Путешественница

Глава 6

Провинциалы? Деревенщины? Джулианна быстро пришла к выводу, что ни в одном из известных ей языков нет подходящего слова, чтобы описать простоватых мужчин, в чьей компании она оказалась.

Возможно, в выборе определения ей могло помочь время, в которое она попала?

Тысяча двести девяносто девятый год… Джулианна наконец смирилась с потрясающей правдой. Да и как она могла противиться этому, учитывая все обстоятельства? Взять, к примеру, реакцию мужчин на небольшую презентацию содержимого ее сумки. Шпильки ее туфель заставили сурового рыцаря, подростка и священника в ужасе отшатнуться. Они смотрели на ее органайзер и набор карандашей, разинув рты от удивления. Увидев дозатор для конфет «PEZ» в форме Микки Мауса [1], священник перекрестился, Уильям задумчиво почесал затылок, а Питер протянул руку за леденцом.

«Мальчишки, они во все времена мальчишки», — подумала Джулианна.

Она вновь вернулась к чтению, наслаждаясь той реакцией, которой ей удалось добиться. Поверх книги Джулианна взглянула на трех грубоватых мужчин, надрывающих от смеха свои животы. Да простит ее американская Гильдия киноактеров, но она сильно сомневалась, что в ее составе найдется множество артистов, способных так заразительно хохотать, услышав «Кентерберийские рассказы»[2] на языке оригинала.

По мере чтения Уильям все больше расслаблялся. Ему удалось ненадолго унять веселье, чтобы стереть с глаз выступившие слезы и пару раз откашляться.

— Святые угодники, Джулианна, — произнес он сквозь смех, — вы замечательная рассказчица историй. Можете поведать нам еще одну?

— Я их не рассказываю, — возразила она, показав ему раскрытую книгу. — А всего лишь читаю то, о чем здесь написано.

— Вот еще, — доброжелательно сказал Уильям, махнув рукой. — Женщины не умеют читать. Не стоит бояться, мы не станем ценить ваши истории меньше, если поймем, что они родились у вас в голове.

— И все же я умею читать, — едко произнесла Джулианна, — и сейчас прочла то, что написано на этой странице. Вот здесь. Можете сами убедиться.

Джулианна заметила, как вытянулось его лицо, когда она сунула ему в руки книгу, и тут же поняла, что он не может разобрать ни строчки. Не колеблясь, она немедленно вернула книжный томик на свои колени, хотя понятия не имела, почему решила избавить Уильяма от неловкости, вызванной его неграмотностью. Ведь, если разобраться, он не сделал ей ничего хорошего.

Разве что помог вымыть голову.

— И где же вы обучились чтению, — спросил Уильям таким тоном, словно ее умственные способности находились под большим сомнением и вызывали у него насмешку.

— Я училась в школе. А после окончила университет, — ответила она. — Кембридж[3] здесь, в Англии, и Индианский университет[4] у себя дома.

— Кембридж, — протянул Уильям с изрядной долей скептицизма. — И там дозволяется учиться женщинам?

Джулианна ощутила внезапное желание вновь оказаться на покрытой птичьим пометом скамейке в Грэмерси-парке. Уж лучше бы ей сидеть на паршивом собеседовании и пытаться доказать свои познания в латинском, старонорманнском и различных диалектах английского языка, чем выслушивать причудливую комбинацию всех этих языков, извергающуюся на нее с трех сторон в ветхой часовенке в самом сердце Средневековья.

Она спрашивала себя, может ли ситуация, в которой она оказалась, считаться ужасной, чрезвычайно ужасной? И, ощутив, как учащается ее дыхание в преддверии очередного приступа сильной икоты, тут же поняла — без сомнения, может. Джулианна схватила свою сумку и принялась копаться в ее недрах, пока не извлекла на свет неприкосновенный запас — специально припрятанную на такой случай бутылочку колы. Девушка стала быстро откручивать крышку, с наслаждением вдыхая восхитительный аромат поднимающихся со дна газов, разбираться в природе которых у нее не было ни малейшего желания. Затем она сняла крышку и, поднеся бутылку к губам, сделала огромный блаженный глоток.

Странно, и как она могла позабыть, что насыщенный углекислотой напиток обжигает горло не хуже выдержанного виски?

Джулианна закашлялась, безумно выпучив глаза, и тут же ощутила похлопывания по спине, равные по силе ударам полудюжины бейсбольных бит.

Напиток резко вырвали из рук, и в поле ее зрения возникло рассерженное лицо Уильяма.

— Вы что это задумали? — проревел он. — Думаете, на сей раз вам удастся отравиться?

Джулианна схватила великана за руку, чтобы помешать тому вколотить в ее легкие побольше кислорода, пару раз откашлялась и прохрипела:

— Отдайте! Это последняя бутылка!

