда все будет должным образом. Страшно подумать, что будет, если я НЕ УСПЕЮ. Именно поэтому вам нельзя вмешиваться. Любое неадекватное действие может пробудить эту силу... и тогда получится, как в старинной сказке про джинна в бутылке.
- В таком случае... какая вам необходима помощь?
- Только пассивная. Поэтому я и не сообщаю вам имени агента. Ведите себя так, будто нашего разговора не было.
- Но если мы его обнаружим?
- Тогда действуйте, как действовали в подобных ситуациях раньше, против других агентов. Только я сомневаюсь, что у вас что-либо получится.
- Простите, но мне непонятно в таком случае, зачем вы вообще все это рассказали? Если вести себя мы должны так, будто ничего не знаем?
- Я говорил также и о пассивной помощи. Это значит, что вы не должны мешать нам, что бы мы ни делали. Предупредите всех своих сотрудников.
- Теперь ясно. А делается это просто. Я введу вас в компьютер, как работающих по императиву "Карт-бланш". Формально вы будете подчиняться только губернатору. Ну а фактически... вы понимаете.
- Хорошо. Это меня устраивает.
- Кстати о губернаторе... Вы не желаете встретиться с ним?
- Позже. Передайте ему наш разговор. Я знаю, он не сторонник кое-каких моих методов, но в крайних ситуациях действенны только крайние меры. Он умный человек и должен это понять. У меня все.
- Вы здесь... под своим именем?
- Да. Игры в конспирацию порой опасны.
- Мэтр Роберт Фосс, значит. - Рушан позволил себе улыбнуться. - Ну а ваши... помощники?
- Вот их имена и коды. - Фосс протянул Рушану маленькую пластиковую карточку. - Этого вполне достаточно для введения в компьютер.
Рушан взял карточку, взглянул и поднял бровь:
- Вы... посчитали необходимым?
- Да, - отрезал Фосс. - Здесь и сейчас решается многое. Очень многое. Возможно, даже ВСЕ. Прощайте, Рушан. Я буду выходить на связь только в самых... экстраординарных случаях. - Он повернулся и исчез так же внезапно, как и появился.
И тут только Рушан вспомнил, что не спросил Фосса о характере второй опасности, угрожающей происходящему как здесь, так и в далекой Солнечной системе. Впрочем, долго ему об этом размышлять не пришлось. На связь вышел оперативный дежурный АСС и доложил, что с 13.35 до 13.45 по местному времени во дворце зарегистрировано вседиапазонное излучение типа "белый шум", подавившее штатное функционирование всех трех сканирующих систем в апартаментах (следовал перечень номеров). Работали, очевидно, поочередно два короткодействующих источника активных помех типа "5-50", оставленные неизвестным лицом на крыше в районе периметровой аллеи янтарного сектора. После выполнения своей функции источники самоликвидировались. Вот и началось, подумал Рушан, устремив неподвижный взгляд в пространство. И жестом, в котором без труда угадывалась обреченность, нажал бледно-розовую кнопку на пульте перед собой. Кнопок было четыре, и Рушан со странным безразличием подумал, что очередь дойдет и до оранжевой, и до красной, и до ярко-алой кнопки. Но это будет позже, а пока он, действуя в соответствии с принятым порядком и указанием Фосса, объявил тревогу третьей степени. К 19 часам местного времени отдыхающие, уставшие и счастливые от переполнявших их впечатлений, потянулись к Дворцу Радости. Поскольку сутки на Планете Карнавалов длились 28 земных часов (а именно земной час, равный 3600 секундам, был выбран в качестве стандартной временной длительности), то это время не могло считаться даже вечером, а всего лишь концом дня; всем, однако, "кусать хоцца", как справедливо заметил Вася Климов своему другу и напарнику Дэну Ахаве в недавней экспедиции на Землю, особливо, как мог бы теперь добавить их командир Александр Зоров, после активных морских купаний. И вот уже стали заполняться кафе и рестораны величественного дворца. Джоанна, Зоров и Дональдсон, также не обойденные чувством голода, свой выбор остановили на уютном маленьком кафе на четыре столика, расположившегося на верандочке у самого края платформы второго яруса крыши, - отсюда открывался дивный вид на океан. Дональдсон за обе щеки уплетал какое-то мексиканское блюдо, состоящее из дымящегося мяса и острейшего соуса. Зоров, из чисто спортивного интереса заказавший "украинский борщ с пампушками" (блюда с таким названием ему пробовать не приходилось, хотя его прапрапрабабка была из-под Киева), все с большим интересом дегустировал "экзотику", пока вдруг не обнаружил, что тарелка перед ним пуста... Отхлебнув из запотевшего бокала глоток бургундского, к коему он стал испытывать слабость после памятного заседания Круга Шести, Зоров откинулся в кресле и взглянул на Джоанну. Она, справившись с каким-то суперэкстравагантным блюдом французской кухни, смотрела в безбрежную даль; казалось, глаза ее магнитом притягивает синяя дымка на горизонте, сплавляющая небо и океан. Зоров залюбовался ее точеным профилем, и в который раз нежность накрыла сердце теплым покрывалом. Она почувствовала его взгляд и повернулась... чуть покраснела... ресницы ее затрепетали и на миг прикрыли глаза, словно страшась выплеснуть драгоценный чудесный свет. Но ему уже стало тесно там, и он выплеснулся... И поглотил все.
...Зоров не помнил толком, как они закончили обед, как пили какой-то удивительный золотистый напиток с грустным привкусом заката, как остывающий диск Джанга медленно опускался к горизонту, увеличиваясь в размерах, словно расплывался в широкой добродушной улыбке... потеряв где-то Дональдсона (или он сам скорее всего деликатно "потерялся", улучив момент), они брели по берегу океана, взявшись за руки. Дворец и пляж остались далеко позади, и они были вдвоем... но не одни. Потому что рядом было небо, еще синее, но уже чуть потемневшее, и оно обнимало океан, такой же синий и тоже слегка потемневший, и были волны, качавшие теплое рыжее солнце, и нежная прозрачная тень уже близкого вечера окутала противоположную часть неба и земли, и все это великим откровением снизошло на них. Они не заметили, как солнце утонуло в океане, как первые звездочки робко зажглись на темном бархате неба, украсив его узорами незнакомых созвездий, и звездная поступь ночи застала их врасплох.
- Ночь... - прошептала Джоанна. - Как быстро наступила!
Зоров молча поцеловал ее. Она лежала на изгибе его руки, глядя в зенит, а он смотрел в ее глаза, вобравшие астральную бесконечность Вселенной. В них вспыхивали и гасли звезды. Во дворец они вернулись за полночь. Поднявшись на крышу, еще некоторое время постояли на смотровой площадке, любуясь прихотливым мерцанием океана, до краев залитого звездным серебром.
- Мне кажется, что все это мне снится, - прошептала Джоанна. - В жизни не бывает так хорошо. И я боюсь, что проснусь и все исчезнет. И ты, и эта ночь...
- У меня тоже еще не было такой ночи. Она прекрасна.
- Она не просто прекрасна! Она... как чудесная, пронизанная звездным светом музыка! Слышишь?
- Да, малыш. Это звезды поют тебе серенады.
- Не мне - нам! Это все оттого, что мы вместе. А знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? Летать! Летать, плавать в этом невесомом сиянии, раствориться в нем... И чтоб ты был рядом.
Зоров почти непроизвольно взглянул на часы, и у него все сжалось внутри. Ну как, как ей сказать?..
- Мы обязательно полетаем вместе, малыш. Только днем. Сейчас, к сожалению, мне придется это сделать самому.
- О чем ты?
- О работе. Я ведь прибыл сюда работать, ты же знаешь. И мы говорили с тобой об этом на звездолете. Не сердись, прошу тебя.
Джоанна долго молчала. Потом тихонько вздохнула и проговорила:
- Все верно. Я помню. И все понимаю. Пойду-ка я спать.
Она повернулась и зашагала к лестнице, чуть наклонив голову и ссутулившись. Зорова точно по сердцу полоснуло. Он одним прыжком догнал ее, взял за беспомощно поникшие плечи, развернул...
- Малыш, ну не надо так! Ты же обещала помогать мне! Вот и помоги мне тем, что улыбнись хотя бы... и удачи пожелай. Ты не представляешь, как это важно для меня!
Она обвила руками его шею, прижалась всем телом, горячие губы коснулись его губ и зашептали торопливо, обжигающе:
- У тебя будет удача, родной... У тебя не может быть неудачи теперь, потому что я... я люблю тебя. Саша, милый мой, я люблю тебя, и если уж не я, то моя любовь поможет тебе, ты сделаешь все, что должен, и так, как надо. Да, я хотела, чтобы эта ночь была нашей вся, до остатка, я мечтала выпить ее вместе с тобой, как бокал колдовского вина... Но, кажется, так даже лучше. Я должна побыть одна, подумать обо всем... А завтра мы снова встретимся.
- Сегодня. Уже сегодня. Сегодня утром, - шепнул Зоров ей на ухо. У него кружилась голова от ее слов.
- Да, сегодня. Ну, я побегу. Не провожай меня. И удачи тебе.
Джоанна еще раз крепко-крепко прижалась к Зорову, нашла его губы... Потом она исчезла, а он еще несколько минут стоял, улыбаясь беззащитной, глупой, счастливой улыбкой.
Даже очутившись в своем номере, Зоров все никак не мог прийти в себя. Вначале он попытался как-то совладать с собой, сконцентрироваться... и вдруг понял, что ничего этого не нужно. Нервы и мышцы пели, заряженные энергией, ее не надо было вызывать и концентрировать, а лишь направлять... что он и сделал. И тело послушно и сразу переключилось на режим мгновенно точных рефлексов. Он был готов к действию. И он начал работать - точно и быстро, но без спешки и торопливости, что могли сбить с ритма, которому подчинялось тело и пульсирующая в нем энергия. Прежде всего он врубил блок активных помех. Ухмыльнулся. Мысль о местонахождении блока в который раз развеселила Зорова. Продолжая улыбаться, он открыл доселе запертый второй чемодан и извлек одежду, в которой ему сейчас предстояло работать. На сленге "призраков" она называлась "шкура" и напоминала одеяние японских ниндзя. Вполне понятно, что сходство было чисто внешним, поскольку технология XXVI века позволила добиться кое-каких штучек, о которых ниндзя прошлого могли только мечтать. Материал "шкуры" обладал фантастической прочностью мономера, переменным коэффициентом трения скольжения и автомимикрией в весьма широком диапазоне излучений. Второе свойство материала "шкуры" позволяло ее обладателю по желанию превращаться, образно говоря, из неуловимо-скользкого угря в рулон наждачной бумаги. Третье свойство роднило "шкуру" с десантным комбинезоном "камуфло", обладавшего такими же хамелеонными возможностями; однако "шкура" была гораздо легче и совершенно не стесняла движений. Облачившись в "шкуру", Зоров опоясался широким ремнем с дюжиной хитрых кармашков, в которых находились еще более хитрые "штучки-дрючки", чуть повыше затянул пояс-антиграв (в двух поясах было не совсем удобно, но с этим приходилось мириться), натянул перчатки и надел легкие, похожие на мокасины туфли. В глаза Зоров вставил "смотрелки" - особые контактные линзы, позволявшие, при желании, видеть в диапазонах излучений от радиоволн до гамма-квантов. Теперь он был экипирован почти полностью, за исключением оружия, которого он в первую вылазку решил не брать (плазменный резак не в счет). Закрыв чемодан и спрятав его на место, Зоров критически оглядел себя в зеркало. В мягком янтарном сумраке, царившем в гостиной, "шкура" приобрела желтовато-коричневые в нежно-золотых разводах цвета. Узнать его теперь вряд ли кто-нибудь смог, разве что по фигуре, поскольку в прорези обтягивающего голову капюшона видны были только глаза, да и то измененные контактными линзами.
