Путь из ада

Глава 8

Он понимал, стоя на вершине горы, пока ветер плотно прижимал полы тяжелого пальто к ногам, — его плечи тяжко ныли от рюкзаков, а нервы все еще не успокоились после чуть было не случившейся с ними трагедии на горном склоне во время схода снежной лавины, — что ничего другого не остается, как дожидаться неизбежного конца, наблюдая за приближавшимися сыщиками, и вести себя так, как от них и ожидают, короче говоря, не рыпаться. Но Дэйвис напомнил себе, что подобные мысли — эгоизм с его стороны, так как он думает только о себе, и что его новая концепция “мы” не допускает скидку на то, что у него смертельно ломит все кости и ему хочется на все махнуть рукой, следуя прежней изжившей себя концепции “я”. С учетом того, сколько им еще осталось пройти до горы Зуб, их шансы на то, чтобы выжить, были весьма скудными. Хотя насколько более легким и менее мучительным казалось погибнуть под ружьями солдат Альянса, чем сгинуть от пронизывающих ветров и холодов димосианской зимы.

Он отдавал себе отчет, что это подсознательное желание умереть укоренилось в нем еще с тех далеких дней и мрачных часов, проведенных в далеком детстве, когда он, встретив непонимание и отпор со стороны родителей, обратился к книгам, чтобы найти в них утешение, которое не могли дать ему окружающие. Он читал книги с россказнями о сверхъестественном: о демонах и дьяволах, ангелах и духах. В те дни ему казалось, что умереть намного лучше, чем жить, чтобы оказаться в пределах потустороннего мира, где обитают загадочные существа и происходят таинственные превращения, где нет эмоциональных стрессов, от которых сосет под ложечкой, нет склок и борьбы за существование, от которых бросает в дрожь, как старика от лихорадки.

Но он больше не был ребенком.

Нет и не могло быть утешения в этом мире вражды и произвола. Если он сможет сохранить жизнь себе и ей достаточно долго, чтобы успеть вкусить радость бытия и укрепить возникшую между ними связь, то, возможно, со временем научится и без малейших колебаний вступать в борьбу с любым противником, вместо того чтобы видеть в смерти самый легкий выход из трудного положения.

— Пушку вперед! — скомандовал он Протею. — Огонь по первому из шаров!

Реактивный снаряд ударил в среднего сыщика, разнеся сложную машину — шедевр инженерной мысли — вдребезги. Отныне Дэйвис добавил к списку своих преступлений еще одно: преднамеренное уничтожение собственности, принадлежащей Альянсу. Он прикинул, сколько лет тюремного заключения полагается за такое, и ощутил в себе душевный подъем, какого не испытывал с тех пор, как еще подростком тайком нарушал то или иное правило, установленное для него отцом либо матерью.

Два других робота-ищейки отвернули в сторону, чтобы избежать той же участи, но Дэйвис крикнул Протею, чтобы тот взял на мушку сыщика, который был справа, и сразу же открывал огонь, как только мишень окажется под прицелом. Он был весьма обрадован, когда всплеск зеленовато-голубого огня настиг цель — и в воздух фонтаном взлетели напичканные электроникой потроха соглядатая.

Дэйвис обернулся, чтобы взглянуть на третье и последнее устройство, но оно успело-таки скрыться с глаз.

— Проклятие! — вырвалось у него.

— Сыщик исчез вон за теми деревьями, что впереди, — подсказала Ли.

— Ладно, пошли! Он все равно должен следовать за нами. Может быть, заставив его двигаться, мы сможем засечь эту штуковину чуть позже.