— Осмелюсь заметить, что в следующий раз вы увидите ее ой как не скоро, — произнес Уильям, с неодобрением поглядывая на бутылку. — Откуда у вас это отравленное пойло?

— Я принесла его с собой.

Уильям вернулся на место, крепко сжимая в руке последние остатки просвещенной цивилизации, и взглянул на нее, удивленно приподняв бровь.

— Принесли с собой? Откуда? — спросил он.

Отлично! Сейчас, похоже, самое подходящее время, чтобы завести рассказ о будущем.

— Я принесла ее, — уверенно ответила Джулианна, — из две тысячи первого года.

Уильям на секунду прикрыл глаза, Питер разинул рот, а священник вновь перекрестился.

Не самые обнадеживающие признаки.

Но затем все трое внезапно расслабились и, словно сговорившись, снисходительно улыбнулись. Мужчины с пониманием переглянулись.

— Женские слабости, — предположил священник.

— Глупа, как гусыня, — мудро добавил Питер.

— Чрезмерное увлечение науками, — закончил Уильям. — Да к тому же плачевные последствия неприятности, которая приключилась с ней под стенами замка.

Он повернулся и внимательно посмотрел на Джулианну.

— Как вы думаете, могли ли помои просочиться в голову и засорить ваши мозги?

— Нет, я…

— Жаль, что у нас нет врачевателя, — сказал он, внезапно нахмурившись. — Он мог бы осмотреть вашу голову и сказать, нет ли в ней каких-либо повреждений.

— В моей голове нет никаких протечек! — Джулианна возмущенно вытащила из сумки свой органайзер[5]. — Что вы скажете насчет этого? Или насчет моих туфель? И, черт возьми, насчет меня самой? Как, по-вашему, я оказалась здесь, возникнув из ниоткуда?

— Ага, как она тут очутилась? — переспросил Питер, но, заметив хмурый взгляд Уильяма, опустил голову. — Это справедливый вопрос, мой лорд.

— Это не имеет значения, — вмешался священник, потирая скрюченные ладони. — Она беспомощная девица, попавшая в беду. И Уильям обязан взять на себя заботу о ней.

— У него нет на это времени, — возразил Питер, повернувшись к священнику и окинув его раздраженным взглядом. — Она разрушила его замыслы. Не обижайтесь, миледи, — примирительно добавил он, посмотрев на Джулианну, — но это так. Милорд собирался вернуть себе свои владения, когда мы нашли вас, сидящую под стенами замка. И что он должен был сделать?

— Уильям не мог оставить ее в беде, — изрек священник, качая головой. — Тем самым он нарушил бы клятву.

Питер фыркнул.

— Много пользы принесла ему твоя клятва, старик?

— Что ты в этом понимаешь, сопливый щенок? — выдохнул священник, крепко сжав беззубые десны.

— Много, — горячо воскликнул Питер. — Больше, чем ты.

— Ничего ты не знаешь, — возразил старик.

Страсти накалялись. Джулианна посмотрела на Уильяма, любопытствуя, как он намеревается утихомирить спорщиков, и увидела, что тот задумчиво перелистывает страницы ее органайзера. Он ощупал металлические кольца, несколько раз щелкнул пластмассовой застежкой, а затем склонился пониже, чтобы рассмотреть пенал, полный ручек и карандашей. Потом рыцарь внезапно поднял на нее глаза, и Джулианна безошибочно прочла по его взгляду, что он пришел к какому-то выводу.

Не говоря ни слова, Уильям поднялся на ноги, притянул девушку к себе и подхватил с земли сумку. Не спрашивая ее мнения, он крепко ухватил Джулианну за руку и потащил прочь от часовни. Рыцарь стремительно увлек ее за собой вглубь леса, и ей пришлось бежать, чтобы не отстать от него. Он шел, должно быть, не менее четверти часа, прежде чем решил остановиться на небольшой полянке. Затем Уильям отпустил ее руку и повернулся к ней, не проронив при этом ни слова.

Джулианна ощутила неловкость. Хотя низкие облака скрыли солнце, дневного света было достаточно, чтобы она с легкостью прочитала эмоции, которые сменяли друг друга на привлекательном лице ее спасителя. Любопытство, замешательство, но, главным образом, сомнение.

— Вы ведьма? — внезапно спросил он.

Она удивленно моргнула.

— Я? Конечно же, нет.

— Хм-м-м, — глубокомысленно протянул он. — Я догадывался, что это не может быть правдой. Для этого вы слишком красивы.

— Что ж, — сказала Джулианна, и ее щеки зарделись румянцем, который обычно возникал, когда она спотыкалась на тротуаре перед рабочими-строителями, — благодарю вас.

— Тогда вы ангел?