Выключив свет и включив табличку на входной двери с сакраментальной надписью "Прошу не беспокоить" (теперь проникновение в номер, тайное или явное, могло классифицироваться как грубое нарушение прав личности со всеми вытекающими), Зоров проскользнул в спальню и далее на балкон. Расширив спектр восприятия, он сразу увидел окутывающий балкон кокон защитного поля. Балконы других номеров были защищены точно так же. Зоров нахмурился, перебирая варианты. Попробовать пробить барьер? Технически это осуществимо, но тогда его засекут наверняка. Он еще раз внимательно оглядел видимую с балкона часть фасада дворца, и его будто толкнуло - окна! Ни одно окно не закрыто защитным полем! Видимо, хозяева дворца понадеялись на специальное особо прочное стекло и рамы с надежными магнитными замками.
"Надежды юношей питают", - пробормотал Зоров вслух. Он вернулся в гостиную, поднырнул под штору и сразу увидел яркие овалы магнитных замков, в соответствующем спектре похожие на изумрудных паучков, ткущих тончайшую паутинку из линий магнитного поля. Универсальная магнитная отмычка входила в арсенал Зорова; прижав мембрану детектора к замочной площадке, он выждал несколько секунд, необходимых для считывания запирающего кода и последующего срабатывания микропроцессора в реверс-режиме, затем осторожно надавил на раму рукой. Рама бесшумно повернулась вокруг вертикальной оси, занимая перпендикулярное к плоскости окна положение: путь был свободен.
Зоров встал на подоконник, включил антиграв и шагнул в дрожащий мрак. Он погружался в ночь, будто в чью-то темную душу, и сова недобрых предчувствий вдруг задела крылом его сердце... Он отогнал ее, но сова упрямо вернулась... и тогда Зоров решительно переключил "смотрелки" на обычный диапазон. И все пришло в норму. Над головой распахнулось звездное небо, внизу горела россыпь огоньков рукотворных, за спиной плавно скользила вверх, понемногу отдаляясь, стена дворца с редкими прямоугольниками освещенных окон. Зоров скорректировал спуск так, чтобы оказаться в начале аллеи, ведущей к служебным постройкам курортного комплекса. Его интересовал энергоблок и все, что в него входило: генераторы гравитационного резонанса (ГГР), преобразователи, трансформаторы и распределительная станция. Сейчас он выступал в роли инспектора ГЭУ (легенда № 2), который в силу ряда обстоятельств должен действовать, используя приемы секретного агента. Выглядело это достаточно необычно, но таков был план Чалмерса и его ближайшего помощника Германа Ли Фунга. Ли Фунг как главный аналитик ОСК уже давно сопоставил цепь загадочных происшествий на Планете Карнавалов со значительным перерасходом утвержденного лимита энергии и отлично понимал перспективы расследования в данном направлении. Однако так же хорошо он знал, с каким активным и изобретательным противодействием столкнется Зоров, если попытается вести расследование обычными для ГЭУ методами. Поэтому он хотел, чтобы Зоров, действуя тайно; попытался вытащить из колоды противника несколько козырей покрупнее, чтобы в нужный момент выложить их на стол. Чем Зоров сейчас и занимался. Аллея освещалась неярким лимонным светом люминофоров и казалась совершенно пустынной. Тем не менее, стараясь придерживаться тени, Зоров сгустком тьмы, в который превратила его "шкура", устремился к цели. До энергоблока Зоров добрался без приключений, внимательно наблюдая за окружающей обстановкой в двух спектрах - обычном и инфракрасном. Не заметив ничего подозрительного, он сосредоточил внимание на фасаде здания, в котором билось энергетическое сердце курортного комплекса. Кроме ярко освещенного крыльца проходной человеку с обычным зрением вряд ли бы удалось рассмотреть что-либо в густой темноте. Зоров, еще чуть раздвинув видимый диапазон, различил и огромные ворота, сейчас закрытые стальной плитой под цвет фасада, и забранные ставнями окна, и козырьком нависающую крышу, и скрытые под пластиковым покрытием фасада мембраны масс-детекторов... Последние включали сигнал тревоги при приближении к зданию любого материального объекта массой свыше двадцати килограммов. Конечно, с помощью скрытого в поясе генератора антигравитации масс детекторы можно было легко обмануть, но кто знает, какие еще сюрпризы припасла АСС (читай - контрразведка) курорта. Но все это Зорова мало волновало, поскольку у него была иная задумка; она базировалась на одной конструктивной особенности энергоблока, делавшей уязвимой практически любые защитные системы. До Зорова не доносилось ни шороха, ни звука, глаза не улавливали даже малейшего подозрительного движения. Воздух словно загустел и застыл, не шевелилась ни единая веточка, не дрожал ни единый листочек; природа будто бы замерла, затаив дыхание, и только небо пристально следило за ним глазами-звездами. Зоров не любил вот такого, чересчур уж демонстративного покоя, слишком часто он оказывался обманчивым... Он еще раз прошелся по всему диапазону, который вытягивали "смотрелки"... и темной свечой взмыл в небо. Крыша энергоблока, вся в буграх вентиляционных шахт и частоколе игл аварийных энергоразрядников, в инфракрасном диапазоне жутковато переливалась всеми оттенками зеленого цвета. Из-за энергоразрядников, собственно, и оказывалась неэффективной защита блока сверху. Двигаясь расчетливо и быстро, Зоров нашел технический люк, через который персонал энергоблока в случае необходимости выходил на крышу. И тут его ожидал первый неприятный сюрприз: люк оказался заперт не только на магнитный замок, но и на массивный металлический засов. Естественно, изнутри. И естественно, сам люк оказался изготовленным из композитного материала, по прочности уступающего только гиперониту. Естественно, Зоров чертыхнулся и отцепил от пояса плазменный резак. Это было опасно в том смысле, что кто-нибудь мог заинтересоваться происхождением голубоватых сполохов на крыше энергоблока, но другого выхода не было. "Нет другого выхода, потому что нет другого входа", - мрачно скаламбурил Зоров и включил огненный нож. Уже заканчивая вырезать часть люка с креплением засова, он ощутил укол в кожу запястья под браслетом, что означало: принято первое адресованное ему на Планете Карнавалов сообщение Гордона Чалмерса. Заниматься дешифровкой и вникать в текст сообщения времени не было, но на душе стало как-то спокойнее. И он невольно взглянул вверх, где среди звезд скользил готовый немедленно откликнуться на его зов базовый десантный модуль "Кентавр", а на расстоянии непредставимо громадном, но сжатом могучим разумом человека, на самой границе Солнечной системы глотал миллионы миль разогнанный до пороговой скорости Р-перехода крейсер "Тиль Уленшпигель" с ударной группой "Торнадо" из тридцати девяти "призраков" на борту... Он не одинок. С ним Чалмерс и Ли Фунг, с ним тридцать девять замечательных парней, прошедших все круги ада похлеще ада великого Данте, с ним Джоанна, самая лучшая, самая прекрасная девушка во Вселенной...
С ним - все человечество. Только сейчас он до конца осознал смысл этих, сказанных Чалмерсом слов.
...Люк открылся бесшумно, и так же бесшумно Зоров скользнул в ядовито-зеленый мрак.
Самой важной частью любого стандартного БГГР являлись три сорокаметровые вертикальные шахты с генераторами гравитационного резонанса: рабочим, резервным и аварийным. Мощность каждого генератора равнялась 10 гигаваттам; полная же потребность в энергии курортного комплекса с учетом энергозатрат космодрома, станции дальней гиперсвязи и трех небольших научно-исследовательских лабораторий, размешавшихся на соседних островках, составляла 7 гигаватт. Но почему-то (удовлетворительных объяснений со стороны администрации планеты так и не поступило) за последние три года регулярно отмечался перерасход утвержденных лимитов, причем с тенденцией к нарастанию. Сами лимиты были введены не от хорошей жизни и прямо зависели от количества добываемого материала под названием "таурид". Материал этот, обладающий поразительными и уникальными свойствами, сыграл столь значительную роль в судьбе всего человечества, что история его открытия, изучение и использование заслуживает быть рассказанной отдельно.
Интермедия. Таурид.
