Мироходцы. Пустота внутри

Фрагмент 1.12.

По бортам вагона забарабанили глухие удары, после чего канониры оповестили о невозможности стрелять:

— Спонсоны залеплены какой-то дрянью!

— Ходовая тоже, — донеслось с самого низу, — нас прилепили к полу намертво!

Створки закрылись и вокруг вагонов воцарилась темнота.

— Всем за оружие, встретим их сталью и огнём! — резко приказал Рогзальд. — Стащить всю взрывчатку в одно место и приготовить к подрыву! — На его лице заиграла маниакальная улыбка. — Если придётся погибать, утащим с собой стольких, скольких сможем!Halgurzulkat1!

# # 1 Сомкнуть щиты (гонг.) — команда для подготовки к бою в пешем строю; также традиционный боевой клич, призывающий гномов собраться с силами перед тяжёлой битвой.

— Bahzor talokruzdhat2!

# # 2 Вместе несокрушимы (гонг.).

Чёрт подскочил к Владимиру и в его когтистой руке откуда ни возьмись, появились вилы.

— Спрячься где-нибудь, мешок с костями!

— Что происходит?!

— Мы попали в засаду, вот что! Опять! От врага нас отделяют только бронированные стены, но это продлится недолго! Хозяин скоро будет здесь, нам остаётся только продержаться!

— А кто…

— Не время! Исчез с радаров быра!

Внизу, там, где располагались двери, гномы и хиллфолки организовывали оборону. Стрелять внутри вагона они не могли, боясь смертоносных рикошетов, а потому готовились пустить в ход топоры и мечи. Некоторые серокожие мулаты всё же смогли отворить волоковые бойницы и принялись палить наружу, где уже происходила возня, — враги примеривались к вскрытию. Очень скоро план их стал ясен и понятен, — металлические стены вагона быстро нагревались.

— Хотят нас огнём вытащить, — злобно улыбнулся чёрт, — идиоты. Гномы прекрасно переносят высокие температуры, а мне и доменная печь — что родная колыбель! Ха!

— Извиняюсь, но я вот жару не очень…

— Крепись, мешок с костями! Хозяин скоро будет здесь, в точке рандеву! Нам бы день простоять да ночь продержаться! А уж он их всех на ноль помножит вмиг!

Сверху раздался крик, — один из канониров кубарем скатился с лестницы и бросился к Рогзальд.

— Вот ведь, — цыкнул чёрт, — Краббергорн вылез на крышу!

///

Гед Геднгейд.

Летать над Драконьим Хребтом — дело для последнего безумца, это известно всякому волшебнику, однако, что поделать, если рядом с ней хладнокровный Гед превращался в безрассудного глупца?

Совсем недавно он нежился на мягкой перине в номере дорогой гостиницы, обнимая возлюбленную, и надеясь оттянуть продолжение пути. Архимаг намеревался догнать отряд, прокладывая короткие порталы. Так он смог бы уменьшить вероятность нарваться на астральный вакуум, хотя, всё равно способ оставался весьма рискованным. Однако этим планам было не суждено сбыться, — из состояния блаженной неги Геда вырвала Путеводная нить. Она сильно натянулась и тревожно загудела, призывая волшебника торопиться.

Он оседлал Циклона и взял с собой Н’фирию, приказав телохранителю ожидать возвращения фамильяра в городе. Янкурт не пропадёт, а возлюбленную хотелось держать рядом. Теперь архимаг летел во владениях драконов, чувствуя силу её рук на своей талии и жар её тела, пробивавшийся через слои одежды.

— Мёртвый великан внизу! — прокричала женщина.

— Вижу!

Нужная гора замаячила впереди и стала быстро приближаться. Вскоре, преодолев многочисленные дни пути за минуты скоростного полёта, Гед приземлился на заснеженной площадке перед сокрытым входом.

— Обожди здесь, пожалуйста.

— Да ладно, я помогу, — сказала Н’фирия.

— Прости, моя драгоценная, но сейчас мне помощь не нужна. Разомнусь хоть.

— Жадина, — ласково проворковала она. — Ну хорошо.

Гед Геднгейд отослал Циклона за Янкуртом и направился ко входу канатной станции. Взмахом руки архимаг превратил внешнюю каменную оболочку в песок, а обнажившиеся металлические двери со скрежетом выгнулись, образуя для волшебника проход. Перейдя внутрь ангара, он прищёлкнул пальцами, создавая чистый свет без источников.