Они направились к деревьям, двигаясь со всей быстротой, которую допускали погода и рельеф. Протей скользил по воздуху впереди, внимательно просматривая все места, по которым им предстояло пройти. Теперь, когда сыщики были идентифицированы Дэйвисом как враги, робот-охранник будет постоянно настороже, пока не уничтожит последнее устройство. Он так и не втянул в свой блестящий корпус пушку, стреляющую реактивными снарядами, и водил ею, пока прочесывал местность с помощью всех своих сенсоров. Казалось гораздо более вероятным, что им удастся скорее обнаружить робота-сыщика, чем тому определить их местонахождение и передать постам координаты с учетом того, что система их поиска Альянсом потерпела существенный урон, плюс к тому же передача данных с единственного уцелевшего робота была затруднена для последнего опасностью приблизиться к объекту поиска. По счастью для них, те же самые приборы, которые использовал сыщик для выслеживания, применялись и Протеем для обнаружения устройства-ищейки.

Они углубились в рощу, следуя по тропе между гладкими стволами деревьев, проложенной стадом горных оленей, прошедших здесь незадолго перед ними и обеспечивших им гораздо более легкий путь, нежели по глубокому снегу, в котором они барахтались последние несколько часов.

— У них остался теперь только один, не так ли? — спросила Ли, следовавшая по пятам за Дэйвисом и слегка сгибавшаяся под тяжестью чемодана.

— Ты о чем? — переспросил он не оглядываясь, сейчас даже смотреть назад не было времени.

— Об ищейке. У них ведь остался только один, чтобы следить за нами?

— Это так.

— Но ты говорил, что и одного вполне достаточно. Тогда не имеет значения, как быстро мы идем и как далеко окажемся до того, как они выбросят на гору полицейских, раз им все равно известно, где мы находимся.

— Протей найдет оставшегося сыщика и уничтожит его.

— Но прежде чем ему это удастся, почему бы нам не свернуть по одной из тропинок, что пересекают нашу? Тогда, если мы двинемся в ложном направлении и пройдем несколько тысяч футов, прежде чем Протей сможет уничтожить сыщика, они окажутся не там, где нужно, получив последние данные от робота-ищейки. А как только с сыщиком будет покончено, мы вернемся по своим следам обратно, выйдем снова на эту тропу и пойдем туда, куда нам надо.

Дэйвис остановился так резко, что она почти наткнулась на его спину, и когда повернулся, ее лицо чуть ли не оказалось приплюснутым к его груди. Он поцеловал девушку в нос и сказал:

— Как так вышло, что ты оказалась сообразительнее меня?

— Вовсе нет.

— Ты доказала это уже дважды.

— Просто ты еще никогда не был на войне. Поэтому и не понимаешь некоторые вещи так, как я. Погоди, ты и сам научишься. — У нее это прозвучало с такой непосредственностью, что он не мог снова не засмеяться, хотя ситуация была далеко не из веселых.

— Вон там впереди как раз какой-то след пересекает нашу тропу, — показал он, кончив смеяться. — Куда двинем — налево или направо?

— Какая разница? Пожалуй, направо, раз мы слегка отклонились влево, когда начали спускаться по склону горы.

— Ну что ж, пошли! — согласился он, пройдя немного вперед, чтобы свернуть направо и пойти по ложному следу. Ему оставалось только надеяться, что Протей сможет обнаружить сыщика и уничтожить того вовремя, чтобы им успеть вернуться обратно на тропу и пройти по ней в нужном направлении достаточно далеко, прежде чем пожалуют ребята в голубых мундирах.

Протей монотонно булькал пластиплазмой.

Пока они шли, время, казалось, тянулось бесконечно долго, хотя он и знал, что на самом деле прошло не более трех или четырех минут с тех пор, как они свернули. Но каждый лишний шаг в сторону от намеченного маршрута представлялся им шагом в трясину, из которой нет возврата, — своего рода зыбучими песками, которые скрываются под обманчивой пленкой солоноватой воды. На миг им овладела фантазия, что сыщик разгадал их замысел и до прибытия солдат не тронется с места и не даст себя обнаружить. Конечно, это был форменный бред, так как сыщик не мог мыслить даже так примитивно, как Протей. Просто сферическая оболочка, битком набитая внутри аппаратурой, — и ничего больше! Игровой автомат, только с огромными возможностями, но до человека ему далеко.