Открыл таурид (впрочем, если быть точным в терминах, не открыл, а обнаружил) польский археолог Стефан Дзысь в 2034 году во время раскопок руин какого-то старинного индийского храма. Версия самого Дзыся этой находки круто отдавала мистикой, тем не менее он упорно держался ее до конца своих дней. Даже на смертном одре он продолжал утверждать, что в ту далекую ночь 2034 года во сне ему явилась сама Пречистая Дева Мария и поведала, что внутри одного из каменных блоков фундамента хранится "дар Божий" и что ему надлежит, выполняя волю Спасителя, вручить дар людям. Пречистая Дева точно указала, где находится блок, и утром, проснувшись, Дзысь принялся за работу, не обращая внимания на насмешки коллег по экспедиции и недовольство руководителя, француза Мишеля Потье. Спустя несколько часов упорного труда Дзысь обнаружил полость в блоке, вскрыл ее и извлек оттуда необычайно тяжелый стержень из темно-зеленого, с матовым серебристым отливом металла. Мишель Потье растерялся, не зная, как поступить с необыкновенной находкой, кто-то проболтался какому-то репортеру, тот оказался умным малым... и колесо сенсации закрутилось. Масла в огонь подлил Стефан Дзысь своим открытым письмом к Папе Римскому, в котором утверждал, что его находка принадлежит в первую очередь христианской церкви. Индийские власти попытались энергичными действиями остановить маховик, конфисковав таинственный стержень и выслав из страны Стефана Дзыся и еще несколько человек. Но было уже поздно. Мировая пресса, радио и телевидение подняли такой шум, что вскоре под давлением общественного мнения вопрос о судьбе сенсационной находки был вынесен на обсуждение сессии ООН. Сообщение о взрыве в наглухо засекреченном научно-исследовательском центре "Харакаис" близ Дели, куда, по просочившимся слухам, был отправлен стержень, послужил последней каплей и вынудил Совет Безопасности ООН обратиться к правительству Индии с официальной просьбой о передаче загадочного стержня под эгиду ООН, которая, в свою очередь, обязуется организовать широкомасштабное международное исследование феномена. После коротких, но бурных дебатов индийское руководство такое решение приняло, и стержень был перевезен на военном самолете индийских ВВС в сопровождении эскорта истребителей США, России, Англии и Франции в Америку и оказался в специально выделенной для этой цели лаборатории Массачусетского технологического института. Для исследования феномена была создана международная научная группа под руководством выдающегося американского физика греческого происхождения Аристида Тауридиса, в честь которого материал стержня и был впоследствии назван тауридом. Свойства таурида начали изумлять ученых с самых первых дней работы. Кроме ряда выявленных аномальных физико-химических параметров, таурид буквально поверг в шок исследователей, когда выяснилось, что он представляет собой устойчивый сплав неустойчивых трансурановых элементов, среди которых были еще и неоткрытые. Устойчивость сплава, как выяснилось после серии тонких экспериментов, объяснялась упорядоченным обменом субъядерными частицами. Сами правила, позволяющие говорить об упорядоченности, оказались столь сложны, что до конца их так никто и не сформулировал. В простейшем, нулевом приближении ядро А, излучив некоторую частицу, точно такую же частицу получало от ядра В, которое, в свою очередь, получало ее от ядра С, и так далее. Физиков хватило только на то, чтобы обозвать это явление "обменно-равновесной квазистабильностью с ферми-статистикой"; все попытки создать сколько-нибудь удовлетворительную теорию "квазистабильности" с треском провалились. Тем временем открытия - и какие! - сыпались точно из рога изобилия, загадывая ученым одну загадку за другой. Было установлено, что таурид при определенных условиях мог фокусировать все известные виды энергии, причем достигаемый в фокусе предел плотности, по мнению Тауридиса, мог превышать плотность энергии в ядрах звезд. Исследуя возможность гравитационного фокусирования, Тауридис открыл самое главное, наиважнейшее свойство названного в его честь материала: используя явление гравитационного резонанса, таурид мог качать из подвалов пространственно-временного континуума неиссякаемый поток энергии. Мощность самого первого экспериментального генератора гравитационного резонанса с объемом рабочего вещества - таурида - всего в один кубический сантиметр оказалась сравнимой с мощностью средней АЭС. Это открытие, предрекавшее неизбежную энергетическую революцию, едва ли не оказалось оттесненным на второй план: известный российский физик Иннокентий Хлыстов, исследуя реакцию таурида на СВЧ - излучение, установил способность таурида создавать антигравитационное поле... Журналисты мира на все лады воспевали триумф физиков-экспериментаторов из группы Тауридиса, а посрамленные теоретики долгими бессонными ночами безрезультатно исписывали километры бумаги хаосом математических символов... пока директор международного института теоретической физики в Гааге Клаус Херст не заявил в облетевшем всю планету интервью, что таурид есть, бесспорно, продукт высокоразвитой цивилизации, на сотни лет обогнавшей земную, и требовать от современной теоретической физики объяснение его свойств столь же бессмысленно, как сетовать, что Архимед не создал квантовую механику. "Древние не знали генетики, но выводили новые породы злаков и домашних животных, им были неизвестны законы Ньютона, но они строили механизмы, законы горения были далеки от их понимания, но огонь горел еще в пещерах неандертальцев. Точно так же человечеству необходимо принять таурид как данность и использовать всю перспективу открывающихся возможностей, не пытаясь немедленно и до конца объяснить их теоретически; со временем, развиваясь естественным образом, физика предоставит, вне всяких сомнений, исчерпывающую теорию". Эти слова известного физика, лауреата Нобелевской премии прозвучали убедительно. Тем более что купающиеся в лучах славы экспериментаторы вняли в конце концов чувству корпоративной солидарности и поддержали Херста. И за дело принялись ученые-прикладники и инженеры-практики. Тут-то и вмешался в ход событий фактор вполне очевидный, но как-то выпавший из поля зрения идеологов и практиков Четвертой (энергетической) НТР: технология получения таурида была абсолютно неизвестна и грозила остаться таковой многие сотни (если не тысячи) лет. В сложившейся ситуации надо было выбирать приоритеты, и благодаря активнейшей поддержке наиболее авторитетных ученых и стараниям самых дальновидных политиков таковые были отданы проекту "Ковчег". К тому времени в блоках фундамента все того же индийского храма обнаружили еще два стержня из таурида, что позволило построить более сотни мощных генераторов гравитационного резонанса и несколько десятков антигравитационных платформ. Этого запаса таурида хватило Космическому Содружеству Наций вплоть до открытия принципов трансфуркационной физики. Для энергетической установки Р-звездолета требовалось не меньше четверти стержня из таурида, и человечество, таким образом, встало перед проблемой: быть или не быть дальнему звездоплаванию. По чудесной случайности (или не менее чудесной неслучайности) как раз во время первых полетов первого Р-звездолета сверхдальнего радиуса селенологическая экспедиция Тувина Кролла наткнулась в одном из кратеров Моря Спокойствия на знаменитую Лунную пирамиду, в гранитный монолит основания которой оказались впаяны сразу пять стержней. Находка ощутимо двинула вперед науку и технику Содружества, однако нехватка таурида продолжала ощущаться. Настоящую панику среди ученых и инженеров вызвало открытие еще одного свойства таурида, которое получило название "эффект старения": после ста двадцати лет эксплуатации таурид начинал быстро терять свои уникальные возможности по генерированию энергии. Человечество стало с опаской поглядывать в будущее, но в 2242 году последовала очередная удивительная находка, впрочем, в принципе отличавшаяся от предыдущих. В этом году планетолет-разведчик "Эверест" впервые осуществил посадку на поверхность Ганимеда, вблизи загадочного гигантского колодца, известного среди десантников как Дыра Дьявола. В гости к врагу рода человеческого выпало идти десантникам Альберту Лонгмайстеру и Ингмару Тимсону. С помощью поясов-антигравов они спустились на дно полукилометрового, идеально прямого колодца и в центре круга радиусом сорок метров, на небольшой возвышенности в виде усеченного конуса увидели Дерево, ярко сверкающее в прожекторных лучах. До сих пор (а с того времени прошло 140 лет) никто так и не смог определить, что такое Дерево и является ли оно созданием разума или просто поразительным природным образованием, к разуму отношения не имеющим. В пользу каждого предположения, как водится, выдвигались аргументы "за" и "против", изучавшие Дерево ученые раскололись на два лагеря, и споры оппонентов носили порой сдержанный, а порой чересчур эмоциональный характер, но все это происходило как бы на втором плане. Ибо главным было то, что Дерево плодоносило, и плодами его являлись стержни из таурида. Урожай, правда, был невелик - три стержня в два земных года, но сам факт существования плодоносящего бесценным материалом Дерева внушил, пожалуй, наибольший оптимизм за все время существования Звездной ветви человечества. Тем не менее даже в этой ситуации таурида не хватало. За 140 лет, несмотря на тщательные поиски, не было найдено более ни одного Дерева, а бурно развивавшаяся космонавтика и некоторые другие области человеческой деятельности требовали все больше и больше дешевой в получении и очень удобной в использовании энергии. Все это вкупе с "эффектом истощения" и послужило причиной введения двухступенчатого (мягкого и жесткого) лимитирования таурида и энергии, вырабатываемой генераторами гравитационного резонанса, и создания при ГЭУ наделенной большими полномочиями Службы лимитного надзора, в качестве инспектора которой (по одной из "легенд") на Планету Карнавалов прибыл Александр Зоров.
Глава 5 (окончание)
Пробравшись на первый этаж энергоблока, Зоров прислушался: в мрачном длинном помещении с низким потолком, испещренном матово-черными сотами энергопоглотителей, тремя чудовищными черепахами горбатились крышки шахтных люков. Сам по себе ГГР работал бесшумно, но лю-преобразователи, пропуская через себя поток энергии громадной плотности, басовито урчали, как огромные сытые коты. Обладавший очень острым слухом Зоров отчетливо различил урчание ТРЕХ котов-гигантов. ТРЕХ. А это означало, что 30 гигаджоулей энергии ежесекундно покидали энергоблок от ТРЕХ ОДНОВРЕМЕННО РАБОТАЮЩИХ генераторов: рабочего, резервного и аварийного. Что было запрещено категорически и безусловно. Чего не имел права разрешить ни губернатор Планеты Карнавалов, ни главный энергетик Содружества, ни даже Председатель ВКС. Ну вот и все, подумал Зоров несколько отрешенно. Чего-чего, но такого он не ожидал. Теперь можно активировать метку на ладони, смещать губернатора и... А собственно, что "и"? Учинить губернатору и иже с ним допрос с пристрастием? Нет, таким образом он вряд ли докопается до тщательно скрываемой сути происходящего на планете. То, на что он наткнулся, есть, без всякого сомнения, прямой путь к упомянутой сути, однако отнюдь не сама суть... "Торопись медленно", вспомнил он напутствие Ли Фунга; вспомнил и некоторые специфические приемы разведки, с которыми его познакомили во время подготовки на Марсе. Нет, рано, слишком рано раскрывать карты. А этот козырь следует бережно хранить... Он просто не может ему не пригодиться. Задание на нынешнюю ночь я, пожалуй, перевыполнил, подумал Зоров. Хорошо бы узнать еще только одно... ощущение важности полученной информации, ее предельность (в совершенно определенном и точном узком смысле) невольно расслабило Зорова, хотя внешне это совершенно не отразилось на его действиях. Он задействовал "смотрелки" в диапазоне УСВЧ-излучения и увидел три толстенных жгута пульсирующего изумрудного пламени - магистральные энергопроводы. Один из них дробился на десятки мелких огненно-зеленых ручейков, теряясь в дрожащих шафрановых кубах трансформаторов; очевидно, эта энергия предназначалась курорту. Но вот два других... Они соединялись в один, который могучим ослепительно зеленым удавом уползал по специальному бетонному желобу по направлению к берегу океана. Теперь Зоров почти не таился (сказалось-таки расслабление и, главное, отсутствие особого опыта, опыта, годами агентурной работы накапливаемого, развившегося до уровня инстинкта, чутья, не могущего быть замененным никакой лекцией и лишь отчасти компенсируемого мастерством "призрака"... да и у кого он был-то, этот особый опыт, среди нескольких десятков миллионов землян, триста лет живущих в рафинированном технократическом обществе вне родной планеты, на крохотных островках жизни среди холодного враждебного космоса?). Зоров быстро проделал обратный путь и, не оглядываясь, зашагал к океану. У него был прекрасный ориентир толстенный огненно-зеленый жгут под ногами, магистральный энергопровод, по которому 20 гигаджоулей ежесекундно качались неизвестно куда и неизвестно для каких целей... Вот и берег; здесь энергопровод нырял под воду, и зеленый свет постепенно терялся в глубине. Зоров мысленно представил картину архипелага. Энерготрасса, вне всякого сомнения, шла к небольшому уединенному и наиболее отдаленному островку в северо-западном направлении. Островок назывался Лисий Хвост и, судя как по открытой, так и по специальной информации, не таил никаких секретов. Этакая поросшая мхом макушка подводной горы, высунувшаяся из океана. Ютилась там, правда, крошечная биостанция, немногочисленные сотрудники которой изучали местную биосферу и занимались вопросами экологического равновесия в районе архипелага, что стало актуальным после распространения здесь земных жизненных форм. Такую чертову уйму энергии биостанция потреблять просто не могла, это было младенцу ясно, как любил говаривать Большой Джон. И теперь Зоров определенно знал, чем он займется завтра. Не знал он только, что сзади подкрадывается к нему чья-то огромная темная фигура, от самого энергоблока следовавшая за ним; только в последний момент сработало шестое чувство "призрака", и он рефлекторно нырнул в сторону, одновременно парируя блоком тяжелый удар в голову. И тогда фигура в жутком молчании бросилась на Зорова и обхватила его страшным захватом, так что затрещали кости...
Глава 6
Расставшись с Зоровым, Джоанна едва не заблудилась, слепо тыкаясь в двери чужих апартаментов, пока наконец не нашла свои. Глаза ее видели только любимого, сердце смеялось и плакало, губы шептали что-то невразумительно-нежное. В спальне она сбросила одежду, пошвыряла ее куда попало и разметалась по постели, охваченная разгорающимся внутренним пожаром. Такого с ней еще не было. Никогда раньше, даже в моменты апофеоза самых смелых девичьих грез об Энрико Гонсалесе, она не чувствовала ничего подобного. Атласная прохлада простынь, ласкавших ее обнаженное тело, лишь распаляло огонь сладкого пульсирующего желания, от которого сверкали глаза, дрожали мышцы и пылала кожа. Я влюбилась, влюбилась, влюбилась, я люблю, люблю, люблю, твердила она в восторженном полузабытьи, перекатываясь на огромном ложе, ставшем вдруг тесным как клетка, и внезапно неодолимое, неистовое желание увидеть Зорова СЕЙЧАС, НЕПРЕМЕННО СИЮ МИНУТУ завладело ею. Что-то словно толкнуло ее... она встала, накинула халатик из розового шелка, подошла к двери в коридор и вышла, ощущая себя словно в каком-то зыбком, наэлектризованном тумане. На двери апартамента Зорова светилась надпись "Прошу не беспокоить". Устыдившись, она хотела уйти, но вместо этого шагнула к двери с горевшей надписью и постучала.