Очевидно, он вовсе не собирался рассыпаться в похвалах. Джулианна слабо улыбнулась.

— Я похожа на ангела?

Она понимала, что самым бессовестным образом напрашивается на комплименты, однако ничего не могла с собой поделать. Но когда Джулианна замерла под пристальным взглядом его светло-серых глаз, девушка поняла, что не стоило ей играть в такие игры с этим парнем. Она всего лишь хотела получить от него еще один комплимент, но была так смущена его пронзительным, полным откровенного внимания взглядом, что колени ее ослабли, и Джулианна едва не опустилась на грязную землю. Что ж, что бы там она о нем не думала, бесспорным оставалось одно — этот мужчина мог всего лишь взглядом заставить женщину почувствовать себя так, словно он сорвал покровы со всех ее тайн.

— Леди, — произнес он после долгого молчания, — вы ничуть не похожи ни на одного из тех ангелов, которых мне довелось повидать.

— А вы видели многих? — спросила она, задаваясь вопросом, почему в ее голосе вдруг послышались ранее незнакомые хриплые нотки. Ну, по крайней мере, у нее не начался очередной приступ мучительной икоты.

— На мой век хватит, — сказал он.

«Уверена, что так», — едва не сорвалось с губ Джулианны, но Уильям в два шага покрыл разделявшее их расстояние, поднял руку, в которой все еще сжимал органайзер и прикоснулся к ее волосам. Если до этого ей просто хотелось присесть, то сейчас Джулианна чуть было не опустилась без сил на влажную, покрытую мхом землю. Она боялась, что не сможет удержаться на дрожащих ногах.

— Ваши волосы в таком восхитительном беспорядке, — задумчиво произнес он, заправляя непокорный завиток ей за ухо.

Джулианна сделала в уме пометку, что ей стоит отказаться от намерения выпрямить волосы. Все расстройство, вызванное многолетней борьбой с буйными кудрями исчезло, как по волшебству. Черт возьми, да у нее отличные волосы!

— Глаза, яркий свет которых согревает мне в душу, — продолжил он, глядя на нее сверху вниз с торжественной серьезностью во взоре.

Идею носить зеленые контактные линзы — в мусорный мешок. У нее замечательные синие глаза.

— Нет, леди, — спокойно сказал Уильям. — Вы не ангел. Я не знаю, кто вы, но в одном уверен наверняка — увидев однажды, я уже никогда не смогу вас позабыть.

Джулианна знала, что ее отвисшая челюсть выглядит весьма непривлекательно,¬ но что она могла поделать? Один из самых красивейших мужчин, которых она когда-либо видела в жизни, одаривал ее комплиментами и смотрел так, словно мог поцеловать в любую секунду. Она решительно выбросила из головы мысли о том, что на боку у него болтается меч, на плече — ее сумка, а в руках он сжимает органайзер, на который поглядывает с таким неудовольствием, словно желает немедленно уничтожить. Что ж, она не пускает слюни и не икает. Жизнь восхитительно хороша!

Уильям погрузил пальцы в ее волосы, и Джулианна почувствовала, как дрожь предвкушения пронзила ее тело. Она смотрела, как медленно он склоняет к ней голову, и понимала, вот он — момент истины. Уильям собирался ее поцеловать, и этот поцелуй грозил стать поцелуем всей ее жизни. Его губы были уже в полудюйме[6] от ее горящих губ. Джулианна закрыла глаза в надежде, что не осрамится и не растечется у его ног расплавленной лужицей.

И тут Уильям замер.

— Неужто вы святая? — выдохнул он.

Усилием воли Джулианна открыла глаза и уставилась на Уильяма.

— Что?

— Вы святая? — быстро переспросил он. — Проклятье, о чем я только думаю!

Она удержала его, прежде чем он успел отпрянуть.

— Я не святая, — заверила Джулианна. — На самом деле. А теперь давайте вернемся к тому, на чем мы остановились.

— Я не посмею поцеловать святую, — Уильям выглядел слегка напуганным.

— Я же сказала вам, что не святая. Честное слово.

Но он уже вытащил свою ладонь из ее волос, все еще продолжая при этом удерживать одной рукой за плечо, что весьма обнадежило Джулианну.

— Хотя, быть может, и нет, — медленно произнес Уильям. — В конце концов, святые не ругаются.

— Чертовски верно.

— И у них нет никаких затруднений с дыханием.

Если бы это было возможно, Джулианна вызвала бы приступ икоты прямо сейчас. Но она уже давно поняла, что не может провоцировать досадную неприятность по собственному желанию.

— Безусловно, вы правы, — ободряюще сказала она.

— Однако не стоит забывать про ваш священный мешок, наполненный реликвиями.

— Это всего лишь обычные вещи, не нужно о них волноваться.

— А также вот об этом — как вы его называете? — спросил он, показав ей записную книжку.