И все же сыщик мог и не показаться. По крайней мере так, чтобы дать себя засечь визуально. Дэйвису хотелось хоть как-то быть в курсе того, обнаружил ли Протей робота-ищейку или нет и занимается ли его поисками. Он вспомнил, как часто размышлял над тем, как просто быть машиной, с ее видением окружающего только в черно-белых тонах без малейших оттенков серого, и использовать эти тона в качестве мерок для добра и зла безо всяких нюансов. Сейчас он обнаружил в машинах и другие, присущие только им свойства. Они не ведали ни страха, ни тревоги. И не испытывали никакого беспокойства, а следовательно, и осознанной необходимости. Как ему хотелось заставить Протея проникнуться всей важностью этих быстротечных секунд, которые для них так много значили.

Пушка выплюнула реактивный снаряд с гулким кашлем, и Протей вдребезги разнес что-то прямо по курсу между деревьями.

Раздался взрыв, вспышка, взметнулось облако дыма — и все стихло.

— Он достал его! — воскликнула Ли.

— Давай посмотрим, прежде чем праздновать победу, — охладил он восторг девушки, ринувшись вперед, к тому месту, где разорвался снаряд. Там, поблескивая на снегу, который быстро таял, образуя черные дыры, были разбросаны останки голубого корпуса сыщика. Ли уронила чемодан на снег и захлопала себя руками по облаченным в толстое одеяние бедрам, смеясь так же вволю, как те другие димосианские девушки, которых он видел, когда те играли в мифических демонов леса, летая в воздухе позади Заповедника. Он был поражен тем, как они могут совмещать радость и юмор с серьезными вещами, и их способностью не упустить из виду главного, как бы далеко оно ни было скрыто под грудой второстепенного и зачастую бросающегося в глаза барахла.

— А теперь — быстро назад! — настоятельно потребовал он, поворачиваясь и устремляясь мимо нее обратно к прежней тропе. — Они будут здесь через считанные минуты, если представится хоть малейший шанс поднять в воздух геликоптер в такой ветер.

Они преодолели первые две трети пути чуть ли не бегом. Вернувшись на тропу, Дэйвис настоял на том, чтобы забрать у нее чемодан хотя бы на короткое время — сейчас это было самое разумное, — так как он мог бежать с ним быстрее, а без чемодана девушка вполне могла поспевать за ним. На этот раз она не спорила, понимая, какую роль для них теперь играет быстрота передвижения. Ли не зря говорила, что была хорошим солдатом. Если для пользы дела было бы лучше, чтобы чемодан тащила она, то ему пришлось бы выслушать ее категорический отказ, но раз он был прав, то Ли не мешкая подчинилась.

Время шло слишком быстро, чтобы тратить его попусту.

Вокруг не раздавалось никаких иных звуков, кроме шума ветра, шелеста веток над их головами и хруста снега под ногами.

Дэйвис оценивал время, оставшееся до прибытия отрядов, самое большее минут в пять, а то и меньше. Он пытался считать секунды, пока они бежали, но так часто сбивался со счету, что бросил это занятие и сосредоточился на том, чтобы каждую минуту увеличивать скорость бега хотя бы на несколько футов.

Со стороны могло показаться, что они единственные живые существа в этом мире, две движущиеся фигурки на фоне ландшафта, лишенного смысла и содержания. Все другие предметы были неодушевленными: холод, снег, небо, земля, обнаженные деревья, странный, загадочный ветер.

Планета-кладбище, мир мертвых, а они — жалкие создания, мечущиеся по его закоулкам и коридорам в попытках найти выход обратно к живым.

И суетиться с такой быстротой их заставляло четкое осознание того, что они могут очень скоро из жалких, но живых созданий превратиться в пару новых трупов — единственных обитателей этой планеты-кладбища.

И вот с быстротой пробуждения лунатика, наступившего на гвоздь, окружающий мир проснулся от спячки, взорвав тишину громкими звуками. Небо наполнилось гулом вращающихся лопастей винтов вертолета, находящегося на высоте, недоступной для гравитационных тарелок Протея. Гул, с которым он барражировал, напоминал стрельбу из пулеметов — оружия давно минувших дней человеческой истории. Леса не замедлили откликнуться эхом и отразили гул моторов обратно в небо, точнее, в низко нависшее облако.

