Пути Держателей

Эпизод XIII. Война

Он нашел ее высоко на скалах, где умирающее дерево тенями ветвей чертило на морозной сверкающей земле причудливые картины. Шел нарочито громко, чтобы демоница заранее знала, что уже не в одиночестве. Суккуб медленно повернулась, отбрасывая с лица рыжую прядь.

— Эта война тяжела для меня, прости, мой господин. Я была воспитана для шпионажа и тайного противостояния, от вида пролитых тобой рек крови меня мутит…

— Не слишком ли сентиментально для дочери Тоэха?

— Немало прожив на Земле, ты должен знать, что человеческие чувства, когда-то подаренные людям жителями Тоэха и Мидзури, присущи нам в еще большей, обостренной степени.

— Не хотел обидеть тебя.

— Я не обижаюсь, это удел слабых. Но ты становишься все дальше, даже в постели не снимая своего оружия.

Киоши присел рядом, наблюдая за стаями крылатых ящеров, игриво переплетающихся в розовом небе. Потеки темно-красного наползали на светлый небосклон из-за далекого туманного горизонта, создавая удивительную по красоте картину. Расстегнутая перчатка упала в редкую сухую траву, ломая стебли. Обиженно вздрогнула. Впервые за долгое время сняв оружие, юноша мгновенно почувствовал себя едва ли не голым. Полностью обнаженным, несмотря на кожаную куртку доспеха и тяжелый плотный плащ.

— Что ты задумал на этот раз, мой господин?

— Не называй меня так, прошу. Хотя бы, когда мы вдвоем.

— Зачем тебе Ииша? Взяв форт, мы одержали славную победу, но отныне в обеих армиях только и говорят о том, что через семнадцать переливов он сожрет твой труп…

— Именно это держит их на боевом взводе, как арбалетную тетиву. Они уверены, что я не побегу и дам бой Тавелоту. А это значит, что до последнего момента буду возглавлять их ничтожную армию.

— Я не понимаю тебя.

Киоши замолчал, разглядывая тяжелые лысые ветви над головой. Крохотный зверь, похожий на белку, скакнул с них на землю, с любопытством наблюдая за тоэхами, сидящими на вершине горы. Семеня лапками, подобрался поближе, в надежде на лакомство.

— Ты должна знать, — сейчас, без оружия на руке, эти слова давались ему с трудом. — Я не стану охотиться за Тоэши-Набо или вечно пить кровь Мишато. Дойдя до сердцевины Котла, я попробую уничтожить Камень.

Плечи Овиллы напряглись, став похожими на плоть скалы. Она молчала, давая ему возможность закончить.

— Я хочу сделать крупную ставку, — он устало потер пальцами глаза, с удивлением разглядывая правую кисть, ставшую ощутимо бледнее и тоньше. Хрупкие сизые вены слабо подрагивали под посеревшей кожей, и юноша поспешно отвел взгляд. — Я проникну в замок лорда Мишато, где Стервятник собирает Камень. И уничтожу его.

Резким ударом хвоста суккуб перерубила зверька, подобравшегося на опасное расстояние. Вскочила, позволяя Мацусиро разглядывать точеные гладкие бедра. Юноша слышал ее шумное дыхание, ощущал приятный пряный запах, исходящий от кожи.

— Я не позволю тебе пойти на это!

— Доверься мне.

— Я верила тебе все это время, но не могу поддержать, если ты добровольно идешь на смерть. Где твой разум, когда-то остановивший нас от путешествия во вре?..

— Послушай, Овилла, — Киоши нерешительно прикоснулся к ее ноге, не зная, что делать дальше. — Помнишь, как однажды забитый до полусмерти тоэх доверился девушке, прыгнув к ней в машину? Сейчас я хочу, чтобы эта девушка доверилась ему. Вспомни письма, которых я не писал. Вспомни нашу могилу. Мы вырвались из течения, смогли покорить судьбу, выбрать собственный путь. Пришла пора проверить, так ли это.

— Ведь твоего решения ничто не изменит? Ты принял его, как когда-то решил избавиться от Слизня, убивать рекрутеров Мишато, идти войной в Котел или нанять Иишу-Н-Тавелота, да?

— Думаю, это так.

Овилла сделала несколько шагов вперед, пальцами счищая с хвоста застывающую кровь. Теперь она стояла к юноше спиной, почти на краю скалы, а насыщенный красным цветом мир лежал у ее ног.

— Прости, мой господин. Я не должна была демонстрировать свою слабость.

Он поднялся следом, машинально поднимая перчатку из травы. Застегнул оружие на запястье, сжимая кулак в ответ на благодарное покалывание. Встал рядом, вдыхая ароматы ее волос. Теперь мир лежал и у его ног тоже. Жаркий и холодный до изнурения, темный и наполненный яркими всполохами, жестокий и устойчивый, как свод законов.

Суккуб искоса взглянула на него, сверкая глазами. И только сейчас Киоши познал, о чем демоница говорила там, на далекой дороге, ведущей к Порталу во времени. За долгий срок службы Императору и ордену Сна она просто невероятно устала. И юноша не имел права винить ее за это.

— Я воин, — негромко сказал он, старательно подбирая слова. — Не такой, каких учат в казармах и гоняют сержанты. Не такой, каких целыми эпохами не выпускают из горных монастырей и храмов. Но я джегал, и отец успел дать мне все, что подобает иметь хорошему воину. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Более, чем ты, Киоши Мацусиро, — ответила она, и только сейчас молодой тоэх смог различить невероятную пропасть возраста, разделяющую их. — Но я рада, что смогла заставить тебя поверить в собственное предназначение.

Силясь понять сказанное, Киоши задумчиво подвигал пальцами. Холодная сталь очаровывала.

