Путь королевы

Глава 16 Удар в сердце

Солнечная Анория просыпалась под лучами покровительствующего ей светила, купцы открывали лавки, фонарщики гасили огни, от булочных доносился сладковатый запах сдобы и опары, уличные собаки лениво зевали, свернувшись клубочками, и еле шевелили хвостами при виде этэнов.

Дворец тоже был погружен в легкую дремоту. Эйриэн спрыгнула на землю и стремглав рванулась к дверям. Хорошо, что вышколенная стража бодрствовала.

— Ваше величество, — обратился к ней один из военных, узнав королеву, — несколько стрелок назад пришел Ломбер Гордый, глава клана Солнечного молота, мы проводили его в покои советника Коула ла Тилгера.

— Спасибо, — кивнула на бегу девушка.

Теперь она знала, куда ей стоит направиться в первую очередь. Сейчас гном, скорее всего, уже все рассказал Коулу, вместе они созовут других советников и обсудят сложившуюся ситуацию. Ноги подкашивались, но девушка продолжала бежать, ведь каждый шаг приближал ее к победе над врагом.

Стража у кабинета Коула не остановила эльфийку, и она влетела внутрь.

— Коул! — воскликнула девушка. — Мне сказали, что к тебе приходил Ломбер.

Молодой человек поднял на нее взгляд, полный удивления:

— Ваше величество? Вы здесь? Вы вернулись?

— Он же тебе все рассказал? Ты же уже все знаешь?

— Да-да, знаю. Я все уже знаю, — торопливо ответил военный советник. Он подошел и резко захлопнул двери, через которые вбежала королева.

— Если ты все знаешь, то почему так спокоен и почему тут еще нет Николо, Ивэна и других участников королевского совета?

— Все хорошо, Эйриэн, ты садись, — пододвинул ей стул Коул.

Эльфийка устало села. Опустив глаза вниз, возле самого стола она увидела большое неприятное пятно грязно-красного цвета. Вокруг него были разбрызганы мелкие капли, они тянулись дорожкой до оконных занавесок, из-под которых торчали носы сапог на толстой подошве. Такую обувь носили только гномы. Эйриэн встала, приблизилась к шторам и откинула их. Советник не мешал ей. Там, за занавесками, лежало тело Ломбера Гордого с кровавой раной в сердце.

— Что это? — Королева отказывалась верить своим глазам.

— Труп, — спокойно ответил Коул.

У нее закружилась голова, все кусочки головоломки мгновенно встали на место, и девушке открылась страшная правда: ее названый брат и был тем самым предателем, которого она искала. Это известие подкосило королеву, словно ветер — хрупкое деревце. Сначала она оперлась рукой о подоконник, чтобы не упасть, но не выдержала и сползла по стенке вниз, опустившись рядом с мертвым гномом. В огромных зеленых глазах стояли слезы.

— Коул, нет, пожалуйста, только не ты. Скажи мне, что Ломбер напал на тебя, и ты убил его, защищаясь… Скажи мне, это не ты?

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что это не я помогал Пошегрету, что это не я перехватывал голубей, что это не я повредил портал? Или что еще ты хочешь узнать?

Королева замотала головой, будто прогоняя от себя правду. В голосе ее близкого друга слышались нотки, которых никогда раньше не было, и она не понимала причин, столь резко изменивших его поведение.

— Коул, но почему? Зачем? Ты же был мне как брат, мы выросли вместе!

Советник вскочил со стула, стремительно подошел к девушке, сел рядом и ладонью поднял ее лицо.

— Ты действительно ничего не понимаешь? Ах, ну да, ты же у нас сама невинность. Да, ты права, мы выросли вместе, и главное слово здесь «выросли». А ты, кажется, этого не заметила. Я уже давно не тот мальчик, который лазил с тобой по деревьям или воровал пирожки у Марии, я уже давно стал зрелым сильным мужчиной. Но ты этого не замечаешь. — Советник перешел на крик, его лицо исказило чувство гнева. — Ты смеешься над придурковатыми шутками моих дебелых братцев, а на мои комплименты даже не обращаешь внимания, их глупые наивные подарки принимаешь, а когда я подарил тебе колье из аметистов, ты его отвергла. — Коул оттолкнул Эйриэн, поднялся и начал мерить комнату быстрыми шагами.

