Путешествие в Мир Снов

17.

У рогатых из Ленга были свои обычаи… Эти создания ели любое свежее мясо, в том числе и плоть разумных существ и считались людоедами. Кроме того они часто прыгали и танцевали вокруг ритуальных костров. Рогатые полагали, что таким способом могут умилостивить духов стихий. Считая врагом всякого, кто не отвечал их представлениям о нормальном существе, они начинали плясать от радости, когда им удавалось покончить с врагом. То же самое случилось, когда, как им показалось, «часы» де Мариньи объяло пламя. Если бы выходцы из Ленга поджаривали человека, то подпрыгивали бы в такт его крикам. На этот раз, приплясывая вокруг «часов», они благодарили дух своих отцов, доставивший им этого врага.

Эрифф, легко раненый в схватке с неудачником Барстом, сидел на ступенях пьедестала и хлопал в ладоши, аккомпанируя музыкантам, колотившим в погремушки и дудящим в противно завывающие флейты. Остальные рогатые носились туда и сюда, брасая в огонь мебель из домов Дилат-Лина.

Затем произошло удивительное событие: странный, похожий на саркофаг предмет в глубине костра начал вращаться, разгоняя пламя в стороны. Танцоры попятились. Жуткая какофония, издаваемая музыкантами, затихла. Эрифф прекратил хлопать в ладоши и встал на ноги, в изумлении открыв рот. Неуверенность и страх появились во взгляде его чуть раскосых глаз. «Часы» стали крутиться еще быстрее, поднимая ветер, вмиг разметавший горящие обломки. Рогатые, с криками и визгом, бросились врассыпную. Многие колотили себя, стараясь погасить пламя, охватившее их грязные шелковые одежды.

Затем вращающиеся «часы», завывая словно демон бури, поднялись с почерневших булыжников. Все ускоряя свое безумное вращение, они подняли ветер, сбивавший с ног рогатых. Этот ветер, как соломинки, разбрасал горящие бревна. Поднявшись высоко над площадью, «часы» наклонились, как бы целясь в в чудовищный рубин!

Наконец и тугодум Эрифф, немного оправившись от потрясения, пустился бежать прочь от пьедестала, но было слишком поздно. «Часы» ринулись вниз на такой скорости, что на мгновение показалось, будто они просто сильно удлинились. Со страшным грохотом врезались они в колдовскую драгоценность, и та разлетелась на множество мелких обломков.

Предводителя рогатых просто размазало по булыжникам, а десяток его собратьев, пронзенных разлетевшимися осколками гигантского рубина, повалились на мостовую. Затем «часы» стремительно взмыли вверх и, рванувшись в сторону, пробили огромную дыру в стене одного из домов на площади, и, наконец, замерли среди развалин. Площадь окутала мертвая тишина.

Де Мариньи, надежно укрывшись за непроницаемыми стенками «часов», боролся со все усиливающимся головокружением — вызванным не столько опьянением, сколько видом опустошений, произведенных им за какие-то несколько секунд. Ярость еще бушевала в нем, но результаты этой бойни вовсе не нравились ему — хоть пьяному, хоть трезвому. Одно дело хладнокровно расправиться с тремя подонками, которые издевались над беззащитными Титусом Кроу и Тианией, но выступать в роли карающей десницы Богов — совсем другое.

Тела в обгоревших обрывках одежды завалили скользкую мостовую. У многих рогатых не хватало конечностей, оторванных острыми, как бритва, мелкими осколками рубина. Другие жители Ленга погибли под горящими развалинами. Оставшиеся в живых, подвывая от страха и боли, расползлись по площади…

Наконец де Мариньи снова взял на себя управление «часами». Он освободил их от обломков обрушившейся стены и повернул в сторону опустевшего пьедестала. В этот момент несколько рогатых, совершенно не пострадавших, вскочили на ноги и помчались прочь, стараясь как можно быстрее покинуть центральную часть площади. Выглядели они очень перепуганными. Вначале де Мариньи не мог понять, чем вызван страх уроженцев Ленга. Они неслись со всех ног, даже не обратив внимания на «часы». А…

А на ступенях пьедестала, слабо мерцая в чистом солнечном свете, материализовалась некая фигура. Пока де Мариньи фокусировал сканеры часов, пытаясь рассмотреть, что же это такое, контуры непонятного объекта стали четче. Наконец, похолодев от ужаса, сновидец понял, чего испугались рогатые.