— Прошу, отведи меня к замку Мишато.

Закрепившись в форте, диверсионные отряды войска Иронотсу, увеличившегося вдвое, приливной волной растеклись по землям префектуры. Группами по несколько десятков тоэхов они принялись терзать окрестные поселения, не щадя ничего живого. Нападениям подвергались деревни, небольшие города, караваны, одинокие мельницы и кузни, придорожные постоялые дворы и стоянки лесорубов.

Села Котла шипели и плавились в огнях пожаров, заживо пожираемые демонической ордой. Солдаты лорда, не получив толковых приказов и подкреплений, давали бандитам слабый и неубедительный отпор, почти не нанося потерь.

Первый же город, вставший на пути Анзурона через три перелива после начала вылазок, был взят практически с марша. Собрав под своим командованием полторы сотни демонов и подтянув из крепости Иронотсу несколько осадных машин, Дарвал без помех преодолел высокую стену, буквально сравняв город с землей. После окончания штурма выяснилось, что основная масса жителей под охраной гарнизона только что покинула город, торопливо уходя в сторону Онадзиро. Это лишь сильнее раззадорило кланы, заставив Плясунов броситься в погоню и разгромить арьергардный отряд воинов князя.

Киоши, по-прежнему набирающийся сил в захваченном форте, с растущим беспокойством выслушивал донесения разведчиков. Отсутствие серьезных военных сил лорда Мишато в поселениях Котла могло означать две вещи. Князь уже начал свою войну, оттянув маршевые части на некий неизвестный фронт. Возможно, даже перебросив их на Мидзури. Второй вариант развития событий, к которому все больше склонялась Овилла — князь старается сократить потери среди населения, стягивая подданных к столице префектуры, и одновременно формирует ударную армию. По предположениям суккуба, это войско должно в самые короткие сроки выступить к границам Котла, вышвырнув захватчиков обратно в Назандар. Времени на маневр оставалось критически мало.

Но Мацусиро не собирался тратить его впустую. Выжимая из ослабленной провинции все, что только мог, он без устали нагружал бандитские обозы новыми и новыми богатствами и рабами. Шаг за шагом его крохотная армия продвигалась вглубь провинции. Никогда еще Котел не испытывал такого горя — ни одна феодальная стычка не была нацелена на столь массовое разграбление земель. Вылазки бандитов Иронотсу становились все более отчаянными, а переходы — длительными. Киоши медленно, но планомерно расчищал себе путь к княжеской столице.

— Думаю, ты заставил лорда нервничать, — безмятежно рассуждала Овилла, глядя на опустевшую шахтерскую деревню из окна-бойницы его кабинета. После того, как демоница собственноручно осудила двух шпионов Сконе, пробравшихся в лагерь рекрутеров под видом бандитов, чувства и эмоции окончательно покинули ее голос.

Она казнила их собственными руками, вычислив не без труда. Потом рассказала об этом лишь вскользь, словно о происшествии, не заслуживающем внимания. Без каких-либо подробностей, как Киоши ни старался узнать больше. Но от юноши не укрылось, как резко и однозначно изменилось настроение суккуба, вынужденной вычислять и устранять вчерашних союзников. В армии шептались, что демоница смогла опознать их по системе сложных знаков, которые те подавали друг другу, готовясь к обмену информацией со Сконе. Поговаривали, что смерть не сразу нашла шпионов. Наблюдая за демонами целый перелив, Линда лишь тогда приняла окончательное решение, намеренно разогнав всех свидетелей. По рассказам тех, кто наблюдал за стычкой издали, драка не была длительной, а агенты Сна оказались крайне неопытными Ткачами. А еще болтали такое, что и верилось-то с трудом — мол, уже прочитав изменникам приговор, правая рука главаря бандитской армии встала перед шпионами на колени, прося прощения за свой поступок…

И лишь Киоши знал, что нелепые слухи правдивы, а произошедшее незримым молотом ударило по его подруге, превратив в молчаливую и холодную куклу.

Не меняясь в лице, Овилла отошла от окна, отбросив толстое покрывало кровати, и принялась неторопливо раздеваться. Несмотря на душевную боль, она оставалась преданным слугой Иронотсу, оставаясь с ним и в штабе, и на полях сражений, и в постели.

— Мы можем продолжать бесчинствовать здесь хоть до старости, но Тоэши-Набо не позволит Мишато послать сюда крупную армию, ослабив наступление на пограничные рубежи Мидзури, — она нырнула под одеяло, ожидая своего господина и продолжая делиться размышлениями. — Признаюсь, такого исхода не предвидела даже я. Помощи князю ждать тоже неоткуда. Разве что послать гонцов к Императору…

— До того, как я достигну своей цели, кланы Назандара соберут богатый урожай.

Киоши улыбнулся сам себе, едва не раздавив пальцами позолоченный кубок с вином. Юноша ликовал от того, сколь ласковой и щедрой оказалась для него, молодого джегала, развязанная в Котле война. И пусть ощущение чего-то тревожного не покидало его смущенную душу, перчатка делала эти размышления незначительными. Однако даже ее влияние не могло скрыть трещину, растущую между ним и суккубом.

Старательно отметая скорбные мысли, он принялся перебирать лежащие на столе списки, не торопясь идти в постель. С тех пор, как в распоряжение войска поступила осадная техника, обозы и еще две сотни бойцов, армия Иронотсу не только потеряла в мобильности, но и принялась обрастать бумажной волокитой. Возникали и непредвиденные сложности. Например, не боевые потери. С момента объединения его отрядов с наемниками Ииши-Н-Тавелота, между бандитами неоднократно вспыхивали драки, в которых погибло семь тоэхов. Дарвал, Овилла и сам Мацусиро выбивались из сил, убеждая и наказывая виновных, но в итоге сошлись во мнении, что лучшим средством предотвращения стычек могут стать только сражения с настоящим врагом. А потому Анзурон в прямом смысле этого слова забыл о сне, безостановочно организуя рейды.