— Но ведь ты предаешь меня, Эсилию, отца!

— Какого отца ты имеешь в виду? — ощетинился молодой человек, злоба в его взгляде сменилась лютой ненавистью. — Твой отец в Гаэрлене, а тот, кого ты называешь Ивэном, тебе вовсе не отец. И мне тоже. Или ты забыла об этом?

Советник перестал мельтешить по комнате и остановился у стола. Он взял кувшин с вином, налил немного в стакан и добавил туда несколько капель из небольшого флакончика, который вытащил из рукава. Королева неотрывно следила за его манипуляциями.

— Что они тебе обещали? — спросила она.

— А ты разве не догадываешься? — обернулся к ней Коул. — Они мне обещали тебя взамен на Эсилию. Мы уедем далеко-далеко, туда, где нас никто не найдет, как ты мечтала в детстве.

— Но я отношусь к тебе только как к брату. Что, если я не смогу полюбить тебя так, как ты хочешь? — Эльфийка разговорами пыталась отвлечь советника, а сама в это время собирала оставшиеся силы для магического заклинания. Решение это далось не сразу, но урок Ивэна не прошел даром — она была готова пожертвовать одним этэном ради спасения страны. И если ей придется его сильно покалечить или даже убить, она сделает это.

— Полюбишь, полюбишь, и я тебе помогу, — усмехнулся молодой человек, держа в руках бокал с вином.

Эйриэн поднялась, махнула рукой, выкрикивая формулу, и… ничего не произошло.

Коул рассмеялся и расстегнул колет — на его груди весело ожерелье из амулетов. Каких только тут не было: и большие, и маленькие, и из камней, и из морских раковин, и лапки животных.

— Меня хорошо экипировали, не правда ли? — издевательски спросил советник. — Ты мне ничего не сможешь сделать.

Он вновь подошел к королеве и протянул ей бокал:

— Пей.

Девушка отвернулась, он грубо схватил ее за руку и тряхнул:

— Пей, я сказал!

— Не буду. — Она отшвырнула бокал, и вино вылилось на ковер рядом с каплями крови. Советник наотмашь ударил ее по щеке и затряс, словно пытаясь вытрясти из нее душу.

— Я сказал, что ты будешь пить, и ты будешь. А если не хочешь, я тебя силком заставлю. Ты меня поняла?

Щека горела, перед глазами стояло перекошенное яростью лицо Коула. Эйриэн не выдержала и закричала, как в детстве, во весь голос:

— Папа!

Советник швырнул ее на пол:

— Ори, не ори — тебе никто не поможет. За моими дверьми стоят преданные мне люди, и к концу сегодняшнего дня они займут весь дворец, а твой ненаглядный Ивэн даже ни о чем не подозревает. К тому моменту, как армия Пошегрета подойдет из-за гор к стенам Анории, мне уже будет принадлежать дворец, а затем и вся столица.

— Нет, этого не может быть. — Королева отказывалась верить собственным ушам, как до этого — глазам. — Ты не можешь!

— Я все могу! — гаркнул ей в лицо советник. Спасение явилось неожиданно — любящее сердце услышало зов. Дверь распахнулась настежь, стражники двумя грудами железа упали, и в кабинет ворвался Ивэн. За ним следовала королевская стража. Настоящая, преданная, верная.

— Вы, двое, — к дверям, вы — к окнам, вы — к дверям в спальню, проверить все покои, с военного советника снять магическую защиту и запереть в спальне, тело отправить с почестями и соболезнованиями в клан Солнечного молота, — приказы звучали, как удары хлыста, четко и точно.

Лишь когда солдаты увели упирающегося Коула, Ивэн подошел к Эйриэн и обнял ее:

— Дочка, все хорошо, все закончилось.

Королева уткнулась в камзол приемного отца и закрыла глаза, он привычно пах уютом и печевом Катарины, а еще немного — потом и лошадьми.

— Ивэн… — Она попыталась сказать что-нибудь, но все заглушили всхлипы. — Ивэн… Коул…

— Я все знаю, он задумал переворот, его люди стали подменять стражу еще вчера вечером, он думал, что я не замечу, но я-то каждого своего бойца в лицо знаю. Я узнаю у него, что он задумал, и мы его осудим, но только не строго, прошу тебя. Он ведь мой сын.