"Что я делаю?!" - метнулась мысль, ведь она точно знала, что Зорова там нет, но руки, будто чужие, живущие отдельной жизнью, протянулись к замку и стали что-то делать... Она попыталась закричать, но горло заклинило и лишь воздух с натужным хрипом вырвался из легких... и тут точно мощный ледяной поток обрушился на нее. Она содрогнулась всем телом, но дышать сразу стало легче, и она поняла то, что не должна, не имела права понимать, что не предназначалось для нее и поэтому становилось смертельно опасным: две силы, могучие, антагонистические и нечеловеческие сошлись в поединке, избрав ареной ее душу, и первая, едва не подчинившая ее себе целиком, сила была жестоким и непримиримым врагом, а вторая - другом, и она попыталась помочь этой второй, дружественной силе... и ее крохотное в масштабах их мощи усилие позволило ей победить. ...Шатаясь и неверно ступая ватными ногами, Джоанна вернулась в свою спальню и обессиленно упала на кровать, не в состоянии более даже пошевелиться. Силы, мысли и чувства, только недавно бушевавшие в ней, покинули ее. И остался только страх.
За время, исчисляемое сотыми долями секунды, Зоров успел нанести в напавшего сзади богатыря три удара, каждый из которых вывел бы из строя любого человека. Однако ни один из них не возымел действия, и смертельная хватка только усилилась. И совсем уж плохо пришлось бы Александру Зорову, если бы не сообразил он в мгновение ока, что нападавший - робот-имитатор и что единственное спасение - путь вверх. Антиграв даже взвыл, когда палец Зорова, сломав ограничитель, вонзил рычажок регулировки в крайнее правое положение; одновременно он сузил кокон поля до границ своего тела, убрал трение и резко выдохнул. Могучие руки-клешни заскользили по поверхности чудесной ткани с почти нулевым коэффициентом трения скольжения... и Зоров выскочил из страшных объятий, как пробка из бутылки шампанского. Опомниться управляющему роботом оператору Зоров не дал: заложив крутой вираж и сорвав с пояса плазменный резак, он устремился к застывшей точно в недоумении фигуре, и струя плазмы в семьдесят тысяч градусов ударила в самое уязвимое место робота - на десять сантиметров ниже основания черепа. Издав звук, похожий на ватное "пуфф", робот грохнулся на грунт. Опустившись рядом, Зоров боковым зрением заметил несколько темных фигур, бегущих к месту схватки от здания энергоблока, и почувствовал слабое жжение в висках - по нему стреляли из пси-парализаторов. В который раз воздав хвалу "шкуре" (помимо прочего, ее ткань экранировала пси-волны), Зоров коротко разбежался и поднырнул под тяжелую, кажущуюся маслянистой волну. Вынырнул он метрах в тридцати от берега; берег в этом месте был скалистый, и Зоров поблагодарил судьбу за столь удачно подошедший к случаю антураж. Выбравшись из воды и схоронясь за выступом скалы, он взглянул на место схватки с роботом. Его явно потеряли из виду, темные фигурки бестолково суетились вокруг павшего ниц ДУИЧ; ему показалось, что эта находка, как и происшествие в целом, оказались для сотрудников АСС большой загадкой. Это было интересно само по себе, тем более в контексте с некоторой дополнительной информацией, которой Зоров уже обладал; обо всем этом следовало хорошенько пораскинуть мозгами, но позже сейчас, как выражался в подобных ситуациях незабвенный командир "Ниагары", в самую пору рвать когти. Отплыв еще метров на двести, Зоров вылез из воды (в этом месте берег был песчаный, с мелкой галькой) и длинным стелющимся бегом устремился к Дворцу Радости. Следовало спешить, поскольку от растерянности и непонимания происходящего руководители АСС могли объявить "громкую" тревогу, и тогда вернуться незаметно будет гораздо сложнее. Он успел вовремя: мощные потоки света залили все вокруг дворца, забегали какие-то люди, в воздух взмыло несколько летательных аппаратов. Быстро раздевшись и засунув "шкуру" со всеми причиндалами в чемодан, Зоров юркнул под простынь, расслабился, успокоил дыхание и только после этого послал сигнал, отключающий блок сканер-подавления. И почти тотчас уснул.
Утром первая мысль его была о Джоанне. И будто солнечный зайчик теплой лапкой коснулся сердца... Вскочив на ноги, он вбежал в гостиную и отстучал на пульте связи ее номер. Джоанна появилась на экране сразу же, будто ожидала вызова. Вид ее встревожил Зорова. Лицо приобрело нездоровую восковую бледность, под глазами залегли тени, в плотно сжатых губах - ни кровинки.
- Доброе утро, малыш, - произнес Зоров и спросил, замирая сердцем: Что-нибудь... не так?
- Доброе утро, Саша. Надеюсь, у тебя оно по-настоящему доброе. Джоанна попыталась улыбнуться, не смогла и вдруг слезы медленно потекли из ее глаз. - Господи, Саша!.. Хоть с тобой все в порядке.
Чувствуя, как внутри все обрывается, Зоров молча бросился к двери.
...Когда, выплакавшись у него на плече, Джоанна рассказала ему, шмыгая носом и всхлипывая, все, что произошло ночью, нежность и сострадание смешались в нем с холодной яростью. Какое право имели эти нелюди пробовать на Джоанне свои грязные штуки, чем она-то стала им поперек дороги?! Ну ладно бы на нем, профессионале, готовом ко всему и сознательно на все идущим, так нет же, ищут слабейшее звено!..
И тут его точно ударило. Слабейшее звено, черт возьми. С поразительной ясностью вспомнил он затхлый вонючий колодец в земном подземелье и вторгшуюся в сознание чужую волю, мощную и коварную одновременно, и то, как он едва не нажал кнопку боевого пуска гравитационного резонатора... На нем они уже попробовали. Не получилось. И теперь... теперь вспыхнувшее между ним и Джоанной чувство делает ее слабейшим звеном. Скверно. Что-то худшее даже вообразить трудно. Он взял ее бледное, заплаканное лицо в ладони и поцеловал глаза с медленно тающим в них страхом, затем стал целовать лоб, губы, щеки, снова глаза... пока гнездящийся в них страх полностью не исчез.
- Успокойся, малыш, и ничего не бойся. Я защищу тебя от любых опасностей. Клянусь, ты больше никогда не будешь плакать.
Она прерывисто, как ребенок, вздохнула и спрятала лицо у него на груди.
- Не смотри на меня. Я, должно быть, ужасно выгляжу. Еще разлюбишь.
- Так не бывает.
- Чего не бывает: того, что я ужасно выгляжу, или того, что разлюбишь?
Зоров невольно улыбнулся.
- Удивительные вы существа - женщины... Значит, так. Сейчас тебе надо поспать. Тридцать минут глубокого гипносна в какой-то степени компенсируют бессонную ночь. Я тем временем схожу к себе и приму душ. Потом мы отправимся завтракать. После завтрака у нас пляж. Будем плавать, кататься на водных лыжах, полетаем на триплане, как обещал. Дальше у меня кое-какие дела, я оставлю тебя ненадолго на пляже. Загорай, развлекайся, но постарайся всегда находиться в гуще людей. Я найду тебя, когда завершу свои дела. У меня теперь есть возможность постоянно принимать сигналы твоего ИЖ, так что не волнуйся. Все будет хорошо. А теперь давай в люлю.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- На который?
- Ты знаешь.
- Я не думал, что об этом надо говорить. Тут же все ясно.
- Согласна. Но ты сам сказал только что, что женщины - существа удивительные.
- Я скажу. Этих слов я не говорил ни одной женщине. Я люблю тебя. Я очень люблю тебя. И теперь уже не смогу разлюбить. Никогда.
- Еще... еще скажи... - прошептала Джоанна.
Зоров повторил еще раз. И еще. И повторял, хмелея от собственных слов и ее близости, пока она не закрыла его рот поцелуем, и тогда он взял ее на руки и отнес в спальню. Поэт был прав: о любви в словах не говорят.
Оказавшись, спустя некоторое время, в своем номере, Зоров поднялся на третий уровень, сбросил одежду и вошел в душевую комнату. На небольшом, встроенном в стену пульте он нажал кнопку "Контрастный душ", выставил предельные значения температур горячей и холодной воды, установил таймер на шестисекундный цикл и нажал кнопку "Пуск". И тотчас из сопел водометов, отверстиями которых были усеяны потолок, стены и пол душевой, напоминавшей яйцо изнутри, хлынули упругие струи, вызвав у Зорова невольное блаженное покряхтывание. Минуты через две он почувствовал неладное: горячая вода становилась все горячее, явно перевалив за предельный рубеж 70°. Попытка выключить душ не увенчалась успехом - все кнопки пульта бездействовали. Рука Зорова метнулась к двери - замок оказался заперт и заблокирован. Со всех сторон, невыносимо обжигая тело, в него вонзались струи уже почти кипящей воды. Душевую заволокло паром. Темный вал ужаса выплеснулся из дремучих подвалов подсознания, грозя ослепить его паникой... Ну нет! Он не даст сварить себя заживо, как безмозглое животное! Сжав губы, Зоров нанес кулаками три страшных удара в район дверного замка и добавил еще более мощный удар ногой, вложив в него всю силу, все умение сконцентрироваться на одном-единственном, главном ударе. С оглушительным треском дверь распахнулась, в облаке пара Зоров вылетел из душевой и с разбега плюхнулся в маленький бассейн с прохладной, такой замечательной водой... Водометы в душевой плевались уже крутым кипятком. "Сволочи", - пробормотал Зоров, обращаясь неизвестно к кому. Выбравшись из бассейна и сверхосторожно, издавая разнообразные шипящие звуки, промокнув полотенцем ярко-красную кожу, он спустился в гостиную и нажал кнопку аварийного вызова обслуживающего персонала. Затем из чемодана извлек десантную аптечку, оттуда - аэрозольный баллончик с сильнейшим противоожоговым средством, и вот уже благословенная пена хлынула на воспаленную кожу. Прибывший по аварийному вызову техник вытаращил от изумления глаза и разинул рот.
- Чем пялиться на обожженного человека, лучше бы содержали в исправности оборудование, - буркнул Зоров неприветливо.
- Я, знаете, только что сам едва не сварился заживо, не знаю, по чьей милости. - Техник захлопнул рот и молча отправился вверх по лестнице в ванные комнаты.
Аэрозоль сотворил чудо - уже через несколько минут кожу перестало жечь, и она приобрела почти нормальный цвет. Зоров направился наверх, чтобы смыть пену. Наверху было жарко и имел место густой пар. Подачу воды уже перекрыли, и техник, стоя на пороге душевой, что-то взволнованно бубнил в микрофончик радиобраслета. Прежде чем окунуться в бассейн, Зоров попробовал ногу водой и криво усмехнулся, вспомнив известную поговорку. Впрочем, происшедшее с ним отнюдь не настраивало на веселый лад. Ополоснувшись, Зоров подошел к технику. Тот уже вошел в душевую и копошился возле пульта.
- Вам уже известна причина... гм... случившегося? - спросил Зоров, натягивая плавки. Техник обернулся и посмотрел на Зорова глазами взбесившегося кролика.
- Н-ничего не понимаю. И дежурный инженер тоже. Одновременно, что само по себе невероятно, вышли из строя автоматика узла подачи воды и индивидуальная автоматика вашей душевой.
- Вы забыли еще о замке душевой, который тоже почему-то сломался, перед этим самопроизвольно сработав и заперев меня в душевой... Кстати, зачем на дверях душевых замки? От подглядывания?