Глазам архимага предстала сумбурная картина: боевой вагон находился в осаде, — его окружили магическим огнём, ожидая, вероятно, что экипаж сдастся; на крыше происходила какая-то возня, — судя по ругани и воплям, Краббергорн с учениками нашёл себе развлечение в виде химер. Всего в ангар набилось не менее двадцати пяти волшебников различного толка, и от разноцветных мантий рябило в глазах.

— А вот и он!

Один из магов, стоявших довольно близко к вагону, высокий и широкоплечий, с бородой, заплетённой в косицы, двинулся навстречу. Кулаки этого улыбчивого здоровяка украшали магические кастеты.

— Посмотри-ка! Мы ждали, что ты появишься изнутри, а тебя там вообще не было! Ха-ха!

— Мне кажется, или ты идиот? Хм… В любом случае ожидание ваше подошло к концу. Жизни — тоже.

— Как грубо! — зло рассмеялся маг с кастетами. — Всех нас привела сюда Нить, не так ли? Моя ведёт меня только через победы! Я архимаг Ав…

— Неинтересно.

Гед выставил перед собой растопыренную ладонь, и, казалось, Кастет принял это за предупреждение, благоразумно решив остановиться. На самом же деле в ладони архимага пульсировало заклинание, а тело противника вытянулось по струнке и замерло, скованное чарами. Средний палец Геда согнулся и спина здоровяка повторила идеальный угол в девяносто градусов назад, — хребет сломался.

Истошный вопль стал сигналом к атаке и два с половиной десятка магов обрушились на Геднгейда. Он применил заклинание Мыльных Пузырей, наполнив оными пространство вокруг себя, и пробудил Губчатый Барьер. Боевые заклинания, попадавшие в пузыри, запечатывались там и не несли боле опасности, а те атаки, что проскальзывали через пузырчатые ловушки, гибли на Губчатом Барьере — тот впитывал их магический заряд, растворяя боевые плетения. Увы, это защитное заклинание быстро перегорало от впитанной энергии, и, если его было не рассеять вовремя, могло сдетонировать.

Гед внимательно изучал ауры врагов, узнавая их сильные и слабые стороны, пока те пытались пробиться через его защиту. Кто-то призвал из пространственной складки новых химер; чудища устремились к архимагу, но Гед парализовал их в мгновение ока и ловко слепил из множества один жуткий ком плоти. Получившегося колобка он катнул в сторону противников, а сам перенёсся на подвесные ярусы, крепившиеся к стенам ангара.

Оказавшись рядом с одним из врагов, Геднгейд погрузил пальцы в его голову и изъял череп, не повредив при этом плоти. Лишившись опоры, ткани головы просели безобразной гримасой, глаза вывалились из-за век, а мозг получил сильнейшее кровоизлияние. Переступив через труп, архимаг двинулся дальше, шепча заклинание в поднесённую ко рту глазницу. Череп окутало зеленоватое фосфорное свечение, он был метнут как снаряд и пробил насквозь двух магов, прежде чем обратиться в пыль.

Гед переместился на другой ярус, отмахнулся от брошенного в него сгустка смертоносной энергии и превратил врага в поток кислотной слизи, растёкшейся повсюду. Следующий окаменел, плоть третьего опала с костей кровянистым студнем, четвёртого завязало узлом. Могущественный архимаг не столько применял заклинания, сколько манипулировал реальностью при помощи магии, опираясь на свободную фантазию, являя тем самым редкое могущество и талант.

Один за другим маги и магессы, устроившие засаду, гибли; одни прощались с жизнью мгновенно, а другие испытывали муки, как тот, чью голову Геднгейд заключил в сферу воды, утопив посреди суши. Они не могли одолеть его, как не могла стая комаров одолеть дракона, однако среди них находились некоторые, вызвавшие лёгкий интерес.

Как тот маг внизу, что призвал трёх совершенно ужасных чудовищ и с их помощью остановил плотоядного колобка. Архимаг возник из воздуха непосредственно перед ним.

— Это ведь кошмары, верно? У тебя связь с Идом? Покажи мне схему плетения.

Вместо осознания оказанной чести, призыватель закричал, переместился прочь и натравил на архимага своих питомцев. Они были изгнаны в измерение кошмаров движением его брови. Сам глупец вдруг упал на колени и, глядя пустыми глазами в никуда, завыл длинную тоскливую ноту.