Эйриэн освободилась из объятий, отвернулась, вытирая слезы, подошла к окну. Усталость пришла на смену всем эмоциям, а вместе с ней пришло и холодное спокойствие, граничащее с безразличием.

— Ивэн, пусть все члены королевского совета, а также все писари соберутся в малом тронном, Старый мне нужен в первую очередь, и пусть возьмет с собой ученика. У ворот стоит серый конь, я хочу, чтобы о нем позаботился маг воды. Пусть проверят всю королевскую стражу и дворец на предмет присутствия в нем посторонних и подозрительных личностей. Бывшего военного советника я отстраняю от исполнения обязанностей и временно передаю их тебе. Его — допросить и узнать имена сообщников как в Эсилии, так и за ее пределами. Возможно, таким способом мы сможем узнать истинное имя того, кто нам противостоит. Ломбер не просто так оказался здесь, клан Солнечного молота должен был передать нам очень важные новости, я хочу их знать.

Ее величество отдавала приказания, а Ивэн делал жесты своим подчиненным, один за другим они исчезали в дверях, спеша выполнить поручения.

— Идем со мной, нам нужно поговорить. — Эльфийка покинула комнату, даже не оглянувшись. — Ты уже знаешь, что это Коул перехватывал голубей? Я хочу знать, как он это делал. И еще он повредил портал.

— Лукеен сказал мне несколько дней назад, что портал не работает, но я не знал, что мой сын к этому причастен.

— Он не твой сын, Ивэн.

— Я воспитывал его, как своего сына, я дал ему любовь, заботу и родительские советы, но, наверное, темную сторону нельзя пересилить. — В голосе советника чувствовалось искреннее сожаление.

— Так ты знал это?

— Да, когда я брал Катарину в жены, она уже ожидала Коула, она рассказала, что его отец был с темной стороны, поэтому она была так напугана приездом посольства. Но я самоуверенно полагал, что наша с ней любовь не даст Коулу перейти на сторону своего отца. Как же я ошибался.

— Именно любовь толкнула его в пропасть. — Королева чувствовала горечь во рту, ведь сама эта мысль была ей горька.

— Я тебя не понимаю, — нахмурил брови Ивэн.

— Он любил меня, а я этого не замечала. Я думала, мы по-прежнему брат и сестра, а он видел во мне свою будущую жену. Ему пообещали отдать меня взамен Эсилии, понимаешь? Это я виновата в том, что с ним случилось. Только я и больше никто.

Тайный советник был огорошен этой новостью, и все же он смог найти слова утешения:

— Не вини себя. Я знаю, что такое безответная любовь, но я же не стал из-за этого врагом Эсилии и не перешел на темную сторону. Это решение принимает сам человек, и только он один несет ответственность за свои поступки. Он мог и дальше любить тебя и служить тебе, никого не предавая, но он решил по-другому.

Королева и советник дошли до малого тронного зала, стража отворила перед ними двери и вновь закрыла их после того, как они вошли. Их уже ожидали Старый с Антуаном. Ученик мага с нескрываемым беспокойством смотрел на свою повелительницу, от его внимания не ускользнуло, что его подарок оказался поврежден.

— Лукеен, приготовь мне, пожалуйста, тот отвар, что в прошлый раз поставил меня на ноги. Я не спала всего сутки, но четыре дня провела в седле, мне пришлось сражаться с шаманством, отдавать силы агиски, я чувствую себя так паршиво, как никогда в жизни еще не чувствовала. И я не знаю, сколько еще я не буду спать, но чем дольше, тем лучше.

— Ее величеству пришлось передавать огромный поток магии, даже мой амулет не выдержал, — добавил ученик, испуганно глядя на чародея. — Любого из летних магов в буквальном смысле разорвало бы на части, если бы ему довелось столкнуться со столь мощной стихией.

— Лукеен, я хочу, чтобы ты дал инструкции своему ученику и отправил его готовить зелье, а сам остался здесь, у меня есть для тебя, да и для всех советников, важные и безотлагательные новости. И мне очень жаль, что советники еще не появились.

