Психомодератор. Книга 1. Разделение

Глава 2. Испытание огнем.

Грохот разнесся по залу с такой силой, будто само здание вздрогнуло. Двери Храма, которые не запирались уже более двухсот лет, с оглушительным треском распахнулись. В проеме застыли темные силуэты.

— Ни с места! — прозвучал искаженный неестественный голос.

В зал ворвалась группа из восьми человек в черных защитных костюмах с матовыми визорами, скрывающими лица. В руках они держали то, что Аврора узнала мгновенно — древнее огнестрельное оружие, образцы которого она видела только в историческом музее.

«Автоматическое стрелковое оружие, — пронеслось в голове Авроры. — Но где они его взяли? Такое можно найти по слухам только в Изнанке.

Оружие в Нейрограде было запрещено настолько давно, что многие горожане даже не знали, как оно выглядит.

Вера сделала шаг вперед, ее осанка оставалась безупречной, а голос — ровным:

— Я Вера, Верховный Психомодератор Нейрограда. Прошу вас опустить оружие и объяснить причину вашего вторжения.

Высокая фигура в центре группы, очевидно лидер, сделала шаг вперед:

— Мы пришли положить конец вашему контролю, — голос был искажен, но что-то в его интонациях заставило Аврору напрячься. Было в этом голосе что-то мучительно знакомое.

— Здесь нет никакого контроля, — спокойно ответила Вера. — Только поддержка эмоционального равновесия для тех, кто в этом нуждается.

— Ложь! — резко ответил лидер. — Вы держите весь город в эмоциональной клетке. Вы решаете, какие чувства допустимы, а какие — нет. Вы присвоили себе право корректировать саму человеческую натуру.

Вера сохраняла непоколебимое спокойствие:

— Мы не навязываем и не запрещаем эмоций. Мы лишь помогаем людям справляться с деструктивными эмоциональными состояниями, которые причиняют страдания им самим и окружающим. Каждый житель Нейрограда сам решает, обращаться ли к нам за помощью.

— Еще одна ложь, — прошипел лидер. — С самого детства вы формируете в гражданах зависимость от вашей так называемой «помощи». Никто даже не задумывается о том, что можно жить иначе.

София сделала шаг вперед, становясь рядом с Верой:

— Наша работа основана на научных исследованиях и собирательном опыте целых поколений. Мы знаем, что эмоциональный баланс — ключ к продуктивной, здоровой жизни.

Лидер повернулся к ней:

— Ах, София... Всегда апеллируете к науке и логике. Но ваша наука избирательна. Вы игнорируете исследования, доказывающие, что эмоции — лишь эволюционный рудимент, от которого человечество давно могло бы отказаться. Чистый разум — вот ключ к подлинному прогрессу.

Теперь вперед выступила Эрос, ее голос был мелодичным и проникновенным:

— Без эмоций нет жизни, нет любви, нет творчества. Все величайшие достижения человечества рождены из страсти — к познанию, к красоте, к истине.

— Эрос, как предсказуемо, — насмешливо отозвался лидер. — Ваша область — самая бессмысленная из всех. «Любовь», «страсть» — набор химических реакций, зависимость, которую вы культивируете, чтобы манипулировать массами. Человек может прекрасно существовать без этих примитивных инстинктов.

Фобос, чье лицо оставалось бесстрастным, произнесла своим глубоким голосом:

— Страх — это сигнал об опасности. Гнев — защитная реакция. Отрицание базовых эмоций подобно отключению системы безопасности в сложном механизме. Без них человечество давно бы самоуничтожилось.

— Фобос, — лидер покачал головой. — Вы оправдываете свою работу, создавая угрозы, которых не существует. Технологии давно могли бы заменить эти примитивные сигнальные системы. Машины не знают страха и гнева, но прекрасно избегают опасностей.

Надежда приблизилась, ее золотистые глаза светились внутренним теплом:

— Надежда на лучшее — вот что двигало человеческую цивилизацию тысячелетиями. Без нее не было бы прогресса, преодоления трудностей, эволюции сознания.

— Надежда, — лидер почти выплюнул это слово. — Самая токсичная из всех иллюзий. Сколько жизней было потрачено впустую в погоне за несбыточными мечтами? Сколько разочарований можно было избежать, если бы люди жили рациональным расчетом, а не зыбкими надеждами?