— Органайзер, — ответила девушка, отчаянно размышляя, как вернуть его мысли в нужное русло. — Но взгляните на мои волосы, видели ли вы хоть у кого-нибудь из святых такую шевелюру?

Уильям окинул долгим взглядом ее локоны, но, к досаде Джулианны, так к ним и не прикоснулся.

— Нет, — медленно согласился он.

— А глаза? — продолжила Джулианна, распахивая их пошире, чтобы мужчина смог хорошенько ими полюбоваться. — Такого яркого синего цвета?

Уильям медленно покачал головой, и слабая улыбка коснулась его губ.

— Нет, миледи, мне еще не доводилось видеть таких глаз.

— Вот видите, я не ведьма, не ангел и, уж точно, не святая. Теперь, когда мы все выяснили… — Джулианна многозначительно замолчала.

Сильная ладонь, сжимающая ее плечо, слегка расслабилась. Уильям приподнял большой палец и скользнул им по щеке девушки.

— Но если вы не ведьма, не ангел и не святая, тогда кто же вы?

— Я всего лишь Джулианна, — сказала она просто. «А теперь поцелуй же меня, ты, огромный тугодум, и посмотрим, не подарит ли мне этот поцелуй новую цель в жизни».

— Знаете, — произнес он таким тоном, словно на самом деле не понимал, как действует на нее его невинная ласка (ленивое поглаживание было самой невероятно отвлекающей вещью, какую мужчина мог сотворить с женщиной, которую минуту назад чуть было не поцеловал), — на мгновение я подумал, что вы святая и явились для того, чтобы помочь мне в моих устремлениях.

— Каким образом? — задала она вопрос, тяжело дыша.

— Я надеялся, что в вашем мешке найдется нечто волшебное, с помощью чего мне удастся вырвать замок из мерзких лап отца.

— Жаль, что я ничем не могу помочь — удалось вымолвить Джулианне. — Если только вы не захотите проткнуть его шпильками моих Коул Хаан[7] … Э-э, каблуками моих туфель, — пояснила она, увидев его замешательство.

Уильям продолжал поглаживать ее щеку.

— Я не могу представить, кто еще, кроме святой, мог так внезапно появиться под стенами замка без сопровождения мужа и семьи. И кроме того, у вас не было с собой никакого снаряжения.

— Это длинная история.

Несколько секунд он молча смотрел ей в глаза.

А затем Уильям начал хмуриться. Джулианна видела, что сомнение омрачает его черты, но понятия не имела, как это предотвратить.

— Несмотря на содержимое вашего мешка, я не верю, — сказал он, наконец, — что Будущее могло вот так запросто подхватить вас, а затем выбросить под стенами моих владений.

Джулианна с трудом сглотнула. Все это уже начинало ей не нравиться. Уильям все так же продолжал ласкать линию ее подбородка, но сомнение на его лице постепенно сменялось мрачной решимостью. Уж не это ли выражение было последним, что видели его поверженные враги перед тем, как Уильям пронзал их своим мечом?

— Вы можете верить во все, что вам угодно, — произнесла она со всей искренностью, на которую была способна, — но это не изменит правдивости того, что случилось на самом деле.

— Но это немыслимо.

— Я знаю.

Уильям презрительно скривил губы.

— Это все чертова клятва, которую я дал, не подумавши. Думаю, именно из-за нее я повредился рассудком и вызвал вас силой своей фантазии. Ни за что на свете не следовало позволять этому безумному священнику связывать меня обещанием спасать всех беззащитных девиц, попавших в беду.

— Отлично, — воскликнула она, внезапно озаренная прекрасной идеей. — Так почему бы вам просто не отказаться от нее?

Уильям отшатнулся, словно она его ударила.

— Нарушить данную клятву? На кону моя честь!

— О, — обескуражено произнесла Джулианна, — тогда ладно. Но для чего вам вообще понадобилось связывать себя каким-то обещанием?

— Это очень долгий рассказ, — ответил Уильям, потом отошел на пару шагов и принялся возиться с ее сумкой. Ему удалось расстегнуть застежку-молнию, и он положил органайзер внутрь, а затем, дернув пару раз, снова с громким звуком закрыл замок. Взглянув на Джулианну, он покачал головой.

— Хоть вы и не демон, миледи, но ваш механизм выглядит весьма странно.

— Это …

— Механизм будущего, — закончил он за нее, — да, да, я знаю.

— Расскажите мне о вашем замке, — попросила Джулианна, желая отвлечь Уильяма.

Что ж, придется смириться с тем, что возможность насладиться поцелуем всей ее жизни сорвалась, как рыбка с крючка. И ей ни за что не приблизиться к следующей, если Уильям будет и дальше смотреть на нее так, словно она само исчадие ада.