При этих ее словах двери открылись, и заспанные чиновники ввалились в зал. Джуф Егеул пытался своими толстыми пальцами застегнуть крохотные пуговицы на жилете, у него это не очень хорошо получалось. Волосы Мелиора Вишена, недовольного ранним подъемом, сыпали искрами. Горн Сплав хмурил кустистые, сросшиеся на переносице брови. Пожалуй, он один из всех был информирован о последних новостях.

Эйриэн села на трон, на спинку которого в этот момент упали лучи восходящего солнца, и королева засияла пламенем костра.

«Что-то я в последнее время слишком часто оказываюсь в пламени, — грустно подумала эльфийка, — не ровен час, и сгорю».

Лукеен перестал шептать на ухо ученику рецепт, и тот покинул зал, на прощание кинув тревожный взгляд на королеву. Советники расселись по креслам, писари заняли свои места за столами. Можно было начинать заседание, но эльфийка молчала. Она так много хотела сообщить, что даже не знала, с чего начать: мыслей было много, а изложить их следовало кратко. Нужно было что-то говорить, после этого что-то решать, а силы иссякли.

Ивэн кашлянул, нарушая тишину, и ободряюще кивнул ученице. Королева потерла лоб и начала речь:

— Господа советники, я собрала вас здесь, чтобы сообщить очень неприятные и неотложные новости. Как вам всем известно, Пошегрет объявил нам войну. Мы думали, что главный его удар будет нанесен со стороны его границ, но мы ошибались. Маэстро Мишель Валлон, — когда Эйриэн произнесла этот сомнительный титул, многие советники скривились, но для нее это звание было одним из самых значительных в королевстве, — посланный тайным советником, был схвачен орками, за которыми ему приказали следить. К счастью, он освободился и смог сообщить, что на самом деле задумал Юргантт Шестой. Кобольды отыскали полуразрушенный проход в Драконовых горах, который выходит где-то недалеко от столицы. Именно им и собираются воспользоваться орки. Они ведь заодно с темной стороной.

— Мишель не должен был попасться. Откуда у вас сведения обо всем этом? — поинтересовался Ивэн. — Не мог ли кто-то ввести вас в заблуждение, ваше величество?

— Не мог. Я случайно оказалась в Стионе и сама лично разговаривала с маэстро после его побега из плена, он не обманывал. И еще он просил передать вам, Ивэн, вот это.

Эйриэн расстегнула куртку, порылась во внутреннем кармане и извлекла потрепанный обрывок серого плаща с начертанными на нем тайными письменами. Как только советник развернул кусок ткани, знаки сразу же проявились. Ивэн быстро пробежал по посланию глазами. Как и предполагала девушка, шифр был ему знаком.

— Да, здесь Мишель Валлон передает те же вести, что он сообщил ее величеству, — подтвердил тайный советник.

— А еще маэстро сообщил мне, что во дворце завелся предатель, — продолжила королева, но ее речь заглушил взволнованный ропот советников. Ей пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной. Это удалось с трудом. Она уже давно находилась на грани обморока и продолжала заседание из последних сил, собрав всю оставшуюся волю в кулак. — Предатель перехватывал почтовых голубей и повредил магический портал. Он сделал все, чтобы настоящий план орков был нам неизвестен. Только счастливое стечение обстоятельств помогло мне выяснить правду.

— Кто же он? Кто, скажите нам, ваше величество? — не выдержал самый горячий из всех советников, Мелиор Вишен.

Но королева не ответила — в зал вошел Антуан. Он осторожно, опасаясь на каждом шагу споткнуться, нес в руках наполненный до краев деревянный кубок с долгожданным питьем. Эйриэн приняла сосуд, при этом руки дрожали так сильно, что ученику мага пришлось помочь девушке, пока она пила. Магия вливалась живительным теплом в кровь. Эльфийка слегка наклонила голову в знак признательности, но ее благодарный взгляд был красноречивее любых слов и жестов.

— Вы хотели знать, кто оказался предателем? — Она обвела взглядом всех присутствующих. — Тот, кто должен быть здесь, но кого здесь нет, и есть предатель.

— Я боюсь предположить… — огляделся по сторонам Джуф Егеул.

— А вы не бойтесь. Да, вы правы, советник, это Коул ла Тилгер.

— Но этого не может быть! — воскликнул хоббит. — Его очернили, оклеветали перед вами, ваше величество! Не верьте наветчикам.