Бумажной работы добавили и вести о Иронотсу, разлетевшиеся по Серединному Котлу быстрее ветра. Благодаря историям, что раненые воины уносили с собой в Гив-Назандар, благодаря рассказам беглых крестьян, таящихся по лесам и заброшенным шахтам, благодаря скорости и жестокости армии Железной Руки, победоносно летящей по провинции, в войско неожиданно принялись вливаться подкрепления. Местные разбойники, мародеры, уголовники и грабители со всего Котла шли на поклон к Мацусиро, чтобы пригреться на груди крепнущего войска и урвать свой кусок пирога от раздираемой на части префектуры.

Лоава-Пран, Шицирокину и Ссварна упивались собственным могуществом, отныне почти не принимая в схватках личного участия, но каждый перелив принимая в ряды своих отрядов новых и новых воинов. Буквально на глазах дружина Иронотсу увеличилась на треть, затем еще на одну треть, и когда истекла половина отведенного Иише-Н-Тавелоту срока, она составляла уже более пяти сотен представителей самого отборного сброда Внешнего Кольца. Караваны с награбленным, полные припасов, минералов и утвари, один за другим уходили в сторону Портала на Гив-Назандар.

Усилив диверсионные отряды, Киоши приказал своим офицерам взять еще два княжеских города. Один из них пал без особых сложностей, в финале сражения запылав гигантским костром, в котором нашли последнее прибежище почти три сотни солдат князя. Второй — основательно укрепленный и охраняемый, нанес Иронотсу первый ответный удар, умением и храбростью местных аристократов удержавшись от стремительного штурма. Не рискнув начать длительную осаду, Ссварна свернул наступление на этом участке фронта, отступив к форту господина.

Все это время легкие отряды Шицирокину не давали покоя отдаленным поселениям Котла, появляясь то на одной из его границ, то на другой. Не сворачивая в сердце провинции, Шицирокину с честью справлялся с возложенной на него задачей, создавая впечатление полномасштабного вторжения. Выслушивая отчеты его посыльных, Киоши наяву представлял себе, как бесится Мишато и готовится к контратаке Тоэши-Набо. Однако ставшая немногословной, но еще более расчетливой Овилла высказала предположение, что шумные действия летучих отрядов стали еще одной цепью, удерживающей князя от наступления на центральную армию Иронотсу под угрозой удара во фланг.

К окончанию девятого перелива Киоши выступил из форта во главе сильного отряда отборных бойцов, оставив Ссварну командовать крепостью. Бандит все еще не мог придти в себя после неожиданного поражения, и юноша рассчитывал занять его рутиной и бумажной работой.

Одновременно с тем, как Иронотсу лично выдвинулся в поход, лорд Мишато наконец контратаковал, причем весьма неожиданно.

Отряд Мацусиро разместился на просторной поляне, встретив партию очередных новобранцев, горящих желанием вступить в ряды бандитского войска. Замма-Кха, один из личных телохранителей Анзурона, привел к Иронотсу две дюжины самых мерзких тоэхов, которых когда-либо порождала на свет родина юноши. Приказав устроить привал, тот лично решился взглянуть на отребье, пополняющее ряды его грабителей. Массивное резное кресло, едва ли не насильно подаренное господину Ссварной, было установлено у подножья огромного дерева, где редкая спасительная тень прикрывала командующего от падающего с раскаленных небес жара.

Высоко в алом мареве курсировала едва заметная точка парящего монолита. Разглядевшие остров жрецы принялись творить оберегающие обряды, предвещая беду — оторвавшиеся от своих собратьев, блуждающие глыбы камня испокон веков воспринимались тоэхами, как дурные знаки. Появление таких странников и их приближение к провинциям Империи всегда несло за собой кровопролитные войны или эпидемии Нитей. Стараясь не обращать внимания на завывания шаманов, Киоши сосредоточился на рекрутах. Однако беда, предсказанная безумцами, не замедлила явиться…

Новобранцы выстроились в жалкую цепь, принявшись поочередно расхваливать собственные умения, стараясь перещеголять друг друга в количестве принесенных им в жертву человеческих детей. Они старательно не смотрели на высокого господина, демонстрируя свою покорность и смирение. Овилла и Замма-Кха-Эн заняли свои места по обе стороны от юноши, негромко комментируя.

— Почтенный Анзурон особенно рекомендовал обратить внимание на тех двух, что стоят справа, — голосом, лишенным всякой силы, нашептывал долговязый Замма-Кха, едва ли не вдвое склонившись к креслу Иронотсу. — Пока мы двигались в сторону форта, они проявили неплохие воинские умения. Остальные, мой господин, не достойны включения в боевые отряды. Если мне будет позволено заметить, они едва заслуживают права охранять рабов или перетаскивать осадные машины.

— Я услышал тебя, Замма, — кивнул Киоши, пытливо разглядывая прибывших и, время от времени, косясь на задумчивую Овиллу. — Но для транспортировки осадного парка нам тоже нужны руки. Линда, что скажешь ты?

— Бесов я бы приняла в ударный отряд Анзурона, — бесстрастно произнесла демоница, не спуская с новичков цепкого взгляда. — Заморыша с крыльями отправила к Шицирокину. А в остальном я согласна с Заммой — грузить снаряжение и таскать машины. Хотя этого я не послала бы и в носильщики — лучше отдай его Иише-Н-Тавелоту, пусть сам решает, что делать…

А в следующее мгновение Киоши уже катился по земле, молнией вылетая из опрокинутого кресла. Паника, охватившая отряд, была подобна рухнувшему с неба камню, накрывшему всех разом. Тоэхи заметались, забегали, крича и потрясая оружием. Суккуб, мощным рывком перевернувшая кресло Иронотсу, уже бросалась вперед. Сам он, застыв, словно парализованный, рассматривал место, на котором только что сидел.