— Я жил во Франции, — начал он, — и вел очень славную, можно сказать, праздную жизнь, пока не получил известие от своего дяди — Генри Артана. Вы когда-нибудь слышали о нем?

Джулианна в ответ лишь покачала головой.

— О, должно быть, этот ваш Манхэттен — не такое уж просвещенное место, как я о нем думал.

Он подошел к ней, взял за руку, и они вместе направились в сторону часовни. Казалось бы, такая обычная вещь — идти с кем-то рядом, взявшись за руки. И все же, прикосновение его теплой сильной ладони стало для Джулианны самым удивительным из всех когда-либо испытанных ощущений.

— Он предложил мне вернуться в Англию, чтобы вступить в наследство, оставленное дедом, — продолжил Уильям. — Безусловно, первым претендентом на наследство должен был стать мой отец. Но дед, зная его расточительность, решил, что тот не сможет должным образом позаботиться о замке. Только святые знают, где носит моего старшего братца, но я сильно подозреваю, что, скорее всего, он сидит в какой-либо харчевне в обнимку с початым бочонком эля. Таким образом, из всех возможных наследников остался один я. Могу себе представить, в какую неописуемую ярость пришел отец, узнав о намерениях моего дяди.

Джулианна внимательно слушала его рассказ и удивленно спрашивала себя, как же она оказалась в такой невероятной ситуации? Она шла по лесу рука об руку с мужчиной, говорящим на норманнском французском языке с такой легкостью, словно это был его родной язык, хотя ведь так оно и было на самом деле. Когда же Уильям чувствовал, что она не понимает смысл каких-либо слов, он медленно повторял их на староанглийском.

Внезапно Джулианна ощутила острое чувство благодарности за то упорство, с которым она часами корпела над учебниками. Могла ли она тогда представить, что полученные знания станут ей так необходимы для выживания?

— Разумеется, я не ожидал, что застану владения в отличном состоянии¬. И все же, сказать по совести, это лучшее, что мог предложить мне дед. Знаете, ведь у него шесть сыновей и куча внуков, не говоря уж о внучках, и я никогда не рассчитывал на его обширные земли и огромное богатство. А посему это наследство стало для меня невероятной удачей.

Феодальные владения, крестьяне, мечи и порядок наследования. Джулианна слушала, качая головой, и спрашивала себя, как она сможет вписаться в этот незнакомый пугающий мир? И нужно ли ей это? Возможно, ей следует попытаться вернуться домой?

— Думаю, мой дед рассудил, что если у меня появится хоть небольшой клочок земли под ногами, я смогу осесть на одном месте и задумаюсь о возможности обзавестись женой и детьми.

Слова Уильяма вырвали Джулианну из состояния глубокой задумчивости.

— Ваше сердце занято? — требовательно спросила она. — Вы помолвлены?

— Помолвлен? Святые угодники, нет! — Затем он пристально посмотрел ей в глаза и резко выдохнул: — А вы?

— Нет, — ответила Джулианна.

Ей показалось, что на лице Уильяма промелькнуло облегчение. Но ей-то что за дело? Все, чего она когда-либо желала — это найти хорошую работу, чтобы иметь возможность путешествовать и жить на полную катушку. Разве при этом она когда-либо задумывалась о муже, доме и семье?

Сейчас она об этом размышляла. Если бы она осталась в прошлом и связала свою жизнь с мужчиной, идущим рядом с ней, ей бы здорово пригодились знания нескольких языков. Она даже смогла бы использовать свои навыки обработки металлов. Джулианна не заметила, чтобы в окружении Уильяма болтался какой-либо кузнец. А ведь она раньше делала неплохие драгоценности. И теперь, используя полученный опыт и знания, неужели она не смогла бы создать, к примеру, меч?

Ей, скорее всего, пришлось бы отказаться от умения рисовать шаржи и карикатуры, но она замечательно проживет и без них. Она, возможно, могла бы начать выпуск собственной газеты с карикатурами правящего монарха на первой ее полосе. Только как бы описание жареных фактов из жизни короля не привело ее прямехонько на костер, поэтому Джулианна решила все же забыть про свои рисунки.

— … Разумеется, я очень удивился, когда ворота собственного замка захлопнули прямо перед моим носом, и я обнаружил, что мой отец протирает штаны в кресле хозяина владений. Вот тогда я и дал клятву (знаете ли, клятвы — это такая традиция в нашей семье), после чего отправился обследовать стену, где случайно наткнулся на вас.

— Я появилась не в самое удачное время.

— Да, миледи, вы изволили явиться в самый напряженный момент, — вздохнул Уильям. — Теперь вы знаете мою печальную историю и понимаете, почему я принял вас за святую, ниспосланную Богом мне в помощь.

— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — сказала Джулианна.