— К сожалению, это правда. Он сам признался мне во всем, и он собирался за сегодняшний день захватить дворец и сдать его врагам. Также Коул убил Ломбера Гордого из клана Солнечного молота, который принес во дворец важные новости от гномов.

Последнее сообщение оказалась шоком для членов королевского совета, придворные замерли в креслах, открыв рты. Только по лицу Николо ничего не было видно, но то, что он достал шкатулку с леденцами, говорило само за себя.

— Это удар в самое сердце, — опустила глаза королева, — как для меня, так и для всех вас, но это правда, и мы должны принимать ее такой, какая она есть.

Девушка перевела дух и заговорила другим тоном — ее голос был сух и тверд:

— В связи со случившимися событиями, нам необходимо предпринять ряд мер, чтобы обезопасить жителей Анории и прилегающих территорий, а также дать достойный отпор войску Пошегрета. Ивэн Тилгер, у нас мало людей, лучшие войска отправлены к границе, поэтому необходимо создать ополчение из добровольцев. Тех, кто сражаться не хочет, не брать, нам не нужны трусы, которые побегут при виде крови и не смогут прикрыть спину товарищей по оружию. Пусть нас будет лишь сотня, но чтобы эта сотня была готова сражаться до последней капли крови. Хоббитов не брать под угрозой расформирования всего отряда.

В первую очередь это касается гномов. Эти народы дружны, как родственники, и гномы обязательно попытаются привести с собой друзей, но еще неизвестно, насколько затянется война, а армию кто-то должен кормить. Лучше хоббитов никто не умеет выращивать урожай, ухаживать за скотом и готовить, но вот бойцы из них плохие. Все ополченцы должны получить броню, щиты и оружие в зависимости от своих способностей. В этом я полагаюсь на вас. Сегодня на восьмой бой после полудня мы выступаем к Драконовым горам. К этому времени армия ополченцев должна быть укомплектована.

Советник по военной политике коротко кивнул и начал что-то быстро нашептывать писарю, сидящему рядом, перо которого быстро заскакало по пергаменту.

— Джуф Егеул, вам я поручаю устроить беженцев, которые начнут стекаться в столицу уже через пару боев. Вы, как и Ивэн, отвечаете за порядок в столице. Я объявляю военное положение. — Королева набрала воздуха и решилась сказать очень страшные для нее слова: — Ивэн, мародеров вешать, Джуф, спекулянтов — тоже. Я не позволю никому наживаться на бедах Эсилии! Еды, воды и жилья должно хватить каждому. Если понадобится, мы откроем двери и кладовые дворца. Также, Джуф Егеул, на вашей совести обеспечение армии продовольствием и всем необходимым провиантом. Здоровая и сытая армия — залог нашей победы. Воин, падающий с ног от голода, не способен крепко держать оружие. Я надеюсь, вы это понимаете?

— Понимаю, ваше величество, — твердо глядя в глаза королеве, ответил хоббит, и еще один писарь взялся за перо.

— Лукеен Старый, я понимаю, что большинство лучших местных магов в Стионе, но оставшиеся должны обеспечить поддержку воинам. Также я прошу вас в этот нелегкий час проявить понимание и поделиться некоторыми вашими профессиональными секретами — которые, я знаю, вы храните и бережете как зеницу ока — с Горном Сплавом, чтобы кое-какие рецепты он смог передать лекарям и сестрам врачевания. Особенно важен рецепт того питья, которое совсем недавно мне принес ваш ученик и которое выручает меня уже не в первый раз. А также, не найдется ли у вас формула зелья, которое бы увеличивало силу бойцов и делало их невосприимчивыми к боли?

Лукеен нахмурил брови, пожевал губами, но все же ответил:

— Есть у меня нужный вам рецепт, ваше величество, это очень древняя формула, которая не использовалась много лет, но я недавно проверял ее действие и смею вас заверить, она по-прежнему прекрасно работает. Может, кто-нибудь слышал о зелье берсерка?

Советники отрицательно покачали головами.

— Это зелье обладает всеми необходимыми для нас свойствами, благодаря ему воины становятся практически непобедимы.

— То, что нам нужно. Благодарю вас, Старый. Еще одному писарю прибавилось работы.

— Горн Сплав, нет ли у вас известий от родственников из Солнечного молота?

— К сожалению, нет, ваше величество, — склонился гном.