Шанти, последняя из шести, не сделала шага вперед — она просто слегка наклонила голову:

— Внутренний покой не противоречит эмоциям. Он включает в себя принятие всего спектра человеческих переживаний. Без эмоций нет ни радости, ни горя — есть только пустота.

— Шанти, ваша «гармония» — не более чем красивая упаковка для контроля, — ответил лидер. — Истинное освобождение приходит не через принятие эмоций, а через их преодоление. Человеку не нужны эмоции для счастья. Это моя позиция.

Аврора с растущим беспокойством наблюдала за этим обменом репликами. Что-то в манере речи лидера, в его жестах, в самой его позе становилось все более знакомым, словно проступая сквозь маскировку.

Вера сделала последнюю попытку:

— Мы уважаем право каждого на собственное мнение. Если вы желаете жить без поддержки психомодераторов, никто вам не мешает. Но мы не позволим вам насильно навязывать вашу философию всему городу. Пожалуйста, опустите оружие, и мы сможем продолжить диалог цивилизованно.

Лидер замер на мгновение, затем издал искаженный смех:

— Диалог? С теми, кто столетиями манипулировал человеческим сознанием? Нет, ваше время закончилось. Пора Нейрограду узнать правду.

Он поднял руку в сигнальном жесте, и Аврора внезапно ощутила напряжение в воздухе — какая-то сила блокировала ментальные способности психомодераторов.

— Сейчас! — скомандовал лидер.

Время словно замедлилось. Аврора видела, как нападавшие поднимают оружие, как психомодераторы пытаются активировать защитные техники, но слишком поздно — грохот выстрелов прокатился по залу, и одна за другой шесть фигур в церемониальных одеждах оседали на пол.

— Нет! — закричала Аврора, и в этот момент что-то прорвалось в ее сознании — словно стена рухнула, открывая доступ к резервуару невероятной психической силы.

Без сознательного решения, повинуясь чистому инстинкту, она выбросила руки вперед. Из ее пальцев вырвались радужные нити энергии, мгновенно сплетаясь в сложную сеть, окутывающую нападавших. Психоловушка — древняя техника, описанная только в самых ранних трактатах по психомодерации, техника, которой ее никогда не учили.

Нападавшие застыли, их тела словно сковало невидимыми цепями. Автоматы выпали из онемевших пальцев, с грохотом ударяясь о пол. Только лидер еще мог двигаться, хотя и с видимым усилием.

— Как... — прохрипел он, с трудом поворачивая голову. — Это невозможно. Мы ликвидировали ваши силы…

— Не мои, — Аврора сама удивилась своему голосу — глубокому, резонирующему, полному силы. — Сдавайтесь.

Лидер медленно начал менять майя - персону.

Аврора почувствовала, как под ногами разверзается пропасть. Знакомые карие глаза смотрели на нее с болью и какой-то странной надеждой.

— Декарт? — прошептала она, чувствуя, как радужные нити психоловушки дрожат, отражая ее потрясение.

— Здравствуй, Аврора, — его настоящий голос был полон той же теплоты, что и раньше, когда они проводили долгие вечера, обсуждая всё на свете. — Мне жаль, что наша встреча происходит при таких обстоятельствах.

Аврора не могла поверить своим глазам. Декарт — ее возлюбленный... Человек, с которым она делила самые сокровенные мечты. Тот, кто всегда поддерживал ее стремление стать психомодератором.

— Почему? — только и смогла выдавить она.

— Потому что я нашел истину, Аврора, — его глаза лихорадочно блестели. — За пределами эмоций, за пределами всего, чему нас учили. Я нашел способ освободить разум от тирании чувств.

Он сделал шаг вперед, психоловушка потрескивала вокруг него, но не могла полностью сдержать.

— Присоединись ко мне, — его голос стал мягче, интимнее. — Твой потенциал огромен — ты только что доказала это. Вместе мы сможем привести Нейроград в новую эру — эру чистого разума, свободного от эмоциональных цепей.

Аврора смотрела на него, чувствуя, как разрывается ее сердце. Человек, которого она любила, предал все, во что они вместе верили.

— А если я откажусь? — спросила она, уже зная ответ.

Персона Декарта исказилась, словно от внутренней боли:

— Тогда все закончится печально, Аврора. Я не могу позволить тебе встать на моем пути. Слишком многое поставлено на карту.

Треск выстрела разорвал воздух.

Аврора инстинктивно дернулась, закрывая глаза. Но боли не последовало. Медленно, словно выныривая из глубокого омута, она открыла глаза.