Спинка кресла, искореженная боевыми заклинаниями, нанизанными на метательные дротики, горела прозрачным синим огнем.

Убийцей оказался один из самых тощих и неприметных тоэхов, старательно не попадавшийся на глаза весь смотр. Тот самый, которому Овилла не поручила бы и переноску ящиков. Покрытый перьями, невысокий, скромно одетый, он никак не производил впечатление опытного наемника, тем более вооруженного столь смертоносным заклинанием. Как чуть позже с дрожью размышлял Киоши, разглядывая оплавившиеся остатки кресла, не будь за плечами у суккуба веков обучения в ордене Сна и безупречного, палками вбитого чутья на заговоры, славный путь Иронотсу оборвался бы на самом пике. Но Мишато не мог предполагать, что бандиту служит бывший агент Сконе…

К их чести, новоявленный сброд сам попробовал схватить убийцу, набросившись на того всем скопом. Двое при этом мгновенно распрощались с жизнью, еще один лишился руки, и лишь когда Овилла ворвалась в драку, пытаясь взять асассина живым, тот покончил с собой. Ампула, сплетенная из Нитей, лопнула меж его зубов, и окруживших тело демонов окутало паром ядовитого газа. Задыхаясь, все ринулись прочь, и спастись не удалось еще одному из нерасторопных новичков.

— Я знаю эти заклинания, — осмотрев скукожившийся труп, суккуб внимательно исследовала истлевшее в прах кресло. — В ордене пользовались такими, но это было давно, разработки Ткачей не стоят на месте. Судя по татуировкам на подмышках, убийца принадлежит к одному из Домов Смерти. Хвостов не найти, эти Дома предлагают свои услуги всем без исключения, от Императора до простых купцов… Скажу честно, он был неплохо подготовлен, хотя и лучшим я его назвать не смогу. Скорее всего, хозяин убийцы нанимал исполнителя в спешке, не особенно заботясь о качестве. Не исключаю, что это был Мишато, но что-то подсказывает мне, что князь мог бы более старательно подойти к вопросу.

Прохлада, с которой суккуб рассуждала о подосланном к Иронотсу убийце, заставила юношу оцепенеть. В его душе, словно пытаясь выбиться из-под толстого льда, проснулся Бактияр, мигом всколыхнувший все позабытые страхи. Он вдруг представил себе, как в его войско, предварительно сменив тело, попадает сам Ибара…

Но на расследования или раздумья не оставалось времени, и отряд продолжил путь.

Узнавший о покушении Дарвал по личной инициативе увеличил численность командного отряда, собственноручно отбирая воинов, а также приказал усилить охрану господина. Бандит оставался единственным из вожаков Назандара, кто был полностью удовлетворен предложенным ему контрактом, честно признавшись в этом Киоши, и пообещав идти следом, пока в Котле не кончатся богатства. Как на покушение отреагировали остальные офицеры, Мацусиро так и не узнал.

Вместе с вестями о перемещениях своих отрядов, Иронотсу узнавал и новости из-за границ провинции. Чаще всего их приносили те, кто желал попасть в вольную армию из Гив-Назандара. Ходили слухи, что Император обеспокоен волнениями Серединного Котла. При дворе начались самые разнообразные разговоры. Набор сплетен оказался крайне противоречив, от того, что Мишато открыто объявил войну Трону, до начала неожиданной высадки мидзури. Однако наиболее достоверными можно было считать вести о том, что Император поручил расследование ордену Сна, более никак не отреагировав на начавшийся конфликт. Поговаривали, что Марвин Сконе с охотой выполнил приказ, активизировав притаившиеся на границах Котла ударные пантеоны.

Гив-Назандар, тем временем, волновался все сильнее. Вожди бандитских кланов вновь сошлись в Зале Ковенов. Одни утверждали, что война с князем привлечет на город страшные беды, другие доказывали о необходимости срочного вмешательства — они считали, что если уж префектура начинает тонуть в крови, в наступившей суматохе грех не воспользоваться таким шансом на обогащение. Говорили, что добровольцы даже продолжали отлов аристократов Мишато, складируя их головы подле "Хрустальной арфы" и терпеливо ожидая вознаграждения.

Неожиданно до Иронотсу докатились вести и с Земли. Очередная цепь войн, потрясших этот молодой Мир, едва не поставила его на грань ядерной катастрофы. Также поговаривали, что некие секретные организации людей все чаще проявляют себя, открыто препятствуя появлению на своей территории тоэхов и мидзури. Было уничтожено несколько Кураторов, изолировались Порталы, а человеческие маги объявили открытую охоту на так называемую нечисть.

Воронка хаоса, в эпицентре которой сейчас ощущал себя Киоши, все туже затягивалась на мирах Креста, и вот уже простые жители Котла заговорили о невероятных вещах. Схваченные при очередной вылазке против поселений князя, они шептали о странном обряде, подготовку к которому завершают Ткачи Императора. По их мнению, когда обряд будет проведен, багровый небосклон-солнце рухнет на остальные лучи, навсегда уничтожив Крест и дав тоэхам бесконечную власть над остальными расами.

Мрачнея с каждым переливом, Киоши выслушивал донесения разведчиков и посыльных, упорно продолжая движение по направлению к Онадзиро. Отдав приказы остальным главарям, он оперативно собирал армию в единый кулак, ужаснувшись тому, сколь сильно его новая стая отличается от той, что нерешительно перешагнула границу Портала. Блоха, пьющая кровь быка, превратилась в могучего овода, способного ударом в лоб повалить самое сильное животное.