— Поспешим, — кратко сказал Дэйвис, когда они достигли края небольшого плато и начали спуск по обманчивому склону к похожей на чашу долине, по которой им предстояло следовать в ближайшие четыре или пять часов, если Ли, конечно, правильно определила маршрут на гору Зуб.

— Отдай мне чемодан! — потребовала она.

— Даже и не мечтай!

— Ты не сможешь удержаться с двумя рюкзаками и чемоданом на такой крутизне. Тебе это ясно не меньше, чем мне. Кончай спорить и отдай мне чемодан побыстрей!

Он опустил чемодан на снег, даже не останавливаясь, просто на момент замедлив ход, чтобы дать девушке время подхватить его. Дэйвис пробирался от дерева к дереву, спускаясь туда, где за кромкой леса блестела под снежным покрывалом открытая глазу низина, поглядывая при этом на клочки неба, видимые в просветах ветвей, гораздо чаще, чем себе под ноги.

Ли по пятам следовала за ним.

Когда они уже наполовину спустились, полицейский вертолет сверху стремительно нырнул вниз, но не на них, а к тому месту, где беглецов в последний раз засек сыщик. На его брюхе красовалась буква “А” — знак Альянса в окружении зеленых миров — официальная правительственная символика. Затем геликоптер скрылся из глаз и хриплый рев моторов стал затихать по мере удаления от них — тех самых беглецов, на которых и шла охота.

— Сколько пройдет времени, пока они разберутся, что их надули? — поинтересовалась Ли, когда они спустились в долину.

— Не очень много.

— Я тоже так думаю.

— Ну, — выдохнул он, — наконец-то мы на ровном месте. Можно опять выиграть время, так как идти теперь будет намного легче.

— Но если они обнаружат, что мы направились к долине, и решат, что мы все еще здесь, то для них не составит труда обложить нас со всех сторон, а затем начать прочесывать местность.

Он прислонился к выступающему куску гранита, похожего на небольшую башню и покрытого льдом, положил в рот немного снега и подождал, пока тот растает, чтобы утолить жажду.

— Да, это верно. Но ведь другого маршрута у нас нет, не так ли?

— Пожалуй, он единственный, которого мы должны придерживаться.

— Можно похоронить эту идею — найти крепость.

— И куда тогда идти? Он только пожал плечами.

— Можешь взять чемодан на время, — сказала она. — Мы сейчас на ровном месте, и тебя это особенно не затруднит. А у меня все руки ломит.

Он без комментариев взял чемодан и вновь быстро зашагал вперед. Через несколько часов они, быть может, увидят на другом конце долины проход, по которому придется пробраться, чтобы в конце концов достичь горы Зуб и крепости — если только таковая там есть. Если Альянс проявил беспечность до такой степени, что вместе с полицейскими не отправил еще несколько сыщиков, то тогда он и Ли, возможно, одолеют этот проход и даже доберутся до самой горы. Если же власти, напротив, пойдут на все, чтобы перекрыть все ходы и выходы, то им остается только погибнуть...

Путь пересек горный поток шириной футов семь, покрытый тонкой коркой льда.

Почти не вызывало сомнений, что этот ручей струится по центру долины от одного ее конца до другого и, следовательно, должен указать им наикратчайший путь к проходу. Дэйвис отправился вдоль ручья с почти религиозным чувством, придерживаясь русла, за исключением одного участка, где вода круто устремлялась вниз среди небольших утесов, густо заросших колючим кустарником — его шипы давали себя знать даже теперь, когда зима наложила на них свою лапу.

Они уже наполовину преодолели спуск вдоль этого отвесного водопада, откуда им оставалось не больше часа ходьбы до прохода, когда Ли схватила его за руку и потянула, чтобы заставить остановиться. Когда Дэйвис обернулся, она поднесла палец к губам и шепнула:

— Послушай!