— Вы отвечаете у нас за науку, поэтому вам я доверяю медицину, при сотрудничестве с магами, а также возведение укреплений вокруг столицы. Сами понимаете, времени у нас мало, но препятствия должны задержать врагов до прихода нашего подкрепления. В связи с этим, прошу советников правильно распределить силы, которые отправятся сражаться с армией Пошегрета к Драконовым горам, и те, что останутся в Анории на случай, если мы проиграем сражение и защитникам города придется обороняться. У меня мало опыта в подобных вопросах, поэтому я прошу вас самих принять решения.

Гном со всей серьезностью отнесся к поручениям королевы, его писарь начал писать раньше, чем королева отдала первые приказания.

— Николо ла Шург, — эльфийка со щемящей тоской в сердце взглянула на старого учителя, — вам я поручаю координировать деятельность королевского совета и контролировать столицу.

Глаза старика потемнели:

— Значит ли это, ваше величество, что вы отправляетесь с армией?

— Да, Николо, вы все правильно поняли. Советники перестали диктовать указы и эдикты, и все разом вскинули головы.

— Но вы не можете, ваше величество! — воскликнул Мелиор Вишен.

— А почему нет? Неужто вы думали, что я отправлю в бой своих воинов: мальчишек, которые едва научились держать настоящий меч в руках, и стариков, которые пойдут защищать детей и внуков, — а сама останусь за стенами крепости? Кто я буду тогда? Чем я тогда лучше предателя? Если я испугаюсь и останусь, кто поручится, что они не испугаются?

— Девочка… — начал было Николо.

— Я не девочка, советник, я — королева! В Гаэрлене еще не перевелись эльфы. Если я умру, вам пришлют нового правителя, — жестко отрезала Эйриэн, — Это мое королевское решение, и вы не можете со мной спорить.

Звенящая тишина повисла в зале. Не скрипели перья, мужчины затаили дыхание перед юной королевой, которая грозно взирала на них с горящего трона.

Звук открываемых дверей совпал с ударом городского колокола, возвещающего на всю столицу об опасности.

— Ваше величество, к вам посланец из клана Солнечного молота, — возвестил слуга.

— Зови! — обрадовалась королева.

Гном, вошедший в зал, выглядел запыхавшимся.

— Ваше величество, — рухнул он на колени перед троном, — Голин Серобородый из Стальной кирки просил передать вам поклон, а также то, что их клан и кланы Рыжих лис и Золотой руды караулят территорию гор в том месте, откуда могут пройти орки. Как только враги откроют проход, он сразу же будет завален. По вашему приказанию все горные кланы отправили своих представителей к месту сбора у Рощи единорогов, там же скоро будут ополченцы и воины из Ватона, отряд ждет и в любой момент готов сразиться с врагом!

— Спасибо, — поблагодарила эльфийка, — скоро они вольются в армию, которая выйдет сегодня вечером из города. Я бы лично хотела выразить соболезнования клану Солнечного молота в связи с гибелью вашего главы — Ломбера Гордого.

— Мы принимаем ваши соболезнования, — гном стукнул себя кулаком в грудь, туда, где билось его гордое сердце, — и надеемся, что его убийца будет справедливо наказан!

— Все решит королевский суд, — уклончиво ответила Эйриэн. — Я не смею вас больше задерживать. Скоро герольды возвестят последние новости, слушайте их внимательно.

Гном поклонился и вышел. Девушка обратилась к советникам:

— Я считаю заседание закрытым. И я надеюсь на вас. Сейчас я удалюсь на два боя в свои покои, но после этого буду готова к аудиенциям. Если появятся новые важные известия, передайте мне их немедленно.

Она покинула зал под дружное бормотание придворных и слаженный скрип гусиных перьев.

Первый герольд прокричал с дворцовых стен, еще когда она шла по коридору, потом раздался звонкий голос следующего вестника дурных событий.

«Нелегка у них сегодня доля, им придется кричать до вечера, а может, и дольше». — О том, что случится в городе после того, как новости разлетятся, она старалась не думать.

Эйриэн закрыла за собой дверь королевских покоев, прижалась лбом к створкам и сомкнула веки.