Вскорости после покушения, у Иронотсу появилась личная возможность убедиться в достоверности некоторых слухов. Неприятных слухов…

Несколько сотен тоэхов слаженно переправлялись через кипящую горную реку, скачущую по разлому пологого склона горы. Берега реки усыпали редкие рощи деревьев, стайками наросших на беспорядочных россыпях валунов. Засада, устроенная на войско Иронотсу, была организована сразу за бродом. Авангард войска — десяток разведчиков, скользивших перед основными частями — был уничтожен быстро, и почти не оказав сопротивления.

Откатившиеся от брода войска замерли в нерешительности, а нападавшие воспользовались эффектом неожиданности, продолжив наступление. Буквально сразу же стало очевидно, что на этот раз бандитам предстоит иметь дело не с полупрофессиональными солдатами князя, но с ударным подразделением ордена Сна. Воспарившие над рекой Нити с хрустом проламывали головы тоэхов, переворачивали повозки, убивали тягловых животных. Вспыхнули пожары, неразбериха перерастала в панику, грозящую превратиться в бегство. Не без труда приказав своим войскам организованно отступать вниз по склону, Иронотсу во главе личного отряда выступил к реке.

Они столкнулись прямо на безымянном берегу — три десятка бойцов Киоши и полтора десятка братьев и сестер ордена. Наполнив душный воздух потоками Нитей, бросились в атаку, забыв ненужные слова переговоров — в ордене Спокойного Сна умели по-своему интерпретировать приказы по урегулированию ситуации.

— Станут держаться вместе, не рассыпаясь… Впереди мастера клинка, чуть позади — колдуны…

Впервые после поединка с Иишей, юноша вступал в настоящий бой.

— Они уверенны, что имеют дело с пугливым отребьем…

Быстрым шагом направляясь к броду, молодой Мацусиро внимательно слушал Овиллу, торопливо рассказывающую о тактике ордена.

— Попытаются закрепить успех, уничтожив как можно больше живой силы… Привнести хаос…

Перчатка пульсировала в такт ударам крови в висок.

— Если удержим первую волну Нитей, победим… Им и мысли не придет о скором отходе…

Они побежали, оставляя за спиной беспорядочно отступающих низших и обозы. Аура силы, волнами расходящаяся от Иронотсу, не позволяла идущим бок о бок тоэхам усомниться в исходе драки.

Вырвавшись на открытый участок берега, Киоши и его демоны бросились вперед. Не ожидав решительного отпора, послушники ордена растерялись, промешкав несколько роковых мгновений. Попытались слаженно ударить заклинаниями, но Овилла, Мацусиро и двое Ткачей Анзурона почти полностью блокировали их чары, давая бесам спасительные мгновения для решительного рывка.

Воздух вскипел. Стройные колючие деревья со стонами рушились в обжигающую воду горного потока, чисто срезанные Нитями. По темной бурлящей реке струйками зазмеилась свежая кровь. Вооруженные секирами и мечами демоны скачками миновали наполняющие поток камни, обрушиваясь на воинов Сконе и сцепляясь с ними врукопашную.

Нити яростно гудели, распарывая воздух, воду, валуны и плоть. Отбросив пробитый Красный щит, Киоши одним прыжком миновал водную преграду, вскидывая перчатку. Сургучная пелена закрыла его глаза, оставив гекару воина саму искать пути к победе. Юноша потерял над собой всякий контроль, словно обезумевший мечась среди врагов и разя во все стороны. Бил Нитями, ухваченными наугад и обжигаясь о чужие Цвета. Бил руками, куда дотягивалась серебристая молния его смертоносного удара. Расшвыривал вокруг себя веера искрящихся красных бусин, тяжело падающих на прибрежные камни.

Окружавшие брод рощи занялись факелами, крики и яростные вопли не смолкали ни на миг.

Внезапно буйство кончилось, отхлынув в тишину, словно тяжелая океанская волна.

Понеся огромные потери, имперцы предпочли отступление. Оставив трупы и умирающих, они выбросили приготовленные маскирующие заклинания, торопливо исчезая в горах и догорающих чащах.

Тяжело дыша, Киоши зашел в воду, опускаясь на колени и позволяя воде подняться до подбородка. Ему казалось, что он провел в схватке целый перелив, столь тяжелым и давящим было чувство. Позволяя воде успокоить тело, он осмотрел свою грудь и руки, выдергивая из многочисленных ран осколки вражеских Нитей. Овилла опустилась на камень неподалеку, врачующим заклинанием перетягивая гребенку змеящихся по гладкому бедру борозд.

— Мы убили шестерых, один еще был жив, но я не успела запретить ему покончить с собой, — задыхаясь, отчиталась она, не глядя на Киоши. — Мы поступили предельно правильно, мой господин, и я выражаю тебе свое почтение…

— Не нужно так…

— В твоем отряде убито семнадцать воинов. Если хочешь знать мое мнение, это была славная победа, доставшаяся малой ценой.

Дарвал и Ииша-Н-Тавелот все же смогли усмирить отступающих бандитов. Перестроив войско и для острастки казнив одного из рьяных паникеров, они вывели воинов на берег, останавливаясь в нерешительности. С каменным лицом Анзурон рассматривал своих воинов, чьи трупы устилали поляны по обе стороны от брода. Ииша с широченной улыбкой глазел на вывернутые с корнем деревья, расколотые камни и шелуху заклинаний, уплывающую по течению реки вперемешку с кровью. Армейские шаманы тут же бросились к трупам Ткачей ордена, начиная свои странные и дикие обряды.