- Понятия не имею. Ими никто не пользуется. - Техник не уловил сарказма. - Все здесь сделано в точном соответствии с проектом. После этого никто ничего не менял.
- Да уж, - сказал Зоров, - как можно менять такой замечательный проект! Где даже душевые запираются на магнитные замки... Хотел бы я повстречаться с проектировщиком этого инженерного шедевра.
- Если вы хотите, я поищу его фамилию, она должна быть записана в чертежах. У нас хранится полный комплект технической документации, и я...
- Не надо. Я пошутил. И вообще, давайте будем считать все это милой шуткой, а?
Техник молча переминался с ноги на ногу.
- Ладно, работайте. Мне пора идти. Если что-либо выясните, сообщите.
- Обязательно! - Техник не сдержал облегченного вздоха. Разговор явно тяготил его. Одевшись и с неудовольствием взглянув в зеркало на свою все еще красноватую физиономию, Зоров проверил, заперты ли чемоданы, и вышел из номера. Ему не нужны были объяснения техника. Он уже знал причину происшедшего, и заключалась она всего в двух словах: "Фактор Кауфмана".
- Господи, - сказала Джоанна, - я была так расстроенна, что даже не заметила, что ты вчера слегка подгорел на солнце.
- Да, - сказал Зоров, - самую малость.
- Никогда бы не подумала, что твоя кожа более чувствительна к солнцу, чем моя. Правда, я нанесла на кожу крем, предохраняющий от воздействия ультрафиолета. Но ведь и ты, помнится, чем-то натирался на пляже...
- Да, но я забыл натереть лицо, - беспечно произнес Зоров, гадая, побледнеет ли скрытая под одеждой кожа до того времени, как ему придется раздеться на пляже. На его счастье, чудесный аэрозоль продолжал действовать, и когда после завтрака, усилиями Зорова растянутого на сорок минут, они с Джоанной и Дональдсоном пришли-таки на берег океана, кожа Зорова приобрела почти нормальный цвет. Джоанна, как того и добивался Зоров, ничего не заподозрила. Мужественно не реагируя на довольно-таки болезненное воздействие прямых солнечных лучей на свою многострадальную кожу, Зоров с высоким актерским профессионализмом в течение трех часов играл непринужденное веселье, пока не выполнил всю обещанную Джоанне программу развлечений. А когда он убедился, что ее настроение поднялось почти до вчерашнего безоблачного уровня, улыбка уже не наигранного веселья заиграла на его губах. Посчитав этот момент вполне благоприятным, чтобы отлучиться для выполнения второго этапа плана, Зоров оставил Джоанну на попечение Дональдсона, весело помахал им рукой и направился к дворцу.
"Уходя, не оборачивайся". Он все-таки обернулся. Джоанна глядела ему вслед, и в ее огромных глазах плескались темные полотнища давешнего страха. И точно ожидая этого мига, злые кошки тревоги проснулись в его душе и принялись за свою скребущую работу. Чертовски хотелось вернуться.
"Вот возьму и вернусь. В конце концов я не обязан".
- "Нет, обязан". - "Кому, интересно, я обязан?" - "Человечеству". "Вот как! А может, человечество мне обязано?" - "Да, и оно тоже. Тебе и каждому. Но и ты, и каждый обязаны ему. Для общества личность должна быть превыше всего. Но и для личности превыше всего должно быть общество. Только при одновременном и полном выполнении этих условий возможна социальная гармония или это внове для тебя?" Если бы не фотоэлемент, вовремя открывший дверь, Зоров наверняка расшиб бы себе лоб - так он увлекся мысленным спором с самим собой. Спором, надо признать, чисто риторическим и ничего не решавшим. Апартамент 49-208 был уже пуст. Техник удалился, закончив ремонт. Сбросив пляжный наряд, Зоров растянулся на диване в гостиной. Перед визитом к главному энергетику планеты имело смысл расшифровать полученную ночью депешу Чалмерса.
"Чалмерс - Зорову. Высшая степень секретности. Первое. Информация Джоанны Рамирос, связанная с Маргарет Рэдгрейв и ее отцом, полностью подтвердилась. Послойное ментаскопирование и ментаграфирование позволили идентифицировать персонал установленного за Маргарет Рэдгрейв наружного наблюдения на Планете Карнавалов. Ими оказались офицеры местной АСС Эйб Николсон, Франтишек Костовец и Моренга Юмбот. Второе. Проверка пассажиров "Летящей звезды" показала, что двое из них отправились на Планету Карнавалов под чужими именами Карла Гюнтера и Адама Торна. Их истинные личности устанавливаются и будут переданы немедленно. Третье. Обращаю внимание на еще одного пассажира корабля. Имя - Роберт Фосс. Основная специальность ксенопсихология. Профессия в настоящее время - социальная психология. Вторая специальность - астрофизика. Должность - начальник сектора Института социальных исследований. Доктор наук. Член ВКС, главный консультант одной из постоянных комиссий Отдела социальных проблем ВКС.
Несколько раз попадал в поле зрения ОСК как вероятный фигурант ряда событий по теме "Вторжение", однако прямых доказательств не получено. Возраст 45 лет. Холост. Предположительно обладает психокинетическими и психократическими способностями. Восьмое посещение Планеты Карнавалов. Этот и все предыдущие визиты оформлены как командировочные задания ОСП ВКС и Института социальных исследований. Примечательно, что на корабле каюта Фосса находилась между каютами Гюнтера и Торна. Конец сообщения. Желаю удачи. Чалмерс".
Зоров встал, медленно и со вкусом потянулся. Информация была важная, но на характер его предстоящего визита не влияющая. К тому же, очевидно, эта шифровка Чалмерса являлась ответом на его первое сообщение с борта "Летящей звезды". Реакцию шефа на его второе сообщение, которое он передал вчера, следует ожидать не ранее чем завтра. Поразмыслив несколько секунд таким образом, Зоров облачился в более подобающий случаю костюм, прихватил удостоверение инспектора Службы лимитного надзора ГЭУ и направился на исключительно интересное в психологическом плане свидание с главным энергетиком планеты-курорта. У входа в административный корпус его остановил одетый в стандартную бело-голубую пару (голубые брюки - белая тенниска) верзила с цепким взглядом прищуренных глаз неопределенного цвета.
- Простите... вы к кому?
Зоров с любопытством окинул взглядом рослую фигуру и поинтересовался:
- А что, просто так я войти не имею права? И кто вы такой будете? Охранник?
Верзила слегка покраснел, глаза сузились еще больше, скрывая вспыхнувший в них блеск.
- Я дежурный администратор. Войти вы, конечно, имеете право, но и я имею право спросить вас о цели визита. Вы прибыли на планету отдыхать, а мы, знаете, здесь работаем.
- Я, знаете, тоже, - с холодноватой иронией произнес Зоров и протянул удостоверение. - Мне нужен ваш главный энергетик.
Верзила взглянул на запаянную в пластик карточку из металлокерамики и заметно изменился в лице.
- Извините... - пробормотал он. - Кабинет главного энергетика находится на втором этаже, третья дверь направо.
Высокомерно кивнув, Зоров прошествовал мимо. Едва он вошел в здание, "дежурный администратор" приблизил к губам радиобраслет. Главный энергетик Планеты Карнавалов оказался средних лет мужчиной крепкого телосложения с благообразным, несколько постным лицом, сейчас укрытым саваном бледности. Глаза его растерянно бегали, будто мячики на снежном поле.
- Добрый день. Меня зовут Зоров Александр Георгиевич. Я старший инспектор Службы лимитного надзора ГЭУ. - Голос Зорова звучал подчеркнуто официально.
- Здр... здравствуйте, здравствуйте, Александр Георгиевич. Ян Гжедич, главный энергетик, к вашим услугам. Искренне рад визиту... но не могу понять, чем обязаны... У нас совершенно недавно была комиссия, сам Франц Лотар прилетал... Есть протоколы, отчеты... - Он замолчал, мучительно увязнув во фразах.
- "Недавно" - это полгода назад, - уточнил Зоров. - И за эти полгода вы ухитрились израсходовать 75% годового лимита. Может, вам удалось обнаружить месторождение таурида? - Зоров постарался вложить в вопрос максимум сарказма. Реакция Гжедича поразила его. Главный энергетик вздрогнул, на секунду замер, а затем спрятал глаза и стал совершать множество быстрых бессмысленных движений - трогал клавиатуру настольного компьютерного терминала, что-то перекладывал с места на место, вытирал несуществующие пылинки.
"Э-э, братец, да ты совсем не готов к моему визиту, - подумал Зоров почти с жалостью. - Можно, как говорится, брать тепленького и голыми руками". Праздновать легкую победу Зорову, однако, не пришлось. Дверь в кабинет распахнулась и вошел... нет, ворвался очень высокий и худой мужчина с лицом, будто нарочно вылепленным из одних острых углов; композицию достойно завершали пронзительные синие глаза.
- Ян, что здесь происходит? Кто этот человек и что ему надо?
- Может, об этом проще узнать у меня? - холодно осведомился Зоров, доставая прямоугольник удостоверения.
Он уже понял, что примчалась "скорая помощь" в лице первого заместителя губернатора Вердера, и что с ним справиться будет гораздо труднее. Вошедший несколько долгих секунд изучал удостоверение, затем резким движением втиснул его в специальную щель на пульте. Тут же засветился экран и, подтверждая полномочия Зорова, высветился его объемный портрет, блок-матрица генетического кода и текст командировочного предписания. Очень внимательно прочтя текст, Вердер повернулся к Зорову и протянул руку, изобразив улыбку.
- Род Вердер, технический директор. Ян Гжедич лишь недавно принял энергетическое хозяйство планеты и не совсем в курсе некоторых вопросов. Я дам вам необходимые пояснения.
- Очень хорошо. А то, знаете, меня удивила та нервозность, с какой меня принял мэтр Гжедич.
- Ну что вы, что вы, - пробормотал Гжедич, по-прежнему не глядя на Зорова, - просто... гм... вполне понятное волнение.
- Вот именно, - веско сказал Зоров, - вполне понятное!
Теперь на бледное лицо главного энергетика выползли красно-бурые пятна, он открыл было рот, но Вердер, властно сверкнув на него глазами, враз лишил дара речи. Сам же отрывисто спросил:
- Что вас интересует конкретно? Я прошу перейти к делу, поскольку мне вовсе не нравится метод психологического давления, применяемый вами к моему подчиненному.
Это был открытый вызов. А это уже зря, мэтр, совсем зря, подумал Зоров. Нельзя так с инспекторами в вашем-то положении... Их умасливать положено, ублажать... А то ведь и взбрыкнуть инспектор может. И взбрыкнет! Зоров надменно поднял подбородок.
- Если вы внимательно изучили текст моего предписания, мэтр Вердер, то не могли не заметить, что мне дано право отстранять от занимаемой должности любого инженерно-технического работника, ведающего энергетикой планеты. Любого, в том числе и вас. И я незамедлительно этим правом воспользуюсь, если вы будете продолжать вести диалог в подобном тоне. Ибо я расцениваю это как попытку скрыть истинные причины перерасхода энергии.
Теперь побледнел уже Вердер. Он понял, что переборщил. Страшным усилием переборов собственную неукротимую натуру, он произнес костяным голосом:
- Извините меня. Я отвечу. Имевший место перерасход энергии вызван объективными причинами, о которых Вам будет предоставлен официальный отчет.
- Хорошо, - сухо кивнул Зоров, - отчет должен быть у меня сегодня вечером. Вне зависимости от этого я хочу осмотреть энергоблок и все без исключения объекты энергопотребления, в том числе научные лаборатории на островах архипелага. В первую очередь - энергоблок. Я отправлюсь туда прямо сейчас. Мне в который раз не терпится убедиться в эффективности моей концепции внезапных проверок. - Зоров вскинул голову и так далеко двинул подбородок, что заболели шейные позвонки. Легкое подобие усмешки тенью мелькнуло в глазах Вердера - он явно заглотил наживку.