Храм Синхронизации предстал перед ней в своем обычном виде. Никаких разбитых дверей, никаких вооруженных людей, никаких раненых психомодераторов. Шесть женщин стояли перед ней полукругом — живые, невредимые, с выражением глубокого внимания на лицах.

— Ч-что... что произошло? — прошептала Аврора, чувствуя, как ноги подкашиваются.

— Тише, дыши глубже, — Шанти оказалась рядом, поддерживая ее за плечи. — Все хорошо. Ты прошла испытание.

— Испытание? — Аврора попыталась осмыслить услышанное. — Но это было... так реально.

— Это было погружение, — пояснила Вера, подходя ближе. — Последний экзамен перед посвящением. Мы называем его "Испытанием Огнем".

Аврора медленно опустилась на ближайшую скамью, пытаясь справиться с головокружением. Воспоминания о произошедшем — вторжение, выстрелы, Декарт — все еще казались обжигающе реальными.

— Вы хотите сказать, что все это... было нереально? — она посмотрела на свои руки, все еще чувствуя отголоски радужной энергии, струившейся по пальцам.

— Реальность — понятие растяжимое, — философски заметила София. — Всё происходило в твоем сознании, но эмоции, которые ты испытывала, твои реакции и решения — они были настоящими.

Аврора заметила, что в дальнем углу зала Надежда и Эрос о чем-то тихо переговариваются, бросая на нее удивленные взгляды.

— ...невозможно, — долетел до нее шепот Эрос. — Никто не удерживал ментальную защиту так долго, особенно под таким стрессом.

Аврора отвела взгляд, делая вид, что не слышала их разговора. Молодая ассистентка психомодераторов, которую Аврора видела несколько раз в Академии, подошла к ней с чашей воды.

— Как это было? — спросила она с нескрываемым любопытством. — Что ты видела? Говорят, каждый видит свои глубинные страхи, о которых порой даже не подозревает.

Аврора сделала глоток эликсира, чувствуя, как тепло разливается по телу. Декарт. Его лицо, полное решимости и боли одновременно. Его предательство, которое ранило глубже, чем любое оружие. Могла ли она иметь такой глубинный страх, не осознавая его?

— Пауки, — солгала она с вымученной улыбкой. — И огромные собаки. Глупо, правда? Всегда их боялась.

Ассистентка понимающе кивнула, хотя в ее глазах мелькнуло сомнение.

— Каждый испытывает что-то свое. Важен не сам страх, а то, как ты с ним справляешься.

София, наблюдавшая за этим разговором, подошла ближе. Ее тонкие губы были сжаты в ироничной полуулыбке.

— Тебе просто повезло, — произнесла она с едва уловимой ноткой холодности. — Твоя эмоциональная конституция оказалась устойчивее, чем мы предполагали. Но в реальной работе психомодератора интуиция и удача значат мало. Важны знания, опыт и дисциплина.

Аврора почувствовала укол обиды, но промолчала. Она слишком уважала Софию, чтобы вступать с ней в спор, особенно сейчас, когда ее собственные эмоции были так нестабильны.

Вера хлопнула в ладоши, привлекая внимание всех присутствующих:

— Пришло время завершить церемонию, — объявила она. — Аврора доказала свою готовность стать психомодератором Нейрограда.

Шесть женщин вновь выстроились в полукруг. Вера подошла к Авроре.

— Анафа, — торжественно произнесла Вера, — ты успешно прошла все испытания. Сегодня ты становишься полноправным психомодератором Нейрограда, хранительницей эмоционального баланса нашего общества.

— Что? — Аврора растерянно смотрела на окруживших ее женщин.

— Анафа, — повторила Вера, когда сияние начало постепенно угасать. — На древнем языке это означает "осознание". Не просто понимание умом, но полное, тотальное восприятие всех уровней бытия одновременно. Способность видеть все слои реальности, все вероятности, все скрытые мотивы и невысказанные истины.

— Легенды говорят, — продолжила Фобос, — что когда шесть первородных эмоций встречаются в одном круге, может пробудиться седьмая. Но никто не верил, что это случится в наше время.

— Седьмая эмоция? — Аврора чувствовала, как мир вокруг нее совершает странный поворот. — Но... я думала, что основных эмоций шесть.

— Так учат в Академии, — кивнула Вера. — Потому что никто из живущих ныне не встречал Анафу. До сегодняшнего дня.