— Оставьте их в покое! — Овилла взвилась на ноги, щелкнув хвостом, и жрецы замерли, не торопясь выпускать тела из когтистых лап. — С ними, отродья, вы ничего делать не станете! Похороните, и это большее, что я вам позволю! Не то будете иметь дело со мной!

Киоши, позволяя потокам парящей воды стекать со своей гривы, выбрался на берег. Он видел, как крупная дрожь сотрясает плечи суккуба, и с неудовольствием разглядел недоумение, отразившееся на лице Анзурона. Ронисори за плечом старшего Плясуна оставалась неподвижной, но юноша был готов поклясться, что под своей железной маской демоница с зелеными волосами улыбается.

Он остановился возле Овиллы, совершенно не представляя, как поступить.

— Линда, это уже не твои братья и сестры…

— Хочешь встать на их сторону? Иди, Киоши, но знай, что сейчас я подниму руку и на тебя…

— Ты совершаешь большую ошибку, — он говорил тихо, но замечал, как офицеры изо всех сил прислушиваются к странному диалогу. — Особенно сейчас, когда мы почти на пороге…

— Мне плевать. Эти тоэхи служили тому же делу, что я. Я не предавала орден, я всего лишь пошла следом за тобой. И не позволю надругаться над гекару своих братьев.

Иронотсу перевел взгляд на застывшее в нерешительности войско. На остатки личного отряда, латающие раны и дыры в доспехах.

— Я хочу, чтобы все участники этой битвы были похоронены, — громко произнес он. — С почестями и необходимыми ритуалами. Желаю, чтобы их гекару упокоились в мире, спокойно отлетев на дно Ямы. Я дам вам новые тела для обрядов. Но не эти. Дарвал, Ииша, я хочу, чтобы Громовые Плясуны были должным образом похоронены на том берегу реки. Тела наших врагов будут погребены под курганом на этом. Два могильных холма символизируют славную и кровавую победу, одержанную нами, и заставят врагов помнить, что мы все же смогли переправиться!

Анзурон, не изменившись в лице, лишь поклонился. Уже пряча алый глаз за прядью, он прищурился, и Киоши вдруг вновь почувствовал озноб.

— Ты говоришь мудрые слова, мой господин, — Громовой Плясун почтительно сложил ладони. — Мы исполним твое приказание.

Зеленоволосая арбалетчица за его плечом продолжала улыбаться под своей непроницаемой маской…

— Х-ха, хорошо сказано, — Ииша-Н-Тавелот тоже поклонился. — Но ты излишне благороден, Иронотсу, и это тебя погубит. Эй, бездельники, вы что, не слышали приказа?

Суккуб подошла совсем близко. Наклонилась, накрывая запахом пряностей.

— Спасибо, мой господин, — едва слышно произнесла она, шагая прочь.

Киоши остался стоять на берегу реки, мокрый, израненный, одинокий. Враг князя, враг Империи, предводитель вольной шайки, только и ждущей, когда он оступится. Прикрыв глаза, он устало помолился Держателям, и даже вибрация перчатки не смогла достучаться до его опустошенной души.

Сразу же за перевалом, совсем близко, раскинулась плодородная равнина, вместившая десятки богатейших сел префектуры. На расстоянии вытянутой руки от молодого Мацусиро лежало сердце Серединного Котла — крепость Онадзиро.

Не открывая глаз, он по запаху учуял, что к нему приблизился Дарвал. Протянул правую руку, безошибочно опуская ее на широкое плечо Плясуна. Притянул того к себе, чувствуя, как под пальцами латной перчатки сминается кожа бронированной жилетки главаря. По-прежнему смежив веки, Киоши заговорил, ужаснувшись сухости собственного голоса. Казалось, он разговаривает с небосклоном, заставляя бандита быть свидетелем этого.

— В одном переходе отсюда лежит жемчужина, обещанная тебе, Дарвал Анзурон. И сейчас мы достаточно сильны, чтобы взять ее. Силы, запершиеся в столице, уступают нам числом и храбростью, — совершенно хладнокровно солгал он, буквально заставив перчатку вспыхнуть отвагой и уверенностью. — Разграбив столицу, мы вернемся в форт, где поделим взятые сокровища. Многие погибнут, да, но выжившие озолотятся. На этом кампания будет окончена, и я освобожу вас всех от условий контракта.

Киоши медленно открыл глаза, в упор взглянув прямо в красный зрачок вожака.

— После похоронного обряда все боевые части направятся к столице. Уничтожайте села, но не берите ничего, только разрушайте. Отступившему противнику нельзя давать время придти в себя. Я хочу, чтобы ты ворвался в Онадзиро снизу, где расположена система пещер. Заблокируйте Портальные алтари, уничтожайте всех, кого встретите. Лоава-Пран и Тавелот широкой дугой выведут остальную армию в долину, подступят к крепости и развернут осадные машины. Дарвал, — юноша чуть сжал пальцы, и по виску бандита скользнула капля пота, — ничего не бойся. Отныне в Серединном Котле не осталось силы, способной противостоять нам.

Анзурон кивнул, но его кожа ощутимо побледнела, когда он выпрямился, освобождаясь от захвата железной руки.

Семенящий мимо Ииша-Н-Тавелот с плотоядной ухмылкой оглядел струи крови, омывающие тело Иронотсу. Облизнувшись, паук молча двинулся дальше, громогласно командуя переправой через поток.

Взмывающие к небесам башни цитадели князя Мишато открылись бандитам, едва те миновали перевал.