Он одарил ее легкой улыбкой.

— Это не важно. Я и сам со всем справлюсь.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Я подумываю о том, чтобы ночью взобраться по стене и убить моего отца, прежде чем у него достанет ума устроить шум и поднять на ноги всех своих вооруженных до зубов воинов.

— Ваша затея выглядит очень опасной, — прошептала Джулианна.

Уильям пожал плечами.

— Я поступал так не единожды, и удача всегда сопутствовала мне.

Уже от одной только мысли об этом Джулианну захлестнула волна паники. Невыносимо было даже думать о том, как часто он рисковал своей жизнью, и ее поразила легкость, с которой Уильям упоминал об опасных переделках, выпавших на его долю. Поэтому Джулианна ответила единственно возможным в данной ситуации образом.

— Ик, — выдохнула она, — ик, ик.

— Милостивые небеса, — с трудом сдерживая смех, сказал Уильям, — я вижу, вы слишком разволновались.

— Прошу прощения, ик, ик.

— Все в прошлом, Джулианна, — он вздохнул и провел рукой по ее волосам. — Господь свидетель, теперь я и не помышляю о безрассудстве. Не знаю, стоит ли об этом жалеть, но из моей жизни совсем недавно исчезло одно обстоятельство, которое когда-то помогло мне стать хорошим воином.

— Что же именно вам помогло? Лазанье по стенам, ик?

Он покачал головой.

— Нет, леди. Отсутствие человека, о котором мне нужно было бы заботиться.

— И что изменилось? — спросила она. — Вы кого-то встретили?

Она зажала рот ладошкой, якобы пытаясь сдержать икоту. Хотя, на самом деле, это был единственный способ прервать неудержимый поток слов, которые, казалось, сами по себе, против ее воли срывались с губ.

Уильям резко остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел ей в лицо.

Джулианна внезапно почувствовала, что во рту у нее пересохло, и она лишилась дара речи. Она перестала даже икать. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь трелью птиц и мягким шумом ветра, гуляющим в кронах деревьев. Но ни порывы ветра, ни мелодичное пение лесных птиц не могли отвлечь внимание Джулианны от мужчины, стоящего рядом с ней. Она неотрывно смотрела в глаза средневекового рыцаря с мечом на боку, с ее сумкой, висящей на его плече, взирающего на нее с такой жаждой во взоре, что у девушки слабели колени.

— Да, — медленно произнес он, — встретил.

— Надо же, — выдавила Джулианна. — И кто же это? Питер?

Уильям в ответ покачал головой.

— Священник?

Он вновь помотал головой и, черт его возьми, опять протянул руку, скользнул пальцами в ее волосы и притянул Джулианну к себе. Она с трудом сглотнула. Ей хотелось услышать от Уильяма четкий ответ, но его пальцы, нежно перебиравшие спутанные пряди ее волос, не давали ей сосредоточиться. Это было сродни гипнозу, и она погрузилась в сладостный транс, изумленная тем, что ей все-таки повезло, и она встретила одинокого, красивого и галантного мужчину. И сейчас ей было абсолютно не важно, что он жил в совершенно другом веке.

Уильям улыбнулся ей, и Джулианна подумала, как бы его потрясающая сияющая улыбка не вызвала у нее очередной постыдный приступ икоты. Но прежде чем она успела вздохнуть, Уильям склонил голову и поцеловал ее.

Ик, и как же ей теперь дышать?

— Кто знает, — задумчиво произнес Уильям, с неохотой отрываясь от ее губ, — возможно, в клятве, придуманной нашим добрым священником, заключалось гораздо больше мудрости, чем я предполагал в самом начале.

— Подразумевалось, что ты должен спасти девицу, попавшую в беду? — спросила она, раздумывая, заметил ли он жар, волной накрывший ее тело. Кто бы мог подумать, что поцелуи под прохладным дождем заставят ее пылать от страсти?

— Да, и я ее спас.

— От ужасного дракона? — уточнила Джулианна, размышляя, почувствовал ли он, как дрожат ее колени.

— В клятве не было ни слова о драконах. Подозреваю, единственная опасность, которая ей грозила, таилась в диковинной еде и напитках, припрятанных в этом мешке, — Уильям снова улыбнулся. — Скоро я верну себе замок, и посмотрим, может быть, нам удастся отведать парочку более приличных блюд.

Что ж, это, разумеется, не предложение руки и сердца. Однако он пригласил ее на обед, и кто знает, куда это может их завести? Кроме того, Джулианна начинала задаваться вопросом, так ли уж ей необходимы для жизни вода в бутылках и фрукты с овощами, упакованные в полиэтилен. Выходит, в ее же интересах, чтобы Уильям как можно быстрее справился со своей задачей.

— У меня с собой электрошокер[8]. Если хочешь, можешь им воспользоваться, — предложила она.