- Вы же понимаете, мэтр Зоров, что в любом энергетическом хозяйстве есть свои недочеты, недоработки. Есть они и у нас. Однако ни один хозяин не хочет, так сказать, ударить в грязь лицом. Отсюда и проистекает определенная... гм... нервозность. Но, поверьте, мы прикладываем все усилия, чтобы содержать нашу энергосистему на должном уровне. Поэтому я прошу вас быть по возможности снисходительным.
- Там посмотрим, - буркнул Зоров, впрочем, уже не так агрессивно.
Он с удовлетворением отметил явно несвойственные Вердеру примирительные и даже просительные нотки. Было понятно, почему они ему удались: он уже не вел себя, а играл; последнее всегда легче для человека с жестким, крутым характером, особенно если ему дать почувствовать его интеллектуальное превосходство над противником. Это вполне устраивало Зорова, особенно учитывая, что при таком раскладе всегда притупляется бдительность. Из административного корпуса они вышли втроем: Зоров, Вердер и Гжедич. Верзила куда-то исчез. Вердер что-то рассказывал Зорову об энергетических проблемах планеты, явно "вешая лапшу"; Зоров слушал вполуха, думая о своем. Ночь, судя по всему, предстояла бессонная. Персонал энергоблока во главе с начальником Ван Реккелем встретил Зорова, как заштатный гарнизон главнокомандующего.
"Успели предупредить", - понял Зоров. Впрочем, это их не спасало.
Поддерживая образ, Зоров с похвальной дотошностью заглянул в каждую дырку, время от времени демонстративно указывая на недостатки (многие из которых, он не сомневался, были подсунуты ему специально, чтобы отвлечь внимание от главного; так шахматист жертвует фигуру, чтобы уберечь от мата короля). Кульминация наступила в шахтном зале ГГР.
- Как часто проводятся контрольные запуски резервного и аварийного генераторов? - спросил Зоров, всем своим видом показывая, что заготовил хитрую ловушку.
Начальник блока беспокойно, шевельнулся.
- Согласно графику контрольных запусков, - ответил он, хмуря редкие светлые брови на белобрысом веснушчатом лице. - График утвержден техническим директором и согласован с ГЭУ.
- Предъявите журнал контрольных запусков! - потребовал Зоров, как бы предвкушая триумф.
Когда настоящий инспектор ГЭУ на Марсе знакомил его с некоторыми хитростями профессии, он уверил, что в 99 случаях из 100 эти журналы, по сути дублирующие компьютерную информацию, не ведутся. Зорову показалось, что он услышал чей-то облегченный вздох, а Вердер не смог скрыть торжества:
- Многие, я знаю, считают такой журнал анахронизмом - зачем, мол, марать пластик и тратить время, если вся информация хранится в компьютере. Но мы точно выполняем соответствующую инструкцию, и у нас журнал ведется! Я лично периодически проверяю его.
Ван Реккель сделал кому-то знак, и Зорову тут же вручили толстую, унылого вида книгу с пластиковыми страницами.
- Неплохо, гм... Весьма неплохо, - проворчал Зоров, листая журнал. Значит, последний раз резервный ГГР запускался два месяца назад, а аварийный - четыре?
- Совершенно верно, - закивал Ван Реккель, часто мигая веками с белесыми ресницами. - Информация имеется так же в компьютере. Если хотите, можете сравнить.
Сравнивать Зорову было незачем - он прекрасно знал, что все это - липа, ибо прошедшей ночью "пахали" все три генератора. Ступив вперед два шага, он как бы невзначай оперся рукой о ребристый бок охлаждающего контура и физически ощутил, как все вокруг затаили дыхание... При включении ГГР автоматически включалась и система охлаждения, гнавшая жидкий азот по радиаторам охлаждающего контура; при выключении генератора система охлаждения отключалась не сразу, за счет чего ее трубы и радиаторы долгое время сохраняли низкую температуру. Сейчас магистральная труба контура, несмотря на теплоизоляцию, покрылась даже изморозью... Демонстративно помахав рукой, которой он коснулся трубы, в воздухе, Зоров медленно (в глубине души он был неравнодушен к театральным эффектам) обернулся, изобразив на лице глубочайшее недоумение. Сцена молчания была достойна пера великих драматургов прошлого. Прервал грозившую катастрофой паузу Вердер:
- Видите ли, мэтр Зоров, я сам бывший физик-гравитационщик, и иногда просто не могу отказать Питеру Ломбе... Он возглавляет лабораторию гравитационных исследований на острове Серебряная Коса. У него случаются энергоемкие эксперименты, как сегодня, например. Я разрешил кратковременное включение генераторов... Понимаю, что это грубое нарушение и беру всю вину и ответственность на себя. Можете воспользоваться своими полномочиями.
"Молодец", - искренне восхитился Зоров, а вслух, сделав строгое лицо, произнес:
- Я пока повременю с этим. Могу сказать только, что предполагал нечто в этом роде (тут строгое выражение сменилось самодовольным - меня, мол, не проведешь!) и рискну высказать еще одну догадку: у вас есть прекрасный кибернетик, поскольку так хитро влезть в программу, чтобы компьютер покрывал ваши... гм... выкрутасы, достаточно сложно.
- Всю ответственность я беру на себя, - повторил Вердер.
Он не мог позволить произнести это с облегчением, которое испытал после слов Зорова, но спад напряжения ситуации почувствовали все.
- На сегодня достаточно, - сказал Зоров. - Напоминаю вам, мэтр Вердер, что к вечеру жду официальный отчет. Правдивый отчет. - Он сделал ударение на слове "правдивый". - А завтра с утра подготовьте гравиплан для посещения островов.
- За один день вы не успеете осмотреть все острова, где есть лаборатории и другие энергопотребляющие объекты, - сказал Вердер. - Куда вы хотите полететь в первую очередь?
- Об этом вы узнаете завтра, - хитро улыбнулся Зоров.
...Второй раунд был окончен. Если первый - ночной - он выиграл нокдауном, то сейчас легко победил по очкам. Что-то все чересчур уж гладко шло пока...
Глава 7
Перед тем как попрощаться с Вердером и Гжедичем, Зоров попросил предоставить ему технико-энергетическую карту архипелага с указанием всех энергопотребляющих объектов, их названием, краткой характеристикой и точными цифрами потребленной энергии за последние полгода.
- Я понимаю, - сказал Зоров, - что цифры этого документа будут расходиться с цифрами отчета, который вы мне предоставите вечером. Тем не менее определенный резон в моей просьбе имеется, не так ли?
- Вам виднее, - пожал плечами Вердер, передавая Зорову КМП с затребованной информацией.
Резон, конечно же, был: Зоров хотел сравнить карту Вердера с аналогичной, взятой в ГЭУ. В общем и целом карты совпадали, но имелись и различия. Так, объект "Биостанция" именовался на карте Вердера "Лабораторией комплексных биологических исследований", и (очевидно, соответственно количеству слов в названии) фактическое энергопотребление объекта в четыре раза превышало установленный лимит. Впрочем, и в цифре "4" Зоров сильно сомневался, так как назывался островок, где располагалась "лаборатория", не как-нибудь, а Лисий Хвост, и именно туда прошлой ночью качалась чертова пропасть энергии. Ну-ну, произнес он мысленно, ну-ну... Очень скоро спесивый дундук-инспектор преподнесет вам сюрпризик... Зоров взглянул на часы. С момента его расставания с Джоанной прошло чуть больше двух часов. Молодец я, подумал Зоров, оперативно сработал - и переключил свой браслет на ИЖ Джоанны. Так... медико-биологические характеристики в норме... чуть учащены пульс и дыхание - наверное, плавает в воде. Координаты...
Да, в самом деле в воде, в тридцати метрах от берега. Все нормально. Он облегченно вздохнул. Сейчас он снова наденет шорты и майку, и бегом на пляж, к Джоанне, пора забирать ее на обед. После обеда снова пляж... и одна небольшая работенка, которую он выполнит, так сказать, не вылезая из воды. Времени она займет мало, но сделать ее надо непременно, ибо от этого зависит успех его очередной вылазки.
У губернатора Планеты Карнавалов Джеймса Рамона Чандры было бесстрастное лицо с кожей цвета мореного дуба и темные непроницаемые глаза. Лишь в редких случаях сильных эмоциональных потрясений чувства прорывались из-под бесстрастной маски. Сейчас был один из таких редчайших случаев: тонкие ноздри орлиного носа Чандры трепетали, губы подрагивали, глаза метали темные молнии.
- Ну и что мы теперь будем делать? - высоким звенящим голосом спросил он.
В кабинете губернатора, кроме него самого, находились еще трое: технический директор Род Вердер, начальник Аварийно-спасательной службы Светозар Глянчев и заведующий курортным комплексом Альфред Рушан. Ближайшие соратники и единомышленники Чандры, которым он доверял безгранично, чей ум, предусмотрительность, изворотливость и хладнокровие не раз уже спасали Великий Проект. Но сейчас все трое угрюмо молчали.
- Не знаете? А знать надо, и вопрос я задал отнюдь не риторический... Ладно, давайте еще раз вспомним имеющиеся в нашем распоряжении факты и попробуем их проанализировать. Авось и сверкнет идея. Итак, вчера рейсовым звездолетом из Системы прибыл некто Зоров Александр Георгиевич, зарегистрировавшись в качестве курортника. Сегодня, однако, этот "курортник" предъявил, особые полномочия СЛН ГЭУ, сунул нос в энергоблок и заставил вас, Вердер, признаться в грубом нарушении правил эксплуатации ГГР. Завтра он собирается проинспектировать острова архипелага, что мне совсем не нравится в силу всех вам известных причин, хотя наш уважаемый технический директор Зорова всерьез не воспринимает.
- Уже воспринимаю, - буркнул Вердер.
- Да уж, очень трудно воспринимать Зорова не всерьез в свете фактов, сообщенных Рушаном и Глянчевым. Суммируя их сведения, получаем следующую картину: на планету в качестве агента неизвестной нам пока организации прибыл доктор физики, "призрак" и бывший десантник; настоящее задание его неясно, как неизвестен и объем имеющейся у него информации, однако уже очевидно, что подготовлен он превосходно как технически, так и физически. Вчера ему удалось дважды блокировать сканирующие системы дворца - первый раз кратковременно с очевидной целью установки стационарной системы активных помех, второй раз почти на всю ночь, чтобы скрыть факт проведения разведоперации вне стен дворца. Замечу, что стационарный блок-подавитель поставлен столь хитро, что наш уважаемый руководитель спецтехотдела Питер Нэш после многочасовых безуспешных попыток обнаружить аппарат едва не потерял дар цензурной речи.
- Он запустил его в канализационную сеть, - хмуро сказал Глянчев. - С такой конструкцией мы сталкиваемся впервые, блок-подавитель совершенно непредсказуемо перемещается по трубам разветвленной сети канализационных коммуникаций и пока избегает всех ловушек.
- Вот видите, - обронил Чандра, - пока мы лишь констатируем свою беспомощность. Но пойдем дальше. Ночью Зоров неизвестным образом покинул дворец и, как теперь понятно, посетил энергоблок, в который проник через крышу, взрезав технический люк. Там он обнаружил три одновременно работающих генератора... просто замечательно! Замечательно и то, что ни патрули, ни охрана блока, ни дежурная смена ничего не видели и не слышали, будто погруженные в сон. А может, Светозар, они в самом деле банальным образом спали на посту?