После сражения на лесной переправе едва прошел перелив, но за это время многое успело случиться. Похоронили павших, беспрекословно следуя приказам. Передовые отряды, вторгшиеся в долину, заставили деревни запылать, а саму крепость закрыть ворота и начать подготовку к штурму. С помощью воинов Шицирокину и Ткачей, из-под земли были освобождены несколько осколков парящих монолитов, когда-то взорвавшихся от старости. Застрявшие в гористых границах Котла, они были выпущены на волю, но перед этим умело оседланы, прикованные к живому острову длинными цепями заклинаний. Киоши, не в первый раз поразив бандитских вождей изобретательностью и смелостью планов, без устали метался по долине, едва успевая перекусить. Овилла, вновь ставшая его сиделкой, буквально силой заставляла юношу поесть или отдохнуть.

Сейчас специальные отряды армии Иронотсу вели заарканенные осколки, словно послушных животных, через долину в сторону крепости, устанавливая на необходимых высотах и монтируя на их поверхности осадные машины. Бока осколков то и дело озарялись вспышками, когда бандитские Ткачи укрепляли свои заклинания. Наблюдая за приготовлениями сброда, крепость высокомерно молчала, как не выпустив парламентера, так и не начиная обстрел передовых отрядов.

Онадзиро лежала в самом центре узкой долины, окруженной рыхлыми горными хребтами. Сверху казалось, что ее глыба похожа на дремлющего сторожа, присматривающего за разбросанными по полям деревнями. Сейчас от поселений, пыля дорогами, в сторону крепости тянулись тонкие цепочки беженцев. Как и доносили разведчики, никаких армий, готовых к отпору, не наблюдалось.

Приказав телохранителям сделать привал, Киоши взобрался на толстый ствол колючего дерева, напоминающего земной кедр, лично разглядывая окрестности. Он уже не первый раз занимал этот наблюдательный пост, лично разглядывая скалистый остров, на котором покоилась Онадзиро. Поражая опасной красотой, крепость висела в центре овального провала посреди центрального монолита префектуры. Гнездясь на уступах и пиках, могучие гранитные стены крепости летели вверх, широкие стяги полоскались на леденящем ветру, а башни грозно поддерживали их, вознося еще выше.

Причудливые нагромождения казематов, переходных мостов и разнокалиберных башен давали замку право именоваться одной из самых красивых фортеций Тоэха. Было нетрудно представить, как дорога сфер, сейчас благоразумно уничтоженная, когда-то превращала укрепление в коронованную сотнями бесконечных канатов особу. Дальше в небе, далеко за Онадзиро, за горами и краем острова, виднелся последний монолит Серединного Котла, за которым начиналось Внешнее Кольцо.

Природный крепостной ров, дном которого являлась бездна, сужался там, где к многочисленным воротам подбегали ниточки дорог. Скрытые анфилады подземных мостов соединяли твердыню с парящим островом значительно ниже уровня полей и деревень.

Именно туда свой первый разведывательный удар нанес Дарвал, и это произошло еще до того, как в сердце Котла вступили основные части вольного войска. Киоши застонал от отчаянья, узнав, что бандиту, стремительно ворвавшемуся в крепостной остров снизу, почти удалось захватить системы пещер. Ушедшие с ним демоны потом охотно и шумно описывали этот славный и молниеносный налет.

Несколько десятков избранных тоэхов под командой Анзурона нашли спуски, ведущие от окрестных деревень к подземельям твердыни. Вырезав отряды охраны и караван беженцев, тоннелями направляющийся к Онадзиро, они ринулись вперед, выскочив на удивительной красоты многоэтажные мосты, соединяющие крепость с монолитом. Под их ногами раскинулась багровая бездна, над головами в небосклон упирались темные стены столицы. Гарнизонные части, охранявшие нижние подступы к столице, были захвачены врасплох. Убивая солдат Нитями и клинками, бандиты миновали несколько мостов, ворвавшись в подземелья. В их лабиринтах бой вновь закипел на условиях ублюдков Гив-Назандара. Рассыпавшись по тесным коридорам и хранилищам, они безнаказанно убивали княжеских охранников, но довольно быстро потеряли сплоченность, прельстившись богатствами кладовых.

Покрыв полы подземелий кровью защитников, Плясунам все же пришлось отступить из-под профессионального удара личной гвардии князя. Воспользовавшись тем, что нападавшие прекратили прорыв и не пытаются укрепиться на позициях, отряд Ткачей лорда контратаковал, заставив грабителей бросать сокровища и бежать. Освобождая хранилища, колдуны Мишато буквально затопили тоннели огнем, заживо сжигая и своих, и врагов.

Радовало, что перед тем, как его вышвырнули из подземелий замка, плотно запечатав входы, Анзурон все же успел лично уничтожить несколько Портальных алтарей. Обрушив за собой ажурные мосты, обгорелые Плясуны оперативно отступили на поверхность, присоединяясь к основной армии. Вести об их отчаянной вылазке мигом пронеслись по рядам войска, опьяняя смельчаков и авантюристов не хуже крепкого вина. Теперь у костров и в лазаретах обсуждали только одно — Онадзиро не неприступна, и легко покорится тем, кто готов проливать кровь.

Когда боевые машины были окончательно установлены на парящих над Онадзиро осколках и под стенами, Иронотсу собрал рассредоточенные по долине силы, приказав начинать обстрел. К концу второго перелива осады крепость принялась медленно, до смешного медленно разрушаться под ударами камней и стрел.

Стараясь поддерживать среди офицеров лишь самые оптимистичные ожидания, Киоши все больше времени проводил в командном шатре. В неожиданном смятении юноша признался только своему суккубу — он всего лишь раз в жизни видел, как происходит и ведется настоящий штурм, не имея ни малейшего понятия, что его воинам делать дальше.