«Все это происходит не со мной, я сплю, сейчас я открою глаза, и все закончится, встанет солнце, Ивэн придет меня будить, будет мир, будет счастье, и не будет никакой войны», — уговаривала себя эльфийка и даже на мгновение поверила в эту наивную ложь. Она снова почувствовала страх. Королева не боялась, когда сражалась с монстрами, не боялась разбойников на дороге, никогда не боялась умереть. Она боялась лишь того, что будут умирать другие.

Королева открыла глаза, но мир остался прежним: громко кричали глашатаи со стен, орки пробирались сквозь Драконовы горы к Анории, Коул сидел в своей комнате, запертый за предательство.

«Значит, будем сражаться!» — решила Эйриэн. Она скинула грязную одежду, помылась под душем и переоделась в чистое платье. Эльфийка выбрала мужской костюм из черного бархата: короткий колет с широкими прорезанными рукавами, узкие штаны, на ноги обула сапоги до колен. Под колетом у нее была черная шелковая блуза с такими же широкими рукавами и высоким стоячим воротником. На голове красовался широченный берет с вышитым серебром ободком короны. С берета свешивалось роскошное страусиное перо. Поверх одежды был накинут короткий плащ, подбитый серебром.

Королева рассматривала свое отражение в зеркале, когда в ее покои постучались. Сердце рухнуло в пятки: «Что стряслось на этот раз?»

Она поспешила открыть дверь, но на пороге была всего лишь Милена. Сестра радостно кинулась на шею королеве.

— Эйриэн, как хорошо, что ты приехала! Я слышала, что кричат герольды. Это правда, что нас ждет война? — спросила она, нахмурив лобик.

— Да, — погладила ее по волосам эльфийка.

— Но это же очень нехорошо.

— Да, дорогая.

— Эйриэн, — принцесса выжидательно уставилась на королеву, — ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я очень рада тебя видеть.

— Я тоже, но это не то. Ну же, вспомни, какой сегодня день?

Королева попыталась вспомнить.

«Если орки обещали напасть на Эсилию две недели назад, а тогда было восьмое число месяца полей, значит, завтра будет двадцать второе, а сегодня двадцать первое. Как же я могла забыть — этот день считается днем рождения Милены!»

— Дорогая, — обняла она сестру, — я поздравляю тебя, теперь ты совершеннолетняя. Перед тобой открывается новая, взрослая жизнь, ты можешь участвовать в заседаниях королевского совета и, что самое главное, принимать женихов.

— Да, Эйриэн, я все это знаю, — девушка явно нервничала, — но ты обещала рассказать мне кое-что другое в день моего совершеннолетия. Ты обещала рассказать мне про моих родителей. Помнишь?

«О нет, только не это! Только не сейчас! Накануне войны, после предательства Коула… Милена, мое взбалмошное дитя, я даже не знаю, как ты воспримешь эту новость».

— Сестренка, раз ты уже стала взрослая, то знай: все взрослые обладают одним очень хорошим качеством — терпением. — Королева говорила очень ласково, она всей душой хотела еще хотя бы на пару дней оттянуть этот непростой момент. — Сейчас происходят очень важные события, они повлияют на жизнь всей страны, прошу тебя, ты должна подождать. Когда все уляжется и наладится, тогда и поговорим.

Королева попыталась проскользнуть мимо своей подопечной, но та вцепилась ей в руку:

— Эйриэн, ты же обещала! Я не хочу ждать! Я хочу сегодня узнать всю правду! Что ты от меня скрываешь? Что мои родители были такими же предателями, как Коул? Поэтому никто не хочет о них рассказывать? Да? Я — дочь предателей?

Милена готова была расплакаться, и сердце Эйриэн не выдержало.

— Нет, сестренка. — Королева обняла воспитанницу. — Вовсе нет. Про твоих родителей никто ничего не рассказывает, потому что никто ничего о них не знает. Они умерли далеко отсюда, в нищете и безвестности. Тогда была эпидемия чумы, и их забрала болезнь. В этот день пятнадцать лет назад я нашла тебя в старом замке. Лишь герб на щите над воротами и кольца на руках твоих родителей открыли твое настоящее происхождение.

Милена отстранилась от эльфийки и засмеялась странным смехом:

— Кольца и герб на щите, умершие в нищете родители… Это — все?

— Все, — тихо ответила королева. Она была поражена поведением принцессы.