Психомодераторы смотрели на Аврору со смесью трепета и неуверенности. Даже София, всегда невозмутимая, казалась сбитой с толку.

— Что это значит для меня? — спросила Аврора, ощущая тяжесть непонятной ответственности на себе.

Вера обменялась быстрыми взглядами с остальными психомодераторами, затем вновь обратилась к Авроре:

— Честно говоря, мы не знаем. Протоколы для такого случая... не существуют. Нам придется разбираться по мере развития событий, — она на мгновение задумалась. — Но пока мы должны следовать стандартным процедурам. Ты будешь проходить обучение под руководством опытного психомодератора, как и любой новичок.

— София, — Вера повернулась к коллеге, — ты наша самая опытная наставница. Думаю, Аврора должна учиться у тебя.

София явно не ожидала такого поворота. Ее лицо на мгновение застыло, затем она выдавила натянутую улыбку:

— Конечно, Верховный Психомодератор. Как скажешь.

Но как только Вера отошла к другим, чтобы обсудить детали, София резко повернулась к Авроре:

— Слушай внимательно, — прошептала она. — Ты не Анафа, ты ошибка. Аномалия.

С этими словами она развернулась и направилась к выходу из зала, оставив Аврору в полном замешательстве.

— Не принимай близко к сердцу, — теплый голос Надежды прозвучал рядом. Она положила руку на плечо Авроры. — София не всегда была такой... холодной.

— Почему она так ненавидит меня? — спросила Аврора.

Надежда вздохнула, ее золотистые глаза затуманились воспоминанием:

— Погибшая Когита была очень талантливым психомодератором... и очень близким Софии человеком. София была ее наставницей и... очень ее любила…

Аврора опустила голову. Странное дело — только что она прошла через ужасающую симуляцию, столкнулась с предательством, пережила смерть наставников, а сейчас чувствовала себя более потерянной, чем когда-либо.

— Я не просила всего этого, — тихо сказала она.

— Никто не просит своей судьбы, — Надежда тепло улыбнулась. — Но, возможно, именно ты — та, кто нужна Нейрограду сейчас. Даже если ни ты, ни мы пока не понимаем, почему.

Где-то на задворках сознания продолжал звучать голос Декарта: "Присоединись ко мне... Или все закончится печально". Был ли этот кошмар просто испытанием или предупреждением о том, что ждет впереди?

Аврора шла по первому уровню дорог — пространству, предназначенному для пешеходов и капсулоциклов с ограничением скорости в 15 километров в час. После ментального напряжения испытания ей хотелось почувствовать себя приземленно, буквально — ощутить твердую поверхность под ногами.

Неторопливый темп пешеходной зоны позволял размышлять. Кожаная куртка психомодератора — теперь уже её законная собственность — приятно облегала плечи. Герб Нейрограда на рукаве периодически ловил свет уличных фонарей, мерцая восьмиугольной формой.

"Как я вообще здесь оказалась?" — думала Аврора, обходя группу молодежи, восторженно фотографирующих архитектурные чудеса Нейрограда. — "Неужели я действительно достойна этого?"

Всего три месяца назад она была обычным стажером в программе подготовки младших психомодераторов.

Над головой проносились капсулы второго и третьего уровней транспортной системы Нейрограда. Их прозрачные корпуса, подсвеченные изнутри мягким биолюминесцентным светом, казались стаями причудливых светлячков, плывущих по воздушным руслам между небоскрёбами. В этот час пик транспортные потоки были особенно интенсивными — сотни тысяч горожан возвращались с работы домой.

Аврора свернула в сторону от основного пешеходного маршрута. Ей хотелось побыть подальше от людей, от их эмоций, которые теперь ощущались иначе — острее, глубже, как будто в её восприятии открылся новый канал. После посвящения каждая встреча с прохожим становилась своеобразным вторжением — поток чужих эмоций накатывал беспорядочными волнами, не давая сосредоточиться на собственных переживаниях.

Она нашла тихий закуток — небольшую смотровую площадку, нависающую над садом по которому они когда то гуляли с Декартом . Отсюда открывался вид на центральный район с висящим над ним Олимпом. Вечернее солнце окрашивало его грани в цвета пламени, создавая иллюзию, будто он охвачен огнём. Там ли Нейро, или городские байки правда и он давным давно покинул нас, а город продолжает жить по инерции…

Прислонившись к прохладному стеклу защитного ограждения, Аврора выдохнула. Сегодняшнее испытание оставило в душе незаживающую рану. Декарт... Его образ всё ещё стоял перед глазами с болезненной чёткостью — не сконструированная галлюцинация, а нечто большее, словно некий аспект реальности, который она раньше не могла разглядеть.