Из оставшихся противников мало кто что-то из себя представлял и с ними Геднгейд разделался непринуждённо. Разве что была одна магесса, красивая и умелая, наделённая исключительной магической мощью. Она так сильно верила в себя, что атаковала Геда сырым потоком гурханы, как, наверняка, делала раньше с другими противниками. Грубый энергетический удар был столь сильным, что архимаг даже что-то слегка ощутил. Безмятежное лицо выдало одобрение, а затем последовал ответный удар: затылок дерзкой магессы взорвался, освобождавший кипящее мозговое вещество. На том бой окончился.

Прошагав меж останков, Гед Геднгейд постучал в дверь вагона и призвал гномов выйти наружу. Не сразу те поверили ему, а когда всё же вышли, истекавший потом и горевший яростью Рогзальд Турс аэб Брихтегсден набросился на архимага со всевозможными обвинениями. Речь его перепрыгивала с одного наречия на другое, но ни в каком из них не находилось доброго слова.

— Без единого эксцесса?! Без единого эксцесса, gob’herst scruul unfegart1?!!

# # 1 Зловонная и скользкая куча, наваленная подлым гоблином посреди пещеры (гонг.).

— Каковы наши потери? — спросил архимаг.

— Нет у нас потерь! По чистой слу…

— Значит и говорить не о чем, — небрежно отрезал человек.

Оставшиеся проклятья он встретил спиной, изучая иномирца, которого демон выволок из раскалённого брюха вагона.

Гномы, освободившись, принялись изучать базу, пока Рогзальд, всё ещё разъярённый, перенёс свой гнев на драконоборца. Краббергорн спустился с крыши, весь запачканный бальзамом, что наделял химер жизненной силой вместо крови. Его ученики получили множество несерьёзных травм, но в коллекции самого безумца не появилось ни единого нового шрама.

— Какого подземного демона ты полез на крышу?! — орал Рогзальд, топая подкованными сапогами.

— Сверху постучали, — ответствовал Краббергорн, внимательно изучая собственные ступни.

— Как же ты мне надоел, придурь косоглазая! — Государев искатель сокровищ крепко схватил синюю бороду, и все гномы вокруг замерли в ужасе, ожидая развязки быстрой и кровавой.

Угроза бороде для гнома была делом более опасным, чем угроза жизни, и из-за подобных оскорблений не раз начинались кровавые войны. Но Краббергорн, казалось, не видел никакого урона своей чести, он продолжал вести себя словно нашкодившее дитя под строгим оком родителя.

— Да что с тебя взять! — Рогзальд отпустил бороду и, сложив руки на груди, отвернулся.

— Ну не кипятись ты так, старшой, я ж не со зла, мозгой не шевелю просто. Подумаешь, козявки какие-то повадились в тонкой крыше дырки делать. Мы их на раз-два-хыть порвали, никакой беды.

В правой руке Краббергорна покоился тяжёлый кривой кинжал, а на левой сидела латная перчатка с тремя длинными когтями-клинками; в металле светились строчки рунических текстов. Оружие покрывал едко пахший бальзам, а в бороде драконоборца виднелись ошмётки плоти.

Глава экспедиции вздохнул и хлопнул того по плечу:

— Ладно, дубина, ладно. Мир?

— Дык! — просиял Краббергорн. — Не воевали ж!

Гномы, принявшиеся обыскивать базу, скоро обнаружили тела смотрителей, сваленные в одном из подсобных помещений. Судя по всему, захват произошёл сравнительно недавно.

— А что с этим куском дерьма? — спросил Рогзальд, указав на вопившего призывателя остриём меча. — Почему он всё ещё жив? Он ведь жив, да?

— Вполне, — кивнул Гед Геднгейд.

— А что… почему он так воет?

— Я отправил его душу и разум в Ид, — измерение Кошмаров, — с которым этот индивид имеет связь. И хотя ему ничто не грозит, такое путешествие нельзя назвать приятным. Позже я изучу его редкие способности, а сейчас состоится допрос.

По щелчку пальцев душа и разум волшебника воссоединились с телом, и тот впал в истерику. Он валялся на полу, обнимая колени, рыдал и стремительно седел. Под холодным взглядом архимага, пленник поведал, что являлся частью гильдии Вороний Глаз, зарегистрированной в риденском Гильдхолле и некоторое время назад всю его гильдию нанял очень состоятельный клиент, поручивший устроить засаду для некоего волшебника и его компании в горах. Доставка отряда к месту выполнения задания включалась в оговорённые условия.

— И вы даже не узнали, что за волшебника должны были подстеречь?

— Нет, деньги были слишком большие!

— И ты не знаешь, кто нанял вас?