— Если это все, то, может, я вовсе и не из рода Имирауд? Тогда я ничего не должна Эсилии и могу в любой покинуть ее и отправиться туда, где нет войны?

Эти слова больно задели королеву. К тому же она разозлилась. Очень сильно разозлилась. Второе предательство за день — это уже чересчур.

Эльфийка схватила принцессу за плечи, подтащила к зеркалу и развернула, ткнув носом в отражение.

— Посмотри на себя: из тебя сделали королеву! А кем бы ты стала, если бы я оставила тебя в замке, пропахшем чумой? Даже если бы ты выжила, думаешь, ты бы стала баронессой или графиней? Да ты бы даже зажиточной горожанкой не стала! Хорошо, если бы тебя нашла семья сердобольных крестьян. И тогда бы ты пахла свиньями, козами, землей и навозом, а не духами, как сейчас. И ухаживали бы за тобой не благородные придворные, а простые пастухи, и на рыцарей ты бы смотрела лишь издалека на турнирах, и песни пела бы другие, и выходное платье у тебя было бы всего одно. Это при хорошем стечении обстоятельств, а при плохом — оказалась бы в приюте, а оттуда пошла прислугой в какой-нибудь кабак или, того хуже, в бордель, ведь ни магических, ни научных талантов у тебя нет и особым рвением к труду ты не отличаешься. Что, ты бы этого хотела? Так я хоть сейчас могу это устроить: и в пастушки тебя отдать, и в кабак, а хочешь, в бордель к мамаше Шарлотте отведу?

— Нет, — еле выговорила Милена. Если в начале гневной отповеди королевы она еще всхлипывала, то теперь даже это боялась делать. Она была смертельно напугана, потому что еще никогда в жизни не видела свою названую сестру в таком жутком гневе.

Незажженные фитили свечей вспыхнули и ударили в потолок гигантскими струями пламени, которые моментально охватили занавеси и балдахин над кроватью, зеркало зазмеилось глубокими трещинами, голубоватые молнии разлетелись в стороны от королевы.

— Ты думаешь, ты ничего не должна Эсилии?! — Ее грозный голос звучал, перекрывая треск пламени, громкие крики герольдов с улицы и все остальные звуки. — Это мне, лично мне ты ничего не должна. Но все твои платья, украшения, еда, которую ты ешь каждый день, кровать, в которой ты спишь, — это все куплено на налоги эсилийского народа, на их деньги, которые они зарабатывали каждый день потом и кровью. Эти деньги хоббитов, гномов, лепреконов, трудяг и воров, швей и сапожников, шлюх и пахарей. Это им ты должна! А ты готова бросить их в трудный час на произвол судьбы и малодушно сбежать? Я тебе не позволю! Если у тебя есть хоть капля чести, ты останешься во дворце до окончания войны с Пошегретом и будешь помогать Николо. Если понадобится, возьмешь в руки меч, будешь таскать смолу к стенам, перевязывать раненых. Но ты не сбежишь, пока не отработаешь свой долг! А потом, после войны, убирайся на все четыре стороны, тогда и решай, кто ты. Но сейчас пока что ты — принцесса Эсилии Милена вель ен Имирауд! Ты поняла меня?!

— Да, — всхлипнула девушка. Она не смогла сдержать слез, и они потекли из ее прекрасных наивных глаз.

— Иди! — выпустила ее Эйриэн.

Милена, закрыв лицо руками, выбежала прочь из комнаты.

Эльфийка почувствовала себя опустошенной, как будто шарик, из которого выпустили весь воздух. Она махнула рукой, укрощая огонь за спиной, и посмотрела на причиненные разрушения: обивка стен и потолок были безнадежно испорчены вместе со старинным огромным зеркалом. Без помощи магов, обивщиков и штукатуров точно не обойтись.

«Не надо было на нее так кричать, — расстроилась королева от собственной внезапной вспышки неконтролируемого гнева, — немудрено, что Милена захотела сбежать. Она просто испугалась. Я бы сама с удовольствием сбежала, если бы не была королевой. Зря я с ней так разговаривала, надо будет попросить прощения. Но не сейчас, позже…»

Эйриэн устало прикрыла глаза. На душе было темно и гадко от предстоящей войны, от ссоры с сестрой, от предательства друга. Все так сразу навалилось…

Но королевы не сдаются, никогда не сдаются!