"Человеку не нужны эмоции для счастья", — эхом отдавался в её голове его голос. Но разве может быть счастье без эмоций? Разве не в них суть человечности?

Пассажиры проносящихся мимо капсул даже не подозревали о сомнениях, терзающих новоиспечённого психомодератора. Для них она была просто фигурой в характерной куртке — символом стабильности и порядка, гарантом эмоционального благополучия Нейрограда.

Аврора провела пальцами по стеклу . Холодное и освежающая. Она прислонилась лбом.

Анафа. Седьмая эмоция. Осознание.

Что это вообще значит? В академии про седьмую эмоцию упоминали лишь вскользь, как о теоретической концепции, гипотетическом состоянии сознания, которое никогда не было зафиксировано в современной истории. И вот теперь оказалось, что она, Аврора, каким-то непостижимым образом стала носителем этого состояния.

"Ты не Анафа, ты ошибка", — слова Софии жалили не меньше, чем видение предавшего её Декарта. Возможно, София права. Возможно, произошёл сбой в системе посвящения, аномалия, которая скоро сойдёт на нет. В конце концов, кто она такая, чтобы претендовать на роль легендарного седьмого психомодератора?

Вокруг неё город жил своей обычной жизнью. Мириады сознаний, мириады эмоций — теперь она ощущала их как пульсирующую сеть, связывающую всех жителей в единый организм. Радость и горе, страх и гнев, любовь и отвращение — всё сплеталось в сложный узор, составляющий эмоциональную карту Нейрограда.

Её размышления прервал сигнал нейрофона. Голову пронзила острая боль.

На экране высветилось изображение Декарта. Его серьёзное лицо с характерной асимметричной улыбкой, скрывающие проницательный взгляд — всё это было так знакомо и дорого.

Дрожащим пальцем она почти коснулась иконки принятия вызова, но в последний момент отдёрнула руку. Почему Декарт звонит именно сейчас?

Нейрофон продолжал настойчиво сигнализировать о вызове. Аврора застыла в нерешительности, ощущая, как нарастает напряжение. Головная боль нарастала. Наконец, собрав волю в кулак, она нажала на кнопку принятия.

— Декарт? — её голос дрогнул.

— Аврора! — его голос звучал взволнованно, но искренне. — Поздравляю с посвящением! Я следил за трансляцией из Академии. Выглядело впечатляюще, ты молодец!

Она молчала, пытаясь распознать в его интонациях хоть какой-то намёк на тёмные намерения, которые проявились в симуляции.

— Аврора? Ты меня слышишь? — обеспокоенно спросил Декарт.

— Да, — отозвалась она наконец. — Спасибо за поздравления. Я... не ожидала твоего звонка.

— Почему? Мы же договаривались встретиться после церемонии. Я ждал тебя в нашем обычном месте, — в его голосе звучало лёгкое недоумение.

Договаривались? Обычное место? Аврора напрягла память. Последние дни перед посвящением слились в сплошной туман — бесконечные тренировки, медитации, подготовка…

— Прости, я забыла, — солгала она. — После церемонии была такая суматоха…

— Ничего страшного, — его голос потеплел. — Я понимаю. Хочешь, встретимся сейчас?

— Не думаю, что сегодня получится, — она старалась говорить ровно. — Я очень устала и собиралась домой.

Внезапно её внимание привлекло движение на противоположной стороне смотровой площадки. Огромный чёрный ворон опустился на перила и уставился на неё немигающим взглядом. В Нейрограде, где вся фауна была строго контролируема, появление дикой птицы казалось странным.

Боль пронзила голову, достигнув немыслимых пределов, словно тысячи раскалённых игл вонзились в мозг одновременно. Нейрофон погас, изображение Декарта растворилось в воздухе. Перед глазами всё поплыло, смешиваясь в калейдоскоп ярких пятен.

Последнее, что увидела Аврора перед тем, как потерять сознание, — как ворон расправляет крылья и взмывает вверх, превращаясь в чёрное пятно на фоне пламенеющего неба.

А затем наступила темнота.