- Извините, экселенц, но это невозможно. Что касается Зорова, то он "призрак"... Мои люди очень неплохо подготовлены, но они не "призраки". За пару лет из обычного человека "призрака" не сделаешь, да и вообще это проблематично... Тут врожденный талант нужен, как у художника или музыканта. Вы видели, что Зоров сделал с роботом-имитатором? Так вот. Кстати, это не мой робот. Здесь замешана какая-то третья сила. Возникает вопрос...
- Об этом позже, Светозар. Сейчас меня больше волнует, что делал Зоров на берегу. У меня лично сложилось впечатление, что он пытался отследить энерготрассу.
- Так ведь трасса показывает ложное направление на Лисий Хвост! воскликнул Вердер. - Только далеко в океане она разветвляется, уходя основным стволом к объекту "Икс-1".
- Вы забыли об объекте "Икс-2"! - сказал Чандра. - Который, как вам хорошо известно, расположен как раз на острове Лисий Хвост. Конечно, объект "Икс-1" важнее для нас - но лишь в ближней перспективе. Что касается дальней, тут двух мнений быть не может. Дверь в бесконечность... Когда-нибудь придет время, и она распахнется для всех. - Мечтательное выражение скользнуло по лицу Чандры и тут же исчезло, стертое сознанием надвигающейся угрозы.
- Я сильно сомневаюсь, экселенц, что Зоров, будь он хоть трижды "призрак", обнаружит объект "Икс-2", - сказал Вердер. - У нас должна болеть голова о маскировке лаборатории Вильбаха. И я уже направил им сигнал тревоги первой степени. По плану маскировочные мероприятия займут 36 часов. Нельзя ни в коем случае допустить, чтобы Зоров попал на остров завтра.
- Не должен - значит, не попадет, - сказал Глянчев. - Это я беру на себя. В крайнем случае устрою аварию гравиплана.
- Очень уж крайние меры нежелательны, - поморщился Чандра.
- К тому же Зорова будут сопровождать наши люди.
- Я имел в виду не настоящую аварию, а инсценировку, - сухо сказал Глянчев.
- Тем не менее. Надо попробовать убедить Зорова прежде побывать на других островах. Кстати, если он действительно отследил направление энерготрассы, то выбор будет однозначен: Лисий Хвост. В этом случае не будем ему мешать, я тоже надеюсь, что объект "Икс-2" окажется Зорову не по зубам. Теперь о лаборатории Вильбаха. Попробуем притормозить ее посещение до послезавтра. Кстати, почему маскировочные мероприятия занимают так много времени?
- Для лаборатории Вильбаха предусмотрены мероприятия по трем степеням тревоги. Вторая степень хоть и занимает гораздо меньше времени, чем первая, но обеспечивает лишь частичную маскировку. Поскольку Зоров - доктор физики, этот вариант грозит дезавуированием истинного назначения лаборатории и поэтому неприемлем. Что касается степени "ноль", то она предусматривает полную ликвидацию лаборатории посредством взрыва термических зарядов.
Тени в глазах Рамона Чандры еще более сгустились.
- Взрыв - это чудовищная глупость. Да, я помню, что сам санкционировал минирование, но тогда не было достигнуто и сотой доли тех поразительных результатов. Теперь эти мины - под нашим будущим, будущим человечества... Как только закончится эта катавасия, лабораторию немедленно разминировать. Теперь о том, чей агент Зоров - Департамента безопасности или Отдела специального контроля? Если ДБ - полбеды. Но если ОСК... Под этой скромной аббревиатурой скрыта могучая сила.
- Предлагаю исходить из худшего, - сказал Глянчев.
- Согласен, - кивнул головой Чандра. - Тем более что того же мнения наш могущественный... гм... союзник Фосс. Он прибыл сюда тем же рейсом, что и Зоров, и имел беседу с Рушаном. Альфред, будьте добры, повторите ваш рассказ для пребывающих в неведении коллег.
Когда Рушан закончил, на несколько секунд воцарилась тишина. Сообщение Рушана заметно поразило Глянчева и Вердера.
- Теперь понятно, Альфред, чьи это ты коды засунул в центральный компьютер, - первым нарушил молчание Глянчев. - Ясно также, чьего робота угробил ночью Зоров... Значит, Фосс утверждает, что нам с Зоровым не справиться? Посмотрим, посмотрим...
Мало людей могли сказать, что хорошо знают Глянчева, еще меньше их было в действительности, и лишь единицы из них могли оценить истинное значение холодного серо-стального высверка, полыхнувшего в его глазах разом с протяжным "посмотрим..."
* * *
Искусство слежки, или, более благообразно, индивидуального наружного наблюдения, получило свое вершинное развитие в середине и второй половине XX века. В самом конце столетия и в начале века XXI, когда в древнее искусство властно вторглись последние достижения науки и техники, вытесняя исподволь человека-гончую, человека-ищейку, человека-тень, и искусство стало постепенно превращаться в технологию, сленговые термины профессионалов "хвост" и "колпак" утратили свое первоначальное значение - во всяком случае, во многом. Однако ни искусству, ни технологии подобного рода не нашлось места в багаже космических переселенцев (беллетристика не в счет), поэтому, когда подобные проблемы возникли в конце XXIV века, вновь изобретенный велосипед приобрел ярко выраженный технологический характер, благо развитие технических средств позволяло на 99% обойтись без непосредственного участия человека. И так же как когда-то индивидуальность, мастерство и талант одного человека противостояли тем же качествам другого, нынче одна техника противостояла другой. Впрочем, как оказалось, и индивидуальность, и мастерство, и талант остались играть далеко не последнюю роль.
Решив взять под контроль буквально каждый шаг Александра Зорова, Светозар Глянчев приказал подвесить над островом гравиплан с универсальной следящей системой последней модели на борту. Четырехкратное дублирование различных локационных систем плюс оптическая система огромной разрешающей способности позволяла с гарантией отслеживать объект в толпе отдыхающих, на пляже, в воде и даже на глубине до сорока метров. Вся информация с борта гравиплана поступала в штаб-квартиру АСС, специально выделенному для этой (и только для этой) цели оператору. В свою очередь, оператор имел постоянную прямую связь с оперативным дежурным АСС и с самим Глянчевым. Такая схема, по мнению последнего, обеспечивала стопроцентную гарантию непрерывного наблюдения за объектом вне стен дворца. Что касается самого дворца, то Питер Нэш, специалист экстра-класса, твердо пообещал Глянчеву или отловить "этот долбаный блок", или еще что-нибудь придумать, чтобы в который раз подтвердить древнюю истину о яде и противоядии.
Когда после обеда Зоров с Джоанной отправились на пляж (их неизменный спутник Дональдсон на этот раз их покинул, сославшись на какую то встречу), браслет Зорова сразу сообщил хозяину об "индивидуальном наружном наблюдении с помощью технических средств". Слежка велась с зависшего на высоте около километра гравиплана; Зоров "засек" его сначала с помощью браслета, а затем и визуально, когда навзничь растянулся на песке и украдкой обозрел небосвод сквозь щель между пальцами рук, которыми он прикрыл глаза якобы от солнца. Джоанна что-то щебетала рядом, тень пережитой ночи окончательно развеялась под яркими лучами Джанга и, казалось, не омрачала больше ее настроения; Зоров слушал вполуха, занятый тем, что мысленно крыл на чем свет стоит страшно несвоевременный "колпак". Варианты его собственных адекватных действий приходили в голову все чересчур уж лихие, как-то: поджечь гравиплан-соглядатай лазером, сбить в воздушном бою (угнав для этой цели другой гравиплан), вызвать с орбиты бот, а то и целый модуль (во была бы потеха!..), взорвать на пляже дымовые шашки вкупе с гранатами "Мираж" (потеха на порядок перекрывала предыдущую) и некоторые другие. Конечно, "Кентавр" своим излучением с орбиты мог подавить сканирующие системы гравиплана, но, увы, кроме одной - чисто оптической. Визуальная информация, передаваемая оператору с помощью лазера цифровым светокодом, была неуязвимой. Так что на данном этапе "Кентавр" отпадал, он появится в той же роли, но с гораздо большим эффектом, на этапе следующем... Но что же, черт побери, предпринять сейчас?! Забраковав очередную крутую идею, Зоров перевернулся на живот и хмуро уставился в песок перед носом. Заглянув ему в лицо, Джоанна робко умолкла, лишь прижалась щекой к его горячему плечу. И прикосновение это словно разрушило ступор, прервав поток картинок а-ля "Капитан Бернард против галактических пиратов", и в голове забрезжила первая по-настоящему дельная мысль. Ассоциативные связи сродни квантовым правилам отбора - включаются они, во всяком случае, от строго дозированных и ориентированных воздействий. Первым воздействием такого рода послужила уверенность Зорова в том, что пилотирует гравиплан автомат со стандартной программой; трудно в самом деле было представить причину, чтобы для выполнения задачи в режиме пассивного многочасового зависания понадобился пилот-человек. Вторым толчком послужило неожиданное воспоминание о том, как ему удалось обмануть пожарного робота. Тогда он спасся тем, что задействовал его основную программу... Но то был особый робот, предназначенный для безлюдных шахт Ганимеда, его контакт с человеком, как полагали его создатели, был напрочь исключен, и первый закон Азимова в генеральную матрицу не впечатывался. Что абсолютно недопустимо для любых других автоматов со стандартным набором программ! Колесики ассоциативных связей зацепились, прокрутились, щелкнули и встали на свое место. Зоров знал, что надо делать. Спрятав под себя руки, чтобы его манипуляции с браслетом остались незамеченные с гарантией, он перевел браслет в режим узконаправленной фазированной антенны.
- Малыш, - шепнул он на ухо Джоанне, - сейчас мы будем кататься на глиссере. - Было в его тоне нечто, заставившее Джоанну вздрогнуть; заглянув ему в глаза, она только молча кивнула.
...Выстояв минут тридцать в очереди желающих с ветерком пронестись по океанским волнам, они забрались в глиссер, и Зоров плавно отчалил от пирса. Метрах в ста от берега он повернул параллельно кромке пляжа и, резко увеличив скорость, вышел на редан. Усы снежно-белой пены выросли по бокам глиссера, корпус задрожал, как живое существо. Зоров вел глиссер на траверс одному ему на всей планете известного места в скалистом участке побережья. Напряженно всматриваясь в проплывающий мимо берег, Зоров искал указанные Чалмерсом ориентиры. Вот! Скала, похожая на усеченную пирамиду, и рядом два полускрытых водой округлых камня. Точно, здесь. Он заглушил двигатель. Обнял Джоанну, прижал губы к ее уху и прошептал:
- Ничему не удивляйся и делай все, что я скажу. Объясню все потом. Ты хотела мне помочь, вот у тебя и появилась возможность.
- Я все сделаю. - Джоанна изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но Зоров ощущал дрожь, сотрясавшую ее тело.
- Страшного ничего не произойдет, малыш, просто за мной следят, а мне надо на пару минут потеряться, чтобы проделать одну штуку.
Джоанна торопливо кивнула. Зоров коснулся браслета - специальный сигнал сродни отчаянному "SOS", призыв о немедленной помощи человеку сорвался с браслета-антенны и узконаправленным пучком ушел в зенит. За три микросекунды он достиг гравиплана и, блокируя все остальные программы, включил главную, основанную на Первом законе. Заложив крутой вираж, гравиплан спустя несколько секунд почти отвесного пикирования завис в двух метрах над глиссером. Из корпуса выдвинулись многосуставчатые манипуляторы - видимо, бортовой компьютер решил захватить манипуляторами глиссер и по воздуху доставить попавших в беду людей в ближайший пункт Аварийно-спасательной службы. Зоров стремительным броском послал свое тело в кабину, одновременно вытолкнув глиссер из-под корпуса гравиплана. Манипуляторы дернулись и застыли - для бортового компьютера возникшая ситуация оказалась явно нештатной. Однако искать из нее выход автомату не пришлось - Зоров ударом по красному грибку кнопки аварийного выключения всех энергосистем гравиплана обесточил аппарат, и тот тяжело рухнул на воду. Теперь у него было немного времени - очень немного, буквально считанные минуты, - чтобы осуществить задуманное до того, как нагрянут гравипланы Аварийно-спасательной службы. Рывок, прыжок - и он снова за штурвалом глиссера. Глаза Джоанны горят большими черными кусками хрусталя, руки сцеплены в замок, пальцы побелели до синевы. Рев моторов на форсаже. Глиссер у кромки прибоя. Двадцать две секунды.