— И как он действует?

— Нужно дотронуться им до противника, и тот, пуская слюни, свалится без чувств.

— Этого я могу добиться и с помощью меча, — сказал Уильям. — Не волнуйся, я сам со всем разберусь. А теперь давай вернемся к часовне.

Хорошенько подумав, Джулианна пришла к заключению, что, возможно, так будет лучше всего. Уильям, не привыкший обращаться с предметами ее мира, вполне мог ткнуть шокером самого себя и свалиться, как куль с мукой. И тогда, в случае опасности, ей на пару с Питером пришлось бы пытаться приподнять тяжеленный меч, чтобы отразить нападение.

— Итак, — сказала она, когда они подошли к часовне. — Что ты собираешься предпринять?

— Осмелюсь предположить, у меня небогатый выбор возможностей, и лучшая из них — взобраться по стене и убить папашу прямо во сне.

Джулианна опять остановилась.

— Ты же сказал, что не станешь…

Уильям склонил голову и снова поцеловал ее столь стремительно, что Джулианна даже охнуть не успела, так ловко у него это получилось. А когда он прервал поцелуй и заглянул ей в глаза, она поняла, что не в силах вымолвить ни звука.

— Я вернусь, — заверил он ее.

— Но…

— Я вернусь, Джулианна. Клянусь в этом своей жизнью.

Замечательно. Она только что вручила собственную судьбу в руки средневекового рыцаря, склонного к убийствам и грабежам. Ее мать, узнав об этом, тут же упала бы в обморок.

Джулианне стало интересно, как повела бы себя Элизабет, услышав ее новость: «О, кстати, добираясь до твоего замка, я ненадолго застряла в Средневековье, и меня спас настоящий рыцарь. Очень привлекательный, внимательный, мужественный рыцарь…»

Что-то ей подсказывало, что Элизабет не удивилась бы. Но Джулианна задавалась вопросом, какой совет дала бы ей подруга. Как ей следует поступить: остаться в прошлом или попытаться вернуться назад? Хм-м-м, хотя стоит ли спрашивать у безнадежного романтика, что ей следует выбирать: любовь или возвращение в настоящее, где ее ждут лишь поиски бесперспективной работы?

Джулианна думала обо всем этом рассеянно, словно на самом деле собиралась провести остаток жизни в средневековом замке без радостей водопровода. Или с мужчиной, который привык рисковать своей головой, впутываясь, по-видимому, в самые отчаянные переделки. И все же, если ей суждено задержаться в этом времени, придется во всем положиться на Уильяма и научиться ему доверять. Джулианна глубоко вздохнула.

— Что ж, — сказала она, решительно подняв подбородок. — Делай то, что задумал.

— Будешь ли ты здесь, когда я вернусь?

«Куда еще я могу подеваться?», — вертелось у нее на языке, но она сдержала горькие слова.

Джулианна снова вздохнула. Она понятия не имела, что ждет ее впереди, и потому решила следовать старой мудрости и не бросаться в воду, не зная броду.

— Я останусь здесь. — Она на мгновение замолчала и добавила: — Потому что я так хочу.

Уильям вновь улыбнулся, и Джулианна в очередной раз удивилась, почему он до сих пор один. Где же вереница влюбленных девиц длиною в милю, с жадностью ловящих каждый его взгляд? Хотя, с другой стороны, возможно, он просто не раздаривает свои горячие улыбки направо и налево.

— У тебя когда-нибудь была подружка? — спросила она.

— Женщины? — изумился он. — Множество.

— Почему же ты не женился на одной из них?

Уильям рассмеялся и покачал головой.

— Святые небеса, леди. Ты меня нисколько не боишься, не так ли? Такой вопрос осмелилась бы задать лишь женщина не робкого десятка.

Джулианна же в нетерпении ожидала его ответа. Если у него были какие-то тайные недостатки, она хотела услышать о них прямо сейчас.

— Я не особенно богат, — улыбаясь, сказал он. — Мое тело покрыто шрамами, полученными в сражениях. А, быть может, я все это время ждал, когда Будущее выбросит в мои объятия дерзкую девицу с непослушными кудрями. Этих причин достаточно?

И прежде чем Джулианна смогла придумать достойный ответ, он склонился и вновь приник поцелуем к ее губам. А затем Уильям повел ее в часовню, все еще посмеиваясь и качая головой.

И что оставалось делать Джулианне? Так же, как и ее рыцарь, она тряхнула головой и улыбнулась.