Сначала все, что он мог расслышать, — это только шум воздуха, со свистом вырывающегося из его легких во время дыхания, и стук крови в висках. Но затем эти звуки перекрыл гул сверху — от лопастей винтов вертолета. Он задрал голову, выискивая в небе источник этого шума, затем услышал его вновь, на этот раз ближе. Гул стремительно нарастал...

— Быстрее! — выдохнул он, подхватывая Ли и увлекая ее за собой обратно, прочь от голых берегов ручья к деревьям и кустарнику.

— Чемодан! — воскликнула она.

Дэйвис бросил чертов кофр там, где девушка остановила их, и совсем позабыл захватить его с собой в укрытие. Эта часть багажа осталась на открытом берегу и казалась гораздо больше, чем была на самом деле, — ни дать ни взять монумент его глупости.

Он с беспокойством взглянул на серое небо, на падающий снег и на тот трудный участок пути вдоль застывшего водопада, который предстояло преодолеть вновь. Самого вертолета пока еще не было видно, хотя гул от лопастей и рев моторов стали еще слышнее. Он вскочил, сделал шаг в сторону чемодана и тут увидел, как из-за верхушки деревьев показался вертолет на расстоянии каких-то пятисот ярдов от них.

Дэйвис упал, с хрустом ломая кустарник, с отчаянием пытаясь укрыться под его ветками. Он чувствовал, как колючки вонзаются ему в щеки и сквозь перчатки жалят руки. Лицо стало липким и теплым, и он понял, что это кровь. Но теперь это не так его встревожило, как могло бы обеспокоить еще не так давно, до встречи с Ли. Сейчас он меньше всего думал о презентабельном имидже, который поддерживал в глазах своих почитателей — поклонников его исторических романов. Все его помыслы были устремлены лишь на то, чтобы выиграть эту жестокую схватку не на жизнь, а на смерть. И не столько ради себя, сколько, главным образом, ради нее. Его инстинкт на выживание неплохо срабатывал в интеллектуальном плане, когда речь шла о том, чтобы спасти рассудок от помешательства во время схваток с родителями еще тогда, когда Дэйвис был ребенком. Но ныне, в этот день, тот же самый инстинкт проявил себя и в чисто физическом аспекте, и он даже обрадовался, испытав чувство гордости за себя, когда вертолет Альянса проплыл над самой головой, так и не заметив ни его, ни чемодан.

— Ты в порядке? — забеспокоилась Ли. Дэйвис встал на колени, вытащил колючку из губы, вытер лицо и посмотрел на выпачканную кровью руку.

— Могло быть и хуже! Просто повезло, что колючка не попала в глаз.

— Что они делают?

Он взглянул в сторону прохода и увидел, что вертолет Альянса занимает позицию над тропой у подножия гор. Точно над тем местом, где он завис, лента ручья круто уходила вниз по серым скалам.

— Они знают, что мы в долине, — ответил он. — Дожидаются, когда высунем нос наружу.

— А сами силами полицейских начнут ее прочесывать с другого конца.

Он оглянулся на путь, которым они пришли сюда, прислушался. Ему показалось, что различил гул второго вертолета выше по ручью.

— Давай, пошли!

— Куда?

— Через проход. Возможно, нам удастся найти способ ускользнуть незамеченными от вертолета.

— Но они могут выставить посты и на этом конце долины, разве не так?

— Вполне возможно. Но мы не можем просто сидеть здесь и ждать. И легче идти вперед, чем проделать обратный путь и попытаться проскользнуть сквозь шеренги поисковых групп. У них наверняка с собой приборы для слежки и сенсоры для улавливания теплового излучения, возможно и не столь совершенные, как на сыщиках, но вполне пригодные для того, чтобы не дать нам проскользнуть незамеченными.

— Я пока схожу за чемоданом, — обронила Ли, протискиваясь мимо Дэйвиса через кусты и начиная спускаться, цепляясь за молодую поросль.