- Не глуши движок, малыш! - и прыжок в воду, и сразу на глубину мощными гребками...
Вход в подводный грот - вот он, здесь он единственный. Еще пятнадцать секунд. Мрачный, темный туннель - как глотка доисторического монстра. Извлеченный из-за пояса плавок миниатюрный фонарик едва рассеивает вечную ночь. Восемь секунд. Грот. Стены и потолок отодвигаются во мрак. На гладком скалистом полу - прямая святящаяся линия. Где-то здесь. Семь секунд. Вот! Руки касаются гладкого металла. Браслет, прижатый к определенной точке, выдает нужный набор команд, из них последняя - на самоуничтожение. Так надо, это свою функцию уже выполнило. Четыре секунды. Все, теперь назад. Обратный путь всегда короче - двадцать семь секунд. Он выныривает у глиссера, отфыркиваясь, и вот уже они летят в пенном облаке к оранжевой кляксе гравиплана. Наверняка им помогает ветер - двадцать секунд. Он в кабине. Подача энергии, сигнал для бортового компьютера "Все в порядке, опасности для жизни людей нет". Еще один сигнал - наверх, на орбиту, шифром. Шесть секунд. Гравиплан неуверенно вздрагивает и начинает подниматься, во все стороны вращая темные полусферы "глаз". Сейчас он напоминает шахматиста, у которого из-под носа увели шахматную доску. Зоров прямо из кабины прыгает в глиссер, и в туче брызг они уносятся прочь. Вовремя. Несмотря на скоротечность операции (чуть больше двух минут), небо уже чертят темные точки. Гравипланы АСС. "На хвост сели..." - шепчет Зоров. Все. Теперь все до ночи.
Вечером Зоров обнаружил пренеприятнейшую вещь - все окна в его номере были забраны энергетическим экраном. Как, впрочем, и окна апартамента Джоанны.
"Сижу за решеткой в темнице сырой", - с чувством продекламировал Зоров. Опять предстояло напрягать мозги и шевелить извилинами - он обязан был покинуть дворец незаметно. Иначе все летело к дьяволу. Впрочем, время для размышлений еще имелось, и он решил пока сходить с Джоанной поужинать. Поев, они сели на скамейку в уютной беседке на самом краю крыши. Царил тихий синий вечер, россыпи незнакомых созвездий уже зажглись на небосводе. Зоров выглядел рассеянным и озабоченным. Джоанна, грустно улыбаясь, искоса поглядывала на него. Наконец он заметил и эти взгляды, и грусть, затаившуюся в уголках губ.
- Малыш, - произнес он виновато, - я обещаю тебе, что скоро уже ничто не сможет помешать нам отдыхать так, как нам того хочется. Я закончу свои дела, мы снимем коттедж на двоих на противоположном конце острова, и во всей Вселенной для меня будешь существовать только ты. - Он поцеловал ее.
- Ты знаешь, у меня какое-то нехорошее предчувствие... словно змея, холодная и скользкая, заползла в душу и вот-вот ужалит... И не будет ничего. Не только лучшего, но и такого, как сейчас.
- Ерунда, - прошептал Зоров, зарываясь лицом в пахнущие океаном волосы, - все будет хорошо, вот увидишь.
Странно, но в этот момент он и сам верил в это, словно забыл собственные дурные предчувствия. Может, это потому, что он придумал замечательный план, выполнение которого с гарантией убережет Джоанну от посягательства темных сил? Сейчас он ей все растолкует и убедит сделать все как надо... прикажет в конце концов.
- Послушай меня внимательно, малыш... Мне, как и вчера, надо покинуть дворец. На этот раз это сделать будет труднее, потому что за мной следят. Кроме того, предстоящая работа займет гораздо больше времени... всю ночь или того дольше. Да и по сложности она намного перекрывает все то, что мне уже удалось сделать. Я уверен в успехе, однако, будучи реалистом, вынужден считаться и с вероятностью неудачи... в той или иной форме.
Джоанне очень не понравились последние слова Зорова, она даже хотела спросить, что он имеет в виду, но что-то удержало ее, и она лишь крепче прижалась к его груди.
- Поэтому, - продолжал Зоров, - я хочу, чтобы ты в точности исполнила все то, что я тебе скажу, Это будет очень важная для меня помощь. Настоящая помощь. Ты еще не передумала помогать мне?
- Совсем глупый вопрос, - ответила Джоанна, стараясь скрыть нараставшее тревожное волнение. - Что я должна сделать?
- Зайдем на минутку ко мне в номер, - сказал Зоров, - там я все объясню.
...Покопавшись в одном из чемоданов, Зоров извлек плоскую шкатулку из серого металла - свой персональный микросейф - и достал похожий на старинную мыльницу аварийный передатчик с тремя кнопками.
- Если я завтра не появлюсь и не свяжусь с тобой до десяти утра, отправляйся в глубь острова, найди какое-то укромное безлюдное место и нажми черную кнопку. Через некоторое время рядом опустится бот типа М-31. Садись в него. Бот доставит тебя на орбиту к десантному модулю "Кентавр". Он оборудован для жизни человека в течение многих недель. Впрочем, вряд ли понадобятся даже сутки ожидания - очень скоро тебя подберет наш крейсер. Отдашь лично капитану этот передатчик. Помимо всего прочего, в нем магнитокристалл со сверхважной информацией, которую мне уже удалось добыть. Ценность этой информации превышает даже ценность человеческой жизни, поскольку речь идет о выживании человечества в целом. Усвой это очень хорошо, малыш, и сделай все точно, как я сказал. Мне будет гораздо проще работать, если я буду уверен, что ты это сделаешь.
Зоров вложил максимум убедительности в свои слова, хоть и не совсем соответствовавшие действительности (вся собранная им информация уже была передана через "Кентавр" по каналу гиперсвязи Чалмерсу), но преследовавшие благородную цель: спасти Джоанну, удалив ее с "театра военных действий"; Зоров вполне отдавал себе отчет, что заставить Джоанну добровольно покинуть планету может лишь нечто экстраординарное, и уверил себя, что таковым станет "сверхважное" сообщение, затрагивавшее ни много ни мало судьбу всего человечества. А уберечь Джоанну он решил любой ценой. Реакция Джоанны слегка разочаровала Зорова - казалось, его спич не произвел на нее должного впечатления. Она долго смотрела на него, медленно бледнея лицом, и вдруг помертвевшим голосом спросила:
- Ты допускаешь, что с тобой может случиться... что-нибудь плохое?
Это был вовсе не тот вопрос, который желал бы услышать Зоров, и он ответил, чуть нахмурившись:
- Малыш, ты не о том думаешь! Все твои мысли должны быть направлены на то, чтобы как можно точнее выполнить мои инструкции. Пойми, только это имеет настоящее значение! Что касается меня, то ты можешь быть абсолютно уверена: ничего страшного со мной произойти не может. Самое худшее, что может случиться, так это то, что меня на некоторое время выведут из игры. Скажем, задержат или даже арестуют. Кстати, в этом случае ты сможешь помочь и мне, если сделаешь, что я сказал, потому что чем быстрее ты окажешься на орбите и тем самым вызовешь крейсер, тем быстрее меня освободят.
Последнее тоже не соответствовало истине. "Тем самым" крейсер не вызывался. Это мог сделать только сам Зоров - специальным, одному ему известным кодированным сигналом. Автоматический вызов - и Зоров категорически настоял на этом - предусматривался только в одном случае - в случае гибели самого Зорова.
Во время спецподготовки на Марсе экипировка Зорова подверглась определенным изменениям и дополнениям по сравнению с той, о которой говорил Чалмерс в памятной беседе после доклада Зорова Кругу Шести. Научно-техническая мысль не стояла на месте, и о некоторых новинках не знал даже шеф ОСК. Главным приобретением Зорова явился, конечно же, чудо-браслет, сделавший не нужными ряд аппаратов и приспособлений, которыми первоначально предполагалось оснастить Зорова. В частности, отпала необходимость в аварийном передатчике, поскольку все его основные функции (запись и передача информации, вызов бота, модуля и крейсера) можно было осуществлять с помощью браслета. Использовать же передатчик в качестве бомбы Зоров не собирался. И тем не менее зачем-то оставил его у себя. Человеку, как правило, не дано заглянуть за завесу будущего, и в то время Зоров еще не был исключением.
- Хорошо, - сказала Джоанна тихо и покорно, - я все поняла и сделаю в точности, как ты сказал. Завтра ровно в десять, если ты не появишься и не дашь о себе знать, я пойду в глубь острова и нажатием черной кнопки вызову бот, который доставит меня на орбиту. Правильно?
- Да, только постарайся не привлекать к себе внимания.
- А кнопка - черная, да? Я не перепутала?
- Черная, черная, все верно. Белая кнопка включает режим "Прием передача". Тебе она не нужна. Тем более красная, которая уничтожает передатчик. Упаси тебя бог тронуть ее!
- Тут еще есть какие-то риски на красной кнопке и корпусе передатчика...
Зоров внезапно ощутил холод в затылке.
- Ни в коем случае не совмещай эти риски! Ни в коем, слышишь?! крикнул он.
Губы у Джоанны вдруг задрожали, глаза наполнились слезами.
- Малыш... что с тобой? - Зоров растерянно ощупывал взглядом ее лицо.
- Ты... никогда не кричал на меня. Не надо, пожалуйста. Мне сейчас и так трудно. Лучше скажи, что я сделала неправильно.
- Великий космос!.. Прости, малыш, прости влюбленного дурака, который переживает о тебе, как никогда и ни о ком не переживал... Все дело в том, что совмещение этих проклятых рисок активирует бомбу... очень мощную. Теперь понятно?
- Понятно, понятно, и обещаю пальцем не касаться красной кнопки! Джоанна слабо улыбнулась сквозь слезы. - А еще лучше будет, если ты успеешь вернуться до десяти часов... тогда мне вообще ничего не придется трогать.
- Я постараюсь, - серьезно сказал Зоров. - Мы обсудили крайний случай. Надеюсь, до этого не дойдет, и я не опоздаю. Хотя, повторяю, это будет нелегко.
- Что же тебе предстоит сделать?
- Прошлой ночью я выяснил, что в энергоблоке работают все три генератора гравитационного резонанса, что строжайше запрещено. Я собираюсь проследить, куда уходит эта энергия, воспользовавшись подводной лодкой. Скорее всего на один из островов архипелага. Там должна быть разгадка тайны Планеты Карнавалов... Всех ее тайн. И я должен докопаться до сути.
- Мне страшно, Саша.
- Скоро все кончится и растает, как дурной сон в лучах утреннего солнца. Очень скоро. Скорее всего завтра.
В этом Зоров оказался прав. И завтра ему действительно суждено узнать все тайны и загадки Планеты Карнавалов и тем самым завершить свою секретную миссию, и завтра грянет последняя на планете битва между силами света и тьмы, между добром и злом, между созиданием и разрушением, между любовью и ненавистью. Чья будет победа и сколь велика окажется ее цена? Иногда не хочется, чтобы завтра наступало, но оно приходит - хорошее ли, плохое, с нами иль без нас... но приходит. Всегда.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