— Я тогда был совсем малышом, но яркие воспоминания прочно засели в голове, — негромко рассказывал он, полулежа на колкой циновке и поглаживая демоницу по жестким рыжим волосам. — Соседний род Прогрызающих Сердцевины объявил войну роду Воспламеняющихся, и отец, выполняя условия давнего союза, выставил небольшую дружину. На эту войну он взял и меня. Воины Небесных Пловцов тогда вообще не вступили в драку. Но, наблюдая за схваткой из ставки офицеров, я кое-что разглядел. Падали оборванные Нити и атакующие волокли свои осадные острова к крепости, во много раз более сильной, чем замок Мишато. Били машины, швыряясь булыжниками и взрывающимися шарами. Затем я помню ослепляющий огонь, стойкий запах паленой кожи и крови, бесконечные потоки смолы и лавы, усиленные заклинаниями колдунов клана Воспламеняющихся. Помню отчаянные броски героев Прогрызающих и волны солдат, откатывающиеся от обугленных стен. Крики и стоны, град Нитей, беспощадную рубку на мостах и улицах, дымящиеся проломы, титанически-красиво заваливающиеся башни. Вылазки осажденных и оторванные от сцепок штурмовые острова нападающих. Залпы мощных машин, сменяющие друг друга слаженные атаки Ткачей, сопровождающиеся грохотом осыпающихся зубцов.

Овилла молча слушала, покорная под его рукой. Она знала, что юноша не искушен в осадах, но и сама впервые ничем не могла помочь ему. Но даже в ее молчании юноша читал, что демоница начинает подозревать о плане, которым тот пока не поделился даже с ней.

— Штурмующие тогда победили, но не ценой взятия крепости, — Киоши вздохнул, с горечью чувствуя отстраненность суккуба. — Потеряв под стенами сотни воинов, они уронили на родовое поместье Воспламеняющихся один из стареющих парящих островов. Ценой этого безумного решения стала гибель всего цвета вражеского рода, после чего крепость, наконец, сдалась. Потери атакующих тогда в десятки раз превзошли потери осажденных.

— Ты собираешься бросить бандитов на стены? Повторить бойню?

— Я собираюсь обещать им, что лично поведу их на штурм. Вдвоем мы сумеем убедить вождей, что Онадзиро — легкая добыча. Хвала Анзурону, он уже помог мне начать это делать…

Юноша говорил предельно тихо, хотя на пустынной вершине холма, где был раскинут шатер, кроме рыжеволосого суккуба не было ни души. Внизу, по периметру склона, своего господина терпеливо дожидался отряд телохранителей, допускающий к Иронотсу лишь проверенных Овиллой посланников.

— Я заставлю их поверить, что мы имеем шансы победить. Стану обстреливать замок с парящих осколков, давить колдовством. Проведу несколько отвлекающих приступов. Мне кажется, что теперь бандитские лорды хотят падения столицы Котла больше, чем я сам…

— Они распознают твою уловку. Поймут, что ты завел в ловушку пять сотен воинов. Попробуют отомстить.

— Будет поздно.

— Надеюсь на это. Ииша принародно считает переливы, оставшиеся до конца его контракта. Анзурон не в себе — я вижу, что он впервые сомневается в успехе. Лоава-Пран опять поговаривает о возвращении. Они начинают роптать, мой господин…

— Не называй меня так. Ты для меня джеш, больше, чем друг…

— Но я не лгу, когда говорю это.

— И все же…

— Хорошо. Сколько тебе еще будет удаваться водить их за нос?

— Столько, сколько нужно.

— Я верю тебе. Как всегда.

А затем был совет, на котором Киоши выплеснулся без остатка, сметая любые опасения бандитов.

— Крепости берут не герои или Боги, — говорил он, кладя пульсирующую боевую перчатку на плечо притихшего Ссварны. Шел по кругу командиров, всматриваясь каждому в глаза. — Их берут такие же безумные храбрецы, как вы. Тоэхи из плоти, крови и Нитей, пронзающих сущность миров Креста. Берут силой, собственными руками.

Каждый из вожаков, и даже рослый Ииша-Н-Тавелот, в тот миг почувствовал на своем плече уверенное пожатие железной руки. Наплевав на презрение, Киоши говорил с каждым из них, словно с братом. Лгал четко, складно и убедительно.

— Стены — не более чем нагромождение камней. Минуя их, мы сможем встретиться с нашим врагом, и точно знаем, что сильнее. Мы победим в этой драке, завладев хранилищами лорда Онадзиро, его наложницами, его сокровищами, его рабами и арсеналами. Все это станет вашим, я не возьму себе ничего, как и обещал. А после победы мы вернемся в Гив-Назандар, где нас станут чествовать, как героев и Богов.

Ииша-Н-Тавелот хищно щурился, в предвкушении облизываясь.

Лоава-Пран, по обыкновению, оставался неподвижен, выздоровевшей рукой рассеянно поглаживая по шерстке своего крохотного зверька.

Ссварна стрелял глазами по сторонам, теребя амулеты.

Шицирокину важно рассматривал остальных, чинно кивая словам Иронотсу.

И лишь Анзурон, неуверенно сопротивляющийся дыханию перчатки, в сомнениях потирал щеку, глядя себе под ноги.

Овилла, стоящая вне круга, молча наблюдала за представлением. Свежие шрамы на ее левом бедре напоминали узоры, когда-то нанесенные на лицо Танары. Вспомнив о проводнике, юноша заставил себя тут же забыть. Ему было страшно представить, что сказал бы следопыт об изменениях, произошедших с душой молодого Мацусиро…

Киоши задержал дыхание, передвигая игральные фигуры вперед и более не опасаясь потерь.

Ни одна ниточка не всколыхнулась в его душе, когда он осознал, что пришла пора прощаться с вольной армией Гив-Назандара, продолжая свой путь в одиночестве. Оставляя банды на верную гибель, юноша лишь забавлялся, представляя, как от неуправляемой ярости Ииша-Н-Тавелот откусит себе клешню.