— А может, оставим его там?

— И позволим им найти его, чтобы сделать вывод, что мы в панике и где-то здесь поблизости?

— Им, должно быть, и так об этом уже известно.

— Как и то, что мы еще не покинули долину?

— Да, похоже, и на этот счет у них нет сомнений.

Вскоре она поднялась с чемоданом.

— В любом случае я его понесу, — заявила она. — Давай сойдем с тропы.

Он так и сделал и пустился дальше в путь, стараясь держаться под прикрытием деревьев, хотя и пытался приблизительно придерживаться направления вдоль ручья, чтобы избежать опасности заблудиться. Им повезло хотя бы в том, что, удалившись от места, где ручей обрывался вниз, удалось найти более пригодное место для спуска.

Дэйвис, следя за всем впереди, продолжал делать все возможное, чтобы их не заметили с вертолета, танцующего в воздухе возле конца долины, хотя время от времени они сами видели его, когда поневоле приходилось пересекать открытые участки, испытывая болезненное чувство своей незащищенности при одной мысли о том, что на чистом, свежевыпавшем снегу они видны как на ладони.

Небо начало медленно тускнеть, когда они добрались почти до самого конца долины. Последние полчаса местность начала повышаться, и чем дальше, тем круче, и их настроение также стало подниматься. Беглецов никто не преследовал, и если не считать самого ручья и его берегов, повсюду густо росли деревья, давая возможность укрыться при необходимости от преследователей или проскользнуть через их цепь. За тысячу футов от края долины, испытывая чувство временного облегчения от сознания того, что пока люди Альянса не висят у них на хвосте, Дэйвис объявил привал, чтобы набраться сил перед решающим броском и заодно разведать, так ли все просто на самом деле, как им кажется.

Увы и ах!

Покинув Ли, он преодолел едва ли треть пути, пробираясь вверх по склону перебежками от дерева к дереву, когда заметил дозорных, выставленных от края долины на расстоянии дюжины футов. Они сидели на корточках, чтобы их силуэты не слишком выделялись на фоне неба, и у каждого на коленях было ружье. Взоры их были устремлены вниз, и он понял, что, если бы в долине не было чуть темнее, чем на гребне горы, они бы заметили его без всякого труда. Дозорные располагались не далее пяти футов друг от друга. Если эти интервалы выдерживались по всей ширине прохода, тогда шеренга часовых должна была состоять из ста пятидесяти человек... Создавалось впечатление, будто вся гора усеяна солдатами Альянса. А это означало, что в операции были задействованы и другие вертолеты для доставки такого количества людей. Дэйвиса позабавило, что беглецов сочли столь важными персонами, что не поскупились на расходы для организации такой широкомасштабной операции. Но он тут же охладил свой пыл, прекрасно понимая, что тоталитарное правительство не будет считаться ни с чем, чтобы наказать любого и каждого, кто осмеливается нарушать их доктрины, так как если кто-то сумеет избежать его кары, то это может оказаться искрой, от которой вспыхнет пламя всеобщего мятежа.

Осторожно, стараясь не делать ни малейшего шума, чтобы не привлечь внимания дозорных и не выдать себя ни единым движением, он прокладывал себе путь обратно, сквозь кусты и через снег, прямо к Ли. Пока он крался, то заметил, что вновь поднимается ветер, хотя снег и перестал падать.

— Ну? — спросила она, когда Дэйвис вернулся.

— Нам не пробраться!

— И у меня плохие новости, — сообщила Ли.

— Что еще?

— Видишь вон ту прогалину в долине ниже на полмили? Он кивнул.

— Секунду назад ее пересекла поисковая цепь, с интервалами между солдатами всего в несколько футов. Возможно, за ними следуют и другие. Каждый второй снабжен сенсором — улавливателем теплового излучения короткого радиуса действия — и водит им перед собой на манер миноискателя.

Он глянул на уже опустевшую прогалину, едва различимую в гаснущем свете дня.

— Они будут здесь через полчаса.

— Меньше. У них хороший ход.