— Глава гильдии знала, но вы взорвали ей голову! — Пленный зарыдал пуще прежнего.

— Но откуда?! — закричал Брихтегсден. — Откуда они прознали, что мы будем здесь?!

— Я не знаю, не знаю! — выл седой волшебник. — Нас везли гномы! Везли быстро и тайно по каким-то узким грязным колеям до Ц’хагората, а оттуда мы сами!

— Контрабандисты… Наша экспедиция обслуживается Государевыми паровозами, снабженцами, перевозчиками, гонцами. Пусть никому не известна цель, но подкупленный чиновник мог рассказать, куда мы направлялись. Крэндамора, клянусь кремнием и камнем!

— Надеюсь, твоё любопытство удовлетворено, Рогзальд.

По воле архимага, пленный умолк и замер, а несколько плавных пасов превратили его в двухмерный лист, который демон ловко сложил вдесятеро. Спрессованный таким образом человек был помещён в одну из сумок на поясе Геднгейда.

— Всё это до одури странно, и я невольно вспоминаю, за что мы, не любим вашего брата, — проскрежетал искатель сокровищ, следя за этими манипуляциями.

— Высокое искусство магии как оно есть. Промедление недопустимо, нужно двигаться дальше и успеть проделать путь как можно более далёкий, прежде чем начнётся настоящее веселье.

— Что? Какое ещё веселье?

— Он подал мне аперитив, но главное блюдо ещё впереди. Он явится сам. Отправлять людей на убой, это так похоже на него. Глупо, злобно, бессмысленно… хотя, ему уже столько лет и приступы дурной крови так редко оставляют его, что способность мыслить здраво, осталась далеко в прошлом, мне кажется. Он совсем потерял рассудок…

— О ком ты лопочешь-то, а?! В чём дело? Если твоя персона навлекла на моё предприятие беду, маг, то держись! Я тебе такого не спущу…

— Давай оставим пустые угрозы на потом, Рогзальд, — Гед Геднгейд воззрился на искателя сокровищ сверху-вниз, храня отрешённое спокойствие, однако глаза его горели синим пламенем, — у нас одно дело, и мы повязаны. Мои беды — твои беды и наоборот. Но не беспокойся, с этим неудобством я справлюсь сам. Да. Пришло время покончить с ним.

— Да с кем «с ним»?!

Архимаг прикрыл глаза на миг.

— Его имя Димитр Багалепский. Оно тебе о чём-то говорит?

— Впервые слышу!

— Это было ожидаемо. В таком случае и расписывать тебе его нет резона. Сможешь переправить нас через Облачный каньон?

Рогзальд посмотрел вокруг, на массивные механизмы, стоявшие молча в ангаре.

— Смогу. Если удастся связаться с работниками на том конце. Если они живы.

— Было бы очень хорошо, ибо тащить всех твоих ребят на своём горбу желания не имею.

Командир экспедиции удалился к подчинённым, раздавать приказы, а к магу присоединилась его рогатая пассия. Когда и она отправилась побродить вокруг, осмотреться, приблизился раб кольца.

— Хозяин, — демон заискивающе посмотрел на мага, — хозяин, простите за наглость, но, может, нам лучше бы вернуться домой?

— Что?

— Хозяин, если Димитр грядёт, нам бы встретить его на нашей территории, во всеоружии…

— Менять свои планы я не буду, раб. Ни за что. Когда он придёт, я убью старика, закончив эту утомительную многолетнюю вражду.

— Но хозяин, — заблеял демон жалостливо, — это же Димитр!

Холодный взор пригвоздил его к месту.

— Не веришь в своего хозяина, раб?

Демон так испугался, что не смог выдавать из себя ни единого звука.

— Считаешь, мне следует подхватить полы мантии и вприпрыжку бежать к своей башне?

— Я… я… я…

— Ты неправ в том, раб, что боишься Димитра больше, чем меня.

Пальцы, на одном из которых сидело неприметное кольцо, сжались в кулак, и демон с визгом упал. Корчась и стеная, он на глазах хозяина уменьшался и паршивел, превращаясь в существо ещё более уродливое, чем обыкновенно. Адский дух становился воплощением немощи, набором всевозможных дефектов, кривым, плешивым, горбатым лилипутом, жалким и слабым. Всё более жалко и слабо звучали его писклявые мольбы.

— Я Гед Быстрое Серебро, я тот, кто всегда достигает цели, а ты, раб, знай своё место.

Кулак разжался, позволяя демону принять прежнюю форму, в которой тот, скуля, пополз прочь.

***