---------

[1] «PEZ» — конфеты, состоящие из механического дозатора-игрушки и собственно конфет-пастилок, пользующиеся популярностью во всём мире. Бренд принадлежит компании Ed. Haas International. Впервые был произведен в Австрии в 1927 году. Пастилки имеют форму скругленного прямоугольника, однородны по массе, имеют различные вкусы и расцветки. Классическая игрушка содержит 12 пастилок. При нажатии на голову дозатора (Микки Мауса) у него открывается рот, из которого выпадает конфета

[2] «Кентерберийские рассказы» (англ. The Canterbury Tales) — произведение поэта Джеффри Чосера, написанное в конце XIV века на среднеанглийском языке; не завершено. Представляет собой сборник из 22 стихотворных и двух прозаических новелл, объединённых «рамой»: истории рассказывают паломники, направляющиеся на поклонение мощам святого Томаса Беккета в Кентербери, и описанные в авторском прологе к произведению. По замыслу Чосера каждый из них должен был рассказать четыре истории (две по пути в Кентербери и две по дороге обратно).

В «Кентерберийских рассказах», по преимуществу стихотворных, не используется единообразного членения стиха; поэт свободно варьирует строфы и размеры. Преобладающий размер — 5-стопный ямб с парной рифмовкой («героический куплет» — heroic couplet).

Рассказчики относятся ко всем слоям средневекового английского общества: среди них есть рыцарь, монах, священник, врач, мореход, купец, ткачиха, повар, йомен и пр. Их истории частично восходят к традиционным новеллистическим сюжетам (использованным, в частности, в «Книге благой любви» Хуана Руиса и «Декамероне» Боккаччо), частично носят оригинальный характер.

[3] Кембридж или Кембриджский университет (англ. University of Cambrige) — второй по времени основания после Оксфордского университет в Великобритании и четвертый в мире; один из «старинных университетов» Великобритании и Ирландии и наиболее знаменитых университетов мира.

Университет вырос из собрания ученых людей города Кембриджа, которое было образовано, судя по летописям, в 1209 году учеными, покинувшими город Оксфорд из-за того, что оксфордский студент убил жительницу города.[2] Университеты Кембриджа и Оксфорда часто вместе называют «Оксбридж». Вдобавок к прочному месту в истории британского общества, у этих университетов имеется долгая история соперничества друг с другом.

Среди людей, так или иначе связанных с Кембриджским университетом, 87 нобелевских лауреатов [3] — по этому показателю он занимает одно из первых мест среди высших учебных заведений мира.

[4] Индианский университет (англ. Indiana University) — основан в 1820 году, главные офис и кампус расположены в Блумингтоне, штат Индиана. Осенью 2009 года количество студентов университета достигало 107 160 человек. Университет занимает 11-е место в списке государственных университетов США.

[5] Органайзер (англ. organizer, Day-Timer) — изначально небольшая книга, содержащая календарь, адресную книгу и блокнот, служащая для организации информации о персональных контактах и событиях. С развитием информационных технологий книга стала заменяться карманными персональными компьютерами, компьютерными программами и онлайн органайзерами, обладающими дополнительными функциями: напоминание о предстоящих событиях, защита и синхронизация информации.

[6] Дюйм = 2,54 сантиметра

[7] Коул Хаан (англ. Cole Haan) — американский модный бренд, созданный в Чикаго в 1928 году. Название марки образовано из фамилий двух основателей фирмы — Trafton Cole (Трэфтон Коул) и Eddie Haan (Эдди Хаан). Создавалась марка исключительно для производства мужской спортивной обуви. Но постепенно ассортимент расширился, и сегодня в него входят мужская и женская одежда, обувь, как спортивная, так и классическая, сумки, ремни, наручные часы, солнцезащитные очки, другие аксессуары.

Сейчас бренд Cole Haan входит в состав концерна Nike. Это помогло модельерам, работающим сейчас в Cole Haan оставаться новаторами в дизайне, но при этом ощутимо улучшить качество обуви, использовать все последние наработки и самые передовые материалы, не увеличивая существенно стоимости одной пары. Большинство официальных магазинов марки находятся на территории США, несколько магазинов расположены в Японии. Поэтому марка мало знакома европейцам.

Полтора месяца назад марка объявила о полном отказе от использования в своих изделиях натурального меха, который до этого применяла в производстве курток и перчаток.

[8] Электрошокер, электрошок — (ЭШУ) — может использоваться гражданскими лицами в качестве оружия самообороны и приобретается без специального разрешения гражданами не моложе 18-лет на основании Федерального Закона РФ "Об Оружии" (ст.13 от 13.12.96 г.).

При воздействии до 3 секунд вызывает спазмы мышц и потерю способности ими управлять. Нарушается координация движений, противник лишается возможности оказывать активное сопротивление. Для эффективного поражения необходим контакт боевых электродов с телом. Обычная одежда не является препятствием. Даже без непосредственного контакта во многих случаях простое включение оказывает мощное психологическое сдерживающее агрессивность воздействие. Особенно в темное время суток.