Разбив кристалл, де Мариньи освободил Летящего-в-Луче из Югготха — вампира, созданного божествами цикла Ктулху! Сновидец вновь освободил проклятую тварь из ее многогранной тюрьмы, выпустил ее в Дилат-Лин во второй раз… с той только разницей, что теперь город купался в солнечных лучах, которые несли порождению Тьмы верную гибель!

Де Мариньи ошеломленно смотрел на жуткое создание и едва верил своим глазам. Он вспомнил рассказ Гранта Эндерби, и понял, почему тот описал Летящего-в-Луче именно так. Скудное человеческое воображение не могло представить себе это чудовище, и ни в одном языке не найдется более точных определений, чем отыскал Эндерби. Слепое — но зоркое, безлапое — но подвижное, как огромная амеба. Сотни голодных ртов, истекающих ядовитой слюной, открывались то там, то тут в пузырящейся массе! Единственно, о чем не упомянул Эндерби — о размерах Летящего-в-Луче. Чудовище было огромно!

Оно лежало на пьедестале и кричало — вопило и выло от боли корчась под лучами солнца. Оно плавилось, заметно уменьшаясь, и большие клубы черного дыма поднимались от его тела. Затем чудовище обнаружило полдюжины рогатых, не успевших незаметно исчезнуть с площади. Несчастные съежились от страха. Дальше все произошло точно так, как рассказывал Эндерби: Летящий-в-Луче приблизился, словно поток воды, залив ступени пьедестала и жалкие фигурки в одно мгновение. Когда жуткие вопли рогатых затихли, мерзкое создание «увидело» «часы».

Объем Летящего-в-Луче уже значительно уменьшился, несмотря на то, что за счет погибших ужасной смертью уроженцев Ленга — их кости теперь белели на булыжниках мостовой — он только что пополнил свою энергию. Демон по-прежнему дымился, сотрясаясь в жутких конвульсиях. Звуки, которые он издавал, становились все выше и слабее. И тем не менее, когда мерзкая тварь вдруг бросилась в сторону «часов», де Мариньи почувствовал, что игра только начинается. Несомненно, Летящий-в-Луче знал о «часах», об их фантастических возможностях. Теперь у вамира появилась цель, и движения его уже не казались беспомощными.

Чудовищное подозрение закралось в душу де Мариньи. В миг тело его покрылось мурашками. А что, если это кошмарное создание сумеет проникнуть в «часы»? Что если оно сможет преодолеть защиту механизма Старших Богов? Титус Кроу рассказывал, что Псы Тиндлосы проделывали это без всяких усилий. Де Мариньи не собирался проверять свои догадки. Увидев, что пузырящаяся тварь бросилась к «часам», он поспешно дал «задний ход», поднимаясь все выше и выше и надеясь, что это отпугнет или остановит чудовище.

С изумлением и ужасом сновидец обнаружил, что вампир мчится за ним по пятам! Похоже, сила тяжести не действовала на Летящего-в-Луче!

Теперь вампир стал значительно меньше — превратился в утыканный зеленоватыми ртами пульсирующий огненный шар, за которым тянулся хвост буро-черного дыма. Но двигался этот шар со скоростью молнии, и де Мариньи, все еще пьяному и потому уязвимому, было трудно состязаться с ним. Скорее всего, «часы» могли удрать от вампира, но спрятавшийся в них человек, нервные реакции которого были заторможены алкоголем, оказался беззащитен.

Когда же, наконец, дремлющий разум де Мариньи вышел из оцепенения, сновидец смог легко оторваться от Летящего-в-Луче — но обнаружил при этом, что демон не собирается его отпускать! Все случилось в одно мгновение. Разум сновидца окутала ледяная пелена, белый туман застлал глаза. Пройдя сквозь стенки «часов», как раскаленный нож сквозь масло, ментальное послание твари смертоносной стрелой поразило сновидца.

— Ты не убежишь. Остановись и сдайся. У тебя не хватит сил убежать. Ты слаб, как все смертные создания, а я силен. Даже теперь я сильнее, чем ты. Ты должен подчиняться мне. Остановись. Ты не сможешь сбежать — у тебя нет сил сбежать!

Вновь и вновь это послание повторялось в голове обескураженного де Мариньи, и необъяснимый паралич все крепче и крепче сдавливал его в своих объятиях. Это была та самая опустошающая сила, с помощью которой рогатые торговцы обратили жизнерадостных жителей Дилат-Лина в покорных рабов много лет назад; зов чудовищного голодного чрева, которое высосало все силы из тела Титуса Кроу. И теперь Летящий-в-Луче пытался выжить, обрушив всю свою мощь на де Мариньи.

Однако солнечные лучи делали свое дело. Вампир плавился и постепенно умирал, но его ментальные послания по-прежнему завораживали де Мариньи. Чудовище приближалось к «часам». Парализованный сновидец понял, что вампир, оказавшись внутри «часов», не только сохранит свою жизнь, укрывшись от солнечных лучей, но и станет по-настоящему свободным. Он сможет путешествовать сквозь пространство и время, принося опустошение во все темные измерения бескрайней вселенной. Этого допустить нельзя!

Когда вампир оказался совсем рядом, обессиленный де Мариньи попытался восстановить ментальный контакт с устройстом управления «часами» — но бесполезно! «Часы» совершенно не поддавались контролю. Летящий-в-луче почувствовал беспомощность сновидца и с победным воплем бросился на свою жертву. Темная бездна уже распахнулась перед де Мариньи, и вдруг он наткнулся на что-то, не имеющее отношения к движению часов: это был скорее спусковой крючок, чем рычаг управления, курок оружия, которое Титус Кроу привез с собой с Элизии!

Де Мариньи нажал на него.

Оцепенение, охватившее его разум, мгновенно исчезло. Через сканеры он видел, как тело вампира распалось и мерзкая плоть закипела под лучом чистейшего белого света; лучом, исходившим от циферблата «часов». Тело вампира полетело вниз и рухнуло на площадь, тошнотворными лужами застыв у базальтового пьедестала среди осколков раздробленного рубина.

Кошмарное создание растворилось, погибло. Но де Мариньи продолжал бить лучом в то же самое место. И вот уже сам пьедестал начал плавиться и пузыриться — базальт потек, как вода. И только, когда от пьедестала остался бугорок раскаленного камня, сновидец погасил луч мысленным приказом.

Радостный, но смертельно усталый, де Мариньи посадил «часы» на затихшую площадь. И хотя он все еще не протрезвел и к тому же отчаянно нуждался в отдыхе, его мысли вернулись к Титусу Кроу и Тиании. Ведь он же прилетел им на помощь, а сам до сих пор прохлаждается здесь, в Дилат-Лине! Что если бездонная пасть тьмы уже поглотила его друзей?

Де Мариньи задумался. Куда же он должен лететь? Где теперь Титус Кроу?

Едва этот невысказанный вопрос коснулся ментального механизма «часов» де Мариньи, те задрожали, завибрировали, подобно огромной собаке, потянувшей за поводок, и перед внутренним взором сновидца возникла удивительная сцена. Он увидел Титуса Кроу, обнаженного и перемазанного какой-то грязью, с кривой саблей в руке. Сновидец, низко опустив голову, шагал по огромной пустыне белого песка.

Изображение начало постепенно меркнуть — но перед этим удивленный Кроу, нахмурился и начал оглядываться по сторонам.

Лицо Титуса покрывала тонкая кристаллическая пыль и запекшаяся кровь. В глазах сновидца читалась крайняя усталость… Когда видение белой пустыни появилось еще раз, де Мариньи услышал вопрос, который прошептал Титус Кроу:

— Анри, это вы?

Конечно! Между ними всегда существовала странная телепатическая связь, а «часы» мгновенно усилили ее. Когда Титус Кроу добирался на Землю из Элизии, он использовал разум де Мариньи, как маяк. Почему бы теперь не проделать то же самое — только поменяв персонажи местами.

Де Мариньи почти полностью разомкнул контакт с ментальным механизмом «часов», а потом передал машине следующий приказ:

— Ты знаешь, где находится Титус Кроу. Отправляйся к нему!

Словно огромная собака, спущенная с поводка, услышав приказ хозяина, «часы» понеслись по небу Мира Снов…